Текст книги "Только для него"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Он получил повышение, которое по праву должна была получить она! Тоби Дентон, ее коллега, пользующийся особыми привилегиями!

Наташа никогда бы не подумала, что ее подставил этот здоровенный блондин-регбист ростом под два метра, для которого работа – лишь досадная помеха в жизни… Он мечтал стать профессиональным спортсменом… Неужели ему хватило ума, чтобы уничтожить ее с помощью такого хитрого плана?

Он был энергичен, только когда бегал по игровому полю, а в остальное время отличался полнейшим равнодушием к происходящему. Когда ему требовалась помощь – Наташа единственная, кто откликалась на его зов. Она сама дала ему пароль от своего ноутбука, чтобы он мог, когда требовалось, проверять рабочий график. Как правило, по утрам он забывал, где именно и когда ему нужно было появиться.

Объявление о его назначении компаньоном появилось на сайте фирмы «Морган и Блэк» на следующий день после того, как Наташа вышла оттуда, неся в руках коробку с содержимым ящиков своего рабочего стола. Фотографии с корпоративной вечеринки появились в блоге еще через день. Тоби постарался на славу! Она аплодировала бы ему стоя, если бы ради своего повышения он не принес в жертву ее.

– Наташа! – окликнула мать. – Ты там что, печешь?

– Пеку? Нет… – Ей стало совсем плохо. – Мне нужно идти. Я жду звонка. Желаю вам хорошо провести время в Корнуолле.

«Жду звонка»… Кто бы ей сейчас позвонил? Да, она действительно кое-что испекла… Наташа окинула печальным взглядом выстроившиеся на рабочем столе кухни кексы с имбирем, лимоном, маракуйей и торт, который нужно было намазать кремом. Этим она всегда отвлекалась от дел.

А перед глазами снова и снова вставал Дарий Хедли. Его руки. Золотая серьга, блеснувшая из-под темных кудрей… Сумасшествие.

Ладони вспотели, глаза щипало, у нее не было работы, и никто ей не звонил. Еще неделю назад каждая крупная фирма мечтала заполучить ее к себе, а теперь она стала персоной нон грата. Ей придется очень нелегко. Она должна доказать всему миру, что по-прежнему лучшая из лучших. И ее голова все же работала, она видела решение.

Она должна найти покупателей для Хедли-Чейз. Придется ей встретиться с мужчиной, под взглядом которого она тает, как желе. Но душеприказчик, занимавшийся продажей дома, ясно дал ей понять, что продавец больше не желает иметь с ней дела.

Чем больше она думала о Дарии Хедли, тем яснее ей становилось, как тяжело ему приходится. И почему он вынужден продать дом, в котором его предки жили четыреста лет? Если у него не хватает денег на содержание дома, все понятно, ведь налоги на такое имущество убийственно высоки. И нетрудно догадаться, почему он пришел в ярость. Ведь по ее милости, как считает Хедли, он вынужден сам всем заниматься.

Скорее всего, она будет единственной, кто предложит ему помощь. А уж Хедли, несмотря на чувства, которые у нее вызывал, – точно ее единственная и последняя надежда.

К счастью, все, что касалось Хедли-Чейз, она сохранила в особой папке в своем ноутбуке. Не хватало одного – контактных данных Дария Хедли.

Она погуглила Хедли-Чейз в надежде наткнуться на какую-нибудь семейную сплетню, которую растиражировали бы все издания, посвященные недвижимости, но ей не повезло. Наташа уже не надеялась, что найдет хоть сколько-нибудь ценную информацию и о самом Дарии Хедли. Она ввела его имя в поисковую строку – на всякий случай.

На экране появилась целая вереница ссылок и картинок, и она нажала на одну из них. По иронии судьбы, это была фотография с одного из светских мероприятий для «сливок» общества, которые освещала «Кантри кроникл». Подпись под фотографией гласила: «Победитель конкурса скульптор Дарий Хедли в художественной галерее «Серпентайн…»

Так он – скульптор? Тогда все понятно: и грубые ботинки, и потрепанные джинсы.

Галстук у него на шее чуть распущен, воротник расстегнут. Он не обращал внимания на фотографа; он смеялся над кем-то или над чем-то. Кстати, она оказалась права: его лицу для привлекательности не хватало всего лишь улыбки. Он был похож на дьявола, но дьявола, у которого был хороший день. Наташа коснулась пальцами экрана, провела по его губам.

– Ох… – вздохнула она. – О-хо-хо…

Глава 3

Узкий переулок, по которому шла Наташа Гордон, был застроен самыми разными зданиями. Она знала лишь название улицы, но не сомневалась, что легко найдет студию именитого, награжденного различными премиями скульптора. И ошиблась. Она дошла до глухого конца переулка, не заметив ни единого признака студии: развернувшись, столкнулась лицом к лицу с женщиной, которая пристально изучала ее, сощурив глаза.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила незнакомка.

– Да, надеюсь… Я ищу Дария Хедли. Мне сказали, что его студия на этой улице.

Незнакомка окинула ее долгим, задумчивым взглядом. От нее не ускользнул серый костюм, который Наташа надевала на деловые встречи и теперь надеялась, что с его помощью сумеет противостоять «электрическим волнам», возникшим между нею и Хедли в кабинете Майлза.

Закончив пристально осматривать ее, незнакомка осведомилась:

– Дарий ждет вас?

– Он наверняка мне обрадуется, – ответила Наташа, мысленно скрестив пальцы на удачу. – Вы его знаете?

– Конечно. – Женщина расплылась в улыбке. – Я всех знаю. Даже вас, Наташа Гордон.

Стараясь не показывать изумления, Наташа последовала за женщиной обратно, к старым, ржавым воротам гаража. Женщина достала толстую связку ключей и отперла боковую дверь.

– Дарий! – крикнула она, оставив дверь открытой.

Наташа устремилась за ней следом.

– Сегодня у тебя подходящее настроение для доярки?

Доярки?!

Откуда-то сверху громко пробурчали:

– Не сейчас, Пэтси.

Наташа задрала голову. Дарий Хедли стоял на высокой стремянке и ваял круп скачущей лошади.

– Ты по-прежнему хочешь свернуть ей шею? – не отставала Пэтси.

– За неделю ничего не изменилось, – ответил он, отклоняясь назад, чтобы посмотреть на результаты своей работы, – но не волнуйся, эта чертова лошадь меня доконала так, что наносить кому бы то ни было тяжкие телесные повреждения я уже не в настроении.

– Значит, если я ее впущу, ей ничто не грозит?

– Кого впустишь?.. – Он повернулся, и Наташино сердце сделало сальто при взгляде на него.

– Ты описал ее очень правдоподобно. Очень! – добавила Пэтси с широкой улыбкой. – Конечно, мне помогло и то, что ты в последние дни рисуешь ее на каждом свободном клочке бумаги.

– Пэтси…

– Я увидела, как она ходит туда-сюда по улице в поисках твоей студии. Табличка с твоим именем на двери была бы как нельзя кстати, – заметила Пэтси, по-видимому нисколько не напуганная его рычанием.

– Табличка привлечет зевак, которые помешают мне работать, – ответил Дарий, глядя поверх головы Пэтси на дверь.

У порога, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стояла Наташа.

Может быть, это солнечный свет, пробивавшийся сверху, сделал его глаза похожими по цвету на расплавленное олово. Они прожигали ее насквозь. Ноги девушки сделались ватными…

Он был великолепен: выцветшие, запачканные глиной джинсы в обтяжку, кудрявые волосы, черные, как вороново крыло, мускулистые плечи. И руки…

– Мистер Хедли, догадываюсь, что я – последний человек на Земле, с кем вам сейчас хочется разговаривать, – быстро произнесла Наташа, не дожидаясь, пока он велит ей проваливать, – но, если у вас найдется десять минут, у меня к вам есть предложение.

– Предложение?

Дарий посмотрел вниз. В полумраке отчетливо выделялась фигура Наташи Гордон, похожая на песочные часы, подчеркнутая светом, отраженным от плоских крыш…

– У вас найдется для меня десять минут? – повторила она.

Сверху он видел, как прижимаются друг к другу ее пышные груди в вырезе блузки. Она подняла руку и прикрыла глаза от света, падающего вниз сквозь стеклянный потолок.

– Давайте присядем, – предложила она, поднимая вторую руку, в которой держала белую коробку, перевязанную ленточкой. – Я принесла домашний пирог, сама испекла. Я даже заварю чай.

Он взял влажную тряпку и вытер руки. Вообще-то следовало бы послать ее куда подальше, но часто ли получаешь заманчивые предложения от сексапильной красотки, которая к тому же принесла с собой пирог?

– Надеюсь, печь вы умеете… вы или ваша мама, – заметил он.

Пэтси удовлетворенно кивнула, видимо сообразив, что они, оставшись наедине, не перережут друг друга, и ушла.

– Разве я могла бы принести с собой что-нибудь, что было бы не идеально? – спросила Наташа.

«Да уж…» – подумал Дарий. Она не пожалела усилий…

– Как вы нашли меня?

– Разве это важно?

– Представьте, важно. – Он спустился на одну ступеньку, и она глубоко вздохнула.

– Поискала в Интернете, – ответила она. – И довольно быстро нашла Дария Хедли, скульптора, отмеченного наградами, который в данный момент работает над бронзовой скульптурой в натуральную величину. Вы получили престижный заказ изобразить одну из величайших скаковых лошадей всех времен. – Она нарочно забрасывает его подробностями, чтобы он забыл, о чем спрашивал. Ему знакома такая манера. Его дед тоже умел мастерски уводить разговор в сторону, если ему задавали неудобные вопросы. – Там и фотография была, – добавила Наташа.

– Моя? – Дарий спустился еще на одну ступеньку вниз.

– Лошади. В «Рейсинг таймс». Ваши фотографии – большая редкость. У вас даже нет своего сайта. – В ее устах фраза прозвучала как упрек.

– Меня это устраивает.

– Да…

Наташа отвернулась, давая им обоим передышку. Озираясь по сторонам, она увидела целую кучу фотографий лошади во всех ракурсах – стоящей, галопирующей, в прыжке. Снимки были развешаны на всех стенах. Она подняла голову и оглядела статую. Дарий ваял лошадь, которая готовится прыгнуть.

– Знай я, кто вы, когда ваш дом выставили на продажу, – сказала она наконец, – воспользовалась бы кое-какими сведениями, чтобы привлечь внимание журналистов. Владельцы скаковых лошадей – одни из самых богатых людей в мире, к тому же имение Хедли-Чейз расположено недалеко от крупного тренировочного центра…

– Вы дали журналистам достаточно пищи для ума безо всякой помощи с моей стороны, – урезонил ее Дарий. – Кстати, я спрашивал не о том, где вы узнали о моей студии, а от кого, – с нажимом произнес он, давая понять, что его невозможно одурачить.

Она печально улыбнулась. Уголки губ дернулись вверх.

– Кстати, «где» – гораздо сложнее. Выяснить адрес – только полдела. Если бы не Пэтси, я бы до сих пор искала вас.

– И все-таки? – не сдавался он.

– Извините, мистер Хедли. Агент по недвижимости никогда не раскрывает своих источников.

– У какого-нибудь журналиста? – Нет, вряд ли, подумал он. – Сейчас журналисты явно не на ее стороне… Читая между строк, можно было заметить, что все предполагали, будто бы ее «крах» был вызван оголтелым стремлением к успеху. Кое-кто даже намекал, что она подпитывала свою энергию кокаином. – Может быть, галерист, торговец произведениями искусства? – продолжал Дарий. Галерист, сраженный ее голубыми глазами и расстегнутой верхней пуговицей на блузке? Нет… Кто там недавно купил новый дом? – Фредди Гловер несколько месяцев назад праздновал новоселье, – заметил он.

Наташа не подтвердила и не опровергла его предположение, и он оставил ее в покое.

– Если вы пришли, чтобы извиниться…

– Я уверена, что Майлз уже устроил ритуальное пресмыкательство, но, если вы настаиваете, я тоже могу изобразить раскаяние, – предложила она.

Она слегка взмахнула рукой, подчеркивая свою искренность, и ему показалось, будто все ее тело замерцало.

Наташа выжидательно смотрела на него, но он молчал, стараясь овладеть собой.

– Мне, разумеется, очень жаль, что все так случилось, но к вам я пришла не для этого.

– Зачем же вы пришли? – спросил он. Ему ужасно не нравилось, что его так сильно волнует эта женщина. – Ради бога, войдите и закройте дверь, если вы остаетесь. Не съем же я вас…

По лицу девушки нельзя было сказать, что его слова ее полностью убедили, но она закрыла дверь, а потом подошла к нему, медленно покачивая бедрами. Такая походка вышла из моды лет пятьдесят назад. Примерно тогда же, когда вышла из моды ее фигура, похожая на песочные часы.

Дарий заметил, что она постаралась скрыть свои прелести под строгим сереньким костюмчиком. Но юбка льнула к ее бедрам и была на целую ладонь короче, чем требовалось для деловой дамы. Такая длина выгодно подчеркивала ее стройные ноги на случай, если бы он забыл остановить взгляд на глубоком вырезе ее блузки. Если она хотела выглядеть серьезно, ей точно следовало выбрать блузу поскромнее.

Волосы девушка собрала в свободный пучок на затылке. Весь его вид – откровенная провокация! Его так и тянуло вытащить шпильки и полюбоваться ее белокурыми волосами, разметавшимися по плечам.

Она остановилась, подойдя к стремянке, и устремила свой взгляд вверх, на него. Видимо, она тоже почувствовала, что его провоцировать опасно, и замерла в нерешительности.

К черту пирог! Он готов проглотить ее саму…

– Ну? – неожиданно рявкнул он, разозлившись на нее за то, что она его отвлекает. Он и на себя злился: ведь ему приятно, что она его отвлекает! И за то, что он обрадовался, когда увидел ее. Если, конечно, за всем не стоит Морган. Придумал коварный план: подослать к нему секс-бомбу, чтобы отвлечь от мыслей о взыскании компенсации.

Наташа провела языком по верхним зубам, потому что во рту у нее пересохло. На мгновение она забыла, зачем явилась в студию Дария Хедли.

– Так что же вам нужно, Наташа Гордон?

Она посмотрела вверх и увидела в его взгляде отражение своих смятенных чувств. Еще миг – и все завертится совершенно непредсказуемым образом.

– Конкретно от вас, мистер Хедли, мне не нужно ничего, – скороговоркой произнесла она. – Совсем наоборот. Я собираюсь оказать вам услугу. Хочу продать ваш дом.

– Мисс Гордон…

– Знаю, знаю. – Она подняла руки вверх, словно сдаваясь. – С чего бы вы стали мне доверять, особенно после фиаско с рекламой.

– Насколько я понимаю, вы намерены продолжать, как бы я ни отнесся к вашему предложению? – спросил он.

– Вы совершенно правы.

Она сняла с плеча сумку с ноутбуком и положила ее к своим ногам, словно «бросая якорь» в его студии. Коробку с пирогом она поставила на верстак, рядом с аккуратно разложенными инструментами.

Дарий наконец спрыгнул со стремянки.

Наташа опасливо покосилась на возвышающуюся над ней скульптуру. Стараясь не смотреть на Дария, она обошла скульптуру лошади со всех сторон, внимательно рассматривая ее. Очутившись на безопасном расстоянии, она позволила себе посмотреть на Хедли.

– Я видела вашу инсталляцию снаружи галереи «Тейт модерн». Дом.

– Вижу, вы неплохо подготовились, – заметил он.

– Просто проходила мимо. Я не знала, что это ваше, пока не увидела в Интернете. Ваш дом… показался мне несколько мрачным.

– Критиковать может каждый.

– Нет… Он красивый. Просто… В общем, внутри не было людей, а без людей дом бездушен.

– А может, я именно это и имел в виду, – заметил он.

– Правда? – Он не ответил, и она снова посмотрела на лошадь. – Она… большая.

– Я сделаю уменьшенную копию ограниченным тиражом.

– Как раз подошло бы для каминной полки, – брякнула Наташа, не подумав, и тут же пожалела о сказанном. – Простите, я сказала глупость. Я немного нервничаю.

– Не удивительно. Неужели Майлз Морган решил, что меня можно купить за кусок пирога и возможность созерцать ваше декольте?

– Что? – Она посмотрела на верхнюю пуговицу своей блузки, но та была на месте. Пока. – Майлз меня не посылал. Что же касается моего декольте… – Она пожала плечами, пытаясь успокоиться. – Когда продаешь дома, самое главное – создать образ. Подготовить почву, произвести первое впечатление, привлечь внимание зрителя и удержать его. – И подумала, что сейчас она продает не дом, а саму себя… – В последнее время я увлеклась кулинарией и съела слишком много своей выпечки.

– И сейчас хотите поделиться.

– Я подумала, что-нибудь сладкое поможет растопить лед.

Лед? Никакого льда не было и в помине. Кровь застучала у него в ушах; ему показалось, что внутри его все закипает. Он целую неделю рисовал эту женщину, как одержимый, стремясь выкинуть ее из головы.

Ему хотелось рисовать и рисовать ее, пока он не увидит ее такой, какая она есть, пока не поймет, о чем она думает, что чувствует.

– Что там у вас? – спросил он.

– Я не знала, что вы любите, поэтому принесла несколько на выбор, – ответила она, глядя на него. Ему показалось, что между ними прошел электрический разряд. – Несколько кексов… Лимонный, шоколадный, кофейный, имбирный… и еще с маракуйей, «плодом страсти».

Из коробки соблазнительно пахло ванилью, и он сразу вспомнил детство.

Ему с трудом удавалось не поддаться искушению, поднять взгляд и посмотреть на ее соблазнительную грудь. Неужели он такой же, как его отец? Неужели и для него страстное желание обладать женщиной способно вытеснить из головы все прочие мысли? Одна женщина заслонила собой целый мир.

– Вижу, мисс Гордон, вы не преувеличивали, сказав, что увлеклись кулинарией, – сказал он, беря первый кусок, который попался в руки. – Печь вам порекомендовали в «Фэрвью», так сказать, в качестве трудотерапии?

– Прошу вас, называйте меня Наташа. Мне так больше нравится.

– Охотно. – Он слизнул сахарную пудру с большого пальца, и Наташа залилась поистине девичьим румянцем.

– На вашем месте я бы очень злилась. Честно говоря, я тоже злюсь. Не очень-то приятно было звонить родителям и предупреждать, что они, и их соседи, и вообще все, кого они знают, прочтут о моем нервном срыве в вечерней газете. Что к ним в дверь будут звонить и ломиться репортеры. Что они, кстати, не замедлили сделать.

– Никаких комментариев.

Улыбка стала чуть шире, на щеке появилась крошечная морщинка.

– Кстати, насчет «Фэрвью» все неправда… Через пятнадцать минут после вашего ухода мы с Майлзом Морганом расстались.

– Он вас уволил? Я не очень хорошо разбираюсь в трудовом праве, но уверен, что он поступил противозаконно. Он не имел права вас увольнять, пока вы больны.

– Возможно, вы и правы, – признала она, – но я отказалась идти ему навстречу и притворяться, будто у меня нервный срыв. И не стала прятаться в «Фэрвью», чтобы спасти репутацию фирмы.

– Я читаю газеты.

– Все читают газеты, – ответила она. – Предполагается, что сейчас я даю отдых усталым мозгам и обдумываю свое будущее.

– Вы ничего не отрицали, – заметил он.

– Мне бы ничего не помогло. Я не сумасшедшая. Меня подставили! Потом он перешел к угрозам, что подаст на меня в суд за злонамеренный ущерб… – хрипло продолжала она. Зрачки стали огромными.

Он невольно подумал: что она будет делать, если он схватит ее руку и приложит к молнии на своих джинсах? Если он вопьется в нее поцелуем?

– В общем, мне показалось, что оставаться там бессмысленно.

Он отвернулся, подошел к чайнику, встряхнул его, проверяя, достаточно ли воды, включил. Что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей, роящихся у него в голове. Тех же мыслей, что выгнали его из кабинета Майлза Моргана, только еще более энергичных.

У него не было проблем со связями «на одну ночь». Ни к чему не обязывающий секс, просто хорошее времяпрепровождение, которое не задержится в воспоминаниях надолго. Сложности начинались, если включить голову. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она осталась. Но и прогнать ее он тоже не мог…

– Похоже, вы хотите отрицать, что Хедли-Чейз заражен древесным жучком, – сказал он, бросая в кружки чайные пакетики. Сделав над собой усилие, он перевел разговор снова на дом. – Об этом раструбили во всех газетах. Кто же вам теперь поверит, даже если вы станете утверждать обратное?

– Верно… Хотя это и не так, – сказала она, видимо, с таким же жаром, как и он, возвращаясь к делу. – Дом не заражен жучком. Правда, в последние годы он пребывал в запустении, надо подлатать крышу, но самое главное – реклама привлекла к нему внимание, – сказала она серьезно, как будто в этом было что-то хорошее. – Мою фотографию перепечатали все воскресные приложения о недвижимости.

– Вашу фотографию? – Он взмахом руки указал ей на старый диван, на котором он спал, когда работал допоздна и слишком уставал для того, чтобы пройти сто шагов до дома. – Разве у Моргана нет профессионального фотографа?

– Есть, конечно, и он старался, как мог, передать красоту интерьеров, но в тот день, когда мы выехали на съемку, дождь лил как из ведра, и, как он ни бился с фотошопом, ничего не выходило, – призналась она, садясь на старые продавленные диванные подушки. – Сроки поджимали, поэтому в выходные, когда погода наладилась, я сама поехала на место и сделала несколько снимков.

– У вас хороший глаз.

– На самом деле я сделала несколько сот кадров. И выбрала один.

«Не просто выбрала», – подумал он, доставая молоко; он должен был чем-то занять руки. Она не жалела своего времени. Если, конечно, верить ее словам…

– Какая жалость, что издания о недвижимости не ограничились публикацией фотографии.

– Этого и быть не могло. Она была так хороша, что к ней непременно должен был быть написан текст, это была превосходная возможность для рекламы. Если бы Майлз не запаниковал…

– То что? Что бы вы сделали?

– Ну, для начала наняла бы уборщиков за счет фирмы. Затем я бы пригласила редакторов изданий о недвижимости на ланч в близлежащем пабе, а когда они вдоволь налюбуются окрестностями, я бы медленно-медленно повезла их к дому, чтобы они в полной мере насладились видом.

– А потом?

– Я нисколько не сомневаюсь, – сказала она, – что за неделю нашла бы вам покупателя.

Ее улыбка была лучезарной.

– Несмотря на шаткую лестницу и протекающую крышу? – не отступал он.

– Дождя не было целую неделю.

– Но жара не может длиться вечно.

– Верно, и поэтому мы должны сейчас же взяться за дело. У Хедли-Чейз столько возможностей! – продолжала она. – Я даже не представляла, сколько там всевозможных хозяйственных построек, пока сама не увидела… Конюшня, маслобойня… ну, а во многих ли имениях есть своя пивоварня?

– Во всех больших имениях в прежние времена имелись свои пивоварни; тогда пить пиво было безопаснее, чем воду.

– Наверное, но их ведь можно превратить в мастерские, гостевые домики и офисы. Майлз обычно соображает гораздо быстрее… – Между ее бровями залегла крошечная морщинка. – Это я виновата.

– А не он?

– Все немного сложнее, чем вы думаете. – Она поставила локоть на подлокотник дивана, подперев подбородок рукой, давая ему возможность увидеть свои прелести под другим углом. Чтобы отвлечься, он взял коробку с пирогами и протянул ей. – Вы все еще хотите продать дом? – спросила она, наклоняясь вперед и пытаясь при помощи считалочки выбрать кусочек, указывая на каждый поочередно пальцем с ярко-красным ногтем.

Тоже способ отвлечься.

– Я решил, что вас послал Морган, чтобы заставить меня отказаться от идеи обратиться в суд, – сказал он, позволяя себе очередной взгляд на ее блузку. В вырезе мелькнул кружевной бюстгальтер – такая картинка способна спровоцировать пробку на дороге! Кровь в нем закипела.

Она подняла на него взгляд, поскольку он замолчал.

– Вы до сих пор так думаете?

Думает? Кто здесь думает… Он покачал головой:

– Нет. Вы настроены деловито. Бизнес есть бизнес.

Она подняла взгляд. На сей раз она не улыбалась. На ее лице была написана решимость.

– Это не бизнес, это – личное. Ваши дела с «Морганом и Блэком» меня не касаются. Я с вас ничего не возьму. – Она снова коротко пожала плечами, и, когда закинула ногу на ногу, его мысли опять потекли по совершенно иному руслу…

– Может быть, вы предпочитаете посидеть пару лет и подождать, пока уляжется суета?.. – предположила она, откусывая кусок лимонного бисквита, Белоснежные зубы, губы, похожие на лепестки роз…

А он уже хотел нарисовать ее обнаженной, вылепить ее роскошное тело из глины, изучить ее формы руками, а затем воссоздать их.

– Вы, должно быть, очень везучий, – невозмутимо продолжала она, как будто не догадываясь о том, какое действие производит на него и в каком смятении его мысли. – У риелторов намечается бурная неделя; вряд ли они будут долго мусолить эту новость. Прочтите настоящий текст. – Она доела пирог и слизнула крошки с кончиков пальцев. – Ну а уж что за всем последует, решать вам.

– Наташа, вы забыли, что я уже читал вашу рекламу.

– Нет, мистер Хедли. Вы видели результат того, что сделал с моим текстом человек, который меня подставил, чтобы получить повышение, ради которого я работала, не жалея сил и не считая часов.

– Дарий, – поправил он, чувствуя, что над его верхней губой выступили капельки пота. – «Мистером Хедли» меня называет только мой бухгалтер.

– Хорошо, Дарий. Так вот, говоря, что дело немного сложнее, чем вы думаете, я имела в виду настоящие сложности. – Она взглянула на него, в ее глазах он увидел отчаяние. – Путаница с рекламным текстом – не случайная ошибка.

– Не ошибка, значит?

– Нет, – сказала она. – Но мишенью подставы была я, а вы оказались случайной жертвой.