Текст книги "Я люблю Вегас"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
При одной мысли о просьбе к Алексу сделать это для меня я почувствовала, как глаза наполнились слезами и тяжело забилось сердце. А если он скажет «да»? Мы поженимся, а потом он начнет выступать из-за того, что женился на мне, лишь бы дали визу. Не хочу превращать мой брак в формальность. И вообще, а если он откажется? Алекс сам предложит, когда будет готов. У нас уже заходил разговор на эту тему. Я не хочу его заставлять. Алекс значит для меня слишком много. Он для меня все.
– Вот с цветами могут быть проблемы, – продолжала Дженни. – Придется кое о чем напомнить и попросить ответную услугу.
– Нам не откажут, – заметила Эрин. – Меня больше волнует дизайн освещения.
– Э-э, дамы… – Мое вмешательство в их творческий процесс было встречено с раздражением. – Что, если мы сосредоточим умственные усилия на другом – как бы мне иначе остаться в стране? Я не упрямлюсь, клянусь, – просто я совершенно не хочу так поступать.
При виде того, как подруги упали духом, мне стало стыдно. Дженни ничего так не любит, как запугивать людей, добиваясь желаемого. Я, можно сказать, отняла у нее любимую игрушку.
– Я не собираюсь силком тащить Алекса к алтарю, но хочу жить в Америке, поскольку заслуживаю этого.
Тут уже даже мне самой показалось, что я веду себя наивно.
– Если мне не дадут визы без замужества, это будет означать, что я ничего не добилась после переезда. Придется снова начинать сначала. Можно, конечно, вернуться домой, завести семерых котов и начать говорить о себе в третьем лице, оплачивая проезд в автобусе заранее отсчитанной мелочью без сдачи. Это я отметаю на корню, поэтому давайте, пожалуйста, применим наши отнюдь не маленькие таланты и придумаем, как бы мне остаться здесь без затеи со свадьбой.
Дженни смахнула несуществующую слезинку.
– Ах, моя малышка совсем выросла!
– Стало быть, без визы тебе работы не видать? – уточнила Эрин, смирившись с поражением и уминая «Твизлер». Отчего она может позволить себе конфету, а я нет? Ненавижу тощих от природы.
– И не видать визы без работы, – подтвердила я. – Мне бы спонсора какого, вроде «Спенсер медиа».
– Может, к нам тебя взять? – Эрин прожевала «Твизлер», проглотила и уставилась на Дженни. – Можешь работать здесь. Мне уже кажется, что я подбираю беспризорных деток.
– Я, блин, лучшая из твоих служащих! – закричала Дженни, шлепнув ладонью по столу. – В каком-то смысле. А ты можешь работать в качестве моей подчиненной.
– Спасибо. – Да бережет тебя Бог. – Но у тебя уже есть подчиненная, плюс вряд ли правительство позволит мне остаться в США в качестве твоей девчонки на побегушках. Обязательно спрошу у юриста – может, еще кому нужен человек на побегушках?
– Так что тебе вообще нужно сделать? – спросила она. – Есть у тебя список запланированных дел?
– Еще один вопрос для юриста, – отозвалась я. – Наверняка существует множество разных виз. Множество! Я обязательно подхожу хоть для одной.
Дженни убрала локти со стола и откинулась на спинку кресла.
– Я не волнуюсь, – объявила она. – Ничуть.
Я порадовалась, что хоть кому-то спокойно. С лица Эрин тоже не сходила озабоченность.
– Серьезно, ты умница, перспективна, – перечисляла Дженни мои таланты, загибая пальцы, – честолюбива, красива, на охотницу за миллионерами не похожа. Ты обречена на успех, Энджел Кларк, ты американская мечта. Нет никаких причин, почему бы не дать тебе визу.
Ну, если так рассуждать, о чем я вообще волнуюсь?
Глава 3
– В принципе нет никаких оснований предоставлять вам визу.
Вот так.
Юрист по имени Лоуренс, высокий красивый брюнет, производил впечатление правдолюбца, который весь день защищает в суде интересы больных сирот, затем отправляется в спортзал давить убийц из жима лежа и выгонять несправедливость через поры мира, а по дороге домой спасает щеночка. Однако плохие новости от него оказалось выслушивать не легче. Я даже разозлилась. С его внешностью лосьон после бритья продавать, а не говорить мне, что я бесполезная халявщица, которую за шоссе М25, опоясывающее Лондон, выпускать нельзя было, не говоря уж об Америке. Ну, это я перефразировала.
– Я писательница, – отважилась я. – И только хочу остаться здесь и писать.
– Это вы так говорите, – возразил он, подпирая большими ладонями подбородок и равнодушно глядя на меня. – Если вы популярная писательница, можете попросить медиавизу 0–1 как иностранка с выдающимися способностями. Вы популярны как писательница?
– Безусловно.
– Код 0–1 гарантирует визу иностранным лицам с выдающимися способностями в области искусства, науки, образования, бизнеса или спорта. Податель заявления должен быть опытным специалистом своего дела и доказать, что он или она является одним из тех немногих, кто достиг вершин в своей сфере деятельности.
– Меня даже в справочнике искать не надо, – пробормотала я. В кабинете были просто тысячи книг. Тысячи.
Лоуренс Юридический не улыбнулся.
– Так вы популярны?
– Ну, может, я не совсем подхожу под это определение…
– Далее, – продолжал он, не моргнув глазом, – вы журналистка, правильно?
– Вроде того.
Я не знала, подтверждать или опровергать. Я уже некоторое время ничего не писала для журналов. Возможно, потому, что называла это «пописывать».
– Значит «да», – отозвался Лоуренс. – Стало быть, вы можете подать заявление на визу для представителя прессы. Это, кстати, гораздо проще.
О-о, жизнь начинает налаживаться.
– Хорошо, – заинтересованно кивнула я. – Как мне ее получить?
– Возвращаетесь в Лондон, находите издательство, готовое заключить с вами контракт, где будет сказано, что они оплачивают вам работу в Америке на срок от одного до пяти лет, и обращаетесь в наше посольство.
– Я веду колонку в журнале, – сказала я. – Это подойдет?
– Возможно, – ответил он и задумался. – Оплата должна быть достаточной, чтобы вы могли себя содержать. Кроме того, вам нужно составить портфолио работ и заручиться рекомендательными письмами от других лондонских журналов.
Мне вдруг стало грустно. Того, что я получала в «Лук», не хватило бы и на содержание шимпанзе.
– Затем вам придется вернуться в Великобританию, пройти собеседование в посольстве и дождаться обработки заявления.
– Долго? – Надеюсь, в посольстве найдется «Ферреро Роше».
– До девяноста дней.
Блин, три месяца в одной стране с матерью! Этому не бывать.
– Нет ли возможности получить эту визу без возвращения в Лондон?
– Нет.
– А обойтись без остальной канители?
– Нет. Контракт, гарантия финансовой поддержки, рекомендательные письма и портфолио работ.
Я задумалась. Может, у меня действительно выдающийся талант? Я брала интервью у настоящей знаменитости. Я вела колонку, ездила в командировку в Париж и даже смогла отучить рокера из рок-группы путаться с другими женщинами. Если вам этого мало, что же тогда талант?
– Расскажите мне еще раз об этой медиавизе.
Юрист Лоуренс строго на меня посмотрел:
– Честно говоря, мисс Кларк, если вас интересует вероятность получения вами медиавизы, то не тратьте времени и денег. Один из вопросов анкеты, например, звучит так: «Присуждали ли вам премию академии или аналогичную?»
Черт! Так и знала – пожалею, что не стала сдавать актерское искусство на выпускных экзаменах.
– А значок «Синего Питера» [1] считается аналогичной премией?
– Что?
– Ничего. – У меня в любом случае нет значка. – Значит, нет других виз, на получение которых я могу рассчитывать? Подруга предложила поработать в ее пиар-компании.
Я взглянула на юриста. Он – на меня. В моем умоляющем взгляде явственно читалось: «Пожалуйста, не вышвыривайте меня из страны». На его лице появилось выражение: «Неужели вам хочется услышать от меня суровую правду?»
– На подругу я бы не надеялся, – произнес он. – Иное дело – друг. Если вы выйдете замуж за гражданина США, тогда можете начать процесс получения супружеской визы, хотя нет гарантии, что вам ее дадут. СИН не любит фиктивные браки.
– СИН – это что?
Негодяи, написавшие письмо.
– Служба иммиграции и натурализации, – вздохнул Лоуренс. Разговор стремительно приближался к точке «мы теряем время». – Мисс Кларк, на вашем месте я вернулся бы в Англию и занялся тщательной подготовкой. И серьезно задумался – подходящее ли сейчас время для получения американской визы. Может, вам надо сосредоточиться на карьере. Поработать, так сказать, над тем, ради чего правительство США примет вас обратно.
– Я хорошо воспитана, – вырвалось у меня.
– Не сомневаюсь. – Юрист Лоуренс встал и указал на дверь. – К сожалению, это нельзя назвать выдающимся талантом.
– Вот как?
Тут я могла поспорить. Удержаться в рамках приличий в тот момент требовало верха гениальности.
– Благодарю вас, мисс Кларк, – сказал он, усаживаясь, хотя я еще не успела выйти из кабинета. – Надеюсь скоро вас увидеть.
– Конечно, ведь я заплатила двести долларов за то, чтобы услышать – я бесполезный мешок дерьма, – пробормотала я, направляясь к лифту. В следующий раз, когда решу платить за неприятные эмоции, просто схожу в «Аберкромби и Фич» и померю джинсы.
В Уильямсберг я вернулась уже затемно. Гирлянда была включена, елка радостно переливалась-сверкала в углу, освещая грязную дыру, в которой мы жили. Приступ любви к уборке внезапно завершился после попытки СИН разрушить мою жизнь. Пока я ходила к Дженни и адвокату, Алекс успел перевернуть всю квартиру вверх дном. Коробки от дисков, пустые пивные банки и кучи одежды валялись по всему дому, являясь свидетельством возвращения моего парня. Королева поднимает флаг, чтобы оповестить подданных о своем присутствии, а Алекс Рейд оставил недоеденную пиццу на кофейном столике и узкие джинсы, перекинутые через спинку дивана. Сам того не зная, одним своим присутствием он поднимал мне настроение. Мысль о том, как Алекс сверкал на диване своими трусами, едва не заставила меня улыбнуться, но я тут же вспомнила о предстоящем возвращении в страну, где нет Алекса, в трусах или без (особенно без), и снова погрузилась в уныние.
– Наверняка есть какой-то способ с этим справиться, – тихо подбодрила я себя, открывая и закрывая кухонные шкафы. Еда. Поем, и полегчает. – Просто я еще не знаю, что это за способ.
– Справиться с чем? – раздался сонный голос из дальнего угла комнаты.
– С меню ужина, – соврала я, не зная толком почему. – Тебе чего хочется?
– Все равно. – Голова Алекса показалась над спинкой дивана. – Хочешь куда-нибудь сходить?
Я оперлась спиной о край кухонного стола. Волосы у Алекса закрыли половину лица, глаза полузакрыты – никто лучше его не умеет справляться с разницей во времени. В тот момент все происходящее стало ужасающе реальным. Что, если мне не дадут новую визу? Что, если через четыре недели придется уехать? Неожиданно упасть ниц и умолять парня жениться на мне перестало казаться чем-то из ряда вон выходящим. Намного лучше альтернативы. Каждый день видеть это лицо и слышать голос или пятьдесят с лишним лет поедания «Дэрили ланчеблс», платы за кабельное телевидение и свар с муниципалитетом на предмет регулярности вывоза мусора.
– Как скажешь, так и сделаем, – ответила я, отворачиваясь к шкафам и разыгрывая интерес к завалявшемуся пакету тортилий, чтобы не показать, как я близка к слезам. Господи, что я делаю? Почему я этим рискую? Алекс – лучший парень, какого я встречала. Я люблю его и от мысли провести без него один день готова ударить котенка. А кошек я люблю.
– Может, пиццу закажем? – размышлял он вслух. – Я соскучился по пицце. И по тебе. Где ты была целый день?
– А? – Я боялась, что мой голос выдаст переживания. Странно, но чем больше я думала об отъезде, тем сильнее мне хотелось замуж за Алекса, причем это не было связано с визой. Просто я без памяти люблю этого человека. Однако теперь на первый план вышел вопрос с визой, и все связанное со свадьбой так или иначе получалось связанным и с визой. Если я попрошу его оформить отношения, даже если он сделает мне предложение, от визы это зависеть не будет. Иначе нельзя. Если бы я дочитала «Уловку за уловкой» Хеллера, могла бы с уверенностью утверждать – моя ситуация как раз вписывается в этот роман. Блин. – Да так, занималась визовыми делами.
– Визовыми?
– Ну, возникли небольшие сложности, – ответила я, перемещаясь из кухни в ванную. Открыв холодный кран, я сунула под воду руки. – У меня виза истекает, надо было проконсультироваться с юристом.
– Но ты же получишь новую визу? – В голосе Алекса послышалась обеспокоенность. – Проблем же не возникнет?
Я сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух через сжатые зубы. Слезы делу не помогут.
– Существует несколько типов виз, которые я могла бы получить, но это не так легко.
– О… – Он появился в дверях ванной, полуголый и заспанный, каким я его любила больше всего. – Я чем-то могу помочь?
«Женись на мне, женись на мне, женись на мне».
Я прильнула к нему и легко поцеловала, после чего отвернулась к раковине. Я не могу уехать из Нью-Йорка, просто не могу.
– А что ты можешь сделать? – спросила я.
«Женись на мне, женись на мне, женись на мне».
– Не знаю, – пробормотал он, убирая волосы с моего лица. – У нас один осветитель визу оформлял, так ему нужны были рекомендательные письма. Я могу написать для тебя.
– И в чем именно ты меня будешь рекомендовать?
Он приподнял бровь и одарил меня улыбкой, от которой замерло сердце.
– Этого недостаточно, чтобы меня сочли «иностранкой с незаурядными способностями», – произнесла я. – Насколько мне известно.
– Я считаю тебя незаурядной. – Алекс убрал мою руку из-под струи холодной воды. Я так засмотрелась на его лицо, что забыла об открытом кране. – А это имеет значение.
«Только если ты на мне женишься, женишься, женишься…»
– Мне большего и не надо, – отозвалась я. – Но в СИН на это и не взглянут.
– Вот гады.
На долгую секунду время остановилось. Большие зеленые глаза Алекса неожиданно стали серьезными. Я смотрела на него своими голубыми, надеясь, что не проступили красные прожилки и не размазалась тушь. Он крепко сжал мою руку и кашлянул. Я затаила дыхание. О Боже!..
– Энджел, – начал он, – я не хочу, чтобы ты уезжала. Ты ведь это знаешь, да?
– Теперь да. – Я стиснула его руку. – Ты тоже знаешь, что я не хочу уезжать.
– Вот теперь знаю, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной.
Я кивнула – огромный ком в горле мешал говорить. Наверное, мое подсознание решило не дать мне все испортить. Какое оно умное!
– Я люблю тебя.
– Угу.
– Ты очень нужна мне. Все будет хорошо, правда? С визой?
Вот оно. Это был мой шанс показать ему письмо, сказать, что у меня всего четыре недели придумать, как здесь остаться. Все просто! Да только ни черта не просто. Давление у меня, по ощущениям, подскочило и рухнуло. Слишком много давления. Так нечестно. И вообще в глубине души я до сих пор боюсь, что он сбежит на край света.
– Угу.
– Все будет прекрасно. – Отпустив мою руку, он привлек меня к себе. – Ты что-нибудь придумаешь.
От неожиданности я резко выдохнула и начала хватать ртом воздух. Алекс разжал объятия и поцеловал меня в лоб.
– А теперь я найду какие-нибудь штаны, и мы сходим поедим. Ты не против?
– Еще как за. Расчудесное предложение, – отозвалась я. – Штаны, ужин… Договорились.
Он самодовольно улыбнулся и вальяжно вышел из ванной.Вот зараза!
– …И нам пришлось вытаскивать этого идиота, пока ее папаша не отхватил ему башку мечом. – Алекс покачал головой, уплетая очередное тако. – Представляешь, у мужика был настоящий меч! После этого Грэм не выпускал его из виду всю поездку. Крейгу словно крылья оторвали на месяц.
– Ох уж этот Крейг. – Я помешала коктейль четвертой соломинкой. Две уронила, одну сломала. Будет справедливым сказать, что я была рассеянна. – Его нельзя оставлять одного.
– Надо было трижды подумать, прежде чем брать его в Японию. Групи там сумасшедшие. – Алекс ловко запихал в рот сразу половину тако.
– Вау!
– А раз Грэм гей, все свалилось на одного меня, – продолжал он. – Столько поклонниц! Серьезно, думал, все, кранты.
– Вот как? – В окно «Ла Эскины» я наблюдала, как мимо идут жители Уильямсберга, и пыталась запечатлеть это в своей памяти.
– Да, иногда до сотни за ночь.
– А-а.
– Ты не слушаешь, что ли?
– Что? С чем? – Возможно, неспособность составить предложение сорвет мой план получить визу за писательский талант.
– Думал, ты не хочешь, чтобы я с ними связывался, – недоумевал Алекс, с надеждой глядя в мою тарелку. – Ты доедать будешь?
Я подвинула к нему блюдо и откинулась на спинку стула. Разница во времени превратила Алекса в настоящего обжору. Это было так умилительно. Но несмотря на его присутствие рядом, я была несколько расстроена. Я сунула голову в потертую сумку «Марк Джейкобс» в поисках мобильного и увидела сообщение от Дженни: «911, позвони мне срочно!» Я посмотрела на Алекса, который блаженно уплетал мои фахитас, и решила, что времени на звонок хватит.
– Дженни просит позвонить, отойду на минутку, – сообщила я, вставая. Довольный, как моллюск, Алекс кивнул, накладывая на мучную лепешку гору еды. Не знаю, почему моллюсков считают довольными? Ведь их вытащили из родного океана и бросили в соус для пасты. Дурацкая поговорка. Дурацкие моллюски. А, да, Дженни…
– Привет, у тебя все в порядке? – В холодном ночном воздухе дыхание вырывалось изо рта белыми клубами. – Случилось что-нибудь?
– Все нормально, – тут же ответила она. – Успокойся!
– Что ж тогда пишешь 911. – Я обхватила себя руками. Бр-р-р, как холодно. Я буквально услышала голос матери: «Где твое пальто». В ресторане, на спинке стула. Ах, как я зверски потела в нем у Дженни в кабинете… Вздох. – Что стряслось-то?
– Ну, дом не горит, мне просто нужна услуга, – пояснила она, зевая. – Я завтра провожу мероприятие, коктейльную вечеринку для одного из наших модных клиентов, и у нас нет официантки. Дрянь, которую я наняла, отказалась.
Я вытянула вперед губы.
– А при чем тут я?
– В смысле – когда тебе паршиво, дальше некуда?
Мне было паршиво, дальше некуда.
– Ты хочешь, чтобы я побыла официанткой? – Я не знала, лучшая подруга подбрасывает выгодную халтуру или это очередное унижение. – На коктейльной вечеринке?
– Ну да, – подтвердила Дженни. – Все будет замечательно, праздник скромнее скромного. Всего на пару часов в роскошной квартире в Трайбеке. Это даже не работа – потусуешься с суперкрутыми людьми, считая меня, и уйдешь с парой сотен в кармане.
Выгодная халтура?
– Люди Рождество празднуют. Ты же любишь Рождество?
Ладно, будем считать это выгодной халтурой.
– Просто подать шампанское, когда войдут гости. Буквально. Вот и все.
Все еще хорошая халтура.
– У меня костюм, который тебе надо надеть.
Ага.
– Очень милый.
– А поподробнее?
– Очаровательный. Скажи, что ты согласна! Спаси мне жизнь!
Я попыталась вспомнить, когда видела официанток в очаровательных платьях, но в голову ничего не приходило. В основном потому, что я ни разу не видела очаровательного одеяния на официантке. Но Дженни требовалась моя помощь, а мне – деньги, и иного ответа просто не было.
– Ну конечно, я согласна, – сказала я, проигнорировав ее слегка преувеличенные крики удивления. – Сбрось мне адрес, я приеду.
– Ты моя золотая, – пропела она в телефон. – Завтра в шесть, детали пришлю. Я тебя просто люблю, Энджи. Блин, да я на тебе женюсь! После вечеринки.
– Мерси. – Я потерла обнаженные выше локтя руки и посмотрела в окно. Алекс по-прежнему уписывал все подряд так, что за ушами трещало, будто месяц еды не видел. Он не особенно жаловал суши и неизвестно сколько обходился лапшой быстрого приготовления, пока группа не заработала денег. Тяжело ему досталась Япония.
– Ты с ним поговорила? Он предложение сделал? Можно ресторан заказывать?
– Дженни, – строго сказала я, – прекрати.
– Слушай, но ты должна поднять этот вопрос! Сколько раз мы собирались обсудить твои проблемы с общением?
– А сколько раз мы собирались обсудить твои проблемы с неуемным любопытством?
Дженни засмеялась. Ее почти невозможно вывести из себя, когда она добивается своего, а это бывает практически всегда, что жутко раздражает.
– Ладно, любимая, завтра поговорим. Мне пора очаровывать моего викинга.
– Сигг из Швеции, а не из Норвегии, – напомнила я. Учитывая, что они спят друг с другом почти четыре месяца, хочется верить, будто Дженни усвоила хотя бы азы географии.
– А какая разница? – удивилась она. – Ладно, я побежала. Сигг хочет приготовить ужин. Хоть бы не осточертевшее фондю.– Что ты хочешь от швейцарца? – вздохнула я. – До завтра.
– Все в порядке? – спросил Алекс, когда я, дрожа, села на стул. – Она сожгла свою контору?
– Еще нет. – Я натянула пальто на плечи. Это мне наказание за то, что зимой ношу футболку – в ней грудь выглядит соблазнительно. – Просила поработать завтра официанткой на вечеринке.
– А что, официанткам дают визу? – Он потерся ногой о мою. – Я оставлю тебе большие чаевые.
– Вряд ли. – Ух ты, я целых тридцать секунд не думала о слове на букву «в»! Я прикусила губу на секунду, глядя, как Алекс набивает рот курятиной, и решилась: – Дженни сказала, что готова жениться на мне. Ради визы.
– На свадьбу подарю тебе звуконепроницаемые наушники. – Он проткнул вилкой красный перец и отправил в рот. – Но если это единственный способ остаться, я двумя руками за вашу связь. Замуж за Дженни? Отпадно!
Я сделала большой глоток ледяной воды, стараясь не обращать внимания на то, как медленно замерзает мой мозг.
– Стало быть, мне выходить за Дженни? – спросила я.
– Энджел, да я вас сам в муниципалитет отвезу, – пообещал Алекс.Ну по крайней мере всю дорогу домой можно было не опасаться, что до него дойдет.
Глава 4
– Ты издеваешься?
Дженни стояла передо мной с полной надежды улыбкой на лице и виниловым костюмом французской горничной в руках.
– Ты же говорила, это вечеринка людей из мира моды. – Я скрестила руки на груди, прижимая к себе сумку, словно в надежде, что святое присутствие «Марка Джейкобса» защитит меня от безвкусицы и пошлости, которой Дженни размахивала у меня перед носом. – А меховых ушек с хвостиком к нему не полагается?
Дженни наклонила голову и посмотрела на костюм так, словно там было что защищать.
– Не поверишь, заказчик потребовал в последний момент.
– Поэтому твоя официантка и уволилась? – спросила я, осторожно потирая ткань двумя пальцами. Едва я взялась за подол, Дженни отпустила платье. Отлично. Теперь это все мое. Моя пре-елесть.
– Нет.
– Дженни, я знаю, что ты мне лжешь.
– Хорошо. Да. Заявила, что она актриса, а не шлюха. – Дженни перекинула выпрямленные пряди через плечо. Без своих фирменных кудрей она не походила на себя, но выглядела очень ухоженно. Так невозможно выглядеть в красном виниловом костюме французской горничной. – Я пыталась объяснить, что она официантка, а не актриса, но стерва вышла из себя. Это все заказчик – у него, как бы выразиться, крайне сомнительный вкус. Энджи, сделай это для меня. Ради тебя я готова на все. Пожалуйста!
Я смерила ее взглядом.
– Ради Эрин!
Я закрыла глаза.
– Ради Рождества!
Ну, это уже запрещенный прием. Это практически равнялось «если ты меня любишь, то наденешь», перед чем я беззащитна.
– Если ты меня любишь…
– Ладно. – Я подняла руки, чтобы заставить ее замолчать, и мысленно попросила силы у небес. Дженни крепко меня обняла. Все-таки она очень сильная, учитывая ее точеную фигурку. А я очень глупая для англичанки. – Неужели я на это соглашаюсь? Алекс со смеху помрет.
– В мире нет парня традиционной ориентации, который при виде девушки в таком наряде разразится смехом, – тараторила Дженни, отбирая у меня сумку и подгоняя с переодеванием. – Иначе его вычеркнут из рядов натуралов.
Освободившись от зимних одежек в ванной чужого роскошного дуплекса, я змеей вползла в платье, от души порадовавшись тому, что догадалась надеть приличные трусы, ведь сверкать ими предстояло следующие три часа. Сияя, Дженни протянула черные лакированные «лабутены» и пару сетчатых чулок.
– Больше никто в «лабутенах» не придет, – пояснила она, когда я проигнорировала подачку. – «Лабутены» повышают класс этого дерьма на несколько порядков.
– Не столько туфли, сколько чулки, – пробурчала я, выхватывая «лабутены» и присаживаясь на край ванны. – А, была не была… Буду демонстрировать шикарную задницу.
Ой-й-й, ну и ледяная же эта ванна!
– А кто вообще ожидается на коктейле? – Мне требовались гарантии, что здесь не появятся моя мама, бывший бойфренд, все мои прошлые начальницы и учительница математики девятого класса.
– А, всякие модные задницы, – отмахнулась Дженни, презрительно хлопнув себя по заду. – Эрин хочет убедить дизайнера стать нашим клиентом. У него какой-то онлайн-бутик, и он заявил – если рождественская вечеринка пройдет на уровне, то доверит нам его пиарить. Между нами, этот тип, по-моему, извращенец.
– Без сомнений. – Я посмотрела на свой наряд, глубокое декольте, мини, невероятно узкое. Мне захотелось сфотографироваться и отправить снимок юристу Лоуренсу с надписью: «Достаточно незаурядна для вас?» Хотя ну его, вдруг еще ответит «нет».
– Тебе надо надеть это дома и пытать Алекса насчет свадьбы, – дала ценный совет Дженни, убирая мою скромную, невызывающую одежду в чехол для одежды. – Не сомневаюсь, получишь желанный ответ.
– Мне казалось, ты сама на мне женишься. – отозвалась я, уныло посмотрев в зеркало ванной. Черный карандаш для глаз и вишневый блеск для губ в сочетании с джинсами казались классическим вариантом, но сейчас я выглядела как дефективная плейбойская зайка. Хеф, едва увидев, выгнал бы меня из своего особняка. Есть ли что-нибудь обиднее, чем быть отвергнутой восьмидесятилетним старцем?
– Хоть сейчас, – сказала Дженни, уткнувшись подбородком мне в плечо и улыбаясь нашему отражению. От этого зрелища мне стало неловко. Даже в «лабутенах».
– Хорошо, потому что я закрываю дебаты на эту тему. – Я прижалась щекой к ее макушке. – Я найду другой способ получить визу.
– Тебе нужно себя убеждать, а не меня, – сказала Дженни, поцеловав меня в щеку и шлепнув по заднице. – Я-то тебе верю.
Хорошо, что хоть одна из нас в меня верит.
С храброй миной и голым задом я шагнула из ванной прямо на бал. Гости уже съезжались, поэтому мне едва хватило времени дойти до кухни и, пока никто не видит, махнуть бокал шампанского. А как иначе расхаживать полуголой по комнате? При виде отражения спины и того, что ниже, в дверце микроволновки мне стало еще хуже. Не только из-за неудачного ракурса, но и пошлого вида отражавшегося там существа. Мгновение я готова была кинуться в лифт и уехать, пока не прибыли остальные гости, но удержалась. Потому что Дженни действительно очень волнуется. Потому что я пообещала. Потому что я не знаю, куда она спрятала мое пальто. Вместо того чтобы бежать, сверкая задом, по улицам, я взяла поднос с шампанским, стараясь не думать о том, что мать до сих пор наливает мне полчашки чаю, потому что «Энджел нельзя доверять», и пошла в гостиную. Пусть на меня не посмотрят второй раз, но любопытно же увидеть, как выглядят «модные задницы».
Бо-же мой…
Едва шагнув в гостиную, я рефлекторно сделала шаг назад.Одна из модных задниц до отвращения походила на Сисси Спенсер.
Высокое блондинистое воплощение дьявола. Это не к добру. В последнюю нашу встречу Сисси выла от ярости, облитая кофе со льдом, которым я в нее плеснула. Сисси была секретаршей редактора журнала «Лук» и автором проекта по разрушению моей жизни. Ей это не совсем удалось, но она успешно уничтожила весь мой гардероб и позаботилась о том, чтобы я потеряла работу, – это исчадие ада еще и наследник владельца журнала. Словом, куда более подходящее имя для этой особы тоже начинается на «с», но моя мать никогда не простит мне, если я решусь употребить его прилюдно.
– Боже мой, Энджел! – Цокая каблуками, Сисси подошла ближе, прижимая тощую руку к плоской груди и улыбаясь, словно встретила старую подругу по университетскому клубу. – Вот это вид!
Я словно приросла к полу. Да, вот это вид. Сисси подплыла в длинном, до пола, красном платье с открытым плечом, на котором застыл каскад ледяных кудрей. Алые губы резко выделялись на безупречно фарфоровом лице. А я стояла в дешевом блестящем костюме, мечтающем стать платьем француженки-горничной от Энн Саммерс, с распушенными феном волосами и блеском для губ «Л’Ореаль». Мне действительно нечем было ответить.
К счастью, у Сисси было что мне сказать.
– Поразительно. – Я ощутила очень легкое и неприятное прикосновение к плечу. – Я позавчера как раз о тебе думала, обновляя список поздравлений Мэри.
– О!
– Я тебя вырезала.
– Понятно.
Полагаю, она имела в виду, что поздравления с Рождеством мне не видать, но если бы речь шла о нанесении порезов, скажем, листку с моим именем, я бы тоже не удивилась.
– Я считала, тебя уже нет в стране – смылась в свою Англию, например.
– Ага.
– Потому что у тебя нет работы.
– Понятно.
– Потому что мы тебя уволили.
Я уже жалела, что не убежала пять минут назад.
– А ты, оказывается, работаешь, – не унималась Сисси. Вокруг нас уже собирались гости – поглазеть на бесплатное представление. – Официанткой, одетой как шлюха!
По иронии судьбы, все это было правдой. Но я не хотела доставлять ей удовольствие, впав в буйство а-ля Чарли Шин, хотя мысль швырнуть в нее бокалами с «Кристаллом» и забить насмерть подносом была очень соблазнительной. В конце концов, я вовсе не хотела, чтобы под Рождество Дженни уволили, а меня отправили в тюрьму. Я даже насчет смертной казни в штате Нью-Йорк не уверена, а уж подают ли узникам рождественский ужин – тем более. С другой стороны, у меня будет веский довод: «Но, ваша честь, она же законченная стерва». Сразу оправдают, не так ли? Нельзя терять достоинства, надо быть выше оскорблений. От собственной благовоспитанности мне стало противно.
– И снова здравствуйте! – Я улыбнулась. Если взглядом можно убить, Сисси была бы уже трупом, никто и обратного отсчета бы не услышал. Ненароком взглянув, я могла заморозить масло. – Шампанского?
– Что-нибудь подсыпала? – Она неохотно взяла бокал, подозрительно принюхиваясь.
– О, Сисси, – засмеялась я. Смех, по-моему, походил скорее на всхлип. – Это просто шампанское. Веселись, радуйся празднику.
Опасаясь, что мне вот-вот изменит выдержка, я осторожно повернулась в одолженных туфлях, чтобы не вывернуть ненароком ушибленное колено, и пошла в кухню, встретив на пути еще одну французскую горничную. Она скорчила рожицу в знак поддержки, и я с благодарностью ответила. Солидарность, сестра.
Закрыв дверь, за которой находились Сисси и прочие помощники сатаны, я издала вопль ярости, пнула картонную коробку, отлетевшую к другой стене, и грохнула дверцей шкафчика. От этого мне стало легче. Не так, если бы я облила негодяйку шампанским, но тоже ничего. Жаль только, недостаточно. Я прибегала к насилию всего два раза в жизни, но знала, что Бог любит троицу, поэтому боялась возвращаться в зал. Потасовки на торжественных приемах становились просто традицией.
