Текст книги "Освобожденный бессмертный (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Сарита только покачала головой и допила остатки вина из своего когда-то полного бокала. К тому времени, когда она закончила, она задыхалась. Поставив пустой бокал на поднос, она покачала головой, а затем с минуту смотрела на Домициана, отдышавшись, прежде чем сказать: Я..Я.. – "

– Сосредоточься, mi Corazon, – призвал он. – Ты сможешь это выговорить.

«Не говорите мне, что ты родился в 30 г. до н. э.», – твердо сказала она.

– Конечно, нет, – согласился Домициан, повернувшись, чтобы отодвинуть простыню и взять с тумбочки бутылку вина.

– Слава Богу, – пробормотала Сарита, ее тело расслабилось.

«30 год до н. э. это когда я в последний раз наслаждался близостью с женщиной. до тебя, конечно же, – объяснил он, опуская простыню на место и поворачиваясь с бутылкой. «Я родился в 260 году до нашей эры».

– Не может быть, – сразу сказала она.

– Si, может быть, – заверил он ее и начал наливать ей в бокал еще вина.

– Нет, ты… дай мне бутылку, – пробормотала она и выхватила ее у него из рук, когда он перестал наливать и с удивлением взглянул на нее в ответ на ее просьбу. Не обращая внимания на это, Сарита поднесла бутылку к губам, чтобы выпить прямо из нее.

– Детектив, которого я нанял, не упомянул о проблемах с алкоголем, – сухо сказал Домициан, наблюдая, как она пьет.

Сарита сердито посмотрела на него из-за бутылки, но затем перестала пить и опустила ее. И просто смотрела на него.

Не обращая на нее внимания, Домициан положил еще один профитроль на тарелку и предложил ей.

Сарита была так раздражена им, что готова была из принципа отказаться. Но профитроли были так хороши, и не их вина, что она на него зла. Было несправедливо вымещать на них свой гнев, поэтому она взяла тарелку, пробормотав очень короткое «Спасибо».

– De nada, – пробормотал Домициан, наблюдая, как она отрезала большой кусок профитроля и запихнула его в рот.

В своем раздражении она не обращала особого внимания на то, что делала, и кусок был намного больше, чем она планировала. Это означало, что она должна много жевать и двигать пищу во рту, прежде чем проглотить, чтобы убедиться, что она не подавится. Все это время Сарита смотрела на Домициана.

– Я не понимаю твоего беспокойства, – сказал он, наблюдая, как она жует. – Ты сказали, что Дресслер рассказал о нано, о том, что мы бессмертны, и прочее.

Сарита проглотила еду, сделала глоток вина из бутылки, чтобы откашляться, и кивнула. «Да. Бессмертные. Но я думала, сто лет, может быть, двес. но не две тысячи!

– Две тысячи двести …

«Боже мой!» Слова вырвались изо рта Сариты, и ее глаза стали большими, как блюдца. – Две тысячи лет?

– Две тысячи двести …

«В Египте?» Она прервала его вторую попытку сообщить ей его точный возраст.

«Si. Я жил в Египте две тысячи двести …

– Значит, ты носил те маленькие белые юбочки и прочее?

«То, что я носил, было шендитом, а не юбкой», – сухо сказал он.

«Если это означает беленькую юбочку, то да», – сказала она с ухмылкой, а затем снова начала подносить бутылку к губам, но остановилась, когда ей пришла в голову мысль. – Ты был там, когда римляне напали?

«Si».

«О Боже!» Сарита отхлебнула еще немного вина, а затем опустила бутылку, чтобы сказать: «Пожалуйста, не говори, что тебе пришлось обменять юбку на эти нелепые длинные тоги и эти нелепые листья на голове».

– Боюсь, что да, – весело сказал Домициан, когда она снова подняла бутылку, чтобы сделать еще один глоток. – Хотя, будучи гладиатором, я должен был носить подвязку и…

«Боже мой! Ты был гладиатором? – спросила она, как только смогла опустить бутылку и проглотить то, что она выпила. – О, держу пари, ты был очень сексуален, как гладиатор.

«Э.». – сказал Домициан, не зная, что на это ответить. У него было здоровое эго, но было несколько эгоистично соглашаться с ней в том, что он выглядел горячим в своей сублигакуле.

– Расскажи, как это было?

– Носить сублиг…?

– Нет, нет, – прервала она. «Каково было быть гладиатором?»

Домициан пожал плечами. – Ранний подъем, хорошая еда, упорные тренировки, самые потрясающие массажи, которыми я когда-либо наслаждался в своей жизни, и…

– Подожди, подожди, – нахмурившись, сказала Сарита. – Ты вампир.

– Бессмертный, – сухо поправил он.

– Как угодно, – сказала она, махнув рукой. – Но как гладиатору тебе придется все время находиться на солнце…

«Нет. Я могу управлять разумом, помнишь? – мягко сказал он. «Я просто следил за тем, чтобы врачи всегда помещали меня в тень, когда была тренировка».

– Врачи решали, где ты будешь драться? – удивленно спросила Сарита.

– Не доктора, Doctores, – мягко поправил ее Домициан. – Так звали тренеров.

«Ой.» Она пожала плечами. «Хорошо, значит, ты должен тренироваться в тени, но ты не можешь гладиарить в тени. Это же Колизей, под открытым небом».

«Да, но каждому гладиатору приходилось драться только три или четыре раза в год, максимум пять», – сказал он, пожав плечами.

«Как?» – выдохнула она с недоверием.

Ухмыляющийся Домициан кивнул. «Si. Остальное время это была просто хорошая еда, тренировки, массажи, бани и жаждущие женщины. Жизнь была хороша».

«Хм. Конечно, – пробормотала Сарита, внезапно выглядя раздраженной. – Если это все, что ты хочешь от жизни.

– Я был молод, – весело сказал Домициан. «Это было все, чего я хотел от жизни».

– Эм, нет, – сухо сказала она. «Ты сказал, что Рим завоевал Египет в 30 г. до н. э., и если ты родился в 260 г. до н. э. тебе было. э, давайте посмотрим, мы должны вернуться назад, так что двести шестьдесят минус тридцать. двести тридцать лет, – сказала она, а затем выгнула бровь. «Двести тридцать лет – это не молодо».

«На самом деле мне было всего сто пятьдесят. Я был гладиатором в 110 г. до н. э. в то время я все еще наслаждался едой и сексом», – объяснил он. «И именно в Риме, а не в Египте я был гладиатором».

– О, – нахмурилась Сарита. – Я подумала, что ты родился в Египте.

«Да. Моя семья была из Египта, и я жил и работал там первые тридцать лет».

– Кем работал? – спросила она с любопытством.

«Меня учили быть сэшем – писцом, – объяснил Домициан. «Так хотела, моя мать, и я пытался, но это было ужасно скучно, и когда мне было лет двадцать пять, я сбежал в солдаты. Я думал, что это, конечно, будет интереснее, и это было временами, но в мирное время это была просто каторга, помощь в перемещении камней для пирамид и тому подобное. Я выдержал всего пять лет или около того».

«Действительно? Ты помогал строить пирамиду? – зачарованно спросила Сарита.

Домициан слабо улыбнулся в ответ на этот вопрос. «Я думаю, это можно назвать, «помощью в строительстве пирамиды». Я помог сдвинуть несколько больших блоков, но на этом все, и это была непосильная работа даже для бессмертного, – заверил он ее. «Как бы то ни было, мне это вскоре надоело, и я оказался в Остии, где десять лет проработал мочеиспускателем».

«Э-э, что такое мочеиспускание?» – спросила Сарита, сморщив нос.

– Мочеиспускатели, – сказал он со смехом. «Дайвер-спасатель. Мы ныряли на глубину до тридцати метров, не имея ничего, кроме водолазного колокола с запертым в нем воздухом. Как только он заканчивался, нам приходилось всплывать и глотать свежий воздух, чтобы вернуться вниз. Опасная работа для смертных, но не для меня, там я хорошо заработал.

«Оттуда я отправился в Китаи, где десять лет дегустировал еду императора Цинь Шихуанди. Я предварительно пробовал еду, чтобы проверить ее на наличие яда, – объяснил Домициан, а затем добавил: – Еще одна очень опасная работа, если бы я был смертным, т. к. императора не любили. Но я был бессмертным, так что.». Он пожал плечами. «В то время мне там хорошо платили, что является одной из причин, по которой я остался на целое десятилетие, но это также было потому, что я обнаружил, что мне очень нравится еда».

– А до этого ненравилась? – весело спросила она.

«Ну, да. Ну, иногда. Солдаты не ели изысканных блюд, а я сам не был хорошим поваром, так что время, проведенное мной в качестве мочеиспускателя, то же было не очень в этом плане, но у императора были настоящие повара, и еда ему нравилась. И мне тоже. Еда была новой и другой. Я решил, что хочу путешествовать и пробовать еду из других культур. Итак, несмотря на то, что мне предложили много монет, чтобы я остался, я ушел и начал свое странствие, пытаясь попробовать разные продукты и тому подобное. По крайней мере, пока я не начал терять вкус к еде».

«Когда это было?» – сразу спросила она.

Домициан вздохнул и задумался. «Думаю, это началось, когда мне было около ста восьмидесяти лет или около того. Я стал есть все реже и реже, и пять лет спустя на праздновании восшествия на престол Птолемея XII я в последний раз действительно наслаждался едой».

«И последний раз, когда у тебя был секс», – сказала она.

Домициан кивнул. «Два аппетита часто угасают вместе».

«Почему?» – сразу спросила она.

Домициан беспомощно пожал плечами. «Это случается со всеми бессмертными, в конце концов. На самом деле я продержался дольше, чем некоторые представители моего вида. Думаю, потому что путешествовал и пробовал разные экзотические блюда».

– И разных экзотических женщин? – кисло предложила она.

«Si», – сказал он без извинений, а затем добавил: «Все они давно мертвы и обратились в прах, поэтому больше не заслуживают твоей ревности».

«Я не ревную!» Сарита сразу запротестовала, но не была уверена, что говорит правду. Она определенно что-то почувствовала, когда вспомнила о его экзотических женщинах. Черт, я ревную, поняла она и сделала еще глоток из бутылки.

Опустив ее, она прищурилась и спросила: «Так чем ты еще занимался, кроме мочеиспускания и гладиаторства?»

– Мочеиспускатели, – поправил Домициан, рассмеявшись, а затем добавил: – Я не думаю, что гладиаторство – есть такое слово.

«Плевать.». Сарита равнодушно отмахнулась. – Итак, что еще ты делал? – спросила она.

Домициан пожал плечами. «Как только я потерял аппетит, я метался между сельским хозяйством, переездами как торговец и открытием и содержанием пабов или общежитий, время от времени подрабатывая наемником, чтобы практиковаться в защите».

– Что за наемничество?

– Какое-то время я был драгуном, – сказал он, немного подумав.

«Кем? Вы, ребята, пьете кровь и выдуваете огонь?

«Драгун, а не дракон», – сказал он со смехом. «Драгун – это мушкетер на коне».

– О-о-о, – выдохнула Сарита, пораженная. «Мушкетеры – это круто. Бьюсь об заклад, ты был сексуален с длинными волосами и этими вычурными шляпами.

– Шляпы из фруфру? – спросил он оскорбленно.

«Ну, знаешь, с широкими полями и торчащими из нее перьями», – сказала она, махая руками вокруг головы, чтобы показать ему, что она имеет в виду. «Большинство парней не смогли бы это вынести, но я уверена, что ты можешь. Точно так же, как я держу пари, что ты клево смотрелся в этой египетской юбочке.

Когда Домициан просто посмотрел на нее с ошеломленным выражением лица, Сарита спросила: «Ты когда-нибудь был пиратом? Я представляю тебя пиратом. В узких черных штанах, просторной рубашке и с длинным мечем.

Домициан медленно кивнул. «Si. Так получилось, что я недолго поработал пиратом».

«Нет!» Сарита изумленно вздохнула. – О, ты был плохим!

«В свою защиту скажу, что я помогал моей сестре Александрине всего год или около того. На ее корабле не хватало парочки мужчин, так что я на какое-то время присоединился к ней, чтобы помочь.

– Твоя сестра была капитаном пиратов? – спросила она, широко раскрыв глаза.

– Ну, технически Дрина была капером, – признал Домициан.

«Ах, пиратство с разрешения», – сказала Сарита, мудро кивнув, а затем спросила: «Есть ли другие работы, которые были интересны? Ты когда-нибудь был рыцарем?

«Я был посвящен в рыцари три или четыре раза, – признался он, а затем объяснил, – каждый раз в другой стране».

«Что еще?» спросила она.

Домициан покачал головой. «Боюсь, что больше ничего особенного я не делал. Кроме этого, я занимался сельским хозяйством и… о, чуть не забыл, какое-то время я был бегуном с Боу-стрит. Они были-"

«Я знаю, что такое «Бегущие с Боу-стрит», – со смехом прервала ее Сарита. «Я офицер полиции, а эти ребята… ну, у меня был учитель, который считал их первой профессиональной полицией Лондона». Она улыбнулась. – Значит, ты тоже когда-то был копчиком.

– Я думаю, ты имеешь в виду копом, – весело сказал Домициан. «Да, и я думаю, что хорош, и я думаю, что ты накидалась».

«Я? Никогда, – заверила она его. «Я не пью».

– Что объясняет, почему ты сейчас навеселе, – сухо сказал он, взяв с ее колен наполовину опустошеную бутылку и отодвинув простыню, снова поставил бутылку на прикроватный столик.

«Не знаю, почему ты так подумал», – сказала Сарита, выпрямившись на кровати и пытаясь сделать серьезное лицо, от чего ей захотелось захихикать.

– Потому, что… – Домициан позволил простыне упасть на место и снова повернулся к ней лицом, – потому что ты смеешься, улыбаешься и совершенно расслаблена. Я подозреваю, что это три вещи, которые ты не часто позволяете себе делать».

«О, так теперь ты говоришь, что я тоже пьянь», – обвинила она дразня.

– Никогда, – торжественно сказал он. «Но я говорю, что у тебя красивая улыбка, и если стакан или два вина заставят тебя расслабиться настолько, чтобы поделиться ею со мной, то я думаю, что буду подавать тебе вино за каждым приемом пищи».

Сарита сглотнула, ее улыбка дрогнула. Трезвая мысль проскочила в ее сознании и она сказала: «Я не хочу больше находиться здесь, Домициан».

После некоторого колебания он наклонился вперед и обхватил ее затылок, чтобы притянуть к себе и прошептать: – Потерпи еще завтрак и обед, mi Corazon. Я планирую вывести нас обоих с этого острова завтра ночью.

«Завтра?» – спросила она с удивлением. Слегка отстранившись, она посмотрела на его лицо, когда он кивнул. «Как?»

Это слово было едва слышным шепотом, но он услышал и потянул ее назад, чтобы сказать: «Я собираюсь плыть к материку».

Ее глаза расширились от шока. – Ты собираешься оставить меня здесь одну?

– Тише, – прошептал Домициан и прижался лбом к ее лбу. – Нет, mi tresoro, я бы никогда этого не сделал. Я возьму тебя с собой. на буксире.»

Сарита на мгновение уставилась на него, а затем открыла рот, чтобы сказать ему, насколько безумной была эта идея. Но Домициан поймал слова еще до того, как они успели сформироваться, просто поцеловав ее.

Вздрогнув, Сарита подняла руки, чтобы оттолкнуть его, решив сказать ему, что его план совершенно безумен. Но к тому времени, когда ее пальцы коснулись его плеч, мысль была потеряна, и она поймала себя на том, что цепляется за него, отвечая на поцелуй.

Руки Домициана тут же сомкнулись вокруг нее, легли на ее спину и крепко прижали к своей груди, Сарита застонала ему в рот и переместилась на колени, чтобы придвинуться ближе. Это выравнило их росту, а затем, его руки скользнули под прозрачную черную ночную рубашку и скользнули вверх по ее ногам.

Когда одна рука обхватила ее попку, а другая скользнула вверх, дразняще касаясь ее ног, Сарита ахнула и разорвала поцелуй.

– Ты сводила меня с ума всю ночь, mi Corazon, – прорычал Домициан, отпустив ее попку и потянув за прозрачную ткань ночной рубашки. «Сними это для меня. Я буду лизать и сосать твою грудь».

Сарита застонала, когда рука между ее ног снова подразнила ее, а затем быстро схватила материал ночнушки и сдернула ее. Не успела она сдернуть ее, как Домициан сомкнул рот на возбужденном соске и начал тянуть, а его пальцы перестали дразнить и плавно скользнули по теплой, влажной плоти между ее ног.

«Ох!» Сарита ахнула, отбрасывая ночную рубашку. Схватившись за его плечи, она тяжело дышала: – Я думала, ты…. сказал. никакого секса».

Отпустив ее сосок, он поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом, и согласился: «Никакого секса. Я займусь с тобой любовью».

Глаза Сариты расширились, но она охотно согласилась, когда он помог ей лечь на кровать.

Глава 10

Сарита проснулась резко и с уверенностью, что ей нужно немедленно встать и пойти в ванную. Слишком много вина было вчера по ее мнению. Хорошая новость заключалась в том, что, по крайней мере, ее голова не болела, подумала она и, оглядевшись, увидела, что Домициан лежит без сознания на кровати рядом с ней.

Улыбаясь, она начала садиться, но остановилась, поняв, что его рука лежит на ее талии. Сарита осторожно подняла его руку вверх и в сторону, чтобы она могла сесть. Мужчина даже не пошевелился, когда она подползла к матрасу, отдернула простыню и встала с кровати. Позволив ей вернуться на место, она поспешила в соседнюю ванную.

По пути в душ она схватила банное полотенце, бросила его на стеклянную панель душа и потянулась к кранам. Оставив их, чтобы вода согрелась, она затем пошла к унитазу, чтобы заняться более насущными проблемами.

Несколько мгновений спустя, чувствуя большое облегчение, Сарита вышла, чтобы проверить температуру в душе. Вода была идеальной, и она шагнула под нее с легким вздохом, который застрял у нее в горле, когда она запрокинула голову и увидела объектив камеры.

Сжав рот, Сарита опустила голову и после этого быстро приняла душ. Затем она выключила воду и, выходя, быстро обернула полотенце вокруг себя в стиле саронг. Подойдя к стойке, она провела расческой по влажным волосам и почистила зубы, размышляя, идти ли ей спать или нет. Сарита больше не чувствовала усталости, но если они действительно собирались покинуть остров этой ночью, ей, вероятно, следует сегодня поспать как можно больше.

Поморщившись, она встретила свой взгляд в зеркале и слегка покачала головой. У них просто не было возможности доплыть до материка. Во-первых, они понятия не имели, в каком направлении находится материк. Во-вторых, в океане были акулы и другие хищники, и ей не хотелось играть «Иону в чреве кита». А еще расстояние. Она не видела даже намека на землю в каком-либо направлении, когда они шли вокруг острова. Они могли быть в десяти милях от материка или в ста. Никто из них понятия не имел.

Нет. Сарита просто не могла представить себе, как плыть к материку. Но, возможно, они могли бы построить плот или что-то в этом роде. Закрыв краны, она вытерла руки и прислонилась к прилавку, чтобы подумать. Возможно, они не смогут уйти сегодня ночью, если поплывут на плоту, но, по крайней мере, у них будет больше шансов выжить.

Сколько времени потребуется, чтобы построить плот? Она задумалась над этим. Срубить несколько деревьев, возможно, перевязать их простынями. Сделать какое-нибудь укрытие, чтобы защитить Домициана от солнца, и соорудить несколько весел или что-то в этом роде, чтобы их не унесло течением.

Эта мысль настолько встревожила Сариту, что она оттолкнулась от стойки и вернулась в спальню. Она взглянула на кровать, но увидела только завесу, созданную Домицианом. Оставив его спать, она проскользнула в гардеробную и схватила другой купальник, чтобы надеть его под полотенце. Одевшись настолько прилично, насколько это было возможно в этом месте, Сарита направилась в кабинет с книгами.

Когда она чего-то не знала, Сарита исследовала это. Дома она бы рылась в интернете, гуглила «как сделать крепкий плот», «как плыть по неизведанным водам по звездам» и «что взять с собой, если собираешься застрять в океане». К сожалению, здесь не было интернета. Надеюсь, в кабинете было что-то полезное на одной из многочисленных книжных полок.

Сарите не потребовалось много времени, чтобы понять, что книги не помогут. Там была пара полок с романами, а остальные были старыми научными журналами по геному, сплайсингу ДНК и тому подобному. Если бы она захотела создать одного из бедняг в банках в подвале, у нее, вероятно, все было бы готово, мрачно подумала Сарита. Но не было ни одной книги, которая могла бы рассказать ей, как ориентироваться по звездам или строить плот.

Она с досадой отвернулась, когда ее взгляд остановился на одном из романов на полке, старом классическом романе «Робинзон Крузо». Решив, что это лучше, чем ничего, и может содержать, по крайней мере, один или два полезных фрагмента информации, Сарита схватила его, выругавшись, когда книга рядом с ним упала с полки на пол.

Бормоча себе под нос, она наклонилась, чтобы поднять ее, прочитав заголовок и выпрямившись. Это был «Хоббит» Дж. Р.Р. Толкина, увидела Сарита, и сверху торчал клочок бумаги. Заинтересовавшись, Сарита открыла книгу и уставилась на сложенные внутри страницы. Это было похоже на письмо. Отнеся все на стол, она положила книги, уселась на стул и открыла письмо.

Дорогая Маргарет,

Извини, что так долго не писала, но жизнь в последнее время стала немного хаотичной. И я извиняюсь, но это будет короткое письмо, потому что уже почти пора спать, и Рэмси скоро вернется домой.

Сначала хорошие новости; Рэмси и я ждем нашего первого ребенка! О, Мэгги, если бы я могла сказать тебе это лично. Я знаю, ты была бы рад за меня так же, как и я, и мы бы прыгали до потолка и визжали, как школьницы.

Я действительно пыталась убедить Рэмси отпустить меня домой, чтобы я могла рассказать тебе об этом лично. К сожалению, он говорит, что мы просто не успеем вернуться из Англию до рождения ребенка. Как бы я ни была разочарована, я знаю, что он прав. Еще так много нужно сделать!

В своем последнем письме я упомянула, что мы живем в очаровательном маленьком домике на отдельном острове, но ищем поблизости дом побольше. Мы нашли несколько хороших домов, но ни в одном из них не было всего, что нужно Рэмси, поэтому он решил вместо этого построить новый дом и купил соседний пустой остров.

Новый остров в пять раз больше, чем тот, на котором мы сейчас живем, и, насколько я могу судить, Рэмси строит дом, который также в пять раз больше. Он также строит лабораторию, и это хорошо, если это означает, что ему не придется оставаться в университете допоздна.

К счастью, новый остров находится всего в получасе езды на маленькой рыбацкой лодке, которую Рэмси купил для передвижения туда и обратно. Ну, во всяком случае, когда он за штурвалом. Боюсь, я не так быстра, как он, и у меня на это уходит сорок-сорок пять минут. Я предпочитаю, чтобы Рэмси возил меня, но он так занят подготовкой к занятиям и присмотром за лабораторией, за своими учениками, что большинство решений о новом доме выпало на мою долю. Это означает, что чаще всего мне приходится самой садиться за штурвал, чтобы встретиться с подрядчиком на большом острове.

Большой остров не виден с маленького острова, кроме как в самые ясные дни, и даже тогда это не более чем тень на горизонте, которую легко не заметить, если ты не знаешь, что он там есть. Ты не представляешь, как я нервничала, когда первый раз отправилась на лодке одна. Я была уверена, что пропущу остров и окажусь посреди океана без бензина. Но Рэмси был таким милым и поддерживающим. Он был уверен, что я смогу это сделать, и делал все возможное, чтобы мне было легче. Он отметил на компасе лодки точку как раз между двадцатью и тридцатью градусами и сказал держать лодку в этом направлении, и я прекрасно доберусь до острова. И он был прав! Я смогла сделать это, и после этого была так горда собой. Имей в виду, я все еще предпочитаю, чтобы он был у руля, но ситуация такова, нам нужно, чтобы дом был готов до того, как родится ребенок, и если бы не это, то мы так бы и жили на маленьком острове.

Мэгги, я не хочу жаловаться, и я знаю, что ему нужно работать, но я просто не представляю себе, сколько времени займет работа Рэмси. Большую часть времени я остаюсь одна здесь, на этом маленьком острове, и мне не с кем поговорить, кроме нашей горничной, миссис Рейес, и она плохо знает английский. Кроме того, она здесь только днем, когда меня нет. Рэмси платит местному рыбаку, чтобы тот привозил и увозил ее обратно на материк каждую ночь, иногда я ее вижу мельком, когда она приходит, а я ухожу, или наоборот. Но по ночям я одна. Рэмси часто задерживается на материке, а потом он слишком утомлен, чтобы сделать что-то большее, чем прохрюкать «спокойной ночи». Это заставляет меня тосковать по дому. Я так по тебе скучаю. Я скучаю по всей моей семье и друзьям, и я скучаю по Англии. Это далеко не то захватывающее приключение, которое я себе представляла, когда соглашалась выйти за него замуж и переехать сюда. Но я надеюсь, что все изменится, когда дом будет готов и ребенок родится. Тогда он сможет работать в своей собственной лаборатории и проводить время со мной и ребенком. Я уверен, что тогда все наладится. А пока я—

Сарита, нахмурившись, опустила письмо. На этом оно обрывалось довольно резко, явно на середине мысли. Она предположила, что Дресслер в это время вернулся домой из университета, и миссис Дресслер, вероятно, запихнула незаконченное письмо в книгу, намереваясь закончить его позже, но так и не вернулась к нему.

Засунув страницы обратно в книгу, Сарита закрыла ее и постучала пальцами по обложке.

Домициан перевернулся и потянулся к Сарите, но нашел только простыни. Нахмурившись, он открыл глаза и осмотрел кокон кровати. Он был один. Перевернувшись на спину, он уставился в потолок, но обнаружил, что смотрит на себя. Потолок был зеркальным.

«Черт возьми, он не знал об этом», – подумал Домициан и посмотрел на свое отражение. Его короткие волосы были в беспорядке, вероятно, из-за того, что Сарита дергала их прошлой ночью, но кроме этого там особо не на что было смотреть. Царапины и засосы, которые, как он был уверен, она ему наставила, теперь исчезли, нано стерли все следы того, что произошло в этой постели прошлой ночью, трижды.

Ну, если не считать беспорядка на самой кровати, предположил он. Одеяла не было, вероятно, оно лежало где-то на полу рядом с кроватью, а верхняя простыня была скомканна на кровати. Что касается нижней простыни, то она оторвалась и закрутилась. Это было все, что можно было увидеть. Если бы Сарита была там, это было бы самое замечательное зрелише. Он бы поцеловал ее, а затем, он лег бы на бок рядом с ней, он мог бы наблюдать за ее лицом в зеркале, когда он ласкал ее тело и доставлял ей удовольствие.

Эта идея была довольно привлекательной, решил Домициан, садясь. Он примет душ, почистит зубы, сбегает вниз, чтобы быстро подкрепиться кровью, а затем найдет Сариту и заманит ее обратно в постель.

Это был хороший план, и он сработал вплоть до того момента, когда дело дошло до заманивания Сариты обратно в постель. Домициан принял душ, побрился найденной в ящике стола бритвой, затем почистил зубы и спустился вниз, чтобы принять немного крови. Он услышал стук из кухни, когда проходил через гостиную к дверям кабинета, и задался вопросом, что делает Сарита, но не остановился, чтобы проверить. Однако, осушив четыре пакета, он снова поднялся и прошел прямо на кухню, когда его нос скривился. В воздухе стоял тяжелый смрад чего-то горящего, и его шаги осторожно замедлились, когда он прошел через столовую на кухню.

«Вот ты где!» Сарита поприветствовала его тоном, который, был чем-то средним между «Я очень раздражена и стараюсь не показывать этого» и «Джун Кливер ничего не имеет против меня». Другими словами, это было суперфальшиво и с оттенком угрозы насилия. Один взгляд на хаос на кухне сказал ему, почему. Его Сарита была блестящей, красивой, сексуальной, и он был уверен, что у нее много талантов. но готовка, очевидно, не была одним из них, решил он, когда она объявила: «Я приготовила нам завтрак».

«Si. Я вижу, – пробормотал Домициан, его взгляд скользил по подгоревшим тостам, бекону, который был сырым на концах и подгоревшим в середине, и яйцам, настолько недожаренным, что верхушки белков были прозрачными. Нет, женщина не умеет готовить, подумал он и сел в кресло у острова, когда она указала на него, решив съесть все до последнего кусочка, даже если это убьет его.

«Я не так хорошо готовлю, как ты», – заявила Сарита, усаживаясь рядом с ним. – Но вчера вечером ты приготовил мне ужин, так что я подумала, что завтрак с меня. Пожав плечами, она призналась: «Завтрак для меня обычно состоит из овсяных хлопьев и тостов, а их здесь не было, поэтому я сделала все, что могла».

Это было такое беззастенчивое извинение, что Домициан с трудом сдержал смешок. У женщины не было проблем с признанием своих недостатков и она даже, казалось, считала наличие некоторых из них неизбежным. Это ему очень нравилось в ней. Слишком много людей пытались быть идеальными во всем или оправдывались тем, что они не идеальны. Сарита только пожала плечами, как бы говоря: «Я сделала все, что могла. Ешь или отстань.»

Он будет более чем счастлив это съесть, решил Домициан и взял нож и вилку, затем остановился, чтобы взглянуть на Сариту, когда она начала издавать кашляющие звуки.

«О Боже», – пробормотала она после того, как выплюнула кусок тоста и яйца, которые она, по-видимому, объединила, положив в рот. «Ой, ик. Нет, брось их. Она хлопнула его по рукам, заставив отложить вилку и нож, затем схватила и его тарелку, и свою, и встала, чтобы отнести их к острову, говоря: «Мы не можем, есть это. Это ужасно. Эти яйца сырые. Открыв шкаф под раковиной, она выбросила в мусор все с тарелок и с содроганием захлопнула дверь ногой. «Фу. Я ненавижу сырые яйца».

Раздраженная Сарита подошла к холодильнику, открыла его, чтобы заглянуть внутрь, и спросила: «Как насчет бутерброда с сыром? Я могу справиться с этим».

Покачав головой, Домициан встал и подошел к ней сзади, чтобы схватить ее за плечи и подтолкнуть к стулу. – Как насчет того, чтобы ты села и расслабилась, а я приготовлю завтрак?

«Но ты готовил вчера», – запротестовала она. «Я могу попробовать еще раз. Может быть, французский тост. Это просто тосты, смоченные в яйце и молоке, а затем обжаренные, верно? Хотя, сначала мне нужно посмотреть, есть ли здесь кленовый сироп. Есть здесь кленовый сироп или это канадская штука? Я не припомню, чтобы у меня было такое, когда мы жили здесь».

Сарита вырвалась из его слабой хватки и кинулась к шкафам, но он поймал ее и вернул на стул. «Сиди. Я с удовольствием приготовлю для нас. Мне нравится это. На самом деле, благодаря тебе я научился готовить.

«Что?» – спросила она с удивлением, падая на стул и поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

– Это правда, – заверил ее Домициан, открывая холодильник, чтобы достать еще бекона и яиц. – Если ты помнишь, у меня пропал аппетит…

– Еще до рождения Христа, – сухо закончила за него Сарита. – Да, я помню. Нахмурившись, она сказала: «Кстати говоря, если ты не ел до встречи со мной, зачем тебе ресторан?»

– Мне они нравятся, – просто сказал он. «Здесь люди празднуют радостные события. Кроме того, я владею не только ресторанами. У меня есть пара отелей и ночной клуб. На самом деле, до встречи с тобой я всегда проводил больше времени, присматривая за ночным клубом, чем за любым из ресторанов. Обычно я оставлял это на усмотрение менеджеров, которых нанимал для управления ими».