Текст книги "Леонардо да Винчи и Братство Сиона"

Автор книги: Линн Пикнетт

Соавторы: Клайв Принс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

В погребении Мари де Негр есть и другая странность. Сеньоров Ренн-ле-Шато членов семейства д'Хартполь обычно хоронили в семейном склепе, который, как говорили, находился под церковью. Почему же в случае Мари от этого обычая отказались? Мы знаем, что склеп существовал, и это указано в регистрационной книге церкви, которая велась с 1694 по 1726 год, а сейчас выставлена в музее. По данным этой книги, вход в склеп находился в церкви. Однако сейчас этот вход потерян, хотя, по всей видимости, Соньер нашел его: может быть, найденные документы подсказали ему, где его искать.

В истории Соньера, записанной братьями Антуаном и Марселем Каптьер и основанной на семейных мемуарах[435]435
  Antoine Captier, Marcel Captier and Michel Marrot, Rennes-le-Château: le secret de l'abbe Sauniere. Хотя здесь история Sauniere рассказана в виде комикса, она представляет собой наиболее точное воспроизведение событий, как их помнят жители деревни.


[Закрыть], говорится, что священник нашел вход в склеп под Рыцарским камнем и спустился в него. Но затем он снова спрятал вход под новым полом церкви, чтобы о его местонахождении никто не узнал. Антуан Бигу, видимо, занимался тем же самым, поскольку именно он уложил рыцарский камень лицом вниз в 1791 году, скрыв тем самым вход. Почему оба священника, которых разделяет столетие, были столь озабочены тем, чтобы никто не вошел в склеп сеньоров Ренн-ле-Шато?

Ответ прост. Если Соньер вошел в склеп и нашел там гробницу Мари де Негр, то есть там, где ей и надлежало быть, то он немедленно понял, что в этом есть нечто странное: женщина имела две могилы. Но вторая могила, расположенная на кладбище, была устроена Бигу через десять лет после ее смерти. Очевидно, что Мари не была похоронена на кладбище – в таком случае возникает вопрос: кто или что там лежит?

Вполне обоснованно можно предположить, что Бигу из-за общей обстановки революции 1789 года, которая была опасной для него, лично спрятал что-то, замаскировав могилой, перед побегом в Испанию. Но что это могло быть: другое тело, предмет или документы? Возможно, для Бигу было трудно взять это с собой в Испанию, возможно, это было что-то, принадлежащее Ренн-ле-Шато. Мы никогда об этом не узнаем, но, видимо, Соньер знал, поскольку он вскрыл могилу. И он хотел, чтобы послание на двух надгробных камнях исчезло – во всяком случае, на горизонтальной плите, на которой он стер надпись. Не содержало ли это послание ключ к тому, что было спрятано?

Надпись на надгробном камне Мари де Негр содержит множество ошибок, которые не могут быть просто результатом небрежной работы[436]436
  Надпись следующая: СЕ GIT NOBLE М/ ARIE DE NEGRE/ DAR-LES DAME/ DHAUPOUL/ DE BLANCHFORT/ AGEE DE SOIX/ ANTE SEPT ANS/ DECEDEE LE/ XVII JANVIER/ MDCOLXXXI/ REQUIES CATIN/ PACE. Этот Бижу несет ответственность за слова на надгробном камне, и то, что ошибки намеренные, подтверждает адмирал Georges Cagger, который установил, что имя Bigou в закодированной форме указано в надписи – см. приложение к Jean Robin, Le royaume du graal.


[Закрыть]. В словах проставлены не те буквы, буквы пропущены, пробела либо нет, либо поставлен лишний. Из двадцати пяти слов надписи не менее одиннадцати имеют ошибки: некоторые из них безобидные, но одна, в частности, столь нелепа, что могла быть сочтена оскорблением семейного имени. Последние слова следовало бы читать как традиционное REQUIESCAT in РАСЕ – «упокоится в мире», но там написано REQUIES CATIN РАСЕ. Французское слово «catin» на сленге означает «шлюха». Оскорбление усиливает ошибка в написании фамилии мужа: DHAUPOUL вместо d'Hautpoul. смысл это не меняет, но привлекает внимание к слову. А слово «роиlе» (курица) есть еще одно сленговое обозначение проститутки, то есть «bautpoul» может означать «проститутка высокого полета»[437]437
  Gay Roberts, Jacques et le Bean Stalk: A Fairy Story, Le Reflet Newsletter in English, no. 3.


[Закрыть].

Таким образом, имя на надгробном камне резонирует с важными темами этого исследования. Возникает даже искушение поставить вопрос: а не существовала ли Мари де Негр всего лишь как имя, код для чего-то совершенно поразительного. Аналогией может служить Бланшфорт, который несомненно существует, но в то же время означает «чисто белый» – термин алхимический. А Мари де Негр напоминает нам о Черной Мадонне и ее ассоциации с Марией Магдалиной, что усиливает имя hautpoul, означающее проститутку высокого ранга, мудрость блудницы. Снова мы наталкиваемся на явную связь со священной сексуальностью и, возможно – в контексте слухов о «великом сокровище» – с сексуальными аспектами алхимической Великой Работы. Еще более значимой представляется еще одна ошибка: на надгробном камне D'ABLES написано как D'ARLES; если это ссылка на город Арль в Провансе, то следует вспомнить тот факт, что Арль был древним центром культа Исиды. Как бы там ни было, Арль расположен рядом с Сент-Мари-де-ла-Мер.

Содержание надписи на горизонтальной плите надгробия Мари является более спорным, поскольку она опубликована в нескольких вариантах[438]438
  Репродукции горизонтальной плиты нагробия появились в Dossiers secrets с указанием, что это взято из работы Eugene Stublein (1832—1899) Pierre gravees Languedoc. Эта репродукция послужила основой для всех последующих изображений (хотя есть и небольшие отклонения). Однако работа Stublein'a обнаружена не была, а этот вариант Dossiers secrets, который был депонирован в Bibliotheque Nationale в 1906 году, является подделкой, что легко доказывается. Но друг Соньера инженер Ernest Cros восстановил надпись в 1920-х годах.
  В его записях вопроизводятся основные слова из варианта Stublein'a за исключением девиза Et in Arcadia ego.


[Закрыть]. В большинстве случаев утверждают, что надписей было две: фраза на латинском языке, но написанная греческими буквами Et in Arcadia ego, и четыре латинских слова Reddis Regis Cellis Arcis поперек плиты. Смысл последней надписи неясен, но, видимо, говорится о королевском склепе или гробнице, возможно, связанном с Редо и/или с деревней Аркю. (Слово Arcis имеет несколько возможных значений – от слов, связанных с английским словом «arc» (дуга), или со словами, означающими «закрытый» или «содержащийся в», до простой ссылки на деревню Аркю.)

Девиз Et in Arcadia ego содержится также в виде надписи на надгробном камне могилы в картине Пуссена (1593—1665) «Пастухи Аркадии». Могила на картине удивительно похожа на могилу, которая всегда существовала – в той или иной форме – у дороги из Ренн-ле-Шато и Коуза в Аркю. (Последняя могила в этом месте была взорвана в 1988 году местным крестьянином, на земле которого она располагалась, поскольку он не мог более терпеть орды туристов, вытаптывающих его посевы. Однако его решительность ни к чему не привела: теперь туристы приезжают, чтобы сфотографировать место, где находилась могила.)

Говорят, что Соньер привез из Парижа копии некоторых картин, одной из которых была пуссеновская «Пастухи Аркадии»[439]439
  Считается, что двумя другими картинами были «Искушение Святого Антония» Давида Тенье – хотя какой это Тенье (отец или сын) или какой это из вариантов на эту тему из написанных художниками, неизвестно, и портрет папы Селестина V XIII века.


[Закрыть]. На этой картине, которая была написана около 1640 года, изображена группа из трех пастухов, рассматривающих могилу, а за ними наблюдает женщина, которую обычно считают пастушкой. На надгробном камне высечена латинская надпись Et in Arcadia ego, которая странным образом не в ладах с грамматикой. Толковали ее по-разному, но обычно она считается аналогом memento mori, размышлением о бренности сущего: даже в райской земле Аркадии есть смерть. Эта надпись тесно связана с историей Братства Сиона и присутствует на гербе Пьера Плантара де Сен-Клера. Она же присутствует на горизонтальной плите надгробия Мари де Негр. Тему картины придумал не Пуссен, самой ранней картиной на эту тему было творение Джиованни Франческо Гиерсино, созданное приблизительно на двадцать лет раньше. Считается, что человек, заказавший эту картину, кардинал Распильози, предложил эту тему и Гиерсино. А самое раннее появление этой фразы в искусстве состоялось на немецкой гравюре XVI века, озаглавленной: «Царь Нового Сиона отказывается от трона после наступления Золотого века...»[440]440
  De Sede, Rennes-le-Château, p. 144—145.


[Закрыть].

При обсуждении работы Пуссена представляет интерес письмо, отправленное аббатом Луи Фуке из Рима своему брату Николя Фуке, министру финансов Людовика XIV, в апреле 1656 года:

«(Пуссен) и я спланировали определенные вещи, о которых вскоре я расскажу тебе подробно (и) которые дадут тебе, через мсье Пуссена, преимущества, а королям будет непросто извлечь это из него и это, после него, возможно, во все будущие столетия никто, возможно, не сможет обрести; более того, это не потребует больших затрат, но принесет прибыль, и эти вещи столь трудно найти, что никто на земле не обретет большего, ни, возможно, равного, состояния»[441]441
  Цитируется в Robin, Le royaume du graal p. 107. (Перевод авторов.)


[Закрыть].

Знаменательно, что именно Карл Фуке, брат Луи и Николя, в качестве епископа Нарбонны позднее взял под свой полный контроль Нотр Дам де Марсель на четырнадцать лет[442]442
  Migault, Notre-Dame de Marceille, Limoux, p. 5.


[Закрыть].

Причина, по которой картина Пуссена представляет интерес для исследователей Ренне, заключается в том, что ландшафт, изображенный там, очень похож на местность вокруг гробницы в Аркю, а в отдалении видна и деревня Ренн-ле-Шато. Однако ландшафт, хотя и похож, абсолютно идентичным не является, и это воспринимается некоторыми как доказательство случайности подобия. Но, по нашему мнению, картина Пуссена достаточно близка к оригиналу, чтобы утверждать: он пытался изобразить именно эту местность около Ренн.

Однако гробница в Аркю датируется только началом XX века. Она была построена в 1903 году местным владельцем фабрики Жаном Гилбертом и затем была продана американцу по имени Лоуренс. Однако говорят, что гробница просто заменила собой более ранний вариант, стоявший на том же самом месте: в свою очередь, эта гробница была заменой предыдущей. Наш друг Джон Стефенсон, живший в этой округе много лет, подтвердил, что местные жители утверждают, что «на этом месте гробница была всегда». Поэтому вполне вероятно, что Пуссен просто нарисовал то, что видел перед собой. Кроме того, добавил Джон Стефенсон, связь этой местности с картиной Пуссена известна в округе давно, что также опровергает утверждение скептиков о якобы мифе пятидесятых-шестидесятых годов. Это место всегда считали очень важным.

Утверждают также, что девиз Аркадии был принят Плантаром де Сен-Клером и Братством Сиона только в XX веке в качестве предполагаемой связи с картиной Пуссена и гробницей Мари де Негр. Но эта фраза была известна задолго до времени Соньера. В 1832 году Аугуст де Лабуаз-Рошфор написал книгу, озаглавленную «Путешествие в Ренн-ле-Шато», в которой упоминается о спрятанном сокровище, связанном с этой деревней и Бланшфортом. Лабуаз-Рошфор написал еще одну книгу «Любовники Элеоноры», в которой эта фраза была помещена на титульной странице.

Гробница известна в округе под названием «гробница Аркю», что, хотя и более точное определение, чем «гробница Пуссена», все же не является достаточно точным, поскольку Аркю находится в трех километрах к востоку, если считать по главной дороге. Хотя гробница расположена гораздо ближе к деревне Серра, Аркю более созвучно Аркадии.

По данным Делу и Бретигни, приведенным в их работе «Ренн-ле-Шато: загадка истории Франции», плита для надгробия Мари де Негре была взята аббатом Бигу с гробницы Аркю[443]443
  Deloux and Bretigny, p. 4.


[Закрыть]. Если это правда, то возникает интригующая возможность. Может быть, Пуссен нарисовал то, что он видел на самом деле, – надгробие со словами Et in Arcadia ego?

Джон Стефенсон рассказал нам поразительную местную легенду, связанную с гробницей Аркю: это место было местом упокоения Марии Магдалины или служило указателем к нему – надпись на плите Мари де Негр имеет стрелку, идущую от центра вниз. К сожалению, плита была перемещена, и теперь мы не знаем, куда изначально указывала стрелка.

Все собранные данные говорят: Соньер верил в то, что может найти где-то тело Марии Магдалины: или вблизи Ренн-ле-Шато, или в этой деревне были какие-то знаки, указывающие на это место. Что было спрятано во второй могиле Мари де Негр? Не указывала ли зашифрованная надпись о «проститутке высокого ранга» на Марию Магдалину? (Возможно, точнее было бы прочитать слово как «Высшая жрица», связав тем самым концепцию священной сексуальности с древней, а не с современной оккультной практикой.)

Соньер, несомненно, искал что-то особое и могущественное, что-то драгоценное, связанное с его любимой Марией Магдалиной, – а что может быть драгоценней ее подлинных костей? Конечно, это могло быть личным наваждением с его стороны, плодом личного воображения, говорящего, что он может найти эту реликвию. С другой стороны, мы видим, что Соньер работал и, по всей вероятности, пользовался финансовой поддержкой большой организации, предпочитавшей оставаться в тени. Может быть, обманывались и члены этой организации? А может быть, и нет. Все указывает на то, что священник пользовался закрытой информацией о реальном объекте.

По мере продвижения нашего расследования мы все в большей степени убеждались в правильности гипотезы о Марии Магдалине, но вскоре обнаружили, что по крайней мере среди британских исследователей, работавших над этой темой, мы в своем мнении совершенно одиноки. Поэтому столь приятно было увидеть, что французские исследователи работают в том же направлении. Для них, как и для нас, вовсе не казалась неприемлемой гипотеза, что Соньер и его таинственные покровители искали саму Марию Магдалину.

Во время одной из наших поездок в эти места весной 1995 году Николь Дейв организовала для нас прием, чтобы мы могли встретиться с Антуаном и Клер Каптьер вместе с Чарльзом Байуотером. Антуан, внук звонаря, нашедшего деревянный цилиндр с документами, который он передал Соньеру, жил с этой тайной всю жизнь, как и Клер, дочь Ноэля Корби.

Антуан был откровенен: он не хочет далее ворошить эту тайну. «Я не буду рассказывать вам то, что я знаю», – сказал он в начале разговора[444]444
  Интервью с Antoine и Claire Captier, Rennes-les-Bains, 1 May 1995.


[Закрыть]. Далее он заявил, что не думает, что мы спросим его о чем-то новом, но был удивлен, когда мы спросили его о возможной связи Соньера с культом Магдалины, поскольку до недавнего времени под таким углом тема не рассматривалась, но наш интерес оказался таким же, как и у некоторых французских исследователей.

Антуан сказал нам, что Соньер действительно занимался легендой о Магдалине, например, он посетил Аи-ен-Прованс и места, этот город окружающие. Об этом сказано в журнале Сер d'Or de Pyla, который выпускает живущий в Нарбонне Андре Дузе – человек, обнаруживший макет, о котором говорилось в предыдущей главе. Дузе и его круг представляют собой весьма знающих энтузиастов эзотерической истории Франции. Антуан сказал, что в следующем выпуске журнала будет «кое-что интересное для вас... вы найдете более глубокие данные о Магдалине».

Позднее мы встретились с Андре Дузе, который сказал нам, что он и некоторые другие, в частности Антуан Бризо, специально выясняли, почему Соньер проявлял интерес к Марии Магдалине – но, видимо, ключ к тайне лежал на некотором удалении от Ренн-ле-Шато. Андре сначала не занимался тайной Соньера, но встретился с ней кружным путем: определенные места, представлявшие для него интерес в его родном городе Лионе, привели его к ней.

Эта связь восходит к Жерару де Руссильону, который в IX веке основал аббатство в Бургундии, куда, как позднее утверждалось, он привез мощи Марии Магдалины. Мы напоминаем (см. главу третью), что это утверждение было опровергнуто святым Максимином в Провансе, когда монахи в Везелей не смогли предъявить реликвию. Мы также напоминаем, что это событие заставило Карла II Анжуйского предпринять активный поиск реликвии, которая, по его убеждению, находилась в Провансе.

Жерар де Руссильон был графом Барселоны, Нарбонна и Прованса – весьма обширные владения. Его семье принадлежали также имения в районе Ле Пилата – теперь Национальный парк Ле Пилат – к югу от Лиона. Они были страстными приверженцами культа Магдалины, и все их владения были центром этого культа. (В часовне Магдалины в районе Ле Пилат хранились, как утверждают, мощи святого Лазаря.)

В XIII веке правящий граф Гильом де Руссильон умер во время крестового похода, и его вдова удалилась от мира в холмы Ле Пилат, где она основала картезианский монастырь Sainte-Croix-en-Jarez и прожила остаток своей жизни. Но впоследствии монастырь почему-то ассоциировался с Марией Магдалиной. Антуан Бризо утверждает, что эта семья владела подлинными мощами Марии Магдалины и Беатрис взяла их с собой в Сент-Кру. (Или, возможно, просто доверила аббатству тайну их местонахождения.) Он также предположил, что действительным местом пребывания Магдалины во Франции была не провинция Камарг, но побережье Руссильона в месте, которое до сих пор называется Mas de la Madeleine. По этой теории, она прожила жизнь не в Провансе, но в Лангедоке – в районе Ренн-ле-Шато[445]445
  Antoine Bruzeau, Marie-Madeleine: de la Bible a la legende, del la legende a la tradition, Riviere (ed.), Lumieres nouvelles sur Rennes-le-Château, p. 11.


[Закрыть].

По какой-то причине семья Руссильон считала, что их долг не только хранить мощи, но и делать это втайне. Это весьма странно, принимая во внимание, что в это время реликвии могли приносить большой доход. Есть предположение, что у них были иные мотивы, не связанные простым поклонением святой Нового Завета. Возможно, это имело отношение к истинной роли Магдалины.

В XIV веке в аббатстве Сент-Кру была сделана странная роспись, на которой был изображен Иисус, распятый на живом дереве. Позднее она была заштукатурена, но вновь вскрыта в 1896 году, незадолго до того, как Соньер лично расписал барельеф на своем алтаре, на котором была изображена Магдалина, рассматривающая крест из еще живого дерева.

Позднее, в XVII веке, один из монахов Сент-Кру де ла Ривейра, известный ученый, произвел в монастыре ремонт и нашел что-то. Он особо интересовался Магдалиной: написал о ней книгу, к сожалению, утерянную к нашему времени, которая была запрещена Ватиканом. Де ла Ривейра был также связан с Никола Пуссеном, и, по данным исследования Бризо, они оба были членами тайного общества, известного под названием Societe Angelique (Общество Анжелики)[446]446
  Antoine Bruzeau, De Rennes-le-Château au Pilat, Lumieres nouvelles sur Rennes-le-Château, p. 82.


[Закрыть].

В холмах Ле Пилат древняя дорога взбирается на гору Пилат к часовне, посвященной Марии Магдалине. Начинается дорога у деревни Малевал, церковь которой имеет статуи Антония из Падуи и Святого Жермена, полностью идентичные таким же статуям в Ренн-ле-Шато. Далее дорога проходит мимо часовни, посвященной Святому Антонию Отшельнику – еще одному святому, которому поклонялись в церкви Соньера (день этого святого празднуют 17 января). В часовне Магдалины есть живописное полотно с ее изображением, поразительно напоминающее такую же картину в Ренн-ле-Шато. Бризо указал, что за алтарем церкви Соньера есть арка и колонна: на кельтском языке арка – руїа (пила), на латинском языке колонна – pila (пила), что фонетически указывает на связь с Ле Пилатом. И пики, которые виднеются на горизонте, расположены вокруг горы Пилат.

Нас всегда поражала некоторая странность: в своем барельефе Марии Магдалины Соньер исключил наиболее характерную деталь иконографии этой святой – кувшин с бальзамом или sainte baume... не пытался ли он этим сказать, что подлинные реликвии в конечном итоге находятся не в Сен-Максимине (St-Maximin-la-Sainte-Baume) в Провансе?

Глядя на квитанции по заказу лошадей и экипажей в районе Лиона в 1898 и 1899 годах[447]447
  Benoist Riviere, Berenger Sauniere a Lyon?, Lumieres nouvelles sur Rennes-le-Château, p. 95.


[Закрыть], становится понятно, что Соньер прочесал весь район Ле Пилат в поисках останков своей обожаемой Марии Магдалины.

Главный вопрос заключается в том, почему кто-то затрачивает столь большой труд на поиск чего-то, представляющего собой не более чем коробку с костями. Хотя католики всегда испытывали особую любовь к святым мощам, следует помнить, что те, кто занимался поисками останков Марии Магдалины, были оккультистами или мятежными еретиками. В любом случае, это были люди не сентиментальные, и век мощей как части большого бизнеса давно прошел – так почему они тратили столь много времени и труда на эти поиски?

Возможно, они искали не просто скелет: гроб или склеп могли таить в себе какой-то секрет, связанный с телом, или что-то, находившееся при нем. Генри Линкольн с иронией предположил, что это может быть брачное свидетельство Иисуса и Магдалины[448]448
  L'Independant, 24 September, 1987.


[Закрыть]. Если говорить всерьез, то секрет может быть каким-то подобием этого – прямым доказательством, которое, будучи предъявлено публике, произведет фурор.

Принимая во внимание интересы специфических групп, которые мы исследуем, это что-то должно быть еретическим, и характер доказательства должен глубоко затронуть интересы устоявшейся Церкви. Но что может представлять такую угрозу? Почему гипотетическое что-то более 2000-летней давности может оказать серьезное воздействие на современное общество.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПОГРУЖЕНИЕ В ПОДПОЛЬНЫЕ ТЕЧЕНИЯ

В этот момент нашего исследования мы снова столкнулись с несомненно особым значением Марии Магдалины для подпольной еретической сети. Именно с этого мы начали, анализируя тонкую символику «леди «М» Леонардо в его полотне «Тайная Вечеря». За годы, которые прошли с тех пор, мы погрузились в темный мир европейской ереси и проделали огромный путь во всех смыслах этого слова. Настало время итогов: что же мы нашли?

«Леди «М», которую мы сочли Марией Магдалиной, несомненно, имела огромное значение для Леонардо, который, как утверждают, был Великим Магистром Братства Сиона. Наши собственные встречи с членами сегодняшнего Братства подтвердили наше мнение, что она занимает особое положение в пантеоне святых. То же самое справедливо для Иоанна Крестителя – фигуры, которая доминирует в работах Леонардо и которой с особой преданностью поклоняется Братство.

Многочисленные поездки на юг Франции показали, что следует всерьез воспринимать легенду о жизни Марии Магдалины, поскольку она имеет реальную основу, ее связь с Черной Мадонной указывает на язычество. Все, что связано с поклонением Марии Магдалине, несет в себе мощный сексуальный заряд, и совсем очевидным делает это ассоциация Магдалины с эротическими стихами Ветхого Завета.

Но здесь имеется очевидный парадокс. С одной стороны, есть доказательства того, что Магдалина была спутницей Иисуса или по меньшей мере его подругой, но с другой стороны, ее постоянно ассоциируют с языческими богинями. Это представляется совершенно иррациональным – почему жена Сына Бога должна быть в такой манере связана с богиней охоты Дианой или египетской богиней темной страсти и колдовства Исидой? Этот вопрос все время не давал нам покоя.

В процессе исследования отдельные лица и группы, такие как тамплиеры, святой Бернар Клервоский и аббат Соньер, постоянно находились около центральной темы Женского Начала. Хотя для многих из них это был всего лишь философский идеал, тот факт, что у этого идеала было женское лицо, указывает на особый вид поклонения. Если это не Магдалина, то Исида, древняя богиня неба и супруга умирающего и вновь воскресающего бога Осириса. Нет сомнения, что эта цепь ассоциаций Магдалина/Черная Мадонна/Исида всегда была в центре внимания Братства Сиона. Для них Черная Мадонна представляла Магдалину и Исиду одновременно, что очень странно, поскольку первая является христианской святой, а вторая – языческой богиней: вероятность такой связи ничтожна.

Как мы видели, катары исповедовали неприемлемые и неортодоксальные взгляды в отношении Магдалины: весь город Безье был предан мечу из-за этой ереси. Для них она была двусмысленной спутницей Иисуса, это представление созвучно с тем, что говорится в гностических Евангелиях, в которых она охарактеризована как женщина, которую он любил больше всех. Катары верили в это, хотя и с неохотой, поскольку в их собственной версии гностицизма секс и продолжение рода рассматривались, в лучшем случае, как неизбежное зло. Идея связи Магдалены с Иисусом пришла не от богомилов, но зародилась на юге Франции в культуре, пытавшейся поднять на пьедестал женщину во всем, о чем свидетельствует традиция трубадуров. И, как мы видели, трактат «Сестра Катерина» показывает, что Мария Магдалина в облике, данном в гностических Евангелиях, каким-то образом перекочевала в XIV век.

Парадоксально, но мы установили, что, по всей видимости, самые мужественные мужчины – рыцари-тамплиеры – тоже были глубоко преданы идее возвышения Женского Начала. Истовость их поклонения Черной Мадонне нельзя сравнить ни с чем, и за легендами о Святом Граале стоял поиск божественной любви.

Тамплиеры жаждали знаний, и поиск знаний был главной движущей силой их идеологии. Они черпали знания из источников, где могли найти его: от арабов они заимствовали принципы священной геометрии, а контакты с катарами придали гностический оттенок их уже в достаточной степени неортодоксальным религиозным идеям. С момента образования интересы этого рыцарского ордена были в сущности своей оккультными: если же что-то привлекало внимание к аномалиям, связанным с Орденом, на первый план выдвигалась малоубедительная легенда о происхождении Ордена, возникшего в качестве защитников паломников, отправляющихся на Святую Землю.

Наибольшая концентрация собственности тамплиеров была в Лангедоке, странном районе юго-западной Франции, который как магнитом притягивал к себе многие еретические сообщества. Религия катаров в период своего расцвета практически стала государственной религией в этом районе, и именно там родилось и достигло расцвета движение трубадуров. А недавние исследования показали, что тамплиеры практиковали алхимию. Здания нескольких городов в Лангедоке до сих пор несут на себе сложную алхимическую символику – они тесно связаны с тамплиерами. После злодейского государственного разгрома тамплиеров Орден ушел в подполье и продолжал оказывать влияние на многие другие организации. Как тамплиеры сумели этого добиться и кто унаследовал их знания, в точности было неизвестно вплоть до последних десяти лет. Постепенно было установлено, что тамплиеры продолжали существовать как розенкрейцеры и франкмасоны, их знания перешли к этим обществам.

Мы обнаружили, что тщательный анализ этих групп позволяет вскрыть их постоянные тайные занятия. Одним из видов такого рода занятий является истовое, пожалуй, даже чрезмерное поклонение одному или двум Святым Иоаннам – Иоанну Евангелисту (или «возлюбленному ученику») и Иоанну Крестителю, что в известной мере озадачивает, поскольку те самые группы, которые считают их столь святыми, вряд ли можно назвать ортодоксально христианскими. Кажется даже, что они довольно прохладно относятся к Иисусу.

Одной из таких групп является Братство Сиона, но наиболее поразительным в этой связи является тот факт, что, несмотря на имена Великих Магистров Братства Иоанна, Пьер Плантар де Сен-Клер заявляет, что статус первого Великого Магистра в этой линии – Иоанн I – «символически зарезервирован для Христа»[449]449
  1. Jean Robin, Rennes-le-Château: la colline envoutee, p. 80, цитируется no De Sede, Les Templiers sont parmi nous.
  2. Baigent, Leigh and Lincoln, The Holy Blood and the Holy Grail, p. 212—213.


[Закрыть]. Интересно, почему Христа чествуют присвоением титула Иоанн?

Возможно, ответ можно найти в той идее, которую разделяют эти общества, заключающейся в том, что Иисус передал свое тайное учение молодому апостолу святому Иоанну, и именно это учение столь тщательно охраняли тамплиеры, розенкрейцеры и масоны. Похоже, что Иоанна Евангелиста перепутали, причем явно намеренно, с Иоанном Крестителем.

Сама концепция наличия тайного Евангелия от Иоанна была широко распространена среди «еретиков» – от катаров XII века до «Левикона». Любопытно, что иоаннитская линия, постоянно присутствующая во всех этих группах, остается вместе с тем наименее известной. Возможно, причиной тому является завеса секретности, под которой столь долго эту линию успешно скрывали от глаз общественности.

Другая главная тема, превалирующая в различных обществах «подпольной реки» ереси, заключается в возвышении Женского Начала и, в частности, признании секса как священнодействия. Алхимическая Великая Работа, например, имеет аналог в виде ритуалов тантрического секса – хотя что такое Великая Работа, было понято только недавно. Ирония в том, что только после знакомства нашей культуры с Тантрой стало понятным старое западное учение.

Мудрость Женского Начала искали долго, как в смысле философском, так и магическом или колдовском, через половой акт. Этот поиск женской мудрости – Софии – является связующей нитью для всех групп, которые мы исследовали: например, первых гностиков, герметиков, тамплиеров и их последователей в Исправленном Шотландском Обряде. Гностический текст Pistis Sophia связывает Софию с Марией Магдалиной и ассоциирует Софию с Исидой – возможно, это поможет объяснить тот сплав святой с языческой богиней, с которым мы имеем дело в Братстве Сиона. Это только след, но не ответ.

В непрерывности традиции особой важности Магдалины сомнений нет. Останки ее искали и, возможно, и сейчас ищут с беспрецедентной страстью. В XIII веке Карл II Анжуйский вел поиск, который можно назвать фанатическим, хотя и завершился он полным разочарованием. Два века спустя его более знаменитый наследник Рене Анжуйский все еще искал их. Даже в конце XIX века то же самое жгучее желание – найти физические останки обожаемой Магдалины, – видимо, руководило действиями аббата Соньера из Ренн-ле-Шато.

Так или иначе, но Магдалина держит ключ к великой тайне, которую ревностно оберегали веками. И часть этой тайны тесно связана с Иоанном Крестителем (и/или, может быть, Иоанном Евангелистом).

Как только мы осознали, что есть такая тайна, нам захотелось стряхнуть пыль веков с исторической паутины столь быстро, насколько это возможно, и высветить то, что происходило. Но задачей это оказалось нелегкой: группы и организации, веками хранившие свои секреты, умеют держать посторонних в отдалении. Хотя от некоторых мы добились намеков и следов, но никто не собирался раскрывать перед нами главные секреты. Мы узнали только то, что все доказательства указывают на тайну, построенную на фундаменте, которым является София и Иоанн. Эти две темы всегда центральные – но мы не знаем почему, хотя свидетельством может быть назван тот факт, что каким бы ни был секрет, авторитета Церкви он не прибавит. Разумеется, эта великая неизвестная ересь, видимо, представляет собой мощную угрозу Церкви, и не только католицизму, но и христианскому учению в целом. Группы, которые хранят секрет, пребывают в убеждении, что они владеют каким-то знанием о реальном происхождении христианства и даже самого Иисуса.

Каков бы ни был характер тайны, это явно что-то имеющее отношение – и серьезное отношение – к XIX и XX векам. В Ренн-ле-Шато Соньер развлекал не только представителей парижского высшего общества, таких как Эмма Кальве, но и политиков и членов императорских семей. В наши дни Пьер Плантар де Сен-Клер и Братство Сиона ассоциируются с такими фигурами, как Шарль де Голль и Алан Поше, крупный французский политический деятель, дважды исполнявший обязанности президента[450]450
  Guy Patton, в The Rennes-le-Château Observer, no. 1.9 (December 1995), сообщает об информации, предоставленной ему Дагобертом. Дагоберт является наследником дворянской семьи из Нормандии, чьи предки были тесно связаны с масонскими обществами Лангедока, центральными фигурами которых был маркиз de Chefdebien и семейство Hautpoul. По его данным, Francois Mitterand и Pierre Plantard (как он тогда именовался) были связаны между собой в период режима Виши в южной Франции.


[Закрыть]. Недавние слухи связывают покойного президента Миттерана с Пьером Плантаром де Сен-Клером. Действительно, Миттеран нанес визит в Ренн-ле-Шато в 1981 году, когда он сфотографировался на башне Магдала и рядом со статуей Асмодея в церкви[451]451
  См. иллюстрации.


[Закрыть]. Может быть, имеет значение и то, что его похоронили в Ярнаке, устроив скромную церемонию, в то время как мировые лидеры собрались на службу в Нотр Дам де Пари. Согласно уставу Братства Сиона 1950 года, Ярнак определен как один из их центров[452]452
  Toscan du Plantier, Dossiers secrets d'Henri Lobineau. См. также Baigent, Leigh and Lincoln, The Holy Blood and the Holy Graal, p. 170.


[Закрыть].

Широко распространено мнение, что Братство Сиона имеет реальное влияние на европейскую и даже мировую политику. Но почему дела, которые мы исследуем, вне зависимости от того, насколько они интересны с точки зрения философской и исторической перспективы, столь важны для нас? Связано ли это с возможностью «полного переворота христианства», который был обещан союзом Братства Сиона и «Церкви Иоанна», о чем мы уже писали?

Только одно объединяет Марию Магдалину и Иоанна Крестителя: они были святыми и явно реальными историческими личностями, которые указаны в Новом Завете. Единственная логичная дорога связана с исследованием их жизней и ролей в надежде, что это поможет выявить причины их привлекательности для еретического подполья. У нас была надежда понять их особую важность для посвященных, для самых знающих эзотерических групп, и поэтому мы начали внимательно читать Библию.