Текст книги "(не)послушная игрушка мажора (СИ)"

Автор книги: Лисса Акерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 39. Чужая

Ну конечно. Когда кажется, что хуже быть уже ничего не может, снизу обязательно постучат.

– Я тебя спрашиваю, Марина! – кричит мама. – Мало тебе было того, что случилось в больнице?!

Сердце колотится как бешеное. Очень хочется напомнить ей, что всё произошло потому, что она так захотела. И сделала. Но я не стану. Не стану подливать в этот огонь бензина.

Артём даёт мне возможность ответить, понимает, что ответчик так себе, и берёт дело в свои руки.

– Я приехал, чтобы помочь ей собраться.

Глаза мамы наливаются кровью, Артём невозмутимо продолжает:

– Ваш муж здесь. Полагаю, в ближайшее время ей будет лучше пожить в другом месте, пока вы разбираетесь со своими отношениями и решаете, как быть с долгом.

– Что? – она удивлённо вытягивает лицо, совершенно ничего не понимая, но быстро берёт себя в руки и снова нападает. – А тебе какое дело до наших бед?!

– Меня волнует Марина. Я приехал за ней и в ваши дела лезть не собираюсь, – он находит мою руку, поднимает сумку и закидывает на плечо.

– Ты никуда не пойдёшь! Я…

– Сколько лет прошло, а ты всё такая же шумная, – ворчит отец, выходя из кухни. – Её выгнал я. Сама знаешь почему. Пусть проваливает вместе с этим шкафом.

Артём не обиделся. Мама, а с ней я, вздрагиваем. Она оттого, что не осмыслила до конца новости о том, что отец вернулся, я оттого, что он не пошутил. Правда хочет, чтобы я ушла?

– Серёжа, – так знакомо и потому болезненно тянет мама. – Ну как же это так. Она же… это же и её…

– Я так понимаю, ты не потрудилась ничего рассказать, – фыркает он. – Они так и не понимают, что случилось, где я был и прочее?

Мама опускает глаза. Отец ударяет кулаком в стену, и мы синхронно вздрагиваем.

– Пап, не надо, – начинаю я.

– Я тебе не отец, – рявкает он и кивает на маму. – Все вопросы к ней! Как так вышло, почему и для чего. Я б и не узнал, если б тебе не нужно было какую-то ерунду сдавать из-за болезни. А эта дура мало того, что пыталась подделать результаты, так ещё ввязалась в какую-то авантюру, и меня же подставила в итоге!

Эти слова как выстрел в лоб. Голова начинает кружиться. Я понимаю, что дышу рывками, но ничего не могу с собой поделать. Очень плохо, страшно и вообще непонятно. Моя жизнь сперва рассыпалась осколками, а после по ним проехался каток, кроша их в мелкую пыль, которую позже разбили на атомы и звёздную пыль.

Мама начинает ругаться с папой. Мы с Артёмом оказываемся между ними, и я кручу головой туда-сюда. Звучит знакомо, но как-то так, что… я не понимаю ни слова. Будто слышу незнакомый мне язык, хотя говорят они на чистом русском, щедро разбавленным матами.

Неожиданно чувствую, как Артём тянет меня к двери. Сейчас я слишком взвинчена и не могу сопротивляться ему, поэтому просто поддаюсь. Мы будто в каком-то ином слое реальности. Мои родители продолжают ругаться, не обращая на нас внимания.

Мимо проносится подъезд, лестница, выходим на улицу и оказываемся в тёплой вечерней свежести. Здесь я делаю первый полноценный вдох.

– Я рядом, – слышу голос Артёма. – И не дам сделать тебе плохо.

Я сейчас вообще ничего не понимаю. Очень хочется верить, что всё это просто глупый сон, ночной кошмар. Там можно и верхом на кабачке в Париж уехать, с самым что ни есть серьёзным лицом.

Вдруг я и правда не проснулась? Как сделать это сейчас? Ущипнуть себя?

Пробую прихватить бедро сквозь лёгкие трикотажные штаны, в которых я ходила по дому. Получается очень-очень больно, наверно до синяка, но желанной свободы от кошмара я не получаю.

Слышу пиликанье брелка. Артём открывает передо мной дверцу машины, помогает сесть и сам пристёгивает. После этого ставит сумку на заднее сидение и садится за руль.

Прежде чем завести двигатель, он поворачивается и берёт меня за руки. Ничего не говорит, пронзительно смотрит в глаза. Я пытаюсь выдержать взгляд, но ничего не выходит, и я отворачиваюсь. Зрение расплывается.

Артём цыкает и отстёгивает меня, после чего снова выходит из машины. Я сглатываю, пытаясь загнать слёзы обратно, но ничего не выходит. Маньяк открывает заднюю дверь, перекладывает мою сумку в багажник, потом берёт меня на руки и пересаживает назад. Садится рядом и обнимает. Я вяло сопротивляюсь, пытаясь отстраниться, он не пускает. Прижимает к себе, вынуждая уткнуться лицом в его плечо, одной рукой гладит по спине, второй по волосам.

– Маленькая, – тихо и бархатисто шепчет на ухо. – Сколько же всего на тебя свалилось. Не держи. Отпусти. Я хочу взять часть твоей боли на себя.

– Зачем? – мой голос дрожит. – Зачем тебе это? У тебя своя семья, ребёнок. Что тебе до меня? Ты же должен… не знаю, что…

– Всё что я сейчас должен – быть здесь, – отвечает он, начиная плавно покачиваться из стороны в сторону, будто я маленькая. – А ещё потому, что ты успела стать мне очень дорога.

– Но… ты же…

– Это мои проблемы и решать их я буду сам. Сейчас мы разбираемся с твоими.

– Нет у меня никаких проблем.

– Отрицай, не отрицай, когда родные люди говорят гадости больнее всего. Как будто сердце из груди вырывают, не так ли? А вместо него остаётся пустота, которую набивают комьями грязного и сбрызнутого ядом снега.

Я зажмуриваюсь. Как же он прав, проклятье… Пытаюсь удержаться, но стремительно проигрываю накатывающей истерике. Ещё пара коротких рваных вдохов и меня накрывает. Вцепляюсь в Артёма как в обломок затонувшего во время шторма корабля. Моё единственное спасение от гибели.

Он ничего больше не говорит. Никаких «не плачь, всё наладится, помиритесь» и прочей пустой болтовни. Я уже знала, что на Артёма можно и нужно полагаться. Он говорит только то, в чём уверен, в чём может поручиться.

А ещё маньяк, кажется, совсем не боится моих слёз. Тактично молчит о том, что я уже залила его футболку, что ему вообще пришлось переться в другой конец города ради девчонки, которая его отшила. Кроме этого нельзя забывать, что он, вообще-то, спас жизнь моему брату. Мне кажется, я его не заслуживаю.

Не знаю, сколько мы сидим так, минут десять или час. Всему в жизни приходит конец. Пришёл он и моим слезам. В итоге, я просто прижимаюсь к плечу Артёма щекой и молчу, а он так и гладит меня по спине и волосам, покачиваясь и, иногда, целуя в макушку.

Хорошо с ним. Будто душу лечит.

– Я твою рубашку так и не постирала, – признаюсь я.

– Ну что ж, – усмехается он. – У меня тоже есть машинка.

– Прости. Я обещала, а теперь…

– Марина, ты же понимаешь, что рубашка была поводом взять у тебя номер?

– Ты мог выбить его у Женьки.

– Нет. Мне было нужно, чтобы ты знала, что я позвоню и напишу, и была к этому готова. Выбивать номер через кого-то – это путь в обход, а мне хватает смелости идти прямо.

Я прикрываю глаза и улыбаюсь. Чувствую себя очень уставшей.

– Готова ехать?

– К тебе?

– Да. Но сперва заедем кое-куда.

– М?

– Увидишь. Ещё одно классное место. Хочу показать тебе, где я бываю, когда мне плохо. Может и тебе станет полегче?

Я заинтриговано поднимаю брови. Устала, конечно, но пока всё, что предлагает Артём крайне интересно и определённо стоит внимания.

– Вот и славно, – он целует меня в висок, – тогда пристёгиваемся и поехали.

Глава 40. Над городом

Мы заезжаем на крытую парковку под домом Артёма и выходим из машины. Я поглядываю на маньяка, не решаясь спросить, передумал он везти меня куда-то или нет. Похоже, передумал. Честно говоря, после всего случившегося, я уже не уверена, что хочу куда-то ещё. Если мы просто пойдём к нему, это будет уже достаточный отдых.

У Артёма уютно. И диван классный.

Когда входим в лифт, он очерчивает моё лицо кончиками пальцев и улыбается.

– Я не забыл про то, что обещал показать. Вещи твои в квартиру занесём, чтоб не таскать, потом поедем.

– Ладно, – я прикусываю губу. – В машине не хотел?

– Нет смысла. Это место здесь.

– Ты же говорил «заедем»? – уточняю я.

– Лифт тоже считается, – невозмутимо отвечает Артём.

Не в первый раз замечаю, что маньяк на удивление логичен.

Мы действительно ненадолго входим в квартиру, и Артём бросает на диван сумку. Я остаюсь в коридоре и мрачно рассматриваю аккуратно стоящие в углу коробки с несобранными коляской, кроваткой, ещё какими-то приспособлениями для ребёнка. Маньяк возвращается и, приобняв меня за плечи, снова ведёт к лифту.

– Голодная?

Я мотаю головой, но в тот же момент живот, будто осознав вопрос, решает исполнить оду голоду. Я заливаюсь краской, Артём тактично игнорирует. Только кивает:

– Да, я бы тоже кого-нибудь съел сейчас. Благо там, куда мы идём полно еды.

Входим в лифт, и Артём нажимает на кнопку «крыша». Я с удивлением рассматриваю её, но главный сюрприз встречает после открытия дверей.

Мы оказываемся в невероятном помещении. По всему периметру окна во всю стену. Весь город как на ладони. Часть потолка тоже стеклянная, видно звёзды и рваные перья облаков, а ещё огромную кажущуюся розоватой луну.

Все предметы мебели подчёркивают эту прозрачность и воздушность. Поддерживающие потолок колонны оформлены стеклом, хотя внутри наверняка есть более надёжная сердцевина. По просторному помещению свободно расставлены столики, украшенные вазами с белыми розами. Народу совсем мало, видно, что ресторан работает больше навынос. С потолка свисают похожие на сосульки светильники.

Чувствую себя сорокой. Как же мне нравится, как тут всё блестит!

Артём усмехается моей реакции, поднимает руку, приветствуя кого-то у бара, а потом ведёт меня через весь зал к высоким дверям на открытую террасу.

Здесь тоже есть куда присесть, уютные зоны отдыха с диванчиками, подушками и пледами, чтобы сидеть, закутавшись и любуясь городом, который ещё и не думает засыпать.

Мы занимаем место в самом углу. Артём сразу разворачивает плед и накидывает на мои плечи.

– Чтобы не простудилась. Тут ветер.

– А если заляпаю?

– Об этом не беспокойся. Их чистят, независимо от того пачкают посетители или нет.

Приносят меню, мы некоторое время листаем страницы. Артём помогает мне определиться. Вернувшийся для записи заказа официант приносит чай, слушает наши пожелания и, пообещав вернуться через пятнадцать минут, уходит. Мы остаёмся одни.

Здесь очень красиво, но я никак не могу расслабиться. Кручу в руках чашку, смотрю на город, рассматриваю витиеватый светильник на столе, пока наконец не решаюсь спросить:

– Значит… ты правда станешь отцом?

– Такая вероятность есть.

Артём, к счастью, не увиливает. Открыто смотрит мне в глаза, взгляда не отводит. От этого становится только сложнее.

– Ты же не отправишь её на аборт? – хмурюсь я.

– Нет, конечно.

– Тогда почему вероятность? Или ты думаешь, она обманывает насчёт беременности?

– Увы, нет. Она действительно ждёт ребёнка, – Артём берёт небольшую паузу. – Ты понимаешь, я не жил в вакууме до знакомства с тобой. У меня были отношения, был секс, от которого, как известно, бывают дети.

Я опускаю взгляд. Слушать это больно, но, пожалуй, начни он отпираться, было бы ещё больнее.

Артём и правда не жил в вакууме, да и мы знакомы едва ли неделю. Он мне вообще ничем не обязан, наоборот, это я почти всем обязана ему.

И всё же… пора признаться хотя бы самой себе, что я ревную. Очень.

Мне до невозможности обидно, что другая подсуетилась раньше и теперь пытается вырвать его из моих рук.

– Но есть ряд тонкостей, – говорит Артём, мгновенно зажигая в душе огонёк надежды. – Я точно знаю, что Милана не была идеальной и верной подругой. Из-за этого спутницей жизни я её никогда не считал. Ты как-то использовала термин эскортница, думаю, ей он подошёл бы больше, чем тебе, – отводит взгляд, вспоминая детали своей прошлой жизни. – «Покупал» себе компанию дорогими подарками и поездками в интересные места. Я уважал её как человека до истории с ребёнком, мы не говорили об обязательствах. Когда она попыталась очертить границы, я предложил закончить отношения, разумеется, она не была этому рада.

– Думаешь, она могла специально… всё подстроить?

– Скажем так. Мне не нравится то, что она увиливает от ДНК-теста, который подтвердит или опровергнет моё отцовство уже на этом этапе. То, что Мила от меня бегает, заставляет задуматься, что она скрывает и почему не хочет знать результат.

Я сглатываю.

– Но зачем ты… зная всё это, по-прежнему помогаешь мне?

– Потому что ты мне нравишься. Как девушка. Я могу представить наше будущее, и меня оно привлекает.

– Артём… если ребёнок окажется твоим…

– С этим я разберусь.

– Как? Заберёшь его у матери? – нервно хмыкаю я.

– Я бы не заставил тебя заниматься ребёнком, к которому ты не имеешь отношения, – он мягко улыбается и касается моей руки, лежащей на столе. – Это наши с ней дела, будем искать компромиссы.

– И ты собираешься жить на две семьи? – я поджимаю губы. – А если когда-нибудь потом у нас появятся свои дети? Артём, ты же понимаешь, что это манипуляция с её стороны. Она теперь никогда с тебя не слезет.

– Да, понимаю. Но, уверен, что найду способ со всем этим разобраться.

– Способ тут всего один, – я качаю головой и проговариваю, сжав зубы. – Мне нужно уйти. Так проще всего.

Артём молчит. Долго. Пытаюсь убрать со стола руку, но он удерживает её, не отпуская.

– Простой путь не всегда правильный, Марина. Я вижу, что ты тоже чувствуешь, между нами нечто большее чем простая интрижка. Если я отпущу тебя сейчас, мы оба похороним свои сердца где-то на уровне Марианской впадины. Эмоции и чувства уйдут в минус, придут апатия и пустота.

– Ты не знаешь наверняка…

Я пытаюсь отшутиться, но его слова звучат в голове эхом, а в стуке пульса слышно: «Так. Так. Так».

Всё так. Он чертовски прав. Мне не выкинуть его из головы, не забыть пронзительных голубых глаз, той дрожи, что пробегает по телу, когда Артём меня касается.

Я готова проклинать себя, что не нашла его за две недели до нашего знакомства. Судьба явно издевается надо мной, подарив идеального парня, но наградив неприятным прошлым, которое может расколоть в стеклянную крошку наше едва сформировавшееся будущее.

Признать честно, мне тоже отчего-то легко представить, каким оно будет. Красочным, счастливым.

Например, как я проснусь раньше и пойду на кухню, готовить завтрак нам обоим. Не заказывать здесь, а сделать самой, проявить заботу и внимание к дорогому и любимому человеку. Потому что хочу порадовать. Чтобы улыбнулся.

Он бы пришёл в самом разгаре готовки, обнял, отвлекая и совершенно не беспокоясь о том, что всё может пригореть. Поцелуй, милые и интересные разговоры, много улыбок, свежий кофе и потрясающий день впереди.

Я откуда-то знаю, что с Артёмом все мои дни будут такими. Он кажется странным, местами грубым и холодным, но в то же время невероятно чуткий и, как я успела понять, заряжающийся эмоциями окружающих его людей.

Меньше всего на свете мне хочется отпускать его. Позволить другой получить всё это. Я совсем не знаю Милану, но ревность подсказывает мне, что эта шантажистка не видит в Артёме ничего, кроме кошелька.

Я не представляю, как можно выпутаться из этой передряги, но прежде, чем я решаюсь спросить, нам приносят заказ, и тяжёлый разговор откладывается. Мы оба здорово проголодались и обмениваемся только улыбками и молчаливыми жестами, объясняя друг другу, насколько вкусное то или иное блюдо, предлагаем попробовать и отходим подальше от сложной и неприятной темы.

Впереди маячит развилка. С одной стороны яркое будущее, в котором будет море новых приключений, с другой серая неизвестность, странные отношения с родителями и полное непонимание, каким будет завтрашний день.

Когда тарелки опустели, возвращаться к этой теме не хотелось и подавно. Пусть это глупо и опрометчиво, но мне необходимо задержаться в настоящем. Даже если завтра мне придётся свернуть в унылую реальность, сегодня я могу побыть обычной девушкой, которую пригласил на свидание тот, кто ей очень-очень нравится.

– Ещё чего-нибудь хочешь? – спрашивает Артём.

Я поправляю плед и обвожу взглядом панораму города.

– Нет. Но давай пойдём к тебе. Холодно.

Глава 41. Повод раздеть

– Спать хочешь? – уточняет Артём.

– Нет, совсем не хочу, – я смущённо улыбаюсь. – Просто… не знаю. Пересаживаться в помещение странно будет. Да и неловко.

Он усмехается, услышав в моих словах намёк на нечто большее. Осознав это, краснею, но взгляда не отвожу.

– Хорошо, – Артём поднимается и подаёт мне руку, а я на миг зависаю, когда свет луны падает на его лицо и совсем волшебно подсвечивает глаза. – Значит посидим у меня.

Мда… в прошлый раз это закончилось плохо.

Или наоборот, хорошо?

Артём не стал ждать официанта. Сам пошёл к бару, расплатился за заказ, пока я робко топталась неподалёку, рассматривая сверкающие люстры и размышляя о том, что некоторым людям невезёт куда сильнее, чем другим.

Зная, что у Артёма тоже напряжённые отношения с родителями, я не рискну желать себе его судьбы. И всё же интересно, какой я была бы, родись я в семье с другими ценностями?

Чёрт, неужели правда? Мама втянула папу во что-то преступное, и из-за неё он сел? Как, блин, к этому относиться?

– Хватит думать, – Артём подходит и обнимает меня за плечи. – Ты устала, многое случилось, тебе нужно время просто чтобы выдохнуть.

– Я же спала почти сутки.

– И что? Думаешь, этого достаточно? Нет. Знаешь, что тебе точно нужно? Горячая ванна. С пеной. У меня вроде даже оставались эти… бомбочки.

Я, не сдержавшись, смеюсь.

– Откуда они у тебя?

– Видел их в магазине, купил попробовать, ничего не понял, вот, лежат теперь.

– Какой логичный ответ, – я сплетаю наши пальцы, ладонь просто теряется в его руке.

– Нет, ну я мог бы сочинить, что это оставила Милана, разве лучше было бы?

Я мотаю головой. Упоминание бывшей снова толкает в неудобные вопросы. Пожалуй, мне сейчас и правда стоит поменьше думать.

Мы возвращаемся в квартиру. Я спешу поскорее разуться, чтобы пробежать мимо пугающих коробок с детскими принадлежностями. Артём замечает это и, взяв меня за руку, ведёт вглубь квартиры.

– Если тебя успокоит, я не сам всё это покупал. Мила позвонила моим родителям, а они слишком заняты, чтобы разбираться. Предупреждаю, что когда мы сообщим им похожие радостные новости, отнесутся так же.

– Не думаю. Они же не забудут, что покупали тебе детские вещи…

– Их с большой долей вероятности покупали помощники, – Артём подхватывает мою сумку. – Идём, устрою тебя в комнате. Прости за бардак. Мила и меня застала врасплох новостями, так что на уборку времени не осталось.

– У тебя чище, чем в комнате моего брата, – улыбаюсь я.

– Ванна там. Сейчас покажу, где что, потом постельное поменяю.

Он ставит мою сумку в кресло и первым входит в следующую комнату, которой оказывается гардеробная, минуя которую мы попадаем в ванную. Артём щёлкает по выключателям, выбирая приятную оранжевую подсветку, которая не режет глаза, но достаточно яркая, чтобы без проблем ориентироваться здесь.

Мне вручается пара полотенец чистая футболка Артёма и, конечно, шарик-бомбочка. Он, похоже, ничего не забывает.

Меня так трогает это. Его внимание, чуткость, умение подобрать нужное слово или поступок. Сама себе кажусь бестолковым ребёнком, а он взрослый и сознательный. Надёжный. Неужели правда… мой?

Ловлю его за руку, не позволяя выйти. Боже, что я делаю?

Артём медленно оборачивается. Я облизываю губы и пытаюсь решиться на просьбу. Наверно самую смелую в моей жизни.

– Побудешь… со мной?

Он думает пару секунд, окидывает меня взглядом и сглатывает.

– Это будет непросто. Сдержаться.

– Тогда не сдерживайся, – я определённо сошла с ума. – Я не хочу сейчас… быть одна. Мне от мыслей страшно.

– Хорошо. Твоими мыслями займусь я, – он улыбается, шагает ближе и ласково касается моей щеки. – Мы вместе, Марина?

Я моргаю. Это звучит настолько странно, что кажется нереальным.

– Неужели после всего, что случилось, ещё спрашиваешь?

– А как иначе?

– Ну… просто ты столько сделал для меня и…

Артём касается пальцем моих губ, вынуждая замолчать.

– Я уже говорил, но скажу снова. Разные возможности. Мы не на рынке, где взвешивается «мне столько, а я тебе столько». Поэтому да, я спрашиваю, хочешь ли ты быть со мной. Потому что у нас явно всё серьёзно.

– Обещаешь? – улыбаюсь.

Артём берёт мою ладонь, тянет к себе и целует. Ждёт ответ, и одно это волнует до дрожи в коленях. Дыхание сбивается. Чувствую его ладонь на талии, как Артём нежно привлекает меня к себе и, наконец целует.

Кажется, мы оба сделали какой-то важный шаг на пути друг к другу. Отбрасываем предрассудки, строим мостик доверия. Это непросто для нас обоих. Обжигались, прятались от мира в своих мыслях. Артём первый понял, что я могу его понять, а я… кажется осознала лишь сейчас. После того как разругалась с отцом, который только вернулся, и отправила брата на лечение.

Кажется, что мир вокруг вращается со скоростью торнадо, и только рядом с Артёмом он спокойный и безопасный.

Касаюсь ладонью рельефного живота. Забираюсь под ткань, провожу ладонью по тугим мышцам пресса. Он выдыхает с лёгким рычанием и, спустив руку на мою поясницу, прижимается лбом.

– Ответ, Марина. Мне нужен твой ответ. Прямой и чёткий.

– Скажи, – я с улыбкой веду вдоль его ремня кончиками пальцев, – какого цвета для тебя слово «да»?

– Оранжевый, – не задумываясь отвечает он. – «Нет» – бурый, почти чёрный.

– Мне нравится, – улыбаюсь я, пытаясь просунуть руку к нижней части его живота. Артём ловит моё запястье и придерживает. – Хорошо, что моё «да» будет такого цвета.

Он улыбается, а после целует. С жаром, до дрожи вкусно. Потом отстраняется, позволяя сделать вдох и, не открывая глаз, проговаривает:

– Надо хоть ванну тебе набрать. Ты же отдыхать пришла.

– Ищешь повод сбежать? – усмехаюсь я, играя с краем своей футболки.

– Ищу повод, чтобы тебя раздеть, – хмыкает он, включая воду и настраивая температуру.

– Помнишь, как в квесте? Когда ты показывал, как нужно?

Артём выпрямляется и с усмешкой снимает футболку, оставаясь в одних джинсах. Я зависаю. Нет, я, безусловно, догадывалась, что он в хорошей форме, но всё равно вышло неожиданно.

Артём шагает ко мне и, пользуясь замешательством подхватывает и снимает мою, оставляя нас на равных.