Текст книги "Потрошитель"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– По-моему, твой брат делает большую ошибку, оставаясь с тобой в ссоре.

– А вот с тобой я бы никогда не поссорился, будь ты моей сестрой, – признался я Вайолет. Мне нравилось вот так неторопливо прогуливаться с ней под руку.

Мы остановились у входа в отель, чтобы передать наши пакеты посыльному, и затем продолжили свой путь в театр.

– У меня ощущение, что все это прекрасный сон, и мне не хочется просыпаться, – проговорила Вайолет. Глаза ее сверкали в полумраке, пока билетер вел нас к нашим местам. Я чувствовал себя с ней свободно и легко, и наша дружеская болтовня напомнила мне те дни, когда на барбекю и разных праздниках в Мистик-Фоллз мы с Дамоном вот так же перекидывались фразами, добродушно пикировались друг с другом и подшучивали над местными девчонками.

Наконец свет в зале погас, и на сцене поднялся занавес.

– Ах, Стефан! – Вайолет молитвенно сложила ладошки, оперлась локтями на перила ложи и сползла на самый краешек обитого замшей кресла.

На сцену вышел хор девушек в юбках с оборками и огромных шляпах. Я пытался сосредоточиться на песне, которую они пели, но не мог. Голова моя была занята Дамоном. Почему он так поступил? Даже если на это уйдут годы, я хочу добиться примирения. Неужели он не хочет того же самого? И пусть он сколько угодно питается кровью влюбленных в него женщин и устраивает эти свои невероятные вечеринки, я готов смириться с любыми его капризами. Я хочу только, чтобы он прекратил разрушать жизни людей. Я был убежден, что мы оба способны выжить, не убивая. Но если мой брат будет продолжать уничтожать людей, с этим я не смогу смириться никогда.

Я вдруг заметил, что Вайолет смотрит прямо на меня, и попытался сделать вид, что наслаждаюсь шоу. Но на самом деле я расстроился. Я ненавидел себя за то, что все время возвращаюсь к мыслям о Дамоне, и, похоже, что бы ни происходило, это будет продолжаться бесконечно.

– Я не заметила среди них Коры, – разочарованно протянула Вайолет. – Может, она не в этом шоу выступает?

– А? – только и смог переспросить я, осознав, что занавес уже опустили, и зал разразился аплодисментами.

– Я говорю о шоу! Первый акт закончился, – проговорила Вайолет. – Ах, Стефан, это было так чудесно!

– Значит, тебе понравилось? – спросил я автоматически, погруженный в свои мысли. Если Коры здесь нет, значит ли это, что мы напрасно потратили еще один вечер? Может, тот Клуб Профессионалов, о котором писали в заметке, еще открыт, и мы успеем туда сегодня? Я уж было собрался поделиться с Вайолет своим планом, как вдруг увидел, как в уголках ее глаз блеснули слезы.

– Если бы только… – начала она.

– Если только – что?

– Если бы только Кора оказалась здесь, в этом театре! Каждый раз, когда занавес поднимался, я скрещивала пальцы и молилась святому Иуде, но… ах, что ж я! Мне, конечно, понравилось и само шоу. Спасибо тебе! – грустно улыбнулась Вайолет.

– Я все понимаю, – проговорил я и сжал ее руку.

И я действительно понимал ее как никто. Когда во время войны Севера и Юга Дамон ушел в армию (это случилось, еще когда мы были людьми), мне его постоянно не хватало. Когда меня что-то радовало или увлекало, я всегда сожалел, что его нет рядом: радость была бы куда сильнее, если бы удалось разделить ее с братом. И хотя я ни на секунду не сомневался, что именно сейчас мне без него лучше, иногда я вдруг начинал испытывать невероятную тягу к нему. Как будто в моем организме вдруг начинал работать какой-то давно отмерший орган. Чем дольше я жил на свете, тем больше убеждался: отнюдь не все братья и сестры связаны столь же крепкими узами, как те, что когда-то связывали нас с Дамоном. И поэтому, возможно, только к лучшему, что я утратил тесную связь с братом.

Занавес снова поднялся, и начался второй акт. Он был пышнее и грандиознее первого, но, сколько я ни пытался смотреть на сцену, я не в силах был уследить за перипетиями сюжета, пусть даже очень примитивного. Я не понимал, кто передо мной – любовник или злодей, а слова песен казались мне пустыми и глупыми. Я не мог оценить прелести постановки. Поэтому я перестал смотреть на сцену и наблюдал за Вайолет. В отблесках яркого света софитов, освещавших сцену, она казалась очарованной принцессой. Такой счастливой я не видел девушку ни разу за все то время, что мы были знакомы.

Когда занавес упал, я поднялся и вежливо похлопал вместе со всеми.

– Ах, Стефан, благодарю тебя! – воскликнула Вайолет и вдруг порывисто обняла меня. – Как бы я хотела, чтобы эта ночь никогда не закончилась! Спасибо тебе!

– Не за что, – смущенно проговорил я, переминаясь с ноги на ногу. На сцене в это время раскланивалась актриса, игравшая главную роль, она посылала публике воздушные поцелуи, а ее поклонники с первых рядов забрасывали ее цветами.

Вайолет театрально вздохнула, не в силах отвести глаз от сцены.

– Эта пьеса словно создана для Коры, моя сестра и должна была бы в ней играть, – вдруг в ее голосе прозвучали жесткие, решительные нотки. – А Шарлотта Дюмон совершенно не подходит для этой роли.

– Кто? – переспросил я. Имя показалось мне знакомым.

– Как кто? Шарлотта Дюмон. Та самая актриса.

– Она была здесь?! – Ведь именно в обществе Шарлотты Дюмон в Клубе Профессионалов видели графа Де Санга. Возможно, наш поход в театр и вправду не был напрасной тратой времени.

– Сте-фа-а-ан! – игриво протянула Вайолет. – Шарлотта играла главную героиню. Разве она не прекрасна? – В глазах у Вайолет плясали чертики, но я не обратил внимания на ее призывы. Сейчас я не готов был включиться в игру, взгляд мой был прикован к толпе зрителей, выходивших из зала. Я пытался отыскать брата.

– Всего разочек. Мне так хочется хоть немного чем-то выделиться, – продолжала Вайолет, не обращая внимания на мое равнодушие. – Там, в «Десяти колоколах», я всегда была как будто невидимкой. А сейчас я хочу ощутить себя особенной. Как в детстве. Знаешь, когда родители считают тебя особенной, и ты им веришь, – грустно закончила Вайолет и, изящно приподняв юбку, стала спускаться по широкой винтовой лестнице к выходу из театра. Я шел сзади и, наблюдая за Вайолет, поражался тому, как отличалась она сейчас от той замарашки-подавальщицы из лондонского паба, с которой я познакомился прошлой ночью. В своем пышном наряде она держала себя с достоинством и уверенностью женщины, которая выросла в роскоши.

– Вайолет, ты – особенная девушка, – искренне восхитился я.

Она была действительно очаровательной и в то же время забавной. И я не сомневался, что, как только она сможет поверить в себя, сразу найдутся люди, которые поверят в нее.

– Что ж, спасибо! – кокетливо ответила Вайолет.

На нее оглядывались, так она была хороша. Наверняка эти простаки принимали ее за одну из комических инженю, только что покинувших сцену. Вайолет лишь улыбалась, наслаждаясь всеобщим вниманием.

– Что теперь будем делать? – спросила меня Вайолет, и глаза ее сияли от счастья.

Мы вышли на улицу. Воздух был прохладен. Оглядевшись по сторонам, я облегченно вздохнул. Несмотря на позднее время, на улицах было много народу. В нескольких шагах от нас я заметил вереницу людей, которые исчезали за черной дверцей с надписью «СЦЕНА». И я мгновенно принял решение.

– Есть идея! Мы идем знакомиться с Шарлоттой, – и, нацепив на лицо улыбку, я направился к заветной двери.

– Фамилия! – остановил нас маленький человечек с зализанными черными волосами, заглядывая в кожаную записную книжку, которую он сжимал в руках.

– Фамилия? – переспросил я, изображая замешательство и пытаясь заставить его посмотреть мне в глаза.

– Да, как ваша фамилия? – повторил человечек преувеличенно терпеливым тоном. Наконец он взглянул на меня. – Боюсь, что вечеринка только для тех, кто есть в списке.

– Сэр Стефан Пайн. И моя жена, леди Вайолет, – добавил я, услышав, как Вайолет весело хихикнула за моей спиной. Несмотря на то что человечек обязан был охранять вход и ни на минуту не покидать свой пост, он, видимо, успел не раз отлучиться. Речь его звучала не совсем внятно, и, похоже, ему удалось выпить немало приготовленного для публики спиртного. Мое внушение скорее смутило его, чем сделало послушным.

– Проходите, сэр, – произнес он, заглянув в список и пропуская нас внутрь.

Вайолет вытаращила глаза от удивления, но я приложил палец к губам и направился к людям, которые небольшими группами стояли в помещении за сценой.

Мы оказались в ярко освещенной комнате, огромной, словно бальная зала. Здесь было множество актеров; кто-то из них еще не снял сценические костюмы, кто-то частично переоблачился. Среди присутствовавших в зале зрителей я узнал нескольких состоятельных гостей из нашей ложи. Мы определенно попали в нужное место. Теперь нам только оставалось найти Шарлотту. Казалось, это будет легко.

И вдруг я почувствовал, как кто-то шлепнул меня по плечу.

Я обернулся.

Передо мной, широко улыбаясь, стоял Дамон: все та же густая грива темных волос покрывала его голову, все то же загадочное выражение светилось в его ясных голубых глазах.

– Привет, брат! – произнес он, и злобная усмешка исказила его лицо.

Я улыбнулся в ответ. Что ж, постараюсь хорошо играть свою роль. Во всяком случае, пока.

8

– Это твой брат? – с любопытством спросила Вайолет. Ее мелодичный голос зазвучал громче: – Тот самый, который…

– Нет! – Резким движением я вытянул вперед руку, словно отталкивая саму возможность такого абсурдного предположения. – Просто старый приятель, – солгал я в ответ. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из груди. И хотя я целый день провел, разыскивая Дамона, но, встретившись с ним вот так, лицом к лицу, я был потрясен. После стольких лет…

– Ну да, мы со Стефаном давние друзья, – произнес Дамон, продолжая хитро ухмыляться. – По правде сказать, иногда я думаю, что мог бы за него жизнь отдать.

С трудом я заставил себя поднять глаза на брата. Все еще беспокоясь за Вайолет, стоявшую подле меня, я попытался рассмотреть Дамона повнимательнее, не упуская ни одной мелочи.

Он ничуть не постарел. Это было, конечно, дурацкое наблюдение, но оно первым пришло мне в голову. Само собой, моей внешности тоже не коснулся возраст, но я настолько привык каждое утро видеть свое лицо в зеркале, что моя вечная молодость давно перестала меня удивлять, поразительным казался лишь сам факт моего долгого существования. Но увидеть Дамона без единой морщины, все с тем же свежим, юным лицом, как в тот день, когда мы с ним умерли, – вот это был действительно шок.

Но, приглядевшись, я все-таки заметил разницу. Изменились его глаза. Они потемнели, в глубине его зрачков словно таились ужасы и смерть. Кто знает, чем он занимался последние двадцать лет? Если тем же, что он творил сейчас в Лондоне, значит, он остался верен себе, а полицейским и юристам пришлось изрядно попотеть все эти годы.

– Хорошо выглядишь, – заметил Дамон таким тоном, словно мы были добрыми соседями, которые случайно столкнулись на прогулке по городской площади, а не братьями, не видевшими друг друга целую вечность.

– Ты тоже, – признался я в ответ. Его темные волосы были зачесаны назад и сильно напомажены. Одет он был в дорогой костюм с шикарным шелковым галстуком.

– А кто эта милая леди? – спросил Дамон, указывая на Вайолет.

– Тебя не касается… – начал было я, но она меня перебила.

– Меня зовут Вайолет Бернс, – произнесла девушка, присев в реверансе. Она тут же отчаянно покраснела, когда Дамон взял ее руку и поднес к своим губам для поцелуя.

– Очаровательно. А я – Дамон де Санг, – представился он в ответ. Меня передернуло от той легкости, с которой фальшивое имя соскользнуло с его губ.

Несмотря на отвращение, я заметил, что он избавился от наигранного итальянского акцента, которым так бравировал в Нью-Йорке.

– А что мы тут делаем? – поинтересовался Дамон.

– Мы уже уходим… – начал я.

– Нет! – снова перебила меня Вайолет. – Пожалуйста, давай останемся. Наш отель совсем рядом. Мы остановились в «Камберленд», – обратилась она к Дамону, немного кокетничая и строя ему глазки. – Мы разыскиваем мою сестру, – добавила Вайолет упавшим голосом, увидев, что Дамон притворно шокирован нашим выбором отеля.

– «Камберленд»! – Он произнес это таким тоном, что внутри у меня все екнуло. Последнее, чего бы мне хотелось, – это чтобы Дамону стало известно название нашего отеля. – Стефан! Да ты разбогател, как я погляжу!

«Никаких игр, – мысленно обратился я к брату. – Мы слишком взрослые для подобных развлечений».

«Я никогда не повзрослею настолько, чтобы перестать получать удовольствие от игры», – ответил мне Дамон, тоже не издав ни звука.

«Только не причини ей вреда!» – прошипел я, стиснув зубы.

Дамон ничего не ответил, лишь слегка качнул головой, но я так и не смог определить, что означал этот жест.

Вайолет с благоговением взирала на него, не сводя глаз. Все как обычно. Дамон всегда пользовался успехом у женщин. Вот и теперь, едва я подумал об этом, как к нему величавой походкой подплыла высокая красавица с накладными ресницами, одетая в голубое вечернее платье из натурального шелка. В руках она держала два бокала с шампанским. Вокруг шеи у нее был в несколько слоев повязан тонкий шелковый шарф с золотыми нитями. Я был уверен, что, если снять шарф, то на шее под ним обнаружатся две крохотные дырочки от клыков Дамона. Заметив мой взгляд, брат приподнял брови и самодовольно хмыкнул. И тут Вайолет увидела такое, что у нее перехватило дыхание, и она пронзительно вскрикнула:

– Шарлотта Дюмон! – Моя подруга радостно захлопала в ладоши. Я улыбнулся ей, радуясь, что она не отвлекалась от шоу, пока мы сидели в театральной ложе. Трудно поверить, но, если бы не она, я мог бы упустить такую очевидную улику.

– Да, это мое имя, и что же? – усмехнулась Шарлотта, передавая Дамону бокал с шампанским. – Я покину вас ненадолго, – обратилась она к брату, игриво похлопав его по руке. – И ведь каждый раз, как я подхожу к тебе, рядом с тобой вечно кто-то вертится, тебя вечно кто-то соблазняет. А ведь я твоя единственная звездочка! – протянула она, надув губки.

– Не беспокойся, дорогая! – произнес Дамон, приобняв ее за плечо, и я поразился, сколько нежности было в этом жесте. Неужели ему действительно дорога эта женщина или он просто использовал ее деньги и положение?

– Это мой старый друг – Стефан… Кажется, так ты себя нынче величаешь? – обратился ко мне Дамон.

– Стефан Пайн, – представился я Шарлотте, – а это моя подруга Вайолет, – пояснил я и склонился к протянутой мне изящной руке для поцелуя.

– Я актриса. Приехала из Америки, – пытаясь имитировать грубый американский акцент, произнесла Вайолет и присела в глубоком реверансе.

– Актриса? – резко переспросила Шарлотта. Тон ее был требовательным, словно она пыталась получить ответ на вопрос, не станет ли Вайолет ее соперницей.

– Ну, во всяком случае, я хотела бы ею быть, – призналась Вайолет уже менее уверенно, осознав, что статус, который она себе придумала, нелучший способ завоевать расположение Шарлотты. – Как и моя сестра – Кора Бернс. Вы ее знаете?

Шарлотта заметно смягчилась.

– Кора… что-то знакомое… – Шарлотта потянула Дамона за рукав: – Мы ведь знаем эту Кору, любимый?

Дамон демонстративно выпучил глаза:

– Не могу же я запомнить каждого, с кем мы знакомимся. Для этого существует справочник светского общества. Если она там есть, то я с ней знаком, если нет – значит, и я ее не знаю.

– Ах, прошу вас, если вы с ней встретитесь, пожалуйста, скажите Коре, что ее разыскивает сестра, – робко попросила Вайолет.

Я почувствовал облегчение. Шарлотте, похоже, было знакомо имя Коры. Может, девушка действительно просто сбежала с театральным продюсером?

– Дорогая, кажется, третий звонок, – прервал мои мысли Дамон. – Нам пора в зал, извините, – и он равнодушно пожал плечами.

– Да-да, конечно, – печально согласилась Вайолет. – Только бы она просто узнала, что я ищу ее.

– Кстати, о поисках, – живо воскликнула Шарлотта, нарушив неловкую паузу, повисшую после слов Вайолет. – Полагаю, мне нужно найти еще шампанского. – Во время нашей короткой беседы она опустошила свой бокал почти до дна. – Если хочешь, пойдем со мной. И возможно, нам повезет, и я познакомлю тебя с мистером Макинтошем – продюсером этого маленького шоу. Твоя сестра не единственная, кто мог бы стать актрисой.

У Вайолет загорелись глаза, и спустя мгновение обе девушки растворились в толпе гостей. Дамон как будто смутился.

– Женщины! – произнес он, едва мы остались одни, недосягаемые для чужих ушей. – И с ними невозможно, и без них – никак. Я прав? Вечно то нытье, то комплименты, то восторги… И никого не заботит, что век человека так короток, – добавил он, швырнув на пол бокал из-под шампанского.

– Похоже, у тебя появился постоянный источник питания, – мрачно заметил я. Может быть, именно женщины, которых выбирал Дамон, вызывали ярость Клауса? Или что-то иное? Что бы и кто бы это ни был, я решил играть свою роль до конца – пока не разберусь во всей этой страшной истории.

– О да! Она хорошая девочка, хотя кровь ее частенько бывает с привкусом алкоголя. Это отлично действует перед выходом в свет, но мне приходится следить за тем, чтобы не позволить себе лишнее, – Дамон произнес это таким обыденным тоном, словно мы обсуждали меню нового ресторана. – А ты как? К зрелости вернулся наконец к нормальной человеческой крови? Только не говори мне, что ты до сих пор перебиваешься белками и кроликами, – и он грубо расхохотался.

– Я не хочу обсуждать Шарлотту, – сказал я, не обращая внимания на его насмешки. – Я пришел сюда, чтобы остановить тебя. Ты ведешь себя глупо и безрассудно, и тебе грозит опасность. Что ты тут вообще делаешь, в этом городе?

– Я здесь ради местного климата, – насмешливо парировал Дамон. – Разве нужна какая-то особая причина, чтобы жить в Лондоне? Может, я решил изучить здешние достопримечательности. Мне стало тесно в Америке. А здесь найдутся развлечения на любой вкус.

– Какие именно развлечения? – поинтересовался я со значением.

Дамон снова улыбнулся, демонстрируя свои белоснежные зубы.

– Ну какие? Те, что составляют программу путешественника за границей, – новые знакомства, новые блюда…

– Решил поиграть в убийцу? – прошипел я, понизив голос так, чтобы нас никто не мог услышать.

На лице Дамона мелькнула тень смущения, но он тут же разразился долгим, натужным хохотом.

– Ты что, имеешь в виду всю эту бредятину с Джеком-потрошителем? Я тебя умоляю! Уж ты-то меня знаешь! – добавил он, перестав, наконец, смеяться.

– Я-то тебя отлично знаю, – проговорил я, сжимая челюсти. – И я знаю, как ты любишь внимание. И для тебя есть плохие новости.

– Меня никакие новости не пугают. – Дамон демонстративно зевнул мне в лицо, показывая, как утомила его наша беседа. – И знаешь ли, братец, я всегда питал отвращение к играм в «угадайку». Кроме того, я не терплю истерик. Уж если бы убивал я, то делал бы это обдуманно и незаметно.

– Так значит, ты никого не убивал в последнее время? – спросил я, обводя глазами комнату, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает. Все было в порядке. Веселье было в самом разгаре, шампанское лилось рекой, никому не было дела до нас с Дамоном и напряженного разговора, который мы вели, уединившись в полумраке.

– Нет! – сердито ответил Дамон. – Я слишком весело провожу время с моей прекрасной театральной одалиской. И скажу я тебе – она действительно хороша, – заключил он, многозначительно приподняв брови и намекая на нечто непристойное.

– Отлично, – оборвал я Дамона. Я был не намерен выслушивать рассказы братца о его гнусных похождениях и вернулся к теме, которая меня волновала: – Но эти убийства…

– …совершил какой-то тупой маньяк, которого рано или поздно поймают, – перебил меня Дамон, равнодушно пожав плечами.

– Нет, – я покачал головой и коротко рассказал ему о кровавом послании в Датфилд-парке – «САЛЬВАТОРЕ! Я ОТОМЩУ!».

– Ну и? – спросил Дамон, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Думаю, это мог быть Клаус, – я невольно повысил голос. Я нервничал, потому что приходилось проговаривать вслух то, что казалось мне очевидным. – Кто еще способен писать кровью и при этом знает наши имена?

Глаза Дамона на миг расширились, и тут же снова в них появилось прежнее выражение ленивого удовлетворения и покоя.

– Это и есть твой ключ к разгадке? Кто угодно мог написать это. Я вовсе не жажду ранить твое самолюбие, Стефан, но мы не единственные Сальваторе на свете. Это может быть даже именем одной из тех шлюшек из Уайтчепела. Собственно, мне все равно, чье это имя. И ничего удивительного, что убийца, кто бы он ни был, написал свою угрозу кровью. Чернила на бумаге выглядят не так устрашающе, – со вздохом заключил Дамон и перевел взгляд на барную стойку, у которой расположились Вайолет и Шарлотта. Они весело хихикали, то и дело чокались и беззаботно болтали.

– А теперь, если ты позволишь, я собираюсь выпить. Пойдем, брат. Давай отметим наше воссоединение, – с этими словами Дамон направился к бару, прокладывая себе путь в толпе гостей.

Я был в бешенстве, но все же последовал за ним. Дамон вел себя так, словно я рассказал ему какую-то забавную историю. Неужели он не понимает, что где-то на свободе разгуливает вампир-маньяк?! Может быть, даже из Первородных? Неужели его не волнует, что цель этого убийцы, возможно, мы сами?

Похоже, ему действительно наплевать.

Пока Дамон продвигался к барной стойке, его то и дело останавливали восхищенные почитатели. То девушки из хора (я узнал их), то невысокий мужчина с густой белой бородой в пол-лица (кажется, это был театральный портной), то другой мужчина, похожий на бочонок, коренастый и широкий в груди. На рукавах у него сверкали золотые запонки, а на голове возвышался цилиндр. Полагаю, это был один из продюсеров театральной труппы. Я рискнул задать ему несколько простеньких вопросов, чтобы понять, не связан ли он как-то с Корой. Хотя я точно знал, что это был не тот человек, которого Элиза из «Десяти колоколов» видела с Корой. У этого мужчины был грубый британский акцент и темные волосы. Ничего общего с описанием Элизы в нем не было.

Каждый раз, как Дамона останавливали, он мило улыбался, смеялся, чокался и сыпал комплиментами. В чем ему не откажешь – мой брат всегда был истинным джентльменом.

– Видишь, как я прекрасно себя веду? – спросил Дамон, когда мы наконец добрались до барной стойки, где бармен сразу же предложил нам по бокалу шампанского.

– Как настоящий святоша, – согласился я с ним.

Было так странно оказаться на вечеринке вместе с Дамоном. Часть меня стремилась к тому, чтобы все происходило, как в те давние времена, когда мы еще были людьми и могли предвидеть все, что скажет или сделает любой из присутствовавших. Другая, более мудрая часть меня знала, что теперь, когда Дамон стал вампиром, я больше не смогу ему доверять. Не смогу после всего, что с нами произошло, после того, как он убил Келли. И Сазерлендов он тоже убил бы, если бы его не опередил Клаус со своими прихвостнями. И после того, как он двадцать лет назад покинул нас с Лекси, просто сказав «до свидания!».

И при этом Дамон был уверен: ничто не способно нас примирить. Мне никогда не оплатить тот давний счет, который он мне выставил. В конце концов, именно я превратил Дамона в вампира. Он умолял меня не делать этого, но я заставил его выпить крови, я взвалил на его плечи бремя этой вечной жизни. Он никогда бы не простил меня. Со временем между нами выросла гора обид и ошибок, он причинил мне много зла. Но я бы с радостью стер все из своей памяти, если бы это означало, что мы снова станем теми же верными и любящими друг друга братьями, какими мы были когда-то. И так больно было осознавать, что наших прошлых искренних отношений не вернуть. Хотя для окружающих мы сейчас выглядели лучшими друзьями. И действительно, множеству людей, которые встречались нам на пути, Дамон то и дело представлял меня как своего «старого друга Стефана из Штатов». А мне только и оставалось, что улыбаться, кивать и сожалеть о том несуществующем мире, где все было бы так легко и просто.

– Шарлотта, как всегда, очаровательна, – произнес кто-то за моей спиной, и я тут же обернулся. Рядом с Дамоном стоял высокий блондин. На нем была белая шелковая рубашка, застегнутая до самого ворота, элегантное черное пальто и итальянские кожаные туфли. На вид ему могло быть от двадцати пяти до сорока.

– Сэмюэль! – воскликнул Дамон, дружески хлопнув мужчину по спине. – Знакомься, это Стефан, мой старый друг.

– Приветствую! – Я смущенно поздоровался и слегка кивнул. Я почувствовал, как Сэмюэль оценивающе смотрит на мои потрескавшиеся, с неровными ногтями, загрубевшие от тяжелой физической работы руки, на мое лицо с отросшей за день щетиной. В поместье у Эбботов я отвык бриться к вечернему выходу.

– Очень рад! – произнес Сэмюэль после небольшой паузы. – Друг Дамона – и мой друг. – Но не успел он что-нибудь добавить, как к нам подошли Вайолет и Шарлотта. Вайолет заметно опьянела.

– Это лучший день в моей жизни! – произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь. Она так яростно подняла бокал с шампанским, что жидкость брызнула через край и попала на ее шелковое платье.

– Представьте, и я когда-то была такой же, – притворно ужаснулась Шарлотта. – Надеюсь, вы отвезете ее домой и научите элементарным правилам поведения в приличном обществе, – добавила она, обращаясь лично ко мне.

– Увы, дорогая, со Стефаном Вайолет вряд ли чему-то сможет научиться. Хотя уроков она получит изрядно. Стефан обожает поговорить. Когда-то он, бывало, заговаривал меня до смерти.

– Я люблю говорить не больше, чем Дамон – слушать себя, – мне не удалось скрыть своего раздражения за шутливым тоном. Пора было отвезти Вайолет в отель. В конце концов, завтра вечером ей выходить на работу. Но я понимал, что увести ее с этого приема будет непросто. Да и Кору мы так и не нашли.

– Что ж, Дамон, мне, пожалуй, пора. Но мы могли бы увидеться с тобой и Шарлоттой завтра, скажем, в Гроув-хаусе? – предложил Сэмюэль после секундной паузы. И он со значением посмотрел на Дамона.

– Конечно, – кивнул брат.

– В час дня? Как раз перед началом моего шоу, – уточнила Шарлотта.

– Договорились, – согласился Сэмюэль. – А вы, Стефан? Не желаете присоединиться к нам вместе с вашей подругой? – И он холодно добавил: – Будет весело.

Я прищурился, разглядывая его и пытаясь понять, в чем подвох. Я чувствовал, что где-то в его речи кроется оскорбление, но где, за какими словами притаилось зло, я так и не разобрался.

– Хочешь прийти на пикник, братец? – спросил Дамон, снова высоко приподнимая брови.

– Ах, ну пожалуйста, Стефан! – взмолилась Вайолет и молитвенно сложила ладошки на груди.

– Посмотрим, – я с трудом выдавил из себя ответ.

– Вайолет, ведь вы бы хотели пойти? – Вот он, Дамон, во всей своей красе. – Стефан пойдет, если сможет внести эту встречу в свое расписание – где-то между пунктами «морализаторство», «чтение Шекспира» и «детективное расследование».

– Детективное расследование? – смущенно переспросила Вайолет.

– Не обращай внимания, крошка, – успокоил ее Дамон. – Это была шутка.

– Причем неудачная и скучная, – добавил я. – Гораздо интереснее обсудить любовь Дамона к театральным постановкам. Пусть-ка он тебе расскажет о тех, где ему удалось блеснуть.

– Вы актер? – спросила Вайолет.

– Мы поговорим об этом на пикнике! – Дамон не сумел скрыть раздражение. Что ж, хорошо. Если иносказания и намеки, задевающие за живое, – единственный способ привлечь его внимание, я готов сыграть в эту игру.

– Да, обязательно! – воодушевилась Вайолет.

– Возможно, мы примем ваше приглашение, – ответил я осторожно и, взяв Вайолет за руку, повел ее к выходу сквозь толпу веселящихся гостей.

Холодный воздух ударил мне в лицо, и я облегченно вздохнул. Вечерняя свежесть – лучшее противоядие против той душной, напряженной атмосферы, царившей на многолюдном театральном приеме, который мы только что покинули. Я перестал, наконец, думать о Дамоне и сосредоточился на том, что происходило в окружающем мире. Благодаря обостренному вампирскому восприятию я мог улавливать даже едва различимые звуки, недоступные человеческому уху. Где-то над нами тихонько потрескивали газовые фонари, я слышал почти беззвучное трепетание листьев на деревьях и перестук шагов прохожих на дальних улицах… Обычные звуки города, на которые я привык не обращать внимания.

Когда мы вернулись в номер, я уложил Вайолет на постель и бережно укутал покрывалом. Едва голова девушки коснулась шелка подушки, ее глаза закрылись, и через мгновение Вайолет уже спала крепким сном.

Мне же удалось заснуть далеко не сразу. Жизнь на лондонских улицах продолжалась, и я слышал ее звучание. Каждый раз, стоило мне закрыть глаза, мне казалось, что до меня доносится хохот Дамона, и звук этот проникает в самую глубину моего сознания.