Текст книги "Шамиль (СИ)"
Автор книги: Лия Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 18
Она сидела передо мной на коленях и рыдала.
Просила прощения, умоляла понять ее, говорила о том, что любит, а я ее не слышал.
Чуть больше недели, если быть точнее, то десять дней Виктору Доценко потребовалось для того, чтобы разрушить мою жизнь, перевернуть ее верх дном и выяснить истину, сложив два и два.
– Ты поедешь домой, – тихо проговорил я, глядя куда-то вдаль перед собой. Женщина, валявшаяся в моих ногах, зашевелилась, закорчилась, но я не перевел на нее даже взгляда. – Знаешь, развод в нашей религии – это крайняя мера. Он становится дозволенным, когда поведение женщины и то, что она делает, становится невозможным исправить…
– Шамиль… – услышал я свое имя совсем близко.
– То, что ты сделала, невозможно исправить. Уже никак. Никогда.
– Пожалуйста…
– Я отказался от собственного ребенка. Первые полгода жизни я его вообще не видел. И не видел бы дальше, если бы сам Аллах не смилостивился бы и не решил открыть мне глаза на все. И я увидел.
– Но…
– Я увидел многое. То, какая ты ядовитая, жестокая, бессердечная тварь. То, какая ты лживая и коварная… То, как сильно ты изменилась, ведь когда-то давно я влюбился в совершенно другого человека…
– Я не могу без тебя…
– О, ты сможешь. Ты далеко пойдешь, Зара.
Я никогда еще не чувствовал себя таким большим дураком. Никогда в жизни. Даже когда я впервые оказался заграницей и не мог связать двух слов на арабском или хотя бы английском и из-за этого неоднократно попадал в абсолютно идиотские ситуации.
Я не чувствовал себя таким беспомощным дураком в тот момент, когда отец решил передать мне дела в столице, а я наворотил столько дел, что потом несколько месяцев их разгребал.
Никогда я еще не был таким кретином, как год назад, когда в упор не видел правды и не желал ее слышать из уст той, что полюбил всем сердцем.
Доценко стоил своих денег. Он сделал все быстро и четко, ровно как я и просил. Сложил куски паззла и сделал это так красиво, так играючи легко, что я готов был еще сильнее проклинать себя за собственную тупость.
– А, знаешь, что? Раз уж дело так повернулось, то можно дальше и не претворяться, так ведь? – Зара поднялась, вытягиваясь во весь рост и бросила на меня нечитаемый взгляд. Такой я прежде у нее никогда не замечал.
Заставить меня поверить в то, что я действительно бесплоден, могли лишь квалифицированные врачи. Ну, точнее, бумаги от них. Я ведь так и не удосужился поговорить ни с кем из них лично. В ту пора загруженность была столь бешенной, что даже отправиться в клинику на сдачу анализов было чертовски непросто. В те месяцы я спал по четыре часа в сутки, ел раз в день, ничего не успевал. Жил, как на автопилоте. И нашелся человек, который воспользовался этим.
Всегда нужно быть начеку, сохранять бдительность, зверь может затаится так близко и скрыться так ловко, что разглядеть и победить его будет очень непросто.
– Я так… так сильно тебя ненавижу, о, Аллах, кто бы только знал, – прошептала Зара, заставляя меня поднять к ней взгляд. Я не ослышался? Она правда сказала то, что сказала?
– Ненавижу… – повторила она, отсекая все попытки обмануть себя.
В назначенный день я получил ответ из клиники, в которую мы впервые отправились вместе с Зарой. До этого мы неоднократно поднимали тему деторождения. Я отчаянно хотел ребенка еще до появления Ульяны в моей жизни, но время шло, а детей все не было. Мы решили провериться. Оба. Лану я к этому делу привлекать не стал, она сама говорила мне, что пьет противозачаточные, да и с Зарой мы на тот момент спали намного чаще, чем с Громовой.
Результат пришел неутешительным. Бесплодие. Не такими словами, конечно, там все было завуалировано, абстрактно, дипломатично, но я и так все понял. Они давали надежды после лечения, но… это был явно не тем, что я хотел получить.
Я хотел поехать туда, поговорить с докторами, но только сейчас вспоминал, что Зара меня отговорила. Сказала, что нет в этом нужды, что доктора ошибаются и нужно просто сдать анализы еще раз. В другом месте. В другой клинике. Более надежной. Более проверенной.
Что мне помешало поговорить с врачами во второй раз, когда на и-мейл снова пришли неутешительные результаты? Истерика Зары. Она тогда так плакала, так кричала… я думал, у нее настоящий приступ, даже хотел вызывать скорую. Было не до остального, только страшно за супругу, которая будто бы на глазах теряла разум.
В третий раз я уже был уверен, что увижу в ответном письме из клиники.
Все те же слова, те же формулировки, та же дипломатичность.
К тому моменту я почти свыкся с этой мыслью. Не смирился, нет, но… начал постепенно понимать, что ничего не поделаешь. Значит, свыше так решили, а мне нужно принять это и как-то жить дальше.
– Что ты такое говоришь, Зара? – наконец, осмелился я на вопрос.
– Я так сильно тебя презираю, что даже не могу выразить это словами, дорогой муж, – выдохнула Зара, становясь напротив дивана, на котором я сидел в ее квартире. На улице был вечер, за окном было темно и туманно. Я приехал к ней сразу после разговора с Доценко.
– Объяснишься? – Нет, я уже ничему не удивлялся. А зачем? Мне регулярно вонзали нож в спину, нужно было привыкать к этому.
– Ты же испортил мне всю жизнь, Цахаев… – прошептала она. – Если я только не влюбилась в тебя, если бы только слушалась мать, то не стала бы твоей подстилкой, не окунулась бы в эту грязь лицом! Ты же смешал меня с грязью, Шамиль… ты отвел мне позорное второе место… во всех смыслах этого слова. И сколько я не старалась для тебя, но сразу, как в дом привели эту русскую чужачку, твой взгляд изменился. Ты и сам не понял этого, а вот я увидела, я сразу рассмотрела твои чувства к ней. Ты заставил меня соперничать с ней, заставил унижаться, вести эту борьбу за твое сердце, хотя я изначально проиграла этот бой. У меня никогда не было шанса быть счастливой с тобой и не говори мне, что ты старался! Если бы ты хотел… ты бы украл меня, украл сразу, как мы закончили школу или хотя бы тогда, когда ты уехал жить в Москву! Но нет, ты держал меня, словно на привязи, уговаривая подождать, обещая, используя, как дешевую шлюху, пока находился дома, а я… сначала любила, потом верила, а затем… поняла, что у меня уже просто нет другого выхода. После близости с тобой у меня уже не было шанса выйти замуж за другого. Ты знаешь, сколько парней ко мне сваталось? Знаешь, какими красивыми, успешными и состоятельными они были? А я, дура, тратила годы, ждала тебя и только тебя, мечтала, что когда-нибудь мы будем вместе, надеялась, что Аллах вознаградит меня за терпение.
Настала гнетущая тишина, которую я не рискнул прервать. Я ждал, когда Зара продолжил и слушал ее с замиранием сердца. Надо же… сколько гнева она могла утаивать так долго… как глубоко и умело все скрывала и прятала… а я и впрямь слепой, ничего не видел, ничего не замечал.
Нет, конечно, после того, как Виктор выложил передо мной все факты, я понял, что Зара не желала мне добра, но понимать – одно, слушать все из ее уст – совершенно другое. Я все равно не верил. До последнего.
Это ведь была Зара… моя ласковая, милая, любящая Зара… с добрым сердцем и открытой душой…
Как же так? Когда она стала такой? Или это я сделал ее таким чудовищем?
Как так вышло, что я ничего не заметил?
– Ты лишил меня всего. У меня никогда не было нормальной жизни с тех пор, как мы закончили школу. Я годы провела в надежде, что ты женишься на мне и мы будем счастливы. У меня… о, Аллах, а ведь твоя русская права, у меня даже образования нет! Я никто и ничто, понимаешь?! Я зависимая от тебя дура. Прислуга, кухарка, подстилка. Кто угодно, но только не жена. Не спутница по жизни. Не личность, которую ты уважаешь. Может быть, ты когда-то и уважал, может быть, любил, но сейчас не осталось ничего из этого. Я позволила тебе слишком многое и теперь мне с этим как-то жить. Я даже не знаю, как…
– Поэтому ты так поступила? Поэтому обернула меня против Ульяны? Ревновала, злилась?
– Боялась. Я боялась, что рано или поздно, ты откажешься от меня. Я ведь не совсем дура, пусть у меня и нет диплома столичного вуза, я видела, как ты отдаляешься от меня, как меняешь свое отношение, как тянешься к ней, а после того случая в больнице…
– Что тогда произошло?
– Я поняла, что не только ты тянешься к ней. Она тоже потянулась к тебе в ответ. Она полюбила тебя, и я это увидела очень четко. И решила действовать.
– Да уж… ты начала действовать… это мягко сказано.
– Я не могла дать тебе детей… ты, наверное, уже знаешь, раз узнал обо всем остальном… и я испугалась, что рано или поздно ты поймешь, что к чему, и это станет отличной мотивацией оставить только одну жену. Полюбившуюся жену. Ульяну.
– Почему ты просто не рассказала мне? Я бы поддержал тебя…
– Да ты что, – злорадно усмехнулась Зара. – Ты? Поддержал бы? Ты появлялся у меня раз в неделю, когда хотел, мог днями не отвечать на звонки, я здесь как вещь, диван, на котором ты сидишь, имел для тебя большее значение, чем я! По крайней мере, так я поняла из твоего отнповедения… Шамиль… мы практически ни разу никуда вместе не выходили. Ни в ресторан, ни в торговый центр, ни в кафе или кино… Я прожила здесь почти полтора года в полном одиночестве. Ты приходил только иметь меня, когда приспичивало, а Ульяна не давала! И не смей говорить, что это не так!
– Я не знал… не знал, что все так плохо… не знал, что у тебя проблемы со здоровьем, что ты так страдаешь здесь… со мной…
– У меня не просто «проблемы» со здоровьем, Шамиль… Я никогда не смогу иметь детей, потому что… потому что когда ты выбрала тебя! После нашей близости, я забеременела, а мать об этом узнала… она… заставила меня сделать аборт, чтобы отец и братья ничего не узнали, но они все равно узнали! Думаешь, я тогда шутила, когда резала себе вены или это было от хорошей жизни? Я ненавижу тебя за все то, что ты отнял у меня… Я никогда не смогу стать кому-то любящей женой и никогда не стану матерью… ты это понимаешь? – с надрывом спросила Зара, едва сдерживая слезы, крупными каплями застывшие в глазах.
– Я… я ничего не знал…
– Конечно, ты никогда ничего не знаешь! Твой первенец так и не родился, ты превратил мою жизнь в ад, но не заметил, в этом весь ты, Шамиль! Ты замечаешь только когда тебе больно, только когда тебе плохо!
– Почему же ты согласилась выйти за меня?
– А что мне еще оставалось? Родители меня презирают, они даже не смотрят на меня, когда мы в одной комнате, они не знали, куда меня деть! Братья не понимают, только Тагир всегда был на моей стороне… Знаешь, какого это, когда родня тебя ненавидит, потому что ты виновница позора, который затронул их всех?
– Тагир тебе помог?
– Да.
– Я догадался сразу. Сам.
Тагир был старшим братом Зары. Тем самым, что рвался с оружием к нам в дом, когда наша интимная связь с его сестрой была обнародована.
– Он продал обе свои машины, чтобы я смогла получить те справки из клиник. Своих денег у меня никогда не было, а если бы я сняла такую сумму с карты, что ты мне дал… ты бы все узнал. Договориться со здешними врачами оказалось очень непросто. Поначалу каждый из них не хотел даже слушать меня. Но потом, когда они видели мои слезы и деньги наличными… они меняли свое решение. Отдавали указание своим медсёстрам или секретарям и закрывали глаза на «ошибку». Если что, они будут утверждать именно так, сами мне говорили. Никто не застрахован. Там бумажку перепутали, здесь что-то не так напечатали. Всякое случается…
– Да уж…
– Тагир с радостью помог мне. Он ни секунды не желал меня отдавать тебе второй женой. Мало нам было позора из-за тебя… так еще и это… русскую берешь первой, а меня – второй. Словно издеваешься… наверное, издевался.
– Я никогда над тобой не издевался, Зара. – Я поднялся со своего места после того, как супруга закончила свой монолог. – Я любил тебя. Искренне, всем сердцем. Моя ошибка в том, что я лишил тебя невинности, мне стоило отказаться от тебя ради нашего общего блага, когда отец впервые запретил мне женитьбу. Тогда наши жизни сложились бы лучше, проще… Но моя вина не оправдывает и не умоляет того, что ты сделала. Она не может ничего исправить. Я едва не отправил на тот свет ни в чем неповинную женщину, носящую под сердцем моего ребенка. Ты понимаешь, что это значит?
– Понимаю, – злорадно ответила Зара. – Я надеялась, что ты отправишь ее на тот свет. Я так надеялась и продолжаю надеяться, что и ты, и твоя дорогая Ульяночка, и ваш ублюдок сдохните в самых страшных мучениях, ты даже не поверишь! – лицо Зары исказилось и я даже сделал шаг назад. Я не знал существо, что стояло передо мной. Это был кто угодно, но только не Зара.
– Прекрати! – грубо отдернул ее, не желая слышать проклятья в адрес своего ребенка.
– Ненавижу, ненавижу тебя!
– Собирайся.
– Ненавижу!
– Собирайся, Зара! Ты сегодня же отправишься домой!
Я вез ее домой с тяжелым сердцем и пониманием того, что ни она, ни я никогда не будем прежними. Но я ничего не мог больше поделать. Я разрешил ей забрать все, что она захотела. Оставил карту с деньгами, когда-то отданными по приезду. Да, я был чертовски виноват и мысли о том, что мой первый ребенок так и не родился… я провел с ними весь полет. Мне еще предстояло как-то свыкнуться с этой мыслью, я не говорю о прощении. Нужно было хотя как-то осознать и принять этот факт…
Зара молча сидела рядом, глядя в иллюминатор и ничего не говорила.
Мне было жаль ее. Я не мог представить себе, что значит для женщины невозможность иметь ребенка. Вообще никогда. Без надежды на излечение. Я не представлял себе, что она чувствовала сейчас. Мне было невдомек, как она жила все эти годы до меня, да и со мной тоже.
Ничто не могло умолить моей вины, но и врать себе дальше я больше не собирался. Я не знал, что будет дальше, не знал, захочет ли Ульяна хотя бы выслушать меня, но жить и дальше с человеком, к которому не осталось больше чувств… нет. Такое больше было не по мне.
Мне было искренне обидно за Зару, за нашего не рожденного ребенка, но ничего нельзя было изменить.
Первенец не родился из-за моих глупых и опрометчивых решений, потому что я не смог все сделать правильно. И второго своего ребенка я едва не отправил на тот свет. Спасибо Бислану, друга мне нужно будет благодарить до конца дней.
Да, теперь я точно был уверен в том, что ребенок Ланы мой. Дело опять же было в Доценко. За прошедшие десять дней он провел потрясающую работу. Выяснил все, о чем я просил. Оказалось, что моя Ульяна не живет с этим Игорем, причем уже давно. Логично, что если бы она изменяла с ним и ушла к нему, то они все еще были бы вместе, но нет. Он делал ей предложение, она – отказалась. Ребенок не был записан ни на него, ни на кого-либо другого. Доценко предъявил копию свидетельства о рождении. Ульяна дала ему свою фамилию и имя отца в качестве отчества. Продолжила учебу, сейчас снимала квартиру и растила одна нашего малыша.
Как я понял, ни любовниками, ни партнерами они С Игорем никогда не были, скорее всего, моя Лана и впрямь никогда не помышляла о гулянках на стороне, а ребенок… он и впрямь был мой.
Мальчик.
Руслан.
Я видел его на фото. Очаровательный, пухлощекий, черноглазый малыш…
Мой сын…
В голове не укладывалось.
– Мой сын… – прошептал я, будучи уверенным, что никто не услышит меня во время посадки самолета.
Глава 19
Зима в этом году зима наступила быстро, еще до того, как люди успели перевернуть календари на «Декабрь» месяц.
Преддверие нового год, канун Рождества. Как сейчас помню тот, что был в прошлом году. Худшее время в моей жизни, если не считать того, когда погибли мои родители. Но тогда я была ребенком, плохо понимающим, что происходит, а сейчас…
Сейчас я была уже не одна. Мне было ужасно страшно. Весь тот период времени, что я была беременна, я очень боялась. Родов, боли, осложнений для себя или ребенка, боялась того, что, когда меня с ним выпишут, я останусь совершенно одна. Я боялась растить ребенка в одиночку, я ничего не знала о том, как это делается, а подсказать было некому.
Но все оказалось преодолимо. Всю беременность Игорь был рядом, успокаивал, ободрял, поддерживал, а после рождения малыша, мы все-таки решили разъехаться. Я поняла, что партнерами нам уже никогда не быть. Ни сейчас, ни в будущем. Я полюбила Игоря. Как друга, как брата, которого у меня никогда не было. Но не как мужчину. Это ощущение так и не пришло, хотя, сказать по правде, сложись все так, и было бы проще. Но… у Купидона извращенное чувство юмора, тут ничего не скажешь.
Страшно было сообщать об этом, но Гордеев только улыбнулся в ответ и сказал, что и так все давно понял. Что если бы готова была ему дать шанс, давно бы уже дала. И что он не злится, что нельзя заставить человека чувствовать то, что он не чувствует.
Он дал денег на первое время. Снял мне квартиру, оплатил ее на год, уладил все дела с учебой. Я бы рада была поотнеикваться, но других вариантов у меня не было. У Игоря денег всегда было много, он в них не нуждался, а я как раз отчаянно нуждалась. Мы условились, что, когда я встану на ноги, я все обязательно ему верну. Если бы не Руслан, я бы отказалась. Вышла бы на работу, любую, только бы не быть ни от кого зависимой, но ребенок… он требовал огромных трат.
В планах было закончить бакалавриат и искать работу. Когда-то я мечтала о том, что магистратуру буду оканчивать где-нибудь за границей, однако жизнь распорядилась иначе.
Сейчас у меня был тот, ради кого можно было легко поменять любые планы. Прямо сейчас он лежал передо мной, раскинув свои крохотные ручки и спал сладким сном.
Я часто слышала рассказы молодых мамочек о том, как сильно они любят своих малышей, какие они у них самые-самые, замечательные, лучшие и прочее, и прочее. В такие моменты я лишь снисходительно улыбалась и кивала, чтобы никого не обидеть. Гормоны, инстинкты, само собой, думала я.
Теперь же я была одной из этих мамочек. По правде говоря, я не могла насмотреться на Руслана. Он казался мне идеальным, самым красивым ребенком на свете. Я готова была расцеловать каждый сантиметр его тела, готова была не спать ночами, учиться, работать, делать что угодно и когда угодно, только бы сын рос самым счастливым малышом во вселенной.
Игорь дал достаточно денег, чтобы спокойно прожить этот год и доучиться и что вы думаете? Я ни рубля не потратила на себя, на привычные шмотки или вещи, все купленное было для Руслана. Идеальная кроватка, самая лучшая одежда, хорошая коляска. Мой сынок, такой еще маленький и совсем беззащитный, он заслуживал все самое лучшее. Я желала дать ему все самое лучшее.
Не было в этом мире большего счастья, чем держать на руках своего здорового малыша и видеть его улыбку или слышать его радостный смех. Руслан лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни и оставить его, родить, пускай и не в полной семье, было самым правильным решением, когда-либо принятым мной.
Я очень радовалась тому, что впереди были небольшие, двухнедельные каникулы. Это означало, что можно отвлечься от учебы, забыть об услугах няни и самой проводить время с маленьким солнышком. Я скучала каждую минуту, что не могла провести со своим ребенком и это время, канун Рождества… если в прошлом году я оказалась повергнутой в пучину ада, то в этом я была окрылена счастьем.
Это был первый новый год Руслана. Первый большой праздник. Я развесила по его комнате украшения, недавно прикупила большую букву «Р», о которой давно мечтала и прибила ее на стену. Повесила над колыбелькой маленьких, танцующих ангелочков и зачем-то «попросила» их охранять моего мальчика во сне, пока я не рядом.
Отмечать праздник собиралась вдвоем, но Игорь настоял, что придет ко мне и приведет с собой сестру и пару кузенов. Наверное, пожалел меня и решил не оставлять нас в одиночестве в такой чудесный праздник. Нужно было еще успеть купить всем подарки…
Я еще какое-то время полюбовалась своим маленьким солнышком, собрала с пола раскиданные книжки, которые постоянно ему читала и тихо, на носочках, вышла из его комнаты.
Уже в гостиной обнаружила, что на часах еще всего лишь девять вечера и поняла, что можно еще пару часов уделить учебе. Собиралась опуститься на диван, на котором были раскиданы конспекты и книги, но отвлек неожиданный стук в дверь. Я никого не ждала и очень удивилась этому. Кто мог прийти в такое время, да еще и без предварительного звонка? Может быть, соседи?
С такими мыслями я пошла открывать дверь.
*****
– Шамиль…
Была ли я удивлена, увидев его? И да, и нет. Да, потому что не ожидала увидеть его прямо здесь и прямо сейчас, а нет, потому что рано или поздно он бы мысленно дошел до правды. Случайно или неслучайно увидел бы ребенка, сложил бы два и два. Не сказать, что я стопроцентно была уверена в таком исходе, но предполагала и допускала мысль о том, что так будет.
Мне пришлось впустить его и выслушать. Просто потому, что я понимала – пока этого не случится, бывший муж не угомонится. А поднимать шум и будить малыша или же позориться перед соседями… ни того, ни другого мне совершенно не хотелось. Проще было единожды поговорить и разрешить все раз и навсегда.
– И?
Мы находились на кухне, где, раз уже мне не дали позаниматься, я решила приготовить себе легкий ужин. На удивление, я была абсолютно спокойна. Много раз представляла себе эту встречу, но никогда не предполагала, что буду холодна, как айсберг. Ни злости, ни страха, вообще ничего. Все ушло с рождением Руслана. Я очень резко повзрослела. Перед Шамилем стояла уже не та Ульяна, которую он когда-то знал.
– Что и? – удивленно протянул он.
– Ну, я выслушала твою историю, кстати, в способностях Зары я никогда не сомневалась, поняла мотивы твоего поведения, но, а дальше что? – Я закончила резать листья салата и отодвинула их в сторону. После родов я слегка поправилась и последние полгода приводила свое тело в порядок. Упражнения в зале, когда оставалось время, потому что рано было запускать себя в моем-то возрасте, но самое главное – правильное питание. Не хотелось пускать насмарку достигнутый результат. Есть на ночь вообще было не самым верным решением, но легкий овощной салат не добавил бы мне уйму килограммов.
– В смысле… что дальше? – Шамиль был растерян. Он выглядел виновато и неуверенно, и это было очень необычно. Такого Цахаева я не видела, не знала.
– А что ты хочешь услышать? Что для меня должна изменить рассказанная тобой история?
– Ульяна, ты меня что, не слушала? Я был уверен, что…
– Что ребенок не твой, это я поняла, – отмахнулась, принимаясь за нарезку помидоров. – Все, что ты мне выложил, все это прошлое, а что ты хочешь от меня сейчас?
– Я хочу…я хочу воспитывать сына.
– У тебя нет сына.
– Лана…
– Нет, вспомни, тогда, на детской площадке, где состоялся наш последний разговор, я говорила тебе, что, когда ты одумаешься, будет поздно. Я предупреждала, что ты не будешь воспитывать сына. Разве такого не было?
– Было.
– Вот именно. У тебя был шанс. У тебя было очень много шансов, но мой ребенок родился без отца. Официально ты ему никто. И на деле тоже – никто. В нем твой биологический материл, да, но это не делает тебя родителем, поверь.
– Ульяна, я виноват, знаю, я признаю это, но Руслан мой… что бы ты не говорила, я его отец. И я хочу его воспитывать, хочу признать его и официально быть вписанным в свидетельство о рождении…
– А луну тебе с неба не достать?
– Перестань…
– Нет, это ты перестань, – зашипела я. Нет-нет, а бывший все же сумел вызвать во мне волну гнева. – Я обещала тебе и, самое главное, дала слово себе, что тебя в моей жизни никогда больше не будет. А если не будет в моей, то не будет и в жизни Руслана тоже. Ему не нужен психованный отец, который не доверяет собственному «Я»! Ему не нужен монстр, который едва не убил его мать, когда стало известно о беременности! Ты что, впрямь думаешь, что такое когда-то забудется, что кто-то в здравом уме простит подобное? В каких радужных мечтах ты живешь?
– Я не прошу прощать меня. Я не прошу ко мне возвращаться, – кажется, слова давались Цахаеву тяжело, но он старался. – Но я хочу хотя бы видеть сына, принимать участие в его жизни, воспитании…
– Значит, так, слушай меня внимательно. Мой сын – это мой сын, ты не имеешь к нему никакого отношения, но, если ты не зарубишь себе эту простую информацию на носу, я натравлю на тебя Игоря, как бы ужасно это не выглядело со стороны. Ты знаешь, кто его отец и какие у них связи, Гордеев вступится за меня, неважно, вместе мы или нет. Против таких связей ты никто, уж поверь мне. А если и это не сработает, то в один прекрасный момент я соберу вещи, возьму Руслана и укачу за границу. Туда, где ты никогда не сможешь меня найти. Ресурсы у тебя небезграничные, на деле ты не такой крутой, как на словах, ничего не сможешь поделать. Если тебе хоть немного важен сын и осталась хоть капля уважения ко мне, ты исчезнешь из нашей жизни и оставишь нас в покое. Не заставляй меня пачкать руки в грязи или пускаться в бега. – Шамиль хотел что-то сказать, возможно, возразить, но я не дала ему такой возможности. – Тебе здесь не рады.
– Хотя бы дай мне на него взглянуть…
– Выход найдешь сам.
*****
Спокойствие, значит? Никакого спокойствия, к черту не было. Сразу как за Цахаевым захлопнулась входная дверь, я выдохнула и опустилась прямо на пол. Сжалась в крохотный комок и заплакала.
Зачем он вернулся в мою жизнь? Чего хотел? Неужели правда собирался преследовать?
Я ведь только начала забывать его, меня только начало «отпускать», а он ворвался в мою жизнь. Снова. Ворвался и собирался перевернуть все верх дном. Начало нашей истории повторялось. Всегда и все решал Шамиль, мне же оставалось только плыть по течению и подстраиваться под его действия.
Я проплакала полночи. Забыла об ужине, забыла об учебе, о планах на будущее, обо всем. В душе забрезжили старые раны, сердце заныло. Во мне было столько чувств и все ни были столь разными, что я терялась. Я была чертовски обижена на него и мне было плевать, что там наплела Зара, он не поверил мне. Любимый человек не поверил мне, вышвырнул из своей жизни, как беспородного котенка и забыл. На целый год. Который я была вынуждена справляться сама. Я была зла на него и мне так хотелось вмазать ему, да с такой силой, чтобы он прочувствовал всю ту боль, через которую заставил пройти меня. Я скучала. Я поняла это, когда увидела его. Сердце заныло, требуя, просясь к тому, кому было отдано уже больше года. Хотелось обнять, прижаться к нему, почувствовать его вкус, запах…
Господи, как я мечтала, что он одумается, что вернется ко мне или позовет назад, как ждала и надеялась этого. Но чем больше времени проходило, тем отчетливее я понимала, что этого не будет. Училась жить без него, свыкалась с мыслью о том, что буду матерью-одиночкой…
И все почему? Потому что в какой-то момент мой дражайший супруг решил, что две жены будут в самый раз. Потому что Зара решила, что ее благополучие важнее. Потому что любимый человек не захотел меня слушать, не захотел мне поверить.
А теперь я должна была закрыть на все глаза.
Ближе к трем мое солнышко проснулась и пошла его успокаивать, хотя тоже самое требовалось и мне. Укачивая его и уговаривая перестать плакать, я в очередной раз ответила, что Руслан очень похож на отца.
Если бы Шамиль только дал мне то время, о котором я просила… здесь даже не нужен был анализ ДНК, все и так было на ладони.
Но ему проще было отказаться от меня.
И он сделал выбор.
А я не собиралась давать ему очередной шанс. Хватит, сколько я себя терзала, хватит, сколько была несчастна рядом с ним. Я больше не желала к этому возвращаться. Нужно было двигаться вперед.
Впрочем, как бывало ранее, мое мнение в расчет не взяли.
Шамиль дал мне пару дней, видимо, прийти в себя и свыкнуться с мыслью о том, что он снова есть в моей жизни, а затем снова заявился собственной персоной.
Мы с Русланом как раз вышли погулять в парке, что располагался неподалеку. В нем часто собирались здешние мамочки и я была не исключением. Бывший застал меня на подступах к нему и перегородил дорогу.
– Здравствуй, Лана.
– Нет.
– Что «нет»? – Я обогнула его фигуру коляской, стараясь при этом несильно тревожить сына и последовала дальше. – Не подходи, – бросила я через плечо, но Шамиль, разумеется, все равно последовал за мной.
– Давай поговорим…
– Не о чем.
– Ульяна, это же мой ребенок…
– Поздно вспомнил! – рыкнула я. Цахаев поравнялся со мной и зашагал в одном темпе, устремив взгляд на солнышко. Тот, в свою очередь, тоже с интересом смотрел на отца.
– Знаю. И знаю, что мне нет прощения, потому и не прошу его. Лана, я не прошу тебя извинять меня или вернуться, не прошу стать даже друзьями, но Руслан мой сын и я буду сражаться за него, если это потребуется. Я не хочу этого, не хочу больше делать что-то, что причинит тебе какой-то вред, но от ребенка, от собственной крови я никогда не откажусь, – твердо заявил Цахаев.
– Ты уже отказался, – прошипела я, останавливаясь и бросая на него разгневанный взгляд. – Забыл? И не надо мне тут Зарой прикрываться! Заведи себе еще жен, роди с ними детей, а обо мне забудь! Руслан только мой.
– Не хочу.
– Чего не хочешь?
– От других не хочу. Хочу детей только от тебя…
Сердце замерло и пропустило удар, а затем забилось с удвоенной скоростью. В животе будто бы что-то зашевелилось. Я не рассчитывала услышать таких слов… и не думала, что они смогут произвести на меня такое впечатление.
Шамиль замер напротив меня, словно чего-то выжидая, а затем как-то тяжело вздохнул.
– Мне очень жаль, что все так вышло. Жаль, что не поверил тебе и разрушил наш брак, не был рядом, пока ты носила нашего сына под сердцем, жаль, что ничем и никак не поддержал, жаль, что причинил тебе много боли. Но я уже ничего не могу исправить. Я был плохим, хреновейшим мужем, но я знаю, что могу стать хорошим отцом для нашего ребенка. Пожалуйста, Ульяна… не затевай эту войну. Я не хочу очередных ссор, скандалов, не хочу, чтобы страдала ты или сын. Я только хочу с ним видеться. Иногда. Когда ты позволишь. Я буду приходить только когда ты скажешь, если боишься, можешь не оставлять его мне наедине, будь всегда рядом, но я… я не откажусь от Руслана.
– Но это автоматически значит, что ты вернешься в мою жизнь.
– Да…
– Я этого… не хочу.
*****
Хочу я или нет, Шамиля это никогда не волновало. Он всегда делал то, что считал нужным сам и на сей раз исключения не сделал.
