Текст книги "The Final Sleep (СИ)"
Автор книги: Лиза Ковальчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Разузнав, что у меня есть ноут и модем, Настя тут же заняла мой любимый гаджет: сидела в «ВК», играла в «Бутылочку», писала абсолютно безграмотные сообщения и статусы, вроде «Я лижу в больнице», и слушала ужасный рэп и клубняк. А поскольку Мартынчик горячо любил петь песни «Zippo», которого без устали слушала Настя, песню «безумно можно быть первым» я возненавидела. Вдобавок, Мартынчик вечно сидел на моей кровати, чесался, где вздумается, трогал мой ноут и совершенно не реагировал на замечания.
Я долго терпела. Но однажды он перешел все разумные границы…
В тот день все они снова толпились у меня в палате. Если к Кириллу я, так и быть, привыкла, то присутствие Мартынчика до сих пор напрягало меня.
Я на секунду отвернулась к своей тумбочке, чтобы наорать на Данила, который истратил все мои мыльные пузыри, а затем обзор мне закрывала сидящая справа от меня Настя, вновь зависающая за моим ноутом. Так что случившееся я заметила не сразу.
То, что Мартынчик сел на мою подушку, меня на тот момент мало волновало. В данный момент меня разъярило то, что эта жирная Мартышка держала в своих жирных лапах моего Дэню!!!
Я подскочила к нему:
– НЕ ТРОЖЬ!!! – Заорала я, вырвала Дэню и прижала к себе.
В палате тотчас стало тихо как в крематории.
– А, че, тебе его кто-то подарил, да? – Ухмыльнулся он, пытаясь отобрать щенка назад, что ему вскоре удалось.
По инерции я отскочила назад. Из глаз брызнули слезы бессилия. Я забежала в туалет, села на пол и одной рукой утирала слезы, а второй удерживала ручку двери, потому что щеколда на ней отсутствовала.
Вдруг дверь с силой дернули, и в щели показалась жирная рожа этого мудака.
– ОСТАВЬ МЕНЯ!!! ОТВАЛИ НАХРЕН!!! – Гаркнула я, как мне тогда показалось, на всю больницу. На весь мир.
Мартынчик испуганно прикрыл дверь, и я тотчас снова вцепилась в ручку.
Через какое-то время я услышала забитый голос Насти:
– Лиз, он ушел. Выходи. Я спрятала Дэню.
Я недоверчиво выглянула из-за двери и прислушалась: вроде бы его действительно нигде не было. Я вышла из своего укрытия, умылась и попила сок. Недавно меня навещали две мои одноклассницы: Надя и Вика. Они привезли мне зубочистки и тетрадь по моей просьбе, а еще бананы, два батончика «Несквика», мыльные пузыри и сок. Я была им сейчас безмерно благодарна, так как мне сейчас не нужно было ничего, кроме сока.
И Димы.
Мы не созванивались и не переписывались уже четыре дня. Знаю, это глупо, но я уже схожу с ума. Хотя, в принципе, в свете последних событий, это как раз-таки объяснимо. Из-за этого Мартынчика и моих ассоциаций я скучала по Диме в разы сильнее. Каждое слово, каждое место в больнице – абсолютно все напоминало мне о нем. Тыкало в лицо его отсутствием…
Настя ушла и слава Богу.
Я залезла в ноут и создала новый документ.
*** Из дневника Лизы ***
Привет.
К нам опять седня приставал Мартынчик (да чтоб его -.-), я испугалась, позвонила Диме… Он поначалу трубу не брал, а потом и вовсе скинул, когда я третий раз позвонила…. :с
Потом он в контакте написал, что готовится к экзамену. Я напомнила, что он седня не пришел, а значит – за мной одно желание. Короче, я вроде как выиграла пари, но ведь он не пришел :с
Я короче вообще ничего не понимаю!
Я же его ненавидела! Он же мне не нравился!..
Ну…
Ну, да, он веселый… XD хорошо, очень веселый.
Ну, да, он красивый, брутальный и выше меня ростом…
Да, он слушает рок…
Да, он…
Да…
АААААААААААААААААААААААА
Ну, поцеловал он меня раза четыре, н… ну и что?..
Подумаешь!..
Блин…
Я, что, влюбилась?..
Только не это!
***
Все усугубилось.
Через пару дней я все-таки снова позвонила Диме, когда Кирилл ночью довел меня до слез. Чем – не помню. Но боль от его режущих слов стоит поперек горла до сих пор.
Я схватила телефон, привычно убежала в туалет и закрылась там, ни о чем особо не помышляя. Телефон я схватила скорее по инерции, просто в порыве злости. Заметив его в своей руке, я без раздумий набрала номер Димы. Девушка-робот ответила мне, что у меня «недостаточно средств для совершения данного звонка». Я кинула Диме «маячок» и осталась сидеть в неизвестности.
Если он сейчас не перезвонит, – Думала я про себя, – это будет самым большим предательством и разочарованием в моей жизни.
Но телефон зазвонил. Я тут же взяла трубку:
– Алло?
– Че хотела? – В его голосе сквозила злость. Или мне так показалось? В любом случае, мне это не понравилось.
– Прости, я помню, ты просил не звонить…
Я почувствовала, как к горлу подкатил ком слез. Я отнесла телефон подальше от лица, всхлипнула, а, когда поднесла его обратно, услышала обеспокоенное:
– Ты, что, плачешь?
Ответить я не смогла. Меня душили обжигающие слезы.
– Слушай… – Заговорил он. – Просто я тут на поминках…
– Оу. Извини. Не стоило мне звонить.
Я бросила трубку и вернулась в кровать.
Кирилл что-то мямлил про вину и извинения, я не стала его слушать. Я сказала, что он довел меня до стресса, а я лунатик. И, если у меня случается стресс, я хожу во сне. И могу задушить кого-то ненароком.
Он тут же смолк, а я легла спать.
***
Противный писк разбудил меня. Я тут же посмотрела на время. 5:23. Я проморгалась и огляделась, в поисках источника писка. Это был сотовый Кирилла, на который каждые три минуты приходили смс. Я засекала. Сам же Кирилл блаженно, как и всегда, посапывал в постели и крепко спал.
Я хотела раздолбать этот телефон об стену и лишь исключительно хорошее воспитание сберегло гаджет и его хозяина от побоев.
Уснуть я больше не смогла. В шесть утра я сходила за своими лекарствами, наплевав на Кирилла. Позже медсестра зашла в палату и отругала меня за это и еще за то, что я не разбудила Кирюшечку.
Я начинала закипать.
– Вставай, Кирюш. – Улыбаясь, положила руку ему на плечо она.
Он промычал что-то бессвязное в ответ и перелег на другой бок.
– Все. Достал. – Выдохнула я, вставая с кровати, и подошла к нему. – Вставай! Быстро! – Скомандовала я.
Он сладко зевнул и не подумал подчиняться. Медсестра испуганно смотрела на меня. Наверняка думает, что я психованная ПМСница.
Но останавливаться я не собиралась.
– ВСТАЛ! ЖИВО!!! – Я сбросила с него одеяло и пнула ногой по его кровати. Он подскочил напару с медсестрой.
– Т-т-т-ы чего? – Заикаясь, спросил он.
– Принцесска! Хлюпик! – Меня прорвало. – Иди к черту! Достал меня со своими «ме-ме-ме»! – Я вложила в эту фразу всю противность. – Тютя!!!
– Ковальчук, на рентген. – Заглянул в палату дядя Коля.
Я бросила злой взгляд в сторону Кирилла и пошла на флюорографию.
Надо ли говорить, что возле кабинета я не могла думать ни о чем, кроме Димы? Воспоминания вызывали щемящую тоску. Посетители больницы странно смотрели на меня. Неужели не понять, что я сижу в шортах не потому, что возжелала отморозить себе зад, а потому что лежу здесь на первом этаже в стационаре?!
Меня позвали в кабинет. Я зашла, разделась, сняла крестик и подошла к рентгеновскому аппарату. Мне сказали не дышать, и я тут же запаслась полными легкими воздуха. Затем мне сказали одеваться. Я надела футболку, попрощалась с врачом и вышла в коридор.
Для стационарных пациентов и врачей был предусмотрен альтернативный путь из стационара в больницу и обратно, о котором обычные больные не знают. Путь этот был скрыт за громоздкими белыми железными дверями.
Проходя через них, я чувствовала себя особенной. По этим коридорам и лестницам я всегда шла медленно, не торопясь. Здесь почти никогда не было людей и всегда было тихо. Можно было встать у окна и подумать.
Уходить отсюда никогда не хотелось, но я не могла пропустить завтрак, иначе надолго осталась бы голодной, поскольку все свои продукты я подъедала из-за стресса, а все, что не съедала я, за мной подъедали Мартынчик, Даниил (с разрешения Мартынчика) и Кирилл.
Я зашла в палату.
– Завтрак. – Тут же сказал явно скучающий Кирилл, лежащий на своей кровати, свесив одну руку и скребя ею по полу.
– Что! Тебе! От меня! Надо?! – Зло спросила я.
– Завтрак принеси.
– А не пошел бы ты?!
Я взяла свою кружку и ушла в столовую, где вновь получила выговор от поварихи за то, что не приношу Кириллу еду. Какая-то женщина-пациентка, стоящая в очереди, сказала, что поможет ему. Вся очередь тут же осуждающе уставилась на меня. Кто-то даже прицокнул языком. Я закатила глаза, послав про себя всех их на фиг, и унесла в палату свой чай и рисовую кашу. Сразу за мной в палату вошла та женщина, взяла кружку Кирилла, и вскоре принесла ему его чай и кашу. Кир состроил милые глазенки и премило сказал «Спасибо». Двуличный ублюдок.
Женщина ушла, пожелав Кириллу приятного аппетита, и неодобрительно зыркнув на меня напоследок.
Мы сели есть.
– Почему ты не принесла мне еду? – Спросил он. Иногда я сравнивала его с Денди Моттом[9].
– Я, что, твой раб?! Ты обижаешь меня, доводишь до слез, а я должна тебе кашки таскать?! Сам носи! Хватит с меня того, что приходится терпеть тебя и твои выходки!
По мере того, как из моей тарелки исчезала каша, я все сильнее чувствовала вину за сказанное. Ведь у него и в правду проблемы с моторикой, а мне не трудно! Чего я на него орала?
Я решила сгладить свою вину и, несмотря на то, что я давно зверски хочу пить (все мои ресурсы типа минералки и сока, увы, иссякли), я решила оставить свой чай на потом и сначала отнести на кухню посуду Кира. Я взяла его тарелку и отнесла на кухню. Возвращаясь в палату, в дверях я столкнулась с Киром, который куда-то очень спешил и ржал. Мне это показалось странным, но особого значения я этому придавать не стала. ОХ, ЗРЯ!!!
Войдя в палату за своей тарелкой, я еле сдержалась от громкого матерного вопля! (От него меня сдержало только присутствие на посту дяди Коли).
Итак, этот… этот… этот дрищ! Этот дрищ взял мою рисовую ложку и кинул ее в мой чай!!! Жажда питья сменилась жаждой долгих и мучительных избиений Кирилла со всеми вытекающими отсюда последствиями. ДА Я ХОТЕЛА ЕМУ КИШКИ ВЫКРУТИТЬ И ПОПРЫГАТЬ КАК ЧЕРЕЗ СКАКАЛКУ!!!
Он, хихикая, вернулся в палату. Я хотела долбануть его башкой об раковину, а затем яростно испинывать его ногами, громко вопя, но этому сученышу повезло. Следом за ним в палату вбежала девушка в белом халате, панически оглядываясь по сторонам. Наткнувшись взглядом на меня, она спросила:
– Лиза?
Я кивнула.
– К тебе пришли.
– Кто? – Недоумевала я. Кир тут же отошел на второй план.
– Давай, иди быстрее! До сон часа пятнадцать минут всего!
Как была: в домашних шортах, замызганной футболке и с пучком на голове – я пошла за ней.
Дима нервно прохаживался туда-сюда. На его лице отразилась глубокая задумчивость. О чем же он так сосредоточенно размышлял?
– Привет. – Все-таки выдавила из себя я. Пока он разглядывал меня, я решила выговориться. – Извини, что отвлекла тебя вчера. Больше не буду. Я удалю твой номер, чтобы не сорваться, а ты меня в «чс» добавь.
Ничего не говоря, он подошел ко мне, положил ладонь мне на макушку, притянул к себе так, что я уперлась лбом ему в грудь, и обнял двумя руками. Для таких объятий в русском языке предусмотрено слово «сгреб».
Я удивленно раскрыла глаза. Он так близко держал меня, что мои ресницы, прежде чем захлопнуться, медленно скользили по его кожанке. Я слышала, как он медленно дышит возле моего правого уха. И… почему-то, сейчас я ему сочувствовала.
– Не хотелось бы прерывать романтическую часть, но что это было? – Заговорила я, следя, чтобы голос не был громким.
– Давай, сядем? Нужно тебе кое-что рассказать.
Он нахмурился и сел. Я тоже присела рядом, в ожидании. Начинать он не спешил, пришлось ждать. Пока он молчал, я успела заметить, что от него вновь веет свежестью улицы и сигаретами.
– Моя мать работает в больнице. – Наконец, начал он. Эпичненько. И как я раньше жила без этой информации? Стоп. В этой больнице?! – Когда я в прошлый раз пришел к тебе, она меня увидела. Я хотел соврать, что шел к ней за деньгами, но она видела, что я выходил из стационара. Я сказал, что навещал девушку. Она попросила рассказать про тебя, а затем тут же запретила мне с тобой встречаться! Даже не дослушала!!! Я начал возмущаться! – Оправдания и ложь. – Но она словно и не слышала меня... И мне… Я решил бросить тебя. Прости!!! – Тут же поспешил извиняться он. – Но вчера ты позвонила, и я понял, что я не смогу с тобой расстаться.
– То есть никто меня не сливает, да?!! – Подскочила я. – Да ты!.. Да как ты вообще!.. И ты еще приходишь сюда?! Репетитор, значит?! Поминки?!!
– Прости! – Он встал напротив меня. – Я, правда, не могу оставить тебя. Поверь мне!
– Иди ты в жопу, Станиславский!
Я пошла к двери, но он нагнал меня и развернул за плечи.
– Прошу, поверь! Это правда! – Его глаза забегали по моему лицу.
– Время вышло. – Сообщила та же девушка в халате.
– Пять минут. – Хмуро сказал Дима, не глядя на нее.
– Время вы…
– ОНА СЕЙЧАС ПРИДЕТ!!! – Гаркнул он. Девушка тут же ретировалась. – Какие последние новости? – Спросил он тише, уже обращаясь ко мне.
– Тебя интересует мой новый сосед по палате или истерика, до которой он меня довел?
– Сколько лет пацану? – Мне показалось, что он ревнует. Ха!
– Примерно восемь.
– А-а-а! – Облегченно выдохнул он. – Ну, тогда ладно. А теперь про истерику.
И тут меня прорвало. Я рассказала ему про испорченный чай, про Дэню, про Мартынчика, про Кирилла, про то, как они съедают всю мою еду, а я настолько от них устала, что даже наорать не могу, и еще про то, как меня задолбало пение Мартынчика и запах чеснока.
– Я домой хочу. – Подытожила я, села в кресло и спрятала лицо в ладони.
Дима вдруг вышел. Я усмехнулась. Спасибо за поддержку! Ну, зачем так из-за меня убиваться? Ты чего? Не стоит.
Через три-четыре секунды он вдруг вернулся обратно с только что купленными бахилами на ногах.
– Пошли. – Скомандовал он, взял удивленную меня за руку и потащил в стационар.
– Молодой человек!!! – Завопила нам вслед медсестра.
Мы миновали коридор, завернули за угол и попали на первый этаж стационара, где в данный момент Мартынчик сидел на полу и отколупывал напольную плитку.
– Он? – Быстро уточнил Дима.
Мартынчик удивленно посмотрел на нас.
– О! Лизка парня привела! Лизка парня привела! Это, че, парень твой? – Спросил он, широко улыбаясь, как дебил.
Дима с негодованием посмотрел на меня. Я подняла брови, мол, я же говорила.
– Вставай. – Приказал Дима Мартынчику.
Тот встал. Позади послышались торопливые шаги злой медсестры. Вдруг Дима замахнулся и ударил Мартынчика в правую сторону лица. Я широко раскрыла глаза от удивления. На кафеле растекались красные капельки крови. На шум вышел дядя Коля.
– Вам нельзя здесь быть! На выход! Быстро! – Потребовала подбежавшая медсестра. – Сон час уже!
Мы расцепили руки. Я проводила взглядом уходящего Диму и вдруг вспомнила про дядю Колю.
– Я уже в палату! – Поспешила сбежать я.
– Э, нет, мой друг любезный, айда-ка со мной. – Дядя Коля положил мне руку на плечо.
Ну вот.
***
– …Вот! А потом я об него споткнулась! А он упал! Я не специально, правда! – Захлебываясь эмоциями, врала я дяде Коле, пока он обрабатывал Мартынчику нос. – А чего он возле моей палаты сидит?! Ни пройти, ни проехать!
– Угу. – Дядя Коля последний раз осмотрел лицо Мартынчика, а затем отпустил. – Ковальчук, я понимаю, защищать друзей похвально, но я ж тебя знаю. Ну, не смогла бы ты его ударить.
– Да я случайно! – Упорно продолжала врать я, а затем тише уточнила – И он не друг.
– Так-так-так… Любопытно. – Дядя Коля развернулся ко мне и пристально посмотрел мне в глаза. – Честь твою, значит, защищал?
– Угу. – Сказала я, побагровев от смущения. – Что с ним теперь будет?
– С рыцарем-то твоим? – Уточнил он. Я кивнула. – Да ничего.
– То есть?
– Мартынчик ведь обижает тебя. Я же слышу, как ты них целыми днями на них орешь! Даже у меня иногда уши закладывает! Так что получил он за дело. Но вот за то, что без спроса прошли! – Другим тоном заговорил он. – Вот за это не прощу. Порядок нарушать нельзя! – Он отвернулся от меня и принялся писать что-то в журнале. – Я тебе сегодня дополнительный укол поставлю. Больнючий!
Я нахмурилась.
– Блин. Ну ладно, это я заслужила.
– Все. Иди спать. На счет рыцаря не беспокойся. Я договорюсь.
– Спасибо. – Буркнула я на автомате и ушла в палату.
***
Больше Дима не приходил, но мы переписывались и иногда созванивались. Чтобы показать мне, как ему без меня тоскливо, он периодически отправлял мне несколько фотографий, на которых он стоял с грустным лицом на фоне дикого веселья в школе или рядом с друзьями. Каждый раз я смеялась над его уморительным выражением лица. Ему всегда удавалось присылать эти фотографии, когда я их совсем не ждала. Они всегда поднимали мне настроение.
Спустя пять больничных дней я уже выла. Мне было плохо в этой больнице. Вообще-то, я знаменита своим самоконтролем, но обитатели этой больницы довели меня до того, что я разревелась, как только врач спросила у меня, что случилось? Две практикантки, стоящие рядом, впали в ступор и переглянулись.
I'm ashamed of again[10]
Медсестра посоветовала мне поговорить с моим лечащим врачом о том, чтобы она перевела меня на дневной стационар. Поэтому, в одиннадцать дня, сразу после завтрака, я стояла у нее в кабинете.
Мне нравилось с ней разговаривать. Она всегда была в хорошем настроении, улыбалась и шутила. Всегда искренне сочувствовала и старалась помочь каждому всем, чем только сможет.
Вот и в этот раз она приложила все возможные усилия и пошла мне навстречу. Послушав мои легкие через стетоскоп на предмет хрипа, она сказала, что вполне может перевести меня через пару дней на дневной стационар. Услышав это, я запрыгала и радостно захлопала в ладоши.
***
Я сообщила маме по телефону, что могу после сон часа ехать домой. Она сказала мне собирать вещи, чтобы потом я сразу могла выйти к ней в коридор по одному ее звонку. Сумки я собирала радостно!
Кирилл следил за мной, будто желая что-то спросить, но не решаясь.
– Что-то беспокоит? – Уточнила я, не отрываясь от сбора вещей.
– Тебя выписывают?
– Переводят на дневной стационар. Немного другой термин. Но мне плевать. Я сваливаю! – Я сладко потянулась, потому что эта мысль окрыляла.
– Сегодня?
– Ага. – Я наткнулась на тетрадь с пеналом и мою голову посетила гениальная мысль. – У тебя есть карандаши?
– Да. Возьми на тумбочке.
Я взяла пенал Кира и перешла на свою кровать. Я решила нарисовать дяде Коле рисунок. Не только за то, что он разрулил ту ситуацию с Мартынчиком и вытащил Диму.
Было еще кое-что.
Кажется, я уже говорила, что всегда стойко переносила уколы? Так вот, дядя Коля однажды меня за это похвалил. Даже больше, чем похвалил. Он сказал: «Я тобой горжусь». Скорее всего, он сказал это в шутку, но… Мне никогда и никто так не говорил…
Знаете, есть такие слова, которые вы мечтаете услышать. Может, даже неосознанно. Но, как только вам их скажут, вы поймете – вы ждали их. И неважно, кто сказал эти слова. Вы запомните их навсегда.
Я нарисовала дядю Колю в противогазе и спецодежде. Он поставил ногу на поверженного зверя, а рядом с ним развевался флаг, на котором был нарисован значок радиации и надпись «S.T.A.L.K.E.R. – Зов Припяти». Сверху я подписала «Спасибо, дядя Коля, я тоже вами горжусь».
У вас может возникнуть вопрос, зачем я просила у Кирилла пенал, ведь у меня был свой?
Отвечаю – пенал Кирилла мне был нужен для другой цели. Как только Кир вышел из палаты, я вытащила из пенала все фломастеры и карандаши, написала своим красным несмываемым маркером «slayer – I hate you», а затем обратно замаскировала надпись канцтоварами. Выкуси.
К возвращению Кира пенал уже ждал его на подоконнике, а я уже собрала вещи. Вскоре позвонила мама и сказала мне выходить. Я быстро достала телефон и засняла несколько коротких видео, отражающих мою ненависть ко всему в больнице: я проклинала каждую вещь в палате и пинала все, что попадалось под ногу. Затем я заставила Кирилла помочь мне с сумками, потому я физически не могла донести их в одиночку. Он вдруг начал возмущаться по этому поводу. Я напомнила ему, что всю неделю таскала для него лекарства, завтраки, обеды и ужины, я напоминала ему зайти на ингаляцию или укол, а еще я напоминала ему поесть и заставляла оторваться от своего планшета, в котором он вечно играл в какую-то дебильную игру про инопланетян. В итоге Кир сказал, что он ничего из этого не помнит, я обозвала его слабаком, хлюпиком, сволочью и еще кое-как нецензурно и дотащила все свои сумки самостоятельно, в два захода. У входа мама взяла у меня половину сумок, и мы вышли на улицу.
Улица.
Я стояла на улице. Она была такой шумной, такой людной. Как давно я просто не стояла на улице!!! О, этот уличный воздух! Чистый, свежий! И-ДЕ-А-ЛЬНЫЙ!!!
Мне хотелось подбежать к каждому прохожему и обнять его. КАКОЕ СЧАСТЬЕ СТОЯТЬ НА УЛИЦЕ И ДЫШАТЬ!!!
Я не могла перестать улыбаться, как идиотка, и глубоко дышать (но не слишком глубоко, береженого Бог бережет). Осторожно вдыхать весь этот уличный суматошный воздух.
Когда мы с мамой сели в автобус, я стала радоваться еще больше. Я, улыбаясь, показала кондуктору проездной. Какое упоительное чувство!
Придя домой, я первым делом сразу же упала на диван. НА РОДНОЙ ДИВАН!!! Я ДОМА!!!
Я обнимала каждый миллиметр: стены, мебель, двери, стиральную машину, холодильник – все!
Я зашла в «ВК», поставила статус «Я ДОМА!!!» и сменила аватарку.
– Есть хочешь? – Спросила с кухни мама.
– Да! – Радостно крикнула я. Как я скучала по этой фразе!
Я съела бутерброды и попила чай, затем снова вернулась за ноут. Хотелось спать, играть в игры, рисовать, есть, слушать музыку и смотреть сериалы одновременно!
Тем вечером я уснула счастливой.
Часть 3.
Лиза.
Чума.
А чего я не знаю. Ты научи меня Иов 34:32
Глава 1
В школу я пришла только спустя неделю дневного стационара. Я ходила в больницу, сдавала анализы, брала лекарства, ходила на физиолечение и электрофорез, где думала только о Диме. Потому что и там и там нужно было пять минут либо неподвижно сидеть и пялиться в окно (которое – ну конечно! – выходило на детскую площадку), либо неподвижно лежать, глядя в потолок, что тоже на другие мысли не вдохновляло.
И, вот, придя в понедельник в школу, я обнаружила приятный сюрприз. Дима сидел в гардеробе на скамейке и ждал меня.
Но… Ведь я не говорила ему, что выписываюсь… Он, что, каждый день, всю прошлую неделю сидел вот тут все утро и ждал меня?!! Не посчитайте меня Петросяном, но шутка про Хатико должна была здесь быть.
– Привет! – Тут же подскочил он, увидев меня.
– Здравствуй. – Улыбнулась я.
Он подошел ко мне, намереваясь, видимо, поцеловать, но я его остановила:
– Подожди. Я хочу поговорить.
– О чем?
– Я хотела попросить тебя.
– Слушаю?
– Давай, не будем показывать наши отношения, ладно? – Я сказала «отношения»? Ололошечки!
– Почему?
– Потому что тебя все уважают и боятся. Если они увидят тебя со мной, твой авторитет уменьшится. Может, тебя вообще начнут презирать со мной за компанию!..
– Тебя это волнует? – Перебил он меня. – Что скажут люди?!
– Пожалуйста! – Взмолилась я. – Всего месяц остался!
Он нахмурился. Я состроила умоляющую физиономию. Он нехотя кивнул.
– Спасибо. – Я улыбнулась и хотела чмокнуть его в щеку, но он резко развернул голову и поцеловал меня в губы. – Дима! – Тут же возмутилась я.
Он широко улыбнулся и, довольный собой, вышел из раздевалки. Смущенная донельзя, я сняла кожанку, переодела сменку и отправилась на занятия.
***
Больше в раздевалке он меня не ждал. И не то, чтобы я была несказанно этому рада, но какое-то время нам действительно нужно было побыть порознь. Впереди были экзамены, выпускной и последний звонок – забот было предостаточно.
Иногда Дима провоцировал меня смсками в «ВК», вроде «Сегодня бывшая написала, вот думаю ответить» или «Я знаю, какой марки на тебе джинсы» и это при условии, что фирма джинс указана на заднем кармане!
Я не отвечала ему ничего, пока он вдруг не решил, что я его бросаю, о чем и сообщил мне по телефону, когда, наконец, дозвонился.
– С чего ты это взял? – Недоуменно спросила я.
– Ты не отвечаешь мне на смс, игнорируешь в школе, что я мог подумать?! – Он, что, злится? – Пошли гулять?
– Я не могу. Я всю неделю после школы буду ходить на танцы, прости.
– Что за танцы?
– Ну… Я буду учиться танцевать вальс.
– Давай, я тебя научу?
– А ты умеешь? – Удивилась я и услышала вздох, означавший «какого же низкого ты обо мне мнения». – Хорошо. Куда мне подгребать?
– Приходи ко мне домой сегодня в пять.
– Хорошо. – Я бросила трубку.
***
– Вот, смотри: ты отводишь левую ногу назад, а я ставлю правую ногу вперед. Шаг, поворот. – Объяснял он. Я нахмурилась. – Молодец. А теперь ты отводишь правую ногу назад, а я ставлю левую вперед. Шаг…
Я наступила ему на ногу, психанула и отошла к окну.
– Ничего не выйдет. Я бестолковая лошара!
Настроение стало хуже некуда. Почему я такая жирная неуклюжая слоняра? Ведь в каждом должна быть хоть капля грации! Капля пластичности!.. В моих одноклассницах, например, их море. Они женственные, грациозные, пластичные… А Я БРЕВНО!!!
Я топнула ногой и только потом сообразила, что поступила как идиотка. Вот ведь дура!
И создал Бог женщину…
– Танцуй со мной, когда никого нет. – Услышала я у себя над ухом и усмехнулась, узнав песню. – И руки расскажут, что скрывает рассвет. Ты же знаешь, знаешь я очень хочу – Он развернул меня к себе, поставил себе на ноги и принялся кружить по комнате со мной в охапку, – дотянуться до солнца! И не сгореть! Расправить крылья и полететь! Танцевать с тобой, когда никого нет! И руки расскажут, что скрывает рассвет! Ты же знаешь, знаешь я очень хочу дотянуться до солнца и не сгореть!..[11]
Я заливисто смеялась. В щелку подглядывала тетя Даша, Дима напевал для меня песни «[AMATORY]». Я была счастлива.
Глава 2
Наступил день экзаменов. 27 мая – математика.
Я стояла возле школы и тряслась. На днях я совершенно не готовилась. Я зубрила формулы площадей разных фигур, проходила онлайн тесты, решала задачи и примеры, но, кажется, сейчас из моей головы все выветрилось нафиг.
Я увидела Диму. И, хотя я и запретила ему говорить со мной, сейчас я была несказанно рада тому, что он подошел.
– Формально, мы уже закончили школу, так что… Могу я, наконец, с тобой разговаривать?
Я закрыла глаза и прижалась к нему.
– Переведу это как «да». – Он обнял меня и положил подбородок мне на макушку. Несколько учеников удивленно уставились на нас, но сейчас мне было на них плевать. – Волнуешься? – Он посмотрел на меня, я кивнула. – Глупая. – Он прижал меня обратно к себе.
– Глупая! В этом-то и проблема! – Разорялась я. – Тупая! Кастрюлька! – Я зарылась лицом в его футболку.
– Я в тебя верю. Ты все сдашь. – Он положил руки мне на скулы и заглянул мне в глаза. – Поняла, Кастрюлька?
Я оглядела его. Черные джинсы, цепь, гриндеры, футболка с надписью «Ад переполнен, я вернулся», наушники на шее… Ему все равно на все. Он спокоен. Сложно представить то, что может вывести его из равновесия. По-моему, ему всегда все равно. Даже чересчур.
Он улыбнулся. Какая же у него божественная улыбка!
Я кивнула.
Вдруг на крыльцо вышла Лилия Михайловна, учитель химии, и позвала тех, кто сидит в двенадцатом кабинете. Судя по спискам, там я и сижу. Где сидит Дима я понятия не имела, потому что запретила себе посмотреть его кабинет.
Я бросила на Диму испуганный взгляд. Господи, я щас сбегу!!!
– Дай мне руку. – Спокойно попросил он и сжал мою ладонь.
Мы поднялись по лестнице, я старалась не смотреть по сторонам, лишь под ноги. Хотя, если бы я сейчас споткнулась и разбила себе лицо, я бы отсрочила экзамен…
Я отвлеклась от этих мыслей только когда поняла, что Дима больше не держит меня за руку.
– Мы в разных кабинетах. – Расслышала я сквозь панические мысли о суициде в моем мозгу и беспомощно посмотрела на него. – Так. Все. Не паникуй. Ты все сдашь. У тебя все получится. Я с тобой.
– Ты за стеной! – Обреченно выдохнула я.
– А стих-то вышел неплохой.
– Не паясничай! – Усмехнулась я.
– Все. Кто в двенадцатый? Идем за мной! – Потребовала учитель.
Дима положил руку мне на шею, притянул к себе и поцеловал. Кажется, мне передалось немного его спокойствия.
– Я люблю тебя. – Он заглянул мне в глаза. Сначала в левый, потом – в правый.
– Слишком лживо звучит. – Сказала я. Кажется, его это задело.
Он вдруг снял с шеи подвеску – какую-то пулю на черном шнурке – затем надел ее на меня. Я удивленно уставилась на подарок и перебрала пулю пальцами.
– Спишем твою злобу на дикое волнение, Язвочка. – Он поцеловал меня в лоб и ушел.
Я проследила за ним. Зачем я его обидела? Он ведь не виноват в том, что я жутко нервничаю! Он ведь старался меня поддержать! Пытался помочь! И чем я ему отплатила? «Спасибо за все, пошел ежику под лапку»?
Как только я села на свое место (про себя отметив, что «Б2» похоже на название рок-группы «Би-2»), во мне проснулся дикий голод. С собой у меня были две шоколадки и сладкий чай, так что поесть я могла, но я напомнила себе о том, что, если я сейчас начну есть, потом я просто-напросто загнусь от голода, а еще стопудово заляпаю бланк ответов шоколадными отпечатками пальцев.
Класс заполнился. Надзиратель закрыла дверь, прочитала инструктаж, раздала задания.
«И пусть удача всегда будет на вашей стороне» – Раздался в моей голове голос Эффи Бряк.
Экзамен начался.
***
Из аудитории я вышла на ватных ногах. Как дошла до остановки – неизвестно. Музыка играла в наушниках, но я не слышала ее. В моей голове крутилась мысль о том, достаточно ли заданий я сделала? Я выполнила шесть заданий в части «А», четыре в части «Б» и шесть в части «Ц». Но в моей голове колотилась мысль о том, что я все сделала неправильно и написала на «два», потому что экзамен оказался сложнее, чем я думала. Особенно часть «Б».
Только бы написать на три! Только бы…
Думать о Диме и о том, что я его обидела, не хотелось. Экзамен закончился. Я снаружи. Все позади.
Но меня колотило.
Телефон разразился стандартной нокиевской мелодией. Я взяла трубку.
– Ну? Как ты? – Раздался обеспокоенный бас Димы.
– Да, в общем-то, ничего. – Явное преувеличение. Или приуменьшение? Короче, нихрена я не в порядке.
– Где ты?
– Еду домой, наконец.
– Хорошо. Сегодня я тебя доставать не буду, отдыхай. Но мы же увидимся завтра?
– Может быть. – Уклончиво ответила я.
– Ладно, пока. – Обидчивым тоном попрощался он.
– Дима! – Вдруг заорала в трубку я. – Я передумала. Пошли сегодня гулять.
Он усмехнулся.
***
Мы договорились встретиться в 16:30 на Набережной, но я, по своему обыкновению, была там уже в 16:07. К моему удивлению, Дима уже ждал меня там. Я заметила, что на его шее, помимо наушников, появилась бандана.
– Привет. – Поздоровалась я и подошла к нему.
– Здравствуй. – Он обнял меня. Я тяжело вздохнула. – Ты как? В норме?
