Текст книги "Бессмертное желание"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
– Вы по-прежнему в гневе, или мне уже можно задавать вопросы?
Люциан отвлекся от борьбы с наводнением и взглянул на сидевшую на столе Ли. Он сам ее туда посадил, чтобы она не путалась под ногами и не мешала убираться. Он вообще предпочел бы выставить эту девицу во двор, к Джулиусу, но, на ее счастье, он слишком милосерден.
Люциан скользнул взглядом по ее влажным, зачесанным назад волосам, по чистому личику, по махровому халату, в который она укуталась и который был ей явно велик. В этом доме подобные халаты висели в каждой ванной. Зачем она его надела – неизвестно. То ли не услышала совета позаимствовать что-нибудь в шкафу у Лисианны, то ли просто не захотела. Выяснять причину он не стал, несколько огорченный, если можно так выразиться, ее нежданным визитом на кухню.
Вновь переключив внимание на швабру, Люциан окунул ее в воду, прополоскал и вдавил в выжимное углубление, закрепленное на ведре.
Эту швабру и устройство для выжимания Ли нашла в шкафчике здесь же, на кухне, пока он, стиснув кулаки, обреченно взирал на образовавшуюся лужу. Она даже сама принялась собирать разлившуюся воду, но он, выйдя из оцепенения, без всяких церемоний подхватил ее за талию и, усадив на стол, отобрал обнаруженный инструмент.
По правде говоря, эта швабра была просто спасением – жаль, что она сразу не попалась ему на глаза. С ней работа спорилась гораздо легче и быстрее.
Поскольку данное обстоятельство уже успело смягчить его гнев, он снисходительно буркнул:
– Задавай.
Ли облегченно вздохнула.
– Так, значит, я теперь самая настоящая вампирша?
Остановив движение швабры, Люциан бросил на нее недоуменный взгляд.
– А ты еще сомневаешься? Ты что, не заметила в себе никаких изменений?
Ли отвела глаза. Задумавшись, он попытался представить, что творится сейчас у нее в голове.
– Возможно, твое сознание отказывается поверить в случившееся, но это ничего не меняет. Это лишь создает задержку, которая мешает осмыслить перемены и научиться жить в новом качестве.
– Наверное, ты прав, – печально согласилась она.
Люциан продолжил собирать воду, а Ли, после недолгого молчания, подняла голову, расправила плечи и уже более бодро проговорила:
– Ну что ж, вампирша так вампирша.
– С чем тебя и поздравляю, – отозвался Люциан. – Но только нам не нравится это слово, и мы предпочитаем его не употреблять.
В ответ Ли только пожала плечами.
– Так, значит, насколько я понимаю, теперь я буду жить вечно и никогда не состарюсь?
Выжимая швабру, Люциан не спеша обдумал ответ.
– Да нет, вечно, наверное, не получится, – сказал он наконец. – Но до тех пор пока тебе не отсекут голову и не бросят в огонь, твоя жизнь будет продолжаться без старости и болезней. Тебе не грозит даже кариес.
– В самом деле? – округлила глаза Ли. – То есть дырок в зубах теперь можно не опасаться?
Люциан кивнул.
Пару секунд она осознавала услышанное, после чего спросила:
– А как насчет отражения?
Он бросил на нее непонимающий взгляд.
– А что отражение?
– Ну оно теперь как, исчезнет? И если да, то через какое время? Косметикой я особо не увлекаюсь, но губы подкрашиваю, и мне не хотелось бы разгуливать с неровно нанесенной помадой или с измазанными щеками и зубами, – Ли вдруг нахмурилась. – Да и шпинат тоже…
– Шпинат? – Едва до него дошло, что именно ее беспокоит по поводу отражения, она его вновь озадачила.
– Ну ты же понимаешь, когда ешь шпинат, его частички часто застревают в зубах, и ты порой разгуливаешь с ними весь день, пока не откроешь рот перед зеркалом.
– Насчет шпината ничего сказать не могу, – отозвался Люциан.
Глаза Ли округлились от осознания всей серьезности проблемы.
– Не имея отражения, со шпинатом в зубах можно проходить годы, даже десятилетия, или даже…
– Твое отражение останется при тебе, – успокоил Люциан, прерывая развитие темы.
– Ну тогда ладно, – расслабилась Ли.
Покачав головой, он возобновил работу, однако его подопечная молчала недолго.
– А я могу превратиться в волчицу? Или в стаю крыс, в летучих мышей или…
– Нет! – перебил Люциан.
И откуда смертные берут всю эту чушь? Впрочем, известно откуда – из фильмов да глупых книжонок определенного жанра, начало которому положил этот долбаный борзописец Брэм Стокер. Если бы Жан-Клод…
– А летать мы способны? – поинтересовалась Ли, прервав поток его мыслей.
– Нет.
Она умолкла. И так долго не издавала ни единого звука, что Люциан, не удержавшись, глянул в ее сторону. Лицо Ли выражало явное разочарование, но ему на это было, конечно же, наплевать. Тем более что наконец-то представилась возможность отдохнуть от ее расспросов.
Водя шваброй по полу, он время от времени украдкой поглядывал в сторону этой наивной девицы. Сидя на столе, она по-детски болтала ногами, видимо, обдумывая полученную информацию, и полы махрового халата то и дело расходились, являя взору ее гладкие бедра. Она выглядела чертовски привлекательно, и это его почему-то раздражало. Нахмурившись, Люциан уткнулся взглядом в швабру. Впрочем, вполне возможно, что раздражение было вызвано обилием столь глупых вопросов. Он стал припоминать, когда в последний раз помогал кому-то пройти процесс трансформации. Да, это было очень давно. Ему просто не хватает терпения.
– Так что же тогда мы можем? – нарушила наконец молчание Ли. – Негативная сторона мне известна – не подставляться под солнечные лучи, держаться подальше от церквей и распятий, поскольку теперь я проклятое, бездушное существо…
– Мы вовсе не прокляты, – возразил Люциан. – Мы можем заходить в церкви, не опасаясь, что нас охватит пламя, можем прикасаться к кресту. Мы можем также оставаться под солнцем, но только тогда понадобится больше крови для восстановления.
Ли в удивлении захлопала ресницами и нахмурилась.
– Это точно?.. Я, конечно, понимаю, что в кинофильмах далеко не все достоверно – впрочем, до встречи с Морганом я вообще не верила в существование вампиров, – но тем не менее в этих фильмах предполагается, что посещение церкви и солнечные ванны не идут вампирам на пользу.
– Не вампирам, а бессмертным, – машинально поправил Люциан.
– Насколько я помню, Морган и его компания спали в гробах, – пропустив его реплику мимо ушей, продолжала Ли. – Но если все остальное – неправда, к чему такие неудобные постели?
При воспоминании о паре десятков гробов в подвале того дома, предназначенных для отдохновения Моргана и его приспешников, Люциан поморщился. Прошло уже столько времени с тех пор, когда это было в порядке вещей – спать в гробах, чтобы не подвергаться воздействию солнечного света. В ту эпоху, когда жилища строились кое-как и сквозь многочисленные щели проникали лучи, для многих подобная мера являлась необходимой защитой. Теперь же отщепенцы из их сообщества, решившие, так сказать, «перейти на сторону зла», используют гробы и прочую атрибутику для подтверждения мифов, навеянных книгами и фильмами, чтобы держать своих приверженцев в повиновении. Обычно они провозглашают себя повелителями, способными читать мысли и таким образом выявлять отступников, и, в сущности, так оно и есть. Своих приспешников отступники держат в неведении, заставляя верить в то, что они утратили душу, не могут гулять под открытым небом днем и заходить в церкви. По сути, они делают из них рабов и ведут вместе с ними тот образ жизни, который и изображается в посредственных фильмах про вампиров, – прячутся от солнца и нападают на людей, чтобы получить питание.
Люциан не имел ни малейшего понятия, почему одни встают на этот путь, а другие остаются прежними. Возможно, ставшие отступниками просто срывались с катушек от тяжести прожитых лет, от всего того, что они видели и испытали. Среди тех, кого он знал, были такие, кто в течение многих веков вел вполне достойную жизнь, а потом вдруг превращался в «выродка». Другие же и вовсе портились через каких-то пару сотен лет. Но независимо от срока все они противопоставляли себя остальным, становясь «воплощением зла», причиняя вред окружающим, обращая для себя адептов и создавая свой собственный культ. Не совсем понимая, почему так происходит, Люциан все же не мог не замечать, что отступниками всегда становились одинокие бессмертные – те, кто потерял или так и не обрел свою половину. И поскольку он тоже входил в данную группу риска, это его несколько тревожило. Ему совсем не хотелось ступать на ту же скользкую дорожку. Тем более что теперь, когда не стало Жан-Клода, он должен заботиться о его вдове и детях.
Тщательно отжав тряпку, Люциан убрал ее вместе со шваброй и выжимным приспособлением в шкаф, затем взял ведро и опорожнил в раковину.
– Фильмы и книги – это просто досужие вымыслы ради развлечения, – веско заявил он. Ему не нравилось, когда его вынуждали что-либо повторять или подвергали сомнению сказанное.
– Значит, на самом деле мы не проклятые и не бездушные? – медленно проговорила Ли. Похоже, она ему так и не поверила.
Несколько задетый подобным сомнением, Люциан сдернул ее со стола, взял за руку и повел к двери во двор. Распахнул ее, затем сетчатый экран и шагнул наружу, ведя Ли за собой.
– Ну вот, смотри сама, – жестко сказал он. – Сейчас утро, ты вне укрытия, но тем не менее не вспыхнула ярким пламенем.
Ли ступила босыми ногами на траву, погладила подбежавшего Джулиуса и подняла глаза к небу.
– Да, время утреннее, но небо-то затянуто, – отметила она.
Люциан в досаде хлопнул себя по бедрам и, развернувшись, пошел обратно в дом. На пороге он задержался, чтобы позвать пса, но тот сразу же умчался в заднюю часть двора, как видно, еще не нагулявшись. Пожав плечами, Люциан прошел на кухню и стал ополаскивать ведро. Через некоторое время дверь открылась – вернулась Ли.
– Да я тебе верю, – сказала она, как будто он нуждался в утешении. – И все это… очень здорово.
Губы Люциана дернулись было в ухмылке, но он сдержался и, принимая «оливковую ветвь мира», проговорил:
– Ты можешь гулять под солнцем, но рекомендую от этого пока воздержаться.
– Почему?
– Твоя трансформация еще не завершена. Тебе сейчас и без того требуется много крови, а после прогулок под солнцем потребовалось бы еще больше.
– И почему мне нужно много крови?
– Во время трансформации организм потребляет ее гораздо больше, чем по завершении.
– Но почему?
Люциан нахмурился. Этот разговор напоминал беседу с ребенком – почему, почему, почему… Подавив раздражение, он начал объяснять:
– Дополнительная кровь необходима организму для того, чтобы устранить все повреждения, все негативные изменения, приобретенные тобой за прожитые… – Он взглянул на нее и предположил: – Двадцать шесть лет.
– Вообще-то мне уже тридцать, – с улыбкой поправила Ли. – Но тем не менее спасибо за комплимент.
Глядя на нее, Люциан чуть было тоже не улыбнулся. Чтобы сдержаться, он поспешил нахмуриться и продолжил:
– Твой организм занят сейчас оздоровлением кожи, печени, почек, легких, сердца. Кроме того, дополнительная кровь нужна для усовершенствования зрения, слуха, скоростных качеств, увеличения силы.
– Усовершенствования? – заинтересованно переспросила Ли. – То есть я буду лучше видеть и слышать, стану сильнее и быстрее?
– Да.
– Хм… Почти как Супермен. Неплохо. Хоть какой-то бонус после всей этой передряги.
Поставив ведро в раковину, Люциан бросил недоуменный взгляд через плечо.
– Хоть какой-то?.. А как насчет того, что тебе не грозят болезни и старость, что ты будешь жить многие сотни и даже тысячи лет?
Губы Ли изогнулись в улыбке.
– А ты довольно милый, когда сердишься.
Эти слова слегка ошарашили Люциана, а она меж тем продолжила:
– Значит, я стану более совершенной, и для этого нужна дополнительная кровь?
Несколько секунд он взирал на нее, пытаясь понять, действительно ли ей импонирует его сердитость или же она просто насмехается. Не сумев определить это по выражению лица, он вновь повернулся к раковине и, стянув с головы бандану, кинул ее на стол.
– Так я верно поняла? – окликнула Ли.
– Верно, – коротко отозвался Люциан, стягивая с лица платок. Затем последовали перчатки и фартук, и он остался в одних джинсах.
– Хорошо, но почему я должна избегать солнца?
– Потому что солнечные лучи причиняют вред, – с некоторым напряжением проговорил Люциан. И, повернувшись к раковине спиной, добавил: – Для устранения полученного вреда организму приходится использовать как дополнительную кровь, так и собственные ресурсы, а это замедляет процесс трансформации. Поэтому, пока она не завершена, на солнце лучше не выходить.
– Понятно, – произнесла Ли.
Люциан заметил, что ее взгляд блуждает по его обнаженной груди. Так-так… Кроме того, что ей нравится его сердитость, она, похоже, очарована и его торсом. Люциан невольно расправил плечи, слегка выпятил грудь и… тут же спохватился – ну как петух перед курицей! Недовольный собой, он присел на край столешницы и скрестил руки. Лишившись обзора, Ли пару раз моргнула, подняла глаза и, поняв, что уличена в любовании чужим телом, слегка вспыхнула. Но в следующую секунду выражение ее лица изменилось – она узнала его.
– Так ты тот самый третий, который был в том доме!
Люциан кивнул и, снова отвернувшись, продолжил ополаскивать ведро. Потом открыл дверцу под раковиной и сунул его туда. На полу, тут и там, виднелись грязные разводы, но ему было наплевать, он и так немало потрудился. Как только начнется рабочий день, он вызовет профессиональных уборщиков, и они сделают все как надо. Люциан взглянул на настенные часы: ждать оставалось недолго, всего-навсего пару часов.
Правда, для этого ему и дальше придется бодрствовать, что было не очень-то приятной перспективой. По сути, он не спал с позавчерашнего дня, с шести часов вечера – за это время ему лишь дважды удалось немного вздремнуть. Сейчас был седьмой час утра, то есть с того момента, как они нагрянули в логово Моргана, прошли целые сутки. Да, без отдыха он долго не протянет. А ведь нужно еще принять ванну, чтобы смыть с себя всю ту слякоть, в которой ему посчастливилось вываляться.
С этой мыслью Люциан двинулся к выходу из кухни.
– Но если это не проклятие, тогда что? – задала очередной вопрос Ли и, соскользнув со стола, последовала за ним.
Взявшись за дверную ручку, он тяжело вздохнул. Ему, конечно, все понятно, ее сейчас одолевает множество вопросов, но он слишком измотан, чтобы на них отвечать. Видимо, стоит все-таки найти того, кто мог бы ею заняться. Двинувшись дальше, Люциан стал перебирать имена своих близких, решая, кого из них привлечь на помощь.
Первым в списке стоял, естественно, Томас, однако этот говнюк по-прежнему не отвечал на его звонки. Маргарет находилась в Европе, Люцерн и Кейт – в Нью-Йорке. Там же были и Бастьен с Терри. Оставались Этьен, Рейчел, Лисианна, Грег и сестра Томаса Жанна-Луиза.
Люциан нахмурился, не очень-то довольный имеющимся раскладом. В первую очередь он выбрал бы, конечно, Лисианну, если бы та не была на последнем месяце. Вообще Лисианна была его любимицей, которая, в отличие от своих братьев, не испытывала перед ним какого-либо трепета.
Нет, беспокоить Лисианну перед самым рождением его первой внучатой племянницы или племянника, конечно же, нельзя. Что же касается Этьена и Рейчел… Жена племянника до сих пор не может простить ему угрозу расправиться с ней за отказ исполнить ту настоятельную просьбу. Это произошло вскоре после того, как она прошла трансформацию и сблизилась с Этьеном. И теперь каждый раз, когда они оказывались рядом, эта рыжеволосая ветреница взирала на него так, точно он был самим дьяволом. Нет, ему совсем не хочется, чтобы она рассказывала о нем Ли, забивая той голову всяким вздором. Оставалась Жанна-Луиза.
– Люциан, – послышалось сзади.
Удивленный, он остановился на очередной ступеньке и обернулся. Ли впервые обратилась к нему по имени. Он даже не предполагал, что оно ей известно – должно быть, услышала во время разговора с Маргарет. Ее тихий голос, произнесший его имя, вызвал какой-то странный трепет у него в груди. Постаравшись изгнать это ощущение, он вопрошающе приподнял брови.
Ли остановилась на пару ступеней ниже и несколько иначе повторила уже заданный вопрос:
– Кто же мы, если не проклятые?
Люциан скользнул взглядом по ее фигуре, укутанной в этот непомерный махровый халат. Ли была невысокой, сантиметров на тридцать ниже его, но при этом обладала довольно-таки пикантными изгибами, вызывавшими интерес, которого он уже давно не испытывал. Обеспокоенный тем воздействием, какое она на него оказывает, Люциан отвернулся и продолжил восхождение.
– Бессмертные, – бросил он на ходу.
– Бессмертные, – словно эхо повторила Ли, вникая в суть такого определения. Люциан уже во второй раз произнес это слово, но вряд оно имеет тот же смысл, что и в фильме «Горец». В любом случае это не ответ на ее вопрос. Это никоим образом не объясняет, кто она сейчас и как все они стали тем, чем стали, если на них не было ниспослано проклятие.
Подняв глаза, Ли открыла было рот, чтобы потребовать разъяснений, но Люциан уже миновал лестницу и теперь удалялся по коридору. Нахмурившись, она поспешила за его полуобнаженной фигурой и нагнала, когда он входил в комнату, соседнюю с той, где она недавно очнулась.
– Но каким образом мы становимся бессмертными? – спросила Ли, придержав дверь, прежде чем та захлопнулась перед ее носом. Войдя внутрь, она сделала несколько шагов и застыла на месте, увидев стоящую у стены огромную кровать, от которой сразу же поторопилась отвести взгляд.
Люциан, похоже, ничуть не удивился тому, что она последовала за ним в эту комнату. Он просто помотал головой и направился к телефону.
– Ну так как? – нетерпеливо проговорила Ли.
– Погоди, я раздобуду для тебя консультанта. – Взяв трубку, Люциан ткнул несколько кнопок и, как видно, сумел попасть куда хотел. Избежав включения динамика, он послал вызов на нужный номер, прижал телефон к уху, и они оба замерли в ожидании. Прошло некоторое время, но на том конце так и не ответили. Люциан нажал отбой и, набрав другой номер, снова стал ждать.
Ли переступила с ноги на ногу, но не издала ни звука. Насколько она понимала, Люциан прекрасно знал ответ на заданный вопрос, но, очевидно, предпочитал, чтобы объяснения давал кто-то другой. «Возможно, это связано с какими-нибудь деликатными нюансами», – подумала она, глядя на Люциана, который опять нажал отбой и вновь послал вызов.
– Маргарет? – проговорил он наконец с явным облегчением.
Ли несколько удивилась. Как можно было судить по его предыдущему разговору с этой женщиной, та находилась в Европе. Зачем он ей позвонил?
– Да нет, нет, с Джулиусом все нормально, – досадливо поморщился Люциан. – Нет, я… Слушай, Маргарет, я вот зачем звоню… Эта девица изводит меня расспросами, и я подумал, что ты могла бы дать ей необходимые разъяснения.
Как видно, Маргарет перешла чуть ли не на крик, поскольку Ли расслышала, как в телефоне загудел ее недовольный голос. Люциан тут же поспешил убрать трубку от уха. Жестко сомкнув губы, он повернулся к ней спиной и пару секунд спустя возобновил телефонный разговор.
– Конечно, это совсем не то, что просвещать юную дочь по поводу месячных, – заговорил он. – Но все же… – Люциан осекся, некоторое время слушал, затем в досаде хлопнул себя по бедру и продолжил: – Да, я знаю, что ты в Европе, но ведь я же тебе звоню, а не наоборот! Да, я понимаю, что международный звонок… Да, я оплачу этот чертов вызов!
Люциан несколько напрягся, внимая монологу Маргарет, и взгляд Ли невольно заскользил по заигравшим мускулам его обнаженной спины. Там, на кухне, когда он стянул с лица платок, она сразу же узнала в нем третьего, что был с Брикером и Мортимером. И для нее это стало облегчением – она прилепила правильное лицо мужчине из своей фантазии.
Опомнившись, она поспешила отогнать неуместные мысли.
– Сейчас есть более важные дела, чем смаковать свои эротические грезы под душем, – пробурчала она себе под нос.
Действительно, она стала ужасно несобранной с тех пор, как очнулась. Надо бы выяснить, не является ли это побочным эффектом произошедших в ней перемен. Она по-прежнему не имеет ни малейшего представления о том, где находится и кто все-таки такой этот Люциан. Почему он ей помогает? Да и помогает ли вообще? Как все случившееся повлияет на ее жизнь? Не получится ли так, что она будет впиваться официантам в горло, вместо того чтобы давать им чаевые?
Последняя мысль беспокоила больше всего. Ли даже представить не могла, чтобы она вдруг кого-то укусила.
Ли вздохнула. В ее голове крутились самые разнообразные вопросы. Допустим, она не является проклятой и не обладает какими-либо паранормальными способностями, то есть не умеет ни летать, ни превращаться в волчицу, но ей все же хочется понять, кем она стала, остается ли по-прежнему человеком. И если да, то как она может так долго жить и при этом не болеть, не стариться, не опасаться кариеса.
Ее размышления прервал невнятный возглас, донесшийся со стороны Люциана. Подняв глаза, она увидела, что он снова повернулся к ней и стоит с изумленным выражением лица, зажав телефон в опущенной руке.
– Что-то не так? – насторожилась Ли.
– Так, значит, под душем ты предавалась эротическим грезам? – спросил он.
Ли вспыхнула. И дернул же ее черт читать себе нотации вслух! Если бы Люциан был обычным человеком, он бы, конечно, ничего не расслышал. Но в том-то и дело, что он не обычный, он бессмертный. Какой теперь предстоит стать и ей. Он ведь сказал, что ее органы чувств усовершенствуются, в том числе и слух. И уж сам он, конечно, способен услышать любой шорох черт знает на каком расстоянии.
Вариантов ответа было два: либо все упорно отрицать, либо бесстыдно во всем признаться. В конце концов, откуда ему знать, что в этой «душевой» постановке он играл одну из главных ролей?
Расправив плечи, Ли постаралась придать своему лицу самое беспечное выражение.
– Ну да, а что?.. Разве ты сам не предаешься подобным фантазиям?
– А я в твоих грезах присутствовал?
– Что? – округлила глаза потрясенная Ли.
Из зажатого в руке Люциана телефона донесся еле слышный голос. Он снова поднес трубку к уху, с минуту слушал, затем вздохнул.
– Маргарет, у меня сейчас нет ни сил, ни желания заниматься просветительством. Я уже больше суток не спал, а всю прошедшую ночь вычищал твой дом. Ей требуется информация, но я грязный как поросенок, мне нужно принять душ и… Что? – Люциан несколько напрягся, после чего продолжил: – Ничего я не натворил, твой дом в полном порядке. Я просто собрал все те отбросы, которые растащил Джулиус. – Он слушал еще с полминуты, затем в нетерпении сделал пару шагов. – Маргарет, я просто не в состоянии потратить целый час на объяснения… Нет, взять ее под контроль и заставить подождать я не могу, у меня не получается проникнуть в ее сознание. – Немного помолчав, Люциан фыркнул: – Да нет, Маргарет, это совсем не то, я просто чертовски устал. – И, раздраженно махнув рукой, сказал: – Все, Маргарет, я иду в душ. Передаю трубку.
Не успела Ли опомниться, как телефон оказался у нее в руке. Люциан же развернулся, прошел в ванную и захлопнул за собой дверь. Несколько секунд Ли молча взирала на эту дверь, потом поднесла телефон к уху и не очень уверенно произнесла:
– Алло?
После непродолжительной паузы послышался протяжный вздох, затем – голос Маргарет:
– Ли, это вы?
– Я.
– Он просто невозможен, вы согласны?
Ли замялась, не зная, что ответить. Ей почему-то хотелось заступиться за Люциана.
– Мне кажется, он действительно очень устал.
– Хм… – Какое-то время в трубке слышалось только слабое фоновое гудение, затем Маргарет спросила: – Ну а что вы вообще о нем думаете?
– Ну-у… – нерешительно протянула Ли.
Перво-наперво, она едва знакома с этим мужчиной.
Хотя, если вдуматься, кое-что о нем уже знает. Ей известно, что он взвалил на себя бремя заботы о ней, когда ему самому требовался отдых. Еще она знает, что он храбрый, раз взялся бороться с вампирами-отступниками, вместо того чтобы наслаждаться жизнью и отменным здоровьем.
– Ли, вы на связи? – напомнила о себе Маргарет.
Ли прокашлялась.
– Да, извините… Ну, мне он кажется сильным, смелым, внимательным, заботливым.
– Что? – В голосе Маргарет прозвучало удивление. – Вы сказали – внимательным и заботливым?
Ли слегка нахмурилась, вспомнив, как Люциан обнаружил ее под кроватью; как вытянул наружу и уложил обратно в постель, сказав, что она слишком слаба, чтобы вставать и ходить. Еще он принес ей поесть… Правда, еда была собачьей, но, как можно было понять, он не слишком разбирается в кулинарных тонкостях.
– Ну да, внимательный и заботливый, – подтвердила Ли и попыталась определить, что еще знает о Люциане.
Очевидно, он не боится выглядеть по-дурацки в нелепом облачении, из чего можно заключить, что он не сноб. У него вполне четкая и ясная речь… когда он не уклоняется от разговора. Имеет склонность сердиться или же просто пытается казаться сердитым.
Ли подозревала, что это всего лишь защитная маска, способ держать других на расстоянии. Вообще порой это бывает очень действенно. В работе ей и самой приходилось натягивать подобную маску, чтобы не допускать фамильярности и панибратства. Чтобы держать дистанцию, она нередко изображала холодность и даже, можно сказать, вела себя, как стерва, хотя такое поведение совсем не в ее натуре. Но в ее случае это было вызвано необходимостью, а вот зачем Люциану такой защитный «панцирь» – совершенно непонятно.
Отвлекшись от данной темы, Ли продолжила соображать, что еще она могла бы о нем сказать, но в голову лезла только мысль о том, что он выглядит чертовски соблазнительно в полуобнаженном виде.
– В полуобнаженном? – с интересом спросила Маргарет.
Ли захлопала ресницами. Неужели она это произнесла? Дурацкая привычка – размышлять вслух. Обычно, когда она бормотала себе что-то под нос, ее слова вряд ли кто-то мог разобрать, но Маргарет, судя по всему, была такой же бессмертной, как и Люциан, и, естественно, обладала исключительным слухом.
– Ли, – позвала Маргарет, нарушив неловкое молчание.
– Да? – настороженно отозвалась она.
После непродолжительной паузы Маргарет заговорила:
– Возможно, Люциан кажется грубым и ворчливым, но, поверь мне, он хороший человек. Мой муж, его брат-близнец, говорил, что Люциан, пока не потерял жену и детей, был очень веселым, постоянно шутил и улыбался. Я уверена, что вся его мрачность – это напускное, стремление держать окружающих на расстоянии.
Ли снова удивленно заморгала. О том же она подумала и сама пару минут назад.
– У него были жена и дети?
– Да… Очень давно, еще до того, как я вышла замуж за его брата.
Чуть помолчав, Ли спросила:
– Почему вы мне об этом рассказываете?
– Потому что он не способен тебя читать.
– Не понимаю.
– Естественно. – Маргарет вздохнула. – Тебе еще многое нужно узнать, и по телефону всего этого не рассказать. Но ты не беспокойся, я обо всем позабочусь. Я позвоню своей дочери, и она разъяснит тебе все, что нужно. Наверное, так будет даже лучше. Люциан – мужчина, и он вряд ли понимает, что наиболее важно для нас, женщин.
– Хорошо, – отозвалась Ли.
– Я позвоню ей сразу же, как мы закончим разговор, ну а пока можешь быть абсолютно уверена, что находишься в полной безопасности и все будет замечательно. Договорились?
– Да, – откликнулась Ли. – Спасибо.
– Ну ладно, сейчас кладу трубку и сразу же звоню Рейчел. Скоро ты ее увидишь. Можешь пока сварить кофе, она его обожает.
– Хорошо.
– В общем, добро пожаловать в наше семейство, – сказала Маргарет и отключилась, оставив Ли в некотором недоумении.
С полминуты она слушала доносившееся из трубки гудение, затем вернула ее на место. Еще около минуты она просто стояла, не зная, что делать. Потом вспомнила совет Люциана поискать в шкафу какую-нибудь одежду. Тогда, после душа, она постеснялась копаться в чужих вещах и предпочла надеть висевший в ванной махровый халат, но теперь ей казалось, что к приезду упомянутой Рейчел лучше быть облаченной во что-то другое – так она будет чувствовать себя комфортнее, если только не окажется, что она натянула вещи этой самой Рейчел.
В некотором сомнении Ли прошла к шкафу, открыла дверцы и испытала облегчение, обнаружив на плечиках и полках исключительно мужскую одежду. Что ж, будет даже предпочтительней, если она позаимствует что-нибудь у Люциана. Уж лучше напялить мужские вещи, чем встретить Рейчел в ее собственном наряде, взятом без разрешения.
Просмотрев содержимое шкафа, Ли выбрала штаны для бега трусцой и довольно просторную тенниску. Конечно, она просто утонет во всем этом, но штаны по крайней мере имеют пропущенный по поясу шнурок, так что не свалятся, если его как следует затянуть.
С выбранными вещами Ли поспешила в ту комнату, которую уже считала своей, и, скинув халат, быстро переоделась. Как и следовало ожидать, футболка и штаны оказались непомерно большими, но она затянула на поясе шнурок и, удовлетворившись результатом, отправилась на кухню. Неизвестно, сколько времени оставалось до прибытия Рейчел, но приготовлением кофе можно было заняться прямо сейчас.
Как оказалось, кухонные шкафы отнюдь не ломились от припасов – на полках были лишь соль, перец, мука и сахар. В холодильнике имелись кое-какие соусы и приправы, что же касается других продуктов, то они, к удивлению Ли, отсутствовали.
То, что ей нужно, она обнаружила, просмотрев выстроившиеся на столе контейнеры из нержавеющей стали. Первый содержал в себе сухое молоко, второй – пакетики чая, третий – сахарный песок, и, наконец, в четвертом, самом большом, хранился кофе.
Загрузив и включив электрическую кофеварку, Ли стала прохаживаться по кухне, одолеваемая вопросами, которые следовали друг за другом, словно солдаты в строю. Если они не проклятые, то кто же тогда? И какой теперь будет ее жизнь? Она прекрасно понимала, что Люциан устал, однако до чего же трудно терпеть, пребывая в неведении, и дожидаться Рейчел, когда он и сам может ответить на ее вопросы.
Как только кофеварка звякнула, извещая о готовности кофе, Ли покинула кухню, проследовала по коридору и, открыв входную дверь, выглянула наружу.
Никаких признаков чьего-либо присутствия… Протянувшаяся вдоль дома подъездная аллея пустовала, на дороге также не было видно приближающихся машин. Скрипнув зубами, Ли оглянулась на лестницу.
Скорее всего Люциан уже помылся. И вполне возможно, ощущение чистоты и свежести сделало его более разговорчивым.
Повернув голову, Ли еще раз глянула на дорогу. Какие-либо транспортные средства в пределах видимости по-прежнему отсутствовали. Ну что ж, тогда она нальет сейчас две чашки кофе и, если Рейчел так и не появится, поднимется с ними наверх и попробует получить у Люциана кое-какие разъяснения.
