Текст книги "Весна любви"

Автор книги: Линн Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

8

Так было в первый раз. Но и потом все неизменно повторялось с той же страстностью и интенсивностью.

За две последующих недели они побывали в Милане, Париже и Лондоне.

Позже Нэнси предложили работу на съемках другого фильма, но ее дни и ночи были наполнены Грегом, поэтому она отказалась.

Грег дал ей чековую книжку, позволявшую пользоваться его банковским счетом. Без ограничений. Однако лично на себя за тот период Нэнси не потратила ни цента. Если и были какие-то расходы, то они касались их обоих.

Однажды, сидя с Грегом за ужином в ресторане, Нэнси отпила глоток дорогого шампанского и произнесла:

– Хочу посоветоваться с тобой, дорогой.

– Да? – отозвался тот, намазывая для нее хлеб маслом и накладывая сверху черную икру.

– Тебе известно, что я недоучилась в университете. Теперь настала пора решить, как быть дальше.

– Дальше? – эхом отозвался Грег.

– Да. Видишь ли, заниматься украшательством декораций для киносъемок очень приятно и увлекательно, но вряд ли это поможет мне сделать нормальную карьеру.

– Полностью согласен, – кивнул Грег.

Он был в смокинге и галстуке бабочке. Нэнси была одета в серебристое шелковое платье, узкое и очень элегантное. Вместе они составляли превосходную пару и обращали на себя внимание всех присутствующих.

– Вот я и подумала, скоро мне исполнится двадцать три года, а я до сих пор не определилась в жизни. Словом, у меня две идеи.

– Да?

– Во-первых, я могу вернуться в университет – разумеется, не в тот, где училась раньше, – и продолжить образование. Во-вторых, можно открыть цветочный магазин и постепенно выстроить собственный бизнес.

Если Нэнси ждала, что Грег придет в восторг от ее соображений, то ошиблась. Его брови хмуро сошлись у переносицы.

– Ни одна из этих возможностей не нравится мне, дорогая, – отрывисто произнес он.

Удивленная его недовольным тоном, Нэнси откинулась на спинку стула.

– Я сказала что-то не то? Прости, если…

– Я не хочу, чтобы ты открывала магазин, – отрезал Грег. – И чтобы возвращалась в университет – тоже.

Нэнси изумленно заморгала.

– Хорошо, что ты думаешь о будущем, – продолжил Грег. – Я и сам собирался поговорить с тобой об этом, но ты начала первая, и я рад этому обстоятельству. – Он повертел бокал с шампанским в длинных сильных пальцах. – Но почему ты хочешь удалиться от меня? Причем именно сейчас, когда мы только что нашли друг друга?

– Я не хочу удаляться, – обескуражено возразила Нэнси.

– Если ты возобновишь учебу, то мы сможем видеться лишь в промежутках между семестрами, – мрачно произнес Грег. – А если откроешь магазин, я тебя вообще не увижу. Вот и выходит, что ты отстранишься от меня!

– Грег, я должна наладить свою жизнь. Не могу же я просто плыть по течению!

Грег обвел взглядом высокие колонны ресторанного зала, красиво одетых людей, изысканную обстановку.

– Ты называешь это «плыть по течению»?

– Или купаться в роскоши, – улыбнулась Нэнси, надеясь разрядить обстановку. – Не хочу вынуждать тебя заводить содержанку!

В тот же миг по выражению лица Грега она поняла, что вновь брякнула что-то не то. Он сердито поставил на стол бокал. В этот момент официант принес поднос с устрицами и беседа ненадолго прервалась. Но, как только они остались одни, Грег наклонился вперед.

– Я не считаю тебя своей содержанкой! Как только у тебя язык повернулся!

– Я не хотела тебя обидеть, – поспешно произнесла Нэнси. – Мне лишь требуется самостоятельность.

Однако лицо Грега по-прежнему оставалось мрачным.

– И для этого тебе нужно отдалиться от меня?

Нэнси вздохнула.

– Ты собирался обсудить со мной что-то… Скажи, каким тебе видится мое будущее?

– Я хочу, чтобы ты поселилась у меня.

– Но мне нужно собственное пространство.

– Оно найдется в моей квартире, дорогая.

Размеры позволяют. Солнышко, ты ни в чем не будешь нуждаться. Я исполню любой твой каприз. Только скажи!

– В том-то и проблема, Грег. Чем больше благ я принимаю от тебя, тем зависимее становлюсь. Ты самый щедрый человек на свете, но с тобой я теряю желание бороться.

– За что именно тебе нужно бороться? – ворчливо спросил Грег.

– За жизненный успех, – ответила Нэнси с улыбкой. – Пойми, мне двадцать два года, но признаюсь честно: я до сих пор не поняла, что собой представляю. Моя жизнь до сих пор не упорядочена. И я не узнаю себе цену до тех пор, пока хотя бы немного не научусь управлять собственным существованием.

К столику вновь подошли официанты, чтобы сервировать стол для следующего блюда. Нэнси смотрела на красивые, тонкого фарфора тарелки, столовое серебро, блеск которого отлично сочетался с цветом переливающейся ткани ее платья. Внешне она очень хорошо вписывалась в этот изящный мир, но внутри испытывала холод и хандру. Выражение лица Грега было бесстрастно, однако Нэнси знала, что он серьезно огорчен.

Официанты удалились, и они взялись за нож и вилку, но оба больше ковыряли то, что лежало на тарелке, чем действительно ели.

– Не уверена, достаточно ли ясно изъясняюсь, но…

– Вполне, – кивнул Грег.

– Дорогой, если я переселюсь к тебе, то чем стану заниматься целыми днями?

– Ты будешь со мной, разве этого недостаточно?

– Да, но в каком качестве? Твоей любовницы? Или даже наложницы? Чтобы ложиться в постель, как только ты захочешь меня?

– Мне казалось, тебе нравится мое общество, – произнес Грег, глядя ей в глаза.

– Посещение четырех стран за месяц своего рода потрясение для человека, прежде редко выезжавшего даже за пределы родного города, – пояснила Нэнси. – Меня как будто завертело ураганом. Когда уж тут думать об обществе!

– Не знал, что тебе не нравится путешествовать.

– Очень нравится! Но… даже не знаю, как объяснить. Например, я соскучилась по своей маленькой квартирке, по подружкам…

– По-моему, ты напрасно делаешь из этого проблему, – сухо заметил Грег.

Ему не нравились подружки Нэнси, и он не скрывал своего отношения.

– Снова ворчишь? – усмехнулась она.

– Прости, но твои взбалмошные приятельницы представляются мне плывущим по речке мусором, который ты зачем-то тащишь в свою лодку. Не думаю, что общение с ними принесет тебе какую-то пользу. Ты знаешь, я предпочел бы, чтобы ты поискала себе друзей в тех кругах, где вращаюсь я сам.

– Звезды кино и продюсеры, – кисло усмехнулась Нэнси.

– Ты имеешь что-то против?

– Вся эта блистательная публика вряд ли заинтересуется мною, Грег.

– Напротив, – возразил тот. – Все мои друзья в восторге от тебя, и ты прекрасно это знаешь. Что тебе не нравится в нашем образе жизни?

– Крупный счет в банке – это еще не образ жизни, – буркнула Нэнси.

Грег положил нож и вилку и ласково спросил:

– Ты нарочно хочешь меня разозлить?

– Нет, – ответила она. – Надеюсь, и у тебя нет желания оскорбить меня.

– Оскорбить? – повторил Грег с оттенком угрозы.

– Как я уже сказала, ты очень щедр. Я очень благодарна тебе за подарки, путешествия и доброе отношение в целом. Но, видишь ли, я не из тех девушек, которые любят мужчин на том лишь основании, что те способны покатать их по миру и накупить дорогих тряпок.

Грег некоторое время смотрел на нее, потом произнес:

– Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, Нэнси. Я не затворник, и в моей жизни было много женщин, С некоторыми меня связывали длительные отношения, с другими – нет. Однако я всегда знал, что все это не для меня. Всю Жизнь я искал особенную женщину, единственную и неповторимую. И в какой-то момент даже отчаялся ее найти. Но тут мне повстречалась ты. Едва увидев тебя, я понял: ты и есть олицетворение моей мечты. Та, кого я искал всю жизнь. Сердце Нэнси сжалось. Она не знала, как следует воспринимать признание Грега: как повод для радости или паники.

– Брось, я всего лишь очередное твое увлечение, – предприняла она попытку свести все к шутке.

– Нет, – серьезно произнес Грег. – Ты женщина, которую я люблю.

Нэнси нервно рассмеялась.

– А что тут любить? Это всего лишь я.

– Возможно, ты не ценишь себя очень высоко, но я ценю. И люблю человека, которого знаю.

То был первый случай, когда Грег заговорил о любви. Впечатление от его слов было как от разорвавшейся бомбы, эффект для планов на будущее – разрушительный.

– Ты очень эмоциональный человек, – заметила Нэнси. – Боюсь, я более прагматична. Меня беспокоит своевременная оплата жилья, необходимость поздравить близкого человека с днем рождения и тому подобное.

– Разве ты не знаешь, что такое любовь?

– Я ведь рассказала тебе о своем романе с Эдвином. Тот уверял, что любит меня, и я всерьез думала, что люблю его. Но все это оказалось ловушкой. Я потеряла очень много, временами мне казалось, что даже рассудок. И сейчас я не готова вступить в тесные и длительные отношения.

– Дорогая, ты уже это сделала.

– Нет, это сделал ты. А я стараюсь держать голову поверх воды.

– Я могу предоставить тебе работу, если ты этого хочешь, – сказал Грег. – Мне частенько приходится устраивать разного рода приемы, а кто оформит все лучше тебя? Если желаешь поставить все на деловую основу, я «за» обеими руками.

– С удовольствием займусь твоими приемами. Сам знаешь, мне это нравится. И я не возьму с тебя платы!

– Но если бы ты открыла магазин, тебе все равно платили бы другие люди. Так почему не могу делать этого я?

– Если бы я начала собственное дело, то сама стала бы управлять своей жизнью. И это имеет сейчас для меня первостепенное значение.

– Большее, чем я?

Нэнси выругалась сквозь зубы.

– Послушай, почему ты все время ставишь меня перед выбором?

– Потому что не хочу потерять! – с чувством воскликнул Грег.

– Дорогой, я никуда не денусь. – Протянув руку через стол, Нэнси сжала пальцы Грега. – Просто ты позволишь мне стать самой собой.

– Ты становишься собой всякий раз, когда и занимаюсь с тобой любовью, – заметил он со слегка затуманившимся взглядом.

– Верно, – кивнула Нэнси. – Но только в одном определенном смысле. С другой стороны, я все больше попадаю в зависимость от тебя и теряю индивидуальность.

Неожиданно возле их столика материализовался метрдотель, вероятно хорошо знавший Грега.

– Всем ли вы довольны, сэр? – спросил он, с беспокойством глядя на почти нетронутые блюда.

– Да, – нетерпеливо ответил тот, – Пожалуйста, велите это унести.

Метрдотель сделал знак официантам, и в считанные минуты столик был безмолвно освобожден от тарелок.

В ожидании десерта – к которому никто из них наверняка не прикоснется – Нэнси тихо произнесла:

– Я думала, что тебе будет приятно, если я стану развиваться.

– Ты должна быть рядом со мной! – убежденно сказал тот, – Я не позволю тебе уйти!

– А если придется?

– Даже не мечтай! – хрипло вырвалось у Грега.

– Не нужно мне угрожать! – вспылила Нэнси. – Так поступал Эдвин.

– Я не он!

– Ты очень быстро становишься похожим на него! Так быстро, что это меня пугает. Знаешь, что мне говорил Эдвин? «Оставишь меня – значит не сдашь сессию! Не будешь слушаться… пожалеешь!» Я сыта этим по горло, Грег. И больше не поддамся на шантаж.

– Не глупи, – сухо произнес Грег, – Я вовсе не похож на этого мелкого пакостника.

– Нет, ты скоро станешь похожим на крупного!

Грег гневно блеснул взглядом.

– Ты забываешься, дорогая.

– Напротив, только что вспомнила, кто я! – Схвати и сумочку, она достала чековую книжку. – Мне не нужно было ничего подобного, но все равно спасибо!

С этими словами Нэнси опустила книжечку в бокал Грега, и та уткнулась в дно, как миниатюрный «Титаник». После чего она встала из-за стола и направилась к выходу – стройная, красивая, в узком, обтягивающем фигуру серебристом платье.

Поравнявшись с официантом, возвращающимся к их столику с мороженым, она подмигнула ему и сказала:

– Вывалите это ему на голову, пусть охладится!

Проведя врозь безрадостную ночь, на следующий день они помирились.

И, разумеется, Грег простил Нэнси ее заносчивость, а она ему – покровительственные замашки. Однако трещина в отношениях все же появилась. И вопрос независимости Нэнси повис хмурой тучей на ясном голубом небе их любви.

До конца лета они еще не раз спорили, обсуждая эту тему, А осенью все вдруг резко обострилось.

Нэнси усердно подготавливала многочисленные приемы, которые устраивал Грег. Ей нравилось это занятие, но постепенно она начала чувствовать, что тот взваливает на ее плечи все более тяжелую ношу. Гостями Грега были знаменитости, привыкшие ко всему лучшему, поэтому Нэнси всегда тщательно готовила стол, догадываясь, что малейшая оплошность тут же будет замечена. Осознание этого заставляло ее нервничать. К тому же она все чаще чувствовала себя простушкой в обществе красивых и элегантных знакомых Грега.

Когда Нэнси поделилась с ним своими мыслями, тот лишь рассмеялся.

– Глупышка, ты словно душистая летняя роза в сравнении с парниковыми орхидеями!

– Но я чувствую себя такой неуклюжей…

– Ты естественна, дорогая моя. Все от тебя в восторге, разве не видишь?

Тем не менее, Грег все-таки настоял, чтобы Нэнси купила себе новую одежду, которая больше подходила ее тогдашнему образу жизни. Шкафы Нэнси наполнились дорогими стильными тряпками, потеснив джинсы и майки. На смену хлопку пришел шелк. Серебряные украшения быстро были вытеснены подарками Грега, приобретенными в центральных ювелирных магазинах Лос-Анджелеса. Жаль только, что порой украшенные бриллиантами браслеты казались Нэнси чем-то вроде наручников.

Грег также уговорил ее изменить прическу. Прежде Нэнси не особенно обращала внимание на свои от природы пышные волосы. Их достаточно было вымыть и расчесать. Но в дорогом парикмахерском салоне Нэнси сделали стильную стрижку, которая неузнаваемо изменила ее.

Веселая беззаботная студентка исчезла, уступив место элегантной молодой женщине, дорого и изысканно одетой, с лишенной эмоций улыбкой на лице.

Чем глубже погружалась Нэнси в мир Грега, тем более маленькой и незначительной чувствовала себя. Порой она мечтала о том, чтобы оказаться с Грегом наедине, без общества кинозвезд и деловых партнеров. Ей хотелось, чтобы они уселись рядышком на постели, жуя чипсы из одного пакета, и чтобы при этом был отключен телефон.

Иногда такие дни случались, но очень редко.

В ноябре они отправились на четыре дня в Париж.

Грег настоял на том, чтобы у Нэнси вновь появилась собственная чековая книжка, и она первым делом купила ему в дорогом бутике подарок – чрезвычайно элегантный светлый летний пиджак.

Они остановились в старинном отеле, из окон которого открывался вид на Сену. Вернувшись вместе с Грегом в номер после долгого хождения по городу, Нэнси без сил повалилась на огромную кровать.

– Есть хочешь? – спросил Грег.

– После всех пирожных, которые мы съели в кафе? Нет. Я и так в последнее время набрала вес. Пора садиться на диету…

– Тебе это ни к чему.

– Ошибаешься, дорогой. Скоро я ни в одно платье не влезу.

– Ну и не надо. Без них ты выглядишь гораздо лучше. Лично я не возражаю, чтобы ты немножко потолстела, – заметил Грег, окидывая крутые изгибы фигуры Нэнси туманным взглядом.

– Дай тебе волю, ты превратил бы меня в бочку, а потом я наскучила бы тебе и ты начал бы искать стройную девушку.

– Я никогда не буду искать никого, кроме тебя, – возразил Грег, целуя ее.

– Что? Это когда вокруг тебя вьется столько жаждущих сделаться кинозвездами красоток?

– Зачем мне звезды, если у меня есть луна? – усмехнулся Грег, снимая с Нэнси туфли.

– О, какая поэзия! – воскликнула та.

– О, какая ножка! – ответил он в тон, принимаясь целовать ступню Нэнси.

– Прекрати! Я ходила весь день и уверена, что мои ноги отнюдь не благоухают!

– Но я обожаю все твои запахи и вкус.

– Разве можно обожать толстуху с потными ногами?

– А, так вот какой ты себя представляешь! – пробормотал Грег, не отрываясь от своего занятия. – Солнышко, ты так красива, так притягательна, что это честь – целовать эти маленькие пальчики.

Нэнси очень возбудило то, что делал Грег, однако она все-таки убрала ноги, спрятав ступни под ворохом пакетов с покупками.

– Получишь мои пальчики обратно, после того как они побывают под душем!

– Подобная мнительность тебе не к лицу, дорогая, – вздохнул Грег. – После душа твои прелестные ножки потеряют большую часть привлекательности. – Он встал. – Мне нужно сделать пару звонков. А ты тем временем позвони в ресторан и закажи себе что-нибудь. Мне только кофе.

Грег вышел в другую комнату, а Нэнси решила, что в последние дни действительно постарается меньше есть. Ее не покидали мысли о том, как она выглядит.

Прежде Нэнси никогда особенно над этим не задумывалась, она была достаточно уверенным в себе человеком. А теперь вдруг обнаружила, что ее бедра чуточку шире общепринятого стандарта, грудь великовата, и только талия пока еще не вызывает беспокойства.

Началось это в магазинах одежды, где элегантные продавщицы постоянно заставляли Нэнси чувствовать себя толстой. Держа в руках приглянувшееся платье, она спрашивала свой размер, и бровь обслуживающей ее девушки неизменно взлетала.

– Думаю, это и есть самый большой размер, мэм, но я проверю…

А что будет, если я поправлюсь еще немножко?

Она поднялась с кровати и сняла жакет и юбку. Затем, оставшись в одном черном белье, вновь присела на край постели и принялась вскрывать пакеты с покупками. Первый содержал пиджак для Грега. Нэнси набросила его на плечи и подошла к зеркалу.

– О! – раздалось сзади спустя минуту.

Оглянувшись, она увидела того, кому предназначался этот подарок. Прислонясь к дверному косяку, он с интересом разглядывал Нэнси.

Она хихикнула.

– Вообще-то тебе не положено видеть этого до дня твоего рождения. Но я не удержалась и…

– Малышка, – мягко произнес Грег, – какая у тебя восхитительная кожа! Гладкая и бархатистая, как взбитые сливки.

– Надеюсь, ты подразумеваешь низкокалорийные сливки, – пробормотала Нэнси, поворачиваясь к Грегу, успевшему пересечь комнату и прилечь, упершись локтем, на постель.

Не отрываясь он смотрел на нее снизу вверх.

– Нет, я говорю об очень жирных, вкусных, обольстительных сливках! – Он провел языком по губам и призывно протянул к Нэнси руки. – Я чувствую себя жадным котом, который готов облизать тебя всю.

– Ты больше похож на бенгальского тигра, – заметила Нэнси.

Приблизившись, она провела тыльной стороной ладони по щеке Грега.

– Разве тебе не нужно было позвонить важным людям?

– Важнее тебя никого нет, дорогая моя.

Он увлек Нэнси на кровать и принялся целовать ее лицо, рот, щеки, закрытые глаза. Когда она запрокинула голову, Грег припал губами к ямке у основания ее шеи.

Нэнси привычно погрузила пальцы в густые волосы Грега, наслаждаясь его запахами и ощущением большого сильного тела.

– Сколько лет я мечтал о тебе… – прошептал он. – И вот, наконец, нашел.

Сердце Нэнси учащенно билось. Сколько бы проблем ни существовало между ними, стоило им обняться, как происходило нечто подобное огненному взрыву, случающемуся из-за брошенной в бензин горящей спички.

Нэнси притянула к себе Грега, одновременно раздвигая ноги. Она не стала тратить время на то, чтобы снять пиджак. Точно так же Грег не задержался, чтобы стянуть с Нэнси трусики. Он просто сдвинул кружева вбок, расстегнул брюки и сразу вошел в нее.

Они долго и медленно занимались любовью, глядя друг другу в глаза и испытывая бесстыдное, пронзительное удовольствие от процесса соития.

Каждый раз, когда их настигала волна наивысшего наслаждения, Грег нарочно замедлял темп своих движений. А когда они с Нэнси немного успокаивались, все начинал сначала. Таким образом, новый наплыв удовольствия неизбежно оказывался более мощным и острым.

На самом пике блаженства Нэнси пронзительно вскрикнула. Грег крепко обнял ее, и они еще долго лежали неподвижно, прислушиваясь к доносящемуся в номер тихому плеску Сены.

9

Однако к тому времени, когда они вернулись в Лос-Анджелес, между ними вновь возник спор. Причем такой силы, будто они не были даже друзьями, не говоря уже о чем-то большем.

– Почему ты не хочешь переехать ко мне? – сердито спросил Грег по пути из аэропорта домой. Препирательство началось после просьбы Нэнси отвезти ее в квартирку, которую она снимала. – Зачем ты вообще тратишь деньги на эту лачугу, если можешь спокойно жить у меня, причем с гораздо большим комфортом.

– Дело не в комфорте, – ответила Нэнси.

Она устала и была раздражена. Перелет из Парижа утомил ее, рейс два раза откладывался по причине нелетной погоды.

– А в чем?

– Отдельное жилье помогает мне сохранить независимость, дорогой. Без ощущения хотя бы небольшой самостоятельности я потеряю чувство самоуважения.

– Но это же глупо! – резко произнес Грег. – Мы только что провели несколько чудесных дней в Париже. Объясни, почему нам нельзя вместе вернуться домой?

– Мне нужно немного убраться у себя, – сказала Нэнси. – Полить цветы, вытереть пыль, проверить почтовый ящик…

– У тебя там небось даже есть нечего.

– Это не проблема. Схожу в китайский ресторан или закажу оттуда еду с доставкой.

– Давай я подожду, пока ты сделаешь, что наметила, а потом вместе отправимся домой, нормально поужинаем, выпьем по бокалу вина и спокойно ляжем в постель.

– Это твой дом, а не мой, – произнесла Нэнси, отворачиваясь к окошку и глядя на движущийся по шоссе транспорт.

– Мой дом должен стать твоим домом. Тебе давно пора это знать: все, чем я владею, твое.

– Но я ничего этого не заработала, Возможно, мое желание самостоятельности эгоистично, однако мне казалось, что ты способен понять. Да, ты только что устроил мне чудесный отдых в Париже, но сейчас я должна хотя бы немного побыть одна.

– Неужели мое общество настолько наскучило тебе?

– Дорогой, я уже неоднократно повторяла, что мне очень приятно быть с тобой. И дело совершенно не в этом. Просто мне требуется время, чтобы вновь ощутить почву под ногами, неужели это не понятно? Ты привык жить на высокой скорости, а я нет. Не удивлюсь, если завтра тебе придется вылететь в Милан, Мадрид или даже в Гонконг.

– Не угадала. На следующей неделе я вновь должен быть в Париже.

– Снова! У меня голова идет кругом…

– Но я всегда выкраиваю время для нас с тобой, Для музеев, кино, магазинов. Неужели тебе трудно разок-другой слетать в Париж?

– Может, и не трудно было бы… если бы у меня был выбор. Но я лишь получаю приказы. «Собирайся, отправляемся в Париж. Вылет в четырнадцать ноль-ноль!».

Нэнси осознавала, что говорит неприятные вещи, однако ее злили покровительственные манеры Грега, а, кроме того, хотелось самоутвердиться.

Грег метнул в нее гневный взгляд.

– Нэнси, ты невозможна!

– Просто с Эдвином у меня происходило то же самое и…

Грег в сердцах стукнул кулаком по баранке.

– Я не Эдвин! Когда, наконец, ты это поймешь?

Они были всерьез обижены друг на друга, когда подъехали к дому, где находилась арендуемая Нэнси квартира. Грег поднялся вслед за ней, неся сумку с парижскими покупками.

Нэнси впустила его к себе и включила свет. Жилище выглядело запущенным и пронизанным одиночеством. Оно ничем не напоминало роскошные апартаменты Грега. Обведя квартирку взглядом, Нэнси едва не передумала оставаться здесь. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить на лице нейтральное выражение.

– Прости, что накричал на тебя, – сдавленно произнес Грег. – Может, все-таки поедем ко мне?

– Спасибо за все, дорогой, – ответила Нэнси. – Поверь, я ценю то, что ты для меня делаешь… но сегодня останусь здесь.

Грег оглядел безрадостную обстановку и вздохнул.

– Мне не хочется оставлять тебя в этой дешевой меблирашке.

– Но я отлично себя здесь чувствую, – солгала Нэнси. – Если не отлично, то, по крайней мере, спокойно.

Она открыла прикрепленный к двери почтовый ящик, и оттуда вывалилась на пол куча писем, украшенных штемпелями различных университетов, – ответы на отправленные на прошлой неделе запросы.

Грег прищурившись наблюдал, как Нэнси подбирает корреспонденцию.

– Что это такое?

– Проспекты из университетов, – смущенно ответила она.

Нэнси намеренно ничего не говорила Грегу о предпринятых в этом направлении действиях, потому что хотела избежать очередного спора.

– Проспекты? Иными словами, ты возобновляешь обучение?

– Я еще ничего не решила, – пролепетала Нэнси.

Грег с мрачным видом потер лоб.

– Дорогая, я не понимаю тебя.

– Знаю. К сожалению, у меня нет в этом ни малейшего сомнения.

– Ты не чувствуешь себя счастливой со мной?

– С тобой-то я счастлива! Но меня совершенно не радует образ жизни, который я вынуждена вести.

– И ты надеешься найти в университете убежище? – кивнул Грег на кипу писем в ее руках.

– Для меня все это имеет большое значение, неужели ты не понимаешь?

– Но почему их так много?

– Я написала в разные места. Хотела узнать, нет ли где-нибудь формы обучения с частичным посещением занятий. Ведь меня интересуют лишь некоторые дисциплины. Я смогла бы работать и оплачивать свое образование. Если мне это удастся, я убью сразу двух зайцев.

– Трех, – хмуро поправил ее Грег. – Меня тоже. Ведь мы почти перестанем видеться.

– Это эгоистичный взгляд на вещи.

– Нэнси, я люблю тебя, – произнес Грег таким тоном, будто с радостью вытравил бы нежные чувства из своего сердца, если бы это было в его силах. – Как мне жить без тебя?! Я работаю в Голливуде, то есть в Лос-Анджелесе. Что станет, если ты отправишься учиться в другой город, неважно какой? Как часто я смогу видеться с тобой? Раз в месяц? Раз в семестр?

– Но ведь это не будет длиться вечно, – заметила Нэнси. – Как только я получу диплом, тут же вернусь к тебе.

– Ну да, если только за время учебы не влюбишься еще в какого-нибудь профессора, – сухо произнес Грег.

– Грег, так нечестно! Это во-первых. А во-вторых, тебе прекрасно известно, что я больше никогда не встречу такого человека, как ты.

– Тогда откуда у тебя такое сильное стремление убраться от меня подальше?

– Дело не в тебе, дорогой, а во мне.

Грег устало пожал плечами.

– Тогда кто из нас больший эгоист? Ладно, не стану тебя задерживать. Наслаждайся своей рыбой и чипсами.

Он наскоро поцеловал Нэнси в щеку и, не оглядываясь, сбежал по лестнице. Совершенно очевидно, что его сильно задело поведение той, кого он любит всем сердцем. Нэнси захотелось позвать Грега, но она не знала, что сказать ему.

В конце концов, она закрыла дверь и вновь оглядела свое жилище.

В ее душе вдруг образовалась пустота. Атмосфера маленькой квартирки почему-то показалась гнетущей. В ней витал запах пыли и меланхолического одиночества. Подойдя к окну, Нэнси увидела садящегося в автомобиль Грега, высокую темную фигуру. Затем он уехал.

Небо быстро темнело, над входами выстроившихся вдоль улицы магазинчиков засветились неоновые вывески.

– Кто знает, – прошептала Нэнси, глядя на задние огни удаляющегося автомобиля Грега, – может, я и не заслуживаю тебя, дорогой? Может, без меня тебе будет лучше?

Следующий день Нэнси провела в одиночестве. Грегу не звонила, на телефонные звонки не отвечала. На душе у нее кошки скребли.

Она вычистила и вымыла квартиру, устыдившись того, что так запустила свое жилье. Потом села разбирать почту. Читая описания факультетов и студенческих городков, она почувствовала себя заключенным, глядящим на мир сквозь зарешеченное окно тюремной камеры.

Проспекты пестрели фотографиями, на которых были изображены веселые студенты в простой удобной одежде. Они сидели на лекциях или шли по тенистым улочкам университетского городка.

Готовились к жизни, которую сами себе выбрали, и Нэнси невольно размечталась. Будь ее воля, она получила бы диплом, открыла собственный цветочный бизнес и сохранила бы Грега Уордсворта.

Однако очень скоро стало ясно, что мечтам сбыться не суждено.

Проверив свой женский календарь, Нэнси обнаружила задержку не в неделю, как полагала ранее, а в два с лишним месяца.

На следующий день, прямо с утра, она отправилась в больницу, чтобы сделать тест на беременность.

Звоня Грегу, Нэнси находилась на грани истерики.

– Ты уверена? – спросил тот бесстрастным тоном.

Он находился в Голливуде и не мог выражать чувства в присутствии посторонних.

– Считается, что на этот анализ можно положиться, – ответила Нэнси. – Результат пока неизвестен, однако у меня двухмесячная задержка.

– Но ты вроде бы говорила, что держишь все под контролем?

– Я сама так думала, – вздохнула она. – Выходит, просчиталась. Но сейчас я и без анализа знаю, что беременна. Меня тошнит по утрам и вдобавок мучает ужасная головная боль!

– Ах, дорогая! – По-видимому, Грег справился с первичным потрясением, потому что интонации его голоса переменились. – Ведь это чудесная новость!

– Что в ней чудесного? – сдавленно откликнулась Нэнси.

– У нас будет ребенок!

– Не у нас, а у меня. Я буду рожать, Грег.

– Солнышко, – возбужденно произнес он, – мне придется отложить сегодняшние дела. Через час я буду с тобой. Пожалуйста, поезжай ко мне, там и встретимся.

Чувствуя себя готовым взорваться вулканом, Нэнси вошла в квартиру Грега. Она не была здесь с момента возвращения из Парижа. Разумеется, приходящая прислуга содержала апартаменты в порядке, однако созданные цветочные композиции были в плачевном состоянии. Цветы увяли, лепестки их осыпались.

Нэнси выбросила все букеты, чувствуя, что одновременно расстается со своими надеждами.

У нее безумно болела голова.

Отправившись в ванную, Нэнси открыла аптечку и набрала пригоршню таблеток. Однако, открыв рот, чтобы проглотить их, вдруг остановилась. Какое действие это окажет на ребенка?

Необходимо посоветоваться с кем-то.

Нэнси с досадой швырнула таблетки обратно. Ну вот, она уже не может делать того, чего хочет! Отныне каждое решение должно приниматься с учетом беременности…

Вскоре явился радостный и возбужденный Грег. Он с ходу заключил Нэнси в объятия.

– Дорогая! Как это восхитительно! Вероятно, ты сейчас пребываешь в смешанных чувствах, но это пройдет. Мое золотце, лапочка, рыбка! Как я счастлив!

Они сели на диван, и Нэнси взглянула на Грега больными глазами.

– Дорогой, во всем этом нет ничего хорошего. Это катастрофа.

Грег взял ее руки в свои.

– Хочу, чтобы ты стала моей женой!

– Но я не собираюсь сейчас замуж, – всхлипнула Нэнси, – Мне всего двадцать два года!

– Я люблю тебя, – стоял на своем Грег. – И не делал тебе предложения раньше единственно из опасении, что это отпугнет тебя. Но мне всегда хотелось, чтобы ты была моей женой. А сейчас я желаю этого больше, чем когда бы то ни было.

– Грег, я собиралась вернуться в университет, получить диплом. Потом начать свое дело. А теперь ничего этого не будет!

– Какое-то время – да, – кивнул он. – Но позже все обязательно осуществится. Кроме того, произойдут другие замечательные вещи. Тебя ожидает счастье. Смотри, что я тебе принес!

Он подал Нэнси черную бархатную коробочку.

Открыв ее, она обнаружила внутри изысканное сапфировое ожерелье. Камни полыхнули синим пламенем.

– Я давно присмотрел для тебя это украшение, Оно отлично подойдет к твоим глазам.