355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Линн Грэхем » Весна любви » Текст книги (страница 8)
Весна любви
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 23:30

Текст книги "Весна любви"


Автор книги: Линн Грэхем



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Ох, Грег…

Он крепко обнял Нэнси за плечи.

– Сколько предметов осталось в твоем списке?

– Немного. А что?

– Просто я хочу поскорее увезти тебя домой и лечь с тобой в постель, – усмехнулся он.

Грег всегда был очень нежен во время и после любви, много говорил о том, как она красива, и о своих чувствах к ней. Но в ту ночь он был непривычно молчалив.

Наконец он заговорил:

– Пора бы тебе выполнить свое второе обещание, дорогая.

– Какое? – сонно спросила Нэнси.

– Насчет посещения врача.

Она недовольно застонала.

– Но я здорова! Мне не нужны никакие врачи!

– Ты должна показываться доктору хотя бы раз в несколько месяцев. – Грег погладил ее по голове. – Ясно, что это не очень приятно, но не нужно, подобно страусу, прятать голову в песок.

– Я и не прячу.

Грег улыбнулся.

– Ты идеальна, дорогая. Почти. Единственный твой изъян в том, что ты склонна удирать от неприятных или сложных решений. Давай съездим в больницу на этой неделе, идет?

– Но нельзя же просто так взять и явиться в кабинет невропатолога, – заметила Нэнси. – Сначала нужно позвонить, договориться о приеме, который состоится наверняка не раньше чем через месяц.

– А я, напротив, уверен, что Стэнли Хэффилд примет тебя без очереди, – возразил Грег. – Он очень беспокоится о тебе. Обещаю, не будет никакой задержки. Если хочешь, отправимся в Глендейл вместе.

– Ты поедешь со мной? – подозрительно спросила Нэнси, приподнимаясь на локте, чтобы лучше видеть лицо Грега.

– Да, – твердо ответил тот. – На этот раз спорить не будем, солнышко.

Нэнси вздохнула, вновь удобно устраиваясь в его объятиях.

– Видно, делать нечего… Надеюсь, Сюзи справится с магазином в мое отсутствие.

– Я бы не переживал, даже если бы ты вообще закрыла этот свой магазин! – проворчал он в своей прежней манере, – Ради всего святого, Нэнси, речь идет о твоем здоровье!

– Ладно, – сдалась она. – Будь по-твоему…

– Вот и хорошо. В понедельник и отправимся. – Грег нежно поцеловал ее. – Надеюсь, я не слишком тебя утомил своими ласками? Ночь еще только началась…

13

По пути в Глендейл они остановились перекусить в придорожном ресторанчике. Когда официант, приняв заказ, отошел от столика, Грег произнес, как бы между прочим:

– Владельцы виллы приняли мое предложение.

– О, Грег! – воскликнула Нэнси. – Значит, дом теперь твой!

– Пока нет, но станет таковым, когда я выложу за него внушительную сумму денег. – Он посмотрел Нэнси в глаза. – Я давно все решил, дорогая. Мы с тобой превратим эту виллу в райский уголок. Она вновь наполнится жизнью.

Официант вскоре вернулся с запеченной форелью, и они взялись за еду, не переставая оживленно обсуждать обустройство виллы.

– Тебе придется нанять садовника, надо привести в порядок сад, – сказала Нэнси. – Кроме того, за домом отличное место для огорода. А если устроить теплицу, то мы сможем круглый год есть свежие овощи и салат.

– Ты права, – улыбнулся Грег.

Подкрепившись, они вновь двинулись в путь.

Нэнси со вздохом призналась, что ей очень не хочется возвращаться в больницу.

– Ты нервничаешь? – спросил Грег, коснувшись ее руки.

Нэнси поморщилась.

– Не из-за осмотра. Просто не хочется даже заходить в здание, где я столько всего перенесла. Это так…

Она не договорила.

– Нынешний визит вызывает у тебя неприятные ассоциации?

– Да. Вдобавок сканирование мозга тоже не очень приятная процедура. Тебя помещают в замкнутое пространство, где может возникнуть приступ клаустрофобии.

Грег нежно погладил ее по щеке.

– На этот раз я буду с тобой. По правде сказать, я дал себе слово, что никогда больше не пущу тебя в больницу одну.

Позже выяснилось, что Грегу нельзя присутствовать в помещении, где проводится сканирование. Перед процедурой Нэнси попрощалась с ним, успокаивая себя тем, что он будет неподалеку.

Однако, несмотря на все старания, она так и не смогла удержаться от неприятных воспоминаний – о своей болезни и потерянном ребенке.

Из больницы Грег увез ее в гостиницу.

– Я закажу еду сюда, – сказал он, поднявшись с Нэнси в номер. – Поешь и сразу укладывайся спать. Сегодня у тебя был трудный день.

Но, перед тем как лечь в постель, Нэнси захотела принять ванну. Она долго лежала в теплой воде, глядя, как бесшумно лопаются пузырьки душистой пены.

Потом Грег принес ей немного виски со льдом. Он присел на край ванны, и они принялись неспешно беседовать.

– Ну что, действительно страшно было? – спросил Грег.

– В некотором роде. Сегодняшняя процедура навеяла мне мысли о прошлом.

– И у тебя разболелась голова?

Нэнси улыбнулась.

– Откуда ты знаешь? Не только голова, но и шея тоже. Прошлось долго лежать неподвижно, вот она и затекла.

Грег отставил в сторонку свой бокал, закатал рукава рубашки и принялся массировать шею Нэнси. Вскоре умелые действия его сильных пальцев принесли ей облегчение.

– Я купил тебе небольшой подарок, – сообщил он, когда Нэнси застонала от наслаждения.

– Нет, довольно драгоценностей! – запротестовала она.

Грег рассмеялся.

– Боюсь, на сей раз я преподнесу тебе нечто более обыденное. Сейчас покажу.

Он помог Нэнси подняться, завернул в полотенце и отвел в спальню.

– Вот, держи. – В руках Грега невесть откуда появился небольшой сверток. – Это чтобы тебе было уютно спать.

Развернув подарок, Нэнси не смогла сдержать улыбки: в пестрой тонкой бумаге оказалась пижама, светло-сиреневая в мелкий белый цветочек.

– Какая красота! – воскликнула Нэнси, целуя Грега в щеку. – Спасибо, дорогой.

– Надевай и идем в постель.

Нэнси надела пижаму, с удовольствием ощутив прикосновение мягкого шелка к обнаженной коже.

– Знаешь, возможно, это покажется тебе странным, но мне очень нравится слово «пижама», – призналась она. – Думаю, оно имеет китайское происхождение или что-то вроде того.

– На самом деле это персидское слово, – сообщил Грег. – И появилось в результате слияния двух слов «па» и «джама», что означает что-то вроде эротических шаровар.

Нэнси хихикнула.

– Сколько ты всего знаешь!

– Особенно про пижамы, – подтвердил Грег, быстро раздеваясь.

Обычно он спал обнаженным, и Нэнси полагала, что отчасти из-за этого они так часто занимаются любовью. Невозможно лежать рядом с мужчиной, обладающим столь великолепным телом, и оставаться, равнодушной!

Однако сегодня она чувствовала себя усталой и разбитой, и потому очень сомневалась, что нынешней ночью у них с Грегом что-нибудь получится.

Улегшись, он придвинул Нэнси к себе, и она положила голову ему на грудь.

– Знаю, денек для тебя выдался нелегким, – тихо произнес Грег, нежно поглаживая Нэнси по плечу. – Многое пришлось пережить заново… Потому-то ты и не приезжала сюда проверить состояние здоровья, верно? Тебе претила мысль о возвращении туда, где ты так страдала, да?

– В какой-то мере, – кивнула она. – Я вообще неуютно чувствую себя в больницах. Все началось, когда мне было лет девять. Тогда с моим отцом случилось несчастье.

– Расскажи, – мягко попросил Грег.

Нэнси болезненно поморщилась в темноте.

– Да особо и рассказывать-то нечего. Отец ехал с работы и был уже недалеко от дома, когда в его автомобиль врезался другой, за рулем которого находился подвыпивший юнец. Отец сильно пострадал, и его на «скорой помощи» доставили в больницу. О случившемся сообщили моей матери, и мы поспешили в больницу. Однако к отцу нас не пустили.

– Он был в операционной?

– Да. Хирурги пытались спасти его, но, как нам сказали позже, он получил травмы, несовместимые с жизнью. Мы прождали семь часов, а около полуночи нам сообщили, что отец скончался. И тогда нас проводили к нему. Но всего на минутку. – На глаза Нэнси навернулись слезы. – Я даже не успела понять, что папы больше нет. С тех пор всякий раз, оказываясь в больнице, я испытываю сильный дискомфорт. Все эти запахи, звуки… Они вызывают массу ассоциаций, понимаешь?

– Прежде ты ничего не рассказывала мне, – заметил Грег, целуя ее глаза.

Нэнси покачала головой.

– Нет. – С ее губ слетел вздох. – Прошлогодняя болезнь, а затем выкидыш еще больше усилили мою ненависть к больницам. И, боюсь, мне никогда от этого не избавиться.

– Понимаю, солнышко. А сейчас спи. Завтра все будет хорошо.

Они оба повернулись на бок, Грег лицом к спине Нэнси.

– Странно все-таки вновь вернуться в Глендейл, – пробормотала она. – Но я рада, что ты снова со мной.

– Я тоже.

Грег поцеловал ее затылок, зарывшись лицом в душистые кудри. Это было так приятно, что Нэнси слегка изогнулась. Тогда Грег запустил руку под ее пижамную куртку и принялся ласкать грудь, пробуждая к жизни соски. Потом его ладонь проникла под резинку пижамных брюк. Вскоре он добрался до ее лона и осторожно проник пальцем между увлажнившихся женских складочек.

– Что вы делаете, мистер Уордсворт? – пробормотала Нэнси.

– Ведь нужно же подвергнуть вашу новую пижаму проверке! – ответил он, касаясь ее уха теплым дыханием.

Нэнси тихонько рассмеялась. Она чувствовала себя слишком счастливой и расслабленной, чтобы делать что-то. Ей оставалось лишь сосредоточиться на доставляемом Грегом удовольствии. Вскоре она уже стонала от сладостной неги, потому что Грег, немного переменив положение, одной рукой умело ласкал ее полную грудь, а пальцами другой ритмично скользил в увлажнившейся женской глубине.

– Я люблю тебя, – прошептал он, когда с очередным погружением его пальцев Нэнси издала особо громкий стон. – Ты самая красивая женщина в мире, и я буду страстно желать тебя до конца своей жизни.

Волны блаженства разбегались по телу Нэнси – потрясающе мощные, несмотря на усталость. Наконец самая сильная из них накрыла ее с головой, заставив беспомощно задыхаться и прерывисто звать Грега – неизвестно для чего: то ли чтобы он продолжил свои действия, то ли чтобы прекратил.

Заведя руку назад, Нэнси ощутила отвердевший и напряженно пульсирующий ствол.

– Я хочу тебя… – вырвалось у нее.

– Не поворачивайся, – хрипло ответил Грег.

Сдвинув пижамные брюки до колен Нэнси, он вновь заключил ее в свои объятия и осторожно вошел сзади в жаркую женскую глубину. Беспрестанно целуя шею и щеку Нэнси, Грег жадно овладевал ею. Все его действия были направлены на то, чтобы доставить ей наибольшее наслаждение.

Разумеется, его страсть передалась Нэнси – взбудораживая, вытесняя все страхи, всю былую боль…

На следующий день они отправились к доктору Хэффилду.

После рукопожатий и взаимных приветствий он произнес:

– Хорошо, что вы, наконец, решили навестить меня, мисс Бэссет. Я беспокоился о вас. А тут еще ваш жених сообщил мне, что в свое время вы прекратили принимать предписанное вам лекарство… Весьма опрометчиво с вашей стороны, голубушка!

Нэнси метнула взгляд на своего «жениха» и пояснила, что от тех таблеток ей бывало очень плохо.

Неодобрительно покачав головой, доктор Хэффилд попросил Грега подождать в коридоре, а сам подверг Нэнси тщательному обследованию. Заняло это минут сорок. Затем он задал ей множество вопросов, а ответы записал в историю болезни. После чего вновь пригласил Грега в кабинет.

Взглянув на них, сидящих рядом, доктор Хэффилд произнес:

– Результаты сканирования весьма утешительны. Ущерб, нанесенный энцефалитом, оказался минимальным, и выздоровление прошло успешно. Наибольшая опасность для вас, мисс Бэссет, заключалась в серьезной вероятности частичной потери памяти. Вот почему я выписал вам столь ненавистное лекарство. И вы очень сильно рисковали, самовольно прекратив принимать его.

– Да, доктор, – смущенно потупилась Нэнси. – Я поступила очень опрометчиво.

– Ну все обошлось, однако вы по-прежнему должны показываться врачу раз в три-четыре месяца. В Бейкерсфилде есть один хороший невропатолог. Вы можете консультироваться с ним.

Он написал на прямоугольнике бумаги имя и подал Нэнси. Пряча записку в сумочку, та мельком взглянула на Грега и увидела в его глазах облегчение. По-видимому, слова врача успокоили его.

– Что касается случившегося у вас выкидыша, – продолжил доктор Хэффилд, – то вы не должны волноваться. На вашу репродуктивную функцию потеря плода не повлияла, и, если вам захочется обзавестись ребенком, можете делать это без всяких сомнений.

– Благодарю, – сказала Нэнси, покраснев до корней волос.

Когда, тепло попрощавшись с врачом, они вышли в коридор, из кабинета следом за ними выбежала медсестра.

– Мисс Бэссет! В больничной камере хранения остались некоторые ваши вещи. Вы забыли забрать их, когда выписывались в прошлом году. Сейчас можете спуститься за ними на первый этаж.

Медсестра объяснила, как найти камеру хранения.

– Спасибо… хотя я не представляю, что это может быть.

Служитель камеры хранения подал Нэнси прозрачный пластиковый пакет, в котором находилась кофта, халат, книга и нечто похожее на почтовый конверт. На нем можно было различить имя адресата: «Грег Уордсворт».

Несколько мгновений Нэнси тупо смотрела на конверт, потом вздохнула.

– Ох, дорогой! Ведь это то письмо, которое я написала тебе.

– Какое? – спросил он.

– Ну помнишь, я рассказывала… Накануне выписки из больницы я написала тебе обо всем, что со мной случилось.

– Почему же письмо до сих пор здесь?

Нэнси вновь опустила взгляд на конверт.

– Я пребывала в таком смятении… У меня даже бывали галлюцинации. Вероятно, мне показалось, что я отправила письмо, а на самом деле просто положила в тумбочку. Видишь, я даже вещи свои забыла забрать! А конверт так и остался здесь…

Немного помолчав, Грег спросил со странной робостью:

– Могу я прочесть то, что ты написала?

– Не знаю! – воскликнула Нэнси, поспешно пряча пакет за спину. – Во всяком случае, не здесь и не сейчас.

Грег хмуро кивнул.

– Ладно. – Затем он взял Нэнси за руку. – Идем отсюда.

По дороге домой, ведя машину, Грег покосился на Нэнси и сдержанно произнес:

– Меня уже давно мучает один вопрос.

– Да?

– Я все пытаюсь понять, что ты нашла в этом своем преподавателе, Эдвине Гастингсе. Он не красив, не привлекателен, не слишком умен… Так, серенькая личность.

Нэнси изумленно взглянула на Грега.

– Ты видел его?

– Да. Мы встречались.

– Но как тебе это удалось?

Грег пожал плечами.

– Без проблем. Людишки с непомерно раздутым «эго» легко управляемы. Ими нетрудно манипулировать, нужно лишь найти подход. Я применил несколько избитых приемов, и, в конце концов, мистер Гастингс сам пожелал увидеться со мной.

– И как же ты этого добился? – спросила Нэнси, широко раскрыв глаза.

– Сказал, что прочел его книги и они произвели на меня сильное впечатление.

Она покачала головой.

– Твое коварство меня пугает!

– Так в чем секрет обаяния мистера Гастингса? – криво усмехнулся Грег.

– Какое там обаяние… – отмахнулась Нэнси. – А секрет прост: Эдвин выбирает очень невинных и легко внушаемых юных девиц, а потом говорит им то, что они хотят услышать.

– Ты была невинна? – спросил Грег, ласково взглянув на Нэнси.

Она кивнула.

– Во всех смыслах. В физическом, интеллектуальном, духовном… Глупенькая девочка, подсознательно ищущая личность, способную заменить ей отца. Для Эдвина я была легкой добычей. Именно тем, что ему больше всего нравится. Он любит нежных девиц. Чтобы легко было пережевывать.

– Уверен, Гастингсу никогда прежде не попадалась такая девушка, как ты, – мягко произнес Грег.

– Он так мне и говорил, – сухо заметила Нэнси. – Мы сидели на траве под яблоней в его саду. Он угощал меня шампанским и читал сонеты Шекспира. Словом, море романтики.

– Ты любила его?

– Разумеется, мне так казалось!

– И ты думала, что он тоже любит тебя?

– Да. Во всяком случае, поначалу. Позже я сообразила, что Эдвин не способен любить.

– Почему?

– Потому что, когда мы занимались любовью, он всегда был очень сосредоточен на себе и своих желаниях. Знаешь, как в кинокомедии иногда показывают сидящих за столом жадных людей? Они хватают еду руками и запихивают в рот, будто боятся, что кто-то отнимет. Эдвин вел себя похожим образом. Возможно, я не слишком искусна в сексе, дорогой, но уверена: любящий человек так себя не ведет. Мне иногда казалось, что Эдвин меня насилует.

– Бедняжка, – вздохнул Грег. – Очень жаль, что в твоей жизни был такой период.

– Не жалей. Ты показал мне, каким восхитительным может быть интимное общение. Научил любить и быть любимой. С тобой я всегда чувствовала себя самой красивой женщиной в мире. Эдвин же хотел принизить меня. Он очень любил властвовать. И всячески показывал, что я нахожусь в полной его власти. Эдвин был не только моим преподавателем, но и деканом факультета. Когда я попыталась разорвать отношения с ним, он ясно дал понять, что мне не удастся сдать экзамены. Словом, я оказалась в западне.

Впереди показался Бейкерсфилд. Вскоре они повернули на Гарден-стрит и спустя несколько минут въехали на территорию виллы.

Разговор возобновился в столовой, когда, окончив ужин, Грег и Нэнси пили кофе.

– Ты пыталась рассказать кому-нибудь о том, что происходило между тобой и Гастингсом? – спросил Грег.

– Понимаешь, я находилась под его влиянием, – сказала Нэнси. – Представь себе робкую наивную первокурсницу. А Эдвин – профессор, автор нескольких учебников. Так что все козыри были у него. И потом я продолжала убеждать себя, что ошибаюсь, что не вправе думать о нем плохо. Словом, я ни с кем не делилась своими неприятностями. Просто все больше и больше впадала в депрессию.

– А экзамены сдала?

– Еще как! – мрачно усмехнулась Нэнси. – Лучше всех в группе. Только я знала, что не заслуживаю высоких оценок. Ведь я толком и не училась. Потому что была не в состоянии – чувствовала себя слишком несчастной, чтобы браться за учебники. Мои оценки являлись некой платой за пребывание в постели Эдвина. Некоторые студенты догадывались, что происходит. Начались пересуды. Многие разозлились, потому что учились лучше и больше меня, а экзамены сдали хуже.

– Повадки Гастингса известны многим, – заметил Грет. – Я беседовал и со студентами, и с преподавателями. Гастингс многим студенткам помешал нормально учиться. И в каком-то смысле сломал им жизнь.

– Да, – кивнула Нэнси, презрительно усмехнувшись. – Некоторым преподавателям известно о похождениях декана. Но все предпочитают помалкивать. Он считается слишком уважаемой персоной.

– Рано или поздно все это выплывет на поверхность.

– Сомневаюсь. По-моему, Гастингс неуязвим.

– А что случилось на втором курсе?

– В один прекрасный день я поняла, что не сдам очередную сессию. Ведь все продолжалось по-прежнему: я не училась, а лишь плакала целыми днями. Поэтому, повинуясь внезапному импульсу, я забрала документы и уехала в Лос-Анджелес. Надеялась там найти работу…

– А встретила меня, – сказал Грег.

– Да, – улыбнулась Нэнси. – Но это произошло более чем через полгода.

Грег покачал головой.

– Из огня да в полымя!

На губах Нэнси вновь появилась улыбка.

– Можно и так сказать. – Она извлекла из кармана джинсов сложенный вдвое конверт. – Дорогой, я не знаю, что здесь написано. Просто не помню. Но письмо предназначалось тебе, а ты так его и не получил. Между прочим, я ждала ответа. А когда не дождалась, решила, что ты не можешь простить меня за мой побег. Что твое молчание и есть ответ. И тогда, глубоко оскорбленная, я решила больше не писать и не звонить тебе. – Она немного помолчала. – Мне очень жаль, что все так вышло… Что бы ни было в этом письме, оно отражает мое тогдашнее состояние. Может, там полный бред… но мне все равно хочется, чтобы ты это прочел.

Она протянула Грегу конверт.

Он взял, не сводя с нее глаз.

– Спасибо. Поверь, для меня чрезвычайно важен тот факт, что ты написала мне письмо. Даже если оно не содержит ничего особенного.

С этими словами Грег распечатал конверт и вынул исписанный листок бумага.

Пока он читал, Нэнси стояла у окна, глядя на окутанный сумерками сад. Услышав шелест складываемой бумаги, она обернулась.

– Ну что скажешь?

– Это… похоже на просмотр сюжета, снятого о собственной жизни. Читая, я вспомнил, как мы встретились…

– Я тоже только что думала об этом. Едва увидев тебя на съемочной площадке, я поняла, что в моей жизни появилось что-то особенное. И очень важное.

– Со мной тогда тоже происходило нечто подобное. Когда мой взгляд упал на тебя, я сразу решил: ты должна стать моей.

Нэнси усмехнулась.

– А помнишь, как мы впервые занимались любовью? Прежде я даже не подозревала, что такое возможно. А потом почему-то все испортилось. Известие о беременности выбило меня из колеи… Как же мне было плохо, когда я уезжала от тебя! И морально, и физически. Проклятый энцефалит словно проглотил меня в Глендейле, а через две недели выплюнул, слабую и измученную… Не представляешь, как я изумилась, когда ты появился на пороге моего магазина. Сейчас мне даже самой странно, что потребовалось несколько недель, чтобы я осознала: ты даешь мне еще один шанс. Еще одну возможность стать счастливой. Раз и навсегда.

– Ты в самом деле так думаешь? – с надеждой спросил Грег.

Нэнси посмотрела ему в глаза.

– Да, дорогой. Сейчас я так счастлива, что счастливее быть просто невозможно. Скорее всего, я этого не заслуживаю. Ведь мне понадобилось столько времени, чтобы понять, кто ты!

Грег улыбнулся.

– А кто я?

– Как-то раз Рэчел сказала мне, что ты очень необычный человек. Похож на волшебника. Она говорила, что ты способен совершать удивительные вещи. И это действительно так. Но ты гораздо интереснее. И важнее. Потому что любишь меня.

– Да, – сказал он. – Люблю.

– А я люблю тебя, – прошептала Нэнси. – Надеюсь, ты сможешь простить мне мою глупость. Забыть боль, которую я причинила тебе.

– Дорогая, это я надеюсь на твое прощение. За то, что давил на тебя, добивался любви… как будто этого можно достичь силой. Так что ты тоже дала мне второй шанс. И я, наконец, увидел, какая ты интересная, чудесная, удивительная личность!

В горле Нэнси словно образовался ком. Она попыталась проглотить его, но тщетно.

– Что там написано? – кивнула Нэнси на письмо, которое Грег по-прежнему держал в руке. – Всякая чушь, как я и думала?

– Прочти сама. И вынеси решение.

Она взяла исписанные странички из его пальцев. Да, почерк ее. Местами вялый и невнятный, он выдавал тогдашнее состояние Нэнси. Она начала читать.

«Мой дорогой Грег, пишу тебе, находясь в центральной больнице Глендейла. Я провела здесь две недели. Оставляя тебя в Лос-Анджелесе, я уже была очень больна – энцефалит. Мой мозг был инфицирован. Несколько дней я находилась в коме. А когда ко мне вернулось сознание, врачи сказали, что у меня произошел выкидыш. Я потеряла ребенка.

Мне очень горько сообщать тебе эту печальную новость. Ведь ты был так счастлив, узнав, что у нас будет малыш! И хотя поначалу я была обескуражена известием о своей беременности, в глубине души мне очень хотелось родить твоего ребенка.

Сейчас я чувствую себя полностью опустошенной. Как дерево, лишенное всех листьев. Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь преодолеть это чувство. Я похожа на существо, обитавшее в раю, но неожиданно свергнутое в преисподнюю. Честно говоря, мне самой непонятно, почему я бросила тебя, почему все окружающее виделось мне в столь мрачном свете.

Знаю, что люблю тебя и больше у меня в жизни никогда не будет подобной любви. В то же время я осознаю, что очень сильно обидела тебя. Так что свои страдания я заслужила сполна. Но ты-то ни в чем не виноват! Если бы я не была столь самонадеянна, если бы послушалась тебя и обратилась к врачу раньше, возможно, наш ребенок остался бы жив. Мне кажется, что все испытания были посланы мне за мой эгоизм.

Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня. Если нет – я пойму. Ты столько сделал для меня, а я оказалась слишком взбалмошной и недостойной тебя. В итоге величайшая любовь моей жизни оказалась потерянной – по моей собственной еще.

Меня выпишут из больницы сегодня или завтра. Отчим настаивает на том, чтобы до полного выздоровления я поселилась у него. Но что-то мешает мне принять его приглашение. Я решила немного пожить у своей здешней подруги Ширли Карпентер. Ее адрес и телефонный номер указываю в конце письма.

Если я еще нужна тебе, найдешь меня у Ширли. Дорогой, пожалуйста, приезжай за мной! Даже если сердишься. Можешь ругать меня последними словами, только приезжай. И помоги мне излечиться от этой боли, потому что без тебя я не справлюсь.

Знай, что я тебя люблю. Твоя Нэнси».

Она дочитывала письмо с глазами, полными слез.

– Ты помнишь, как писала это? – спросил Грег.

– Да, сейчас вспомнила. Тогда я ненавидела себя за глупую гордость. Впрочем, не исключено, что именно она не позволила мне отправить это полное признаний письмо.

– Что ж, нам обоим требовалось время…

Нэнси взглянула на него и прошептала:

– А если бы я отправила письмо, ты приехал бы ко мне?

– Конечно. Ты сама это знаешь.

– Тогда все было бы по-другому.

– Верно. Но не факт, что лучше, чем сейчас. Нам обоим нужно было пережить этот год, чтобы понять, что мы потеряли. Например, я научился прислушиваться к тебе, не ограничивать твои порывы, уважать желания и помогать достигать их, а не настаивать на том, чтобы ты все делала по-моему.

– А я поняла, что иной раз тебе лучше известно, в чем я нуждаюсь, – улыбнулась Нэнси сквозь слезы. – Что ты старше и мудрее. И понимаешь меня лучше, чем я сама.

– Но самое главное – нам нужно было понять, как мы любим друг друга. – Грег подошел к Нэнси и крепко обнял ее.

Она потянулась вверх, поцеловала его в губы, затем шепнула:

– Я больше никогда не потеряю тебя, дорогой, никогда!

– А я не позволю тебе уйти от меня, – отозвался Грег, вдруг охрипнув от волнения.

– Куда мне идти? – счастливо улыбнулась Нэнси. – Ведь по сути я давно твоя жена. А ты мой муж.

– И ты согласна оформить наши отношения официально?

– Конечно, дорогой.

– Тогда… Тогда… – От восторга Грег на мгновение как будто потерял дар речи. – Ох и свадьбу мы устроим, солнышко! На весь Голливуд! Всех друзей созовем…

Он порывисто наклонился к Нэнси, и их губы вновь встретились.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache