Текст книги "Потрошитель"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Оливер нетерпеливо заерзал на другом конце стола:

– Мы пойдем на охоту? Ну пожалуйста! Я целый день тренировался, а ты обещал мне. И Вайолет может пойти с нами!

– Оливер! – строго оборвала его Гертруда. – Стефану нужно заняться своей кузиной.

– В другой раз, Оливер, – пообещал я, потрепав его по волосам. – Продолжай тренироваться и старайся попадать в цель. Увидишь, ты сам будешь меня учить, когда мы пойдем на охоту.

Вайолет слабо улыбнулась моим словам, а я испытал очередной тяжелый приступ чувства вины. Случайно или нет, но это именно я познакомил ее с Дамоном. Именно из-за меня у Вайолет никогда не будет собственной семьи и детей.

– Большое спасибо за чудесный обед! – поблагодарил я Эбботов от нас обоих и, подхватив Вайолет под руку, повел ее навстречу уходящему дню.

В воздухе было свежо, пахло осенью. Я только сейчас понял, что лето почти закончилось. Чем дольше я жил на свете, тем больше поражался тому, как стремительно сменяют друг друга времена года. Иногда мне даже казалось, что каждое следующее начинается, не дождавшись, пока закончится предыдущее. Когда я был человеком, лето для меня тянулось, как целая жизнь. Это было только одно из тысяч крохотных лишений, которые я испытал, но их никогда уже не будет у Вайолет.

– Не могу понять, что на меня нашло во время ужина, – призналась Вайолет, когда я вел ее вверх по узкой каменистой тропе, пересекавшей долину.

Я подумал, как было бы хорошо добраться до холма Айвенго-бикон. Это была самая высокая точка во всей округе, выше даже, чем огромное водяное колесо на Чилтерн-ривер, которое обеспечивало энергией шахты, расположенные ниже по реке.

Мы шли по сверкающей зеленью долине, и казалось, что жизнь вокруг нас бурлила с удвоенной силой. Щебетали ласточки, в густых зарослях шныряли бурундуки и скакали белки. Я даже слышал шум ручья, несшего свои бурные воды к реке.

Оступившись, Вайолет остановилась.

– Ты в порядке? – осторожно поинтересовался я. Ужасно было задавать такой вопрос. Конечно, она не была в порядке.

Вайолет затрясла головой.

– Я буду скучать по всему этому, – проговорила она в ответ, широким жестом обводя окрестности, словно хотела забрать их с собой.

Я видел, как плечи ее судорожно поднимались и опускались, слышал ее прерывистое дыхание. Но она не плакала.

Я сжал ее руку. Мне было нечего сказать, и мы продолжали двигаться дальше, забираясь все выше и выше на холм, пока трава под ногами не стала жестче, камни – крупнее, а воздух – как будто гуще. Мы прошли через густой лес, состоявший из вечнозеленых деревьев, и наконец – я ждал этого момента – деревья расступились, и нашим взорам открылась великолепная картина. Над нами было только чистое голубое небо, а под нами расстилалась вся Англия. Это было одно из моих самых любимых мест в мире. Другое находилось у меня на родине, в Виргинии, на границе нашего поместья, там, где на берегу пруда начинался бесконечный лес.

– Спасибо, что привел меня сюда, – наконец вымолвила Вайолет. Она прижала руку к сердцу. – Ах, Стефан! – Голос ее был полон страдания.

– Ш-ш-ш, – проговорил я, прижимая ее к себе. Я не знал, на сколько у меня еще хватит сил утешать и подбадривать ее. Вокруг нас продолжалась жизнь, пели птицы, осенний ветер раздувал подол ее платья. Но Вайолет страдала, и я понимал это. – Ш-ш-ш, – я снова попытался ее успокоить.

Она прижалась ко мне, закрыв лицо руками и уткнувшись мне в грудь. Я крепко обнял ее, и, пока она плакала, от каждого содрогания ее тела мое сердце мучительно сжималось. Наконец она отвела ладони от лица и посмотрела на меня таким пронзительным взглядом, что я отшатнулся.

– Почему я? – воскликнула Вайолет, испытующе глядя мне в лицо.

– Это моя вина. Если бы ты не встретила меня, всего этого никогда бы не случилось, – с горечью сказал я.

Вайолет покачала головой:

– Или я бы умерла в какой-нибудь лондонской канаве. А ты был моим другом. Ты показал мне целый мир. Пусть я должна умереть, но у меня хотя бы было три счастливых дня, – робко призналась Вайолет.

– Спасибо тебе, – проговорил я и погрузился в воспоминания о том, как мы познакомились. Никогда я не прощу себя за то, что не ушел в тот же миг, когда Альфред начал орать на нее в пабе. – Ты очень добра ко мне, Вайолет, но, поверь, я лишь сделал тогда то, что любой сделал бы на моем месте.

– Я не верю, – она тряхнула головой. – Ты – настоящий друг.

– И ты тоже. Я всегда буду помнить тебя.

Слабая улыбка мелькнула на ее лице:

– Ты всегда будешь меня помнить? Даже через двести лет?

– Да, – твердо ответил я Вайолет. Я не сомневался в этом ни на минуту. Я хочу всегда помнить о ней, о том мужественном решении, которое она приняла перед лицом собственной смерти. – Ты – одна на миллион. И тебя я никогда не смогу забыть. Никогда.

Взгляд ее исполнился благодарности.

– Спасибо, Стефан, – сказала она тихо. – Могу я попросить тебя об одном одолжении?

Я кивнул. Я знал, что, если произнесу хоть слово, мой голос выдаст меня, а я не хотел плакать перед Вайолет. Я не хотел, чтобы она увидела, как ужасно я напуган.

– Ты мог бы… мог бы поцеловать меня? – Смущенная, она на миг замолчала. – Пойми, меня никто никогда не целовал по-настоящему. И я не хочу умирать без поцелуя. Пожалуйста, а?

И снова я почувствовал, как сердце мое разрывается от боли за эту девушку. В ней было столько жизни. Она бы столько еще могла узнать, почувствовать. Я кивнул и, взяв за маленькую нежную ручку, притянул к себе. Я наклонился и прижался к ее губам в чистом и нежном поцелуе.

Вайолет отняла свои губы от моих и робко посмотрела мне в глаза.

– Спасибо! – сказала она. – Это было по-настоящему.

– Не благодари меня, – пробормотал я. В этот миг я вдруг почувствовал, что впервые за все эти годы испытываю давно покинувшее меня ощущение внутреннего покоя, мира с самим собой.

Я поднял глаза и посмотрел на небо, избегая встречаться взглядом с Вайолет. Тучи мчались в сторону реки, и я понял, что скоро разразится гроза.

Торопливо и не оглядываясь, мы с Вайолет стали спускаться с холма. Вот-вот должен был хлынуть дождь, и тогда под ногами у нас будет хлюпать блестящая жижа. Я любил ливень, мне нравилось, как он омывает все вокруг и как после дождя воздух пахнет свежестью и чистотой. Но как бы я хотел, чтобы он и меня очистил от моих грехов!

16

Когда мы были подростками, мы любили целоваться. В те годы это была для нас веселая детская игра, приятное развлечение, которое иной раз заставляло сердце биться сильнее на каком-нибудь скучном пикнике. Я целовался и с Клементиной Хейверфорд, и с Амелией Хоук, и с Розалин Картрайт, и с множеством других моих подружек детства и юности. Целоваться мне нравилось, но ничего особенного я не чувствовал.

Но когда я поцеловал Катрину Пирс, все изменилось. Впечатления от прежних поцелуев были лишь жалкими копиями того исступленного восторга, который я испытал, когда губы Катрины оказались рядом с моими. Я погрузился в пьянящие ароматы лимона и имбиря, исходившие от ее кожи и волос, я слепо подчинился проснувшемуся во мне вожделению. Ради одного поцелуя Катрины я был готов на все. И эта неутолимая страсть перевернула всю мою жизнь. Катрина, словно Прекрасная Елена, из-за которой была разрушена Троя, стала причиной моей гибели. И все же, если бы я знал, что мне осталось жить всего несколько минут, я бы закрыл глаза и представил, как губы Катрины касаются моих в неистовом поцелуе.

Вайолет хотела от меня того, что я не мог ей дать. Она хотела любви, желания, страсти, а я испытывал к ней лишь дружескую привязанность. Но кто знает, может, это и к лучшему. Ведь именно вожделение погубило меня.

Осенью небо над Айвенго застилают плотные темные тучи. Они низко нависают над городком, в любое время суток погружая его в унылый туманный сумрак. И сегодняшняя погода не стала исключением. На смену прекрасному ясному утру пришел ненастный день, когда все в природе замирает и темнеет в ожидании ливня.

В полумраке моей сторожки я наблюдал за тем, как Вайолет с каждой минутой все больше слабеет. В доме были только мы вдвоем и Смерть – третий могущественный участник нашего мрачного бдения у постели Вайолет.

– Стефан, прошу тебя! – взмолилась Вайолет. Проснувшись, она в бреду металась на постели.

Я быстро снял компресс, опустил полотенце в холодную воду, отжал его и снова положил ей на лоб. Ноги мои задеревенели, но я понимал, что мне, может быть, придется еще не один час просидеть в таком положении. Но я ни на секунду не хотел оставлять Вайолет одну.

Было неясно, бредит ли она в лихорадочном сне или ее сознание постепенно возвращается к реальности.

Вайолет открыла глаза – мутные, словно покрытые пеленой. Она покосилась на меня, пытаясь сосредоточиться.

– Стефан, умоляю тебя! Убей меня! Пусть это закончится! – Она задыхалась, из груди ее раздавались страшные звуки, словно кто-то резал металл ржавой пилой. В углах ее рта выступила пена, кожу на руках покрывали кровавые царапины. Во сне она так разодрала свое тело, словно хотела из него выбраться.

Я удерживал ее руки, пытаясь помешать ей, но она все равно выглядела так, словно пробежала через кусты терновника. Сейчас у нее уже не было сил даже метаться, она просто лежала, полуприкрыв глаза, и тяжело дышала.

Я медленно покачал головой. Как бы я хотел выполнить ее просьбу, чтобы прекратить агонию и дать ей почить с миром. Но как бы она ни молила, я не мог заставить себя это сделать. Раньше я много раз давал себе слово, что никогда больше не убью ни одного человека. Сейчас это, наверное, было эгоистично с моей стороны, но все, что я мог для нее сделать, – это облегчить ей последние минуты.

– Ну пожалуйста! – пронзительно воскликнула Вайолет.

Где-то вдалеке заухала сова. Ночь начинается, когда из леса выходят его обитатели, и я уже начал ощущать запах их крови и слышать биение их сердец. И хотя Вайолет не способна была слышать их так же отчетливо, как я, но я знал, что она уже чувствовала их присутствие.

– Скоро тебе станет немного легче, – сказал я, пытаясь убедить себя, что в моих словах есть хоть крупица правды. – Скоро ты успокоишься. И тебе будет лучше, чем здесь, или в Лондоне, или даже в Ирландии, или где-то еще. Тебе будет лучше, чем в любом месте, которое мы с тобой способны себе представить.

– Стефан, мне больно, – пожаловалась Вайолет и снова заметалась. Она скинула одеяло и подушки на пол. Глаза ее снова широко открылись.

– Ш-ш-ш, тише-тише, – как мог, пытался я успокоить Вайолет.

Я взял ее за руку, но она вырвалась, спустила ноги на пол и, волоча за собой простыню, рванулась к двери.

– Вайолет! – Я вскочил, стул со стуком отлетел на пол.

Но она стремительно отодвинула засов на двери и бросилась в ночь. Дверь громко хлопнула за ее спиной.

Я ринулся за ней следом. Я носился из стороны в сторону, чувства мои обострились. Тьма была непроглядная. Мой домишко окружал лес, и это всегда вызывало у меня ощущение какого-то особенного уюта, но сейчас мне казалось, что Вайолет могла пропасть среди этих деревьев.

Я принюхался; внезапно острый запах крови ударил мне в ноздри, и я устремился туда, откуда пахло.

– Вайолет! – кричал я в ночи.

Я так испугался, что мне уже было наплевать на то, что Эбботы могут меня услышать. Мне нужно было найти ее. Я перепрыгнул через проволочную изгородь курятника. И сразу увидел Вайолет. Она стояла на коленях: все ее платье, и руки, и лицо были измазаны кровью. Она держала в руках цыпленка с прокушенным горлом, из раны текла кровь, попадая Вайолет на лицо и в рот. Клыков у нее пока не было, лишь обыкновенные человеческие зубы белели в лунном свете.

Вдруг она наклонилась, и ее начало выворачивать. Все тело ее покрылось потом, и я не мог определить, умирает она или оживает.

– Прости меня! – взмолилась Вайолет, лицо ее заливали слезы. – Я не собиралась этого делать.

Как мне было знакомо это мучительное чувство вины! Ни слова не говоря, я взял ее за руку, поднял на ноги и повел назад в дом. Заперев дверь, я обернулся к Вайолет. С несчастным выражением лица она сидела на краешке кровати. Ее волосы и лиф платья – все было залито кровью.

– Ты злишься на меня? – спросила она тоненьким голосом.

Я молча покачал головой и помог ей прилечь. Затем укутал белыми, хрустящими полотняными простынями и распахнул окно, надеясь, что свежий воздух подействует на нее успокаивающе.

– Мне так хотелось есть, – снова простонала Вайолет, – и я все еще голодна.

– Я знаю, – произнес я в ответ. Кровь цыпленка ничем не могла ей помочь. Вампиру для завершения превращения нужна кровь человека. – Я знаю, как это тяжело. И знаю, как ты страдаешь, – беспомощно добавил я. Она кивнула. Капля крови еще стекала у нее из уголка рта. – Но помни, ты скоро уйдешь в лучший мир. Я действительно в это верю. И я знаю, что сейчас тебе очень больно, но скоро боль уйдет, и наступит покой.

Думаю, я верил в это и ради себя тоже. В конце концов, именно я был всему виной. В душе моей по-прежнему шла нескончаемая внутренняя борьба. Разумом я понимал, что беда случилась бы с Вайолет независимо от того, вмешался бы я или нет. В конце концов, даже если бы мы никогда не встретились, ее почти наверняка бы выгнали на улицу после исчезновения сестры. И кто-нибудь – вампир или человек – обязательно встретился бы на ее пути и причинил ей зло.

Но может быть, сейчас она на пороге новой прекрасной жизни – долгой и счастливой?

– Стефан, я… – Вайолет едва дышала, с трудом произнося каждое слово.

– Все хорошо. Все будет хорошо. Покойся с миром, – так я попрощался с Вайолет. Этого последнего «прощай» мне не довелось сказать Келли. Теперь я был совершенно уверен: лучшее, что я мог сделать для Вайолет, – это утешить ее перед смертью и дать ей спокойно уйти.

– Но… Я… – Дышать ей становилось все труднее. Я наклонился ближе, чтобы слышать ее слова. Мое ухо находилось в нескольких сантиметрах от ее губ, когда вдруг ужасающий, нечеловеческий вопль разрезал тишину ночи.

Но это была не Вайолет. Крик донесся из Мэнор-хауса.

Я бросил последний взгляд на Вайолет и, опасаясь худшего, бросился бежать к главному дому Эбботов.

17

Мэнор-хаус как будто вымер. Тьма была хоть глаз выколи, не слышалось ни шороха, ни звука. Обычно хотя бы миссис Дакворт коротала вечера за вязанием при свечах. Но сейчас не горел даже фонарь у входа в дом. Ноги мои подкосились от ужаса, и меня замутило. Я понял – случилось что-то действительно ужасное.

– Эй, есть кто-нибудь? – дрожащим голосом выкрикнул я в темноту. – Кто там? – позвал я снова, пожалев, что, выбегая из дома, не захватил с собой ружье. – А ну, покажись! – завопил я так громко, как не кричал, наверное, ни разу в жизни, и голос мой эхом отозвался от каменных ступеней у входа.

Тишина. Должно быть, это Дамон отыскал нас с Вайолет.

А потом я вдруг услышал слабый плач. Такой слабый, что я было засомневался, не мерещится ли мне. Я поднял голову, прислушиваясь. Определенно откуда-то слышался шум.

– Я иду! – крикнул я в сторону источника звука.

Там, откуда он доносился, наверняка был кто-то живой. Я стремительно пробирался через лабиринт комнат, глаза мои постепенно привыкали к темноте. Наконец я оказался в гостиной. В углу сбилось в кучу семейство Эбботов. Люк был белый, как привидение. Джордж размахивал кочергой, взгляд его был совершенно диким. Гертруда без сознания лежала на полу. Эмма – она и была источником услышанного мной шума – рыдала над матерью. Но все они были живы.

– Я здесь. Это я, Стефан. Теперь вы под защитой, – я постарался их успокоить, хотя мое сердце готово было выпрыгнуть из груди от ужаса. Дамон мог быть где угодно, здесь, рядом. Может, он стоит за моей спиной, посмеивается над моим страхом. Может, он и подстроил эту сцену, просто чтобы напугать меня, чтобы показать, что он-то не боится никакого Клауса, потому что он сам стал Клаусом. Дамон вполне мог устроить показательное кровавое побоище и глазом не моргнуть.

– Стефан? – недоверчиво переспросил Джордж. Голос его дрожал от страха.

– Да. Вам ничего больше не угрожает. Я позабочусь о вас, обещаю, – произнес я, обшаривая взглядом комнату.

Многочисленные родственники Эбботов, казалось, злобно косились на меня с портретов. Но Дамона нигде не было.

Внезапно я услышал странный шум за спиной и резко обернулся. Стоило мне оказаться спиной к Джорджу, он подскочил и ткнул в меня кочергой. Лицо его покраснело больше чем обычно, а взгляд был совершенно диким.

– Предатель! Ты украл моего сына, – завопил Джордж и стал размахивать кочергой, как будто делал выпады шпагой.

Я слегка пригнулся, чтобы увернуться от удара. Ужас охватил меня, когда я снова взглянул на все семейство. Оливера не было! Где же он?

– Нет же, сэр! Нет! Я тут ни при чем! Я был в домике смотрителя! Это мой брат Дамон виноват! Где он? Вы не видели, куда он побежал? – отчаянно закричал я, продолжая уворачиваться от выпадов Джорджа.

Вдруг кто-то прыгнул мне на спину. Я обернулся и понял, что это Люк бросился на меня и, оседлав мои плечи, колотит ножками мне в грудь.

– Ты забрал моего брата! – визжал он, стуча кулаками мне в спину. Я никак не мог избавиться от его захвата. Эмма громко плакала, слезы градом катились по ее лицу.

– Злодей! Ты умрешь! – пронзительно завопил Джордж и бросился на меня в полумраке гостиной.

– Это не я! – пытался перекричать его я, но все напрасно. Мне наконец удалось скинуть со спины Люка, и он грохнулся на пол. Я воспользовался тем, что Джордж повернулся к нему, чтобы помочь, и выскочил из гостиной в темноту, уверенный, что мое вампирское чутье подскажет мне правильное направление. Я понимал, что времени у меня в обрез. Джордж вот-вот побежит за помощью по соседним фермам, и вскоре на меня будет охотиться целая толпа.

Но сейчас мне некогда было об этом думать. Оливера похитили. И вампир был на свободе. А меня подставили. Точно как в тот вечер, когда Марту нашли в переулке за таверной «Десять колоколов». Кровь моя застыла от ужаса, как только я осознал, какая тут связь. Оливера украли, и мне пришлось оставить умирающую Вайолет без присмотра. Он хочет добраться до нее и заставить ее сделать выбор, с которым она так мужественно боролась. Оливера повели на заклание, как невинного агнца. Он стал всего лишь пешкой в игре моего брата. И на этот раз игра его была действительно замешана на крови.

– Дамон! – снова заорал я диким голосом, обращаясь в темноту. Я принюхался, и тут же тошнота подступила к горлу – я ощутил, как тот самый, такой знакомый металлический запах отовсюду обрушивается на меня. – Дамон!

Ноги сами понесли меня к моему домику. С размаха я налетел на дверь, толкнул ее изо всей силы – и застыл в ужасе от увиденного.

В центре комнаты на полу сидела Вайолет. Она наклонилась над телом Оливера и жадными большими глотками пила кровь из раны у него на шее. Кровь стекала на пол, образовав большую черную лужу.

– Оливер! – беспомощно воскликнул я.

Вайолет обернулась. Ее свеженькие клыки блестели от крови, на лице застыло бессмысленное выражение. Затем она снова наклонилась над мальчиком и приникла губами к его ране.

– Нет! – Я ринулся к ним и попытался забрать у нее Оливера.

Маленькое тельце ребенка было вялым и безжизненным. Сердце его не билось. Но из его крохотного тела еще не выпили всю кровь. Не всю. Вайолет стала тащить его из моих рук и снова потянулась губами к его шее.

В этот миг я услышал, как хлопнула дверь. Я развернулся, готовый к битве с братом.

Но это был не Дамон. В дверном проеме возвышался Сэмюэль. Все та же грива белоснежных волос обрамляла его лицо. Белая рубашка и рыжие брюки были идеально выглажены. Я заморгал от удивления. Так значит, Сэмюэль тоже оказался одним из верных воинов армии Дамона? Конечно! Я чувствовал, как во мне нарастает ненависть к брату.

– Где он? – зарычал я на Сэмюэля; кулаки мои начали сжиматься. Я заставлю его заплатить за все, но сначала мне нужно, чтобы он привел меня к Дамону.

– Вот, значит, как выглядит твое загородное поместье, Стефан? – произнес Сэмюэль, спокойно развязывая свой шейный платок и вешая его на спинку стула. Он вел себя так, словно наносил обыкновенный светский визит.

– Где Дамон? – повторил я свой вопрос.

– Не знаю, – Сэмюэль пожал плечами, присаживаясь. Он положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула. – И мне наплевать на него. Я прибыл сюда, разыскивая тебя. Так вышло, что в Лондоне мы с тобой все спешили, гонялись друг за другом, так и не познакомившись поближе, – произнес он, насмешливо изогнув свои белесые брови.

– Ты здесь не из-за Дамона?

– Твоего братца? – лениво переспросил Сэмюэль. Глядя на мертвого Оливера, он облизнул губы. Кровь все еще сочилась из маленького тельца. – Едва ли. Как я уже сказал, я понятия не имею, где он. И мне нет до него никакого дела. Гораздо важнее, что другие думают о том, где Дамон, – добавил Сэмюэль с улыбочкой.

– Что ты имеешь в виду? – Голова моя кружилась, я не в силах был отвести глаз от камня на ожерелье Сэмюэля, и, чем больше я смотрел на него, тем больше он приковывал к себе мой взгляд.

– Я имею в виду, что Дамон… ах, прости, граф де Санг, в скором времени приобретет другое имя. Полагаю, ему понравится, когда его назовут… Джек-Потрошитель. – С этими словами Сэмюэль поднялся и мягкой походкой подобрался к Вайолет.

Она все еще сидела, склонившись над телом Оливера. Казалось, она размышляла, не стоит ли ей снова наброситься на рану и продолжать утолять свой голод. Сэмюэль на мгновение замер над ними, и я подумал, не вопьется ли он и сам в шею Вайолет, только чтобы показать свою власть. Но он не стал этого делать. Вместо этого он мягко положил ей руку на голову.

– Полагаю, из тебя выйдет толк, – пробормотал он себе под нос. – Да, у тебя есть все, что для этого нужно. Голод, разумеется, – добавил он, и Вайолет наклонилась, чтобы пить, словно она была в трансе. Затем Сэмюэль обернулся ко мне.

– Где Дамон? – снова спросил я дрожащим голосом. – Он же не…

– …умер? – Сэмюэль разразился грубым лающим хохотом. – Какой был бы смысл убивать его? Это так скучно! Нет, он не умер, это я тебе гарантирую. У меня на него другие планы. С тех пор как я понял, насколько он жаждет быть в центре внимания, я придумал, как сделать, чтобы его имя напечатали все лондонские газеты. Он вот-вот прославится на весь Лондон как самый отъявленный негодяй и жестокий убийца. Во все издания разослан его, как это называется у полиции, словесный портрет. И это еще только начало. Надеюсь, ему понравится, как думаешь?

– Так это ты – Потрошитель?! – наконец догадался я. Все кусочки вдруг разом сложились в единую картину. Это Сэмюэль убил Мэри-Энн, именно он напал на Марту. И теперь Сэмюэль пытался сделать так, чтобы обвинить во всем Дамона. А это значит, что именно Сэмюэль – автор той страшной кровавой надписи в парке.

Я попятился и прижался спиной к стене, чтобы защитить тыл.

– Я хотел уничтожить Дамона. Но смерть – это слишком просто, – прошипел Сэмюэль, приближаясь. Он положил руки мне на плечи и продолжил: – И поэтому я решил вначале заставить его заплатить за все. Я решил изгнать его из лондонского высшего общества, которое он так любит. Я решил разрушить тот образ, который он себе создал и которым так кичится. Таков мой план, и я его выполню, – объявил Сэмюэль и почти вплотную приблизил ко мне свое лицо. – Когда появился ты, у меня было не слишком много времени, чтобы придумать сценарий для твоего наказания. Но тем, что у меня вышло, я вполне доволен. Я разрушил семью, которую ты так любил, и вину за это повесил на тебя. Я заставил твою подругу перейти на темную сторону… Думаю, у меня неплохо получилось, – с улыбкой заключил Сэмюэль.

– Почему ты так поступил с нами? Что мы тебе сделали? – Притворившись спокойным, я пытался утихомирить его. Мысли судорожно метались в моей голове. Где-то вдалеке слышались крики, и я знал, что еще чуть-чуть – и разъяренная толпа окружит мой домишко.

– Вы много чего сделали. И у меня нет желания устраивать тебе урок истории. Но – к слову о братьях – я знаю, что вы причинили боль моему брату. Думается, это уже довольно серьезный довод против того, чтобы мы были друзьями. Согласись? – Его улыбка стала угрожающей, и я понял, что он готовится напасть. Оставалось надеяться, что мне удастся застать его врасплох. Я закрыл глаза, собрался с силами и атаковал его.

Быстрее молнии Сэмюэль бросился на меня и свалил на пол, придавив своим телом. Лицо его было всего в нескольких сантиметрах от моего, и изо рта у него доносился запах человеческой крови.

Я вывернулся и отскочил. Но Сэмюэль, казалось, был повсюду и нигде одновременно. И вдруг я учуял легкий запах гари. Во время нашей стычки мы перевернули стол и стоявший на нем подсвечник со свечами. Пламя тут же охватило сухие сосновые бревна, из которых был построен дом. Блики огня плясали на вытянутом лице Сэмюэля. Наши глаза на мгновение встретились, и легкая улыбка тронула его губы. Затем он неожиданно бросился на меня и толкнул к камину. Я упал на колени, а он, улучив момент, схватился за кочергу и стал размахивать ею у меня над головой.

– Назад! – рыкнул он Вайолет, которая кинулась было к двери, оставив безжизненное тело Оливера на полу. – Ты слишком долго живешь, – произнес он, схватив стул и сломав его об колено, словно былинку. Сэмюэль возвышался надо мной, его ноги сжимали мои бока, а в руках он держал ножку стула, готовый вот-вот ударить.

Но вместо того, чтобы сразу вогнать мне этот кол в сердце, Сэмюэль посмотрел на меня с отвращением и плюнул мне в лицо.

– Не стоит убивать тебя сейчас. Это было бы слишком просто, – пробормотал он себе под нос. – А я хочу, чтобы ты страдал. Мучился. Ты заслужил это. Пожалуй, это единственное, чего ты заслуживаешь.

Я закрыл глаза, больше не желая с ним драться. Вместо этого я стал представлять себе Келли. Такую ласковую и страстную Келли, ее огненно-рыжие волосы, веснушки на лице и озорные глаза. Я знал, что вижу ее в последний раз даже в своем воображении. Она наверняка уже в раю, а я вскоре отправлюсь в ад.

Сэмюэль быстро вогнал деревяшку мне в грудь, чуть в стороне от сердца. Боль разлилась по моему телу. От раны она волной катилась к рукам и ногам, обжигала мозг.

– Наслаждайся своим адом! – Сэмюэль расхохотался мне в лицо. А затем выскользнул за дверь, оставив меня, словно в чистилище, в охваченной огнем хижине, которая, как я успел понять, будет моим последним прибежищем перед смертью.