Текст книги "Когда ведьма встречает инспектора (СИ)"

Автор книги: Лия Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8

Манон внимательно наблюдала за клиентом, который стоял, не поднимая головы. Его широкополая шляпа почти полностью скрывала лицо, лишь тонкая линия рта и острый подбородок угадывались в тени. Пальцы в перчатках скользнули по прилавку.

– Мне нужно зелье, – тихо произнёс он, – чтобы… повлиять на волю. Тонко, почти незаметно, чтобы человек делал, что ему говорят и думал, что сам выбрал.

Манон прищурилась.

– Вы не по адресу, – холодно произнесла она. – Я специализируюсь на чарах любви, а вы просите запрещенные товары.

Незнакомец не ответил, но дыхание у него стало слышнее, словно он напрягся. В этот момент над дверью звякнул колокольчик.

На пороге снова появился инспектор.

Клиент постоял ещё мгновение, затем повернулся и бесшумно вышел, словно растворился в запахе лавандового порошка.

Манон только тогда позволила себе выдохнуть, когда за спиной вновь прозвучал знакомый, слишком размеренный шаг.

– Инспектор, – протянула она, даже не оборачиваясь. – Вы, как всегда… совершенно не кстати. Что на этот раз вас ко мне привело?

– Остался последний этап проверки, – кашлянув, ответил Кай с привычной, чуть вымученной деловитостью.

Манон повернулась к нему, облокотившись о прилавок с таким видом, будто только что услышала приглашение на дуэль.

– Очаровательно. И в чём же заключается этот «последний этап»?

Саймон, до этого мирно дремавший, приоткрыл один глаз. Его усы дернулись, уши настороженно повернулись в сторону инспектора, но кот по–прежнему изображал спящего.

– Мне необходимо оценить и официально подтвердить вашу квалификацию в области зельеварения, – отчеканил Кай, будто читая протокол.

– Конечно, как же, – прищурилась она. – Хотите, чтобы я ещё и устраивала вам демонстрацию мастерства?

– Таковы правила, – сухо заметил он, но в голосе проскользнула тень извинения.

Манон вздохнула, резко щёлкнув по краю бутылочки с настойкой вербены, отчего та жалобно звякнула.

– Отлично. Только перед тем, как я начну творить чудеса, объясните мне, Бюро оплатит мне три дня простоя по вашей милости? Или мне выставить вам личный счёт?

Кай отвёл взгляд, будто решал уравнение в уме.

– Я… уточню в отделе финансов.

Саймон громко фыркнул.

– Вот и уточняйте, – с усмешкой сказала Манон. – А пока вы тут будете всё оценивать и подтверждать, постарайтесь не мешать. Некоторые зелья взрываются от слишком строгих взглядов.

Манон отвернулась, не глядя на него. Кай отступил на шаг.

Тишину разрезал шорох бумаги, и она едва заметно вздрогнула. Кожа на затылке отозвалась тонким напряжением, как будто воздух за спиной стал плотнее.

– О, я только что провёл анализ, – с невозмутимой важностью сообщил Саймон, скользнув с полки и извлекая из–под хвоста потрёпанный номер «Магической Астрологии: спешл выпуск. Год Огненного Грифа». – Совместимость по дате рождения. Ведьма с луной в Скорпионе и инспектор с солнцем в Козероге. Говорят, это взрывная смесь. Особенно для котлов и постельного белья.

Он аккуратно ткнул лапой в открытую страницу.

– «Рекомендуется избегать совместного зельеварения в полнолуние. Возможны непредсказуемые алхимические реакции. Плюс сильное физическое притяжение. Минус оба упрямы, как ослы на совещании.»

Манон зарылась лицом в ладони, выдохнув сдержанный смех. Кай уставился на кота так, будто впервые его увидел.

– Саймон, – сказала она с вымученной нежностью, – если ты ещё раз влезешь в мои зелья и мою личную жизнь одновременно…

– Ладно–ладно. Но я всё равно сохраню гороскоп, вдруг понадобится для досье.

Глава 9

Гром прокатился, где–то далеко, едва слышно, словно природа ещё только собиралась вступить в спор с миром, но через пару мгновений небо над городом почернело, и дождь начал накрапывать мелкими, хлёсткими каплями по витражным окнам лавки. В подвале, где стены хранили тепло зельеварения и запах тысяч настоек, Манон стояла у варочного стола с намеренно прямой спиной.

Кай молча наблюдал из угла, а тень от его фигуры ложилась на пол аккуратной геометрией. Это бесило сильнее, чем всё Бюро вместе взятое.

– Вы уж извините, если не всё сразу сверкает образцовым блеском, – пробурчала она, бросая в котёл щепоть фиолетовой травы и размешивая по часовой стрелке. – Мне, знаете ли, не каждый день дышат в затылок.

– По регламенту, мастерство должно быть подтверждено в присутствии инспектора, – напомнил Кай, не отводя взгляда. Его голос был ровным, но в глазах мерцала неофициальная искра.

Гроза наконец добралась до города. Раздался раскат грома, и Манон вздрогнула. Пара капель розового масла упали в зелье и в ту же секунду в котле что–то зашипело. Пламя под котлом вспыхнуло на миг, не по правилам, и из глубины варева вырвался первый клуб пара.

Он был густой, сладкий, с тёплым, тягучим ароматом, от которого захотелось сделать шаг ближе и одновременно выйти под холодный дождь.

Манон напряглась.

– Это… не то. Должен был получиться эликсир бодрости.

Кай поднял бровь.

– А получилcя?

Манон уставилась на бурлящий котёл. Пар ложился на пол, поднимался к потолку, окутывая всё тонкой вуалью соблазна. Воздух стал плотным, тяжёлым.

– По запаху… – Кай подошёл ближе, как будто невольно, – … это зелье страсти.

Манон, покраснев, отбросила волосы со лба.

– Возможно, эмоциональный фон повлиял на формулу или вы, ваши… глаза.

Он шагнул ближе, медленно, но без колебаний.

– Я просто наблюдал, – его голос был низким, с хрипотцой, как будто гроза уже прокатилась по его горлу.

– В таком случае, инспектор, – Манон выпрямилась, тщательно отводя локон за ухо, – позвольте вам напомнить, наблюдение – это процесс пассивный. А вы вели себя, как участник эксперимента.

– Согласен, – сухо сказал Кай. – Но для объективной оценки результата требуется включённость. И… внимательность к деталям.

Он сделал ещё полшага ближе, и теперь его голос звучал ровно у неё над ухом.

– К примеру, мне нужно зафиксировать, каким образом отклонение в эмоциональном фоне мастера может повлиять на формулу.

– Эмоциональный фон, – повторила она. – Внешне не выражен. Уровень стресса в пределах нормы. Наблюдаются единичные соматические реакции. Причины – бюрократическое давление и… близость субъекта контроля.

Она посмотрела на него в упор. Голос был чуть хрипловат, но безупречно вежливый.

– Вы утверждаете, что я оказываю воздействие на состав зелья?

– Я утверждаю, – медленно произнесла Манон, – что вы оказываетесь слишком близко к зоне варки, не соблюдая минимальное безопасное расстояние между телами.

Он кивнул, будто отмечал в уме каждый её ответ.

– Тогда я обязан уточнить, вы признаёте, что испытываете физиологическую реакцию в результате этой близости?

– Я признаю, – голос её стал тише, медленнее, – что зелье ошиблось не в сторону бодрости .

Манон судорожно сглотнула, отступая на полшага. В груди у неё колотилось не сердце, а бешеная птица. Всё в ней хотело его, но разум, цепляясь за последние остатки хладнокровия, отчаянно шептал:

Это просто пар. Просто побочный эффект. Просто зелье. Конечно, зелье.

– Эмоциональная реакция… нормальна в условиях испарения, – пробормотала она вслух, будто читала учебник. – Эффекты кратковременны. Не стоит принимать их за подлинные импульсы.

Она почти убедила себя. Почти и тогда Манон встретилась с его мягким взглядом. Все пошло прахом.

Она выдохнула, будто из неё вырвали воздух.

Какой идиот верит, что это зелье? Это он. Он и есть зелье.

На секунду повисла тишина, густая, как сироп. Из глубины котла поднимались клубы пара с пряным шлейфом желания. В нем было слишком много того, что нельзя.

– В таком случае, – Кай слегка склонил голову, и их лбы почти соприкоснулись, – мне следует продолжить наблюдение. В рамках должностных обязанностей, разумеется.

Они оба замерли, не двигаясь. Молчание между ними было таким плотным, что казалось, если пошевелиться, оно хрустнет. Манон ощущала, как взгляд Кая касается её, скользит по линии ключиц, по лицу, по пальцам, которые всё ещё держали ложку, сжимаемую так, будто это единственная преграда между ними.

Он был близко. Настолько близко, что она чувствовала тепло его тела, ещё не касаясь.

Она быстро опустила глаза, будто обожглась. Манон дергано сделала шаг вбок и мизинцем коснулась его руки, почти случайно, но этого касания хватило, чтобы по коже побежали мурашки, а живот сжался, как будто она выпила свое же зелье.

Саймон, до этого молчавший, кашлянул выразительно и протянуто:

– Ох, давайте, конечно, притворимся, что никто не хочет никого поцеловать… Ммм, как «профессионально»…

Манон зыркнула на кота, не выдержав, и тут же снова встретилась с глазами Кая. Он, кажется, хотел отвести взгляд, но не смог. Мгновение длилось вечно.

Пар, насыщенный ароматами лепестков розы, ванили и капельками амбры, обволакивал её, ласкал щёки, скользил по шее и исчезал, где–то под вырезом платья. Волна жара прошла по телу, от ключиц к животу, словно кто–то внутри щёлкнул включателем желания.

Гром ударил громче и сварливое варево зашипело, будто насмехалось.

– Манон…? – его голос стал тише, мягче, почти неуверенным.

– Кай… – её пальцы всё ещё были сжаты на ложке, но движения остановились.

– Манон, – он шагнул еще ближе.

Она чувствовала, как её пальцы подрагивают, как будто зелье вливалось в кровь напрямую. Всё в ней знало, что сейчас он слишком близко, что не должно быть этой тяги, этого жара, но стоило ему сказать её имя, как разум снова стал ватным, а сопротивление расплавилось, как сахар на огне.

– Кай, – прошептала она.

Он притянул её к себе быстро и резко, будто всё тело среагировало раньше сознания.

Поцелуй был не осторожным и не вежливым. Он был голодным . Его ладони обхватили её талию, вжимая в себя так, будто он наконец нашёл то, что искал среди бесконечных инструкций. Она потянулась вверх, вцепившись в лацканы, а потом, без раздумий, зарылась в волосы на его затылке.

Манон не забыла его прошлый внезапный поцелуй тогда. И вот снова, то же место, тот же человек, но теперь в воздухе было больше…

Их губы снова встретились, горячо и глубоко, с привкусом прошлой ошибки и будущей беды.

Она знала, что нельзя. Знала, что всё это – иллюзия, вызванная паром, но каждое его прикосновение было как вызов: «а если не иллюзия?»

Глава 10

Поцелуй лишал остатков рассудка. Голова Манон закружилась и потеряла опору под ногами. Кай наклонился к её уху, и его дыхание обожгло кожу за мочкой. Манон вздрогнула, и почувствовала, как мышцы живота сжались. Он прижался к ней сильнее. Её пальцы скользнули под край его рубашки, и жар кожи под ними ударил, как раскрывшееся зелье.

Кай чуть отстранился, чтобы посмотреть на неё.

– Ты дрожишь, – прошептал он, и коснулся лбом её лба.

– Ты сам дрожишь, – ответила она. – Боишься, инспектор?

Он провёл носом по её щеке, коснулся губами виска и не ответил. Кай поднял Манон на руки так будто она была сделана из зефира и лунного света, а не из ведьминой упрямости и огня. Но в груди Манон что–то болезненно сжалось, потому что кажется, её ещё никто не держал будто никогда больше не хотел отпускать.

Её руки обвились вокруг его шеи, ногти чуть скользнули по коже. Его губы были терпкие, как вино с перцем. Каждый его шаг, будто усиленный магией, отзывался в ней дрожью от копчика до горла.

– Вы хотя бы амулет от непреднамеренного зачатия повесьте, ведьма и бюрократ! – проворчал Саймон, семеня за ними по коридору с видом уязвлённого свидетеля. – А то потом опять драма, чары на отцовство, а я крайний!

Кай не ответил. Ногой он толкнул дверь, и она захлопнулась с глухим стуком прямо перед усами раздражённого кота.

– Бессовестные, – буркнул Саймон, устраиваясь у двери. – Хоть валерьянки попью. Если, конечно, она осталась после прошлого визита этого похотливого бюрократа…

Их губы снова встретились. Поцелуй стал обжигающим, алчным, как голод после долгого поста. Манон сорвала с него рубашку, а пальцы, не дрогнув, коснулись кожи, где линии татуировки извивались, как пульсирующие заклинания. Кай дышал тяжело. Он жадно целовал её шею, затем медленно опускался ниже к ключицам, груди, словно хотел запомнить её вкус.

Он медленно уложил её на постель. Манон выгнулась под ним, а обнажённая кожа разгорячённо пульсировала от ожидания. В его взгляде было всё: трепет, похоть, нежность и сдерживаемый зверь. Его ладони скользили по её телу, по талии, по бёдрам, по животу, с такой точностью, будто он был создан, чтобы касаться именно её.

Пальцы задержались на внутренней стороне бедра, где кожа была особенно тонкой. Она вздрогнула. Он поцеловал её туда и медленно, с нажимом, а затем ввёл в неё палец. Её бедра дрогнули и Кай проник вторым пальцем. Его движения были тягучими, будто он хотел, чтобы она расплавилась прямо под ним.

– Кай… – её охрипший голос был едва слышен.

Убедившись, что Манон достаточно готова он заменил пальцы на более подходящую часть. Кай тела вошёл в неё медленно, глубоко, без торопливости, но с той внутренней жаждой, что невозможно притвориться. Она застонала, ощутив его размеры. Манон чувствовала, как он наполняет её до самого края, как плоть сливается с плотью.

Он остановился на секунду, отстранившись на миллиметр. Его лоб коснулся её лба. Их дыхание сплелось в тёплом облаке между губами.

Кай притянул её ближе и сел, посадив её сверху, и Манон, не отрывая взгляда, начала двигаться, будто танцевала на нем. Её волосы касались его груди, а губы вновь искали его. Он глухо, с придушенной хрипотой стонал, срываясь, когда она сжималась вокруг него особенно резко.

– Ты… словно заклятие, – выдохнул он.

Она приоткрыла губы, охваченная жаром и ощущением, как глубоко он входит, раздвигая и заполняя ее внутри. Кай толкнулся в неё глубже и Манон выгнулась назад, грудь приподнялась, а он скользнул губами к соску, втянул его в рот.

Они замерли на миг, она на нём, он внутри неё, будто проверяли, не сон ли это. Только потом снова двинулись навстречу, уже без слов, без раздумий, просто двое, растворённые в жаре и близости.

Кай опрокинул её на спину, толкнулся в неё глубоко, резко, и она захлебнулась в крике. Манон всхлипнула, её рыжие волосы разметались по простыне. Он двигался всё быстрее и сильнее, её бёдра обвились вокруг его талии, её пальцы скользили по его спине, чувствуя, как напрягаются мышцы, как он сдерживает себя, но вот–вот сорвётся.

Кай поймал её губы, заглушив её стон поцелуем, долгим и жадным. Манон сдалась и позволила себе кончить. Оргазм накрыл её, как буря, волна за волной, с перехватывающим дыхание восторгом.

Кай последовал за ней, в последний момент крепче вцепившись в её бёдра, втянул воздух сквозь зубы и с громким рыком довёл себя до конца, продолжая целовать её.

Он не вышел, просто обнял её крепче. Его дыхание смешалось с её, его лоб прижался к её виску, а она гладила его по влажной спине.

– Форменное безобразие, мадмуазель Обер… – хрипло пробормотал он, уголок его губ дрогнул, как будто он пытался спрятать улыбку, слишком тёплую для столь официального чиновника.

– Я знаю, – выдохнула она, целуя его в ответ.

Кажется, потом они повторили это безобразие еще трижды.

И только потом, уже под утренним светом, когда её рука легла ему на грудь, а его пальцы лениво рисовали круги на её животе, она подумала, что, возможно, впервые в жизни нашла то, от чего не хочет защищаться.

Глава 11

Наглый солнечный луч бесцеремонно пробрался сквозь окно и упал прямо на лицо Манон. Она зажмурилась и лениво потянулась, наткнувшись рукой на прохладную пустоту рядом.

Манон резко распахнула глаза. Рядом никого не было. Простыня была ровной, на подушке не осталось ни намёка на присутствие, ни записки, только лёгкий, почти выветрившийся аромат одеколона с нотками апельсина.

– Ну конечно, – хрипло прошептала она, горло царапнуло будто от полыни. Манон села на кровати и подтянула колени к груди, обвив их руками. – Исчез, как только сошло наваждение.

Она уткнулась лицом в собственные колени и рыжие волосы рассыпались вокруг, как занавес, скрывая её от мира. Не зелье было бедой. Бедой было то, что ей хотелось, чтобы он остался, хоть бы на миг.

Дверь скрипнула, и на пороге спальни вальяжно появился Саймон, как будто шёл по красной ковровой дорожке.

– Ну здравствуй, ведьма–обольстительница, – протянул он, запрыгивая на кровать. – Надеюсь, у тебя была бурная ночь. Я насчитал восемьдесят четыре вздоха, сто двадцать стонов и десяток «ещё, Кай». Инспектор оказался таким старательным мужчиной. Я даже удивлен.

Манон не ответила, только молча встала, завернулась в простыню и пошла на кухню. Саймон нахмурился, его уши слегка дёрнулись.

– Подожди. Ты что, правда расстроена? – он прыгнул на стол перед ней.

– Нет, я в восторге, Саймон, – с сарказмом ответила она, заварив слишком крепкий отвар, который щипал ноздри ещё до первого глотка. – Просто ликую. Праздник души. Устроим фейерверк из моих эмоций, а?

Саймон крутился рядом, наблюдая, как она, всё ещё в простыне, сердится на кружку, на себя, на мир. В ней снова появилась та энергия, что делает зелья непредсказуемыми. Без спроса фамильяр запрыгнул ей на плечо и мягко обвил шею хвостом, как шарфом.

– Он ушёл, Манон. Ты знала, что так будет, – сказал он негромко.

Слова медленно просачивались наружу, как слёзы, которых она не позволяла себе проливать.

– Я знаю, – голос её дрогнул. – Почему я уродилась такой, Саймон? Почему моё природное обаяние подобно самому сильному любовному зелью? Почему каждый раз… почему я не могу понять, что правда, а что магия?

– Ты не зелье и не твой природный дар, – мягко сказал Саймон, сжавшись в комочек тепла у её уха. – Ты Манон. Сильная, упрямая ведьма и если он поддался твоему дару и не разглядел тебя, значит, он просто бюрократический дурак. Моя Манон – самая лучшая во всём мире.

Она хмыкнула сквозь слёзы и прижалась щекой к его боку.

– Куда дел иронию? – шепнула она.

– Вон она, в шкафу, с остальными травами, – ответил кот и ласково ткнулся носом ей в висок. – Только сначала завтрак, а потом ты снова станешь собой. С бровями домиком и кипящими котлами.

Манон молча кивнула. Она уже собиралась ответить, когда в лавке зазвенел дверной колокольчик.

– Клиент, – сказал Саймон, глядя на неё значительно. – Вперёд, ведьма. Работа не ждёт, а деньги тем более. Тебе ещё мне новую лежанку нужно купить, а я присмотрел одну с мятной подушкой и подогревом.

Манон вытерла щёки тыльной стороной ладони, стянула простыню и натянула халат цвета розового перца. Немного пригладила волосы, глубоко вдохнула и шагнула в зал, будто переступала через собственную уязвимость. Магия повседневности вновь собирала её по кусочкам. Никаких больше поцелуев, никаких следов, только зелья, флаконы и клиенты. Всё, как она умеет. Всё, что под контролем.

У прилавка стоял молодой мужчина, высокий, светловолосый, с озорной улыбкой и чуть растрёпанным видом. Его пальцы аккуратно придерживали книгу с загнутыми уголками. Ветер, кажется, ещё не совсем отпустил его волосы. Одна светлая прядь упрямо падала на лоб, а в зелёных глазах искрилась смесь надежды и неловкости.

Манон вдруг почувствовала, как в животе что–то дрогнуло. У Кая прядь была платиновая, упрямая, не такая мягкая, но она тоже падала вот так. Проклятье этим прядям.

– Простите, – сказал он с лёгким южным акцентом. – Мне сказали, что только вы сможете помочь с зельем для… хм… очарования. Не приворота! Ни в коем случае! Просто лёгкое волшебство, чтобы повысить шансы. Ну или хотя бы не выглядеть идиотом, когда я к ней подхожу.

Манон подняла бровь, оценивающе глядя на него.

– Магическое обаяние и немного уверенности в себе?

Он рассмеялся, слегка покачав головой.

– Именно. Но, честно говоря… если вы свободны сегодня вечером, я бы предпочёл пригласить вас, а не её.

Манон моргнула, потом снова. Он улыбался так открыто, так искренне, что это сбивало с толку.

– Значит, обаяние тебе уже не нужно? – с иронией уточнила она, разворачиваясь к полке с флаконами. – Посмотрим, что у нас найдётся. А заодно… можешь рассказать, где ты любишь пить чай.

– Меня зовут Лео, – сказал он чуть тише, будто опасаясь, что фамильярность разрушит хрупкую магию момента. – А чай я люблю в лавках, где пахнет мятой, а ведьмы в халатах цвета перца.

Саймон, затаившийся на полке, фыркнул.

– Ну всё, ведьма. Походу, у нас новый кандидат в очереди на твоё сердце. Сразу видно романтик, не зануда. Только не забудь спросить, платит ли он за котов.

Глава 12

Настроение Манон выровнялось, и она собиралась на встречу с Лео что – то мурлыкая себе под нос. Пошел в черту этот инспектор! Ее жизнь не остановилась на нем.

Она надела глубокое изумрудное платье с завышенной талией, украшенное расшитым шёлком. Юбка мягко струилась до пола, а кружевные вставки на манжетах выглядели почти неприлично по меркам Бюро. На плечи Манон накинула тёмно–синий пелерин, застёгнутый брошью в виде звезды. Волосы, подчинившись мановению ее рук, были уложены в изящный волнистый пучок с несколькими непослушными локонами у висков, а завершало это широкополая шляпа с вуалью. Тонкие кружевные перчатки украшали тонкие пальцы.

Манон просто напоминала себе, как это, быть ведьмой, специализирующейся на любовной магии.

Она знала, как надеть себя, невозмутимость, как надевают вечернее платье, но редко это делала. Бабушка часто ей повторяла: сначала тушь и заклинание для блеска в глазах, потом вуаль на эмоции, и только в конце улыбка. Главное не перепутать порядок.

Сегодня никакого инспектора и никакой ерунды, которая внезапно начинает биться в груди, когда она вспоминает его имя.

Сегодня она будет легка и прекрасна.

Когда Манон вышла в зал, Саймон заколотил по деревянному подоконнику хвостом, касса довольно хлопала своими лотками, а вот швабра обиженно спряталась в углу. Странно, на Кая она так не реагировала.

– Только не поздно, Манон, – сказал ей в след Саймон.

* * *

Манон появилась у чайной «Фрейлина и Пижон» с грацией ведьмы, у которой всё под контролем, кроме сердца. Сегодня она собиралась быть загадочной, весёлой и, желательно, не вспоминать инспектора с глазами цвета льда. Лео уже ждал, нервно поправляя воротник и протирая свои часы на цепочке белоснежным платком с монограммой.

Он улыбнулся так широко, что Манон, пожалуй, чуть–чуть поверила в возможность хорошего вечера.

– Вы сегодня… ослепительны, мадемуазель Обер, – сказал он, подавая руку. – Такое впечатление, будто вы прибыли из другого времени.

– Возможно, я действительно родилась в другом времени, – ответила она с мягкой улыбкой, – и просто задержалась в этом мире из–за незаконченных дел и неоплаченных налогов.

– Очаровательно! – Лео просиял. – Это звучит так… мифологически! Мог бы Гомер описать вас, у него бы всё сложилось.

– У Гомера был плохой почерк и тяга к чрезмерной драме, – парировала Манон, присаживаясь к столику. – Я бы его в лавку не взяла.

Они прошли к столику у окна, занавешенному тюлем с вышивкой магнолий. Официантка принесла чайник с ромашковым чаем и набор бисквитов, украшенных засахаренными фиалками. Манон молча выбрала самый маленький.

– Простите, – сказал Лео, нервно размешивая чай. – Можно один… чуть личный вопрос?

– Конечно, – вздохнула она, предвкушая что–нибудь о бывших, детских травмах или родительском проклятии.

– Ваши локти… они такие аристократичные.

Манон застыла, даже чай в чашке, казалось, остановил движение.

– Простите, что?

– Локти, – с благоговением повторил он. – Вы не представляете. Это редкость, такая геометрия! Почти барочная строгость, но с ренессансной линией мягкости. Прямо как на рельефах в музее Метамагии.

– Локти, – медленно повторила она, глядя на него, как на редкую форму пыли из погреба некроманта.

Он говорил о локтях, а ей вдруг подумалось, что Кай, наверное, в жизни не посмотрел бы на её локоть.

– Я… обожаю суставы. В эстетическом смысле, конечно! У меня есть коллекция моделей. Вы не против, если я зафиксирую положение? – он потянулся к внутреннему карману, откуда торчал тонкий альбом для зарисовок и карандаш.

– Лео, – выдохнула Манон, аккуратно ставя чашку, – если вы сейчас достанете циркуль, я, боюсь, превращу вас в мармелад.

– Понял, понял, – он поднял руки. – Простите. Просто… ваше запястье в этой перчатке идеал баланса, почти вызывающе.

Манон приложила пальцы к виску, чтобы убедиться, что ещё не потеряла рассудок.

– Знаете, у меня есть один очень интересный экземпляр, кажется, принадлежал маркизе де Травиньяк. Она делала зарядку с утяжелителями. И всё–таки, не могли бы вы слегка облокотиться на стол? Чисто эстетически.

Улыбка застыла на её лице, будто зелье превратило мимику в стекло.

– Лео… – начала Манон, сладко, как яд с карамельной корочкой. – Вы, безусловно, оригинальны. Однако мне срочно нужно вернуться домой. В котле у меня зреет зелье, которое при перегреве превращает лавку в источник романтической радиации. А вы знаете, как трудно потом вычесывать последствия?

Он потупился. Но не сдался.

– Понимаю… Но может быть, когда–нибудь, я всё же… увижу ваши лодыжки? Мельком.

Манон только улыбнулась и не спеша вышла. Улицы мерцали магическими фонарями, вечер дышал фиалкой и декадентским флером. Внутри неё что–то дрожало. Проклял ее все – таки этот несносный бюрократишка!