Текст книги "Алан (СИ)"
Автор книги: Лия Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Мой Алан не мог так поступить… мой Алан был другим, я влюбилась в другого человека! Он был добрым, самым добрым человеком из всех, кого я когда-либо встречала, а монстр, что терзал меня сейчас… это был кто-то иной, и я никогда не была с ним знакома. До сегодняшнего дня.
Я ни за что не смогла бы сказать, сколько длилась моя экзекуция. Может быть, минуту? Пять минут? Час? Несколько часов? Не знаю. Время для меня перестало течь в привычном порядке, а в голове остался только странный гул.
Было ли мне больно сильнее когда-либо за всю мою жизнь?
Нет. И дело было не только в физической боли, хотя, мне казалось, что на коже спины и ягодиц не осталось живого места, мне представлялись картины того, что там осталось одно лишь кровавое месиво, но душевная боль… она была в тысячу раз сильней.
Это ведь был не незнакомый человек. Это был не враг. Это был мой любимый мужчина, который клялся оберегать, защищать, любить и делать счастливой. И так до конца наших с ним дней.
Я сама его выбрала. Я впустила Алана в свою жизнь, я поверила ему, хотя меня предупреждали, что он – не лучшая кандидатура и мне есть, чего опасаться. Но я не верила. Я не слушала, потому что думала, что моему сердцу виднее и оно не подведет, не ошибется.
Ошиблось.
Ошиблось, иначе я бы сейчас не ползла на карачках на свой «собачий коврик», задыхаясь от боли и мечтая умереть, перестать существовать, только бы не помнить о том, что только что произошло. Ошиблось, иначе я бы не смотрела в злые, черные глаза напротив, что были наполнены лишь ненавистью и презрением ко мне. Ошиблось, потому что Алан не любил меня в ответ также сильно, как я его, если вообще когда-либо любил. Ошиблось, иначе он не ушел бы наверх молча, так, словно сегодня выдался рядовой, тихий и спокойный вечер, оставив меня тихо выть на холодном полу гостиной голую и истерзанную.
Я потеряла счет времени и перестала понимать, где и зачем нахожусь. Свернувшись в клубок, я продолжила плакать, лежа на «своем месте», наблюдая за тем, как очертания камина, что находился напротив, постоянно расплываются и не желают оставаться четкими ни при каких условиях.
Лучше бы мы никогда не встречались.
Лучше бы Алан никогда не входил в тот флористический магазинчик, где я иногда подрабатывала.
Лучше бы я никогда не отвечала ему взаимностью и не верила его словам.
Лучше бы я никогда не отвечала ему «да, я согласна».
***
Следующий день пришел, на удивление, быстро. Я провела несколько часов в странном забытье, лежа на полу, даже не укрывшись, на утро чьи-то сильные руки подхватив меня, перенесли на диван. А дальше стало тепло. Когда я пришла в себя, часы показывали начало третьего.
Оглянувшись, я поняла, что нахожусь на диване, а Алан вертится на кухне. Правда додумать свою мысль мне не удалось, стоило моему телу сместится буквально на миллиметр, как его пронзила ужасающая по силе боль.
У меня болело все. И такого я не испытывала никогда за всю свою жизнь.
Я даже не знала, что такое возможно, потому что выл буквально каждый сантиметр, я также не знала, что болит сильнее, потому что не могла сосредоточиться на каком-то одном месте. На глазах навернулись слезы, и я их прикрыла.
Как же ж так… почему то, что начиналось так прекрасно обернулось в подобный кошмар?
Как же хотелось исчезнуть. Просто исчезнуть с лица Земли и забыть обо всем этом ужасе.
У меня никогда не было нормальной семьи. Я никогда не знала чувства защищенности и стабильности, я всегда была одиноким изгоем, который радовался любым крохам внимания и похвалы. Когда я встретила Алана, мой мир перевернулся. Он стал мне опорой и поддержкой, лучшим другом и семьей, не просто любимым мужчиной. Он окутал меня любовью, невидимой, бестелесной, но такой необходимой, такой важной. Он казался мне самым добрым человеком на всем белом свете.
Я думала, что уже отстрадала свое и теперь меня ждет впереди только хорошее, только светлое. Я так надеялась на счастливую семью с ним…
– Держи…
Я открыла глаза и слезы все же скатились по щекам. Я сглотнула и отвернулась от кружки, кажется, с горячим чаем. Алан сел рядом и тяжело вздохнул. Такой большой и сильный. И раньше я была уверена в том, что мне совершенно нечего этого опасаться, наоборот, я чувствовала себя защищенной от всего мира. Ошибалась…
– Надо выпить. И поесть. Я там приготовил еды, – он кивнул в сторону кухни, но я снова покачала головой, морщась от боли. – Не упорствуй. Поешь, а потом нужно будет что-нибудь придумать с твоими… ранами. – Он поставил кружку на журнальный стол, что стоял рядом с диваном, но я и не подумала прикасаться до горячего напитка.
– Я не хочу.
Надо же, а ему ведь было стыдно. Ведь было? Опущенная голова, взгляд, который он отводил в сторону, нервно сцепленные друг с другом пальцы, тяжелые вздохи…
Нет, мне не казалось.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему ты так жесток со мной? – спросила я, понимая, что гнев, злость, обида, ужас пережитых дней, все смешивается внутри, подобно буре, и образует вихрь эмоций, готовых выплеснуться с секунды на секунду.
– Тася… не начинай, – прошипел Алиев.
– Почему?! – сквозь слезы прокричала я, не имея уже никаких сил сдерживать в себе боль. И физическую, и моральную. – Ты наказываешь меня за то, что я сделала в далеком прошлом, когда еще даже не была с тобой знакома! Что мне сделать, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к последнему существу на этой Земле? Что я могу исправить? Как мне быть?! – продолжила кричать я. – Ты уже сделал все, что только мог! Просто убей меня и тогда мы оба будем спокойны! Ты ведь этого хочешь? Ты к этому ведешь?! – Я сорвала голос. Вот теперь это действительно случилось, потому что мой крик… это было громко даже для меня самой, но он не помог.
Алан не обнял. Не объяснился. Он ничего не сказал. Он не ответил ни на один мой вопрос. Он не желал идти мне навстречу.
– У меня нет шанса… – прошептала я, захлебываясь в рыданиях. – Ты ненавидишь меня и теперь мне тоже нужно учиться ненавидеть тебя…
– Я не этого добиваюсь, – стало мне тихим ответом.
– Алан… – Я протянула руку и коснулась рукой его плеча, легонько сжала его и, наконец, он повернулся ко мне. На мгновенье, буквально на сотые доли секунды я рассмотрела в черных глазах до боли знакомые нотки – любовь, вперемешку с трепетом и лаской, заботой и нежностью. Все то, что было мне так дорого…
Все то, что было важно мне. Все то, ради чего я жила последние полгода, все то, чем дышала.
– Я знаю, почему ты такой… я знаю, что сделала тебе больно, я понимаю, но это не было сделано нарочно и я ничего не могу исправить, – на изломе выдохнула я. – Если бы я только могла… – На мгновенье я зажмурилась и до боли сжала губы. Если бы я только могла, я бы отдала годы жизни, только бы никогда не оказываться даже знакомой с Пашей, только бы никогда не окунаться в устроенный любимым человеком ад. – Я дорожу тобой больше, чем дорожила кем-либо и когда-либо. Ты мое сердце, Алан и я всегда буду любить тебя, – срывающимся голосом прошептала, надеясь, что, может быть, меня все-таки услышат, – даже если ты заставишь меня люто тебя ненавидеть, поэтому я умоляю, дай мне шанс. Дай мне шанс доказать тебе, что я стою того, чтобы меня прощать. Дай мне шанс, и ты поймешь, что я не обманывала и никогда не обману, что я сделаю все, чтобы ты был самым счастливым. Или отпусти меня, пока не стало поздно для нас обоих…хотя бы ради того, что было между нами… Я знаю, что это было по-настоящему и этого никто уже не сможет отнять, даже ты. Я никогда не играла с тобой, и я знаю, что ты тоже был честен и я верю, что ты любишь меня и никогда не собирался причинять вред намеренно, заранее. Ты делаешь больно мне, потому что больно тебе, но это не выход. Так не может продолжаться вечность… Пожалуйста, Алан, любимый, услышь меня…
Пожалуйста, услышь меня.
Мой любимый, молю, откройся мне, мы все преодолеем вместе…
Я молилась.
– Мне… – Алан заговорил нерешительно, словно сомневался, но затем он поднялся с места и сделал это как-то дёргано, резко. – Я должен идти.
– Куда? – Я вскинула голову, удерживая одеяло, в которое меня закутали и которое служило мне единственной одеждой на данный момент. Все тело отозвалось болью, но я не обратила на это внимание. Все было неважно. Только решение Алана имело значение.
– Я не вернусь сегодня.
– В каком смысле? – Я сглотнула и мое сердце сжалось в дурном предчувствии. Оно подсказывало, что все самое страшное у меня еще впереди, что Алан не даст передышки, что бы я не говорила. Он будет мстить и делать мне больно до тех пор, пока его сердце не успокоится.
– Не жди меня ночью. Я буду завтра. – Алиев бросил на меня неоднозначный взгляд. В нем был вопрос, словно он сам не знал, какой реакции от меня ждать, в нем была неуверенность, будто бы он все еще сомневался, как ему быть и что-то еще, чему я не смогла бы дать точного определения.
– Не делай этого… – Я покачала головой. – Алан, ты уже переступил черту… и не единожды, не ставь крест окончательно, у нас еще может все…
– Что?! – неожиданно грубо и громко перебил он меня. – Что у нас может быть? – Он взмахнул рукой. – Хочешь сказать, все наладится? Тася, приди в себя, ты вываляла мое имя в грязи! Ты втоптала меня в эту самую грязь! Мне каждый день пишут, звонят, сочувствуют, жалеют, смеются, эта история шумит и не забывается! И никогда не забудется! Я так и буду «лохом, что взял себе в жены давалку»! Это ты отмоешься от этого, разведешься со мной и пойдешь дальше по жизни с гордо поднятой головой, как ни в чем не бывало! Вернешься в свой Питер, найдешь себе еще одного дурочка и выскочишь за него замуж, а я так и останусь с этим пятном! Я останусь посмешищем и это устроила ты!
Я прижала ладонь к губам, чтобы сдержать очередную порцию рыданий. Вот как он думал…
– Не надо… – Это все, что я смогла прошептать в ответ на его тяжелый и эмоциональный монолог. – Я не прощу… Я не изменяла тебе, а ты собираешься… Алан… Я прощаю все, слышишь меня?!
Он бросил на меня нечитаемый взгляд. Такой тяжелый, что я даже забыла о боли, о дискомфорте, обо всех физических неудобствах.
– Я прощаю тебе то, как ты обращался со мной все эти дни. Я прощаю то, что ты поднимал на меня руку и ни раз. Я прощаю даже то, что ты сделал вчера. Я прощаю, потому что понимаю, что тебе плохо. Тяжело. Больно. Но если сегодня ты уйдешь, а завтра вернешься с клеймом изменника, то я больше никогда в жизни не взгляну на тебя, как на мужчину.
Алиев замолчал и будто бы несколько секунд раздумывал, а затем ухмыльнулся. Неприятно, хищно, холодно. Передо мной снова был тот незнакомый Алан, которого я так успела невзлюбить. Это был чужак.
– Так тому и быть.
Глава 5
Я доехал до города и заглушил мотор. Вытащил ключ из зажигания и замер, застыл, вцепившись в руль до побелевших пальцев.
Мир вокруг вертелся, переворачивался, горел, рассыпался в пепел, а мне нужно было удержаться на этой земле, сохранить остатки разума и самообладания, чтобы не натворить еще больше дел, чем я уже успел.
Злость бурлила во мне, вот уже много дней, и девать ее было некуда. Она врастала мен, становилась моей частью, второй натурой. Мы становились единым целым…
Я всегда был вспыльчивым, и эта черта характера была именно той, от которой я старался избавляться. Потихоньку. Постепенно. Но сейчас об этом не могло идти и речи. Гнев захлестывал, он погребал под собой, словно огромная волна и не давал вдохнуть спасительного воздуха. Мне не было покоя.
Меня обманули, опозорили, меня выставили посмешищем на весь мир, и теперь мне предстояло с этим жить остаток своих дней. И кто это сделал? Девушка, которую я полюбил, которой поверил, с которой жаждал провести весь остаток своего существования, завести детей, встретить старость.
Теперь все это казалось несбыточным.
Я не ожидал. Не думал и не гадал, как говорится. В страшном сне не мог представить себе, что все может обернуться вот так вот. Что наше незатейливое знакомство и последовавшая яркая любовь превратят мое существование в ад.
Тася… моя Тася… как жестоко она все перевернула в моей жизни. Ворвалась в нее, словно ураган и разрушила все одним махом.
Если бы я только знал, к чему приведет наше знакомство, наши отношения… я бы вышел из того магазина и никогда бы не обернулся. Никогда не переступил его порога снова. Никогда бы не взглянул в ярко-голубые, неземные глаза. Никогда не дал бы им пленить себя.
Вначале это была какая-то эйфория. Мне было уже почти тридцать, и я никогда не испытывал ничего подобного, а когда это чувство пришло… чувство любви, о котором я постоянно слышал из рассказов своих друзей и братьев, я понял, что они были правы – за это стоило бороться. За это можно было отдать жизнь, не раздумывая ни секунды.
Тася показалась мне сказочной. Она показалась мне волшебной, неземной и с той самой секунды, когда я увидел ее мне хотелось только одного – укрыть такое сокровище от всего мира. Защищать, оберегать, заставлять улыбаться, делать счастливой. Я готов был распластаться перед ней, потому что увидел в ней идеал.
Тася была моей единственной, и я ни за что бы не подумал, что все может закончиться так печально.
Тот момент, когда на свадьбе мне показали те омерзительные фото, он перевернул наши с ней судьбы, поставил крест на совместном счастье, и отпечатался в моем сознании так сильно, что его не выжег бы самый сильный огонь.
Все было наоборот – огонь выжигал изнутри меня.
Она оказалась другой. Гнилой, грязной лгуньей, которая изворачивалась, как могла, только бы не потерпеть крах со своим изначальным планом. Все друзья в один голос твердили, что выходила Терьина за меня лишь из-за денег. Бедная приезжая провинциалка охамутала богатого парня старше себя лишь с одной целью – наживиться и устроиться в жизни поудобнее. Не знать себе ни горестей, ни проблем.
И я верил им. И не верил одновременно. Потому что Тася не делала никаких намеков тогда, в нашу первую встречу в цветочном магазине. Она была скромна, вежлива, приятна. Она стеснялась и делала все искренне, ну или же я был и слепцом, и глупцом.
Но тогда как? Как такая скромная и милая девочка могла оказаться прожжённой эскортницей? И ведь буквально полчаса назад Расул, мой кузен, скинул мне в личку еще одну «порцию» фотографий. На них Тася снова была голой, только вот уже не одна…
Проклятье. Этот ад обещал никогда не закончится, он продолжался, а я варился в нем, теряя себя.
И после этого у нее поворачивался язык заявлять о своей любви ко мне? После этого она могла смотреть мне в глаза и говорить о чувствах, просить прощения и предлагать все продолжить?
Омерзительная лгунья!
Нет, я собирался продолжить, вот только не «долгую-счастливую жизнь вдвоем». Я собирался пропустить ее через ту же моральную мясорубку, через которую пропускали меня с той самой секунды, как всей моей родне и моим друзьям пришли те отвратительные фото.
О, Аллах, я до сих пор не мог пережить тот жуткий момент. Мысленно я постоянно к нему возвращался, по ночам он мне снился, а когда по утру я открывал глаза, он был первой мыслью, что приходила мне в голову.
Я жил этим страшным мгновеньем вот уже несколько недель и мне казалось, что так будет всю оставшуюся вечность.
Меня кто-то и за что-то наказал, вот только я не понимал, за что. Я всегда был хорошим сыном, верным другом, любящим братом. Я старался жить по обычаям, соблюдать все традиции и быть достойным человеком с большой буквы. Тогда за что же мне выпало это испытание? Где я так согрешил, что теперь должен был ходить с таким позорным клеймом всю свою оставшуюся жизнь?
Тася оказалась самой настоящей проституткой и это доказывали фотографии, переписки с ее номера, чьи скрины мои друзья постепенно находили и скидывали мне. Она была самой низкосортной и гулящей девкой, что готова была за деньги сделать абсолютно все. У меня разве что видео не было, где она ублажала бы трех или четырех мужиков одновременно. Все остальное было и все остальное она, похоже, делала. И не просто делала, а делала за деньги. Таким вот образом зарабатывала себе на жизнь, оправдывая это тем, что сейчас очень тяжело, что ей никто не помогает и она вынуждена крутиться, как может. Там было много переписок и везде она была разной. Но везде ее интересовал лишь конечный пункт – деньги.
Продажная дешевка.
И с ней я связал свою жизнь, я дал клятву быть с этой падшей женщиной до своего последнего вздоха и принципом всей моей жизни было держать слово, данное перед Богом или другими людьми. Любой ценой.
Как я должен был сдержать его?
Где мне было взять силы, чтобы не убить свою жену, которая нагло мне врала и продолжала держать за идиота, втаптывая в грязь своим отношением?
Как я должен был выдержать все это и остаться человеком?
Я с силой сжал руль, а затем снова схватился за телефон. Новая порция непристойных фото. Тася под каким-то мужиком, царапает ногтями его спину, глаза закрыты, губы приоткрыты в немом крике.
Она получала удовольствие с другим мужчиной в постели. Со множеством самых разнообразных мужчин. Она трогала их, касалась их интимных мест, лежала под ними. Она была сотни раз использована до меня, а я думал, что женюсь на невинной, неопытной девочке, которая едва-едва начинает познавать жизнь.
– Шлюха, – прорычал я, отшвыривая телефон на пол. Плевать, хоть тысячу раз пускай разобьется. Мое сердце тоже было разбито, моя жизнь разрушена, а это была всего лишь вещь.
Нет. Я обязан был сдержать и не прикончить ее злясь, за границей. Она обязана была страдать ровно столько, сколько и я. Она обязана была пройти через тоже самое, что и я. Если моя семья получила эти снимки, ее низкосортная родня тоже их получит. И ведь правы были братья, ну кто мог родиться у алкоголика и кукушки? Если я был опозорен перед друзьями, ее тоже ждал позор перед всеми знакомым, только уже по возвращению в Питер. Если я изнывал от ревности, раз за разом разглядывая снимки, на которых она трахается со всеми, кто смог себе позволить оплатить ее услуги, то и она будет задыхаться от этого чувства.
– В этом чертовом городе должны быть шлюхи…
Я потянулся вниз и схватил телефон, чтобы как можно скорее воспользоваться поисковиком. Ближайший клуб. Любой. Любая шалава сойдет. У меня была уже одна такая дома, только теперь требовалась вторая.
Не понравилась мысль о моей измене?
Да, я увидел, что не понравилась. Не знаю, за каким чертом, но Тасю это волновало. Я видел это по ее глазам. Она не хотела видеть меня с другой, не хотела представлять себе ничего подобного. А мне как раз нужно было ударить ее. Как можно больнее. И я собирался сделать это так сильно, чтобы она уже никогда не смогла оправиться.
***
Она не могла поверить своим глазам, я очень четко это видел. Тася смотрела на меня с открытым ртом и немым вопросом, застывшим в глазах.
Больно, шлюха? Неприятно? Тяжело?
Ничего, потерпишь, мне тоже было и больно, и неприятно, и тяжело испытывать тот позор на свадьбе, когда всей семье и друзьям рассылают фото твоей голой и выебанной кем-то невесты на телефоны.
Я как-то пережил, что было делать? Теперь настала очередь Таси мучиться.
– Алан… – позвала она меня по имени, но я лишь ухмыльнулся в ответ.
– Знакомься, это Ольга, – я представил представительницу самой древней профессии своей дражайшей супруге. Мы втроем находились в гостиной, где Тася, кажется, так и не встала с дивана с того момента, как я уезжал. Сейчас она продолжала на нем сидеть и смотреть на меня с сочетанием непонимания и какого-то понимания грядущего и неотвратимого ужаса.
Ольгу я нашел в одном из близлежайших баров города. Не сомневался, что если поискать, то найду там кого-нибудь из «своих» так сказать, чтобы не заморачиваться с английским. Знать его знал, но весьма относительно, а мне было нужно, чтобы шалава выполняла все мои приказы максимально строго.
– Что происходит? – Тася сглотнула и нервно сжала край одеяла.
– Что происходит, что происходит, – передразнил я ее. – У нас гости, вот, что происходит, разве ты не видишь? – Я указал на Ольгу, которая расположилась в одном из двух кресел, что располагались напротив дивана.
– Привет, – растягивая гласные, протянула Ольга. Девушка удобнее устроилась в кресле, закидывая ногу на ногу. Она была шикарной. Для шлюхи. Длинные распущенные волосы золотистого цвета, грудь четвертого размера, подтянутая, упругая задница и стройное тело.
Ольга очаровательно улыбнулась моей жене, а та от растерянности ничего не смогла произнести в ответ.
Я подошел к мини-бару и открыл бутылку шампанского. Разлил его по трем бокалам и отнес девушкам. Вручил один Ольге, другой – онемевшей от происходящего Тасе, а третий оставил себе. Присев в соседнее и единственное оставшееся пустым кресло, я сделал один большой глоток и зажмурился.
– За хороший вечер? – произнес я с издевкой поглядывая на жену. Не получив ответа, я пожал плечами и протянул свой бокал Ольге. Мы чокнулись и я залпом опрокинул в себя золотистую жидкость.
– Алан… – снова позвала меня Тася, но я бросил на нее лишь поверхностный взгляд. Поспешно поставив опустевший бокал на журнальный столик, я рукой поманил Ольгу к себе. Девушка послушно встала и подошла ко мне. Я провел рукой по обтянутой черной тканью заднице, с силой сжал одну половинку, а затем шлепнул по ней же. Ольга игриво рассмеялась и приобняв меня за шею, села на подлокотник кресла.
Боковым зрением я увидел, что Тася смотрит.
Я не стал тянуть кота за хвост. Тася, пускай и смутно, возможно от шока, но уже точно и наверняка понимала, к чему все идет.
Одним резким движением я перетянул взвизгнувшую девку с подлокотника на свои колени. Руки тут же потянулись к платью с глубоким вырезом и дернули его вниз. Через мгновенье две полные груди выскочили из тесного плена ткани.
– Хорошая сучка, – прошептал я, сжимая произведение силиконового искусства. Секундой позже я начал играться с сосками и довольно сильно их скрутил, отчего Ольга тут же зашипела, слегка выгибаясь в моих руках. – Отличные сиськи, становись-ка на колени, я подрочу между ними, – ухмыльнулся я.
Ольга тут же вскочила с моих ног и принялась послушно исполнять мои приказы. Быстро избавившись от платья, она собиралась было снять туфли, но я запретил. Шпильки были моим фетишем.
– Оставь, – прорычал я, понимая, что уже хорошо возбужден. Ну, еще бы, сколько у меня не было секса?
Ольга встала на колени и сжала груди руками, подготовив их к тому, чего я от нее хотел.
– Ты больной… – послышалось, наконец, со стороны моей ненаглядной женушки.
Тася вскочила настолько быстро, насколько ей позволяли ее травмы. Ожидаемая реакция, но я был к ней готов.
– Только попробуй уйти, – прошипел я, вставая с кресла и расстегивая ремень на брюках.
– Ты окончательно слетел с катушек, если считаешь, что я буду… что я… – Тася эмоционально взмахнула рукой, другой тут же стирая потекшие по щекам слезы.
– Если ты уйдешь, я даю тебе слово, а оно, поверь, в отличие от твоего, много значит, – проговорил я, высвобождая уже стоящий член, – я расправлюсь со всеми, кого ты знаешь. С бабушкой. Отцом-пьяницей. Сукой-матерью. Двумя милыми, ненаглядными и такими молоденькими подружками, – прошипел я, вгоняя член между оголенными грудями развратной Ольги. – Я сделаю так, что каждый из перечисленных мной людей будет страдать. Как ты думаешь, я шучу?
– Я не верю…
– Или ты думаешь, что мне не сойдет это с рук? – Я тихо рассмеялся, продолжая с удовольствием скользить между крупными округлостями. – Бери в рот, – переключился я на Ольгу. Девка послушно открыла рот и заглотила максимально хорошо.
Черт. У меня давно этого не было. Нас ждала долгая, очень долгая ночь.
– Глубже, – недовольно прорычал я, с силой заталкивая член в горло плохо старавшейся шлюхе. Спустя несколько мгновений она закашлялась и, вцепившись в мои бедра, оттолкнула.
– Тяжело, – пожаловалась она, стирая слюну с подбородка.
– За деньги, что я тебе заплатил нужно стараться лучше.
Мне должно быть не плевать, тяжело ей или нет? Шалава, решившая зарабатывать на жизнь своими дырками. Разумеется, почему бы и нет, ведь так намного проще!
– Встань раком, – велел я. Ольга кивнула и молча расставила руки по подлокотникам. Ноги широко расставила, напоследок призывно вильнув роскошной задницей. – Ты! – Я повернулся к супруге. – Сядь на пол и смотри. Внимательно. Если я обернусь и пойму, что ты не смотришь, я сдержу свое слово.
– Не надо, пожалуйста… – сквозь слезы произнесла Тася, но я лишь хмыкнул в ответ.
– Ты это заслужила.
Я подошел ближе к Ольге и потянулся к ее промежности. Провел по киске и с удовольствием отметил, что она мокрее некуда. Поводил по половым губам и резко вставил сразу два пальца. Шалава, не ожидавшая такого поворота событий, тихонько вскрикнула, но почти сразу взяла себя в руки. Я сделал несколько медленных движений, а затем начал трахать ее пальцами, наращивая темп. Вскоре послышались совсем пошлые хлюпанья и стоны шлюшки, начавшей ловить кайф.
Все они ловили его от хуя. Всем им было нужно лишь две вещи – крепкий член и пачка денег.
Мне потребовалось несколько рекордных секунд, чтобы раскрыть презерватив и надеть его. Да, как бы ужасно это не было, мне хотелось, как можно скорее ворваться внутрь этой шалавы. Она была в моем вкусе, она текла и подставлялась, готовая принять меня в любой позе.
Я вошел резко, быстро и на всю длину, одновременно с этим наматывая длинные распущенные волосы на кулак. Ольга взвизгнула и немного завалилась в кресло, но я дал ей время прийти в себя и выпрямиться.
– Держись ровно, шалава, – прошептал я, наклоняясь к ее уху и начиная совершать грубые поступательные движения.
Не скажу, что внутри у выбранной проститутки было уж совсем все разболтанно, но желаемой узости я, разумеется, не получил. Оттого и начал вколачиваться в нее еще резче.
Долго такой ритм Ольга не выдержала, поэтому вскоре нам пришлось менять позу. Я уложил ее в кресло, широко раздвинул ноги и на мгновенье остановился. Обернулся и с удовольствием отметил, как Тася смотрит. Сквозь слезы и с закушенной до крови губой.
Вот так-то.
Вот то, чего я хотел.
Ты заслужила.
Я снова повернулся к Ольге и на секунду задумался. Затем усмехнувшись, с размаху шлепнул шлюшку по ее мокрой и уже растраханной киске. Ольга снова взвизгнула, но при этом лишь сильнее раздвинула ноги, придерживая их руками.
– Вот так вот… послушная сучка, работай… – Ольга улыбнулась, предвкушая обещанное. А обещал я доплатить ей сверху, если она оправдает все мои ожидания и удовлетворит по полной. – У тебя там все будет гореть, – улыбнулся я, получая пошлую ухмылку в ответ.
Я ударил Ольгу по раскрасневшейся промежности еще раз. А затем еще раз и еще раз. И так до тех пор, пока она не свернулась в комок, давая понять, что больше не может выдерживать боль.
– Плохая сучка, – покачал я головой. В ответ услышал лишь скулеж, пристраиваясь сверху. Удобнее ухватившись за подлокотники, я снова вошел в готовую шалаву. Погрузился так глубоко, как это только можно было себе представить. Ноги Ольга закинула мне на плечи и очень скоро я почувствовал острые каблуки на своей спине.
Все, как я люблю.
– Нравится, шлюха? – прошептал я, работая в ней равномерно, быстро, жестко. Таких шалав можно было удовлетворить только жестким трахом, иного они не понимали, от иного просто не кончали, а эта дрянь должна была кончить подо мной и забыть свое имя.
– Да, – громко протянула Ольга, впиваясь ногтями в мои бедра, водя руками по моим оголенным ягодицам. – Еще, еще, еще… – в какой-то лихорадке прошептала она, закрывая глаза. – Трахай сильнее, трахай, пожалуйста, – выдала девка, подаваясь мне навстречу изо всех сил.
– Не хочешь присоединиться? – Пришло время повернуться к своей драгоценной супруге, которая смотрела на нас во все глаза и, не переставая, плакала. – Ольга будет не против, – я ухмыльнулся.
Да, я надеюсь, что внутри тебя сейчас что-то умирает.
Во мне тоже умерло там, во время свадьбы.
– Дело твое, – проговорил я, подхватывая шалаву на руки и начиная трахать ее уже на весу. Девки от этого приходили в дикий восторг, а мне нравилось видеть этот самый восторг в их глазах. Ольга вцепилась в мои плечи и продолжила насаживаться на мой член, запрокинув голову назад.
Кажется, она и впрямь ловила кайф с нашего секса.
Я кончил. Точнее, сразу, как я понял, что начну кончать, я снял шалаву со своего члена, бросил ее в кресло и, стянув презерватив, подошел к жене. Схватив за голову, молча надавил на щеки, заставляя открыть рот и вставил ей.
– Вот так… – прохрипел я, опрокидывая голову и кончая в ее глотку. Тася начала брыкаться, но черта с два, я удержал ее, причем легко, а затем резко, с пошлым звуком вытащил член. – Глотай. Глотай или все, что попадет на пол ты будешь слизывать своим грязным языком, – прошептал я так, что услышала меня только супруга.
В каком-то шоке, я видел это по глазам, она все же сделала то, что я ей велел.
Вот так вот.
Двух зайцев одни выстрелом. И знатно потрахался, и заставил Тасю чувствовать то, что чувствовал сам на свадьбе – унижение.
