Текст книги "А мы любили (СИ)"
Автор книги: Лия Султан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 34. Больница
Валиев гнал по городу, как сумасшедший, пока Джамиля полулежала на заднем сиденье, корчась от боли, но стараясь не показывать, насколько ей плохо. Хотелось громко стонать, кричать, плакать, но она держалась, потому что на Фархате и так лица не было. В первые минуты он не растерялся, а сразу же позвонил кому-то в КСК и через десять минут один из инструкторов приехал за ними на машине шефа. Вдвоем они положили Джамили, а Фархат сел за руль и втопил так, что под колесами чуть не заискрило.
–Потерпи, моя хорошая. Сейчас приедем!
–Фархат, спасибо тебе, – еле дыша, промычала Джамиля. Положив холодную ладонь на лоб, она поняла, что вся вспотела. В правом боку болело так сильно, что она уже не помнила себя. Ее бросало в жар, тошнило и скручивало. До Джамили долетали обрывки фраз, которые бросал Фархат. Она подумала, что он говорит с ней, но на самом деле с кем-то другим по телефону.
–Да, резкая боль в правом боку…Я сам везу…Номер машины…Да-да, сейчас…Спасибо, брат…Я твой должник.
Бросив телефон в ячейку между сиденьями, Фархат обернулся и посмотрел на Джамилю. Она стала белой, как бумага, но все еще пребывала в сознании. Фархат с облегчением выдохнул и сказал:
–Мой знакомый заместитель главврача в больнице. Они тебя сразу примут.
–Спасибо, – слабо прошептала она.
–Да брось ты меня постоянно благодарить. Продержись еще минут десять. Скоро будем там.
–Хорошо…хорошо.
Джамиля закрыла глаза и на несколько минут провалилась в темную, тесную нору. Сквозь звон в ушах она услышала вой сирены, чужие голоса и почувствовала на себе чьи-то руки. Разлепив веки, Джамиля мельком увидела Фархата и сиплым, тонким голосом проговорила:
–В сумке телефон. Позвони дочке.
Затем ее сразу же увезли на каталке санитары, а Фархат остался во дворе клиники. Ему нужно было срочно убрать машину, так как он перекрыл въезд для скорых. Взяв себя в руки, он прыгнул в джип, выехал за ворота и минуту сидел в тишине, пока не услышал, как в сумочке на заднем сидении звонит телефон. Достав его, Фархат увидел, что звонит “Доченька”. Он сделал глубокий вдох, морально готовясь к тяжелому разговору.
–Мам, привет! Что так долго не берешь? – девочка Джамили звучала беззаботно.
–Здравствуйте.
–Здравствуйте. А вы кто? – ее настроение тут же изменилось.
–Меня зовут Фархат. Я знакомый вашей мамы, – он старался не напугать девушку, но она уже завелась.
–Что с моей мамой? Почему у вас ее телефон? Вы вообще кто?
–Джамиле стало плохо и я привез ее в больницу. Пока ничего не понятно, ее забрали на обследование.
В трубке слышалось тяжелое дыхание, от которого ему – взрослому мужику – стало не по себе. Он ожидал истерики, слез, криков, но вместо этого дочь Джамили спокойно спросила:
–Что за больница? Куда ехать?
***
Сложив руки перед собой, Камелия мерила шагами узкий больничный коридор. У нее уже кипел мозг и сил почти не осталось от того, что так много испытаний свалилось на их семью за эти три года. Мама говорила ей о занятиях верховой ездой, но даже не упоминала о Фархате, который отказался уезжать, пока не узнает, как Джамиля.
А ее, между тем, забрали на операцию. Оказалось, что у нее разорвалась киста правого яичника, о которой она даже не подозревала. Врач сделал УЗИ и увидел кровоизлияние в брюшной полости. Ее срочно увезли на операцию и велели ждать. Но это было невыносимо.
–У вас здесь знакомые? – Камелия неожиданно обратилась к Фархату.
–Товарищ мой здесь зам главврача, – кивнул Валиев, который все это время стоял, прижавшись спиной к стене.
–Это заметно. Спасибо вам.
Он посмотрел на Камелию и тихо усмехнулся от того, что дочь походила на мать. Та тоже постоянно твердила “спасибо, спасибо, спасибо”.
–Камелия! – громкий голос в конце коридора заставил их обоих повернуть головы.
К ним навстречу стремительно шел Даниал. Девушка, считав настрой отца, бросилась к нему и взяла за предплечья, остановив на ходу.
–Пап! Пап! Все нормально. Маму забрали на операцию. Не буянь.
–Что с ней? Какая операция?
–Я потом тебе скажу. Ты можешь успокоиться?
–Что здесь делает этот? – взмахнув рукой, бросил Даниал в сторону Фархата.
–Это мамин знакомый.
–Я знаю, кто это, – процедил Ибрагимов, отодвинув Камелию в сторону. – Что он здесь делает?
–Я привез Джамилю сюда, – оттолкнувшись от стены, уверенно произнес он. – Мы были вместе, когда ей стало плохо.
–Папа! – крикнула Камелия, когда Даниал схватил Фархата за грудки и впечатал в ту самую стену.
–Что ты с ней делал, урод? Я же убью тебя!
–Мужик, не зли меня, – скинув с себя руки Ибрагимова, Фархат мощно толкнул его. – И подумай о дочери.
–Папа, – Камелия встала между ними и уперлась ладонями в его туловище. – Успокойся уже. Маме стало плохо на конной прогулке. Ее инструктор сразу же посадил ее в машину и привез сюда. Всё!
–Какой диагноз?
–Разрыв кисты. Внутреннее кровотечение.
–Она разве жаловалась на что-то? – сдавленно спросил и опустился на скамейку.
–В том-то и дело, что нет, – дочка села рядом с ним и обняла за плечи. – Доктор сказал, что маму вовремя привезли. Хорошо, что она была не одна в этот момент, – сказав это, она подняла глаза на Фархата и молча кивнула ему. В этом безмолвном жесте была ее благодарность незнакомцу и просьба простить за отца. А Валиев смотрел на них и думал, что эти двое – Джамиля и Даниал – действительно не отпустили друг друга. И значит он просто третий лишний.
–Камелия, я вспомнил, что машина твоей мамы стоит у конного клуба. Я видел ключи у нее в сумке. Давай я пригоню ее сюда, а дальше ты сама, – предложил Валиев.
–Пусть стоит. Мы сами заберем, – сурово заявил Даниал, хмуро покосившись на него.
–Я не хочу вас беспокоить, Фархат. Вы и так многое сделали для мамы.
–Добро, – после недолгой паузы согласился он. – Мне нужно ехать. Позвоните, когда Джамиля придет в себя.
–Конечно, – пообещала она, встала и протянула ему руку.
Фархат чуть помедлил, но все же пожал ее, отметив про себя, что Джама была права: девчонка и правда кремень.
Глава 35. Не прогоняй меня
-Мам, мам…проснись. Открой глаза.
Она застряла ненадолго между сном и явью, когда ты вроде бы уже в сознании, но дрема еще не отпустила и кажется, будто ты все еще бродишь где-то на границе между мирами. И снова слышался голос сына, и его призыв очнуться. Но тяжелые веки с трудом поддавались, в горле страшно пересохло и хотелось откашляться.
–Пить…Пить…– попросила она, не зная, слышит ли ее кто-то.
–Сейчас, – сказал мягко кто-то очень знакомый. – Тебе после операции нельзя. Только губы смочить разрешили.
–Угу, – только смогла выдавить из себя Джамиля, и почувствовав на губах капли воды, снова отрубилась.
Просыпалась медленно, поерзала на кровати, почувствовала легкую, но тянущую боль в правом боку. Потом прислушалась к звукам, доносившимся из коридора и открытого окна. Во дворе пели птицы, а ручку двери кто-то дернул пару раз и она поддалась.
–О, проснулась уже, – удивилась пожилая женщина, державшая в одной руке швабру, в другой – ведро с водой. – Я помою, ты не против?
–Нет, – слабо ответила Джамиля и положила ладонь на живот. Она помнила, что перед тем, как ее увезли в операционную, врач сказал о разрыве кисты в правом яичнике. Кто бы мог подумать! Джама ведь даже не знала, что она у нее есть. Но это не все сюрпризы.
–А муж твой где? – выжимая тряпку, спросила санитарка. – Всю ночь тебя сторожил.
–Как? – нахмурилась Джама, до которой с трудом доходили слова незнакомки.
–Так. Как с реанимации тебя в палату подняли, так он вон то кресло занял и сидел до утра. Это в обычных палатах часы посещения, а в хозрасчете всё можно, даже родственникам оставаться.
–Мы в разводе, – отчего-то разоткровенничалась она, пока женщина усердно мыла полы.
–Да ты что? – ахнула. – А всем сказал, что муж. Обидел что ли?
–С чего вы решили?
–Ну, – затянула санитарка. – Если бы не обидел, бывшим бы не был. А во-вторых все проблемы по-женски случаются по двум причинам.
–Каким?
–Обида на мужика или баба нахимичила, – вздохнула она.
–Я не совсем поняла. Какая баба и что нахимичила?
–Ну баба какая-нибудь левая, – пожав плечами, женщина бросила тряпку в ведро. – Мужик у тебя видный, богатый. Мало ли кто на него глаз положил. Могла девка и порчу навести.
–Я в это не верю.
–А зря. Вон у меня муж ну такой потаскун был, так еще в 90-е одна его шалава мне на болезнь порчу сделала. А я все не могла понять, почему что ни праздник, я никакая. Лежала, загибалась, а он спокойно с ней гулять уходил, – санитарка успевала не только честь языком, но и работать.
–И что потом?
–Потом поехала к одной старухе в Иссык (городок неподалеку от Алматы), она надо мной почитала и всё как рукой сняло. Одно плохо – я быстро постарела.
–А муж?
–А муж гулял страшно, любовниц менял, а в полтинник как отрезало.
–Завязал что ли?
–Ага, рак простаты ему там все бантиком перевязал. Быстро сгорел, – без тени сожаления, выдала санитарка.
–О Господи. Сочувствую вам, – вздохнула Джамиля
–Давно это было, я уже смирилась, – вытирая у порога, заявила женщина.
Джамиля только промолчала и нащупала рядом пульт от кровати. Нажав на кнопку, она приподняла верхнюю часть койки и сразу стало как-то веселее. Про порчу больше не говорили, ведь Джамиля считала все это чушью. Она была уверена, что ее болячка появилась из-за гормонального сбоя или воспаления, которое она прошляпила. А может быть, всему виной сильный стресс. И ведь все было так хорошо: новая работа, первое интервью, возвращение в профессию. И как-то быстро все ее мысли заняла программа. У нее ведь запись через несколько дней, а она лежит в больнице!
Через минуту после ухода санитарки, дверь в палату снова открылась, и в нее вошел Даниал. Причем вошел, как себе домой, будто они одну комнату делят. Джама потянула легкое одеяло на себя и еще почему–то подумала, нормально ли она выглядит.
–Проснулась, – не спросил, а просто констатировал факт, взял стул, поставил его рядом с койкой и сел. – Доброе утро.
Он улыбнулся и накрыл ладонью ее пальцы.
–Ты нас напугала, – сказал, улыбнувшись, а у Джамили сердце подпрыгнуло к горлу. Она не стала убирать свою руку, потому что в его голосе и глазах кроме мягкости была еще тревога. И она видела на его лице следы бессонной ночи: уставший взгляд, помятость и несвежесть. Но вместе с тем, оно было таким родным, что захотелось дотронуться до него пальцами, разгладить морщины на лбу и в уголках глаз. Необъяснимая, внезапная нежность теплой волной накрыла и не сошла, а оставалась с ней.
–Я сама испугалась. Кама, наверное, в шоке.
–Она была вчера до вечера, но Селин закапризничала дома.
–Господи, как нам повезло с детьми, да? Я совсем раскисла и только Кама держит меня.
–А еще теперь только она может принимать за нас решение в экстренной ситуации. Только Кама – наш ближайший кровный родственник. И мне пришлось вчера повоевать немного, чтобы мне разрешили тебя увидеть.
–Ты ночевал здесь, – теперь она не спросила, а сказала, как есть.
–Кресло очень удобное, – отшутился.
–Не нужно было. Я же не ребенок.
–Я не мог уехать, – решительно остановил ее дальнейшие “но”, а затем вдруг взял ее ладонь в свою и поднес к губам. – И сейчас не могу. Не прогоняй меня.
Сделав глубокий вдох, Даниал перестал бороться с собой и начал целовать ее пальцы – каждый по отдельности. Его Джама даже сейчас была прекрасна несмотря на бледность и круги под глазами. И она не выдернула руку, не накричала, как раньше, а лишь размеренно дышала, встретившись с ним взглядами.
Душевная боль как будто уже притупилась, но обида никуда не исчезла. И тем не менее, Джамиля позволяла Даниалу эту ласку, от которой, ей казалось, уходит боль физическая, а внутри сквозь бетонные плиты, завалившие сердце, пробивается крохотный зеленый росток.
И вдруг зазвонил телефон. Резкий звук нарушил тонкий, зыбкий контакт между ними. Джамиля повернула голову и увидела мобильный на тумбочке.
–Ты не мог бы…
Не договорила, потому что Даниал протянул руку, взял смартфон и отдал ей. Но перед этим увидел на экране имя Фархата и едва сдержал эмоции. Джамиля поджала нижнюю губу и прежде, чем ответить, посмотрела на него виновато и одними глазами попросила выйти.
Даниал бесшумно, яростно вздохнул, порывисто встал и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Это были самые долгие минуты в больничном коридоре.
Глава 36. Цербер
Между тем, Джамиля набрала в легкие столько воздуха, сколько смогла и ответила на вызов.
–Привет, Фархат, – сиплым голосом поздоровалась она.
–Привет. Звоню просто узнать, как ты себя чувствуешь?
–Спасибо большое, вот только проснулась после реанимации. Но как ни странно чувствую себя нормально.
–Напугала ты меня вчера, – усмехнулся он. – Думал, ласты склею.
Джама тихонько засмеялась и тут же поморщилось, потому что заболел шов.
–Еще раз спасибо за спасение.
–О как! – и вновь невидимая, но хорошо различимая ухмылка. – Игра слов. Уже выздоравливаешь. А цербер твой продолжает сидеть у двери?
–Что прости?
–Слышал, твой бывший муж сидит у палаты и охраняет тебя.
–Ах…это, – замялась Джамиля и тут же перевела тему. – Это ведь ты позвонил моей дочке?
–Если честно, она сама позвонила, а я ответил. Но ты была права, она у тебя настоящий кремень.
–Железная леди.
–Да. И я рад, что ты в хороших руках, потому что, – он на секунду остановился, – потому что мы больше не увидимся.
–П-почему? – опешила Джамиля.
–Потому что вчера я всё про тебя и себя понял. Ты однолюб, и это прекрасно. А я такой человек – проигрывать не люблю, но насильно мил не будешь. Поэтому выздоравливай и будь счастлива.
–Ты тоже будь счастлив, Фархат, – необъяснимая светлая грусть пронзила душу. Она действительно считала его хорошим человеком, но не героем его романа. Больно делать не хотела, однако так получилось. – И я говорю это искренне, потому что ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Таким, какой ты есть. А ты настоящий.
–Вроде сегодня не мой день рождения, а столько пожеланий.
Джамиля знала, что за смешком прячется досада. Но Фархат опередил ее, сказав:
–Я бы с радостью навестил тебя, но не хочу мозолить глаза твоему Рексу. Еще загрызет.
–Фархат, не говори так.
–Прости, переборщил. Я думал, он меня убьет.
–Я понимаю.
–И еще, Джамиля. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, знай, что ты всегда можешь мне позвонить. Чисто по-дружески.
–Взаимно. И если не возражаешь, я бы хотела время от времени навещать Оскара. Кажется, благодаря тебе у меня появилось новое хобби.
–Не вопрос. Там тебе всегда рады.
Он еще немного помолчал в трубку и добавил напоследок:
–Береги себя. И прощай.
–До свидания, Фархат.
И хотя на душе было все еще тяжело, оба понимали, что это к лучшему.
Даниал вовсе не подслушивал их разговор, но вошел аккурат в тот момент, когда она сбросила вызов и опустила руку, сжимающую трубку, вдоль туловища.
–Можно? – спросил он с порога.
–Да, – кивнула Джама.
Он вновь опустился на стул рядом с ней и на этот раз посмотрел пристально, боясь услышать то, что уже успел надумать.
–Джама, что у тебя с этим…конюхом?
–Не говори так о нем, пожалуйста, – нахмурила брови она. – Он – мой учитель. И между нами ничего нет.
О коротком поцелуе с Фархатом она, разумеется, умолчала от греха подальше. Как и о том, что остановила Валиева именно из-за Даниала. Ведь все еще болеет им несмотря ни на что. И Джамиля не знала, что ей теперь делать с этим осознанием, с его изменой, с его внебрачным ребенком, пусть он и тысячу раз не при чем.
–Правда ничего? – переспросил он настойчиво. – Я когда увидел его вчера и узнал, что ты была с ним, чего только не надумал.
–Мы просто друзья. И давай на этом остановимся. Я не хочу повторять одно и то же, как попугай, – поставила она точку в этом вопросе и отбросив одеяло, подалась вперед. На ней была свободная кремовая сорочка, которую дочь привезла вчера вместе с другими вещами.
–Что ты делаешь?
–Хочу встать. Мне надо…эм…в туалет, – бледные щеки тронул легкий румянец.
–Подожди, я помогу.
Даниал подорвался и не дождавшись согласия Джамили, взял ее за руку и приобнял за талию и помог сначала сесть. В ту же секунду их взгляды встретились. Ее – рассеянный и удивленный. Его – решительный и многозначительный. В глазах бывших супругов отражалось столько невысказанного, болезненного, важного. То, о чем надо было кричать, но они молчали. А потом оба потянулись друг к другу, как два магнита с разноименными полюсами, и забылись на полминуты – ровно столько длился их украденный, глубокий, долгожданный поцелуй, во время которого Даниал обнял Джамилю за шею, а она вцепилась в его руку в поисках опоры, а второй поглаживала по спине.
На мгновение всё отошло на второй план. И были только они: эти твердые губы, а не те, что касались ее вчера, сводили с ума. Этот терпкий аромат она ни с чем не могла спутать. И то, что по венам устремился сладкий яд, тоже всецело его вина. И это было прекрасно.
А он…Он просто терял последние крупицы спокойствия и самообладания, говоря себе: “Она не готова. Она еще слаба. И вы вообще-то в больнице”.
–Оу, – донеслось со стороны двери. – Пардоньте!
Джамиля с Даниалом тут же остановились и отпрянули друг от друга, как будто в них ударила молния.
–Заходи! – недовольно бросил мужчина дочери, которая успела скрыться в коридоре.
–Нет-нет, вы там решайте вопросы. Я постою на стреме, – послышался ее игривый голосок.
–Мы уже все решили, – строго отозвалась Джамиля. – Входи.
Через секунду в палате появилась Камелия. Глаза ее блестели ярче новогодней гирлянды, и она едва сдерживала улыбку от того, что застала родителей в такой интересной позе: отец склонился над матерью, целовал ее нежно, а она отвечала. Как в старые добрые времена, когда они миловались на кухне, в зале или на лестницы, пока дети не видят. Но иногда случалось, что они замечали, прятались и хихикали, зажав рты ладошками.
–Простите, конечно, дорогие родители. Но раз такое дело, надо закрываться.
Отец бросил на дочь суровый взгляд.
–Молчу-молчу, – она сделала вид, что несколько раз поворачивает невидимый ключик во рту и выбрасывает его через плечо.
Глава 37. В горе и в радости
-Дочка, точно уже не болит?! Бледная такая, похудела, – папа сжимал руку Джамили и смотрел на нее с сочувствием. Они с отцом сидели на кровати, а мама устроилась в кресле напротив.
–Пап, все хорошо. Мне уже лучше,– Джама коснулась пальцами его седых волосы и причесала их аккуратно. – Правда.
–Господи, Гариф, ну что ты с ней как с маленькой? Ей уже сорок семь, – ворчала Перизат.
–Мам! – оборвала ее Галия.
–Спасибо, что напомнила о моем возрасте, мама, – закатила глаза Джамиля.
–Конечно, напомнила. У тебя уже внучка, а ты на лошадях скачешь, как будто тебе двадцать. Уят бар ма не? (Не стыдно тебе?) А если бы упала?
–Ну не упала же, – бесцветно возразила она. – И при чем здесь уят? Мне нравится ездить верхом и я планирую продолжить.
–Продолжи! – съязвила мать. -Чтобы у тебя еще что-нибудь отвалилось? Вот я на сто процентов уверена, что киста твоя лопнула из-за лошади, – упрямо стояла на своем Перизат.
–Ты врач? – огрызнулась Джамиля.
–Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, – попытался успокоить отец. – Главное, вовремя тебя привезли и прооперировали.
–Скажи спасибо Даниалу! Он здесь навел порядок, сам заместитель главврача контролирует, – воскликнула мама. – Вот эти цветы на подоконники тебе кто подарил? Даник?
Джамиля шумно выдохнула и сжала губы до нитки. И так было понятно, что это Даниал. Пришел вчера с огромным букетом не только для нее, но и с тортом для медсестричек. Одна из них, когда ставила ей капельницу, все умилялась – мол, какой муж чуткий, цветы дарит да на руках носит. А Джаму к ее ужасу вовсе не дорогущий букет бесил, а внимание молодух к ее бывшему мужу.
–Ну да-ну да, твой теперь уже любимый Даник, – фыркнула младшая сестра и незаметно подмигнула Джаме.
–А что? Даник здесь ночевал, охранял ее. Всю больницу на уши поставил.
–А зачем меня охранять? Я не экспонат, а мы не в музее,– пожала плечами Джамиля и пристально посмотрела на мать. – Подожди-ка, мама. Это ведь ты сказала Даниалу, что я на даче Галии?
–Мам! – воскликнула сестра. – Я же просила не говорить!
–Да! Это была я! – встав и раскинув руки в стороны, призналась Перизат. – И что? Убьете меня теперь?
–Нехорошо, – покачал головой отец.
–Мы же попросили не говорить, а ты спелась с ним, несмотря на то, что он изменил Джаме и сделал ребенка на стороне! – с жаром заявила Галия, не обратив внимание на то, что лица Джамили и матери изменились за секунду. – Что вы так на меня смотрите?
–Я, наверное, не вовремя?
За спиной Галии стоял Даниал. Не сказать, что он разозлился, но довольным его тоже нельзя было назвать. Младшая сестра повернулась к нему и коротко кивнула.
–Здравствуй, Даниал, – прозвучало с обидой и без тени сожаления о сказанном.
–Привет, Галия.
–Ой Даник, мы что-то засиделись. Нам пора. Главное, Джамильку увидели и успокоились, – заискивающим тоном пролепетала Перизат. А саму Джаму ужасно бесило, что мама так себя ведет и прямо толкает их друг к другу, хотя они уже сами взрослые люди – бабушка и дедушка. – Мы пойдем, вам, наверное, хочется наедине побыть.
–Мама, – покосилась на нее Джамиля.
–Не мамкай, – Перизат подошла, чмокнула ее дежурно в щеку и подала сигнал мужу, чтобы выходил.
–Даниал, -строго кивнул пенсионер бывшему зятю, демонстрируя, что не разделяет восторга своей жены.
–Папа, – коротко отозвался мужчина. Он по-прежнему так его называл, потому что даже после развода они сохранили хорошие отношения. И Даниал понимал, что Гариф недоволен его поведением и зол на него из-за измены.
–Джама, если что-то будет нужно, позвони и я сразу приеду, – сестра обняла Джамилю и тоже поцеловала ее на прощание. – Когда тебя выписывают?
–Наверное, завтра.
–Я могу приехать и отвезти тебя домой, – предложила Галиюша.
–Я сам ее отвезу, – пробасил Даниал, а девушка только молча хмыкнула.
–Вот и хорошо. Наша Джамиля в надежных руках. Все Галия, на выход, – подгоняла мама, которой уж очень не терпелось уйти.
Когда за ними, наконец, закрылась дверь, Даниал посмотрел на Джамилю сверху вниз, а она под его пристальным, но мягким и теплым взглядом зарделась и опустила глаза.
–Как ты себя чувствуешь сегодня?
–Неплохо, – Джамиля враз облизнула губы и принялась разглаживать на домашних брюках невидимые складки. -Лучше, чем вчера.
–Правда, завтра выписывают?
–Угу.
–Так я приеду? – наблюдая за ее рассеянностью и тем, как ярко вспыхнули ее щеки, он усмехнулся про себя. И как-то мгновенно воспрял духом и приосанился, поняв, что все еще смущает ее, как это было прежде, в старые, добрые времена.
–Ну приезжай, – вздохнула, переплела пальцы и подняла на него глаза.
Даниал снова не удержался, когда заглянул в них и увидел то, что искал. Он тот последний прерванный поцелуй еще долго прокручивал в памяти и с досадой думал о том, что его можно было продлить, если бы не вездесущая дочь.
–Спасибо, что больше не отталкиваешь меня, – заметил он.
–Я многое переосмыслила, пока лежала здесь, – спокойно сказала она. – И решила, что надо прекращать вести себя, как маленькая девочка. Мне все-таки сорок семь, – усмехнулась, вспомнив мамины претензии.
–Ты никогда себя так не вела, – он взял стул, стоявший у окна, поставил его рядом с кроватью и сел на него. Теперь они смотрели друг другу в глаза.
–Давай будем честными. Мы оба не прошли самый главный экзамен в нашей жизни – проверку горем, – заявила Джамиля. – Ведь говорят: “в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в горе и в радости”. Мы были друг с другом и в бедности, и в богатстве. Но не смогли сохранить семью в горе. Мы облажались, – грустно проговорила Джамиля и Даниал накрыл ее ладони своими. – Человеческий мозг уникален и удивительно устроен. Там, где одни пары могут сплотиться после трагедии, другие теряют связь. Ты знаешь, сколько супругов распадаются после смерти ребенка? Оказывается, мы такие не одни, но это не оправдание. Другие же как-то справляются. А видишь как: у всех все по-разному. Я ушла в себя, обвинила тебя в смерти Закира, упивалась своей болью и не видела твою. Казалось, что только мне, как матери, больно.
–Я забухал, не смог вытащить тебя из депрессии, опустил руки, был слабаком. – понурив голову, продолжил он, – и изменил. Если бы можно было все перемотать.
–Да, – слабо улыбнулась она. – Раньше я думала: усну, проснусь и ничего этого не было. И наш мальчик жив. Теперь я приняла его смерть. Смирилась, что он в лучшем мире. А мне надо двигаться дальше.
–Нам.
Даниал и Джамиля переплели пальцы.
–Мне нужно время, чтобы принять окончательно, что у тебя есть сын от другой женщины.
Ибрагимов промолчал об истинном происхождении мальчика. Все, что сейчас происходило в их жизни казалось сюрреалистичным, нереальным. А уж как это преподнести Джамиле, он не знал.
–Хорошо. У тебя будет время.
Слабый кивок Джамили успокоил Даниала. Он поднял руку и коснулся ладонью ее щеки. За грудиной жгло, будто внутри все бензином облили и подожгли. Это все от того, что она снова позволила к себе прикоснуться, не оттолкнула, не отвернулась, а смотрела, не моргая, словно гипнотизировала.
У нее самой сердце билось раненной птицей, ударяясь о ребра, как об прутья решетки. И хотелось спросить его: “Сможем ли мы все повторить, Даник?”. Но слова застряли в горле, а он снова наклонился и горячим дыханием опалил ее кожу. Губы приоткрылись в ожидании поцелуя, и он утолил ее жажду. Целовал нежно, долго, так, как она всегда любила. Оба так увлеклись, что не заметили в палате третьего лишнего. и обернулись только когда услышали писклявый голос медсестры.
–Ой! простите, я не вовремя. Но надо капельницу поставить.
