Текст книги "Неудержимая страсть "

Автор книги: Линн Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Энджи отступила на шаг.

– Предлагаешь мне грязную возню с сексуальным негодяем, который только что выбрался из постели другой женщины? – с болью бросила она, стараясь задеть его так же сильно, как и он ее.

Лео расхохотался, запустив руку в густые вьющиеся волосы, так похожие на волосы Джейка.

– Возню в постели! – повторил он, мрачно взглянув на Энджи. – Перспектива все равно привлекательная, когда дело касается тебя… К тому же ни в чьей постели я сейчас не был!

Энджи сложила руки на груди, чувствуя, что не поспевает за столь молниеносным развитием событий. Хотела развернуться и выйти из комнаты, но ноги словно приросли к полу.

– Я тебе не верю, – сказала она.

– Со вчерашнего вечера я снова тебя хочу! – прорычал Лео.

– Я ненавижу тебя.

– Немного ненависти нам бы очень помогло сейчас, – с яростью бросил Лео и резко шагнул в сторону. Его красивый классический профиль казался высеченным из камня. – Я не виноват, что ты вызываешь у меня физическую страсть…

– И поэтому ты ворвался в мою жизнь как сумасшедший? – дрожащим голосом спросила Энджи.

В глазах Лео полыхало пламя. Он что-то процедил сквозь зубы по-гречески.

Энджи бросила на него негодующий взгляд.

– Ты считал, что я легко тебе поддамся, думал, достаточно просто протянуть руку и сказать: «Пойдем в постель» – и я, естественно, запрыгаю от радости до потолка. Ведь ты такойбогатый, такойкрасивый и такойвосхитительный любовник, что такое ничтожество, как я, которая стирает и убирает в доме у чужих людей, не имеет права надеяться даже на симпатию!

На скулах Лео заиграли желваки. Он, словно призывая Энджи к молчанию, выставил вперед ладони.

– Лучше не зли меня, Энджи… Я просто не могу поверить, что ты осмеливаешься так со мной говорить!

– Та глупая девчонка, которая думала, что может добиться всего чего угодно, исчезла. Прошло два с половиной года, Лео, и тот урок я запомнила очень хорошо, – с горечью сказала Энджи. – Я ничего не значила для тебя и была всего лишь телом, которое ты использовал…

Лео рванулся вперед, с силой сжал ее плечи. У молодой женщины вырвался испуганный крик. Лео отдернул руки и пробормотал сквозь зубы проклятие.

– Ты до неузнаваемости извращаешь прошлое…

– Просто ты не любишь, когда тебе говорят правду в глаза. Сам-то всегда высказываешь все, что думаешь, – парировала Энджи, постепенно обретая душевное равновесие.

– Я знаю, чтос тобой. Тебе не нравится, что нет уже тех нежных чувств…

– Что касается меня, ни о каких чувствах и речи быть не может.

– Да? – Лео бросил на нее надменный взгляд, взгляд мужчины, уверенного в своей неотразимости.

– Оставь меня, Лео.

– Тебе что-то не понравилось? – глухо спросил Лео.

– Сейчас ты зол на меня.

– Ни один мужчина на свете не может долго злиться на хорошенькую женщину…

– Как ты щедр на комплименты!

Лео молниеносно схватил ее за талию и громко расхохотался, увидев растерянное выражение ее лица.

– Поедем со мной в Брюссель, и я буду заботиться о тебе так, как ты и вообразить себе не можешь, – пообещал он. В его голосе звучала такая страсть, что Энджи задрожала всем телом.

– Где уж мне, – насмешливо бросила она.

– Зачем ты мне противишься? Зачем притворяешься? – с жаром спросил Лео, снова отпуская ее от себя и вопросительно глядя ей в глаза. – Ведь я предлагаю тебе не просто пару ночей вместе… Оставайся со мной, пока эта страсть не перегорит в нас обоих!

Энджи вспомнился тот день на берегу озера, когда Лео, которому надоело ее детское заигрывание, нетерпеливо увлек ее за собой на траву и вмиг исчезли все барьеры и запреты, которые она по глупости и наивности считала нерушимыми.

– Уже перегорела, – пробормотала Энджи, стараясь не выдать своего волнения.

– О Боже, Энджи, – выдохнул Лео сердито. Его красивые губы искривились. – Какого еще предложения ты ждешь от меня?

У Энджи вырвался нервный смешок. В этот момент она ненавидела Лео. Считает ее шлюхой и воровкой и даже представить себе не может, что с ней надо вести себя так, как с другими женщинами.

– А почему бы тебе не начать с того, с чего обычно начинают… назначить мне свидание?…

–  Свидание?– словно не веря своим ушам, переспросил Лео.

– Как знать, если бы ты подарил мне букет роз, и влил в меня достаточно шампанского, и вскружил мне голову своими разговорами, может быть, тебе бы и посчастливилось, – сказала Энджи, страдая от задетой гордости. – А так ты остался ни с чем, Лео. Мои поздравления!

Энджи вышла из библиотеки, чтобы он не увидел ее слез.

Лео ясно дал понять, чтоему нужно – только секс и возможность избавиться от желания, которое пробуждало в нем ее тело. Боже, значит, тот уик-энд и в его памяти запечатлелся как нечто особенное! Все проклятые страсти и боль, раздирающие ей сердце, – это все Лео… Лео… Лео…

Крепкая рука потрясла ее за плечо. С трудом проснувшись, Энджи протерла глаза, взгляд сфокусировался на смуглом и волевом лице склонившегося над ней мужчины.

– Уходи, – простонала она, снова смежая тяжелые веки.

Теплое одеяло моментально оказалось на полу, и Лео, подхватив ее на руки, понес вниз.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

– Несу тебя завтракать.

– А что, уже пора?

Последовала пауза, потом Энджи почувствовала, как широкая грудь дрогнула в смехе.

– Сколько времени?

– Шесть.

–  Шесть?– Энджи рассердилась. – Я спала всего два часа!

– Я выезжаю в аэропорт в семь.

– Пожалуйста, поставь меня на пол, пока не уронил!

Пол в холле был холодный. Лео осторожно отвел с ее сонного лица прядь спутанных волос. Энджи почувствовала, что с заоблачных высот полудетской влюбленности попадает в опасные и неизведанные дебри глубокой и настоящей любви. Но любовь к Лео означала билет только в один конец – прямо в адское пекло.

– Зачем тебе все это? – с трудом прошептала она.

– Я хочу поговорить с тобой перед отъездом.

Лео широко распахнул двери столовой.

– Сначала позавтракаем.

– Я не завтракаю неумытая.

– Сейчас ты выглядишь такой растрепанной, румяной и сексуальной… Мне это нравится.

Эти слова были последней каплей. Энджи, не помня себя, бросилась вверх по ступенькам и ворвалась в свою комнату под громкий хохот Лео. Он наступал на нее со всех сторон, словно хорошо организованная армия. Когда-то она выслеживала его, стараясь всеми правдами и неправдами столкнуться с ним, но он казался абсолютно равнодушным. Теперь же, когда она пытается вести себя разумно и избегать его, он сам перешел в наступление. Впрочем, для Лео вполне естественно быть в роли охотника… И в тот уик-энд ему явно не составило большого труда взять над ней верх.

Энджи понадобилось минут пять, чтобы умыться, почистить зубы и натянуть на себя джинсы и рубашку. Джейк все еще спал. Молодая женщина тихонько вошла в столовую и села напротив Лео. Пока Эпифания разливала кофе в красивые фарфоровые чашки, он сидел, небрежно откинувшись назад, являя собой воплощенную элегантность в превосходно сшитой рубашке и шелковом галстуке. Сердце Энджи забилось, словно пойманная бабочка.

Она отказалась от предложенного экономкой завтрака и дрожащей рукой потянулась за тостом. Пока за Эпифанией не закрылась дверь, оба молчали.

– Ты должна пообещать, что останешься здесь до моего возвращения, – негромко сказал Лео.

– Чтобы потом быть представленной Уоллесу на тарелочке, словно рождественская индейка? Ты, наверное, шутишь!

Лео вперил в нее неподвижный взгляд, под которым Энджи сжалась.

– Уоллес – очень старый человек, выросший и воспитанный в совершенно ином мире, и, нравится тебе это или нет, ты его обидела. Так что тебе придется проявить уважение к его просьбе и позволить ему встретиться с его единственным правнуком. Признаться, я и сам был удивлен этим его желанием.

Нервы Энджи были напряжены до предела.

– Мне очень жаль, но я не согласна.

– Боюсь, что не могу предложить тебе в качестве приманки Дрю, – скривив губы, пробормотал Лео.

Энджи непонимающе нахмурилась.

– Мой кузен не будет присутствовать на празднике. Вскоре после того, как ты уехала, Уоллес и Дрю серьезно поссорились из-за его беспорядочной жизни и сомнительной компании, – мрачно сообщил Лео. – С тех пор Дрю живет в Нью-Йорке.

Энджи кивнула. Ее не удивила эта новость. Родители Дрю Невилла погибли, когда ему было всего десять лет, и Уоллес взял его к себе и вырастил. Дрю никогда ни в чем не знал у деда отказа, но результаты такого воспитания оказались самыми дурными. Уоллес ожидал, что юноша возьмет на себя управление поместьем, но тот не выказал ни малейшего желания зарабатывать себе на жизнь.

Поэтому их стычки из-за его лености и экстравагантного поведения были весьма жестокими. Но когда Энджи еще жила в поместье, Дрю вполне привольно существовал на более чем щедрое содержание, потому что имел счастье быть наследником по мужской линии, а не по женской, как Лео, и знал, что однажды именно он получит поместье и большую часть семейного капитала.

– Ты ничего не хочешь сказать?

Энджи посмотрела ему прямо в глаза и наконец поняла, отчегоЛео так мрачен. Конечно же, он ожидал от нее более пылкой реакции на сообщение, что предполагаемый отец ее ребенка теперь живет далеко, по ту сторону Атлантики!

Энджи опустила голову и уставилась в чашку с кофе. Как она не догадалась раньше о том, что Дрю должен былпоссориться со своей семьей! Иначе разве встал бы вопрос о том, что это он – отец ее ребенка? Если бы Дрю об этом услышал, неужели он не убедил бы всех, что не имеет никакого отношения к беременности Энджи! Внезапно она ощутила огромное облегчение оттого, что Дрю находится где-то очень далеко. Пусть Лео думает, что Джейк – ребенок его кузена.

– Откровенно говоря, прошло столько времени, что меня уже мало волнует, где живет Дрю и будет ли он у Уоллеса, – решительно сказала Энджи. – Это никак не может повлиять на мое решение не возвращаться в Деверо-Корт.

– И все же ты туда поедешь, – очень тихо сказал Лео.

Что-то было в его тоне такое, от чего у Энджи пробежал холодок по спине. Чтобы скрыть свое замешательство, она усмехнулась.

– Каким же образом? Ты что, собираешься меня связать и отвезти туда в багажнике?

Лео с шумом выдохнул воздух.

– Не заставляй давить на тебя, Энджи. Я не люблю разбивать орехи молотком, но знай, если ты меня к этому вынудишь, после тебе придется долго собирать себя по кусочкам.

Кровь медленно отлила от лица молодой женщины. Этот мягкий, бархатистый голос, в котором звучала стальная уверенность, заставил ее сжаться.

– Ты меня не запугаешь.

– Полагаю, я уже… к тому же в этом нет необходимости, – глухо сказал Лео. – Ты должнанавестить Уоллеса.

– А как это связано с предложением, которое ты сделал мне прошлой ночью? – с внезапным смущением спросила Энджи.

– Никак. Ты и я – это одно, а мой дед и я – другое, – сурово сообщил Лео.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В то утро, когда должен был вернуться Лео, Эпифания суетилась, наводя порядок в доме, так что Энджи, предоставленная самой себе, могла спокойно сидеть в саду за домом и наблюдать, как Джейк самозабвенно играет в песке.

Энджи спрятала замерзшие руки в рукава. Ее единственная приличная одежда – темно-синий хлопчатый жакет и короткая юбка в тон – годилась только для теплой погоды. У нее болела голова, в горле першило от простуды; несмотря на теплое солнце, ее знобило. Итак, возвращение в Деверо-Корт неизбежно, подумала Энджи с невольным содроганием.

И она не может воспротивиться тому, чтобы Уоллес встретился со своим правнуком, потому что у нее в кармане было меньше пяти фунтов и ей не хватало решимости терпеть неопределенность положения в доме Лео. Хотя, мрачно подумала Энджи, ничего неопределенноготут не было. Она зарекомендовала себя как воровка и должна понимать, что просто так это обвинение с нее не снимется.

За последние несколько дней Лео звонил два раза. Оба раза Энджи отказалась разговаривать с ним, чем неприятно шокировала Эпифанию, для которой Лео был царь и бог и заслуживал, по ее мнению, всеобщего обожания и уважения. Экономка поначалу была очень словоохотливой, пока Энджи не дала ей понять, что ее не интересуют подробности из жизни Лео.

Чем меньше ей будет известно об идиллическом детстве Лео, о его гениальном уме и головокружительном успехе, столь неожиданном после трагической гибели его родителей, жены и маленькой дочки, тем для нее будет спокойнее. Поменьше эмоций, и то, что еще осталось от прежней привязанности, само собой отомрет, решительно сказала себе Энджи. Любовь давным-давно прошла, и все же Лео до сих порсохранил способность больно ранить ее сердце.

Лео остановился, глядя на Энджи, сидевшую на крыльце. Джейк первым увидел его, подскочил и помчался через площадку с восторженным воплем:

– Дядя Вофф приехал!

Трудно сказать, кто из них был больше удивлен таким неожиданным приветствием. Энджи так и застыла, но Лео тоже растерялся. Она внимательно следила за ним: этот человек безумно любит детей, но с ееребенком не желает иметь ничего общего. Лео подхватил Джейка на руки, а мальчик, не умеющий притворяться и скрывать свои истинные чувства, крепко обхватил его ручонками за шею.

– Поставь его на землю… – Энджи осеклась, только в этот момент осознав всю тяжесть собственной лжи. Видеть отца и сына в объятиях друг друга было для нее как нож в сердце.

– Каждый раз, когда вижу его, я думаю о тебе и Дрю, – угрюмо проговорил Лео, опуская восторженно визжащего мальчугана на землю. – Но твой сын в этом не виноват. И надеюсь, у меня достанет мужества признать свое поражение.

– Ты о том старом приключении? – ядовито спросила Энджи, но предательская дрожь выдала ее. – Приятно видеть, что ты признаешь свое поражение… тем более что я тогда тебе совсем была не нужна…

– Я отпускал тебя не для того, чтобы преспокойно стоять в стороне и наблюдать за твоими шашнями с моим кузеном! – осуждающе бросил Лео.

–  Оставь меня в покое!Ты вышвырнул меня, как вчерашнюю газету.

Лео стиснул зубы.

– Ты можешь быть очень грубой.

– Этому научил меня ты.

Опять Дрю, с горечью подумала Энджи. Лео совершенно твердо убежден в том, что именно его кузен – отец Джейка. Энджи кашлянула, больше не в силах сдерживать свое любопытство: ей смертельно хотелось узнать, как и при каких обстоятельствах Лео впервые услышал, что она была беременна.

– А когда Уоллес сказал тебе про мою беременность?

Черная бровь удивленно приподнялась.

– Он мне ничего не говорил… по крайней мере пока я сам не затронул эту тему.

Энджи непонимающе нахмурилась.

– Тогда как!…

Лео бросил на нее почти сочувственный взгляд.

– Дрю не удержался и рассказал мне все. Он просто хвастался своей победой…

–  Х-хвастался?…– не веря своим ушам, пролепетала Энджи.

От Лео не укрылся пунцовый румянец, заливший ее щеки, но он истолковал это по-своему.

– Вероятно, считал, что ему ничего не грозит. К тому времени ты уже уехала из поместья… и, насколько я понял, он дал тебе денег на аборт. Не сомневаюсь, кузен был уверен, что ты благополучно избавилась от ребенка и этот вопрос закрыт.

Энджи замерла. Так вот, значит, что окончательно убедило Лео, что не он отец Джейка.

– Если тебя это утешит, скажу, что я его ударил, – небрежно сообщил Лео.

– Ты ударил его?… – переспросила Энджи. Она никак не могла понять, для чего Дрю понадобилось совершать это ужасное предательство. Сделав глубокий вдох, она пробормотала: – Ну и слабак же ты, если он еще жив!

Лео откинул голову и громко расхохотался.

Испуганная таким неожиданным ответом, Энджи подняла голову и… увидела его таким, каким он был тогда, в тот давно прошедший уик-энд. У Энджи даже перехватило дыхание от улыбки, смягчившей его жесткие черты. С учащенным дыханием, она просто сидела и смотрела на него, беспомощная, словно птица, пойманная в сеть птицелова.

Лео посмотрел на часы и сдвинул брови.

– Как только ты будешь готова, мы выезжаем в Деверо-Корт.

Эти слова вернули Энджи к действительности. Устыдившись того, что на время здравый смысл покинул ее, она поднялась на ноги.

– Я никогда в жизни не прощу тебе того, что ты заставляешь меня вернуться туда.

– «Чтоб добрым быть, я должен быть жестоким» [2]2
  Шекспир. Гамлет, принц Датский. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть], – сухо процитировал Лео. – Если бы ты оказалась настолько глупой, чтобы снова исчезнуть, пока меня не было, неизвестно, удалось бы мне тебя разыскать.

Энджи не слушала его; в ее воображении живо возникли картины тех унижений, которые ей предстоит пережить в Деверо-Корте. Уоллес примет своего правнука, несмотря на его сомнительное происхождение. Ее отец считал, что она опозорила его, и отказывался признавать ее своей дочерью. Для Самуэля Брауна, как и для его хозяина, тот факт, что Джейк – ребенок незаконнорожденный, был подобен бельму на глазу.

Оказаться воровкой было еще большим грехом в глазах человека, верой и правдой служившего семье Невилл много лет, и отец сам лично передал бы собственную дочь в руки полиции, когда у нее обнаружили ту злополучную миниатюру.

– Энджи…

Девушка проглотила стоявший в горле комок.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, мне, Лео, что, как только кончится этот проклятый визит, ты подыщешь мне какую-нибудь работу.

– Тебе не нужно будет работать. Твое будущее уже обеспечено. Либо я буду содержать тебя, либо Уоллес.

– Никто меня не будет содержать.

– Мое предложение остается в силе, когда бы ты ни захотела его принять.

Энджи отвернулась.

– Ты просто удивительно настойчив.

Лео запустил пальцы в ее светлые волосы и осторожно повернул к себе. В его черных глазах сверкало неприкрытое желание.

– Не настойчив, а голоден… очень, очень голоден.

Он стоял так близко, что ноздри Энджи затрепетали от его запаха, такого знакомого и родного. Тот же самый голод снедал и ее, но она понимала, что, стоит только ей забыть об осторожности, физическое влечение заведет ее слишком далеко.

Лео выглядел безупречно в дорогом костюме с иголочки. Его не было всего четыре с половиной дня, а Энджи показалось, что прошла целая вечность. Желание взять трубку, когда он звонил, только чтобы услышать этот глубокий чувственный голос, мучило ее, заставляло стыдитьсясамой себя. Энджи стиснула руки в кулаки так, что ногти вонзились во влажные ладони. Ей смертельно хотелось дотронуться до него.

Темноволосая голова Лео склонилась к ней, длинные пальцы коснулись ее подбородка.

– Ты выглядишь такой несчастной и испуганной… Можно подумать, что я тебя обидел! – недовольно сказал он. – Я сказал тебе, чего хочу, честно и открыто, но я не буду обещать тебе то, что не смогу выполнить, а когда все закончится, ты с сыном будешь жить, не зная забот. Ты хочешь роз и шампанского – они будут, но от тебя я хочу только одного – тебясаму.

Энджи отвернулась от него.

– Не надо, Лео.

– Я почти не спал с тех пор, как уехал из Лондона. И очень на тебя злился! Мы ведь могли быть в Брюсселе вместе!

– Да… несколько дней – это предел твоей внимательности, как я и говорила…

Пробормотав сквозь зубы ругательство, Лео схватил ее и впился в губы жадным поцелуем. У Энджи закружилась голова, подкосились ноги, по телу прошла жаркая волна, казалось, кожа пылает живым огнем. Застонав от наслаждения, когда его настойчивый язык проник в ее рот, Энджи прижалась к нему с таким отчаянием, словно стояла на краю пропасти.

И вдруг маленькая ручонка толкнула ее обтянутую тонким чулком ногу. Джейк, требуя к себе внимания, капризно протянул:

– Мама!…

Энджи показалось, что на нее опрокинули ушат холодной воды.

В то же мгновение Лео отпустил ее и сделал шаг назад. Его глаза потемнели. Джейк с любопытством смотрел на нее, задрав вверх голову, потом повернулся к высокому смуглому мужчине. Энджи нервно улыбнулась сыну дрожащими губами, и тот, довольный, вернулся к своему ведерку и совку в песочнице.

– Я забыл, что мы не одни, – сдержанно сказал Лео. Только сильный акцент выдавал его волнение.

– Пожалуйста, не прикасайся больше ко мне, – сказала Энджи, не решаясь даже поднять на него глаза, потому что ее тело все еще содрогалось от неутоленного постыдного желания. – Я хочу, чтобы ты держался от меня подальше.

– Это невозможно. Мною движет слишком сильная страсть.

– Но я не собираюсь снова становиться твоей! – Энджи с вызовом посмотрела на него.

– Ты можешь бороться со мной… но разве возможно бороться с собой? – коварно спросил Лео.

Побледнев от этих безжалостных слов, Энджи схватила в охапку испуганного сына и бросилась в дом.

Вымыв Джейку руки и почистив одежду, Энджи сложила чемодан и остановилась перед зеркалом, изучая свое отражение – припухшие губы и возбужденно блестящие глаза. «Ты снова переступила запретную черту и за это заслуживаешь не только всего того, что произошло, но и худшего», – обратилась она к своему отражению. До сих пор тайные мысли о Лео возбуждали ее сознание и заставляли думать о том, о чем думать было опасно. Неужели на самом деле возможно, чтобы Лео вдруг раскаялся в том, как вел себя два с половиной года назад? Через полтора месяца после того уик-энда Лео снова приехал в Деверо-Корт. Ненадолго…

Он вышел тогда из сверкающего лимузина, остановившегося во дворе усадьбы, и увидел, как она идет по мощеной площадке на высоких каблуках и в маленьком облегающем платье. Одной рукой она опиралась на руку Дрю. При виде Лео она улыбнулась, сжала руку Дрю и откинула назад длинные блестящие волосы.

– Привет, Лео! – крикнула она, стараясь выглядеть веселой и беззаботной, и прошла мимо, словно он был обыкновенным человеком, а не мужчиной, разбившим ей сердце.

А на следующий день, рано утром, она вернулась домой с вечеринки измученная и разрываемая внутренней болью. Никого вокруг не было, и ей не надо было изображать из себя веселую девчонку. Лео внезапно преградил ей дорогу.

– Ты понапрасну тратишь свою жизнь, Энджи.

Он говорил в точности как ее отец, и она обратилась к нему со скучающей и равнодушной улыбкой:

– Меня это развлекает, Лео.

– Вот уж развлечение – играть роль ночного шофера у алкоголика!

– Дрю не алкоголик… ему просто тоже нравится хорошо проводить время, вот и все, – возразила Энджи, чувствуя, что должна вступиться за него как за единственного своего настоящего друга. – Мы с ним ездим на вечеринки и в клубы, я встречаюсь с новыми людьми. Честно признаться, это самое веселое время в моей жизни! Так что тебе надо? Чего ты от меня хочешь?

Глаза Лео сверкнули, словно черный лед в свете луны.

– Ничего. Абсолютно и окончательно – ничего, – мрачно сказал он. И добавил с уничтожающей жестокостью: – Что еще я могу хотеть, кроме того, что уже получил? Прости, но я не гоняюсь за новыми впечатлениями. Очень скверное платье, кстати говоря.

Она еще долго стояла на одном месте после того, как он ушел, с совершенно сухими глазами, смазанной помадой, злосчастное вызывающее платье сползло с одного плеча, а напускную веселость как рукой сняло. Тогда-то она и поняла, что не скажет Лео о ребенке и, как бы плохо ей ни было, не позволит больше смотреть на нее сверху вниз, словно на грязь под ногами.

– Забудь ты про него, – ободряюще сказал ей однажды Дрю, когда был достаточно трезв, чтобы поддерживать осмысленную беседу. – Просто ты попалась ему, когда он решил наконец расслабиться. Не превращай это в событие. Я ведь пытался тебя предупредить, помнишь? Лео объездил Англию и Грецию вдоль и поперек, еще когда был подростком. Все секретарши вешаются ему на шею, и даже незнакомые женщины что только не вытворяют, лишь бы привлечь его внимание… Энджи, ты очень милая, но вокруг Лео все время вьются толпы красавиц. И не надейся удержать его.

Дрю был тогда предельно честен. Он сказал ей все как есть. Лео непременно снова женится на какой-нибудь богатой испорченной женщине, из тех, кто может полдня сокрушаться из-за сломанного ногтя и кого приводит в ужас сырой климат Англии, потому что это может дурно отразиться на ее прическе. Лео женится на второй Петрине, такой же самовлюбленной пустышке…

– Могу я отнести ваш чемодан вниз, мисс Браун?

Энджи резко обернулась и покраснела, словно ее последнюю мысль можно было прочитать на лице. Шофер стоял на пороге в выжидательной позе. Энджи кивнула и взяла на руки сына. Она снова подумала о Дрю и решила, что поступила очень глупо, доверившись ему как своему другу.

Дрю рос на глазах у деда словно тепличное растение, чтобы потом вдруг обнаружить, что при сравнении с Лео сильно проигрывает. В результате он возненавидел кузена. Конечно, он не мог не заметить, что Лео привлекает симпатичную дочку дворецкого, и не упустил возможности похвастаться своей связью с ней только из чувства соперничества.

Но самое отвратительное то, что он мог опуститься так низко и, воспользовавшись ее отсутствием, рассказать о ее беременности. А насчет денег, которые он якобы дал ей на аборт… Какой вздор! Энджи никогда не собиралась избавляться от ребенка.

Может быть, она все же сделала ошибку, рассказав ему о своей беременности?…

Лео нахмурился, глядя, как Энджи с сыном на руках спускается по лестнице в холл.

–  Cristas… сейчас ведь зима! – воскликнул он. – В этом ты непременно замерзнешь. Я думал, ты переоделась во что-нибудь более подходящее.

Энджи покраснела.

– У меня есть только джинсы и свитер.

– По пути заедем в магазин и купим тебе пальто, – сказал Лео, словно она была маленьким глупым ребенком.

– Нет. Мы не будем нигде останавливаться и ничегопокупать, – возразила Энджи. Ее глаза гордо засверкали. – Я знаю, что подарков от греков лучше не принимать!

Удивленный таким резким отпором, Лео нахмурился.

– Твоя грубость…

– Очень уж ты чувствительный, когда дело касается тебя!

С раздувающимися ноздрями Лео пошел к выходу, сопровождаемый встревоженными взглядами прислуги. Энджи последовала за ним. Сев в машину, она увидела новенькое, явно специально для Джейка купленное детское сиденье.

Что ж, новые вещи для нее самой – это одно, а безопасность и комфорт для ее сына – другое. Когда Лео сел рядом, словно неусыпный страж, Энджи не проронила ни слова, демонстративно отвернулась и уставилась невидящими глазами в боковое стекло…

Энджи вздрогнула и проснулась. Поморгав, она осознала, что спит на коленях у Лео, а что-то теплое и тяжелое, лежащее на ее плечах, – это его рука. Покраснев, она так поспешно выпрямилась, что едва не упала со своего сиденья.

Кое-как удержав равновесие, она откинула назад спутанные волосы и пристегнула ремень безопасности, который Лео, по-видимому, отстегнул. Джейк тоже спал, по-детски громко и мирно сопя.

– Он составил мне превосходную компанию. Заснул всего минут двадцать назад, – заметил Лео, очевидно наслаждаясь ее смущением. – Ты и представить себе не можешь, сколько на протяжении ста пятидесяти миль можно увидеть коров, лошадей и овец, которые неизменно вызывают неописуемый восторг.

– Боже мой, сколько времени? – Энджи в ужасе посмотрела на часы и поняла, что проспала больше двух часов.

Уже близился вечер. Все ее тело словно пронизало электрическим током, когда она подумала, что уже скоро они приедут на место ее мучений.

– А еще мы видели поезд. Это было самым грандиозным впечатлением от поездки, – продолжал Лео. – Но мне лично больше всего запомнилась просьба Джейка сделать срочную остановку в пути, когда мы проезжали мимо одной из заправок. После этого было еще минут пятнадцать непрерывного восторга…

– Ради Бога, почему ты не разбудил меня? – смутившись еще сильнее, спросила Энджи.

– Ты в то время пропала для всего окружающего мира, а я хотел побыть великодушным.

Внезапно Энджи принялась чихать. Она сделала вид, что ищет бумажную салфетку, хотя заранее знала, что у нее нет ни одной. Белоснежный носовой платок упал ей на колени.

– Спасибо, – пробормотала она, чихая в пятый раз и задерживая дыхание в надежде, что это поможет. Подавившись, закашлялась. – Из-зви-ни… Похоже, я простудилась.

– Когда приедем, сразу же пойдешь в постель.

– Как ты думаешь, можно мне остаться там до Нового года? – шутливо спросила Энджи, стараясь унять бешеный стук сердца, которое по мере приближения к Деверо-Корту билось все сильнее и сильнее.

– Возьми с собой меня, и ты не увидишь солнечного света до самой весны.

Энджи хмуро промолчала.

Вскоре она начала узнавать окрестности. Через несколько минут лимузин въехал в ворота имения Деверо-Корт и поехал по дороге, обсаженной деревьями. Энджи подалась вперед, ремень безопасности туго натянулся. Все ее тело словно кололи миллиардом иголок, а сердце забилось где-то в горле.

– Расслабься, Энджи, – лениво бросил Лео. – Ты возвращаешься домой.

– Домой?

– Да.

Когда-то она любила это место больше всего на свете. Открылся вид на площадку перед домом – изысканные арки особняка были украшены декоративными растениями. Даже зимой дом был привлекательным. Дорога сделала последний поворот, и машина остановилась перед великолепно сохранившимся старинным фасадом в елизаветинском стиле.

Сонно потягиваясь, проснувшийся Джейк весь так и просиял, увидев Лео. Тот отстегнул его ремень безопасности и поднял малыша на руки.

Энджи этого даже не заметила. Впервые она была слепа и глуха к своему ребенку. Выскользнула из машины и медленно пошла к дому. В дверях стоял отец, человек лет шестидесяти, в старомодном темно-сером костюме. Такой же суровый и неприступный, с внезапной болью подумала молодая женщина.

– Папа… – нерешительно начала она.

– Добрый день, мадам… сэр, – безо всякого выражения сказал Самуэль Браун, даже не поворачивая головы, – так он обращался к персонам, стоящим выше его на социальной лестнице. – Надеюсь, вы хорошо доехали. Прекрасный день, не правда ли?

Энджи так и застыла. Даже Лео на мгновение замер после такого приветствия, но быстро пришел в себя, высвободил руку, которой держал Джейка, и ободряюще подтолкнул Энджи.

– Браун…

– Мистер Невилл ждет вашего приезда, сэр, – с деревянным лицом продолжал ее отец. – Прикажете показать вашим гостям их комнаты?

– Когда будет надо, я сам провожу моих гостей наверх, Браун, – холодно сказал Лео. – Я сейчас же пойду к моему деду, так что сообщать о нас не надо.

– Как вам будет угодно, сэр, – церемонно ответил дворецкий и повернулся, чтобы пропустить их.