Текст книги "Бессмертный ангел (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

«Вильявердес – очень богатая и могущественная бессмертная семья. У Аны была огромная сахарная плантация с охраной и большой штат прислуги. У нее была как дневная, так и ночная охрана и домашний персонал, а также рабочие на полях. Большинство из них жили на плантации, либо в казармах, если они были одиноки, либо, если у них была семья, в одной из бохио – хижин, – объяснила она, – на участке. Там же почти все и обедали. Моя бабуля готовила для дневного персонала и охраны, а также первый ежедневный прием пищи для Аны. Она работала по ночам, только когда собирались большие компании и требовалась дополнительная помощь».

– Так ты жила на плантации в бохио? – спросил Джи Джи.

Ильдария покачала головой. «Нет. У моей бабушки был собственный дом на окраине Санто-Доминго. Она и мой дедушка унаследовали его от ее отца, который был богатым купцом. Это было недалеко от плантации, небольшая прогулка.

Джи Джи кивнул, а затем сказал: «Извини. – я прервал. Пожалуйста, продолжай. Твоя Abuela привела к тебе сеньориту Ану, и она забрала тебя?..

«Она забрала меня и мою бабушку обратно на плантацию, – закончила она, и сказала ему: – Сеньорита Ана была очень добра. Она помогла мне с оборотом, приводя мне доноров для кормления, следя за тем, чтобы я не брала слишком много крови от каждого донора, и следя за тем, чтобы они не чувствовали боли от моего кормления».

«Это было до появления банков крови», – пробормотал Джи Джи.

– Si, – согласилась Илдария.

– Что случилось с бессмертным, обратившим тебя? – спросил Джи Джи Ильдарию, когда она замолчала.

Она пожала плечами и заметила: «На самом деле это не он начал оборот, сколько я сама случайно».

Когда Джи Джи не прокомментировал и терпеливо ждал, она вздохнула и продолжила: «Я не помнила, что произошло, когда впервые проснулась. Шок от оборота, нападение оставили меня в некотором замешательстве. Сеньорита Ана уверила меня, что это нормально, и в конце концов я вспомню, как только нано закончат свое дело.

– В любом случае, – продолжила она, когда он просто снова кивнул. «Как только я прошла оборот, сеньорита Ана объяснила основы. Что теперь я бессмертная. Что я каким-то образом проглотила кровь, наполненную наночастицами, которые были запрограммированы сохранять мое здоровье и заживлять любые раны, которые я получила бы. Она объяснила, что, поскольку нано использовали кровь как для выполнения своей работы, так и для движения, они использовали больше крови, чем может дать смертное тело, поэтому во время оборота нано предоставили мне клыки, дополнительную силу, ночное зрение, контроль разума и чтение мыслей, чтобы иметь возможность получить кровь, в которой я нуждаюсь. Она также рассказала мне историю происхождения нано, что они были созданы в Атлантиде эоны лет назад. Что мифологическая Атлантида была технологически развита, как предполагают некоторые истории. Что тамошние ученые создали нано, как не инвазивный способ лечения болезней и восстановления травм. Но что-то пошло не так. Нано не самоуничтожились и не покинули тело, как только они вернули его в то состояние, которое считалось пиковым, как предполагалось, но продолжали удерживать своего хозяина на пике, делая нас практически бессмертными.

«Она также рассказала мне о Южноамериканском совете, объяснила, что они были нашим руководящим органом, а затем она рассказала мне об силовиках, посланных Советом, чтобы убедиться, что мы следуем законам, изданным Советом. Она объяснила; что нам позволено обратить только одного человека, чаще всего спутника жизни. Что нам разрешается иметь только одного ребенка каждые сто лет. Что мы никогда не должны привлекать к себе внимание и – в то время, когда еще не существовало банков крови – что мы всегда должны быть осторожны, чтобы не взять слишком много крови и не причинить вреда смертным. Заставив меня повторить ей эти законы, чтобы убедиться, что я поняла, она оставила меня отдыхать.

«В следующий раз, когда я проснулась, сеньорита Ана снова была рядом и сразу приступила к моей тренировке. Сначала она научила меня выпускать клыки и втягивать их, затем сосредоточилась на том, чтобы научить меня читать смертных, а затем на управлении ими. Как только я освоила все это, она взяла меня с собой, чтобы научить меня искать безопасных доноров и так далее». Ильдария сделала паузу, чтобы сделать еще один глоток шоколада, а затем с легким вздохом поставила кружку перед тем, как признаться: «Но когда прошли три недели тренировок, а я все еще не помнила, как меня обратили или кто это сделал, сеньорита Ана решила, что моя неспособность вспомнить была скорее психологической, чем физической. Она была уверена, что к этому моменту оборот точно окончился, чтобы воспоминания вернулись. Я просто отказывалась встречаться с ними по какой-то причине. Она хотела привлечь Совет. Ее отец был главой Южноамериканского совета и обязательно помог бы, если бы она попросила. Она была уверена, что они смогут проникнуть в мои мысли и найти воспоминания, от которых я отказываюсь. Она также была уверена, что они захотят узнать, кто меня обратил.

«Мысль о заседании Совета пугала четырнадцатилетнюю девушку. Совет выносил пожизненные и смертные приговоры, но я хотела знать, что произошло, поэтому не стала протестовать, и сеньорита Ана сказала, что пошлет сообщение Совету этой ночью. Однако она предупредила меня, что может пройти несколько дней, прежде чем они смогут собраться, чтобы встретиться со мной. Что, если честно, показалось мне передышкой.

«Близился рассвет, когда она ушла от меня. Я тренировалась всю ночь и была измотана, поэтому заснула, как только осталась одна. Но я плохо спала. Думаю, мысль о встрече с Советом беспокоила меня больше, чем я думала.

Ильдария пожала плечами. «Как бы то ни было, я проснулась задолго до полудня и спустилась на кухню, чтобы навестить свою бабушку». Она мягко улыбнулась воспоминаниям. «Я видела ее каждый день, но недолго. Обычно всего несколько минут до ее ухода. Но в тот день мы провели весь день вместе. Я помогла ей с готовкой, и мы болтали и смеялись, а потом, прежде чем она ушла, она сказала мне, что рада, что я стала бессмертной. Что ей больше никогда не придется беспокоиться обо мне. Никакой чико-мало(chico malo (плохой парень)) не сможет отнять меня у нее, как мою мать. И она сказала мне, что любит меня и видит для меня только хорошее в моем будущем».

Ильдария замолчала на минуту, вспоминая сияющие глаза своей бабушки, полные счастья и надежды в тот последний день. «По ее мнению, мое обращение подняло меня. Теперь я была одной из бессмертных, стоящих выше толпы, по ее мнению. Она была уверена, что теперь со мной может случиться только хорошее». Ильдария вздохнула при воспоминании. «Никто из нас не мог знать, насколько она ошибалась. Я, конечно, не знала, что когда обнимала ее на прощание, что это будет последний раз, когда я вижу ее».

Глава 8

«Расскажи мне.»

Ильдария удивленно взглянула на эти тихие слова. Это был не приказ или мольба, а просто просьба. И она заставила ее осознать, что она долгое время молчала, погруженная в воспоминания о последнем дне, который она провела с женщиной, которая вырастила ее и была матерью в большей степени, чем она сама когда-либо могла быть. Те десять лет с бабушкой были самыми счастливыми в ее жизни.

Вздохнув, Ильдария мысленно встряхнулась и выпрямилась на стуле. «Сеньорита Ана всегда спускалась на кухню, когда просыпалась, обычно незадолго до ухода моей бабушки, но иногда и раньше. Однако в тот день она не пришла, поэтому после того, как Abuela ушла, я отправилась на ее поиски, ожидая, что мое обучение продолжится. Ее жених, который, как я теперь понимаю, был ее спутником жизни, спустился вниз, когда я выходила из кухни, так что я узнала, что она, не спит. Я поднялась наверх, намереваясь пойти в ее комнату, чтобы узнать, что она хочет, чтобы я сделала», – объяснила она. «Но когда я подошла к ее двери, одна из служанок сказала, что сеньорита Ана находится в салоне, ожидая гостей, и хочет, чтобы я присоединилась к ней там сейчас, когда моя Abuela ушла. Поэтому я направилась обратно к лестнице.

«Я слышала, как один из слуг открыл входную дверь и поприветствовал кого-то, когда я подошла к лестнице. Я добралась до верха лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как вошел мужчина. Я сразу узнал его. Это был Хуан. И узнав его, воспоминания вернулись ко мне. Это было похоже на удар в живот. Кажется, я действительно застонала и наполовину согнулась под ударом. К счастью, он не заметил меня и мою реакцию и вошел в салон, сказав: «Saludos hija». Встретившись взглядом с Джи Джи она перевела: «Приветствую, дочка».

«Кровавый ад», – выдохнул Джи Джи.

«Si. Человеком, напавшим на меня, был Хуан Вильяверде, отец сеньориты Аны, а также глава Южноамериканского совета. И я откусила его член».

Джи Джи ненадолго закрыл глаза.

Оставив его переваривать это, Ильдария встала и прошла на кухню. Все эти разговоры осушили ее рот и вызвали жажду. Горячий шоколад особо не помог. «Вода», – подумала она и нашла стакан, а затем взяла и второй и направилась к генератору льда на дверце холодильника. Она слабо улыбнулась. Ильдарии очень понравился этот холодильник. Ей нравилось не возиться с формочками для льда, как это приходилось делать дома у Джесс. Здесь она просто прижимала стакан к педали, и в него с грохотом сыпался лед. Конечно, в холодильнике Маргариты тоже был ледогенератор, но этот был ее. Что ж, он был ее до тех пор, пока она жила здесь… что могло бы быть недолгим, если бы Джи Джи полностью отверг ее и уехал.

Сжав рот, Ильдария подошла к раковине, налила воды в каждый стакан со льдом, а затем принесла один и поставила перед Джи Джи прежде чем вернуться на кухню. Когда она открыла дверцы шкафа и достала миску и ингредиенты, она напомнила себе, что с ней все будет в порядке. Она переживала в своей жизни гораздо худшее, она могла пережить его неприятие. Она бы просто устроилась на работу в другое месте.

Ильдария даже начала думать, что это может быть проще, чем она думала раньше. После переезда в Соединенные Штаты и Канаду она работала официанткой, даже не помышляя о том, чтобы попробовать себя в роли бухгалтера. Но теперь она поняла, что Джи Джи не может быть единственным бизнесменом, которому нужен бессмертный для работы с бухгалтерией. Бессмертные бухгалтеры не стояли на месте. Возможно, у нее еще нет диплома, но, имея за плечами три года обучения, она могла бы найти другую работу в своей области. Она будет работать, снимать где-нибудь комнату и получит диплом. Она переживет это.

«Что ты делаешь?»

Ильдария оглянулась и увидела, что Джи Джи подошел к острову со стаканом воды в руке.

– Делаю кексы, – автоматически ответила она, а затем сделала паузу, когда выражение его лица изменилось, и она поняла, что делает кексы. Они быстро моргнули друг другу, воспоминания о вчерашнем сне пронеслись между ними.

Его губы скользнули вниз по ее груди к ложбинке между ними, когда он сказал: «Ты пахнешь кексами». Она была поражена этим объявлением, но затем он добавил: «Ваниль и специи. Вкусно.» После этих слов его язык прошелся по ее второй груди и хлестнул там по соску, и он прорычал: «Я люблю кексы», прежде чем взять сосок и пососать его. Ильдария пообещала себе, что приготовит ему кексы, когда он начал кусать и сосать твердый бутон, посылая волны возбуждения по ее телу.

– Звучит заманчиво, – сказал он еще более низким голосом, чем обычно.

Ильдария заметила жар в его глазах и сглотнула, ее тело внезапно слегка завибрировало. Резко отвернувшись, она вернулась к тому, что делала, отмеряя ингредиенты и складывая их в миску, и сказала: «Я думала о кексах с черникой. Ты любишь чернику?»

Молчание было долгим, но, наконец, он сказал «Да» своим обычным голосом, и она с облегчением расслабилась. Как и она, он подавлял все, что возникало между ними из-за этого воспоминания. Сейчас было не время для этого.

Быстрый взгляд в его сторону показал ей, что он обосновался у острова со своей водой и теперь держит ЭйчДи на руках. Он успокаивающе гладил собаку, глядя на нее. Она вернулась к тому, что делала.

Прошло мгновение, и Джи Джи спросил: «Что произошло, когда сеньорита Ана поняла, что это ее отец напал на тебя и обратил?»

Ильдария пожала плечами. – Не знаю, узнала ли она это.

– Объясни, – мягко попросил он.

Она кивнула, но схватила яйца из холодильника, прежде чем признаться: «Я не пошла в салон. Сначала я даже не шевелилась. Я просто стояла наверху лестницы, в ужасе». Она пожала плечами. «Я не знаю, как долго я стояла там, но, наконец, подошла служанка, которая сказала мне, что сеньорита Ана хочет, чтобы я присоединилась к ней. Она спросила, все ли со мной в порядке и мне нужно спуститься вниз, т. к. Сеньорита Ана ожидала меня. Когда я кивнула и начала спускаться, она отошла. Я слышала, как она шла обратно по коридору, и я просто… – Она поморщилась, разбила яичную скорлупу о край миски и позволила яйцу выпасть поверх сухих ингредиентов, когда закончила. «Я просто спокойно спустилась по этой лестнице и вышла прямо через парадную дверь. Мне даже удалось идти медленно, будто прогуливаюсь, пока я не дошла до конца дороги. Только тогда я бросилась бежать». Она снова встретила его взгляд. – С тех пор я в бегах.

Джи Джи нахмурился. – Твоя Abuela?

Ильдария отвернулась, чтобы положить теперь уже пустую скорлупу и взять еще одно яйцо, прежде чем признаться: «Я никогда ее больше не видела».

«Что?» В его голосе был такой ужас, что она вздрогнула. Это был тот же самый ужас, который она чувствовала, когда думала об этом. Ее Abuela была для нее всем. Она подарила ей дом и безусловную любовь. Ее бабуля поддерживала ее и боролась за нее. Она заслуживала лучшего.

Вздохнув, Ильдария разбила и добавила в тесто еще три яйца, затем собрала все четыре разбитые скорлупы и выбросила их в мусор под раковиной. Затем она быстро вымыла руки, прежде чем схватить большую ложку, чтобы размешать тесто, и сказала: «Я хотела пойти прямо к ней, рассказать ей, что я вспомнила, и спросить, что делать. Но мне нужно было покормиться».

Она оглянулась и увидела, как Джи Джи кивнул, но знала, что на самом деле он не понимает. Ей нужно было объяснить. Подняв миску, она обняла ее одной рукой и повернулась, чтобы прислониться к прилавку, чтобы видеть, как помешивает тесто и сказала. – Начало инициации, то, что ты увидел, когда твоя мать проходила оборот, – добавила она, пригвоздив его взглядом и заметила, как напряглось выражение его лица, прежде чем продолжила, – я уверена, что это больно, но все, что я помню об этом – ужасные кошмары. Я так понимаю, это то, что большинство обращенных помнят потом, ужасающие кошмары».

Он выглядел таким пораженным этой новостью, что легкая улыбка тронула ее губы.

– Это правда, – заверила она его.

– Но моя мать, – уверенно сказал он. «Она была в агонии».

«Si. Я уверена, что я тоже, – сказала она ему. – Но разум… – Она пожала плечами. «Это не сохраняется в памяти. Возможно, дело в нано, а может быть, мозг просто не может обработать такие устойчивые и мощные ощущения и происходит короткие замыкания. Не знаю, но я толком не помню боли. Только кошмары, и мне сказали, что они одинаковы для всех обращаемых.

Джи Джи упрямо покачал головой, отказываясь верить.

– Ты когда-нибудь спрашивал ее? – спросила Ильдария.

Джи Джи нахмурился, но неохотно покачал головой.

– Возможно, тебе следует, – мягко предложила она. «Потому что, насколько я могу судить, эта часть оборота тяжелее для тех, кто за ней наблюдает, чем для того, кто проходит оборот».

Упрямство на его лице говорило ей, что он еще не готов принять эту идею, поэтому она отпустила ее. Сомнение было посеяно в его голове, и он задумается над этим, и, надеюсь, когда-нибудь спросит свою мать. Это может не убедить его пройти оборот. Его отвращение было взращено с раннего возраста, подсознательно влияя на его решения, точно так же, как жестокое обращение с ней в детстве все эти годы работало под поверхностью, заставляя ее избегать сексуальных ситуаций.

«В любом случае, – сказала она, переводя взгляд на тесто и возвращаясь к этой теме, – ад для меня наступил после того, как худший этап оборота был позади, и я пришла в сознание. Голод был постоянным. Но я не понимала, что это было голодом. Для меня это была просто боль. Иногда это был просто легкий дискомфорт, который я испытывала как смертная, когда была голодна. Но иногда мне казалось, что мой желудок ест сам себя. Если я не поем, тогда, чувство бы распространилось и изменилось, ощущение, будто моя кровь превратилась в кислоту и закипела во всех моих органах.

«В первые недели я всегда просыпалась голодной, обычно просто с легким дискомфортом, но иногда с грызущим животом. К счастью, сеньорита Ана всегда была рядом с донором, чтобы помочь мне поесть. По крайней мере, первые две недели. Но на третьей неделе она начала приходить позже, а не ждала моего пробуждения. Мне приходилось оставаться в своей комнате и страдать, пока она не придет. Я никогда не должна была покидать свою комнату без нее. На самом деле я нарушила правило, собираясь навестить свою бабушку».

«Что?» – спросил он с удивлением. – Почему тебе не разрешалось выходить из своей комнаты?

– Ради безопасности смертного персонала, – просто сказала она и, решив, что тесто уже достаточно перемешано, поставила миску на стол, включила духовку, чтобы она нагрелась, а затем достала форму для кексов и формочки для кексов.

– Она думала, что тебе не безопасно находиться среди смертных? – спросил он, наблюдая, как она опускает бумажные формочки для кексов в форму для кексов одну за другой.

Ильдария пожала плечами. «Я была новообращенной. Новообращённые априори не безопасны для смертных.

«Почему?» – сразу спросил он.

«Мы не всегда понимаем признаки того, что голодны, что нам требуется кровь», – объяснила она, наливая жидкое тесто в бумажные стаканчики. «Мы автоматически тянемся к еде, потому что первые приступы голода похожи на голод по еде, и мы еще не приспособились к нашим новым потребностям и их сигналам. Даже ощущение того, что желудок сам поедает себя, подобен голоду по еде, когда смертный действительно голоден. Но кислота, атакующая органы, не такая. К сожалению, к тому времени, когда ты это осознаешь, ты можешь быть чрезвычайно опасен».

Нахмурившись, она добавила: «Ну, ты опасен и до этого. Твой желудок требует пищи, ты думаешь, что голоден, а затем смертный приближается и пахнет приятно. Ты думаешь, какие красивые духи. Мне просто нужно понюхать и подойти поближе. Ты можешь обнять смертного и прижаться носом к его горлу, и… твой мозг ящерицы берет верх. Следующее, что ты понимаешь, это то, что ты облизываешь пульсирующую там вену или вгрызаешься в нее».

– Мозг ящерицы? – недоверчиво спросил Джи Джи, когда она убрала тесто в сторону и поставила форму для кексов в духовку.

Выпрямившись, Ильдария повернулась к нему и беспомощно пожала плечами. «Я не знаю, как еще это назвать. Ты не очень ясно мыслишь в этот момент. Какая-то базовая часть мозга, отвечающая за выживание, берет верх и идет за тем, что тебе нужно. Ты не понимаешь, что происходит и что ты кого-то кусаешь, пока не начинаются крики».

– Крики? – спросил он с тревогой. – Я думал, ты можешь контролировать смертных и следить за тем, чтобы они не чувствовали боли, когда ты кормишься.

«Можем и мы управляем. Но этому контролю нужно научить новообращенных, и именно поэтому сеньорита Ана заставляла меня ждать дольше, прежде чем позволить кормиться. Ей нужно было, чтобы я научилась контролировать себя, даже когда голод достиг критической точки».

Джи Джи не надолго задумался, а затем кивнул, что понял. Но затем он спросил: «В тот последний день с твоей бабушкой – Abuela», – поправился он. – Ты не была голодна?

«Si. Была, но не так сильно, так что я была в состоянии контролировать себя. Однако, когда я подошла, чтобы обнять ее на прощание, все было сомнительно», – призналась она. «Я поймала себя на том, что уткнулся носом в ее шею, а затем поняла, что делаю, и прекратила объятие, сказала ей, что люблю ее, и выпроводила ее. Затем я отправилась на поиски сеньориты Аны. Я надеялась, что она не заставит меня долго ждать, чтобы вывести меня поесть. На самом деле, я была удивлена, что за мной никто не следил. Или, может быть, так оно и было, – задумчиво добавила она. «В тот день повсюду была охрана».

– И все же они не помешали тебе сбежать, – задумчиво пробормотал он.

Ильдария медленно кивнула, думая об этом. «Я никого не видела в коридоре, когда вышла, и я шла, а не бежала. Они могли подумать, что я просто… – Она пожала плечами. «Прогуливаюсь.»

«Пока ты не сбежала», – сказал Джи Джи.

«Si». Ильдария набрала воды и сделала большой глоток, но она не утолила жажду, как и горячий шоколад. Осознав это, она закатила глаза от собственной глупости и подошла к холодильнику, чтобы достать пакет с кровью.

Джи Джи слабо улыбнулся, наблюдая, как она прижимает его к клыкам. Он привык к тому, что перед ним кормятся бессмертные. Клиенты могли пить ее из стаканов в ночном клубе, но его мать и отец оба были бессмертны и пили дома из пакетов, как и она, так что она не удивилась, что он развесилился.

– От всех этих разговоров о крови ты проголодалась, не так ли? – поддразнил он.

Не в силах говорить с мешком у рта, Ильдария только пожала плечами. Но правда заключалась в том, что она так увлеклась их разговором, что совершила ошибку новичка, пропустив признаки того, что ей нужна кровь. Серьезно, насколько это было глупо? Она могла случайно укусить Джи Джи.

«Значит, ты не пошла сразу к своей бабушке, потому что тебе нужно было кормиться», – сказал Джи Джи, когда пакет опустел, и она сорвала его со своих клыков.

Кивнув, Ильдария швырнула пакет в мусор и прислонилась к стойке. «К сожалению, когда я бежала с плантации, я использовала бессмертную скорость, что означает использование крови, которой уже было мало», – объяснила она. «К тому времени, когда я остановилась, я уже была в фазе поедания желудка и была на грани кислоты в органах».

Она поморщилась при воспоминании. «Это означало, что я не могла рисковать и идти туда, где было много людей. Запах их крови был бы ошеломляющим, и я могла бы просто напасть на кого-то. Мне нужно было найти кого-то одинокого. Итак, я спустилась к берегу, надеясь найти одинокого рыбака или кого-нибудь, гуляющего по пляжу при лунном свете. Туризма тогда не было», – добавила она. «Это был 1826 год. Мы были под гаитянской оккупацией, которая вызвала много потрясений, но все же тогда было безопаснее ходить по ночам, чем сейчас. Ну, в основном, – честно добавила она, потому что солдаты были проблемой. Гаити не могли должным образом снабдить своих солдат, поэтому мужчины воровали еду и припасы, в которых они нуждались у местных. Они называли это реквизицией или конфискацией, но это было воровство.

Еда и припасы – это не все, что солдаты брали без разрешения. В этот период родилось много полугаитянских младенцев. Хотя в то время Ильдария была в относительном неведении обо всем этом. Она и ее бабушка были в безопасности. Она предположила, что это было как-то связано с сеньоритой Аной. Она всегда защищала свой народ.

Ильдария повернулась, чтобы посмотреть на часы на плите, а затем открыла дверь, чтобы проверить кексы. Решив, что им нужна еще пара минут, она закрыла дверь и продолжила. «В конце концов я нашла кого-то, но это заняло некоторое время, и мне действительно нужно было больше крови, чем мог безопасно дать один донор. К счастью, этот первый мужчина настолько облегчил мою потребность, что я подумала, что могу снова безопасно находиться среди толпы, поэтому я решила вернуться к своей бабушке и поискать кого-нибудь, чтобы поесть по пути. Тем не менее, к тому времени, как я приблизилась к дому моей бабушки, прошло больше часа с тех пор, как я покинула дом сеньориты Аны.

Она ненадолго замолчала, вспомнив момент, когда в поле зрения появился дом ее бабушки. «Хуан и Ана были там. Они спорили перед домом моей бабушки. Я не могла расслышать всего, но уловила достаточно, чтобы понять, что сеньорита Ана хочет задать мне вопросы. Хуан хотел, чтобы она пошла домой и оставила меня ему. Я была его «проблемой сейчас», сказал он».

Она поморщилась. «В конце концов сеньориту Ану уговорили уйти и позволить ему разобраться со мной, а Хуан отправился в дом моей бабушки».

Ильдария закусила губу, вспомнив свой страх в тот момент. Она боялась за свою Abuela, боялась, что Хуан выместит свою ярость из-за того, что она его покалечила, на доброй старушке. Но он не задержался надолго. «Хуан пробыл внутри всего двадцать, может быть, тридцать минут. Когда он вышел, моя бабуля сопровождала его. Они подошли к его лошади, болтая, как старые друзья. И она счастливо улыбалась, как будто он подарил ей что-то чудесное. Она также пообещала Хуану, что свяжется с ним, как только я вернусь домой».

– Контроль над разумом? – сразу спросил Джи Джи.

– Не знаю, – несчастно выдохнула Ильдария. «Может быть, а может быть, он просто солгал и сказал, что беспокоится о моем благополучии и хочет помочь. Она понятия не имела, что он был тем бессмертным, который напал и стал причиной моего оборота, – указала она. «Но это не имело значения. Хуан оставил четверых мужчин присматривать за домом моей бабушки на случай, если я вернусь. Я подозреваю, что они были бессмертны, Силовики. На утро пришли еще шесть бессмертных, четверо, чтобы сменить мужчин, охраняющих дом, и двое, которые следовали на расстоянии, когда моя бабуля шла на работу и обратно. Я не могла подойти к ней, – сказала она, вспоминая беспомощность и разочарование.

«В конце концов, мне пришлось сдаться. Я написала ей записку, что вспомнила, что произошло и кто напал на меня. Что я ранила нападавшего, защищаясь, и случайно инициировалась. Я сказала ей, что очень сильно ее люблю, но боюсь возмездия и вынуждена бежать, чтобы защитить ее и себя. Затем я передала записку старой подруге моей бабушки, чтобы она передала ей».

«И больше никогда ее не видела», – сказал он с грустью в голосе.

Чувствуя, как слезы щиплют глаза, Ильдария отвернулась, чтобы взять кухонное полотенце, которое она оставила аккуратно сложенным на прилавке. Используя его как импровизированную прихватку, она открыла духовку и достала кексы. Они были золотисто-коричневого цвета и восхитительно пахли, но она потеряла аппетит. Тем не менее она поставила их на плиту, чтобы они немного остыли, а затем принесла тарелки, ножи и масло.

– Сожалею, Ильдария. Ты потеряла все. Должно быть, это было похоже на конец света», – мягко сказал Джи Джи.

Ильдария пожала плечами и поставила перед ним предметы, которые собрала на острове. Она не собиралась жалеть себя. Она никогда этого не делала и пробормотала: «Я сама виновата. Очевидно, я не научилась на ошибках моей матери. Я взбунтовалась и пошла в бар».

– Черт побери, не говорите мне, что последние двести лет ты винила во всем этом себя? – воскликнул он с тревогой.

– Если бы я не пошла в бар и не выпила…

– Если бы твоя мать не была шлюхой-алкоголичкой, прыгающей из одной кровати в другую, – перебил он, заставив ее замолчать, и продолжил. – Или если бы ее последний бойфренд не приставал к тебе и не убил ее. Или если бы Хуан спас тебя и проводил до дома, а не сам изнасиловал тебя… – Он сделал паузу, глядя на нее. «Вот что ты должна говорить. Ты ни в чем не виновата, ты просто пошла с друзьями в бар, где за тобой должен был присматривать старший брат твоей подруги, ты сделала то, что в какой-то момент делает каждый ребенок, а ты была ребенком. – твердо напомнил он ей. – Ты была четырнадцатилетней девочкой. Ребенок, а тебе было всего четыре, когда к тебе впервые приставали. Ты тоже винишь себя в этом?»

– Нет, конечно, нет, – сразу сказала она. «Я даже не вспоминаю об этой части моей истории».

– Но из-за этого и нападения десять лет спустя у тебя не хватает опыта в сексе, – тихо сказал он.

Ильдария несколько раз моргнула, а затем вздохнула с поражением, вспомнив, в чем был смысл этого разговора. Объяснить отсутствие у нее опыта, не будучи девственницей. «Si».

«И почему ты на самом деле не была… активна в общих снах, а позволила мне вести», – предположил он.

Она кивнула, а затем криво улыбнулась и указала: «Хотя я почти уверена, что именно я положила себя голой в кровать и приковала себя к ней цепью в английской комнате ночного клуба. Ты выглядел довольно потрясенным, когда повернулся и увидел меня в таком виде.

«Да уж. – сказал он, улыбка тронула уголки его рта. «Я также был удивлен, когда позже твои запястья внезапно освободились».

– Я хотела прикоснуться к тебе, – просто призналась она.

Джи Джи кивнул, но затем устало спросил: «Что мы собираемся с этим делать?»

Ильдария напряглась. – Со снами?

– С тем, что я для тебя спутник жизни, – поправил он.

Она быстро посмотрела на него, а затем повернулась, схватила большую тарелку и начала перекладывать еще теплые кексы из формы для кексов на тарелку, прежде чем сказала: «Это зависит от тебя».

«А ты что хочешь?»

– Я бы хотела, чтобы ты согласился стать моим спутником жизни, – сухо сказала она.

– Даже если я откажусь от оборота? – он спросил.

Ильдария медленно выдохнула. По крайней мере, он не отказался стать ее спутником жизни и не выбежал из комнаты с криком, как опасалась Маргарита. Повернувшись, она отнесла тарелку с кексами на остров и поставила перед ним, прежде чем встретиться с ним взглядом. «Si».

Джи Джи мельком взглянул на нее, и она почти увидела, как шестеренки крутятся в его голове. Хотя она понятия не имела, о чем он думает.

– Хорошо, – сказал он наконец.

Ильдария неуверенно посмотрела на него. «Хорошо?»

– Хорошо, я хочу быть твоим спутником жизни, – мягко объяснил он.

Ильдария улыбнулась ему, чувствуя себя так, будто только что выиграла в лотерею. У нее был спутник жизни.

– Но, – добавил он, и ее улыбка дрогнула. «Ты должна смириться с тем, что я не соглашусь на оборот. Никогда. Я счастлив, что у меня одна жизнь, Ильдария. Я не хочу пить кровь, чтобы выжить».

Ильдария только кивнула. Это было не больше, чем она ожидала, и она могла смириться с этим. Конечно, было бы тяжело смотреть, как он стареет и умирает, но она была не первой бессмертной, чей спутник жизни отказался обратиться, и она могла с этим справиться. По крайней мере, какое-то время она будет с ним, сказала себе Ильдария и просто сказала: «Я подозревала, что так и будет. Я согласна.»

Брови Джи Джи поднялись. «Так легко? Не попытаешься меня переубедить? Никаких аргументов?