Текст книги "Алан (СИ)"
Автор книги: Лия Рой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 18
Наша совместная жизнь превратилась в кромешный ад.
Постепенно. Незаметно. Со временем.
И очень неожиданно для меня.
Я и не заметила, как так получилось.
Все уперлось в детей и с момента нашего разговора на кухне, когда Свят пригрозил мне тем, что либо дети, либо никак, прошло почти полгода.
Детей так и не случилось, а ему надоело ждать.
Нет, раздумав и испугавшись, что я могу потерять дорогого мне человека, я выбросила все противозачаточные и сосредоточилась на том, что у нас все хорошо. Повторяла себе это как мантру, не допускала и мыслей об Алане, я делала все, чтобы сосредоточиться на новом браке.
Но забеременеть так и не вышло.
И Шевченко не пожелал ждать. Он потащил меня в лучшую клинику города, где сегодня мы получили результаты анализов.
Весьма неутешительные.
Он детей иметь мог. А вот я… тоже, но шанс у меня был один к тысяче. Или еще чуть меньше. Требовалось длительное лечение, которое не факт, что принесло бы результаты.
Я чувствовала, всегда чувствовала, что не видать мне своих. Наверное, поэтому сердце так тянулось к близнецам Алана. В глубине души я всегда понимала, что мне не родить самой. Не быть такой счастливой.
– Ты бесполезная! – стало громом среди ясного неба. Впрочем, наверное, я лукавлю, не такого уж и ясного, но все же.
Мы только вернулись из клиники, и я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не удариться в грандиозную истерику. Пройдя в гостиную, я увидела, что Святослав держится руками за голову и ходит из угла в угол.
– Я не ослышалась? – прошептала я. Чего-то подобного я ждала. В глубине души. Ровно с того вечера, когда Шевченко стал ставить мне ультиматумы. Любящие люди так не поступали. Он мог попросить, мог поговорить, а не начинать угрожать спустя два месяца брака. И как бы сильно я не старалась убедить себя в том, что у нас все отлично, это было не так. И об этом знали оба.
– Нет, не ослышалась, – прошипел Свят, делая ко мне шаг. – Ты ведь только этого и желала, правда?!
– Господи, что ты несешь? – Я устало покачала головой. Мне нужна была поддержка, сильное плечо рядом, а не истерика великовозрастного мужика. – Я всегда мечтала о детях, еще до тебя, еще до Алиева!
– Что-то я не видел рвения с твоей стороны!
– Значит ты слеп!
– А может дело в твоих идиотских таблетках? Сколько ты их пила?!
– Доктор сказала же, ты сидел рядом, это врожденная мутация!
– Доктора ошибаются!
– Ну, раз ты умнее людей с высшим медицинским образованием, что ж, прошу вступать в дебаты с ними, а не со мной! Мне тебе сказать больше нечего!
Я развернулась, чтобы выйти из гостиной, но неожиданно меня поймали за локоть, развернули к себе и уже через мгновенье я почувствовала обжигающую боль в области правой щеки.
– Не разговаривай со мной в подобном тоне, я тебе уже тысячу раз говорил! Со своим неандертальцем ты была тише воды, ниже травы, а со мной разговариваешь, словно я мимо проходил!
Я ничего не ответила. Шок парализовал меня. Я просто продолжила стоять на месте и прижимать руку к щеке.
Этого не могло быть.
– Либо ты будешь уважать меня, либо я тебя заставлю! Ты это поняла, дрянь?! Бесполезная дрянь!
– Святослав…
– Я тридцать лет выбирал идеальную, я выбирал, чтобы жениться раз и навсегда, а все, что ты можешь – это мечтать о бывшем и не иметь возможности даже зачать ребенка!
– Нет…
– Закрой рот и не смей перечить мне, когда я говорю!
Я больше и не посмела. Шевченко еще долго кричал, ходил вдоль и поперек гостиной, размахивал руками, а я могла только плакать. Тихо плакать и осознавать, что поспешила с браком. Что снова ошиблась. Что во второй раз наступила на одни и те же грабли. Что в очередной раз не сумела разглядеть, что кроется за маской идеальности. Что, возможно, бывший был прав и я совсем не знаю своего избранника и теперь мне с этим жить.
***
Конечно, Святослав извинился. В тот же вечер. Только вот в душе у меня стало еще тоскливее.
Как так? Как я во второй раз умудрилась выбрать себе в спутники такого человека? И если я хотя бы понимала, почему Алан вел себя агрессивно и распускал руки, то в случае со Святом я ничего не поняла. Пролежала остаток дня на кровати, проплакала, а затем почувствовала его руки на своих плечах.
Муж прилег рядом, начал извиняться и ластиться.
Давно мне не было так противно. Но и сил оттолкнуть его не нашлось. Я была слишком глубоко погружена в свои мысли. Пришло четкое осознание второй ошибки.
Второй брак и второй крах надежд.
Наивной я уже не была. Вся моя детская непосредственность осталась в далеком прошлом и я готова была ставить все, что есть на то, что если Святослав ударил меня один раз, рано или поздно это повторится. И во второй, и в третий, и в четвертый раз.
Он тоже врал. Он притворялся, как и Алиев. Носил маску идеального принца до тех пор, пока не заполучил меня целиком и полностью. Как говорят в народе – со всеми потрохами. И как только это случилось, как только мы зарегистрировали наш брак, он показал свою истинную сущность.
– Тасенька, я идиот, ну прости… пожалуйста, не дуйся на меня…
Я промолчала, потому что ответить мне было нечего.
– Тась… это все из-за ревности и шока… Я не думал, что мы не сможем завести детей… сразу… – Свят нежно провел рукой по моему плечу, а я только и смогла, что сбросить ее. – Девочка моя, ну прости… я не сдержался, это не значит, что я какой-то монстр или тиран. Я знаю, что тебе сейчас страшно, что тебе рисуются жуткие картины нашего совместного будущего, тебе кажется, что ты меня не знаешь, но это не так…
Я снова промолчала. Да, болтать Свят умел. С этим его умением было бы сложно соперничать. Не зря был адвокатом.
– Пожалуйста, ответь мне хоть что-нибудь, детка… Тась, для меня это удар. Ты понимаешь это?
Да, возможно, я бы и поняла. Возможно, забив на собственные эмоции, поддержала бы его. Если бы до этого он не назвал меня «бесполезной дрянью» и не дал пощечину. Ни за что. Вообще.
– Тася…
Нет. Мне нечего было ему ответить.
Для меня это тоже было неприятной вестью. Для меня это тоже было ударом. И ревность тут была ни при чем. Святослав просто показал себя настоящего. Того, кем являлся на самом деле.
– Поговори со мной…
Я отодвинулась на самый край кровати и прикрыла глаза. Мне были неприятны его прикосновения и уж точно безразличны все пустые слова.
***
Я не смогла посмотреть на Святослава иначе даже неделю спустя.
Затем прошла еще неделя в его бесконечных извинениях, и снова мимо. В моих мыслях это был уже глубоко чужой для меня человек. Не тот светлый образ мужчины, в которого я почти влюбилась.
Я попала в какой-то эмоциональный вакуум и не желала из него выбираться. Я закрылась, словно улитка в своем панцире. Мысль о том, что я вряд ли когда-нибудь возьму своего ребенка на руки, что вряд ли когда-нибудь буду вынашивать под сердцем малыша от любимого человека въелась в сознание.
Я просто не реагировала ни на Святослава, ни на весь окружающий мир.
Работой занимались Алина и Лиза. Домом – сам Свят. Я проводила все эти дни в кровати. Почти не ела, мало и плохо спала, а сил для того чтобы побороть накатившую депрессию и вовсе не было. Мне казалось, что все. Это конец.
Впрочем, в каком-то смысле слова так оно и случилось.
– Мне это начинает надоедать, – проговорил Святослав, избавляясь от строго костюма. На часах было девять вечера, он только пришел домой. – Я устал приходить домой и видеть тебя в таком состоянии. Я все понимаю, я поступил ужасно, я переборщил, но извини меня, строить из себя спящую принцессу больше двух недель – это попахивает клиникой.
Я снова промолчала. Я не разговаривала с мужем уже две недели. Не хотелось этого делать. Я просто не могла себя пересилить.
Тот Свят за которого я вышла замуж и тот, что бросался в меня отвратительными обвинениями – это были два разных человека.
– Если это так и ты действительно перестала дружить с собственной головой, то я могу сейчас набрать номер психиатра. Есть у меня один знакомый должник. Приедет, оформим тебя быстро и поедешь на лечение!
Боже мой. А ведь Алан был прав. За кого я вышла замуж? Что он сейчас говорил, да еще и таким спокойным тоном?
– Тася, черт тебя дери, обрати на меня свое внимание! Я уже полмесяца танцую перед тобой на задних лапках!
Я не смогла повернуться к нему. И это стало моей роковой ошибкой. Через несколько минут меня уже волокли на кухню, держа за волосы.
– Я, по-твоему, железный что ли? Ты меня за идиота держишь?!
Святослав буквально вшвырнул меня на кухню. Я пролетела полметра и приземлилась на коленки, больно счесывая их. Чему было больнее – я не знала. Наверное, моей душе. Ведь это повторялось уже во второй раз.
Во второй раз мне делали неимоверно больно. Те, кому я доверяла. Те, кого я любила. Те, кого я выбирала в качестве спутников.
– Оглянись вокруг!
Я оглянулась и поняла, о чем говорил муж. Гора немытой посуды. Пустой холодильник. Срач, одним словом.
– И что?!
– О, смотрите-ка, заговорила! – прокричал Свят в ответ на мои слова.
– Взял все и сделал сам, если что-то не нравится, – со злостью прошипела я, потирая коленки.
– Да ты что?! А ты тогда здесь тогда для чего, бесполезная тварь?! На кой хер я тебя содержу, не подскажешь мне? А может быть, своему дикарю ты тоже так отвечала? Или только меня удостаиваешь такими высокими словами? Я для тебя лошок, да, с которым можно по-всякому?!
– Меня тошнит от тебя!
– Ах, тошнит! Сейчас мы это исправим! Сделаем так, что будет не тошнить, а болеть!
И он действительно осуществил свою угрозу. Свят не стал церемониться. Схватив меня за руку, он потянул меня вперед, заставляя вставать на ноги и толкнул к раковине.
– Мой! Приводи тут все в порядок, иначе я не отвечаю за себя! Это твоя прямая обязанность! От тебя должна быть хоть какая-то польза, если уж ты бесплодна!
– Хватит! – закричала я, хватая нож из раковины, начиная нервно сжимать его в руках.
Он бил по самому больному. И делал это уже не в первый раз.
– Смотрите-ка, – зло усмехнулся Шевченко. – Ножичком решила помахать? Да ты не лучше, чем твой дикарь – выходец с гор! Вы были бы отличной парой, а я идиот, повелся на твою красоту, да невинность, подумал, что будешь хорошей женой, а ты даже родить не можешь!
– Вперед, рожай сам тогда!
– Нож убери по-хорошему, иначе это плохо для тебя закончится, даю слово, – прошипел Шевченко, надвигаясь на меня. Автоматически я начала отступать назад, вытянув оружие перед собой до тех пор, пока не уперлась в холодильник за своей спиной. Вынужденно остановилась и в следующую секунду получила удар в лицо. Да такой силы, что забыла, как дышать. Я выронила нож и сползла вниз.
Боль. Острая. Резкая. А еще что-то теплое и липкое залило мне рот и нос.
Впрочем дальше стало еще больнее. В какой-то момент я поняла, что связь с окружающим миром становится размытой. Видимо, я начала терять сознание, потому что совсем скоро провалилась в спасительную темноту.
Глава 19
Бить меня быстро вошло у него в привычку.
Святослав перестал сдерживать своего зверя, целиком и полностью обличив свое нутро. После того случая с избиением на кухне, это стало повторяться регулярно. Последние два месяца я постоянно ходила в синяках, ушибах, царапинах, но Шевченко не был глуп. Он бил меня, но бил так, что это не было видно окружающим. Тот первый случай мы списали на мое очень неудачное падение, а в последующем он был осторожен.
Спросите меня, зачем я это терпела?
Я не терпела. Я потребовала развод сразу, как только пришла в себя. В больнице. Где у Свята оказалось несколько друзей врачей, которые сделали вид, что поверили в рассказ про падение. Мы ехали назад, когда я превозмогая боль с решительностью заявила, что ухожу от него. Сразу по возвращению домой.
Я больше не собиралась никому прощать таких вещей. Они априори были непростительны. Я больше не верила в такую любовь. В любовь с кулаками. Когда мужчина утверждает, что жизни без тебя не видит, но при этом колотит, словно боксерскую грушу. Когда говорят, что ты – единственная, но при этом ты ходишь с синяками и разбитым носом.
Правда меня ждал очередной жестокий удар.
В самом начале брака я отдала Святославу все свои документы. Тогда это не показалось подозрительным, я просто хотела поменять фамилию как можно быстрее и как можно менее хлопотно.
В тот вечер Свят добил меня. Он заявил, что я могу валить на все четыре стороны, только при этом и моя машина, и моя квартира, и даже доля в моем бизнесе останутся у него. Сначала я подумала, что он шутит, но нет, супруг досконально объяснил мне, что зная законы, имея связи и большое желание, можно все оформить и обставить так, что я останусь ни с чем. В случае чего.
Случай как раз и пришел.
Шевченко привязал меня к себе.
– Не понимаю, зачем я тебе.
– Я не буду разводиться тысячу раз. У меня будет один брак. Один и на всю жизнь.
– И неважно, что ты и сам мучаешься в этом браке?
Мы находились в гостиной. Сегодня был очередной вечер очередного дня. Для меня это был кромешный ад, где мне приходилось притворяться перед всем миром, что я замужем за прекрасным мужчиной, а вечером переживать очередной кошмар.
– Хочешь сказать, что беспокоишься за меня? – Святослав ухмыльнулся, поднимая на меня свой взгляд. Он сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик. На коленях стоял ноутбук, он часто работал дома до поздней ночи. А я обхаживала его в это время, словно прислуга. Вот и сейчас принесла веленый чай.
– Хочу свободы.
– Вперед. Силой тебя не держу.
– Зачем тебе мое имущество? У тебя своего валом. Моя потрепанная машина, студия с еще не выплаченным кредитом…
– Лишним не будет, – ухмыльнулся Шевченко.
– Признайся. – Я опустила чай на столик, хотя жутко хотелось вылить его на лицо или промежность дражайшего супруга. – Признайся, что ты просто садист, который несильно отличается от тех преступников, которых ты защищаешь. Тебе нужен контроль надо мной. Ты изначально собирался быть таким, как сейчас. Ты никогда не был ни добрым, ни пушистым. И даже будь я сейчас беременной, не будь в моей жизни вообще предыдущего брака, ты бы все равно нашел повод бить и истязать меня. Тебе это необходимо, ведь так?
– Прости, детка, у тебя где-то завалялся диплом психолога и я что-то упустил? – снова ухмыльнулся Шевченко.
– Смешно. Понимаю, что тебе весело. Ради этого наш брак и затевался.
– Если ты закончила свой бесполезный монолог, позволь мне заняться работой. Она сама себя не сделает. А ты лучше иди и приберись на кухне.
Я промолчала в ответ. Выбора не было. Пока что я молчала. И думала. Как мне быть дальше. Мне нужно было вернуть и долю в бизнесе, и то немного, что я успела скопить за свою жизнь. Все это не валялось на дороге и мне потребовались годы, чтобы все это приобрести. Я не могла вот так взять и бросить все это.
Но на ум ничего не шло. Влиятельных родственников и друзей не было. Со Святом мне было в этом не тягаться. Конечно, был еще Алан, но…
Наверное, теперь я его в чем-то понимала. В наш последний разговор он говорил о том, что не мог смотреть мне в глаза, что не мог попросить прощения, ему было стыдно. Так вот сейчас мне было стыдно. Он так отчаянно пытался рассказать мне правду о моем избраннике, но я даже не захотела слушать. А ведь это могло меня предостеречь от совершения самой большой ошибки в своей жизни.
Нет, наверное, он бы помог мне, но… я не знала, как попросить. Как начать. Как сказать обо всем.
И в этих невысказанных мыслях прошло два месяца регулярных побоев.
Нет, я не скажу, что Святослав избивал меня так же сильно, как в тот вечер на кухне, но он периодически раздавал мне пощечины и оплеухи. Мог схватить за руки или волосы. Благо, что хотя бы в постели ни к чему не принуждал. Скорее, наоборот, он будто стал брезговать мной после того, как узнал, что я не могу иметь детей. И в голову закралась догадка, что у него появилась другая женщина. Возможно, любовница. Возможно, с работы. Честно говоря, мне было плевать. Я была рада, что он не пытался ко мне прикоснуться. Иначе я бы точно сошла с ума.
Все чаще в голову закрадывались мысли, что может стоило бы плюнуть на все, да уйти? Да, я долго шла и к покупке автомобиля, и к покупке квартиры, но ведь я смогла подняться однажды. Наверное, смогла бы сделать это и во второй раз. В конце концов, у меня были друзья, у которых можно было пожить какое-то время. Было образование. Были знания и навыки. Было имя.
Чем оставаться женой этого морального урода и психопата… может быть, оно того стоило?
***
Ключевым моментом в принятии решения о том, что лучше всего мне будет уйти, стал обычный, казалось бы, вечер. Святослав вернулся необычайно рано, помог мне с ужином и даже накрыл на стол. С чего вдруг муж стал таким добрым, я не поняла, но и спросить об этом не рискнула.
В процессе брака я заметила за ним эту особенность – его настроение резко менялось, он мог быть злым и ударить меня, а уже через десять минут просить прощения и целовать мне руки. Его могло вывести из себя что угодно, иногда супруг заводился на пустом месте, я даже не успевала понять, что именно его разозлило.
Предугадать действия Святослава было крайне тяжело и в какой-то момент я перестала думать об этом.
К сожалению, понимание того, чего он хотел сегодня вечером до меня дошло, когда было уже поздно. И в прямом, и в переносном смысле этого слова. В спальне Шевченко недвусмысленно стал намекать мне на близость, но не понял моего отказа ни с первого, ни со второго раза. Когда он снова полез ко мне с поцелуем, я дала ему пощечину.
Не специально, правда, это не было запланировано и случилось на автомате. Мне было неприятно, мне больше не хотелось ни его прикосновений, ни его близости, все, чего я хотела – это уйти. Но Святослав не слышал меня, казалось, что мы живем в разных вселенных и у каждого был свой мир.
Ты ошалела, сучка! – прошипел Шевченко, хватаясь за щеку. – Это что сейчас было?
С учетом того, что находились мы в квартире совершенно одни, а на улице была поздняя ночь, стало страшно. Святослав и до этого меня уже ни раз бил, но такого горящего взгляда я никогда у него не замечала. Даже в тот злосчастный вечер, когда это случилось впервые. Кажется, я разбудила настоящего зверя.
Ты думаешь, я дам тебе докоснуться до себя после всего того, что ты творил? После того, как ты завел себе любовницу? После того, как неоднократно поднимал на меня руку? Ты правда так глуп?!
Ты охуела, – констатировал он, надвигаясь на меня. – У всех мужиков есть любовницы, это наша природа, ты уже была в браке, какого черта строишь из себя невинную?!
Причем тут вообще это?
У нас все и всегда сводилось к тому, что я уже состояла в браке. Так или иначе любая наша ссора вела свои истоки от Алана или моего замужества за ним.
Отвечать Шевченко мне не стал. Словами. Он просто ударил меня. В очередной раз. А затем еще раз. И еще раз. И так до тех пор, пока мир перед глазами не начал плыть. Рука у него всегда была тяжелой, но сегодня суждено было случиться тому, чего еще никогда не происходило. В какой-то момент боль из тупой стала превращаться в острую. Она приходила яркими вспышками, тут же затихала, а зачем начинала ныть, словно кровоточащая рана.
Чуть позже я поняла, что именно такие на моем теле Святослав и оставил. Я увидела те, что были на руке. Затем поняла, что они были еще и на лице…
Было тяжело рассуждать, сознание то приходило, то исчезало, но набатом в голове звучали два слова – «Алан» и «телефон». Я понимала, что мне нужно добраться до него, нужно позвонить во что бы то ни стало, это было единственным шансом, единственным спасением, и сейчас было уже плевать и на гордость, и на неудобства, и на все те чувства, из-за которых я не решалась попросить у бывшего помощи раньше.
Сейчас в приоритете была моя жизнь и когда Шевченко отвлекся, я рванула к тумбочке, на которой покоился мой мобильный из последних сил. Я успела только набрать его номер, ни сказать, ни попросить о помощи я не успела, смогла только закричать, когда Святослав нанес очередной, особенно болезненный удар ножом куда-то в область живота.
После этого я провалилась в темноту.
***
Я плакала. Много. Долго. Кажется, третий день подряд. Врачи пытались меня успокоить, давали успокоительные, медсестры жалели, дважды приходил психолог, но решил, что пока что я не готова говорить и обещал быть чуть позже.
Я не хотела с ним разговаривать. Не потому, что мне нечего было сказать или я не доверяла постороннему человеку, просто я не хотела говорить вообще ни с кем.
Даже с Аланом, который уже третьи сутки практически не отходил от меня.
– Тасенька, надо поесть… – бывший супруг вернулся в палату после ухода медсестры, заменившей повязки и сел в свое ставшее уже привычным кресло. Я промолчала в ответ. – Ты мучаешь и себя, и меня. – Он указал на остывший больничный ужин.
Алан приехал. Он защитил, помог. Не знаю, как именно, ничего не помню после того, как рванула к тумбочке за мобильником. После в памяти настоящий провал. Я помню только то, что началось после того, как я очнулась в больнице. Свои слезы, крики, мольбы Алана успокоиться, его сильные и теплые объятия, его обещания, что все будет хорошо, его слова, что шрамов не будет, врачи постарались, что в общем, моей жизни ничего не угрожает, что мне обязательно нужно держаться и все будет хорошо.
– Хотя бы поговори со мной, детка. Скажи хоть что-нибудь, – тихо попросил Алан.
На самом деле, у меня было, что ему сказать. Мне хотелось сказать, что мне чертовски стыдно. За то, что я не захотела хотя бы послушать его, что спешила со свадьбой во многом для того, чтобы доказать ему, что я тоже могу. Сейчас я понимала, причем очень отчетливо, что хотела уровнять наши счета. Хотела доказать и себе, и Алиеву, и всему миру, что тоже могу заключить брак, могу родить ребенка и жить без него. Так легко и просто, будто его и не было в моей жизни. Я хотела доказать Алану, что смогу найти хорошего мужчину, который будет заботиться обо мне. Что получу от Святослава то, что не смог дать он.
Мне так же хотелось ему, что мне жаль. За то, что не дала возможности сказать правду просто потому, что не доверяла. Я не дала шанса показать мне, кто такой Шевченко на самом деле. Все слова Алиева подвергались жесткой критике.
Мне было жаль, что я оставила близнецов после того, как они привязались ко мне в угоду Святослава, просто потому, что боялась, что он бросит меня. Я поставила собственное счастье и желания Шевченко выше двух маленьких сердец. Одиноких и несчастных.
Мне хотелось рассказать Алану, как было плохо и тяжело в этом браке, что я давно хотела попросить его о помощи, но мне было неудобно, ведь мы друг другу больше никто.
Мне действительно было, что ему сказать, но вместо этого я просто плакала. И ждала, когда он в очередной раз подойдет ближе, присядет на кровати и обнимет меня. Затем поцелует в макушку и начнет гладить по голове и спине, укачивая, словно маленького ребенка.
Мне было стыдно еще и за то, что я оказалась полной дурой.
Я поверила Святославу. Я увидела в нем долгожданный идеал, он дал мне то, что я хотела, а на все остальное я закрыла глаза. Было множество мелких моментов, которые должны были меня насторожить, но на которые я предпочитала закрывать глаза просто для того, чтобы не рушить созданный мной же в собственной голове идеал.
Мне так хотелось красивой и счастливой жизни…
– Таисия, так нельзя, – в очередной раз тихо начал говорить Алиев, немного отпуская меня из своих объятий. – Тебе нельзя углубляться в эту боль, нельзя себя в ней хоронить. Как только ты дашь этим эмоциям верх, они тебя поглотят. Чем сильнее поглотят, тем сложнее будет выбираться из этого состояния.
Я понимала, что он прав. Нельзя было давать волю эмоциям до такой степени, так рукой было подать до сумасшествия и психушки, которой мне ни раз угрожал супруг.
– Я знаю… – Слова были простыми, фраза короткой, но дались они мне с огромным трудом. Горло все еще немного саднило, а после долгого перерыва, говорить было сложно не только физически, но и морально.
Я подняла взгляд на сидевшего рядом Алана и увидела его теплую улыбку.
– Наконец-то, моя девочка, – одними губами произнес он, целуя меня в лоб. В этом действии было столько нежности и любви, что я прикрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слеза. Было и больно, и приятно одновременно. Больно потому, что мы с Аланом уже давно были друг другу чужими, и я понимала, что его забота – это нечто временное, а приятно потому, что прикосновения Алиева всегда были таковыми. Даже много лет спустя его руки, его запах, его близкое присутствие – все казалось допустимым, все казалось родным. – Все будет хорошо, я тебе обещаю, – прошептал он, отпуская меня.
– Откуда ты знаешь?
Я давно думала об этом. С того момента, как очнулась. Когда Святослав придет за мной? Когда мне придется отправиться к нему домой, хотя бы просто для того, чтобы забрать свои вещи? А позволит ли он мне сделать это? А развод? Могу ли я рассчитывать на развод с ним? Что он пообещает сделать со мной за это? Отпустит ли?
А где мне теперь жить? Проситься к Алине или Лизе? А мой бизнес? Было ли там все так безнадежно? Что успел сделать Шевченко, был ли у меня хоть шанс на то, чтобы вернуть себе его?
С машиной и квартирой я мысленно распрощалась. С первой потому, что давно ее продала и по сути, Святослав сделал мне одолжение, выкупив ее. Я могла прожить без автомобиля. А вот квартира…
Мне даже пришла в голову шальная мысль – как только врачи отпустят домой, забрать самое необходимое и уехать жить к бабушке в родной дом, где я выросла. Это было за городом, далеко до нашей столицы, но оттого и хорошо. Бросить все, спрятаться в ласковых бабушкиных объятиях и больше никогда не высовываться в этот большой и страшный город…
– Не плачь, пожалуйста, – попросил Алиев, усаживаясь обратно на свое место. Я покивала, смахнула слезы с щек и присела на кровати, убирая одеяло. После объятий Алана всегда было тепло. – Я все улажу. О чем бы ты не переживала – не нужно.
– Зачем тебе это?
Идиотский вопрос. Я знала на него ответ. Алан кричал мне об этом еще до замужества. Но он сорвался с губ прежде, чем я успела себя отдернуть.
– Ты знаешь.
– Знаю. – Я кивнула, комкая краешек простыни.
– Он сделает все, что ты хочешь. Я даю слово.
– Как тебе это удалось? – Я бросила на Алиева удивленный взгляд. Святослав был не из тех, кто любил отступать. Такие как он всегда шли до последнего.
– Это неважно, – мрачно ответил Алан. Во взгляде проскользнула злоба, губы поджались. – Заставить его ответить за то, что он сделал по закону – я не могу. Но он уже ответил. Так, как я посчитал нужным.
– О чем ты? – я нахмурилась.
– Он у нас тоже полечится в больнице. Какое-то время, – туманно ответил Алан.
– Вот оно что…
– К сожалению, это все, что я могу. Засадить его за решетку не выйдет. Сама понимаешь, почему.
Конечно, я понимала. У него были запредельные связи. Вся его родня встанет горой на его защиту. Я и не сомневалась.
– Я не жажду отмщения. Мне не нужна справедливость или что-то в этом роде. – Это было чистой правдой. Последнее, чего мне хотелось – мстить Шевченко. Единственное, чего я хотела – это чтобы он навсегда исчез из моей жизни.
– Тогда что?
– Развод. Я хочу развода. Он не дает…
– Он его даст.
– Но…
– Не сомневайся в моих словах, пожалуйста.
Я покивала в ответ. Действительно… Алан всегда держал данное слово. Я верила, что сдержит и в этот.
– Я сделаю все, что нужно. Тебе нужно только сказать об этом, Тася.
Я раздумывала какое-то время. Я уже поняла, что из-за меня Алан ввязался в грандиозные разборки с этим психопатом, и чтобы он не говорил, я знала, какими деньгами и связями обладал Шевченко. Без жертв тут не обойтись, а я не хотела, чтобы Алан чем-то жертвовал ради меня. Однако и замалчивать проблемы тоже было больше нельзя. Обратись я к бывшему сразу и возможно сейчас я бы не находилась на больничной койке. Алану можно было доверять.
– Он забрал себе все. По документам. Он же адвокат, а я ничего в этом не понимаю…
– Что именно?
– Квартира. Машина. Доля в бизнесе. Все, что у меня было, – дрожащим голосом пояснила я, отводя взгляд. Боже, так стыдно мне было перед бывшим разве что после нашей с ним свадьбы и тех отвратительных снимков, из-за которых рухнул наш брак.
В ответ послышалось что-то на незнакомом языке и я поняла, что Алан зол. Чертовски зол. Он изменился в лице, а вокруг словно сгустилась негативная аура. Так всегда было. Когда Алиев был чем-то недоволен, для меня менялось все.
– Я разберусь, – коротко бросил он.
– Спасибо…
– До этих пор ты можешь… – На мгновенье Алан будто засомневался, но затем продолжил, – если ты захочешь я пойму, но…
– Я не понимаю тебя…
– Я с детьми снова переехал за город, торчать здесь больше не было смысла, мне хочется, чтобы они росли в красивом и безопасном месте, и если ты захочешь, можешь пожить какое-то время с нами, но если нет, я дам ключи от здешней квартиры. Ты можешь жить там столько, сколько захочешь, день, месяц, год, я никогда не…
– Я хочу за город.
– Правда?
Я улыбнулась. Впервые за долгие месяцы ада с Шевченко и за последние дни, когда он сотворил со мной то, что сотворил. Мысль о близнецах и том прекрасном месте, где Алан нынче жил… они принесли какое-то тепло и облегчение. Словно в этом большом мире отыскалось место, в котором я смогла бы укрыться…
– Да… – Я кивнула в подтверждение своих слов.
– Хорошо, тогда после выписки, мы поедем домой.
