Текст книги "Несчастный случай"

Автор книги: Лиза Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

21

Офис Уильяма Зейна, Виргиния

– Мне нужно имя.

– Анонимность – духовная основа нашей организации, мы не даем подобного рода информацию.

– Ладно. К черту имя; оно все равно было, наверное, вымышленным. Мне нужно описание внешности.

– Повторяю, анонимность – духовная основа нашей организации. Мы не разглашаем такого рода информацию.

– Мистер Зейн, речь идет о расследовании убийства. Либо вы даете информацию мне сейчас по-тихому, либо позднее предоставите ее полиции в ходе официального следствия, о чем станет известно прессе. Итак, вы описываете нужного мне человека, делая это, так сказать, в порядке частного обмена, или по городу начинают ходить слухи о том, что некий психопат-убийца использует собрания общества «Анонимные алкоголики» для выбора жертв. Выбирайте.

Уильям Зейн, председатель местного отделения общества, колебался. Это был высокий, за шесть футов, и крупный, более четырехсот фунтов, мужчина. Его костюм вполне удовлетворил бы требованиям какого-нибудь занимающегося инвестициями банкира, а держал Зейн себя так, что становилось ясно – этот человек привык к беспрекословному подчинению. Рейни сильно подозревала, что в прошлом у него остались как минимум три супруги и забавы с кокаином. Сейчас с точки зрения закона мистер Зейн был чист и занимался достойным делом, руководя собраниями «Анонимных алкоголиков».

Когда-нибудь, решила Рейни, она обязательно пошлет роскошную поздравительную открытку этому чудесным образом исправившемуся представителю человеческого рода. Но в данный момент она хотела всего лишь получить от него имя и описание внешности «приятеля» Аманды, вместе с ней посещавшего встречи тех, кто еще не завязал с пагубной привычкой.

Был четверг, шесть часов вечера, до отбытия в относительно безопасный Портленд оставалось двенадцать часов, и Рейни, не имея на то особых причин, испытывала все возрастающее беспокойство из-за Кимберли. Другими словами, задерживаться здесь ей совсем не улыбалось. Уильям Зейн вздохнул. Встретиться с Рейни он согласился, только когда узнал, что дело Аманды Куинси открыто заново и что речь идет о возможном убийстве. Сейчас руководитель отделения «АА» явно сожалел о своем поспешном решении.

Мистер Зейн поднялся с кресла, с достоинством и значением пронес свое внушительное тело по кабинету и плотно закрыл дверь.

– Вы должны ясно представлять себе, о чем просите, – сказал он. – Залог эффективности работы «Анонимных алкоголиков» в соблюдении простого принципа: мы оказываем конфиденциальную поддержку каждому, кто проявляет желание бросить пить. Мы никому ничем не обязаны – ни судам, ни полиции, никому. Мы не благотворительная организация. И для очень многих людей мы – единственная надежда на спасение.

– Аманде надежда теперь не нужна.

– Но вы спрашиваете не об Аманде. Речь идет о нынешних членах.

Теперь вздохнула уже Рейни.

– Позвольте не согласиться, мистер Зейн. Я – член организации. Да, я бы не пришла на первое собрание, если бы оно не было анонимным, и я перестала бы посещать собрания, став офицером полиции, если бы они не были анонимными. Так что я понимаю вашу озабоченность. Но этот человек убил Аманду Куинси. Подстроил так, что она въехала в телеграфный столб на скорости тридцать пять миль в час. А затем расправился с ее матерью. Хотите посмотреть фотографии с места преступления?

– Нет, нет, нет, нет.

Мистер Зейн энергично замахал руками и даже ухитрился стать еще бледнее. К трем женам и кокаину Рейни добавила еще одну деталь, представив его расхаживающим по кабинету с коробкой кубинских сигар. Интересно, приходилось ли ему когда-нибудь менять подгузники?

– Я ищу убийцу, мистер Зейн, – с чувством сказал она. – Вы хотите подавать людям надежду, но если не поможете мне остановить этого парня, то обречете на смерть других женщин. Так станьте же спасательным кругом для будущих жертв. В данный момент вы – мой единственный шанс найти негодяя.

– Возможно, – согласился наконец мистер Зейн. – Но только неофициально. Без протокола

– Договорились. Садитесь и давайте поговорим. Мистер Зейн сел к большому письменному столу. Рейни достала блокнот.

– Вы помните Аманду Куинси?

– Да, она пришла к нам полтора года назад.

– У нее был спонсор?

– У нее был спонсор. Но я назову вам его имя только в случае крайней необходимости.

– Понятно, а вот фотография, на которой изображена голова женщины, налетевшей на телеграфный столб и…

– Ларри Танц, – сказал мистер Зейн. – Приятный парень.

– Как Аманда Куинси познакомилась с Ларри Танцем?

– Он хозяин ресторана, в котором она работала. Ларри посещал собрания «Анонимных алкоголиков» на протяжении десяти лет и спонсировал многих из своих работников. – Мистер Зейн бегло посмотрел на нее. – Удивительно, сколько пьяниц среди барменов. А ведь есть еще повара…

Рейни закатила глаза и быстро записала в блокнот новое имя. Если Мэнди работала у Ларри Танца, то у него же работала и Мэри Олсен. Интересно.

– Вам не показалось, что между Мэнди и мистером Танцем существовали другие отношения? Ну, выходящие за рамки чисто деловых?

– В нашем отделении существует на этот счет определенная практика. Нашим членам рекомендуется подождать год, прежде чем начать встречаться, – быстро ответил мистер Зейн. – Как вы, несомненно, знаете, завязать с пьянством не так-то легко. Лучше обойтись без дополнительного стресса, который неизбежен в случае разрыва серьезных отношений и даже самых стойких заставляет прикладываться к бутылке. Поэтому первое свидание часто совпадает с годовщиной вступления в организацию.

– Звучит романтично. Так Мэнди трахалась с Ларри или нет?

– Я так не думаю, – сдержанно произнес мистер Зейн.

– Почему? Почему не думаете?

– Во-первых, Ларри – хороший парень. Во-вторых, хотя смерть Аманды и огорчила его – может быть, он даже чувствовал за собой какую-то вину, – я не видел, чтобы он так уж сильно сокрушался. То есть ее гибель не стала для него личной трагедией.

– Что ж, ему повезло. Как насчет кого-нибудь еще? С кем она сблизилась на собраниях?

– У нее появилось много друзей…

– Меня интересуют те, кто стал ходить на собрания примерно в одно время с ней. Между такими людьми обычно складываются особенно близкие отношения.

Мистер Зейн заколебался. Рейни уперлась в него взглядом. Он взял в руки искусно оформленное пресс-папье, вероятно, сувенир из какого-нибудь экзотического путешествия. Она добавила твердости во взгляд.

– Ну, был один парень…

– Имя.

– Бен. Бен Зикка.

– Опишите его.

– Не знаю… Немолодой. Около пятидесяти. Невысокий, примерно пять футов десять дюймов. Редеющие темные волосы. Полноват. Одевался без особого вкуса, определенно покупал все в магазине. – Мистер Зейн с важным видом провел ладонью по рукаву пиджака. – По-моему, он назвался то ли офицером полиции, то ли кем-то в этом роде. Наверное, излишне увлекался пончиками.

Рейни нахмурилась и задумчиво прикусила губу. Она ожидала другого.

– Немолодой, неряшливо одетый… Вы уверены, что с Мэнди был он?

– Абсолютно уверен. С какого-то времени они начали вместе уходить с собраний. Потом я заметил, что они и приезжать стали в одной машине.

– Мы ведь говорим об одной и той же Аманде Куинси, не так ли? Двадцать три года, изящная, светлые волосы, большие голубые глаза?

– Да, она была хорошенькая, – оживился мистер Зейн.

У Рейни вдруг разболелась голова.

– Вы уверены, что у Мэнди и Зикки что-то было?

– Не знаю. Вы спросили, с кем из новых членов она подружилась. Я ответил: из новеньких она подружилась с ним. Сказать по правде, он посещал наши собрания только первые несколько месяцев, а потом перестал приходить. Она тоже появлялась все реже. Ларри Танц уже собирался спросить, в чем дело, когда произошла эта трагедия.

– Итак, Мэнди приходит на собрания, встречает этого парня и постепенно начинает отдаляться от вас.

– Да. – Мистер Зейн пожал плечами. – Вначале со многими бывает именно так. Трудно признать, что ты алкоголик. Еще труднее оставаться трезвым. Немало таких, кто то завязывает, то опять принимается за старое.

– Не было ли на этих встречах другого мужчины, который на ваш взгляд, мог знать Мэнди? Высокий, за шесть футов, хорошо одетый, спортивного телосложения, около пятидесяти?

Рейни описывала человека, которого видела с Бетти соседка, – человека, похожего на Куинси. Но мистер Зейн покачал головой.

– Уверены? – не отставала она.

– Вы, наверное, давно не посещали собрания «Анонимных алкоголиков», мисс Коннер? Человек, который половину своей жизни злоупотреблял алкоголем и наркотиками, редко бывает хорошо одет, не говоря уж о спортивном телосложении. Чудесные превращения случаются с голливудскими кинозвездами, но все остальные выглядят так, как живут. Даже Аманда Куинси не избежала общей участи.

Рейни снова нахмурилась. Получив имя и описание, она нисколько не продвинулась вперед. Скорее, наоборот. Рейни изучающе посмотрела на Уильяма Зейна. Тот не смутился. Не отвел глаза. Черт возьми! Рассчитываешь поймать кого-то на вранье, а он начинает говорить правду.

Рейни взглянула на часы – поздновато, а у нее еще два дела – и поднялась, стараясь не обращать внимания на выражение явного облегчения на лице собеседника.

Однако уже у двери она остановилась и задала последний вопрос:

– На этих ваших встречах вы ведь говорите очень откровенно, не так ли?

– Да.

– О чем говорила Мэнди? Он замялся.

– Фотографии, мистер Зейн. Сцены с места преступления.

– У Мэнди были проблемы с самооценкой. Очень большие проблемы. Она говорила о том, какой у нее знаменитый отец. Какая красивая мать. Какая умная сестра. И еще она говорила о… Скажем так, она относила себя к категории одноразовых блондинок.

– Одноразовых блондинок?

– Мэнди была одержима насилием, мисс Коннер. Ей нравилось смотреть соответствующие фильмы, читать соответствующие книги. Как-то она рассказала, что в детстве пробиралась в кабинет отца и рассматривала учебники по криминалистике, даже читала отчеты о преступлениях. Ей было страшно, но ее снова и снова тянуло к этим ужасам. В этом есть что-то нездоровое. Она делала это не для того чтобы преодолеть страх, а чтобы наказать себя. Понимаете большинство из нас, читая подобного рода романы или смотря фильмы, отождествляют себя с тем, кто борется с преступником. Но не Мэнди. Она отождествляла себя с голубоглазой красоткой блондинкой, с жертвой. Отсюда и это выражение – одноразовая блондинка. Красивая женщина, живущая только для того, чтобы утолить жажду крови какого-нибудь маньяка.

К тому времени когда Рейни вошла наконец в дом, где располагался офис Фила де Бирса, она еще не пришла в себя. По небу катились низкие тучи. В воздухе пахло грозой. Где-то там, вверху, уже стояла почти полная луна, но вечер не принес свежести, а лишь усилил ощущение духоты. Притихли даже сверчки.

Она вышла из машины и настороженно огляделась, готовая в любой момент нажать на спусковой крючок, а уж потом спрашивать, кто там. Девять часов. Кимберли, должно быть, уже вернулась домой. Куинси, вероятно, закончил дела в Квонтико и возвращается в Нью-Йорк. У нее в программе остается еще два пункта. Надо поторапливаться.

Однако вместо того, чтобы поторапливаться, Рейни остановилась посреди парковочной площадки, вглядываясь в кромешную тьму, будто пытаясь найти там что-то, чему не было имени. Где-то далеко проносились, шурша колесами, невидимые автомобили. Свет от четырех уличных фонарей расплывался лужицами по черному асфальту. На Рейни пахнуло густым и тяжелым запахом жимолости и смородины.

– Здравствуйте, мэм.

Она вздрогнула и резко повернулась, бросив руку к пистолету.

Мужчина, стоявший у входа и с любопытством смотревший на нее, точь-в-точь соответствовал фотографии Фила де Бирса в Интернете.

– Не желаете войти? – вежливо спросил он.

Рейни поежилась и кивнула.

– А я только что сварил кофе, – сообщил он, впуская ее в дом. – Эти грозы действуют на меня как-то странно. Дождя проливается столько, что и крысу не утопишь, но у меня постоянно возникает потребность выпить чего-то горячего. Или виски. В данном случае, учитывая, что ваш визит носит профессиональный характер, я ограничился кофе.

– Облом, – сказала Рейни, заработав широкую белозубую улыбку невысокого, аккуратно одетого черного парня.

– Вы меня поймали. У меня есть старое доброе скисшее сусло…

– Хорошо, – мрачно заметила она, – но я алкоголик и пью только кофе.

– Облом, – эхом откликнулся он, и Рейни тут же решила, что парень ей нравится.

Для начала прошли в крохотную общую кухню, которой пользовались все клиенты этого здания. Фил плеснул в чашку малую толику виски, а Рейни засыпала столько сахара и налила столько сливок, что ее партнер рассмеялся.

– Вижу, кое-кто крепко подсел на сладкое, – прокомментировал он.

– Сахар и жиры – это ведь социально приемлемые наркотики.

– И вы их неплохо переносите.

Фил без всякого смущения окинул фигуру Рейни оценивающим взглядом и жестом пригласил пройти в офис, где расположился в вызывающем однозначно греховные мысли, обтянутом красной кожей кресле. Ей же достался жесткий и шаткий кухонный стул, рассчитанный, вероятно, на любителей долгих разговоров.

Фил протянул стеклянное блюдечко:

– «Эм-энд-эмс»? Рейни покачала головой.

– У каждого свои слабости, – весело признал де Бирс, беря пригоршню конфет.

Пока он похрустывал ими, Рейни оглядела комнату. Помещение было небольшое и вполне типичное для частного детектива. На одной стене – два ряда книжных полок с толстыми томами «Законов штата Виргиния» и стопками журналов. На другой – диплом полицейской академии и несколько черно-белых фотографий в рамках, запечатлевших де Бирса с какими-то мужчинами в костюмах. Наверное, важные шишки, подумала Рейни и pешила щегольнуть своими дедуктивными способностями.

– Серьезный парень? – спросила она, указав на первое попавшееся фото.

– Директор Фри.

– Директор Фри?

Де Бирс снова широко и белозубо улыбнулся:

– Глава ФБР.

– А, директор Фри.

После такого конфуза Рейни заткнулась и молча допила кофе. Пожалуй, с виски он был бы лучше.

– Итак, – сказал де Бирс, – я, как вы и просили, вел наблюдение за Мэри Олсен. Чертовски скучная женщина, эта миссис Олсен. Так и не вышла из дома ни вчера, ни сегодня.

– Это нам ничем не поможет.

– Нет, но у меня есть контакт в телефонной компании. Попробую достать список номеров, по которым она звонила. Если вы спугнули женщину, то она вряд ли будет целыми днями только смотреть телевизор.

– Она свяжется с кем-то.

– Вот именно. Я добуду номера телефонов, фамилии тех, кому она звонила, и адреса. Что делать потом?

– Перешлите всю эту информацию мне по факсу. Я знаю одного полицейского, который ее проверит.

– Не возражаю.

– Я также хочу, чтобы вы продолжали наблюдать за Мэри на тот случай, если она не удовлетворится одними звонками. Да, и вот вам новое имя. Ларри Танц. Предположительно владелец ресторана, в котором работали когда-то Мэри Олсен и Аманда Куинси. Мне бы хотелось знать, не нанесет ли он вдруг визит своей бывшей служащей.

– Испуганных женщин издалека не утешишь.

– Точно. – Рейни помолчала. – Вы всегда носите оружие?

Де Бирс удивленно посмотрел на нее.

– Охо-хо. Что-то потянуло жареным.

– Есть свидетельства того, что дочь моего клиента погибла в результате несчастного случая, как сообщал вначале. Это было убийство. А прошлой ночью в Филаделфии… Похоже, тот же человек убил бывшую жену моего клиента. Зверски.

Де Бирс вскинул бровь. Поднялся. Нашел на полке сложенную газету и бросил ее на стол так, чтобы Рейни увидела заголовок: «Дом ужасов на Сосайети-Хилл». Какому-то предприимчивому репортеру удалось раздобыть фотографию прихожей с бесконечными кровавыми отпечатками на стенах.

– Вот что я называю зверством, – сказал детектив.

– Это оттуда.

– Здесь говорится, что она бывшая жена агента ФБР. Значит, ваш клиент…

– Теперь я понимаю, в чем секрет вашего успеха. Вернувшись в кресло, де Бирс внимательно посмотрел в глаза Рейни.

– Итак, что мы имеем. Вы хотите, чтобы я проследил за женщиной, которая, как вы надеетесь, должна встретиться с человеком, чье хобби состоит в устранении родных и близких агентов Федерального бюро расследований?

– Не агентов, а агента. Дело носит личный характер.

– Месть? – Взгляд де Бирса задержался на жуткой фотографии. – Черт возьми, речь идет о психопате со стальными яйцами.

– Поэтому не забудьте надеть ботинки с набойками. Де Бирс вздохнул:

– Жаль, вы вчера не сказали, что мне надо таскать с собой кусок криптонита [10]10
  Криптонит – камень с планеты Криптон в историях о Супермене. Опасен для Супермена.


[Закрыть].

– Была занята.

Де Бирс снова вздохнул:

– Что ж, похоже, придется взять что-нибудь повнушительнее. Что еще вам известно об этом засранце? Имя, возраст, описание внешности?

Рейни открыла блокнот.

– У нас есть два вымышленных имени. Первое – Тристан Шендлинг. Он воспользовался им, когда подбирался к Элизабет Куинси в Филадельфии. Второе – Бен Зикка. Под этим именем его знала Аманда Куинси, с которой он познакомился двадцать месяцев назад здесь, в Виргинии. Бена Зикку я еще не проверила, но Тристана Шендлинга не существует. Мы поняли это сразу, как только попытались пропустить его через компьютер.

– Человек, начавший войну против агента ФБР, мог бы действовать и поосторожнее.

– Он пользуется вымышленными именами, когда знакомится с обычными женщинами. Ну кому придет в голову проверять личность человека, с которым ты намерен встречаться?

Де Бирс согласно кивнул.

– Что ж, это облегчает мне жизнь. Возьму список имен в телефонной компании и отберу те, которые не нуждаются в проверке. А вы через своего полицейского проверите остальные.

И тут Рейни осенило.

– Вообще-то, чтобы открыть счет в телефонной компании, нужен какой-то документ. Одним он уже пользовался.

– Имя?

– Агент ФБР Пирс Куинси.

Де Бирс вскинул голову. Рейни усмехнулась:

– Да. Он украл документы моего клиента. Это выяснилось только два дня назад. Бюро начало расследование, но после убийства в Филадельфии… Боюсь, у них теперь другие проблемы.

– Каков наглец, – пробормотал де Бирс. – Вот уж действительно, стальные яйца. Ладно, давайте вернемся к тому, что нам известно. Описание внешности?

– Целых два. Друг с другом не совпадают.

– Конечно.

– Бен Зикка, вступивший восемнадцать месяцев назад на путь исправления пьяница, характеризуется как невысокий, пять футов десять дюймов, лысеющий, неряшливо одетый мужчина. По словам членов общества «Анонимные алкоголики», имел какое-то отношение к правоохранительным органам. Информация получена всего два часа назад, так что я еще не успела ее проверить.

– Второе описание?

– В Филадельфии пользовался именем Тристана Шендлинга. Свидетель описывает его как высокого, хорошо сложенного и элегантно одетого мужчину. Похож на агента ФБР. Возраст примерно тот же, около пятидесяти.

– Итак, я ищу белого мужчину средних лет. Верно? Подумав, Рейни кивнула:

– Да. Пожалуй, это все.

– Вот, значит, как. При появлении белого мужчины средних лет стрелять на поражение. Дорогуша, вы меня обрадовали.

– Стараюсь. Послушайте, мне придется уехать из города. Звоните по номеру на карточке, но имейте в виду, что я буду далеко отсюда, так что на мою помощь не рассчитывайте. В случае крайней нужды найдите патрульного Винса Эмити. Он занимается расследованием дела Аманды Куинси. Эмити – хороший парень. И, Фил, не высовывайтесь и не ввязывайтесь ни во что, ладно? Наблюдайте, записывайте. Если Мэри встретится с этим типом лично, не показывайтесь ему на глаза. Я была в том доме в Филадельфии. Фотография в газете – цветочки по сравнению с тем, что я там увидела.

– А вы что собираетесь делать? Рейни улыбнулась:

– У моего клиента еще осталась одна дочь. Надеюсь, ее он не лишится.

Через две минуты она уже сидела в своей развалюхе, пытаясь завести мотор под бдительным взглядом оставшегося у входа Фила де Бирса. Рейни оценила его усердие. Она выехала на дорогу к мотелю номер 6, когда небеса наконец разверзлись. На машину обрушились потоки воды, вдалеке загрохотал гром. Рейни ехала через бурю, вслушиваясь в ритмичный звук трущихся о стекло «дворников» и периодически подтягивая ремень безопасности. Напряжение не ослабевало.

Пятнадцать минут одиннадцатого.

До отправления восемь часов.

Пока все в порядке.

22

Стрелковый клуб, Нью-Джерси

– Мне нужно увидеть Дага Джеймса.

– Он в тире. Занят.

– Даг Джеймс – мой инструктор. Я хочу всего лишь переброситься с ним парой слов.

– Почему бы вам не оставить ему записку?

– Не могу. Мне надо увидеть его лично. Обещаю, это не займет много времени.

Сидевший за столом юнец страдальчески вздохнул. Он был здесь новичком, иначе узнал бы постоянную посетительницу и не стал возводить на ее пути такие препятствия. Сейчас же парень всячески изображал из себя Самого Прилежного Работника Месяца.

Кимберли била нервная дрожь. Терпение было на исходе, и она знала, что если парень не уступит, ей придется просто-напросто свернуть его тонкую шею.

Возможно, эти мысли каким-то образом отразились на ее лице, потому что парень начал посматривать на нее немного нервно.

– Предменструальный синдром, – коротко бросила Кимберли.

Бедняга густо покраснел и поспешно удалился. Хороший ход, надо приберечь на будущее, подумала она.

«День Первый. Поняла, что тоже могу быть маньяком».

Через четыре минуты в фойе появился ее любимый инструктор. Он посмотрел на Кимберли, и у нее снова перехватило дыхание. Даг Джеймс был хорош. Хорош не в банальном смысле слова. Сейчас она смотрела глубже и видела его таким, каким он был в действительности. Немолодой, с растрепанными и выгоревшими на солнце русыми волосами, щедро тронутыми сединой. Обветренное, морщинистое лицо. Глубоко посаженные, прищуренные глаза человека, много времени проводящего под открытым небом. Обычно он приходил на занятия чисто выбритым, но к вечеру щеки и подбородок покрывала тень пробивающейся щетины. И все же, даже с торчащими темными и седыми колючками, Даг Джеймс был хорош.

Невысокий, но крепко сложенный и широкоплечий.

Мускулистый. Кимберли знала, какие сильные у него руки, помнила, какая твердая у него грудь, – он работал с ней, ставил ей руку, поправлял стойку…

И еще у него было обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки. Кимберли часто думала об этом, когда он только стал ее инструктором. Немолодой, женатый, совершенно не ее круга мужчина. Странно, но эти мысли только обостряли ее ощущения, заставляли ловить каждый его взгляд, замирать от каждого его прикосновения.

«Он не может быть посторонним…»

Кимберли вспомнила предостережение доктора Эндрюса, и ей стало не по себе. Она посмотрела на Дага Джеймса, такого притягательно мужественного Дага Джеймса, и волна желания прокатилась по млеющему от страха телу. Может быть, что-то подобное испытывала и ее мать к тому, кто потом зарезал ее? А Мэнди? Что чувствовала Мэнди?

– Кимберли, чем могу помочь? Она тупо, открыв рот, смотрела на Дага Джеймса и не могла произнести ни слова. Он улыбнулся:

– Извините, совсем не хотел напугать вас.

– Я вынуждена отменить все занятия, – сказала Кимберли.

Даг Джеймс улыбнулся, потом нахмурился. Она всматривалась в его лицо, пытаясь отыскать следы чего-то зловещего, но видела только искреннюю озабоченность, и это почему-то пугало еще больше. Что там говорил доктор Эндрюс? Убийца отыскивает у жертвы слабое место. То, чем она восхищается, в чем испытывает потребность. Чего хотят все женщины? Тепла, сочувствия, доброты. Этот человек должен казаться добрым.

– Мне очень жаль, Кимберли. У вас все в порядке?

– Где вы были вчера?

– Болел. Извините, я звонил вам домой, но вы, наверное, уже ушли.

– А прошлой ночью?

– Дома, с женой. Почему вы спрашиваете?

– Думаю, я вас видела. В одном ресторане.

– Вы ошибаетесь, Кимберли. Я заходил сюда на пару минут, чтобы забрать кое-какие бумаги, но потом сразу вернулся домой.

– К жене

– Да.

– Как ее зовут?

– Лори. Кимберли, послушайте…

– У вас ведь есть дети, да?

– Пока нет.

– Вы давно женаты?

– Мне не нравится этот разговор, Кимберли. Не знаю, что тут происходит, но вы выбрали неподходящее время для…

– Я думала, мы с вами друзья. Друзья ведь могут задавать вопросы, верно? Друзья могут разговаривать о том, что их интересует.

– Мы действительно друзья. Но мне не кажется, что наш разговор носит дружеский характер.

– И потому вы нервничаете?

– Да.

– А я задаю слишком много вопросов?

– По-моему, да.

– Почему? Что вы пытаетесь скрыть?

Даг Джеймс молчал. Он просто смотрел на нее. Пристально, но без всякого выражения. Кимберли ответила таким же взглядом, чувствуя, как дрожит, учащаясь, пульс, а пальцы сжимаются в кулаки.

– Я возвращаюсь в тир, – медленно сказал инструктор. Меня ждут.

– Я не вернусь.

– Мне очень жаль…

– Я уезжаю из этого штата. Вам никогда меня не найти.

– Хорошо, Кимберли.

– Я не такая легкая добыча, как моя мать.

– Меня действительно ждут.

– Она была прекрасной женщиной, вы это знаете? Может быть, не попала в ногу с женской революцией. Может, ей надо было еще немного потерпеть в браке. Но она любила нас, делала все, что могла, и старалась быть счастливой. Несмотря ни на что, она не сдавалась, она пыталась быть счастливой…

Голос дрогнул. Из глаз покатились слезы. Кимберли стояла посреди почти пустого фойе с муляжами животных на застекленной полке и провалившимся диваном и плакала на виду у начавших собираться других членов клуба. Даг Джеймс медленно попятился к двери, шаря по стене рукой.

– Мне плохо без мамы, – сказала Кимберли, и на этот раз голос выдержал.

Слезы остановились. Она стояла с сухими глазами, поднимая, что это еще хуже. Собравшиеся отворачивались. Даг Джеймс уже нашел дверь и скрылся за ней. Кимберли перевела дыхание и повернулась к столу. Юнец, претендующий на звание Самого Прилежного Работника Месяца, смотрел на нее с нескрываемым ужасом.

– Во сколько Даг Джеймс заходил сюда вчера?

– В восемь вечера, – пропищал юнец. – Зашел в офис, взял какие-то бумаги и сразу ушел. Его ждала жена. На улице.

– Ты ее видел?

– Да.

– Как она выглядит?

– Ну, не такая хорошенькая, как вы, – поспешно ответил он, все еще не понимая ситуацию.

Кимберли задумчиво кивнула. Мысленно она пыталась сложить разрозненные кусочки мозаики. Что сказала свидетельница о ее матери? Что ее мать и незнакомый мужчина подъехали к дому около десяти вечера в шикарной красной машине. По словам той же свидетельницы, ее матери не было дома целый день.

– Женщина – блондинка? Сорок с небольшим, изящная, хорошо одета? Парень нахмурился.

– Нет. Жена Дага брюнетка, и изящной ее сейчас не назовешь. По-моему, они ждут ребенка.

– О…

Значит, в восемь здесь была не ее мать. Похоже, женщина и впрямь жена Дага Джеймса. И вполне возможно, что он действительно инструктор по стрельбе, счастливый муж и в недалеком будущем отец.

«День Первый. Я больше не знаю, чему верить. День Первый. Мне так страшно. День Первый… Мэнди, прости меня. Я не понимала, какой была твоя жизнь».

Кимберли вышла за дверь. Ее встретили кромешная тьма и густая, вязкая тишь. Девять тридцать вечера. Похоже, приближалась гроза.

Квонтико, штат Виргиния

Куинси выехал из Квонтико в начале одиннадцатого вечера, когда на лобовое стекло упали первые тяжелые капли дождя. Он посмотрел на небо – плотные низкие тучи полностью скрыли луну. По окнам хлестал ветер. Надвигалась старая добрая гроза. Он повернул к шоссе 1-95, и в этот момент небо осветила первая вспышка молнии. «Уже недолго, – повторял он. – Уже недолго». Его решение покинуть город пришлось не по вкусу Эверетту, который потребовал полного отчета: где Куинси собирается остановиться и с кем будет все это время. Куийси тоже не понравилось требование Эверетта, но он не мог заявить начальнику, что не доверяет ему, тем более что и тот немало рисковал, помогая подчиненному спасать семью и карьеру. Оба отступили от правил, и ни одного ни другого это не радовало. Такой вот компромисс. Обычное дело.

«Уже недолго».

Ветер завывал все яростнее и злее. Деревья начали раскачиваться. Куинси сбросил скорость, но съезжать с дороги не стал. Половина одиннадцатого. Он нужен дочери.

«Уже недолго».

В зеркале заднего вида Куинси увидел свет приближающихся фар и испытал невероятное чувство обреченности.

Мотель номер 6, Виргиния

Было без четверти одиннадцать, когда Рейни выскочила из машины у входа в мотель. Дождь лил как из ведра, и четырехсекундный рывок к двери оставил ее промокшей до нитки. Она влетела в холл, стряхивая с себя прилипшие листья и разбрасывая во все стороны капли дождя.

– Жуткая ночь, – заметил дежурный.

– Я бы выразилась сильнее.

Рейни решительно пересекла холл, ежась от пробирающего до костей сквозняка. Собрать вещи и выписаться. Горячий душ подождет. Обед подождет. Сейчас самое главное – добраться до Нью-Йорка.

В комнате ее встретил мигающий огонек автоответчика. Рейни ответила ему настороженным взглядом. Потом вздохнула, села и приготовилась записывать.

Шесть звонков. Неплохо, если учесть, что этот номер знали лишь несколько человек. Четверо звонивших сообщений не оставили. Пятым был Карл Миц: «Я все еще пытаюсь дозвониться до Лоррейн Коннер. Нам нужно поговорить». Возможно, четыре предыдущих звонка тоже сделал он. Хотя кто знает… Больше всего ее удивил шестой звонок. От бывшего коллеги по службе в полиции Бейкерсвилла, Люка Хейза.

«– Рейни, в городе объявился какой-то адвокат. Расспрашивает о тебе и твоей матери. Имя – Карл Миц. Я подумал, что тебе стоит знать».

Рейни бросила взгляд на часы. Времени уже не было. С другой стороны, Карл Миц, похоже, не собирался отступать. Расспрашивает о ней и ее матери. Даже по прошествии стольких лет она поежилась, вспомнив о матери.

Позвонив Люку, Рейни попала на автоответчик.

– Это Рейни. Спасибо за предупреждение. Меня сейчас нет в городе. Вернусь утром. Люк, окажи мне любезность. Договорись о встрече с Мицем. Наедине, ты и он. Потом сообщи место и время, чтобы я составила вам компанию. Этот Миц охотится за мной последние три дня. Пора нам с ним поговорить.

Она положила трубку. Капли дождя стекали по ее коротким волосам и падали на майку, оставляя темные пятна. Рейни посмотрела на себя в зеркало – широкие бледные полосы на лице, тени во впадинах щек, бескровные губы. Мокрые волосы клочьями торчали во все стороны. Панк-рокерша, да и только. Или последняя жертва вампира. Она вглядывалась в свое отражение и не находила ничего общего между собой и этой потрепанной, изнуренной женщиной.

Бетти дралась за жизнь до конца. Видела врага и отчаянно пыталась спастись. Что чувствует женщина в такие последние моменты? Может быть, сознание защищало ее от страха злостью на того, кто предал? Или ужас ощущался только физически? Адреналин и тестостерон. Чисто животный инстинкт – драться, жить, дышать…