Текст книги "Только для него"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

Наташа едва ли была способна связно говорить, когда Дарий, держа ее за ягодицы, ласкал языком ее шею. Потом он опустился ниже, оставляя влажную дорожку в ложбинке между ее грудями.

Она стонала и извивалась, а он опускался все ниже, пока не добрался до пупка, вытворяя нечто невообразимое своим языком. Она, ловя ртом воздух, мгновенно взобралась на него и оседлала, крепко обхватив ногами.

Не останавливаясь, он прижал ее к столу, задрал юбку и спустил с нее трусики. Затем нащупал пальцем самую горячую точку и принялся ласкать ее круговыми движениями.

– Оххх… – простонала она, стаскивая с него рубашку поло и замирая от восторга при виде его мощных плеч, рук, перетаскавших не одну тонну глины, камня и металла, широкой груди, узкой талии, бедер и доказательства того, что он рад ее видеть…

– Хочешь прямо здесь? – спросил он. Его глаза были похожи на горящие угли. Он подразнил ее кончиком пальца, прежде чем погрузить его в нее.

– Оххх… оххх… – снова простонала она, поощряя его, сжимаясь вокруг его пальца, страстно желая большего, всего.

– А может, перейдем в надежную, безопасную кровать?

Вместо ответа она вытащила из кармашка пакетик с презервативом и, не спуская с него глаз, расстегнула ремень на его брюках…

Нагнувшись, чтобы взять презерватив, он прошептал:

– Не останавливайся.

Она дрожащими руками постаралась как можно бережнее расстегнуть молнию на его джинсах и спустила их вниз. Она обхватила его бедра, когда он освободил ее от нижнего белья и надел презерватив.

Затем он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Готова? – спросил он.

– Никаких разговоров, – прошептала она, и он вошел в нее резким толчком, который отозвался во всем ее теле. Ей показалось, будто он заполнил ее всю… С трудом отдышавшись, она открыла глаза. – Не останавливайся, – пробормотала она, обвивая руками его шею, обхватив ногами его талию, стараясь принять его в себя целиком.

То, что он с ней делал, невозможно было описать словами. Он не искал быстрого удовлетворения и позволил себе достичь пика лишь тогда, когда она, крича от наслаждения, достигла оргазма.

Наташа дрожала, еле удерживаясь на ногах, она не могла бы сказать точно, кто из них кого поддерживает. Они льнули друг к другу. Она положила голову ему на плечо, слушала, как бьется его сердце – сначала часто, потом возвращаясь к нормальному ритму, – и вдыхала возбуждающий аромат его пота.

* * *

Дарий пришел в себя первым. Он опустил Наташу на пол и поддерживал ее до тех пор, пока не удостоверился, что она в состоянии стоять на ногах.

То, что произошло, было совершенно не похоже на весь его прошлый опыт.

– Не знаю, как ты, но я бы чего-нибудь выпил, – сказал он.

Она подняла голову и поцеловала его в щеку.

– Отличное предложение. – Она протянула ему принесенную им бутылку и два бокала: – Отнеси это в ванную.

Вдвоем они бы ни за что не поместились в крошечной душевой кабинке, так что Наташа наполнила ванну, добавив в воду немного пены, и зажгла ароматические свечи. Он принес бокалы, до половины наполненные розоватым охлажденным вином, поставил бутылку на край ванны и залез в воду. Она устроилась у него между ног, прислонившись спиной к его груди. Потягивая вино в приятной тишине, она вновь переживала каждое прошедшее мгновение, каждое прикосновение.

Его кожа, золотистая при свете свечей, выглядела так соблазнительно, что она повернулась и нашла языком чувствительное место у него под коленкой. Он убрал свой бокал, когда она, поощренная его реакцией, села к нему лицом, нагнулась и провела губами по внутренней поверхности его бедра, а затем подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Здесь или в надежной, безопасной кровати?

– Ни одна кровать не может быть безопасной, если на ней лежишь ты, но я рискну, – сказал он, притягивая ее к себе и целуя. – И на сей раз я буду внизу и позволю тебе делать всю работу.

Не работу… Удовольствие.

Наташа проснулась с первыми лучами утреннего солнца, каждая клеточка ее тела приятно ныла, и на нее нахлынули воспоминания вчерашней ночи. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но рядом никого не оказалось. На соседней подушке лежал лист бумаги. Он нарисовал ее спящей: грудь обнажена, под простыней, укрывавшей ее бедра, проступали очертания ягодиц, рука протянута к нему, словно она звала его обратно в постель.

Она испытала тревожное чувство. Почему он оставил ей этот рисунок? Оставлял ли он такой же каждой из своих любовниц? Чтобы было потом, чем шокировать внуков?

Кофе. Ей срочно надо выпить кофе. Оторвав себя от кровати, она спрятала рисунок в ящик письменного стола, кое-как оделась и отправилась в кухню.

К чайнику была прикреплена записка:

«Прости за неожиданное бегство, но сроки работы над лошадью поджимают, на следующей неделе я должен отдать ее в отливку. Ключи от «лендровера» и от дома пусть будут у тебя, пока они тебе нужны.

Д.».

Она потянулась за телефоном, чтобы написать ему… Что? Спасибо за ключи? За проведенное время? За все? Было слишком много «всего», за что его следовало бы поблагодарить.

«Не усложняй», – напомнила она себе, набирая слова:

«Спасибо за вчерашний день.

Н.».

Она нажала кнопку «отправить», не дожидаясь, пока мозги у нее окончательно расплавятся.

Следующие несколько дней Наташа потратила на создание рекламного образа Хедли-Чейз. Она отсканировала несколько акварелей и использовала один из рисунков Дария в качестве обложки для профиля в Фейсбуке, на сайте, созданном по ее заказу вебдизайнером, и в аккаунте в Твиттере. Ракурс был почти таким же, как на сделанном ею снимке. Неудивительно, что Дарий похвалил ее.

Закончив с художественным оформлением, она разместила в Твиттере фрагменты из истории дома, снабдив их прелестными иллюстрациями бабушки Дария и его эскизами. Она дала ссылки на свою страничку на «Фейсбуке», а также на сайт, где привела более подробную информацию о доме.

Она записала закадровый текст для видео под названием «Спящая красавица», которое сняла внутри дома, и опубликовала фильм на Ютюбе. Для каждой показанной комнаты у нее нашелся подходящий отрывок из летописи.

За последовавшую неделю она собрала немало просмотров, но большинство из тех, кто комментировал ее публикации, больше интересовались автором картин и историей, чем собственно домом. Кто нарисовал акварели? Где их можно приобрести? Можно ли их распечатать? Открыт ли дом для посетителей? Где можно купить книгу?

Пока еще никто не связал рисунки с именем Дария Хедли – это было неудивительно, учитывая, что он прославился прежде всего как скульптор.

От Дария не было ни слуху ни духу. Наташа знала, что он очень занят, но всякий раз, как звенел дверной звонок, она сразу же бросалась к двери, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Наташа?

– Привет, мам, – сказала она, впуская мать внутрь, и, пытаясь скрыть свое разочарование, отправилась включать чайник. – Вот так сюрприз. Я думала, ты вовсю готовишь и собираешься на каникулы.

– Готовлю, – сказала мать, доставая из корзинки форму с запеканкой и ставя ее в холодильник. – В морозилке уже свободного места не осталось.

Как обычно…

– И ты проделала такой длинный путь до Лондона, чтобы немного разгрузить морозилку? – сострила она.

– Не только для этого. Я подумала, что, коль скоро ты сейчас не работаешь, мы могли бы провести день вместе. Прогуляемся по магазинам… Может быть, выпьем чаю сегодня в «Клейборне»? Папа обещал нас угостить.

Ну да, конечно. Ей предлагали не просто вкусно поесть, а отвлечься от неприятных мыслей.

– Мам, вообще-то я немного занята.

– Ты работаешь? Неужели Майлз Морган?..

– Нет. Я веду частную сделку для одного клиента, продаю его дом, – быстро проговорила Наташа, стараясь не думать о том, что этот «клиент» не заплатит за оказываемые ему услуги. Ладно, Дарий обещал ей авторский экземпляр своей скульптуры, а он наверняка стоит немало. Если, конечно, его обещание по-прежнему в силе. – Ну а что ты собираешься покупать? Не поздновато ли прикупать вещички в отпуск?

– С отпуском ничего не получится.

– Почему?

Ее мать глубоко вздохнула, вынула несколько чашек и блюдец, согрела чайник.

– Вчера вечером нам позвонили. По всей видимости, лопнул бак с водой. Потолок обрушился… дом непригоден для проживания в обозримом будущем. Дети очень расстроились.

– Ох… Мне очень жаль.

– Вы не можете найти другое место?

– На весенние каникулы для девяти взрослых и семерых детей? К тому же не забывай, будут официальные выходные по всей стране.

– Для восьми взрослых, – уточнила Наташа, ставя на стол форму с пирогом. – Лимонный будешь? – предложила она, выкладывая кусочек на тарелку. – Что вы собираетесь делать?

– Думаю, съездим куда-нибудь на экскурсию… Ничего, как-нибудь справимся. – Мама взяла кусок пирога и внимательно его осмотрела. – Ты могла бы открыть пекарню, – предложила она. – Или, скажем, интернет-службу по доставке выпечки… Спрос на хорошие домашние пироги никогда не падает.

– Могла бы, но не буду.

– Да ведь я только предложила. Расскажи мне о доме, который ты продаешь.

– Если честно, я продаю Хедли-Чейз.

Мать нахмурилась:

– Разве это не тот самый дом?..

– Тот. Я обещала владельцу, что найду ему покупателя.

– И он согласился?

– Почему бы и нет? У меня рекордное количество продаж.

– Ну да, в то время, когда за твоей спиной стояла солидная фирма, – возразила мать. – К твоим услугам были глянцевые журналы, рекламные брошюры и «Кантри кроникл»… – Она замолчала, сообразив, что напоминать об этом не слишком тактично с ее стороны. – Реклама стоит невероятных денег.

– Необязательно.

Наташа показала матери страничку в Фейсбуке.

– Что ж, похоже, ты собрала немало комментариев. Рисунки очень симпатичные. Кто их выполнил?

– Я нашла их в доме. Они были без подписей.

– Значит, кто-то из тех, кто там жил, был очень талантливым. – Мама отломила вилкой еще кусочек пирога, а затем добавила: – Тебе нужен план.

– Это и есть план, – призналась Наташа. – Мам, а можно предложить тебе кое-что?

– Ты можешь предложить мне еще один кусок своего пирога, – ответила мама, наливая чай и добавляя в него молока. – Что же это за предложение?

– Ты, наверное, уже поняла, что Хедли-Чейз – великолепный загородный дом, расположенный в прекрасном месте. Кстати, там есть ручей, в котором водится форель. Папа с мальчиками могли бы ее ловить… Удочки прилагаются, – добавила она. Она видела их в одной из кладовых. – Там такие шикарные виды, что дух захватывает, а Хедли – классическая английская деревушка. Домики под соломенными крышами, старинный паб, общинный луг… Конечно, это не Корнуолл, – быстро прибавила она, – зато проживание бесплатно!

– Что ж, звучит великолепно и очень великодушно с твоей стороны, учитывая, что это не твой дом, – ответила ее мама, скорее подозрительно, чем с воодушевлением. – А разве в газетах не написали, что лестница в доме вот-вот обрушится?

– С лестницей все хорошо, ее можно привести в порядок, приложив совсем немного усилий, при помощи тряпки и пылесоса. – Она ждала, когда смысл ее слов дойдет до матери.

– Значит, предлагая нам пожить в доме «бесплатно», ты на самом деле хочешь, чтобы мы в отпуске пылесосили, убирали сухие листья и все, что еще там можно найти… Иными словами, устроить генеральную уборку?

– Не во всем доме, – возразила Наташа. – Только в парадных комнатах.

– И в спальнях, если, конечно, ты не предлагаешь нам раскинуть палатки на лугу. И в ванных комнатах. И на кухне.

– С кухней я разберусь до вашего приезда. Там не все так плохо, правда.

Мама отпила чаю.

– Семь дней, восемь взрослых, – продолжала настаивать Наташа. – Все, о чем я прошу, – это час работы в день от каждого из вас, зато у вас появляется возможность пожить в старинном поместье с богатой историей. Обещаю, – продолжила она, не дожидаясь, пока мать выскажет еще какие-нибудь возражения, – что больше ни у кого не будет таких фотографий с каникул, как у вас. Это не какой-то там жалкий коттедж, даже не апартаменты в шикарном доме, а целый дом, кровати под балдахином и бальная зала, и все – в вашем полном распоряжении.

– Ну, не знаю, Наташа…

– Непременно прочти летопись Эммы Хедли. Я отсканировала и распечатала ее, возьми экземпляр. Там великолепные иллюстрации, – добавила Наташа. – Можно, кстати, поделиться своими впечатлениями… Я сделаю для вас презентацию в «Пауэр Пойнт».

– Ты будешь там с нами? – спросила мать, найдя ее слабое место и играя на ее чувстве вины. – Не просто вымоешь кухню и убежишь назад, в Лондон?

На то она и мама. Мама видит ее насквозь, до самых глубинных тайников ее души. Почти как один ее знакомый скульптор…

– Ну да, мне придется там быть, – ответила Наташа. – А в последнюю субботу устроим «день открытых дверей». Пригласим гостей на чай… Ты не откажешься испечь по такому случаю свои булочки?

– А в следующем году поедешь с нами в Корнуолл?

Наташа поняла, что до мамы ей еще далеко.

– Можешь на меня рассчитывать. Я решила научиться кататься на серфе.

Пропустив мимо ушей ее последнюю фразу, мать встала.

– Тогда я лучше поеду домой и все организую. Мы привезем с собой постельное белье. И полотенца, – сказала она. – Я попрошу кого-нибудь из мальчиков забрать тебя в субботу утром.

– Не нужно. Дарий… Мистер Хедли одолжил мне свой «лендровер».

– Кто-о?! Дарий Хедли? – Мать нахмурилась. – Это имя кажется мне знакомым. Не могла ли я видеть его в «Селебрити»?

– Не знаю, – честно ответила Наташа.

Ключи по-прежнему оставались у Наташи; Дарий предоставил ей карт-бланш. Она вольна делать, что угодно, лишь бы поскорее продать дом. Раз он сейчас так занят, нет нужды его беспокоить… Правда, кто-то должен предупредить охрану, что в доме будут гости. И о «дне открытых дверей» в субботу. Она поедет к нему и все объяснит…

Она решила, что на метро доберется на другой конец Лондона гораздо быстрее, чем на машине или на автобусе. Увидев, что его улица полностью перекрыта грузовиком, Наташа поняла, что приняла правильное решение.

Вокруг толпились зеваки, наблюдая за происходящим, и среди них она заметила Пэтси.

– Что происходит?

– Лошадь грузят. Дарий! – крикнула Пэтси. – К тебе пришли!

Он появился прямо из-за грузовика, пыльный и потный. Щетина недельной давности делала его похожим на пирата.

– Подожди, – сказал он, – я просто должен проследить за тем, как он поедет.

– Не спеши.

Его губы растянулись в широкой улыбке.

– Я никогда не спешу.

– Ох, да…

Их взгляды с Пэтси встретились, и, судя по тому, как та закатила глаза, она все прекрасно поняла.

– Ну как, продали дом? – спросила Пэтси.

– Нет, но я работаю над этим.

– Если я могу быть чем-нибудь полезной… – она протянула свою визитную карточку, – позвоните мне.

– Помощники мне не по карману, – призналась Наташа. – Я предложила своим родным провести неделю за городом в обмен на то, что они сделают там генеральную уборку.

– Сейчас я не могу себе позволить свозить куда-нибудь сына на каникулы. Если вам нужны рабочие руки, я готова поработать за кров и свежий воздух.

– Что ж, спасибо. Чем больше народу, тем лучше.

– Проясните этот вопрос с Дарием и позвоните мне, – сказала Пэтси, взглянув на часы. – Ну, пока!

Наташа прислонилась к стене, когда грузовик завелся, и Дарий присоединился к ней, наблюдая, как тот медленно отъезжает с упакованной и перевязанной лошадью в кузове.

– Ты похожа на мороженое. Я бы поцеловал тебя, – добавил он, – но от меня плохо пахнет.

– Это хороший запах. – Запах глины и сосновых опилок перемешался с крепким запахом честного трудового пота. Подняв руку, Наташа провела ею по его щетине. – Мне нравится.

Он поднял ее руку и поднес к губам.

Они подошли к небольшому каменному дому в конце улицы, и он отпер дверь.

– Хочешь быть моей музой?

– Я сразу представляю себе полуодетых женщин, которые слоняются по холодной, продуваемой сквозняками студии, пока художники с дурной репутацией спорят о взглядах на искусство… Так что, пожалуй, откажусь.

– Я не сказал «стать» моей музой, я сказал «быть».

– Значит, у меня нет выбора?

– Как и у меня.

– Ох… Ладно, я рада, что смогла помочь, – сказала она, ненадолго прижимаясь к нему. – Ты что-нибудь ел?

– Пэтси не дает мне умереть с голоду. Ты пыталась связаться со мной? – спросил он, доставая плоский телефон из заднего кармана своих джинсов.

– Я оставила сообщение, но так и подумала, что раз ты работаешь, то отключил телефон.

– Речь о чем-то важном?

– Я не продала дом, – быстро проговорила она, – но нам нужно кое-что обсудить.

– Потри мне спину, и я буду весь внимание, – заверил он ее, снимая в крошечной прихожей ботинки. Стащив футболку, он швырнул ее на пол.

Снаружи дом походил на все остальные дома на этой улице. Внутри она увидела деревянный пол, покрытый лаком, белые стены, простые стальные светильники и старые вытертые кожаные кресла.

Он расстегнул ремень на джинсах, и они упали к его ногам. Переступив через них, он, голый, зашагал по открытой лестнице наверх, в спальную зону. Следом за ним Наташа подошла к ванной из стали и гранита.

– Если ты собираешься помыть мне спину, лучше разденься, а то твоя одежда промокнет насквозь, – предупредил он, открывая кран. Его глаза коварно поблескивали.

– Веди себя прилично. – Сегодня она оделась особенно тщательно. Ей хотелось произвести впечатление. – Мне еще возвращаться домой на метро.

Она расстегнула юбку, и та съехала к ее коленям. Она сбросила ее и сняла туфли.

– Вот и хватит пока, – сказал он, когда она осталась в бюстгальтере и трусиках цвета шампанского. – Мне очень хочется посмотреть, как это намокнет.

– После того, как сможешь не только руку мне целовать, – ответила она, но не стала спешить снимать белье, раз уж оно ему так понравилось. – Отвернись.

Он не отрывал жадного взгляда от ее груди.

– Это обязательно?

Ох… Густые темные курчавые волосы, потеки глины на щеках и груди, вода, стекающая по коже, придавали ему сходство с вождем какого-нибудь первобытного племени.

Все низменные инстинкты побуждали ее сделать еще шаг, прижаться к нему и заняться с ним любовью, но темные впадины у него на висках и под глазами предостерегали ее: сейчас в этом он нуждался меньше всего.

Она взяла с полочки гель для душа и жестом велела ему повернуться спиной. Он уперся ладонями в гранитную стену.

Она намылила ему голову, привстав на цыпочки, чтобы смыть засохшую в волосах глину. Ей пришлось прижаться к нему, грудь скользила по его спине, с которой каскадом стекала вниз мыльная пена.

Когда она повторила всю процедуру еще раз, он зарычал:

– Боже мой, что ты делаешь, женщина?

– Истязаю себя, – сказала она, выдавливая гель на губку и намыливая ему плечи.

– И не только себя! Если хочешь сказать мне что-то важное, лучше скажи сейчас, пока я еще в состоянии соображать.

– Я нашла людей, которые приберут в Хедли-Чейз. Мы поживем там неделю начиная с субботы.

– Что значит «поживете»? – Он чуть-чуть повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Успокойся. Речь идет о моей семье. – Она продолжала мыть ему спину, опускаясь все ниже, к углублению между двумя его восхитительно подтянутыми ягодицами.

– Нет… – начал было он, но вынужден был замолчать. У него перехватило дыхание, когда ее ласковые пальцы спустились ниже.

– Каникулы в Корнуолле накрылись медным тазом, так что я предложила им провести неделю за городом в обмен на небольшую помощь в уборке.

– Я не могу просить твоих родных убирать мой лом, – сказал он.

– Ты не можешь – зато я могу, – ответила она, приседая вниз и обрабатывая мочалкой его колени и совершенно потрясающие икры. – Пэтси тоже вызвалась помогать.

– Пэтси?

– Я встретила ее на улице. Она велела для начала спросить разрешения у тебя.

– Все соседи будут знать мельчайшие подробности, не пройдет и часа с момента ее возвращения.

– Речь идет всего лишь о старом доме, – напомнила она ему. – Куча скучных портретов, парочка кроватей под балдахинами и старая-престарая кухня. Теперь можешь повернуться.

Он повернулся, и у нее на мгновение перехватило дыхание. Может быть, он и не спал всю неделю, но одна часть его тела пришла в полную боевую готовность.

Словно в замедленной съемке, она вымыла ему пальцы ног, лодыжки, внутренние стороны бедер. Потом встала и намылила ему грудь и живот.

Он потянулся было к ней, но она запротестовала:

– Не трогай…

К тому времени, как она добралась до той части тела, что никак не хотела успокаиваться, у него задрожали ноги. Глухо застонав, он отклонился назад и ухватился руками за полотенцесушитель. Он закрыл глаза. Она взяла его мужское достоинство в ладони и поглаживала до тех пор, пока он со вздохом облегчения не разрядился ей в руку. После этого она выключила воду, обняла его за шею и очень нежно поцеловала.

– А теперь иди спать.

Ошеломленный, едва способный говорить, он взял с полочки полотенце, накинул на нее и притянул к себе. Она была теплая и мокрая.

– Останься со мной, – попросил он.

– Так вот чем должны заниматься музы? – спросила она, пытливо глядя на него и слегка хмурясь. – Быть готовой к тому, чтобы ты, проснувшись, рисовал ее во всех позах – довольной, насытившейся, удовлетворившей все желания?

– Я оставил записку, – ответил он. – Я оставил рисунок…

– Почему?

– Ты спала. Если бы я забрал его, это выглядело бы так, словно я краду у тебя что-то совсем личное, интимное.

– Ох. – Она прислонилась лбом к его груди так, чтобы он не мог видеть ее глаз. Не мог видеть, о чем она думает. – Если хочешь, Дарий, возьми его. Он твой.

Он отступил на шаг и приподнял пальцами ее подбородок, читая по ее лицу так же легко, как большинство людей читает заголовки газет.

– Ты решила, что рисунок – прощальный поцелуй? – спросил он. – Рисунок Дария Хедли в обмен на горячий секс?

– Нет! Наверно… – Она опустила плечи. – Я тебя совсем не знаю, Дарий.

– Точно, не знаешь, – ответил он, беря из стопки еще одно полотенце и оборачивая его вокруг пояса. – Если бы я когда-нибудь мог поступить так подло, я бы обязательно подписался и поставил дату, чтобы рисунок чего-нибудь стоил. Чтобы его можно было продать.

– Дарий…

Он не стал ждать извинений. Она не доверяет ему – вот что главное. Дарий поднял трубку стационарного телефона, стоявшего рядом с кроватью, и нажал кнопку быстрого набора.

– Рамзи? Говорит Дарий Хедли. – Он не стал терять время на приветствия. – Мой агент организовал уборку дома. Пожалуйста, проинформируй охрану, что они будут жить в доме с… – Он посмотрел на Наташу, которая в нерешительности застыла у порога ванной комнаты, прижимая полотенце к груди.

– Сегодняшнего дня, – выпалила она на одном дыхании. – Я поеду туда сегодня, чтобы включить воду, вычистить…

– С сегодняшнего дня, – продолжил он. Он лишь вполуха слушал ворчание Рамзи: как нехорошо пускать в дом целую кучу посторонних людей.

Мокрые пряди волос, прилипшие к румяным щекам, сливочные пышные плечи… ему приходилось делать над собой невероятные усилия, чтобы не подойти к ней. Не молить о прощении…

Какое-то безумие! Точно такое же безумие поразило когда-то его отца. Желание обладать женщиной, выходящее за все границы здравого смысла.

– Я понимаю все ваши доводы, Рамзи, но, откровенно говоря, – сказал Дарий, – ваше мнение меня совершенно не волнует. Я не подарил Хедли-Чейз государству только потому, что кому-то надо защитить местных жителей, а я точно знаю, что вы не будете этим заниматься. – Не дав Рамзи возразить, он нажал отбой. – Что-нибудь еще? – спросил он.

Наташа глубоко вздохнула. Он стоял перед ней с каменным лицом. Она усомнилась в честности его намерений, тем самым оскорбив его чувство собственного достоинства. Она пересекла какую-то невидимую линию, и этого уже не исправишь!

– Только одно. – Она прижала полотенце к груди. Всего мгновение назад быть обнаженной казалось ей совершенно естественным, и вдруг ей стало неловко. – Теперь я не работаю в фирме «Морган и Блэк», поэтому не могу себе позволить устроить в Хедли-Чейз торжественный прием с обедом из трех блюд. И все же в следующую субботу я собираюсь провести там «день открытых дверей», – сказала она. – Приглашу гостей на чай. Если погода будет хорошей, то устрою чай на улице, если же нет – в бальном зале.

Он по-прежнему молчал. Даже не съязвил насчет пирогов. Он словно не мог дождаться, когда она уйдет.

– И хотя я уверена, что потенциальные покупатели и представители изданий о недвижимости захотят побеседовать с тобой, в твоем приезде нет необходимости. – Опять никакого ответа. – У меня все.

Наташа собрала одежду, на негнущихся ногах спустилась по лестнице, одеваясь на ходу, по пути к двери натягивая блузку и юбку на еще влажное тело. Она вышла и шумно захлопнула за собой дверь, чтобы он услышал, что она ушла. Ушла и не вернется.

Черт, черт, черт… Как же она могла так оплошать? Как же позволила себе настолько влюбиться?

– Наташа! – Она поворачивала за угол, как вдруг чуть не столкнулась с Пэтси. – Что случилось?

– Хм, ну, я… Я просто спешу, – ответила Наташа, внезапно осознав, что к щекам и шее прилипли мокрые пряди волос, что блузка, надетая на мокрое тело, сильно помята. Сразу видно, чем она занималась. – У меня так много дел. Я… м-м-м… передала Дарию, что вы вызвались помочь нам.

– Дайте-ка угадаю. Он сказал «нет»?

– Ничего подобного. – Он, правда, поворчал насчет сплетен, но ведь и не отказал. С какой бы стати? Она выложила фотографии Хедли-Чейз в Интернет. Вряд ли Пэтси сумеет углядеть такое, чего соседи не увидят и без ее помощи. – Буду очень рада, если вы поможете, если у вас, конечно, все еще есть желание.

– Я приеду и привезу резиновые перчатки и тряпки.

– Работа не будет отнимать все время, – заверила ее Наташа. – Ваш сын любит рыбачить?

Та улыбнулась в ответ:

– Скоро мы это выясним.

Наташа достала из сумочки новую визитную карточку. На ней было написано: «Наташа Гордон, консультант по недвижимости».

– Вот, напишите мне на электронную почту, если у вас есть какие-то особенные предпочтения в еде. И еще: все берут с собой свое постельное белье. Вам это подходит?

– Конечно, никаких проблем. Если вы не против, я поеду завтра днем, сразу после того, как закончатся занятия в школе. Помогу вам навести порядок в спальнях.

– Вы просто сокровище!

– Мы приедем около шести часов вечера.

– Великолепно.

Она уже заворачивала за угол, когда Пэтси вновь окликнула ее:

– Наташа… – Та обернулась. – У вас сзади задралась юбка.