Текст книги "Весна любви"

Автор книги: Линн Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

6

Грег привез притихшую Нэнси обратно на виллу.

– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Утром позвоним в техпомощь – и все уладится.

– Благодарю, что отправился следом за мной, – угрюмо произнесла Нэнси.

– Я понял, что ты проколола шину, и поспешил вдогонку, – мягко пояснил Грег. – Ты рванула отсюда как перепуганная кошка. Счастье, что все хорошо кончилось. – Он пристально взглянул на Нэнси. – О, да ты дрожишь! Идем наверх, там в ванной есть купальный халат, переоденешься. Кстати, твои вещи тоже наверху, я их тебе отдам.

В большой пустой вилле стояла тишина, однако она показалась Нэнси приветливой, когда они с Грегом поднимались по широкой мраморной лестнице. Своей спальней он избрал одну из комнат, окна которой выходили на лужайку позади дома. Это было большое помещение с обширной кроватью.

Пока Нэнси стаскивала мокрую одежду, сушила полотенцем голову и облачалась в белый махровый халат, Грег развел огонь в камине.

– Надо прочистить дымоходы, – заметил он, взглянув на Нэнси через плечо. – Первым делом займусь этим, когда куплю эту виллу.

– Ты действительно собрался ее приобрести?

– Да. Скоро мне придется заняться поисками персонала для поддержания здесь порядка.

– Признаться, когда об этом зашел разговор в моем магазине, мне показалось, что ты просто пускаешь пыль в глаза Сюзен. Я ни на секунду не поверила в серьезность твоих намерений.

– Почему?

– Ну… во-первых, это шикарная вилла, даже несмотря на то, что ее требуется привести в порядок. Наверняка владельцы запрашивают за нее целое состояние!

– Деньги – это именно то, что есть у меня в избытке, – пожал плечами Грег. – Тебе ли этого не знать!

– А во-вторых, ты не тот человек, чтобы взваливать на себя подобную собственность.

Грег удивленно взглянул на нее.

– Как это следует понимать?

– Ведь у тебя квартира в Лос-Анджелесе, – сказала Нэнси, живо вспомнив роскошные, оформленные в ультрасовременном стиле апартаменты, где, тем не менее, она была очень несчастна. – Ты всегда говорил, что больше ни в чем не нуждаешься. Проблем никаких, уход минимальный, запер дверь – и лети в любой конец света. А здесь целое поместье. Это совершенно другое дело.

– Не спорю, – кивнул Грег. – Но, видишь ли, солнышко, я тоже сильно переменился с тех пор, как мы расстались. Можно сказать, повзрослел, так же, как и ты. – Он поставил на кровать небольшой кожаный кейс. – Здесь принадлежащие тебе мелочи, но все смешалось, так что придется разбираться.

Присев на край постели, Нэнси заглянула в кейс. Его содержимое могло служить своеобразной иллюстрацией ко всей ее жизни. Внутри находились фотографии родителей Нэнси, молодых и беззаботных. Ее собственные детские снимки – симпатичная девчушка в кудряшках. Затем карточки матери и Алекса, отчима Нэнси. На этих фотографиях мать выглядит по-иному. На ее лице словно лежит печать утраты.

Здесь же находились школьные снимки Нэнси, по которым можно было проследить, как из нескладной девочки-подростка она постепенно превращается в красивую девушку. И, наконец, фотография, запечатлевшая Нэнси в возрасте девятнадцати лет. Тогда она всецело находилась под влиянием Эдвина Гастингса, университетского профессора, соблазнившего ее.

Кроме снимков в кейсе были и другие предметы – письма, бусы, кольца, театральные билеты и тому подобные мелочи. И еще черный бархатный футляр.

Грег взял его и открыл крышечку.

– Помнишь? – спросил он, усаживаясь на кровать рядом с Нэнси.

В его пальцах сверкнуло сапфировое ожерелье. Нэнси взглянула на украшение, которое Грег подарил ей, узнав, что она беременна. Подарок был настолько дорогим, что породил тогда у Нэнси новый приступ паники. Красивые граненые камни словно олицетворяли собой звенья цепи, приковавшей ее к Грегу.

– Надень, – попросил он, открывая замочек.

– Не хочу.

– Хотя бы на минутку! Ведь ты только разок примерила его, и все.

– Лучше продай его. Оно слишком дорогое, чтобы валяться без дела.

– Я никогда не продам эту вещь. Она твоя, солнышко. – Обернув ожерельем шею Нэнси, Грег защелкнул замочек. – Вот так.

Нэнси опустила взгляд на прозрачные синие камни.

– Нет, – произнес вдруг Грег. – Халат портит все впечатление. Дай-ка я… – Не договорив, он расстегнул пару верхних пуговиц и сдвинул халат вниз по плечам Нэнси, почти полностью обнажив полную упругую грудь. – Так гораздо лучше, – хрипло прошептал он.

Теперь ожерелье действительно смотрелось по-другому. Оно словно ласкало безупречную, сливочного оттенка кожу Нэнси.

– Какая ты красивая! – восхищенно прошептал Грег, склоняя голову и пряча лицо в искусительной ложбинке меж двух прелестных выпуклостей.

В следующее мгновение Нэнси ощутила прикосновение его губ. Она вновь задрожала, но на этот раз не от холода. Ее глаза сами собой закрылись, голова запрокинулась, а пальцы погрузились в густые темные волосы на затылке Грега.

– Я так скучал по тебе, – тихо произнес он, поднимая голову. – А ты? Ты скучала?

Во рту у нее пересохло.

– Поначалу да…

– Поначалу?

Нэнси промолчала. Ей не хотелось рассказывать об ужасных одиноких днях и ночах, которые ей довелось пережить вскоре после выписки из больницы. Зачем Грегу знать, как тосковала она по его объятиям?

Зато позже Нэнси порадовалась, что Грег не приехал за ней. Иначе она вернулась бы в золотую клетку и никогда не открыла бы собственного дела.

– Нет, ничего… не обращай внимания, – прошептала Нэнси.

Грег уже целовал ее шею, упиваясь ароматом кожи. Она погладила его широкие плечи, но потом попыталась отстраниться.

– У тебя есть комната для гостей?

– Зачем она тебе? Ведь мы и так в спальне, – произнес Грег, касаясь губами ее подбородка. – У нас впереди вся ночь. – Он поочередно поцеловал уголки рта Нэнси. – Останься со мной. Ты ведь не хочешь проводить эту ночь в одиночестве так же, как и я…

Нэнси не нашлась с ответом. Впрочем, Грег его и не ждал. Он быстро расстегнул оставшиеся пуговицы, распахнул полы халата и прикипел взглядом к крупным отвердевшим соскам. В следующую минуту Нэнси ощутила на одном из них его губы.

– Просто чудо! – шепнул Грег, словно делясь с Нэнси секретом. – Они словно живут своей жизнью…

Она улыбнулась.

– Прикладная магия, – тихо произнесла Нэнси и позволила Грегу увлечь ее в объятия.

Она забыла – или, вернее, спрятала эти воспоминания даже от себя самой, – какой восхитительной может быть любовь с Грегом.

Он не только обладал красивым телом, но и умело использовал его, чтобы дарить удовольствие и получать его. Страсть Грега была неутолима. Время от времени они засыпали, обняв вдруг друга, но потом Нэнси вновь пробуждалась, ощутив его поцелуи и прилив нового желания.

Дождь монотонно стучал в окна, как будто вовсе не собираясь прекращаться. И удобная широкая постель словно превратилась для Нэнси и Грега в отдельный, созданный только для них одних мир.

Грег встал, чтобы подбросить дров в камин, и Нэнси приподнялась на локте, с удовольствием наблюдая за ним. Сейчас он походил на таинственное и восхитительное божество из древней легенды.

Затем Грег вернулся, сел рядом с ней. Когда его ладони ласково заскользили по груди Нэнси, та издала мурлыкающий звук – точь-в-точь как большая сытая кошка.

– Это правда, что у тебя никого не было с тех пор, как мы расстались? – спросил Грег.

– Конечно. Зачем мне врать?

– Просто я ревную.

– У тебя нет для этого причин, – улыбнулась Нэнси.

– Я доставляю тебе удовольствие?

– Если ты до сих пор не понял этого, то должен быть глухим и слепым!

Он рассмеялся.

– Тогда почему…

– Что?

– Почему ты все время стремишься уйти от меня?

– Видишь ли, действие наркотиков наверняка бывает приятным, но, тем не менее, я их не употребляю. То же самое с тобой, Грег.

– Не очень-то приятно, когда тебя сравнивают с наркотиком.

– Я могу принимать тебя лишь в разумных дозах и строго по необходимости, – улыбнулась Нэнси. – А получать только по рецепту.

– Покупать, ты хотела сказать. Но я не продаюсь. Кроме того, я и так принадлежу тебе. И лишь тебе одной.

Ласкающая рука Грега достигла лона Нэнси, и та раздвинула ноги.

– Да, – шепнула она. – Но все равно это похоже на прием опиума по предписанию врача. Слишком большое искушение.

Увидев, что Нэнси закрыла лицо руками, Грег поцеловал ее пальцы.

– Что случилось?

– Не знаю почему, но я не могу противостоять тебе, – сдавленно произнесла она. – Временами ты действительно представляешься мне сильнодействующим наркотиком, от пристрастия к которому мне никогда не удастся освободиться.

Грег вздохнул.

– Зачем тебе освобождаться? Поверь, мне никогда еще не доводилось испытывать к кому-либо столь сильных чувств. И я знаю, что больше никого так не полюблю. Ты женщина моей мечты, величайшая любовь всей жизни. С того момента, когда я впервые увидел тебя на съемочной площадке, мне стало ясно, что ты должна стать моей. А когда ты покинула меня, весь мир будто погрузился во мрак.

– Почему ты отправился в Глендейл? – сдавленно спросила Нэнси, – Почему не веришь мне, если любишь так сильно?

– Солнышко, это ты не доверяешь мне. Я ездил в больницу вовсе не для того, чтобы разнюхать обстоятельства твоего выкидыша, но потому, что ты рассказала мне о самовольном прекращении приема препаратов, предотвращающих возможные последствия энцефалита.

Нэнси отняла руки от лица и взглянула на Грега.

– Каким образом это касается тебя?

Он вздохнул.

– Ведь тебе прекрасно известно, насколько опасна эта болезнь. Я забеспокоился, узнав, что ты перестала принимать таблетки. И захотел узнать о возможных последствиях. Ради твоего же блага.

– Это не оправдывает твоего поведения!

– Наверное. Но самое главное заключается в том, что ты не должна была прерывать лечение. Я разговаривал с невропатологом, наблюдавшим тебя в больнице, Стэнли Хэффилдом, – так, кажется? – и он тоже очень беспокоится за тебя. Выяснилось, что ты должна периодически приезжать для осмотра, но этого не произошло ни разу с момента выписки из больницы.

– Я хорошо себя чувствую, и это для меня гораздо важнее посещений доктора Хэффилда.

– Глупышка, – со вздохом констатировал Грег.

Немного помолчав, он погладил Нэнси по голове.

– Ты тоже для меня как наркотик.

– Вот видишь! Мы вредны друг для друга.

– Гм… я бы с этим не согласился. – Он наклонился и легонько поцеловал сначала живот Нэнси, а затем бедра. – Но, когда ты ушла, мне стало ясно, что я почти ничего не знаю о тебе. Наша жизнь в Лос-Анджелесе была такой насыщенной – работа, поездки, встречи… Нам даже некогда было сесть и поговорить. Оставаясь наедине, мы занимались любовью, а потом засыпали. А назавтра все начиналось сначала.

– Просто ты не хотел меня выслушать, – ворчливо возразила Нэнси.

– Сейчас хочу.

– Ты не сможешь этого сделать, пока не прекратишь целовать меня, – заметила она, глядя на Грега, чья голова уже находилась между ее раздвинутых бедер.

– Но ведь я слушаю ушами, а не губами, – невнятно пробормотал тот, щекоча языком самую чувствительную точку ее тела.

– Все равно уже поздно о чем-либо говорить, – простонала Нэнси. – Момент упущен.

Грег поднял лицо и посмотрел ей в глаза.

– Нет, дорогая, у нас еще все впереди.

– Но дальше не может так продолжаться!

Он уперся локтями в постель.

– О чем это ты?

– Ты сказал, что ничего не знаешь обо мне, и это правда. Тебе кажется, что ты понимаешь меня, но есть вещи, не подвластные твоему восприятию.

– Например?

– Ну взять хотя бы то, что сделал со мной Эдвин Гастингс. И вероятность чего пугает меня в отношениях с тобой. Кое-что отравляет мне даже самые счастливые минуты нашего общения.

– Расскажи об этом, Нэнси. Прямо сейчас. Я слушаю.

– Уже поздно о чем-либо говорить.

Лицо Грега приняло озабоченное выражение.

– Чего ты хочешь, солнышко?

– Чтобы ты оставил меня в покое.

– Об этом не проси. Я и так целый год провел без тебя.

– Если ты купишь эту виллу и поселишься здесь, я перееду в другой город.

– Нэнси!

– Обещаю, так и будет, – кивнула та. – Закрою магазин, погружу вещи в фургон и укачу в такое место, где ты меня никогда не найдешь.

– Как ты можешь так говорить после того, чем мы только что занимались?

– Пойми же, наконец, мне необходимо время!

– Но у тебя был целый год, – заметил Грег. – Если тебе этого было недостаточно, чтобы восстановить душевное равновесие, то не хватит никакого.

– Конечно, не хватит, если ты будешь постоянно рядом.

– Нет, не проси меня расстаться с тобой, – твердо произнес Грег. – Я все равно не сделаю этого. Но готов пойти на компромисс.

– На какой?

– Я не стану на тебя наседать, дам сколько угодно времени, узнаю о тебе все, что ты захочешь сообщить. И не стану тебе мешать.

– Что ты под этим подразумеваешь? – подозрительно спросила Нэнси.

– Если ты останешься в Бейкерсфилде, я согласен видеться с тобой только тогда, когда ты сама этого захочешь. Все будет происходить на твоих условиях.

– И никаких неожиданных визитов?

Грег улыбнулся.

– Нет. Только по предварительной договоренности.

– Я тебе не верю, – покачала Нэнси головой.

– Напрасно. Я готов спрашивать разрешения перед каждой встречей. Если скажешь «нет», не приеду. Но взамен ты тоже должна кое-что пообещать.

– Что?

– Во-первых, ты поможешь мне обустроить эту виллу. Сама выберешь обои, портьеры, мебель и тому подобное. Я во всем полагаюсь на твое чувство стиля и компетентность. Данное условие распространяется также на подготовку приемов, которые будут проводиться как минимум раз в неделю.

– Ну да! – хмыкнула Нэнси. – Кого ты хочешь обмануть? Если я соглашусь с этим требованием, мы все время будем вместе.

– Не обязательно. Ведь у меня тоже есть дела. Встречаться станем только в случае возникновения необходимости. Скажем, если понадобится что-то обсудить. Или если тебе просто захочется меня увидеть. Платить за работу я буду столько, сколько ты скажешь.

Нэнси вскинула бровь.

– Сколько скажу?

– Ведь я щедрый человек, сама знаешь.

– А если тебе не понравится то, что я сделаю?

Грег с улыбкой погладил ее по щеке.

– Малышка, у тебя идеальный вкус. Реализуй любые свои фантазии. Я не стану вмешиваться. Действуй так, как если бы ты являлась здесь хозяйкой.

– А бюджет?

– Для этих целей я выделю тебе персональную чековую книжку.

– Ну допустим. А какие еще обещания я должна дать?

– Второе условие: ты обязана нанести визит доктору Хэффилду. Причем как можно скорее.

– А третье?

– Это самое, – сказал Грег, целуя покрытое темными волосками лоно Нэнси. – Ты должна быть верна мне и звать меня, когда тебе понадобится любовь.

Она задумчиво погладила Грега по волосам.

– Я получаю деньги и секс… но оставишь ли ты мне свободу?

– Да, если тебе этого хочется. И если ты так ставишь вопрос.

– Значит, я получаю деньги и секс на своих условиях?

Грег улыбнулся.

– Да. По-моему, это хорошее предложение. Соглашайся.

– Не знаю, не знаю… Нужно подумать.

Ей в самом деле требуется все обдумать. И вспомнить, как это было.

7

Несмотря на большое число событий, случившихся за минувший год, Нэнси хорошо помнила все, что предшествовало разлуке.

Прежде всего, как они с Грегом встретились.

Нэнси участвовала в подготовке декораций к фильму, действия которого происходили во времена Гражданской войны. Съемки проводились не в павильоне, а в настоящем доме, относящемся примерно к тому же периоду. Перед Нэнси стояла задача любыми способами замаскировать вполне современную батарею центрального отопления в комнате, где в тот день предстояло играть актерам.

И она с честью выпуталась из положения, поместив перед радиатором большую вазу с пышным букетом.

Когда почти все было готово, за спиной Нэнси раздалось:

– Грег уже здесь!

Разумеется, Нэнси знала, кто снимает этот фильм, но никогда не встречалась со знаменитым Грегом Уордсвортом, так как обычно тот являлся на съемочную площадку, когда подготовка декораций была завершена.

Итак, Нэнси обернулась и увидела легендарную личность. Прежде Грег представлялся ей этаким статным седовласым джентльменом, непременно в очках.

Никто не сказал Нэнси, что знаменитый режиссер самый красивый мужчина на свете.

Ее сердце бешено забилось.

Грег стоял в некотором отдалении и беседовал с директором картины. На нем были синие джинсы и рубашка из той же ткани. Темноволосый, с лицом, словно отлитым из мрамора резцом древнегреческого скульптора, он, казалось, существовал для того, чтобы покорять женские сердца.

Выразительные темно-серые глаза Грега были обрамлены черными ресницами. Изгиб бровей свидетельствовал о страстности натуры.

Волосы Грега в те дни были короче и пострижены очень стильно. Сам он имел более ухоженный вид, чем когда год спустя вошел в магазин Нэнси.

Однако самое сильное впечатление на нее произвели губы Грега. Более красивого мужского рта ей прежде видеть не доводилось. В нем ощущалась чувственность, а также уверенность человека, привыкшего к тому, чтобы его команды выполнялись. Не в силах оторвать взгляд от губ Грега, Нэнси невольно представила, как они прижимаются к ее собственным в глубоком жарком поцелуе, которого она ждала всю жизнь.

Затем Нэнси увидела, что режиссер смотрит в ее направлении. Их взгляды встретились с Эффектом почти физического прикосновения. Нэнси почудилось, будто пол сдвинулся под ее ногами.

В следующую минуту директор картины тронул Грега за плечо и стал что-то быстро ему объяснять. Некоторое время тот слушал, но потом вновь взглянул в сторону Нэнси. Заметив, куда смотрит режиссер, директор фильма пояснил:

– Это одна из наших оформительниц, Нэнси Бэссет. Все эти чудесные цветочные композиции – ее заслуга.

Грег пересек комнату и протянул Нэнси руку для пожатия. Его ладонь была теплой и крепкой. Он прямо посмотрел в глаза Нэнси.

– Ваша работа действительно великолепна.

Она не помнила, что ему ответила, помнила только, что покраснела до корней волос.

Затем начались съемки, но на этот раз директор попросил Нэнси на всякий случай задержаться: вдруг вновь понадобится ее помощь. Она бродила позади камеры и оператора, стараясь не подходить слишком близко к Грегу, но не сводя с него зачарованных глаз.

Один раз Грег неожиданно оглянулся. Нэнси не успела отвернуться, и их взгляды вновь схлестнулись на мгновение.

Когда было снято несколько эпизодов и работа закончилась, Грег приблизился к Нэнси.

– В этот уикенд я даю ужин для друзей. Не возьметесь ли украсить стол цветами? У вас это так хорошо получается! Поможете мне?

– Да, – без колебаний ответила она. – Конечно, помогу.

Так все и началось.

Затем события начали разворачиваться с такой скоростью, что просто голова шла кругом.

Разумеется, Нэнси превратила обеденный стол Грега в нечто такое, от чего трудно было оторвать взгляд. В последний момент, когда она готовилась покинуть роскошную квартиру Грега, тот попросил ее остаться и поужинать с ним и его друзьями.

Нэнси словно попала в сказку. Во-первых, ее сразили апартаменты Грега; во-вторых, гости – всемирно известная голливудская актриса, лауреат премии «Оскар», и не менее знаменитый киносценарист, поляк по происхождению; в-третьих, то, с какой легкостью эти люди говорили о знаменитостях, а также проектах и гонорарах, оценивающихся в десятки и сотни миллионов долларов.

Ну и конечно, сам Грег Уордсворт. Немного привыкнув к его сногсшибательной внешности, Нэнси обнаружила много других качеств – искрометный ум, оригинальный взгляд на мир и жизнь вообще. Никогда прежде Нэнси не встречала подобных людей. Грег просто очаровал ее.

С самого начала она почувствовала себя выведенной из равновесия – суденышко, оказавшееся в эпицентре урагана и увлеченное им в неведомом направлении.

Впервые Нэнси отчетливо осознала, как сильно оторвалась от реальности, когда Грег пригласил ее на премьеру детского фильма – чудесной сказки, – для которого помог найти средства. Первый показ прошел с головокружительным успехом, фильму пророчили огромный кассовый успех.

Они вышли из переполненного людьми кинотеатра. Теплая июльская ночь была сказочно хороша, бархатно-черное небо сплошь усеяно звездами. Им предстояло отправиться на вечеринку, устроенную для занятых в фильме актеров и съемочной группы.

Нэнси казалось, что она спит и видит прекрасный сон, события которого, впрочем, происходят слишком быстро, чтобы ими можно было насладиться в полной мере.

Грег помог ей сесть в такси.

– Хочу тебе кое-что сказать, – заметила она, когда они устроились на заднем сиденье.

Грег обнял ее.

– Ты такая красивая! – Он принялся целовать ее лицо и шею. – Прелестнее тебя я не встречал женщины…

Ее голова кружилась.

– Постой! – взмолилась Нэнси спустя минуту. – Мне нужно сказать тебе нечто очень важное!

– Мне тоже, – ответил Грег, касаясь губами ее шеи. – Ты самое совершенное существо в мире…

– Да послушай же меня!

– Хорошо. Сначала говори ты, а потом я тоже кое-что скажу.

– Завтра я должна уехать в Сан-Диего.

– Что? – удивился Грег.

Он даже отодвинулся, чтобы посмотреть на Нэнси.

– Зачем?

– У Алекса день рождения. Это мой отчим. Я всегда навещаю его в этот день.

– Невозможно, – с улыбкой покачал Грег головой. – Мы улетаем в Хьюстон. Это моя новость.

– То есть? – не поняла Нэнси.

– У нас билеты на завтрашний рейс, на одиннадцать часов. Я должен встретиться кое с кем. Попутно я решил устроить для нас с тобой небольшой отпуск. Разумеется, все будет на высшем уровне.

– Но Грег! – ахнула она. – Я не могу просто так взять и сорваться в Хьюстон!

– Почему? Мне известно, что всю следующую неделю ты не работаешь. Тебе понравится Хьюстон, не сомневайся!

– Не в этом дело. Алекс обидится, если я не приеду.

– Послушай, уверен, твой отчим не придет в восторг от мысли, что ради него ты отказалась от приятной поездки в Хьюстон.

– Но почему ты меня не предупредил?

– Ну, во-первых, я принял это решение только вчера. А во-вторых… – Он чмокнул Нэнси в губы. – Я хотел сделать тебе сюрприз.

– Но я даже не успею собраться!

– Бери с собой пустой чемодан. В Хьюстоне я куплю тебе новый гардероб.

Нэнси опешила.

– Да, но как же Алекс?

– Мы пошлем ему корзину деликатесов. Я сделаю заказ и распоряжусь, чтобы кто-то из моих людей доставил его вместе с подарком. Скажем, с золотыми запонками. Устраивает?

– Алекс на пенсии и больше не носит запонок, – неуверенно произнесла Нэнси.

– Тогда набор клубных карточек для гольфа?

– Грег, ты сумасшедший! Я даже подумать не могла бы о таких дорогих подарках!

Грег взглянул на нее с лукавой улыбкой.

– Разве ты еще не догадалась? Твоя жизнь изменилась навсегда.

Так оно и было.

Разумеется, утром Нэнси улетела с Грегом в Хьюстон. Она запретила ему отправлять Алексу дорогие подарки – отчима смутили бы подобные излишества. Вместо этого Нэнси по телефону поздравила его с днем рождения и объяснила, почему не может приехать.

Алекс воспринял все нормально и даже порадовался за Нэнси. Ему было известно о романе приемной дочери с университетским преподавателем, и он считал, что той следует найти себе мужчину, способного придать ее жизни стабильность.

Тогда оба еще не догадывались, что Грег Уордсворт меньше всего отвечает этим требованиям. Хотя в том, что касается привычки управлять всем и вся, он действительно отличался от Эдвина Гастингса.

В Хьюстоне они стали любовниками, Нэнси навсегда запомнила, как это произошло.

Оглядываясь назад, она искренне удивлялась тому, что до той поры между ними отсутствовала физическая близость. Они были знакомы уже две недели, но, хотя Грег часто и страстно целовал Нэнси, в остальном держался, что называется, как истинный джентльмен.

Все изменилось в одну тихую звездную ночь. Они вернулись в номер после изысканного ужина в гостиничном ресторане. Нэнси не знала, то ли на нее так подействовало несколько выпитых коктейлей, то ли это полная луна привела, ее в неистовство.

Или сам Грег Уордсворт.

А может, то, как он обнял Нэнси и поцеловал. Такие поцелуи она прежде видела лишь в старомодных романтических фильмах. Эдвин Гастингс никогда ее так не целовал. О чем-то подобном Нэнси мечтала в юности, когда звезды были еще такими же яркими, как в тот незабываемый день.

Объятия Грега были такими крепкими, поцелуй – таким страстным…

Нэнси едва не растаяла. Она погрузила пальцы в густые волосы на затылке Грега, наслаждаясь изысканным, подчеркнуто мужским ароматом, исходившим от него.

– Ты самая красивая женщина на свете, – прошептал Грег, нежно скользя ладонями по ее спине. – В ту минуту, когда я впервые увидел тебя, во мне вспыхнуло настолько сильное желание, что меня бросило в дрожь.

– Со мной происходило то же самое, – с трепетом призналась Нэнси.

Тогда Грег подхватил ее на руки – точь-в-точь как в наивных старинных мелодрамах, – отнес в постель и уложил так осторожно, будто она была сделана из чрезвычайно хрупкого материала.

Он раздевал Нэнси очень медленно, перемежая свои действия частыми поцелуями, от которых ее губы вскоре слегка припухли. С Эдвином у нее никогда не происходило ничего подобного. Тот не считал нужным прислушиваться к ее чувствам. Но так как до того момента Эдвин был единственным любовником Нэнси, она даже не представляла, что страсть способна нарастать, в конце концов, превращаясь в острейшее желание – мощное, дикое и… красивое.

Грег целовал ее обнаженную грудь, живот, бедра. Чего-то вдруг испугавшись, она попыталась помешать ему продвинуться дальше.

– Что? – спросил Грег.

– Я… У меня никогда не было этого раньше, – с запинкой прошептала Нэнси.

Он улыбнулся, сияя в полумраке взглядом.

– Никогда?

– Нет.

– Тогда тебе непременно нужно это испытать. Здесь нет ничего предосудительного.

Для кого как! – мелькнуло в мозгу Нэнси. Эдвин не относился к ее телу, как к чему-то прекрасному, а лишь воспринимал его в качестве объекта, способного удовлетворить физический голод.

Устроившись между раскрытых бедер Нэнси, Грег нежно поцеловал интимный участок ее тела, затем рассказал, как приятно ему это делать. Он осторожно раздвинул покрытые волосками женские складочки и прикоснулся языком к самым потаенным местам.

Удовольствие от этого поцелуя было самым изысканным из всех ощущений, испытанных Нэнси в жизни. Казалось, Грегу известна о ней любая мелочь. Он доставлял ей наслаждение, обычно ускользавшее, когда она занималась любовью с Эдвином. Грег вроде бы не делал ничего особенного, но, несмотря на это, Нэнси очень быстро достигла вершин блаженства. С Эдвином она не взлетала на такие высоты никогда.

Притом ей прежде казалось, что это может случиться только один раз, и потому она очень удивилась, что Грег многократно провел ее тем же путем. Он наслаждался возможностью доставить Нэнси удовольствие и делал это вновь и вновь.

Любовь с ним мало чем напоминала то, что было с Эдвином. Нэнси оказалась вовлеченной в нее не только телом, но и душой. По правде сказать, в ту минуту она даже не вспомнила о бывшем любовнике. Нэнси находилась в мире, созданном двоими – ею самой и Грегом.

Очевидно, он собирался максимально растянуть интимную игру, но Нэнси нуждалась в большем. Ей безумно хотелось ощутить Грега в себе. Изнывая от этого желания, она потянулась рукой к отвердевшей мужской плоти.

– Не могу больше ждать, – слетел с ее губ напряженный шепот. – Возьми меня, Грег!

Грег налег на нее и взглянул сверху вниз в лицо. Луна заглядывала в номер через его плечо. Ослепленная ее волнующим сиянием, Нэнси нетерпеливо подалась навстречу Грегу.

– Прошу тебя! – вновь прозвучал в тишине ее шепот.

– Нэнси… – произнес Грег и вошел в нее.

– О, дорогой! – протяжно простонала Нэнси.

– Тебе больно?

– Нет. Пожалуйста, не останавливайся…

Грег двинулся вглубь, мощно, но вместе с тем нежно. Это было так приятно, что Нэнси почти сразу же ощутила приближение новой волны наслаждения. Грег удерживал вес своего тела, упираясь локтями в постель. Одновременно он покрывал лицо Нэнси жаркими поцелуями. Затем, очевидно почувствовав ее состояние, Грег замер, отдав всю инициативу ей. И несколько изумительных мгновений Нэнси исступленно извивалась под ним, наслаждаясь ощущением наполняющей ее твердой мужской плоти.

– Ну же, дорогой! – наконец хрипло воскликнула она. – Бери меня!

Грег крепко стиснул Нэнси в объятиях и налег на нее со всей мощью накопившейся страсти.

Она никогда не испытывала ничего подобного, происходящее выходило за рамки ее интимного опыта. Нэнси почудилось, что она взмывает в воздух и повисает над постелью, словно со стороны наблюдая за собственным телом, сотрясающимся под воздействием заданного Грегом безумного ритма.

Наконец Нэнси громко вскрикнула, и они одновременно испытали взрыв наслаждения.

Когда спустя несколько минут Нэнси пришла в себя, то обнаружила, что плачет. Грег поцелуями собрал слезы с ее лица, шепча:

– Ты всегда будешь моей, дорогая. Всю оставшуюся жизнь…