Текст книги "(не)послушная игрушка мажора (СИ)"

Автор книги: Лисса Акерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 32. Направление

Сердце стучит так сильно, что рёбрам больно. Из-за грохота пульса я ничего не слышу, но вскакиваю на ноги.

Что делать? Бежать к кабинету? Прочь? Не двигаться? Что?!

Я и сама не понимаю, чего так сильно испугалась, но ясно было одно, – видеть Артёма я сейчас не смогу. Случайно услышанный разговор ещё не уложился в моей голове, не успела осмыслить, что у Артёма будет ребёнок, а я, вероятно, могла стать одной из множества…

Срываюсь с места и бегу искать лестницу. Надеюсь, они есть в противоположной стороне от той, куда ушёл Артём и его девушка. Боже мой! Надеюсь, он не слышал! А если и слышал, то пусть не обратит внимания, не поймёт, что это я и вообще!

Нахожу лестницу. Какой там кабинет, чёрт возьми!

– Марина Тренина! Пройдите в кабинет двести три! – снова вещает громкоговоритель.

Я выбегаю на второй этаж. Шарю глазами в поисках табличек, определяю направление, в котором нужно идти. Чёрт в другом конце коридора… С тревогой оглядываюсь на выход к лестнице, но, кажется, меня никто не преследует. Как минимум пока.

Двести девятнадцать, двести семнадцать… здесь на этажах народу больше, это немного успокаивает. Впереди уже видно заветную табличку, как вдруг распахивается дверь, по всей видимости, второй лестницы и в коридор выходит Артём.

Мне очень везёт, что он сперва смотрит в сторону двести третьего кабинета. Всего секунда, которая позволяет мне толкнуть дверь очень кстати оказавшегося рядом туалета. Нахожу свободную кабинку, закрываюсь и, опустив крышку, сажусь перевести дух. Чёрт… Чёрт!

Он всё же услышал. Боже мой, я не представляю, что теперь делать!

Мысли кружат в голове как торнадо, наполненный битым стеклом. Я не могу толком объяснить, почему я прячусь, но мне очень и очень стыдно.

За что? Если бы я знала!

Почему-то в голове всплывают слова мамы. О том, что люди врут, а мужчины особенно. Про то, что нужно быть осторожной и не верить никому. А я что? Уехала не пойми куда с парнем, которого знала два дня? Молодец, конечно, ничего не скажешь…

И всё же моё глупое сердце отчаянно сопротивляется фактам. Очень хочется поверить, что я неверно понимаю всё, что увидела. Что та девушка – обманщица, которая пытается только вытрясти из Артёма деньги, но разум, холодный, жестокий и не знающий очарования влюблённости, уверяет, всё так.

Поступки Артёма сразу казались мне слишком щедрыми. Он же сам признавался, что я не первая девушка, которую он привозит в тот квест. Сколько из них после забеременели? Сколько сделали аборт?.. По коже пробегает холодок.

Неожиданно мой телефон звонит. В панике я резко выхватываю его из кармана и едва не разбиваю об пол, успев поймать в последний миг. Жму по кнопкам громкости, и звук стихает, но вызов не сбрасывается.

Смотрю на имя маньяка, зажав рот. В горле распухает комок, не дающий нормально дышать, в глазах расплывается. Пошевелиться не могу, всё тело дрожит. Такое чувство, будто начался апокалипсис, и я в эпицентре. Хотя возможно так и есть.

В голове стучит всего один вопрос – Зачем?

Зачем он это сделал? Зачем сблизился со мной, помог? Защищал, поддерживал и обещал, что моя жизнь может стать лучше? Счастливее? Для чего всё это? Посмеяться над выражением моего лица, когда всё то рухнет? Вот как сейчас?

Звонок прекращается, и только тогда я позволяю себе сделать вдох. Накатывает слабость, сильно кружится голова, я едва не падаю на пол, как вдруг слышу открывшуюся дверь.

Кто-то входит в туалет, медленно проходит по помещению. Шаги эхом отражаются от кафеля и плитки на стенах. Я пытаюсь не дышать. Не могу знать наверняка, но я будто чувствую, что это Артём. Ищет меня, проверяет.

Что он сделает, если узнает, что я догадалась? Что всё поняла?

Под дверью видно тень человека. Я поднимаю ноги, как в кино, чтобы если он решит заглянуть, то никого не увидел, но, кажется, вошедший этого не делает. Дойдя до края стены, он разворачивается и уходит, а после слышится открывшаяся дверь. Голоса пациентов, громкоговоритель, который зовёт следующих посетителей в другие кабинеты.

Я медленно выдыхаю, снова сажусь и пытаюсь успокоиться. Мне в любом случае нужно пойти в тот чёртов кабинет. И из-за одного придурка, который не может определиться с девушкой, я не стану. Сейчас мне важна моя семья, а Артём… к счастью, не случилось ничего плохого, и я могу не волноваться о том, что окажусь следующей жертвой.

Как точно я его в телефоне подписала, а?

Смартфон неожиданно пиликает. Входящее сообщение. Я поднимаю его к глазам и сразу выключаю экран. Уже пишет что-то. Если открою, оно отметится прочитанным, а я пока не готова даже к такому контакту с ним. Немного повозившись, ставлю на беззвучный и убираю телефон в карман.

Выхожу из кабинки и, убедившись, что в туалете никого, мою руки и смотрю на своё отражение. Вид, конечно, паршивый, сказывается бессонная ночь. Ладно, собрались. Нужно идти и узнавать, как там мама.

Честно признаю, боялась, что Артём подстерегает меня в коридоре, но и там его не оказывается. Туда-сюда ходят пациенты, врачи, а знакомого маньяка с атлетичным телосложением не видно. Всё ещё оглядываясь, иду к кабинету и, постучавшись, вхожу.

Внутри сильно пахнет лекарствами. За столом боком к двери сидит мужчина.

– Тренина? – резко спрашивает он, не отрываясь от бумаг.

– Д-да…

– Где тебя носит?! Иди подписывай!

– Хорошо.

Подхожу к столу, он сдвигает ко мне стопку листов и шлёпает сверху ручку.

– С мамой всё будет хорошо? – спрашиваю я. – Когда её отпустят домой?

– Сегодня, – рыкает он. – Но от работы твоя мать временно отстранена, пока не обойдёт врачей, психологов и те не признают, что случившееся было помешательством на фоне стресса, а не первыми звоночками подорванного душевного здоровья.

Я вздрагиваю. Если отстранена, то… Выходит…

Что ни говори, а Артём лишил нас главной статьи расходов. Женьку вылечат, но у нас совсем не осталось денег, чтобы закрыть кредит… И что делать?

– Мой брат сильно пострадал, – пытаюсь объяснить я. – Мама из-за него сорвалась. Она его очень любит.

– Вот пусть спецам и расскажет, – хмыкает врач, пододвигая мне ещё один документ. – А до тех пор ей к пациентам подходить нельзя. Случись что-то подобное с тем, кому помощь будет нужна, как она её окажет? Никак, само собой. Это опасно.

– Да, я понимаю, простите…

Значит первым делом, выйдя отсюда, надо найти работу и быстро. Возможно, придётся прибегнуть к займам, чтобы откупиться от коллекторов.

Сгребаю документы и прощаюсь с врачом, который уже переключается на компьютер и что-то быстро печатает, не глядя на клавиатуру. Я для него уже ясно не представляю интереса.

– Галина Андреевна ждёт вас внизу, – бросает он, когда я оказываюсь у двери. – Её уже привели в чувство.

– О, спасибо большое, – улыбаюсь я.

Мужчина хмыкает. Наверно мне сейчас просто хочется увидеть хорошее хоть в чём-то, поэтому мне начинает казаться, что его холодная отстранённость – обман и на самом деле он очень чуткий и понимающий, просто отгораживается, ведь принимает ежедневно многих.

Улыбаюсь своим мыслям, поворачиваю ручку и шагаю в коридор, где тут же впечатываюсь в чью-то грудь. Делаю вдох и замираю, узнавая запах.

Это же…

Глава 33. Побег

Артём. Собственной персоной.

Ох, я бы отдала всё за вероятность, что это окажется не он, но нет. Ярко-голубые глаза, успевшие оставить отпечаток в сердце, губы, вкус которых может свети с ума. Широкая грудь, к которой так и хочется прижаться щекой и плечи, которые, как мне кажется, выдержат вес любой проблемы. Это совершенно точно он, узнала бы из миллиона схожих людей.

Мне становится страшно. В первую секунду возникает ощущение, что нужно сделать вид, что я увидела его только сейчас. Притвориться, что всё хорошо, разыграть сценку с удивлённой улыбкой и криком в духе: «ой, как неожиданно! А ты как здесь?!», но… Я не знаю, смогу ли притвориться достаточно хорошо. Оказалось, это и не нужно.

Артём посмотрел мне в глаза и всё понял. Догадался, что я была внизу, что я в курсе того, зачем он сюда приехал. Челюсть напрягается, взгляд тяжелее. Казалось, всё должно упроститься, но вместо этого запутывается ещё сильнее.

Я наблюдаю за тем, как меняется лицо маньяка, и удивляюсь. Хотя чего я ожидаю? как он должен реагировать? Если начнёт оправдываться или врать, что я всё неверно понимаю, то будет уже совсем не тем Артёмом, которого я знаю. Мне больно видеть его лицо спокойным, а взгляд таким пронзительным, но я понимаю, что иначе просто быть не может.

Мы будто говорим, глядя друг другу в глаза. Не хочется устраивать сцен, скандалов. Мне сложно поверить, что Артём оказался не тем, кем я его считала.

С другой стороны, наверно, это так и должно происходить. Когда мир переворачивается с ног на голову, разбивается стеклянными осколками и катится в ад.

– Поговорим, – не спрашивает, утверждает Артём.

– Не о чём, – сипло отзываюсь я и пытаюсь обойти его.

Прочь! Сбежать! Да, как последняя трусиха! В горле сворачивается тугой комок, от которого хочется закатить скандал, влепить пощёчину или ещё что, втайне надеясь, что он всё равно настигнет, схватит и прижмёт к груди, кутая в объятия своих рук, закрывая от мира, будущего ребёнка и уверяя, будто я всё неверно поняла и на самом деле всё не так, даже если это обман.

Маньяк ловит меня за руку и ведёт к выходу на лестницу, из которого выбежал совсем недавно. Я сопротивляюсь для вида, но не слишком активно. В конце концов, мне всё равно нужно вниз за мамой, а потом… в неизвестность.

На лестнице мы спускаемся до окна и останавливаемся. Я собираюсь идти дальше, но он не отпускает и не столько отталкивает, сколько переставляет меня к окну.

– Что ты творишь?! – возмущаюсь я, а сердце начинает стучать чаще, когда я оказываюсь в кольце его рук.

– Хочу выяснить, как много ты услышала.

– Достаточно, – цежу сквозь зубы. – Отпусти. Не нужно усложнять всё. Я так понимаю, ты только узнал. Можешь оставить мне реквизиты? Буду понемногу возвращать тебе деньги за лечение брата и…

– Бред несёшь.

Ну конечно. Для него это просто цифры, так он говорил? Теперь смотреть на него становится ещё сложнее. Правильно, наверно говорила мама. Взяла деньги, чувствую себя обязанной. А возвращать, значит видеть его, невольно касаться жизни, в которой мне никогда не будет места, потому что его по праву должна занять другая. Так будет честнее.

Артём будто играет со мной в гляделки. Я выдерживаю его взгляд и качаю головой:

– Давай не будем, – прошу я. – Не нужно. Это ведь не шутка? Она правда…

У меня не хватает сил договорить. Он подтверждает, моргнув.

Не представляю, скольких усилий мне стоит удержать лицо. Как минимум не разреветься здесь на лестнице.

– Сперва разберёмся.

У меня вырывается горький смешок.

– В чём? Не надо, Артём. Не порти моё мнение о тебе.

– И не собирался. С ней я решу вопрос. Что до тебя? Как мама? Домой отвезти или ещё куда?

Я кладу ладони на его грудь и отталкиваю.

– Не решишь. Это же ребёнок. Ему нужен отец, иначе он будет как я, – несу какой-то бред, но сейчас на это наплевать. – Прощай. Спасибо за всё, что ты для меня сделал. Я не буду мешать. И… будь счастлив, прошу.

– Маленькая, – он хмурится и качает головой, но всё же делает короткий шаг назад.

Это слово будто табуретку из-под моих ног выбивает. В горле мигом разбухает комок горечи, в глазах расплывается. Я бросаюсь к ступенькам мимо него, хотя больше всего на свете хочется сделать наоборот. Шагнуть к нему, спрятать лицо на груди и чувствовать, тепло его рук. Снова вырваться из реальности, забыть обо всём.

Даже если всё это обман, иллюзия мне до боли в зубах хочется вернуться, стать игрушкой. Его.

На первый этаж я практически вываливаюсь. Ничего не вижу из-за слёз, в ушах звон и эхо бархатистого слова «маленькая», от которого кровит сердце, а потом меня будто вышибает из тела.

Кажется, что я наблюдаю за собой же со стороны. Кто-то другой управляет моими ногами, стирает со щёк дорожки слёз. Будто робот я выхожу обратно к коридору, в который увезли маму и встречаю там медсестру. Та провожает меня к одному из выходов, где на скамеечке сидит мама.

Мне внутри, той части души, что отстранили от управления телом, становится ещё больнее, видеть родного человека таким блёклым и уставшим очень трудно, но та Марина, что сейчас двигается и говорит, находит в себе силы улыбнуться, взять маму за руку и повести на улицу, одновременно вызывая такси.

Подаренный Артёмом телефон издаёт сигнал входящего сообщения. Мне очень хочется прочесть его, но вторая, более здоровая часть меня смахивает его в сторону, даже не взглянув на отправителя, хотя мы обе догадываемся, кто это может быть.

Машина приезжает быстро. Я усаживаю маму, сажусь сама и, взглянув последний раз на здание больницы, называю адрес. Водитель выворачивает с парковки, а я, будто специально замечаю машину Артёма среди множества других автомобилей. Очень надеясь, что мне показалось, я забираю у мамы сумку и лезу в её кошелёк, втайне надеясь, что у неё хватит налички, чтобы расплатиться.

Глава 34. Домашний очаг

Денег хватило впритык. Я начала бояться, что придётся бежать и занимать в долг у соседей, потому как дома не было ничего.

Тяжесть этой мысли накрывает меня уже в подъезде, когда я веду маму по лестнице. Резко холодеют пальцы, ноги кажутся ватными.

Жесть, конечно. Осторожно держу под руку маму, а сама в это время отчаянно борюсь с чувством реальности. Вернее с отсутствием этого чувства. Я будто во сне, ужасном кошмаре, который душит и тянет меня в озеро холодной, похожей на чёрную смолу, тревоге. Мне очень хочется проснуться, и оттого, что я чувствую запах хлорки и сырого бетона, шершавую стену с облупившейся краской становится ещё хуже.

Мама ещё под лекарствами и вряд ли понимает, что происходит. Я даже немного ей завидую сейчас. Возможно, будь у меня возможность, я бы тоже приняла что-нибудь. Кажется, я начинаю понимать людей, которые прячутся за алкоголем или чем потяжелее, хотя сама пока не готова нырять следом.

Захожу в квартиру и, подавляя желание лечь у порога, и расплакаться, помогаю маме разуться и снять куртку. Потом веду её в спальню и переодеваю. Руки дрожат, а зубы постукивают как на морозе. Когда мама тяжело опускается на подушку, я накрываю её пледом и почти выбегаю из её комнаты. Даже не стала аккуратно складывать вещи, хотя мама ненавидит бардак и позже, когда придёт в себя, наверняка меня отругает.

Не могу, не выдерживаю. Это слишком!

Забегаю в комнату и сдираю с себя кофту. Затем футболку, велосипедки, не помогает. Я всё ещё пахну им. Артёмом. Его запах будто въелся в кожу. Смешался с памятью и отравил кровь.

Сползаю на пол, обнимая себя за плечи. Всё очень плохо. Я будто оказалась на острове, который раньше соединялся с отвесными скалами верёвочными мостами. На одной стороне была моя семья, мама и брат, которые пусть по-своему, но любили меня, а на другом Артём, обещавший, что всё будет хорошо.

Я поверила ему. Да, это было глупо, но он так прямо и открыто говорил о том, что у нас всё будет хорошо, что иначе не получилось. Я была готова ему верить, даже если всё это неправда.

К сожалению, так и оказалось.

Телефон, оставшийся в кармане кофты проиграл сигнал входящего сообщения. Не знаю, что там и не хочу знать. Я на грани истерики и не выдерживаю тяжести всего этого ни морально, ни физически, так что просто доползаю до кровати и забираюсь под одеяло. Плевать на всё.

Может, когда я проснусь, окажется, что всё это просто сон?

В черноту я проваливаюсь, кажется, раньше, чем касаюсь головой подушки. Мои внутренние батарейки окончательно умерли, и я просто выключилась.

В себя прихожу оттого, что в комнате слишком душно. С трудом открываю опухшие веки. Подушка сырая, глаза жжёт так, будто я ревела несколько часов, так что я чувствую себя совершенно разбитой и вымотанной. Не знаю, можно ли плакать во сне, но, кажется, со мной случилось именно это. Никаких снов я не помню, легче тоже не стало.

Очень кстати слышу звонок телефона и просто слушаю мелодию. Не хочу ни с кем говорить. К тому же не уверена, что смогу сейчас, поэтому просто слушаю. Первая догадка, сам собой, касалась Артёма. Чувствую себя одержимой им и это словно уксус, попавший на царапину.

Каким-то невероятным образом нужно выбросить его из головы и забыть. Ему, по-хорошему, следует жениться на той девушке, заботиться об их ребёнке. Поездки на квесты заканчиваются, а вместе с ними и отношения со мной, нужно как-то… жить?

Неожиданно меня накрывает злостью, чувством несправедливости и обиды. Как он мог?! Артём же точно знал, что спал с той девушкой без необходимой защиты! Он не из тех, кто не понимает, откуда берутся дети, не мог быть пьяным при этом или не осознавать, что происходит.

Может она обманула его? Не знаю, каким-то невероятным способом заполучила… И потом…

Звонок прекращается, и я зажмуриваюсь. Нет, я что, всерьёз собираюсь его оправдывать?

С трудом отрываю себя от подушки и сажусь на кровати. В комнате темно, очевидно, что сейчас поздний вечер. Живот тянет от голода. Кажется, последний раз я ела… не помню когда. Целую вечность назад. С Артёмом, перед тем как он…

Щёки теплеют. Нет, нельзя об этом думать! Теперь Артём принадлежит другой женщине! А может и всегда ей принадлежал.

Открываю окно, чтобы проветрить. Некоторое время торчу у него, пытаясь привести в порядок голову и, взяв вещи, отправляюсь в ванную. Всё плохо, выхода нет и прочее, но всё станет на одну тысячную процента лучше, если я приведу себя в порядок.

Увы, и это не приносит мне желанной лёгкости. Вода оказывается едва тёплой, нагреватель снова барахлит, но один только Женька знает, как с ним обращаться. Так что из ванны я выхожу замёрзшей, но слегка взбодрившись.

Мама ещё спит. Я убеждаюсь, что её дыхание спокойное и ровное, недолго сижу на её кровати и решаю дать её ещё поспать. В конце концов, если бы с ней было что-то не так, врачи не отпустили бы её домой, правильно?

Иду на кухню, надеясь на то, что еда ещё осталась. Квартира теперь кажется неуютной и сырой, а память упрямо возвращает туда, где было хорошо и спокойно. К Артёму, в комнату с камином. Как назло, сфотографировало в памяти этот момент, чтобы изводить меня сильнее.

Холодильник встречает пустотой и… как иронично, теми пирожными, что вручил Артём. Злость от всего требует избавиться от них. Швырнуть в стену! Впрочем нет, придётся отмывать… Выбросить в мусор? Недостаточно масштабно. Может в окно? Нет, прохожих испачкаю, да и…

Забираю пирожное, ставлю чайник и сажусь за стол. В холодильнике кроме него мышь повесилась, а готовить я сейчас не в состоянии. Дожидаюсь кипятка, бросаю в Женькину кружку пакетик чая с чабрецом и сажусь то ли завтракать, то ли ужинать. Беру ложку и замираю, зажмурившись. В глазах снова расплывается от подступающих слёз.

Чёрт, я даже осмыслить масштаб своего горя не могу. Мне просто плохо. Перманентно. И, отчасти поэтому мои мысли не зацепляются за настоящие причины проблем, а кружат вокруг осознания того, что всё очень-очень плохо.

Разреветься окончательно мне не позволяет звонок в дверь. Бросаю быстрый взгляд на часы, – почти одиннадцать. Кто и зачем пришёл так поздно?

Глупое сердце начинает стучать чаще. А вдруг Артём? Приехал… не знаю зачем. Сказать, что всё разрешилось, что врачи ошиблись и всё у нас и правда будет хорошо. Стук повторяется, и я поднимаюсь. Поправляю халат, снимаю с головы полотенце и иду в коридор, потому как стук повторяется. Мама ещё спит, не хочу будить её, поэтому надо глянуть, кто там. И прогнать, если не тот, кто нужно.

– Кто там? – я выглядываю в глазок, но за ним темнота. Это не удивляет, лампочку в подъезде давно не меняли.

– Свои, – узнаю голос и вздрагиваю. – Открывай давай!

Глава 35. (Артём) Мнение со стороны

Когда я чувствую, что теряю контроль над своей жизнью, то всегда иду в зал. Электроника в наушнике, тянущая боль в разогретых мышцах.

Лежу со штангой, капли пота лезут в глаза. Чёрт знает, какой это подход, ориентируюсь по жару и, кажется, пора уже заканчивать. А значит сделаю ещё пять и выхожу.

Один. Два. Тр-р-ри. Четыр-р-ре. Замедляюсь и поворачиваю голову, наблюдая как подрагивают мышцы левой руки. Жму до конца и замечаю бегущего через весь зал тренера.

– Артём, тебе руки больше не нужны? – ругается он, страхуя. – Или в травмпункт давно не ездил?

Не спеша сажусь. Голова немного кружится. И правда перестарался сегодня.

– Нормально всё, – сажусь и тянусь к бутылке. – Задумался просто. Иди к клиентке, я переживу

– Пойду. А тебе хватит на сегодня. В сауну сходи, а то завтра не встанешь.

Я усмехаюсь и киваю, а он спешит к фигуристой блондинке, которая без присмотра уже начала крутиться перед зеркалом, делая себяшки.

Забираю полотенце, иду мыться и переодеваться. Тревожные мысли оставшиеся за дверью зала, тут же настигают и жужжат над головой как мошки. Некоторое время смотрю на коридор ведущий в сауну, но мотаю головой и прохожу мимо. Нет, после него спать хочется, а у меня ещё куча дел. Надо объехать половину города.

На выходе успеваю подписать пару договоров. Девчонки суетятся, им любопытно обсудить новости, связанные с моим будущим отцовством. Наверняка моё молчание здорово распаляет их любопытство. Ничего рассказывать не стану, мне только сплетен не хватает для полного счастья.

Выхожу из клуба и сажусь в машину. Проверяю телефон и смахиваю пропущенные вызовы от Миланы. Для той, кто «очень на меня обижен» она подозрительно болтлива. В мессенджерах простыни текста, которые я вначале листаю пальцем, а потом нажимаю на кнопку «вниз», просто чтобы не раздражала висящая цифра непрочитанного.

От Марины ничего нет. Как водится, если тебе кажется, что хуже быть уже не может, жизнь решит, что это вызов. То, что моя мятная оказалась там, не иначе как проклятие, и пока я вообще не представляю, что мне делать.

Моё сообщение для неё так и осталось непрочитанным. Пытаюсь вспомнить, будет ли в этом приложении видно, если тебя блокируют. Вроде да. Да и Марина с современным телефоном могла ещё не освоиться.

Ладно, подождём. В конце концов, у неё сложная ночь, и она может просто спать.

Сообщения от мамы тоже скидываю. Она в проблемах никогда не разбирается, а учитывая то, что Мила наверняка нажаловалась ей на моё «аморальное» поведение, по существу, там ничего не будет.

Завожу двигатель и выворачиваю с парковки. Ситуация непростая, поспешные решения могут только всё усугубить. Но как бы я не пытался сохранять самоконтроль, эта история меня нервирует. Случись всё месяц назад, например, было бы куда проще, а сейчас, когда я, кажется, нашёл ту самую, боюсь, мне необходим совет со стороны. И есть лишь один человек, который может взглянуть на ситуацию трезво и беспристрастно.

На дисплее высвечивается номер, который имеет для меня не только цвет, но и запах шарлотки с яблоками.

– Привет, ты выехал?

– Да, вот только.

– То есть ещё в городе? Заедь, пожалуйста за содой, закончилась.

Я усмехаюсь:

– Не знал, что она может заканчиваться. Ещё что-то?

– Нет, остальное я взяла. А соды нет.

– Понял тебя. Жди через полчаса.

И всё же как Милана это провернула? Если верить результатам анализов, зачатие произошло в очень интересный промежуток времени. Как мне объяснил врач, погрешность определения всего три-четыре дня и наш последний секс, который, само собой, проходил с защитой как минимум с моей стороны, как раз находится в самом начале этого периода.

Три дня долгий срок. Чуть меньше, чем прошло с момента моего знакомства с Мариной. И даже на примере нашего общения ясно, что произойти может разное. У меня нет уверенности в том, что я был единственным, но раз она так в меня вцепилась, значит я точно самый выгодный из кандидатов. Не хочу наговаривать зря, поэтому и пытался уговорить её на тест. Совершенно безопасный.

После магазина выворачиваю на трассу и утапливаю педаль в пол. Мимо проносятся уже тронутые осенью пейзажи, скоро станет совсем красочно. Любуюсь видом, сосредотачиваюсь на обгонах и, наконец, отвлекаюсь от проблем.

До коттеджного посёлка добираюсь быстро. Сворачиваю в хвойный лес и, немного попетляв по асфальтовой дорожке добираюсь до первых домов.

Меня уже ждут. Едва свернул с дороги на площадку перед воротами, как те плавно откатываются в сторону. Я паркую машину перед домом и выхожу вместе с пакетом и каким-то грустным цветком, который прихватил на кассе.

– Привет, проходи, – бабушка ждёт меня на крыльце и близоруко щурится, когда я подхожу. – А это что?

– Новый пациент для тебя, – вручаю ей горшок. – Нуждается в спасении.

– Ну хоть не коты, – хмыкает она. – Сейчас чай заварим, шарлотка уже готова.

– Без соды?

– У соседки взяла. Но тебе всё равно спасибо, что заехал.

Мы садимся за стол. Как свойственно, наверно всем бабушкам, на нём появляется куда больше тарелок и вазочек, чем может съесть человек. Затем она заливает цветок водой, ставит в раковину и, наконец, садится за стол.

– Мне нужно, чтобы ты меня выслушала и оценила весь этот звездец со стороны, – прошу я.

– Как официально, – она сужает глаза и обхватывает руками чашку. – Что ж, рассказывай, что именно тебя так беспокоит?

Излагаю суть. Подробно, но без лишних подробностей. Коротко и по существу. Бабушка улыбается, я даже знаю почему. Слишком много говорю о ней, Марине, хотя основной источник проблем явно Мила. Когда я заканчиваю она чему-то хитро улыбается и меня это нервирует.

– Что смешного?

– Ты. Вырос, наконец.

Я наклоняю голову к плечу и поднимаю бровь.

– А если серьёзно?

– Я и так серьёзна. Ты впервые приехал ко мне не о цифрах говорить, а о девушках и правнуках. Хорошо же.

– Да как тебе сказать…

– Тём, ты не дурак и прекрасно понимаешь, что бывшая тебе голову дурит. Если бы ей было нечего скрывать, она бы не юлила и вела себя иначе. С твоих слов видно, что она играет ва-банк.

Услышав это на сердце становится легче.

– Если она не даст тебе разрешения, то какой смысл волноваться сейчас? Придётся ждать девять месяцев, чтобы узнать точно. А вот с Мариной ждать не выйдет. Действовать нужно сейчас.

– Трубку не берёт. Как думаешь, насколько наглым будет просто взять и приехать?

– Зная тебя, я удивлена, почему ты до сих пор этого не сделал.

– Хотел дать ей отдохнуть.

– Тогда доедай и вперёд. Нечего ждать, – она встаёт. – А как говоришь её фамилия?

– Тренина.

По лицу бабушки проноситься тень. Я настораживаюсь и уточняю.

– А в чём дело?

– Отчество её знаешь?

– Сергеевна. В чём дело, ба?

– Ни в чём… – она ловит мой взгляд. – Кажется, я знаю её отца. Как давно он «пропал»?