Текст книги "Темный альянс"
Автор книги: Лиза Джейн Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
14
– Он перешел грань, – сказал Мэтт, уставившись в пустой дверной проем, где исчез Стефан.
– Ничего подобного, – сказала Мередит. Ее голос был усталым и тихим, но в нем послышалось что-то вроде нервного смеха. – Ты что, не понял, Мэтт? – добавила она, когда он повернулся к ней. – Он же сейчас специально орал, чтобы мы его возненавидели и оставили в покое. Сказал все гадости, какие только смог придумать, чтобы мы разозлились и не пошли за ним. – Она взглянула в проем и приподняла бровь. – Хотя, пожалуй, с этой репризой: «Если кто-нибудь пойдет за мной, я его убью» – он действительно перестарался.
Бонни, не сдержавшись, хихикнула.
– Думаю, он подцепил это у Дамона. «Никто из вас мне не нужен. Понимайте мои слова буквально».
– «Кучка жалких человеческих существ», – добавил Мэтт. – И все-таки я чего-то не пойму. Бонни, у тебя было предчувствие, а Стефан обычно от такого не отмахивается. Если нет никаких шансов победить, то зачем туда идти?
– Бонни не говорила, что нет возможности победить. Она сказала, что нет возможности выжитьв битве. Так, Бонни? – Мередит посмотрела на нее.
Приступ смеха прошел. Бонни сама была в недоумении. Она задумалась было над пророчеством, но ей были известны только слова, прозвучавшие в ее сознании, и ничего больше. Никто не может встать у него на пути и быть живым.
– То есть ты считаешь, что Стефан… – В глазах Мэтта медленно разгоралась лютая ярость. – Стефан решил пойти туда и остановить Клауса ценой своей жизни? Отдать себя на заклание? Как жертвенное животное?
– Скорее как Елена, – мрачно сказала Мередит. – И может быть… Может быть, тогда они окажутся вместе.
– Да ну, – Бонни покачала головой. Пускай она мало что поняла в предсказании, но этоона знала точно. – Я уверена, он так не считает. С Еленой особый случай. Она попала туда, где находится сейчас, потому что погибла слишком молодой, у нее осталось много недоделанных дел, ну и… ну и вообще с ней особый случай. А Стефан прожил вампиром пятьсот лет, и молодым его никак не назовешь. Нет никакой гарантии, что он окажется там же, где Елена. Он может попасть в какое-нибудь другое место, а то и просто уйти в небытие.Он это отлично понимает, не сомневаюсь. Мне кажется, он просто хочет сдержать свое обещание – остановить Клауса любой ценой.
– Или, по крайней мере, попытаться, – негромко сказал Мэтт. Казалось, он повторял эти слова вслед за кем-то другим. – Даже заранее зная, что проиграл. – Он вскинул глаза на девушек. – Я пойду за ним.
– Нисколько не сомневаюсь, – терпеливо сказала Мередит.
Мэтт подумал.
– Хм… Я правильно понимаю, что уговорить вас остаться – пустой номер?
– После твоей звездной речи про команду?
– Этого я и боялся. Значит…
– Значит, – сказала Бонни, – пошли.
* * *
Они собрали все оружие, какое нашли. Перочинный нож Мэтта, брошенный Стефаном. Кинжал с рукояткой из слоновой кости, который они обнаружили в столике Стефана. Разделочный нож с кухни.
На улице не было никаких следов миссис Флауэрс. Небо было светло-сиреневым, а к западу оно темнело и становилось палевым. «Вечер накануне солнцестояния», – подумала Бонни, и волоски у нее на руках встали торчком.
– Клаус пишет о старой ферме в лесу – это, должно быть, неподалеку от Франчер-плейс, – сказал Мэтт. – Там, где Катрина бросила Стефана в заброшенный колодец.
– Похоже на то. Кстати, может быть, он пользовался туннелем Катрины, чтобы ходить под рекой туда и обратно, – сказала Мередит. – Хотя, возможно, Древние сильны настолько, что могут пересекать бурные реки без всякого вреда для себя.
«А ведь и правда, – вспомнила Бонни. – Злые силы не могут пересекать текущую воду, и, чем больше в них зла, тем труднее им это делать». Вслух она сказала:
– Но мы ведь ничего не знаем об Изначальных.
– Вот именно, так что лучше перестраховаться, – сказал Мэтт. – Я неплохо ориентируюсь в этом лесу и примерно представляю себе, какой тропинкой пойдет Стефан. Думаю, нам надо пойти по другой.
– Чтобы не попасться на глаза Стефану? А не то он нас убьет?
– Чтобы не попасться на глаза Клаусу.По крайней мере, всем вместе. Тогда у нас появится шанс найти Кэролайн. Надо попробовать вытащить ее, потому что, пока Клаус держит ее в заложницах, он может принудить Стефана к чему угодно. И еще: всегда лучше опередить врага, чтобы застать его врасплох. Клаус назначил встречу, когда стемнеет, – значит, мы пойдем туда дотемноты. Может быть, сумеем приготовить ему какой-нибудь сюрприз.
Его стратегическое мышление произвело на Бонни впечатление. «Неудивительно, что он был нападающим, – подумала она. – Я бы просто завопила «ура» и помчалась в бой».
Мэтт вел их по какой-то почти неразличимой тропинке между дубами. В это время года вся лесная флора – мох, трава, цветы, папоротники – достигла пика своего роста. Бонни пришлось принять на веру, что Мэтт знает, что делает, ведь сама она совершенно ничего не понимала. Птицы в небе допевали последние песни, собираясь устраиваться на ночлег.
Сумерки сгущались. Мотыльки и ночные бабочки порхали у Бонни перед лицом. После того как она наткнулась на поросль поганок, облепленных слизняками, она страшно порадовалась, что на этот раз надела джинсы.
Наконец Мэтт остановился.
– Почти пришли, – сказал он, понизив голос. – Вон там что-то вроде обрыва; оттуда все видно, и Клаус нас не заметит. Только двигайтесь тихо.
Никогда еще ходьба не была для Бонни таким сложным делом. К счастью, листва была влажной и поэтому не шуршала. Через несколько минут Мэтт упал на живот и показал жестом, чтобы они сделали то же самое. Бонни яростно убеждала себя, что не имеет ничего против червяков и сороконожек, на которых натыкались ее пальцы, и абсолютно не возражает против паутины на лице. Тут вопрос жизни и смерти, и она – взрослый человек. Не экзальтированная фанатичка и не дитя. Разумный взрослый человек.
– Здесь, – едва слышно прошептал Мэтт. Бонни проворно подползла на животе и взглянула.
Внизу была усадьба Франчеров – точнее, то, что от нее осталось. Она давным-давно ушла в землю; лес принял ее в себя. Остались только фундамент, строительные камни, покрытые цветущими побегами и колючими кустами, да одинокая дымовая труба, возвышающаяся как памятник.
– Вот она. Кэролайн, – шепнула ей Мередит в другое ухо.
Внизу смутно виднелась фигура, сидящая у дымовой трубы. В сгущающейся темноте можно было разглядеть зеленое платье, а каштановые волосы казались черными. На ее лице было что-то белое, и через секунду Бонни поняла, что это кляп. Лента или тряпка. По странной позе – руки за спиной, ноги вытянуты вперед – Бонни догадалась, что она связана.
«Бедняжка Кэролайн», – подумала Бонни, тут же простив девушке все ее дрянные, мелочные, эгоистичные поступки, хотя, если вдуматься, послужной список гадостей был у нее солидный. Но Бонни не могла представить себе худшей участи: тебя выкрадывает сумасшедший вампир, который перед этим уже убил двух твоих подруг, связывает тебя, притаскивает в лес и оставляет там, и твоя жизнь полностью зависит от другого вампира, у которого есть веские основания тебя ненавидеть. Ведь поначалу Кэролайн сама хотела заполучить Стефана и из-за этого старалась разными способами унизить Елену. По идее, Стефан Сальваторе меньше всего должен был испытывать к ней добрые чувства.
– Посмотри! – сказал Мэтт. – Это он? Клаус?
Бонни тоже заметила какое-то движение с другой стороны от дымовой трубы. Она начала вглядываться, и тут он вышел вперед. Коричневый плащ, похожий на одеяние призрака, хлопал его по ногам. Он посмотрел на Кэролайн сверху вниз, и она дернулась, стараясь отодвинуться от него подальше. Его смех так громко раскатился в неподвижном воздухе, что Бонни содрогнулась.
– Да, это он, – прошептала она, прижимаясь к земле и прячась за папоротниками. – Вот только где Стефан? Уже почти стемнело.
– Может, он одумался и решил не приходить? – предположил Мэтт.
– Даже не надейся, – сказала Мередит. Она смотрела сквозь заросли папоротников в южном направлении. Бонни проследила за ее взглядом и вздрогнула.
Стефан стоял на самом краю поляны. Он словно материализовался из разреженного воздуха. «Даже Клаус не заметил, как он подошел», – подумала Бонни. Он стоял молча, не делая ни малейших попыток спрятаться или спрятать ясеневую ветку, лежащую у него на плече. В его позе, в том, как он окинул взглядом поляну, было нечто, заставившее Бонни вспомнить, что в XV веке он был аристократом, членом высшего общества. Он ничего не говорил – спокойно ждал, пока Клаус обратит на него внимание.
Когда Клаус наконец обернулся к югу, он застыл. Бонни показалось, что он был удивлен тем, как незаметно подошел Стефан. Но потом он рассмеялся и широко раскинул руки.
– Сальваторе! Какое совпадение. Я как раз думал о тебе.
Стефан медленно оглядел Клауса с головы до ног, от краев старого плаща до растрепавшихся на ветру волос. Потом он сказал:
– Ты просил меня прийти. Я здесь. Отпусти девушку.
– Разве я это обещал? – С видом искреннего удивления Клаус прижал руки к груди. Потом он покачал головой и усмехнулся. – Что-то не припомню. Давай сначала побеседуем.
Стефан кивнул так, словно Клаус только что подтвердил самые худшие его опасения. Он снял ветку с плеча и теперь держал ее в руке. Он управлялся с этой громадиной ловко и уверенно.
– Я слушаю тебя, – сказал он.
– Он не такой тупой, как кажется, – пробормотал из-за папоротников Мэтт, и в его голосе зазвучали уважительные нотки. – И явно не так рвется погибать, как я подумал сначала, – добавил он. – Он осторожничает.
Клаус протянул руку к Кэролайн и провел кончиками пальцев по ее каштановым волосам.
– Может, подойдешь поближе, чтобы нам не приходилось кричать?
«Но он не сказал ничего вроде: «А не то я ее убью», – подумала Бонни.
– Я прекрасно тебя слышу и отсюда, – отвечал Стефан.
– Отлично, – шепнул Мэтт. – Молодец, Стефан.
А Бонни тем временем внимательно наблюдала за Кэролайн. Пленная девушка, пытаясь освободиться, мотала взад-вперед головой, словно сошла с ума или испытывала страшную боль. Но что-то в ее движениях показалось Бонни странным, особенно в том, как она резко дергала головой, будто стараясь дотянуться до неба. Небо… Бонни подняла глаза: уже совсем стемнело, и над деревьями светила ущербная луна. «Так вот почему снова стало видно, что волосы у Кэролайн каштановые, – из-за лунного света», – подумала Бонни. А потом она посмотрела на листву дерева над головой Стефана, и ей стало страшно. Ветки слабо шелестели, хотя ночь была абсолютно безветренной.
– Мэтт! – тревожно прошептала она.
Внимание Стефана было полностью сосредоточено на Клаусе. Все органы чувств, мышцы, каждый атом его Силы был нацелен на Древнего вампира, стоящего перед ним. А в это время на дереве над его головой…
Все мысли о том, что надо придерживаться плана или, по крайней мере, посоветоваться с Мэттом, вылетели у Бонни из головы. Она, как пружина, выскочила из своего укрытия и заорала:
– Стефан! Сверху! Это ловушка!
Стефан мягко, как кот, отскочил в сторону, и в тот же миг туда, где он только что стоял, что-то прыгнуло. Месяц прекрасно освещал место действия, и в его свете Бонни ясно увидела белизну оскаленных зубов Тайлера.
И белую вспышку, сверкнувшую в глазах у Клауса, когда он рывком обернулся в ее сторону. Секунду она в оцепенении смотрела на него, а потом небо рассекла молния.
Безоблачное небо.
Лишь потом Бонни до конца осознала, как нелепо и жутко это выглядело. Тогда она едва успела заметить, что небо было чистым, и с него, оставляя за собой голубой зазубренный след, стремительно упала прямо в подставленную ладонь Клауса звезда. Но то, что произошло потом, было настолько жутко, что моментально затмило все остальное: Клаус сжал кулак, каким-то непонятным образом собрав молнию в руку, и швырнул прямо в нее.
Стефан закричал. Он кричал, чтобы она уходила, уходила!Бонни слышала его крик, но, не в силах пошевелиться, смотрела на происходящее, а потом кто-то схватил ее и резко толкнул в сторону. Щелкнув, как гигантский хлыст, молния пролетела у нее над головой, оставляя после себя запах озона. Бонни рухнула в мох вниз лицом, перекатилась, схватила руку Мередит и поблагодарила ее за спасение – только для того, чтобы убедиться, что это Мэтт.
– Жди здесь. Никуда не уходи! – прокричал он и помчался вперед.
Опять эти кошмарные слова. Они буквально вытолкнули Бонни вперед, и вот она уже мчалась за Мэттом, еще не успев сообразить, зачем она это делает.
А потом мир превратился в хаос.
Клаус резко обернулся к Стефану, который, схватившись с Тайлером, молотил его кулаками. Тайлер в своем волчьем обличье издал страшный вопль, когда Стефан швырнул его на землю.
Мередит спешила к Кэролайн, держась так, чтобы труба прикрывала ее от глаз Клауса. Бонни увидела, как она добежала, как сверкнул серебряный кинжал Стефана, которым Мередит перерезала веревки, связывавшие руки Кэролайн. Потом Мередит не то потащила на себе, не то поволокла Кэролайн за трубу, чтобы освободить ей ноги.
Звук, похожий на стук оленьих рогов, заставил Бонни развернуться. Клаус наступал на Стефана, держа в руках длинную палку – наверное, он подобрал ее с земли. Судя по виду, она была такой же острой, как и палка Стефана, так что из нее вполне вышло бы боевое копье. Но Клаус и Стефан даже не пытались проткнуть друг друга – скорее, они орудовали ими как квотерстаффами. [8]8
Квотерстафф– средневековое оружие английских крестьян, боевой шест величиной около двух метров.
[Закрыть]«Робин Гуд, – подумала потрясенная Бонни. – Малютка Джон и Робин». [9]9
Робин Гуд– благородный разбойник, герой средневековых английских баллад; малютка Джон– верзила, главный помощник Робина Гуда.
[Закрыть]Вот на кого они были похожи: Клаус был существенно выше и крупнее Стефана.
И тут Бонни заметила кое-что еще и беззвучно закричала. За спиной у Стефана снова поднялся Тайлер. Он на четырех лапах подкрадывался к Стефану, как тогда, на кладбище, явно собираясь прыгнуть и вцепиться ему в горло. Стефан не мог этого видеть, а Бонни не успевала предупредить его.
Но она забыла про Мэтта. Наклонив голову и не обращая никакого внимания на когти и клыки, он с разбегу ударился в Тайлера и приемом первоклассного полузащитника сбил его с ног до того, как тот успел прыгнуть. Тайлер отлетел в сторону, и Мэтт упал на него сверху.
Бонни едва успевала замечать, что творится, – слишком много всего происходило одновременно. Мередит перерезала путы на ногах у Кэролайн; Мэтт молотил Тайлера так, что на футбольном поле его обязательно бы дисквалифицировали; Стефан крутил в руках ясеневый шест, словно специально обучался фехтованию. А Клаус бешено хохотал – они со Стефаном обменивались ударами со смертоносной скоростью и точностью, и это занятие явно забавляло его.
Но теперь туго приходилось Мэтту. Тайлер, рыча, подмял его под себя и старался ухватить за горло. Бонни стала бешено озираться в поисках оружия, напрочь забыв о лежащем в кармане разделочном ноже. Ее взгляд упал на сухую ветку дуба. Она подхватила ее и помчалась туда, где боролись Тайлер и Мэтт.
Добежав, она остановилась. Она не могла ударить, потому что боялась попасть по Мэтту. Они с Тайлером катались, сплетясь в единое целое.
Потом Мэтт снова оказался верхом на Тайлере и чуть отодвинулся от него. Бонни поняла, что это ее шанс, и размахнулась. Но тут Тайлер заметил ее.Нечеловеческим усилием он поджал ноги и толкнул Мэтта так, что тот полетел через него. Его голова ударилась о дерево со звуком, которого Бонни не смогла забыть никогда. Глухой звук раздавленной гнилой дыни. Мэтт соскользнул по стволу дерева и замер.
Бонни задыхалась. Она готова была бежать к Мэтту, но Тайлер стоял прямо перед ней, он тяжело дышал, кровавая слюна текла по его подбородку. Сейчас он был еще больше похож на зверя, чем тогда, на кладбище. Как во сне, Бонни занесла свою палку, но почувствовала, что у нее дрожат руки. Мэтт совсем не двигается – дышит ли он еще? Бонни перевела взгляд на Тайлера и почувствовала, что начинает всхлипывать. Это было нелепо, почти смешно: перед ней стоял ее одноклассник. Одноклассник, с которым она в прошлом году танцевала на школьном балу. Как он может не подпускать ее к Мэтту, как он может пытаться их убить? Как такое вообще может уложиться в голове?
– Тайлер, прошу тебя… – начала она в надежде уговорить его, воззвать к его здравому смыслу…
– Маленькая девочка пошла в лес одна-одинешенька? – сказал он, вернее, прорычал низким, утробным голосом, так что звуки, которые он издавал, не сразу сложились в слова. И тут Бонни поняла, что перед ней не мальчик, с которым она ходила в школу. Перед ней зверь.«Господи, какой же он уродливый», – думала она. Из его рта свисали нити густой слюны. А в желтых глазах с вертикальными зрачками Бонни увидела жестокость акул и крокодилов, жестокость осы, которая откладывает яйца в еще живое тело гусеницы. Вся жестокость дикой природы была в паре этих желтых глаз.
– Разве тебя никто не предупреждал? – продолжал Тайлер, и его нижняя челюсть опустилась в собачьем смехе. – Если пойдешь в лес одна, тебе может повстречаться страшный серый…
– Козел! – закончил голос, и с благодарностью, граничащей с религиозным благоговением, Бонни увидела рядом Мередит. В руках у нее был кинжал Стефана, влажно поблескивающий в лунном свете.
– Это серебро, Тайлер, – сказала Мередит, поигрывая кинжалом. – Интересно, что делает серебро с оборотнями. Давай-ка проверим.
Элегантность Мередит, ее невозмутимость, ироничное спокойствие стороннего наблюдателя – все исчезло без следа. Это была настоящаяМередит, девушка-воин. Она улыбалась, но она была в ярости.
– Ага! – радостно завопила Бонни, чувствуя бешеный прилив сил. К ней вернулась способность двигаться. В паре с Мередит они были сильны. Мередит приближалась к Тайлеру с одной стороны, Бонни, с палкой наперевес – с другой. Ее охватило никогда не испытанное прежде острое желание – желание врезать Тайлеру с такой силой, чтобы напрочь снести ему башку. И она чувствовала, что той силы, которой налилась ее рука, на это вполне хватит.
И Тайлер ощутил это звериным инстинктом, почувствовал угрозу, исходящую от девушек, приближающихся к нему с двух сторон. Он сжался и стал кружиться на месте, пытаясь выскользнуть из их тисков, а они старались не выпустить его. Следующую минуту они были похожи на маленькую планетную систему: Тайлер вертелся в центре; Бонни и Мередит описывали вокруг него круги, выжидая удобного момента для нападения.
Раз, два, три.Бонни почувствовала беззвучный сигнал от Мередит. И в тот момент, когда Тайлер прыгнул на Мередит, пытаясь выбить у нее из рук кинжал, Бонни размахнулась и ударила. В памяти сам собой всплыл совет давнишнего бойфренда, который пытался научить ее играть в бейсбол: она постаралась не просто нанести удар по голове Тайлера, а ударить насквозьпо воображаемой цели, находящейся с противоположной стороны. Она вложила в этот удар всю силу своего миниатюрного тела, и от отдачи у нее едва не вылетели зубы. Руку пронзила острая боль, а палка сломалась. Но Тайлер рухнул на землю, как подстреленная птица.
– Получилось! Да! Вышло! Да! – закричала Бонни, отбрасывая обломок. Ее восторг выплеснулся в каком-то животном вопле. – У нас получилось! – Она схватила тяжелое тело за шкирку и стащила его с Мередит, на которую оно рухнуло. – У нас…
Она осеклась, и слова застряли у нее в горле.
– Мередит! – закричала она.
– Все в порядке, – простонала Мередит сдавленным от боли голосом.
«От боли и от слабости», – поняла Бонни, которую словно окатили ледяной водой. Коготь Тайлера пропорол ногу Мередит до кости. На джинсах была дыра, а под ней – огромная открытая рана. К полному ужасу Бонни, ей было видно все, что находилось под кожей, – связки, разорванные мышцы, хлещущая кровь…
– Мередит… – отчаянно закричала она. Ее надо срочно показать врачу. Все должны остановиться, понять, что это важно. У них раненый, надо вызывать скорую помощь, надо звонить в 911. – Мередит, – простонала она, чуть не плача.
– Перевяжи чем-нибудь. – Лицо Мередит было белым как мел. Шок. Скоро наступит болевой шок. Как много крови; как сильно течет кровь. «Господи, – думала Бонни, – помоги мне». Она обвела взглядом землю в поисках чего-нибудь, чем можно было бы перевязать рану, но ничего не нашла.
Что-то упало на землю рядом с ней. Длинный нейлоновый шнур с обтрепанными концами, вроде того, которым они связали Тайлера на кладбище. Бонни посмотрела наверх.
– Может, это подойдет, – неуверенно сказала Кэролайн, лязгая зубами.
На ней было зеленое платье, а каштановые волосы растрепались и липли ко лбу от пота и крови. Сказав это, она пошатнулась и рухнула на колени рядом с Мередит.
– Тебе плохо? – ахнула Бонни.
Кэролайн покачала головой, но тут же наклонилась вперед, скорчившись от приступа тошноты, и Бонни увидела отметины у нее на шее. Но сейчас было не время заниматься Кэролайн. Мередит важнее.
Бонни перетянула шнуром ногу выше раны, судорожно вспоминая все, что знала от своей сестры Мэри. Мэри работала в больнице. Она говорила – нельзя затягивать жгут слишком туго и оставлять надолго, иначе начнется заражение. Но ей нужно было как-то остановить поток крови. Ох, Мередит.
– Бонни… помоги Стефану. – Мередит задыхалась, ее голос понизился до шепота. – Ему понадобится помощь… – Она повалилась на спину, захрипела, ее сузившиеся глаза уставились в небо.
Влага. Все было мокрым. Руки Бонни, ее одежда, земля. Все было мокрым от крови Мередит. А Мэтт по-прежнему лежал у дерева без сознания. Она не могла бросить их, особенно рядом с Тайлером. Он мог очнуться в любой момент.
Не понимая, как поступить, она обернулась к Кэролайн, которая дрожала и пыталась бороться с приступами тошноты. На лице ее выступали капли пота. «Бесполезно», – подумала Бонни. Но другого выхода у нее не было.
– Кэролайн, слушай меня, – сказала она. Подобрав самый большой обломок, оставшийся от палки, которой она огрела Тайлера, она сунула его в руки Кэролайн. – Сиди здесь с Мэттом и Мередит. Ослабляй жгут примерно каждые двадцать минут. А если Тайлер начнет приходить в себя, если он даже просто пошевелится, бей его этим изо всех сил. Поняла? Кэролайн, – добавила она, – тебе выпал отличный шанс доказать, что ты на что-то способна. Что от тебя тоже может быть толк. Договорились? – Она поймала взгляд ее бегающих глаз и повторила: – Договорились?
– А ты что будешь делать?
Бонни посмотрела на поляну.
– Нет, Бонни. – Кэролайн вцепилась ей в руку, и Бонни боковым зрением заметила и переломанные ногти, и красные ссадины на запястьях. – Посиди тут, в безопасности. Не ходи к ним. Ты ничем не поможешь…
Бонни выдернула руку и поспешила к поляне, боясь, что мужество вот-вот оставит ее. В глубине души она понимала, что Кэролайн права, и она ничем не сможет помочь. Но в ее сознании звучали слова Мэтта. Надо хотя бы попробовать. И она должна была попробовать.
Однако несколько ужасных минут она могла только одно – смотреть.
Все это время Стефан и Клаус обменивались такими яростными и точными ударами, что их схватка больше напоминала прекрасный и смертельно опасный танец. Но это был бой на равных или, по крайней мере, почти на равных. Стефан отлично справлялся сам.
Бонни наблюдала за боем. Стефан наступал на Клауса со своим белым ясеневым шестом, и Клаус вынужден был опуститься на колени и отклоняться все ниже и ниже назад, словно танцор лимбо, [10]10
Лимбо– танец, возникший на островах Карибского залива и состоящий в том, что танцор, сильно наклоняясь назад, проходит под специально установленной перекладиной.
[Закрыть]который проверяет, как сильно он может изогнуться. Бонни видела лицо Клауса – он, чуть приоткрыв рот, смотрел на Стефана. Смотрел, как показалось Бонни, с удивлением и страхом.
А потом все изменилось.
Когда Клаус изогнулся до предела, когда дальше уже было некуда, и казалось, что он вот-вот упадет или переломится пополам, что-то случилось.
Клаус улыбнулся.
Клаус пошел в атаку.
Бонни видела, как напряглись мышцы Стефана, пытавшегося обороняться. Но Клаус, на губах которого играла зловещая улыбка, продолжал наступать. Он был похож на чертика, который выпрыгивает из табакерки, но только очень-очень медленно. Спокойно. Неумолимо. Улыбка становилась все шире и шире, и казалось, что она вот-вот разорвет его лицо пополам.
Улыбка Чеширского кота.
Кота, играющего с мышью.
Стефан стонал и напрягал все силы. Стиснув зубы, он пытался остановить натиск Клауса. Но Клаус и его палка двигались вперед, заставляя Стефана отступать, прижимая его к земле.
Улыбка не сходила с лица Клауса.
И вот Стефан уже лежит на спине, и его собственный шест упирается ему в горло под тяжестью копья Клауса. Клаус, сияя, смотрел на него сверху вниз.
– Мне надоело играть, малыш, – сказал он, выпрямляясь и отшвыривая в сторону свое копье. – Пришло время умирать.
Он выхватил копье из рук Стефана так легко, как будто отобрал его у ребенка. Одним взмахом запястья он переломил копье об колено, показывая, насколько он силен, насколько он был силен все это время. Как жестоко он играл со Стефаном.
Половину разломанного шеста он швырнул через плечо, заставив перелететь через всю поляну. А вторую половину вонзил в Стефана. Вонзил не заточенным концом, а противоположным, заканчивавшимся множеством острых обломков. Казалось, он опустил его без малейшего усилия, но Стефан закричал. Клаус повторял это движение снова и снова, и каждый раз из груди Стефана исторгался крик.
Рот Бонни открылся в беззвучном вопле.
Она никогда раньше не слышала, чтобы Стефан кричал от боли. И ей не надо было объяснять, какойдолжна была быть эта боль. Ей не надо было объяснять, что для Клауса был смертельным только белый ясень, а Стефана могло убить любое дерево. Что если Стефан еще не умер, то вот-вот умрет. Что Клаус, который уже занес руку, собирается покончить с ним последним мощным ударом. Клаус запрокинул голову к луне, и на его лице заиграла бесстыдная улыбка, в которой ясно читалось, что именноон любит больше всего и что его возбуждает. Убийство.
А Бонни не могла пошевелиться, не могла даже закричать. Все поплыло у нее перед глазами. Она ошибалась. Она не взрослая, она все еще была ребенком. Она не хотела видеть последний удар, но и отвернуться тоже не могла. Всего этого не должно было происходить, но это происходило. Происходило на самом деле.
На лице Клауса появилась улыбка, в которой не было ничего, кроме наслаждения. Поднятая палка в его руках начала опускаться.
Копье пролетело через всю поляну и поразило его в самую середину спины; оно застряло там и подрагивало, как огромная стрела. Папка выпала из разжавшихся пальцев Клауса, безумная улыбка исчезла с его лица. Секунду он стоял, раскинув руки, а потом обернулся. В его спине дрожало копье из белого ясеня.
Хотя перед глазами Бонни кружились серые пятна, она отчетливо услышала этот голос. Голос зазвенел, холодный, высокомерный и исполненный непоколебимой уверенности. Он произнес всего четыре слова, но они изменили все:
– Отойди от моего брата.
