Текст книги "Заново влюблены"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Где она сегодня пропадает?

Белль демонстративно воздержалась от ответа. Официант оставил заказанную минералку и удалился.

– Дейзи... – уточнил Иво, зная, что Белль не любит, когда он зовет ее сестричку местоимением «она».

– Честно говоря, не представляю, где сегодня Дейзи, – признала Белль. – И не смотри на меня так, словно только ты все предвидишь заранее, укорила она мужа. – Это легко можно было предсказать, но я же не могу не пойти на работу, чтобы удержать ее дома. Срок моего контракта еще не истек.

– Вот за это она тебя и наказывает, – заметил он.

– За что – за это? – уточнила Белль.

– За твой профессиональный успех, которого ей не видать как собственных ушей, – разъяснил Иво.

– Во-первых, она знает, что это продлится всего одну неделю, после чего я больше не буду ведущей утреннего эфира. Во-вторых, не ее вина, что она не смогла получить образование.

– Не надо слепо оправдывать ее, – беспристрастно произнес Иво. – Во-первых, ты тоже была сиротой, как и она, но смогла стать той, кто ты теперь, а во-вторых, она могла бы оставить записку, чтобы ее заботливая старшая сестра не волновалась.

– Она уже взрослая. Наверное, решила, что не обязана отчитываться. Дейзи имеет полное право распоряжаться своим личным временем, а мне следует ей больше доверять.

– Доверять... Доверять сложнее, чем любить, заботиться, охранять. Доверие – это самое сложное, что дается человеку в отношениях с близкими.

Прошло уже более недели, как Белль переехала в свою квартиру, но при этом каждый день по той или иной причине встречалась с мужем и вообще проводила с ним массу времени. Сначала Иво приходил, чтобы с ней поговорить, потом ей понадобилась его поддержка, которую он с радостью ей оказывал, затем она сама стала просить его о помощи, теперь они просто встретились, потому что это стало их новой традицией.

Но правда заключалась в том, что ей не хотелось терять его – покровителя, советчика, любовника, друга. Расстаться с мужем было сложнее, чем думала Белль.

– Каково это, скажи честно?

– Не просто, – подумав, ответила мужу Белль. – Оказывается, что счастливое удочерение, которое нас разлучило, стало для Дейзи трагедией. От нее отказались через два года, и ей снова пришлось кочевать из детского дома к очередным опекунам и обратно. В этих странствиях она и встретила мальчишку, от которого теперь ждет ребенка.

– Они продолжают встречаться?

– Нет. Но Дейзи хочет этого ребенка.

– Парень должен узнать, что станет отцом.

– Иво, не торопи ее. Не стоит от Дейзи слишком многого требовать. Мне так трудно далось найти ее и привести домой. Я не хочу больше рисковать нашими отношениями.

– Я не собираюсь никого торопить, ни тебя, ни ее. Я лишь хотел знать, разделяешь ли ты мое мнение, что отец ребенка должен узнать, что Дейзи беременна от него?

– Да. Я с тобой согласна, – кивнула Белль.

– А вообще, ты хорошо справляешься с ситуацией. Я впечатлен.

– Дейзи хорошая. Но у нее случаются вспышки неприятия. Я склонна предположить, что это в известной степени вызвано гормональными изменениями в ее организме.

– Ты всегда будешь оправдывать ее. Наверное, это твоя сестринская обязанность. Но если гормональные изменения ведут к таким последствиям, не означает ли это, что пора обратиться к врачу? О счетах можете не волноваться. Оплату я беру на себя.

– У меня вызывает беспокойство, что у девчонки напрочь отсутствует аппетит. Это противоестественно, на мой взгляд, – поддержала его Белль. – Витамины, которые я заставляю ее принимать, пока не помогают.

– А ты не думала, что она просто не хочет есть твою еду? Может быть, она по-прежнему уверена, что ты делаешь это из милости. Она столько лет прожила в сознании, что все от нее отказались, и теперь ей трудно преодолеть это привычное чувство отверженности.

– Вынуждена с тобой согласиться, Иво. Но я не знаю, как можно это изменить. Как убедить ее, что мы стали жертвами обстоятельств, что у меня не было намерения вычеркивать из своей жизни сестру? Как ей доказать мою искреннюю любовь и заботу?

– Дорогая, если бы я это знал... – Иво нежно посмотрел на жену. – Но я уверен, что ты изыщешь способ.

– А что, если найти для нее занятие? Такое, чтобы захватило ее, чтобы заставило забыть о неприятностях и обидах. Такое занятие, которое бы дало ей чувство собственного достоинства.

– Поговори с ней. Прислушайся. Постарайся понять, что ей нравится. Развей эту тему, но не увлекайся, чтобы Дейзи не подумала, будто ты ею манипулируешь, – предостерег жену Иво. – Сделай так, чтобы она сама высказала пожелание заняться чем-либо. Она должна быть уверена, что идея полностью принадлежит ей, а сестра лишь делает все возможное, чтобы помочь мечте осуществиться.

– Если бы я не знала, что ты изучал в университете экономику, я бы могла подумать, что ты профессиональный психолог, – польстила ему Белль. – Но проблема в том, что я часто опасаюсь затрагивать в разговорах особо щекотливые темы. Она ведет себя взрывоопасно...

– Я собираюсь поручить это Миранде. Она человек посторонний. И сможет без труда сделать то, к чему тебе еще предстоит прийти во взаимоотношениях с Дейзи.

– А при чем здесь Миранда? – насторожилась Белль.

– Доверься мне, – в очередной раз предложил ей Иво. – Она сумеет...

– Вот теперь я действительно обеспокоена, – озабоченно посетовала Белль, непонимающе глядя на Иво. – А что Миранда вообще знает обо всей этой ситуации?

– Не все, но достаточно, чтобы наладить с Дейзи контакт. Более того, она несколько изменила свое мнение о тебе. Ты больше не самовлюбленная кукла, какой была до этого, – съязвил Иво. – Миранда может даже подготовить Дейзи к некоторой практической работе, если та будет в ней заинтересована.

– Меня удивляет, как ты легко обо всем рассуждаешь, – с недоверием произнесла Белль.

– Мое сознание не замутнено эмоциональными переживаниями. Я исхожу из того представления, что все здоровые и разумные люди хотят жить хорошо и не хотят жить плохо. И в моих силах помочь им разобраться в себе. Если человек упорствует, отказываясь жить хорошо, значит, он либо неизлечимо болен, либо феноменально глуп, а такие люди меня не интересуют.

– Очень назидательная лекция, – сжав губы, проговорила Белль. – Но если эти самые эмоции, которые не омрачают твой разум, действуют обескураживающе на всех остальных, то как быть? Она моя сестра. Я не могу отказаться поддерживать ее, даже если она будет упорствовать.

– У меня тоже есть сестра.

– И что? Это не одно и то же. Вам не приходилось преодолевать пятнадцатилетний разрыв. Между вами не стояло абсолютное непонимание и скрытая враждебность. Вы всегда были одной семьей. У меня с Дейзи все обстоит иначе.

– Знаешь, что меня удивляет, Белль? Ни ты, ни Дейзи не вините в случившемся свою мать.

– Как мы можем ее в этом винить, Иво? Ты не представляешь себе, каким она была человеком. Она заботилась о нас, как могла. Она была очень болезненной, слабой. Но всегда была такой ласковой с нами! Даже Дейзи, несмотря на малый возраст, помнит ее и говорит, что никогда не была так счастлива, как в первые годы жизни. И это не вымысел, это правда, – сквозь слезы призналась Белль.

– А что ее отец?

– Отец Дейзи был игроком и аферистом. Он просто сбежал, когда его долги стали угрожающе крупными. А до этого заложил мамин дом в трех разных фирмах. Когда она обо всем узнала, ничего нельзя было поделать. Нас просто выселили и забрали дом...

– Но следовало подать на него в суд за мошенничество.

– Тогда бы все узнали, что нам негде и не на что жить. И грудную Дейзи еще при жизни матери забрала бы служба опеки. И маме, вместо того чтобы доказывать виновность сбежавшего отца, с которого все равно ничего невозможно было взыскать, пришлось бы обивать пороги за право увидеться с дочерью.

– Неужели ситуация была настолько безвыходной?

– Мама приняла быстрое решение. Когда наше имущество арестовали, она пробралась в дом, упаковала все необходимые для жизни вещи, какие могла унести, и бежала вместе с нами.

– И вы скрывались?

– Четыре года, все время до смерти мамы. Она не была столь хладнокровна, как ты, Иво. Она была подвержена многим эмоциям, в том числе страху и отчаянью. Отец Дейзи был подонком. Он не только обворовывал маму, он напивался, бил и оскорблял ее. Но он был и виртуозным лицемером. Никто из общих знакомых и подумать не мог о нем таких дурных вещей, потому что он умел представиться настоящим джентльменом. Отчим бессовестно влюбил маму в себя, с тем чтобы обобрать ее. И она долгое время верила ему. Он говорил, что у него собственное дело, и она верила. Он говорил, что в его делах наступил кризис, и она верила и сама предлагала свою помощь, чем он и пользовался. А когда с нами произошло такое несчастье, не нашлось ни одного человека среди знакомых и друзей, кто бы хоть чем-то согласился нам помочь...

– И чем ты можешь объяснить желание Дейзи найти этого так называемого отца?

– Возможно, тем, что узы крови священны и не требуют оправдания. А потом, она знает, что наша мама любила его, и верит, что смогла бы полюбить его тоже.

– Бред какой-то, – сообщил свое мнение об услышанном Иво.

Белль нахмурилась, но промолчала.

– Все, что я знаю о священных узах крови, так это то, что наши родители терпеть не могли друг друга и не любили ни меня, ни Миранду.

Глаза Белль округлились от неожиданного откровения.

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы я или Миранда упоминали о родителях?

– Трудно сказать... – Белль задумалась. – Не припоминаю.

– А это и не удивительно. Мы их почти не знали. У нас были няни, воспитатели, наставники, педагоги, профессора. Нас отсылали то к кому-либо из родственников, то к дедушкам и бабушкам, которые ничем не отличались от наших родителей, то в закрытые школы-интернаты. Мы очень рано научились обходиться без взрослых, благо деньги были у нас всегда...

– Ты никогда не говорил об этом прежде. А как же вы тогда проводили каникулы?

– В нашем кругу принято приглашать на каникулы однокашников, чтобы не сойти с ума в родительских поместьях от тоски. То мы к кому-либо ехали, то к нам приезжали наши друзья. Мы находили, чем себя занять, пока родители отдыхали от нас. А после университета многие стали такими же папами и мамами. Замкнутый круг, Белль.

– Это ужасно!

– Согласен с тобой. Но нас не так просто сломить. Мы многое пережили, когда были моложе. У нас есть деньги, власть и иллюзия, что все можно купить.

– Я знаю, что ты шутишь, Иво, – ласково улыбнулась ему Белль. – Пойдем домой... – Девушка положила горячую ладонь на его щеку.

У Иво захватило дух. Он понял, что произошло то, к чему он шел все эти дни. Иво понял, что победил ее упрямство. Но это произошло иначе, чем он запланировал.

Что-то в его признаниях заставило ее смягчиться, а это было равносильно жалости. И такого чувства к себе Иво принять не мог.

– Нет, – сухо произнес он.

Иво жестом попросил ее не вставать, а сам откинулся на спинку своего стула. Помолчав с минуту, он произнес:

– Еще недавно я хотел это услышать. Я был уверен, что ты ушла от меня, не подумав. Устала на работе, набралась новых впечатлений в Гималайском туре, придумала изменить свою жизнь, перекрасилась, сменила наряды... Я думал вернуть тебя в прежние берега. Хотел вернуть собственное спокойствие...

– Иво...

– Не перебивай меня. Я хочу все сказать. Не надо принимать близко к сердцу мои рассказы про детство. Это ничего не меняет. Я хочу сказать правду...

Иво замолчал, когда к их столу подошел официант с заказанным ужином.

Иво злился на себя. Он хотел спектакля, потому и привел ее в это людное место. Он хотел легко, собственным обаянием вернуть себе ее женское расположение. Но неожиданно получился серьезный разговор. Им следовало быть сейчас в приватном месте и беседовать с глазу на глаз. Но Иво не терпел подобных бесед. Он был застигнут врасплох, так как решился на несвойственную ему простосердечность.

– Должен признать, я тебе больше не нужен. У тебя есть все необходимое, чтобы наполнить этим собственную жизнь. И ты не сможешь найти себе место в моей жизни. Просто не захочешь его искать. И я ради тебя не стану ничего менять. Мы оба прекрасно это понимаем. И не стоит обманывать себя и друг друга. Хватит... – через силу договорил он.

– Что заставляет тебя так говорить?

– Понимание ситуации. Я знаю, что толкнуло тебя выйти за меня замуж. Так бы сделала любая женщина на твоем месте. Это не самомнение – это правда. А я хотел тебя. Так мы и стали супругами, верно, Белль? Но ты ведь не станешь отрицать, что хочешь иметь детей, нуждаешься в ухаживаниях, в обожании... Ты всегда будешь хотеть больше, чем я могу тебе дать. Так стоит ли продлевать это разочарование? Давай проясним все, пока окончательно не запутались.

– Проясним что, Иво? – недоумевала шокированная Белль.

– Я еще помню наш медовый месяц, Белль. Ты не умолкая твердила о будущем, о детях... Я не воспринимал это тогда, потому что знал: все будет так, как я хочу. Но все три года я давал тебе то, от чего ты не отказывалась. Решив от меня уйти, ты тем самым признала, что прежние отношения исчерпали себя. Если мы вновь станем жить вместе, ты должна четко осознавать, что все останется по-старому.

– И поэтому ты прежде времени прервал наш медовый месяц, якобы из-за срочной командировки? Поэтому ты распорядился, чтобы мы спали в разных спальнях? Скажи просто, Иво: ты не любил меня тогда и не любишь сейчас. Я с самого начала была для тебя временной женой, а не человеком, с которым ты бы хотел провести жизнь. Это будет честно... Все три года я была одинока.

– Тогда почему ты не ушла от меня раньше? – холодно, словно с упреком, спросил Иво.

– Я не хотела. Ты можешь сказать, что из-за твоих денег и влияния. Возможно, но лишь отчасти.

– Почему не ушла? – допытывался Иво.

– Надеялась. – На что?

– На то, что все однажды изменится, – неуверенно пожала плечами Белль.

– По мановению волшебной палочки? – усмехнулся Иво.

– Я всегда думала, что люди меняются.

– Если и меняются, то не к лучшему, – заметил он. – Но теперь-то ты не надеешься? По-моему, нет оснований.

– Скорее всего, я просто перестала верить собственным чувствам и желаниям. За последние годы я только то и делаю, что позволяю другим использовать себя, иду на компромиссы, примеряюсь к общественному мнению... Мне стало ненавистно все, включая и наш брак. Но не ты, Иво. Я не стала относиться к тебе хуже, чем в дни нашего медового месяца.

– Да, это были хорошие дни, – устало улыбнулся муж.

– Почему прежде мы никогда так не разговаривали, Иво?

– Ты не единственная, кого может испугать правда, дорогая. Я тоже человек. Да и в этом не было нужды. Когда женился на тебе, я прекрасно понимал, что однажды мы расстанемся. У меня не было желания ускорять этот момент. Ты мне всегда нравилась. Мне было хорошо с тобой.

– И ты подумал, что когда я узнаю, что ты категорически не хочешь иметь детей, то уйду от тебя?

– Или останешься. И это бы значило, что мы пришли к новому решению.

– Как все просто! – тяжело вздохнула Белль. – Тогда почему так больно?

– Я не хотел обидеть тебя, дорогая. Но ты должна начать жить своей жизнью. Достигни того, чего заслуживаешь. Я не хочу, чтобы однажды ты меня возненавидела.

– Я думала, что заслуживаю жить собственной жизнью. Верила, что моя жизнь должна пройти рука об руку с твоей, с детьми или без детей. Но ты даже не дал мне шанса.

– Ты права. У тебя не было шанса. Десять лет назад я сделал вазектомию...

Для Белль последнее признание стало настоящим ударом, который предстояло еще осмыслить. Она отвела от мужа глаза и положила ослабевшие руки на колени. Ей сложно было принять, что задолго до женитьбы на ней он уже все для себя решил, что ее надежда была пустой иллюзией, что решение, принятое однажды, подчиняет себе всю последующую жизнь...

– Десять лет назад это мне казалось правильным поступком... Я был на грани. Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Неожиданно для себя обнаружил, что Миранда эту грань уже перешла. Я подписал все необходимые бумаги, чтобы ее поместили в лечебницу. Для ее же безопасности. Иначе было нельзя.

– Ты не должен оправдываться передо мной, – сухо произнесла Белль, глядя на руки. – Это твое личное решение. Ты имел на него полное право.

– Я не мог тогда знать, что встречу тебя.

– Но ты мог сказать мне об этом.

– Мы не были настолько близки.

– Но мы были достаточно близки, чтобы пожениться.

– Брак не всегда таинство, Белль. Иногда это просто соглашение.

– Как в нашем случае...

– Прости меня.

– Оставь это... Все равно я не перестану благодарить тебя за все, что ты для меня сделал, Иво. А это, поверь, не мало. И для меня наш брак был не столько соглашением, сколько прибежищем. Твой дом стал для меня родным.

– Не старайся быть великодушной, Белль. Я гораздо выше оценю искренний гнев... Но, объясни, зачем ты уволилась?

– Я больше не хочу продавать свой востребованный образ.

– Но ведь это много больше, чем выверенный имидж. Люди доверяют тебе.

– Ты тоже веришь в телевизионные рейтинги? – усмехнулась Белль.

– Не будь у тебя преданной публики, телевизионное начальство не предложило бы тебе повышения зарплаты.

– Просто это дешевле, чем подготовить мне смену, – отозвалась Белль.

– Ты разуверилась в своей работе, Белль? Но другой у тебя нет.

– Я знаю, как делаются телевизионные сенсации. Я также видела, во что они превращаются за короткое время. Это не мой выбор, – пылко произнесла она. – Да и что мне доверие безымянных зрителей, если младшая сестра считает меня двуличной эгоисткой!

Они вышли из ресторана и медленно двинулись по дорожке сквера. Не заходя вглубь, присели на скамейку.

– Как свидание, – сказала, улыбнувшись, Белль.

– Очень похоже, – согласился Иво. Протянув руку, представился: – Иво Гренвиль.

– Белль Девенпорт, – пожала она его руку. – Ты еще помнишь, как это было в первый раз?

– Конечно, – заверил ее Иво.

– А помнишь, что произошло потом? – недоверчиво спросила она.

– Ты была тогда очень соблазнительной блондинкой... – двусмысленно покачал головой Иво. – Но теперь все намного лучше.

Белль внезапно смутилась от этих слов.

– Посмотри на меня.

Она приподняла ресницы, встретила его взгляд и вновь закрыла глаза. Он дотронулся губами до ее губ.

– Ты все помнишь, – прошептала Белль.

– Как я мог забыть!

– Ты уже на первом свидании начал обманывать меня, – задумчиво произнесла Белль.

– Неправда, – покачал головой Иво.

– Каждый поцелуй – обещание. Но главное из них ты не собирался выполнять.

Иво обнял жену и крепко прижал к груди.

– Потом ты повез меня домой. Ты обнимал меня до самого утра, – вспоминала Белль.

– Я помню. Я и сейчас повезу тебя домой. Даже если потом мне придется уйти.

Белль тихо открыла дверь в темный коридор, нащупала выключатель. Окликнула Дейзи, но ответа не последовало.

– Ее до сих пор нет! – взволнованно произнесла она.

Повернувшись к Иво, Белль обхватила его шею.

– Я не останусь, – тихо сказал он.

– Я тоже научилась лгать и притворяться. Давай сделаем это вместе. И обними меня крепко.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Белль открыла глаза после недолгого сна. Она проснулась в четыре утра, как обычно перед эфиром. Объятия Иво были неожиданно крепки, как и его сон.

Он не ушел среди ночи, как уходил всегда. Но проснулся, когда Белль попыталась незаметно высвободиться из этих сладких объятий.

Иво улыбнулся ей широкой сонной улыбкой. Белль улыбнулась ему в ответ и прошептала:

– Теперь про нас с полным основанием можно сказать: «Они спят вместе».

– Белль... – нежно протянул он, придержав жену за талию.

Девушка склонилась к груди Иво и поцеловала место над сердцем. Иво провел ладонью по стриженым волосам Белль. Она приподняла лицо. Он увидел приоткрытые губы жены. Головокружительное желание испугало Иво.

– Нет... – воспротивился он.

– Да, – проговорила она. – Люби меня, Иво, как я люблю тебя.

Белль утопала в его объятьях. И эта близость стала апофеозом их вчерашних откровений. Только теперь она поняла, каково это – владеть другим человеком. Наконец Иво принадлежал только ей...

– Прости меня, – прошептала она, унимая слезы. – Не знаю, что на меня нашло...

– Ты плачешь?

– Мне хорошо.

– Тогда возвращайся ко мне.

– Именно теперь это невозможно.

– Почему?

– Дейзи...

– Дейзи... – с тяжелым вздохом повторил вслед за Белль Иво.

– Ты слышишь? – спросила его Белль, прислушавшись.

– Что?

– Входная дверь...

Белль быстро поднялась с постели, накинула пеньюар и вышла в коридор. Через секунду она вернулась, и Иво прочел выражение отчаяния на ее лице.

– Что случилось? – спросил он, присев на постели.

– Не знаю что, но что-то случилось... Что-то нехорошее.

Она не смогла объяснить своего смятения. А все дело было в том, что Дейзи вновь покинула дом сестры. Крепкий сон Иво и Белль не позволил им услышать, когда вернулась девушка. Но она ушла ранним утром, и Белль винила в этом звуки их с Иво любви.

– Я была ей нужна, а вместо этого занималась собой... Иво, куда она могла отправиться в такой час? В свою старую квартиру?

– Сомневаюсь. Если она хочет сбежать, то не пойдет туда, где мы ее однажды уже нашли. Но если она хочет только того, чтобы ты за ней побегала, то ищи ее в старой квартире... – холодно произнес Иво. – Она так и будет манипулировать тобой. Заставит подчинить ее капризам всю твою жизнь. Если ты не прекратишь ублажать ее, она станет распоряжаться тобой, как ей вздумается.

– Дейзи даже не взяла пальто. Она замерзнет в такой ранний час, – не слушая Иво, причитала Белль.

– И сделает этим хуже себе и своему ребенку, – объявил Иво. – Собирайся, я отвезу тебя к ней.

– Не нужно, – покачала она головой. – Я сама...

– Пусть так. Но хочу сказать тебе вот что, Белль. Помнишь, ты рассказывала мне про ту ревность, какую испытывала к маленькой очаровательной Дейзи из-за того, что ее любили все, а тебя никто? Так запомни, то же самое чувство заставляет теперь ее изводить свою старшую прославившуюся сестру. Она будет наказывать тебя за твои успехи. И если Дейзи увидит, что ты счастлива со мной, она сделает все, чтобы разлучить нас.

– На это я не поддамся, Иво.

– Рад это слышать, любимая. Ты действительно необходима своей сестре, как свет маяка необходим кораблю в шторм. Но если ты будешь потворствовать ее слабостям, она еще сильнее увязнет в своих обидах и злости, а ты вместе с ней.

Белль ничего не говорила. Она лишь протянула младшей сестре пальто.

Дейзи неловко продела озябшие руки в рукава.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – удивленно спросила она свою старшую сестру.

– О том, что ты не должна рисковать здоровьем малыша из-за бессмысленных капризов? – строго произнесла Белль.

– А мое состояние тебя не волнует?

– Если бы меня не волновало твое состояние, я бы не бросилась за тобой. Что случилось? Почему ты так поступаешь?

– Ты бы не спрашивала, если бы... если бы была там.

Дейзи хныкала как маленький ребенок. Это привело Белль в замешательство. С момента их встречи Дейзи вела себя вызывающе дерзко, агрессивно, возмутительно. И Белль не знала, как реагировать на эту ее теперешнюю слабость.

Старшей сестре хотелось приласкать младшую, утешить, наобещать много чего хорошего. Но Белль боялась обмануться. Она допускала, что Дейзи может жестоко играть с ней, манипулируя эмоциями и чувством вины. Белль решила не торопиться.

– Где – там? – сухо уточнила она.

– Звонили из агентства. Ты знала об этом?

– Как я могла это знать, если была на работе? – спокойно парировала Белль. – Что они сказали?

– Они нашли отца...

– Так быстро! Как им это удалось? – изумилась Белль.

– Представь себе, сестричка, – вновь ядовито произнесла Дейзи.

– И что?

– Он был моим отцом! – воскликнула Дейзи.

– Был?

Дейзи украдкой посмотрела на Иво, Белль поймала этот странный взгляд.

– Да, был... Его не стало шесть месяцев назад. Теперь – только могила и цветы, которые я на нее возложила. Что скажешь?

– Что я могу сказать?

– Даже камня нет. Ровная могила под номером. Чудовищно!

– А чему ты удивляешься, Дейзи? – резко спросила ее Белль. – Если бы он сам этого не хотел, то дорожил бы любовью нашей матери, вырастил бы свою дочь. А кто бесславно живет, тот бесславно и умирает.

– Это был мой отец! – в слезах вскричала Дейзи.

– Я знаю, дорогая. Прости меня. – Белль попыталась обнять ее.

– Отстань! – резко отмахнулась от нее Дейзи. – Признайся, что тебе наплевать. Ты ненавидела его. Ты и меня ненавидишь. Оставь меня в покое! Иди, развлекайся со своим муженьком!

– Мои отношения с Иво тебя не касаются, – строго произнесла Белль.

– Разумеется. Я ведь мешаю вам с тех пор, как поселилась у тебя.

– Не забывай, что ты поселилась у меня, потому что я тебя пригласила. И ты мне нисколько не мешаешь. Ты взрослая женщина. Сама уже носишь ребенка. Перестань вести себя как упрямый младенец.

Иво молча и с состраданием наблюдал эту сцену. Ему уже доводилось испытывать это с Мирандой. Он не умозрительно знал, насколько могут быть глухи к доводам близких люди, переживающие подобные состояния.

– Дейзи, я не ожидаю, что ты легко переживешь это потрясение. Потребуется время. Но ты должна сама определиться, что для тебя важнее, разбившиеся иллюзии или будущее твое и твоего ребенка. Я не поверну в прошлое вместе с тобой, – четко проговорила Белль. Она положила руки сестре на плечи и заглянула ей в глаза. – Ты для меня – самый родной человек на земле. С Иво меня никогда не будет связывать то, что связывает с тобой. И моя любовь к мужу никогда не сможет встать между моей любовью к сестре.

Из глаз Белль катились кристаллики слез. Дейзи продолжала хмуро смотреть на старшую сестру, но вздрагивающие губы и ресницы выдавали ее чувство.

– До конца моих дней, – прошептала ей Белль.

– Ложись сегодня пораньше. Тебе следует выспаться, – посоветовала младшей сестре Белль.

Дейзи сидела на старенькой софе перед телевизором, закутавшись с ногами в плед.

– Перестань! Я что, маленькая, чтобы ложиться в такой час? – пустилась по привычке пререкаться Дейзи, откусывая от ломтя пиццы, но прекратила, как только встретилась взглядом с Иво.

– Не хочешь ложиться, не нужно. Я просто подумала, что тебя может заинтересовать мое предложение на завтрашний день, – сказала Белль.

– Говори, – произнесла Дейзи, вытирая крошки пиццы со рта.

– У меня завтра последний утренний эфир. Я хотела пригласить тебя со мной в студию.

– В студию?

– Я могу сделать так, чтобы тебя показали по телевизору, – подкупающе пообещала Белль.

– Нет, – закачала головой Дейзи. – Посмотри, как я выгляжу. Видишь эти волосы?

– Волосы не проблема. Моя гримерша на студии – настоящая волшебница. Она вмиг сделает из тебя настоящую теледиву.

– А одежда?

– Подберем подходящую в моем гардеробе. Если ты не возражаешь, разумеется.

– Но зачем тебе это? – недоверчиво спросила Дейзи.

– Вопрос: хочешь ли ты?

– Конечно, хочу!

– Выбери себе одежду сама, Дейзи. Ты знаешь, где висят мои вещи...

– И что, я могу взять любое платье?! – воскликнула Дейзи, глаза которой разгорелись азартом.

– Любое, кроме того, которое я надевала на вручение награды. Я хочу надеть его и завтра тоже. Меня ведь никогда прежде даже не номинировали ни на какие награды.

Дейзи уже перебирала многочисленные наряды Белль, которые еле умещались в ее гардеробной комнатке.

– О! Вот это алое я надену. Такое смелое декольте. Это платье абсолютно в моем стиле. В нем я непременно повстречаю миллионера и закручу с ним головокружительный роман! – предвкушала Дейзи.

– Миллионера?! Забудь про миллионеров. Встреть хорошего парня, дорогая, – рассмеялась Белль. Она аккуратно сняла с вешалки шелковое серебристое платье от Шанель, выполненное в стиле ретро, и протянула его Дейзи. – Надень лучше это. Ты в нем будешь в высшей степени элегантна. Поверь мне, – серьезно произнесла старшая сестра.

Иво остался дома смотреть последний эфир Белль в качестве ведущей утренней программы.

Репортажи сменялись один другим: новости со всего мира, экономические сводки, интервью знаменитостей, рассказ о пятидесятилетнем водителе такси, который написал роман, о женщине, которая мужественно противостоит смертельной болезни, прогноз погоды...

Все как всегда – энергичный замес оптимистичной информации. И лучезарное лицо Белль в промежутках между репортажами. Ей не нужно было притворяться, внушая людям любовь к жизни. Она излучала счастье, потому что была счастлива сама.

В свой последний день на телеэкране Белль, хотела доказать всем, и в первую очередь самой себе, что человеку необходимо надеяться и стремиться. Что кажущиеся катастрофы теряют свою разрушительную силу, встречаясь с несгибаемым человеческим духом. И если прежде, будучи обездоленной сиротой, она по наитию жила верой в лучшее, то теперь, претерпев невзгоды и переломив собственный страх перед действительностью, она знала наверняка, что будущее – это единственное направление, в котором следует двигаться.

В конце выпуска редакторы запустили видеоподборку с самыми памятными моментами работы Белль в качестве ведущей утренней программы. Здесь были коротенькие фрагменты ее интервью с Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций и со знаменитым актером, с которым ей посчастливилось встретиться за несколько дней до его трагической гибели, и струйка алой крови, бегущая по лицу Белль, которую увидели миллионы зрителей прямого эфира, когда она принимала участие в благотворительном веломарафоне в Гималаях, и много других запомнившихся преданным телезрителям моментов.

И ее прощальные слова:

– Мне выпала невероятная удача девять лет быть частью этой программы. И еще большая удача – быть частью вашей жизни, – обратилась Белль к своим телезрителям. – На ваших глазах я училась быть той, кем являюсь теперь. Вы были снисходительны к моим ошибкам, и я признательна вам за это. Вы с интересом относились к моей работе, и я от всего сердца вас благодарю. Я приходила в эту студию каждое утро, потому что вы жили насыщенной жизнью и давали нам богатый материал для каждого нашего выпуска. Вы задавались сложными и забавными вопросами, преодолевали трудности на пути к цели, превозмогали страдания, совершали подвиги и радовались каждому дню, и ни одну другую новость мы не приветствовали так, как новости об успехах наших телезрителей...

Камера взяла крупным планом красивое лицо Белль. Она тихо произнесла:

– Сегодня мне предстоит в последний раз выйти из этой студии, попрощавшись с вами... Но прежде я вам поведаю свою последнюю историю. В ней повествуется о двух сестрах, разлученных обстоятельствами пятнадцать лет назад, когда они внезапно осиротели. Одной – малютке – было четыре, другая была на десять лет старше. Младшая не знала печали и дарила близким только радость. Другая знала то, чего не следовало знать ребенку, и на ее лице отпечатались тревоги и недоверие. Их стезей стали детские дома и непостоянные опекуны, но этот путь им пришлось преодолевать врозь. Однако их связывали гнетущие воспоминания прошлого и непреодолимая тяга друг к другу. И вот, спустя пятнадцать лет...