Текст книги "Виновник страсти"

Автор книги: Линн Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

6

– О'Брайен, проснись, О'Брайен! – Джей открыла глаза и увидела лицо склонившегося над ней Люка.

– Что? – Обрывки сна еще туманили мозг.

– Тебя мучили кошмары. Ты все время кричишь «нет!». – Он присел на краешек кровати.

– Я принимала роды у Птахи, и все было ужасно, – сказала она. – Ребенок оказался вовсе не ребенком, а огромной лошадью, да еще с рогами. Рога превратились в ножи, откуда-то появляется Паркер. Он ходит позади меня, и я знаю, что мне надо найти тебя, но я не могу вспомнить, где сарай, и все ищу, ищу… – Джей прикусила свою ладонь, пытаясь остановить стремительный поток слов.

Люк отвел ее руку.

– Все хорошо, О'Брайен.

Его слова не успокоили разум, взбудораженный ночным кошмаром.

– Я не могла заснуть, лежала здесь и думала об ужасах, которые могли произойти. Ребенок пошел бы ножками, или пуповина обмотала горло, или, в конце концов, я могла уронить девочку. – Ужасные образы нахлынули с новой силой, и, не задумываясь, Джей, бросившись к Люку, мертвой хваткой вцепилась в его руку.

– А если бы она умерла от кровотечения?! Или ребенок задохнулся? А дети не слепнут, если не промыть им глаза? Я не помню, промыла ли я ей глаза… Почему она так кричала? Я не покалечила ее при родах? Не думаю, что сильно нажала на нее, но вдруг? Может, я повредила ей шейку… Ее могло парализовать! И я была бы виновата…

– О'Брайен!

– Я знаю, что люди рожали испокон веков, что крестьянки вообще рожали в поле. И меня это совершенно не беспокоит. Но каждый раз, когда я закрываю глаза… Что ты делаешь? – Она осознала вдруг с полной ясностью, что Люк укутывает ее в одеяло и берет, как ребенка, на руки.

– Постарайся немного поспать. – Осторожно пронеся через холл, он опустил ее на свою разобранную кровать, простыни которой еще хранили его тепло.

– Я не засну здесь, – запротестовала Джей.

– Ты не заснешь там. – Люк обошел кровать. – И по крайней мере, когда ты начнешь вопить, будто тебя убивают, я не замерзну до смерти, бегая проверять, все ли с тобой в порядке. Ты знаешь, я позвонил в больницу. Птаха и ее дочь в порядке. Волнения закончены. Спи!

Подняв упавшее теплое одеяло, он забрался в постель и привлек к себе Джей.

Его прикосновение возымело такой же эффект, как спичка, брошенная в стог сухой травы. Джей прижалась к плотному, мускулистому телу Люка и с жадностью пила его поцелуи. Он ласкал рукой нежную кожу ягодиц и целовал ей шею, покусывал мочку уха и снова целовал разгоряченное лицо… Люк просунул руку между плотно сжатых бедер Джей, одновременно лаская языком соски. Она уже не знала, кто сорвал с него пижаму, а кто бросил на пол ее рубашку. Она знала только, что не в силах больше вынести даже самой тонкой преграды между собой и Люком.

Так дикие животные не терпят преград…

Люк и Джей любили друг друга с неистовой энергией, для которой не существовало больше ни правил, ни тормозов…

И когда Джей, утомленная и свободная, оторвалась от Люка, только одна фраза могла выразить ее состояние: «Все было великолепно!»

– Все было великолепно, – шепотом согласился Люк, прежде чем удобно устроиться рядом и уснуть, положив руку ей на грудь.

Джей легла на бок, прижавшись к нему спиной, чтобы согреться от тепла его тела. Она старалась осознать то, что сделала.

Баюкающий звук его глубокого дыхания успокаивал Джей, ее веки слипались… Невозможно контролировать мысли, когда она так устала.

Люк пошевелился во сне, его рука переместилась с груди на живот, где легла плотно, согревая кожу. Ей необходимо поспать. Завтра голова должна быть ясной. Завтра она завершит наконец борьбу с ростками физического влечения…

Рука, блуждающая по ее телу, восстанавливая близкие отношения с его тайниками, разбудила Джей.

Лунный свет, отражаясь от снега, заливал комнату и широкоплечего Люка, который в небрежной позе раскинулся слева от нее.

– Ты хочешь меня даже во сне, – сказал он удовлетворенно.

Джей понимала, что Люк подобрал ключи к ее чувственности. Под умелыми прикосновениями она загорелась, ее дыхание участилось, готовое вот-вот прерваться стоном. Его силуэт рисовался в лунном свете; она прикрыла глаза. Ей не различить его лица. И никогда не отгадать его мысли…

Словно возбуждающие разряды стекали с кончиков его пальцев и растекались по телу. Когда терпеть эту сладкую муку стало невмоготу, она потянула его на себя. Люк подчинился без колебания, с тихим торжествующим смехом. Чтобы наказать его, Джей прикусила его язык зубами. А затем огонь поглотил их снова…

Рассвет едва забрезжил, когда Джей проснулась. Она лежала совершенно одна посредине необъятной кровати Люка. Прохладный воздух заставил ее глубже зарыться под теплое одеяло. Оказавшись в комнате Люка впервые, она бессовестно дала волю своему любопытству.

Так же, как и в кабинете, книги и журналы лежали беспорядочными кипами по всему полу. Обувь выглядывала из полуоткрытого шкафа, джинсы переброшены через подлокотник кресла с изодранной обивкой, сырое полотенце висело на спинке кровати. Вылинявшая ковбойская одежда фасона сороковых годов занавешивала окна. Картинки, вероятно из календарей прошлых лет, в рамках из старых амбарных досок висели на стенах. Джей предположила, что комната, за исключением кровати, была меблирована еще бабушкой Люка лет пятьдесят назад.

Потянувшись под одеялом, Джей почувствовала, как ноют мышцы после долгого бездействия. Она удивилась, почему Люк ушел, не разбудив ее. По доброте позволил поспать подольше? Или от смущения? Что ж, ей на руку его отсутствие. Так много вопросов нужно обдумать, прежде чем обсуждать их с Люком. И главный из них – это, конечно, развод. Прошедшая ночь ничего не меняет. Она все равно не годится на роль жены Люка. Физическая сторона их супружества проблем не составляет. В постели им обоим хорошо. Но и с Бартоном, возможно, будет не хуже. Правда, она не чувствует даже похожего волнения, когда Бартон целует ее. Но Бартон – опытный мужчина, и нет повода тревожиться, что он не сумеет разжечь в ней такое же желание, как это делает Люк.

Не надо быть гением, чтобы понять, что вызвало в них неистовую страсть прошлой ночью. Сдерживаемые эмоции, страх, наполнивший кровь адреналином, – секс был неминуемой и освященной веками развязкой подобных ситуаций.

Благополучно решив эти два вопроса, Джей задумалась над последней проблемой.

Как молодой женщине посмотреть в глаза своему почти экс-мужу утром после ночи необузданной страсти? И как она объяснит, что, несмотря на отсутствие раскаяния, она не намерена повторить содеянное?

Целая вечность прошла в бесплодных попытках придумать ответ на мучительный вопрос. И когда Джей направилась в кухню, посмотреть, позавтракал ли Люк, она отчаянно хотела, чтобы его там не оказалось.

Он сидел за кухонным столом, поедая горячую кашу с тостами и читая газету.

– Доброе утро!

– Доброе. – Взволнованная его присутствием и не зная, что делать, Джей сосредоточилась на приготовлении кофе. – Есть что-нибудь из больницы? – Она придала своему голосу безликую веселость и посмотрела на уши Люка. Его уши немного торчали, но уж никак не краснели. Непонятно почему, она вдруг почувствовала себя неважно.

Спокойно, приказала она себе. Это чувство голода. Надо было нормально есть за ужином…

– Мать и дочь в полном порядке. Поедем их навестить сегодня?

– Давай!

– Поедем, как только я задам корм. – Люк отодвинул стул и встал. – Теперь о прошлой ночи. Насколько я понимаю, ничего не случилось? – Он поставил грязную посуду в мойку и повернулся к Джей. – Нет смысла с этим надоедать Александру. Я знаю, что у тебя был вчера тяжелый день. Не беспокойся, у меня нет намерения повторить прошедшую ночь или предъявлять какие-нибудь требования к тебе, – уходя, добавил он, оставив Джей с открытым от изумления ртом.

Минуту спустя она подняла крышку с кастрюли на плите. Овсяная каша! Она наполнила тарелку серой, неаппетитной на вид массой.

Люк ясно сказал, что не требует от нее никаких жертвоприношений в виде повторения физической близости. Что ж, все было бы неплохо, откажи она первая, но он этого не допустил. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Люк теперь будет назойливо приставать к ней. А ему, оказывается, присуще подлинное благородство.

Но тут ей в голову пришло другое объяснение пропавшего у него вдруг интереса к своей особе. Люк говорил как-то, что настаивал на ее приезде сюда для того, чтобы ее присутствие излечило его от страсти.

Желтая трусливая канарейка, как он называл ее, неподходящая для жизни на ранчо, которая вечно хнычет и жалуется. Она и впрямь не разочаровала его вчера, демонстрируя каждый раз его правоту: интересовалась своим глупым страхом больше, чем Птахой и бэби. А когда опасность миновала, прыгнула к нему в постель и смутила Люка. Он, возможно, решил, что секс с Джей – наискорейший путь угомонить ее, вот и переспал с ней. Ее поведение определенно убило все чувства Люка, которые он еще испытывал к ней.

Джей выбросила кашу в помойное ведро. Только ковбои могут есть такую овсяную кашу.

Птаха поблагодарила Люка за цветы и преувеличенное восхищение ее ребенком. Когда он спросил, как она предполагает назвать бэби, Птаха застенчиво улыбнулась Джей.

– Думаю, что назову ее Джессика-Энн, как вас и мою бабушку. Я буду звать ее Джей-Энн.

Джей искренне обрадовалась этому неожиданному комплименту.

– Мне очень приятно, что ты хочешь назвать ребенка моим именем, но… – Она умолкла в нерешительности. – Но что на это скажет отец бэби? – наконец спросила она.

– Отец… Доктор сказал, что из-за побоев Эда Джей-Энн родилась раньше времени… – Лицо у Птахи покраснело, она с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик. – Эд был здесь утром, Когда я сказала ему, что ушла из дому потому, что он бил меня и чуть ребенка не прикончил, он начал орать на меня. Пришла нянечка и его выгнала, а он пригрозил, что заберет бэби у меня. Он сказал, что я слишком глупа, чтобы быть матерью.

– Не беспокойся, Птаха. Никто не позволит забрать у тебя ребенка, – уверил ее Люк.

Птаха посмотрела на Джей.

– Я хочу с ним развестись. Я не знаю другого адвоката, кроме вас. Вы разведете меня, а? Я не могу позволить, чтобы Эд бил и Джей-Энн.

Джей нежно дотронулась до бессильной руки Птахи.

– Я уверена, что и здесь найдется хороший адвокат. Люк поможет тебе найти его.

– Я не знаю, хватит ли у меня денег, чтобы заплатить, но я буду работать и через несколько месяцев вышлю вам. – Птаха уткнулась в платок.

– Деньги тут ни при чем, Птаха. Просто я не…

– Я знаю, вы не нуждаетесь в деньгах. Вы жена Люка и все такое.

– То, что я замужем за Люком, ничего не значит. Просто Я не веду бракоразводные дела.

– Но вы можете попытаться. Скажите Люку, что сделаете такое один раз, хорошо? Я не хочу, чтобы вы поссорились из-за меня, честно, но Люк сходит по вам с ума. Он разрешит вам быть моим адвокатом, если вы захотите.

Джей глянула на Люка, который тихо стоял рядом с кроватью. Он отвернулся с безразличным видом. Интересно, кому он не успел еще сказать о том, что она адвокат в Денвере?

Слова Птахи ясно нарисовали картину жизни Джей, останься она замужем за Люком. Нет, она не сделает такой глупости!

– Я не нуждаюсь в разрешении Люка, – ледяным голосом произнесла Джей.

У Птахи задрожала нижняя губа.

– Значит… это… вы работаете только для важных людей?

– Нет, это не так, Птаха. Я ни…

– Я знаю, что Джей-Энн и я – ничтожества. Я не такая ловкая, как вы, – выпалила Птаха. – И Эд говорит, что я очень глупая.

– Кто бы говорил, черт его побери! – Резкие слова вырвались сами собой. – Ты не глупая. Это он дурак. Он настолько глуп, что даже не замечает, как страдает его жена. Ты и Джей не ничтожества. Вы – личности и никогда не забывайте про это. Вы – люди! – Джей тяжело вздохнула. – Птаха, ты права в одном. Я работаю только с важными клиентами. А раз так, то ты и Джей-Энн – мои клиенты и я буду представлять ваши интересы по мере моих сил и возможностей.

Лицо Птахи расцвело.

– Спасибо! – сказала она и добавила важно: – Я хочу, чтобы вы знали, Джей. После того как вы помогли мне родить, Джей-Энн как ваш ребенок тоже.

Джей ощутила внезапную боль. Она сделала выбор, и, кажется, единственно верный.

Как только они покинули парковочную площадку у больницы, Люк сказал:

– Я знаю, о чем ты думаешь, О'Брайен, но я не рассказывал Птахе о твоей адвокатской практике и о причине приезда тоже. Она спросила, откуда ты, и я ответил, что ты адвокат из Денвера. Выводы она сделала уже сама в меру своих представлений о замужестве.

– Думаешь, я поверю в то, что идеи Птахи не похожи на твой идеал семейной жизни?

– Послушай, леди-адвокат, если бы мои понятия о браке в чем-то отражали мысли Птахи, я бы связал тебя веревкой еще в прошлом году, притащил на ранчо и поставил клеймо на заднице, чтоб не забывала, какому пастбищу принадлежишь!

– Как провинциально! Жена как имущество мужа.

– Я сказал «если».

– Допустим. Ты хочешь жену, которая бегала бы за тобой и, виляя хвостиком, выполняла все твои команды, как глупый щенок.

– Моя мать бегала за моим отцом тридцать пять лет. И нет ничего ужасного в желании иметь жену, которая страстно хочет разделить с тобой жизнь.

– Другими словами, отдать ее тебе. Переехать в глушь и жить с коровами.

– А, по-твоему, такая судьба хуже смерти?

– Для любого существа, кроме комнатной собачки, – ответила Джей.

– Я вообще не понимаю, зачем мы начали этот разговор, – холодно сказал Люк. – Почему тебя так волнует, какая мне нужна жена? – Некоторое время они хранили молчание, пока Люк снова не нарушил его: – Почему сначала ты отказалась вести дело Птахи? Не беспокойся о гонораре. Я оплачу счет.

– Нет нужды. Фирма позволяет нам брать при необходимости бесплатные дела.

– Решишься еще когда-нибудь вести бракоразводные дела?

– Нет.

– Тогда…

– Тогда что? – Она очень хорошо знала, что он хочет узнать.

– Почему сначала ты отказала ей? О черт! – Он хлопнул по рулю. – Ты не хотела ее защищать, потому что не хочешь возвращаться сюда!

– Да, здесь, конечно, не рай, даже не Гавайи.

– Еще вчера ты уверяла меня, что снег и горы прекрасны.

– Да, на картинках.

– Ты беспокоилась, что обременишь меня? Так? Черт возьми, О'Брайен! Я большой мальчик. И не упаду в обморок, если встречу экс-супругу на улице, и не швырну тебя в снег, чтобы заняться сумасшедшей, страстной любовью. Если боишься, возьми с собой Александра.

– Да при чем здесь Александр?!

– Вы можете даже остановиться у меня!

– Вот как? А тебе это будет приятно?

– Я даже не буду комментировать за завтраком скрип кровати ночью. Так что можешь не бояться и брать дело о разводе Птахи.

– Я не боюсь. – Джей почти кричала. – Я не занимаюсь разводами, потому что ненавижу разводы!

Минутой позже, когда гневные слова слетели у нее с языка, она готова была себя убить за то, что позволила Люку заставить ее сказать то, о чем она предпочла бы умолчать.

Люк взорвался от смеха.

– Стоило рассказывать всему городу про жену, раз наш брак разлетается с таким громким треском?! – бросила Джей с досадой.

– Сделай милость, позволь мне самому решать, что и когда говорить друзьям. Кстати, мне нравится твой зелено-голубой свитер. Тебе идет этот цвет. Он подчеркивает глаза. Всегда надевай зеленое или голубое.

Джей проигнорировала оба совета и неестественные нотки в голосе Люка.

– Твоя подруга-кондитерша…

– Сюзан Куртис?

– …довольно ясно выразила, что она обо мне думает. Я хуже самой последней стервы в мире. Без сомнения, все твои друзья согласны с ней. Тебе что, доставляет удовольствие унижать меня?

– Никто не хотел тебя унизить.

– А я убеждена в обратном, – сказала Джей саркастически, – но ты единственный, кто думает, что эта кондитерша и я понравились друг другу.

– Тебе понравится Сюзан, если ты дашь ей шанс.

– Тебя в детстве с лошади не роняли?

Люк въехал в широкий дугообразный проезд и остановился позади других припаркованных машин. Еще не стемнело, но свет уже лился потоком из больших окон красивого деревянного дома на вершине холма. Джей и не предполагала, что сельский шериф может жить в таком дорогом современном доме. Люк открыл дверцу машины, Джей вышла. Залаяла собака. Порыв ветра принес запах можжевельника, росшего перед домом.

Высокая сухопарая женщина с рыжими кудряшками распахнула двери и, вскрикнув радостно «Люк!», бросилась в объятия ковбоя. Через мгновение она обратилась к Джей:

– Вы, должно быть, та самая Джей? Я сгораю от нетерпения познакомиться с вами! – Женщина схватила ее за руку и увлекла за собой в глубь длинного холла, а затем в огромную, светлую гостиную. – Супруга Люка Джей О'Брайен, – представила она Джей.

Рыжая бестия назвала присутствующих по именам так быстро, что Джей не запомнила и четверти общества, из которого она знала только Сюзан Куртис и шерифа Айвора Бейли. Джей приветливо им улыбнулась, когда те подошли поздороваться с ней.

– Марго, – сказал шериф, – ты забыла представить одну важную персону.

Женщина широко раскрыла сине-зеленые глаза.

– Не может быть!

Люк посмеивался за спиной Джей.

– Оставь, Ив! Марго и так устала, готовя жаркое. О'Брайен, знакомься. Это – Марго Бейли, весьма эксцентричный детективный писатель. По крайней мере, она сама убеждена в том, что таковыми они и должны быть.

Марго громко чихнула, повела во все стороны носом и потащила Джей в кухню, объяснив всем, что ей требуется помощь.

– Помощь не нужна, это был только предлог, только предлог… так как здесь я могу допросить вас с пристрастием, – объяснила она.

– Допросить меня? – сердце Джей дрогнуло.

– Ив и Люк дружат вечность, поэтому и ты должна рассказать мне все-все о себе, чтобы и мы стали лучшими подругами. – Марго наполнила два бокала вином, протянула один Джей, села на высокий стул, пригласив Джей занять другой, и скрестила узенькие лодыжки.

Джей скромно присела и обвела взглядом великолепную, сияющую чистотой кухню.

– Какая чудесная у вас кухня!

– Полагаю, да. Сам Ив помогал дизайнеру оформить ее. Хотя кулинарка я никакая… А теперь рассказывай мне все. Я о тебе почти ничего не знаю. Ив говорил мне только, что видел тебя в доме Люка, когда приезжал арестовывать Эда Паркера. – Она нахмурилась. – Но он не сообщил мне, какая ты красивая. Сюзан была вынуждена сказать это, – добавила она игриво.

– Сюзан Куртис?

Марго кивнула.

– Она сказала, что ты невзлюбила ее с первого взгляда. Наверное, она хотела сказать, что не понравилась тебе, но это же Сюзан! Она и мне устроила скандал в нашу первую встречу, ибо решила, что я третирую Ива. Я – Ива!!! Он был полицейским в Денвере. Знаешь, почему он хромает? Его серьезно ранили в ногу. Я из Вайоминга, и, когда это случилось, он сказал мне, что не приедет, потому что не любит меня. Он решил, что я не захочу связываться с калекой и не выйду за него замуж. Ну не глупцы ли мужчины?

Понимая, что вопрос чисто риторический, Джей предпочла на него не отвечать.

– Естественно, я сказала отцу, – рассказывала Марго, – что беременна от Ива, и отец, начальник полиции, сам поехал «брать преступника». Таким образом Ив вынужден был на мне жениться. А мы даже ни разу не переспали с ним, но Ив знал, что нет смысла убеждать отца в этом. – Джей смотрела на женщину в немом очаровании. Марго продолжала: – По мнению Сюзан, я недостойна Ива, потому что не чувствую вины перед ним за обман. Но я люблю Ива, иногда мне хочется просто выть оттого, что не могу ему помочь, когда у него сильно болит нога, а вместо этого я шучу и дурачусь. Сюзан это ненавидит. Люк не рассказал тебе, что лет пять назад муж Сюзан и двое ее маленьких мальчиков погибли по вине пьяного шофера.

– О Господи! – выдохнула Джей, со стыдом прокрутив в голове все те ужасные слова и насмешки, которые она выплеснула при первой встрече в лицо женщине, так трагически овдовевшей.

– Она знает пару женщин, недостойных своих мужей. А обвиняет весь женский род! Я ее не порицаю, нет. Жаль, что она не доверяет ни одной женщине, но это ее беда, а не вина. Но ты бы видела, как она удивилась сегодня, когда Ив рассказал о твоем мужестве при родах Птахи. Мужчины тоже были поражены, хотя я не знаю, где их хваленый ум? Ведь Люк не мог жениться на легкомысленном трусливом создании, пусть даже и весьма привлекательном. Ты – смелая женщина, зря Сюзан утверждает, что ты все равно побоялась бы оставить в доме тех малолетних преступников…

Пропустив мимо ушей большую часть болтовни Марго, Джей насторожилась, услышав о преступниках.

– Юные преступники?

– Люк не рассказал тебе о Сэмми и Тони? – беспечно спросила Марго. – Расскажет! Теперь, – она небрежно закинула ногу на ногу и взяла бокал с вином, – твоя очередь рассказывать.

Лихорадочно соображая, чем ответить на весь этот словесный поток, Джей зацепилась взглядом за отражение Марго в зеркальной крышке бара.

Быстрый, острый как обнаженное лезвие, взгляд широко поставленных аквамариновых глаз сверкнул ей навстречу. Джей понравилось умение Марго Бейли искусно притворяться безобидной болтушкой. Наконец она ответила, взвешивая каждое слово:

– Я – адвокат из Денвера. Мы с Люком сделали ошибку, заключив ненадолго брак год назад, а теперь мы разводимся.

Абсолютная тишина заполнила кухню.

– Хорошо, – в конце концов сказала Марго фальшиво бодрым голосом. – Я ведь попросила тебя рассказать самое наихудшее, не так ли? – Она вскочила со стула. – Если ты возьмешь этот поднос с овощами и отнесешь его в столовую, я позабочусь об остальном. Мы любим шведский стол. Пожалуйста, скажи Иву, чтобы он пришел проверить свою лазанью. Я понятия не имею, как она готовится.

Джей взяла поднос. У дверей кухни она повернулась.

– Извини, Марго. Мне действительно хотелось бы стать твоей подругой.

Марго с изумлением посмотрела на нее.

– Дорогая, то, что ты и Люк разбегаетесь, не означает, что мы не станем подругами. Хотя я должна тебе сказать, – она сурово нахмурила брови, – лучше Люка, как мне кажется, тебя никто не поймет… Люк Ремингтон, неприлично подслушивать! – неожиданно заворчала Марго. – Заруби себе на носу: тот, кто подслушивает, никогда не услышит ничего хорошего о себе. Ты спросил, поэтому мне следует сказать, что Ив уже выболтал мне, как ты позволил Эду Паркеру напасть на тебя с ножом.

– Ив был в засаде, поэтому мне не было смысла дергаться, тем более что О'Брайен уже мчалась спасать меня с лосиными рогами наперевес.

Марго, не слышавшая эту часть истории, немедленно выпытала все детали. Ее смех заставил остальных гостей перейти из столовой в кухню, чтобы узнать, в чем там дело. Люк, пересказывая эпизод, смеялся даже больше Марго. И чем больше он рассказывал, тем большей идиоткой, как казалось Джей, он выставлял ее перед гостями. Схватив поднос, она вылетела из кухни.

Однако она была не права. Общество, от хозяев ранчо до лавочников и школьного учителя, признало Джей безоговорочно. Без ложного притворства она могла наслаждаться вечером. Не имеет значения, какие чувства она испытывала, повторяя себе, что она жена Люка, важно, что остальные поверили, что она жена Люка в полном смысле слова. Как-то сразу забылись все пересуды о ее запоздалом приезде в Северный Парк только через год после свадьбы.

Интересно, что бы они сказали, узнай, что Джей не только планировала развестись с Люком, но уже и подобрала ему замену! Марго же, зная все, держала свои знания при себе.

Сюзан Куртис представляла другой полюс отношений к Джей. Она не сделала даже попытки возобновить знакомство. Но, узнав сегодня о трагедии в ее жизни, Джей не допускала и мысли обвинять Сюзан.

После смерти Каролины Бартон тоже однажды разразился гневом, когда молодой юрист пренебрежительно высказался о своей жене. Сюзан, очевидно, разделяла нелестное мнение Бартона о супругах, которые принижали своих партнеров.

Воскресная вечеринка закончилась. Люк и Джей покинули теплую роскошь дома Бейли и вышли в ночь, заполненную вальсирующими снежинками. Закутавшись в пальто, Джей дрожала от холода, пока шла к пикапу следом за Люком.

– Включи печку, – попросила она, стряхивая снег с ног.

Люк повернул ключ зажигания.

– Подожди немного, не умрешь. Дай мотору прогреться. Пережила же ты вечеринку, переживешь и небольшой холод.

– Небольшой холод! Да в Антарктиде теплее. Это же стужа. Даже белые медведи здесь не выживут.

Говорить о вечеринке ей не хотелось. Она ненавидела вводить в заблуждение людей, которые при иных обстоятельствах могли бы стать ей друзьями.

– Довольно интересно было познакомиться с местной Агатой Кристи.

Люк вытащил из-за сиденья одеяло и набросил на Джей.

– Марго – крепкий орешек. В своих романах она всегда находит уникальный способ убийства. Вот, например, в последней книге она применила косу. Вероятно, в следующей это будут лосиные рога. Похоже, ты ее вдохновила.

Джей пропустила мимо ушей язвительное замечание Люка.

– Она, должно быть, неплохо зарабатывает своими романами?

– Если ты имеешь в виду их дом, то она здесь ни при чем, он построен на деньги Ива. Его родители довольно высокого происхождения. Они страстно любили путешествовать. И погибли в авиакатастрофе, когда Иву было десять лет, оставив ему большое наследство.

– Они с Марго кажутся такими разными!

– Как день и ночь, – согласился Люк, – но они чудесно дополняют друг друга.

– А как он, богатый наследник, стал полицейским?

– Когда его родители погибли, никто из родственников не захотел возиться с маленьким мальчишкой. А он уже и тогда был гордым парнем. Ну и решил доказать, что ему до них нет дела, связался с ребятами из воровской шайки… Но в восемнадцать лет жизнь поставила его перед выбором: либо армия, либо тюрьма. Слава Богу, он выбрал армию. Она сделала из него человека, отучила от вредных привычек. После армии он закончил колледж, а затем пришел в денверскую полицию. Он полагал, что его криминальная юность поможет ему работать в полиции.

– Почему же они тогда живут в Северном Парке, а не в Денвере?

– После ранения, чтобы восстановить силы, Ив поселился у себя на ранчо. А к тому времени, как они с Марго поженились, здесь освободилась должность шерифа. Ив не хотел возвращаться в Денвер, но и на проценты со своих капиталов жить не собирался, так как считал это плохим примером для ребенка.

– А с твоими юными преступниками тебя кто познакомил?

– Кто тебе рассказал? Марго? Выброси из головы по крайней мере половину из того, что она наболтала! Марго всегда несколько приукрашивает скучную правду.

– Да ничего она мне не говорила. Только сказала, что ты сам обо всем расскажешь.

Снегопад усиливался, и дворники уже не справлялись с очисткой лобового стекла от снега.

– Пожалуй, я действительно расскажу, так как ты все равно услышишь от кого-нибудь. И, конечно, не совсем точно. – Люк внимательно всматривался в темноту. – Брат Сэмми впутал его в ограбление трех лавок и бензоколонки. Сутенер дал старшей сестре Тони – наркоманке – героин, и она умерла от передозировки. Тони избил сутенера так, что тот угодил в больницу. Сэмми было тогда пятнадцать, а Тони – шестнадцать. Ив знал, что они в общем-то неплохие ребята, им надо дать шанс. Поэтому он решил как-то этот вопрос с судьями, а я взял их к себе. Лет пять назад.

– Ну и что, Ив не ошибся на их счет?

– Кем они были, не так уж и важно, а вот кем стали, совсем другое дело. Тони, он все такой же сильный, как и раньше, теперь декан в университете в Колорадо; стал им в прошлом семестре, а Сэмми там же изучает право. Он точно станет неплохим юристом.

У Джей не возникло ни малейшего сомнения в том, кто оплатил их обучение.

– Плохие мальчики стали хорошими. Ты и Ив, Тони и Сэмми. А почему ты их взял к себе на ранчо? – И, не дожидаясь ответа, она сама высказала предположение: – Потому, что так же в свое время сделал дядя Зейн? Помнишь, ты рассказывал, что, когда влип в какую-то историю в школе, родители отправили тебя к нему сюда?

– Я как-то над этим не задумывался.

Джей залюбовалась строгим профилем Люка. Жаль, что темнота скрыла ямочку на подбородке. Джей не занималась криминальной практикой, но она – юрист, а одного этого уже достаточно, чтобы оценить ту самоотверженность, дисциплину и огромное желание помочь, которые необходимы, чтобы перевоспитать оступившегося парнишку.

Когда-нибудь Люк женится снова. У него будут дети… Он научит их ездить верхом на огромных породистых бельгийских лошадях, разводить скот. Они будут играть с ним в снежки, да мало ли что еще… Джей закрыла глаза и представила, какими будут его дети: кареглазые мальчики и девочки…

Она отвернулась и стала смотреть в окно. Внезапно к горлу подкатил комок, и Джей не смогла удержаться, чтобы не потрогать родинку над верхней губой. Да, она теперь может не беспокоиться, что ее ненавистная пухлая губа и эта отвратительная родинка перейдут к дочери или внучке.

Странно, но это не успокоило ее.