Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"

Автор книги: Линдси Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 6

Чет

Жизнь часто ставила подножки и доказывала, что время – просто иллюзия. Хоть Чет и созванивался с матерью регулярно, увидев ее с поседевшими волосами и глубокими морщинами у глаз и рта, он испугался. Видеть своего маленького братца таким повзрослевшим, было еще необычнее.

Их первая встреча была короткой, Чет был сосредоточен на завещании и этом жутком предложении о свиданиях с Ниной, так что даже не успел толком рассмотреть Шейна.

Когда его младший братишка вошел в паб, высокий, широкоплечий и загорелый, с неуправляемой гривой светлых волос, притягивающий мечтательные взгляды почти всех женщин вокруг, Чет понял, что Шейн больше не ребенок, и никогда больше им не будет. Чет это пропустил, его не было рядом с братом.

Неудивительно, что Нина посоветовала набраться смелости и выпить вместе, она не хотела, чтобы он упустил еще больше времени. Хуже всего было предположить, что Шейн равнялся на Чета. Он не хотел, чтобы кто-либо боготворил его, особенно младший брат, Чет этого не заслуживал.

Шейн отодвинул стул напротив брата. Паб, который выбрал Шейн, представлял собой небольшое невзрачное кирпичное здание, где на террасе выстроились в ряд столики для пикника, а внутри стояли высокие обшарпанные столы, намереваясь сесть за которые, нужно было обладать немалой долей маневренности.

Чет ничего не имел против того, что заведение не было модным, он объездил весь мир, и это место было куда лучше, чем некоторые забегаловки, в которых ему приходилось бывать. По крайней мере, здесь был виски, да и наличие льда было огромным плюсом.

Шейн улыбнулся, когда заметил стакан с виски, – Вижу, ты не стал ждать меня.

– Это мой первый стакан. Я не знал, придешь ли ты во время, а сейчас жарко, и мне хотелось пить.

– Если ты не знал, вода, вероятно, лучший выбор для утоления жажды.

– Приму к сведению.

Шейн ухмыльнулся. Парень слишком выделялся здесь, ему больше под стать находиться на съемочной площадке какого-нибудь фильма или фотографироваться для обложки журнала. Он ни капли не был похож на Чета, который пошел в отца. Шейн же больше был похож на их мать. Голубые глаза – единственная общая черта братьев, даже телосложение у них было разное.

– Я только что с работы, извини, мы задержались, чтобы закончить благоустройство заднего двора для одной дамочки, которая вопила со своей веранды, что мы ничего не можем сделать вовремя, поэтому пришлось остаться, чтобы не возвращаться туда на следующий день.

– Могу себе представить. Наверно какая-нибудь пожилая тетка в халате в горошек и с бигудями в волосах? А папироска с висевшим пеплом была у нее?

– Почти. Нет, шучу, на самом деле нет. Она деловой человек, из тех, которые думают, что лучше всех остальных людей. Ее дом стоит больше миллиона долларов, поэтому она имеет право на отличный газон, наверное, поэтому мы обустраивали этот огромный двор. Ты бы видел бассейн, мне кажется, он больше, чем мой дом.

Чет поморщился.

– Я знаю таких, как она. Забавно, что в каждой стране встречаются похожие люди.

Работающий за барной стойкой неповоротливый мужчина средних лет с блестящей лысиной и блеклыми голубоватыми тату на руках, которые точно не были набиты профессионалом, подошел к Шейну, чтобы спросить, что он будет пить.

Шейн улыбнулся мужчине, – Как оно, Фил?

– Хорошо, хорошо, как всегда. Что насчет тебя?

– Пойдет, на меня только что наорала авторитетная дамочка.

– Звучит возбуждающе.

– Так возбуждающе, что у меня сейчас лактация начнется.

Огромный бармен, который в прошлом был или военным или байкером, или даже рестлером, а возможно он и сейчас был активным членом байкерского клуба, заржал так, будто дурацкая шутка Шейна была самым смешным, что он слышал сегодня. Признаться, это и было самым смешным, что слышал сегодня Чет. Было приятно видеть, что у его младшего брата хорошее чувство юмора. Чет понял, почему Нина и Шейн были друзьями, они, скорее всего, находили смешными одни и те же вещи. Он решил, что у Нины тоже грубоватое чувство юмора, и что-то подсказывало ему, что он не ошибся.

– Просто пиво, любое, и картошку фри с двойной порцией сыра и бекона.

– Как обычно. А как насчет грибов?

– Ага, тоже двойную порцию. Спасибо, чувак.

Большой парень Фил кивнул и перевел взгляд на Чета, – Еще виски? – то, как он посмотрел на Чета, означало, что он не особо доверял людям, которых не знал, и Чет не мог его за это винить. Было также очевидно, что бармен не знал, что Чет с Шейном были братьями.

– Нет, спасибо, мне пинту того же, что и у моего брата.

Фил удивленно уставился на него, и Чет почти рассмеялся. Бармен посмотрел на Шейна, и тот медленно кивнул.

– Все верно, этот парень мой старший брат, вернувшийся непонятно откуда и непонятно зачем.

Фил ушел, пробормотав что-то себе под нос. Чет взглянул на Шейна, который больше не улыбался.

– И что это было?

– Что?

– Твои слова, ты мог бы быть… более деликатным.

– Извини, я не знал, что должен разыграть спектакль.

– Ты считаешь, что здравый смысл это спектакль?

Шейн рассердился.

– Я понятия не имею, знаю только, что после того, как ты встретился с моей лучшей подругой три дня назад, мне не понравилось выражение ее лица, когда я спросил ее о вашем свидании. Нина не такая, как другие девушки.

– Почему? – Чет не хотел нервничать по поводу того, что брат строил из мухи слона из-за абсолютно невинного свидания.

– Она моя лучшая подруга, вот почему. Не лезь к ней, понял?

– Думаю, это больше дерзкое высказывание, а не наезд.

– Ты реально отвратительный, ты в курсе?

– Мне уже говорили.

– Нина была права, ты тот еще придурок.

– Она так сказала? – то, что Чета окатило волной жара, не было неожиданностью, но было удивительно, что Шейн по сути сказал ему, что Нина действительно заинтересована. Чет бы никогда не догадался об этом из-за ее отстраненного поведения. Она была так безмятежна снаружи, но была ли также сильно взбудоражена внутри, как и он?

– Не совсем, я просто догадался.

– А еще ты догадался, что я ей нравлюсь или она, по-видимому, заинтересована, раз говоришь держаться от нее подальше.

– Конечно, догадался. Она покраснела, а она никогда не краснеет.

Ну, это о многом говорит. Нина не переставала краснеть весь вечер.

– Так из-за того, что она покраснела, ты хочешь, чтобы я держался подальше? Почему ты вообще решил, что настолько хорошо ее знаешь?

– Она сказала, что не слепая и что ты привлекательный.

– Это что, преступление? Я подписал контракт, в котором говорится, что это просто сделка. Может она еще сказала, что я организовал эти «свидания» просто чтобы узнать ее поближе, потому что хочу нарисовать ее?

Лжец, Я такой чертов лжец.

– Я не знаю, чего ты хочешь от нее. Я понятия не имею, чего ты хочешь, точка. Я вообще о тебе ни черта не знаю.

– Так вот в чем дело, ты злишься, что я ушел из дома и бросил вас?

– Делай со своей жизнью все, что заблагорассудится, придурок, но ты мог хотя бы время от времени интересоваться, не умер ли я.

– Я все время общался с мамой.

– Дважды в год по праздникам это не все время, и ты ни разу не позвал меня к телефону.

– Потому что она всегда рассказывала мне все новости. Это же не игра в одни ворота, я думал, что если ты захочешь пообщаться, то свяжешься со мной. Я же знаю, что ты подписан на меня в соц. сетях, там есть такие иконки, знаешь, такие маленькие кнопочки, на них написано «написать сообщение».

Видимо, Шейну это не понравилось, он поджал губы и отвел глаза от лица брата куда-то за его плечо, оглядывая паб. Чет вздохнул. Это никуда их не приведет, и хуже всего то, что Нина будет разочарована, а ему было важно ее мнение.

Конечно, важно, ведь эта женщина была его вдохновением и музой на протяжении нескольких лет, но дело было не только в этом, все было гораздо серьезней. Ни разу не было такого, чтобы он смотрел на кого-то и осознавал, что должен познакомиться, узнать человека. Нина пленила его так, как ни одна женщина, она была единственной, кому было посвящено его пристальное внимание. Если у него был хоть призрачный шанс с Ниной, которая не питала к нему ненависти, как он предполагал, Чету нужно было сблизиться с братом. Но это было не только ради нее, а ради себя самого тоже.

– Слушай, чувак, – начал Чет.

Он выдохся и провел рукой по волосам, это всегда выдавало, что он нервничает. Взгляд Шейна медленно вернулся к лицу брата, и гнев в этих голубых глазах смешивался с болью.

– Я был дерьмовым братом, и я знаю это. Не буду притворяться, что у меня есть какие-то объяснения, потому что их нет. Прости меня. Если возможно, эм, начать все сначала, то в этот раз я справлюсь лучше.

– Да? – Шейн нахмурился – Вот так просто?

– Да, так просто.

– Докажи это, останься в Хьюстоне, по крайней мере на какое-то время. И приходи на ужин, мама спрашивает про тебя.

– Она не звонила мне.

– Она не хочет вмешиваться и причинять неудобства, так же, как и я, боится, что ты снова уедешь из города, это причинит ей огромную боль. Мне кажется, она пытается быть жестче.

– Она всегда пыталась сильной. Даже будучи ребенком, я помню, как ей было больно, когда ушел отец.

– Я не помню отца или как он ушел.

– Не помнишь, потому что мама как раз была беременна тобой. А я помню, как она плакала по ночам, думая, что я не слышу. После того, как ты родился, она стала сильнее. Было тяжело, но она пыталась нас сплотить, а теперь посмотри, что с нами стало.

– У меня паршивая работа, гордиться нечем, – Шейн сменил тему.

– Ты зарабатываешь честным трудом. У тебя есть дом, хорошие друзья рядом, это много значит.

Глаза Шейна снова потемнели.

– Будь осторожней с Ниной, она хороший человек, тоже пытается быть жестче, как мама, но внутри она очень ранимая, ее очень легко обидеть. Она хочет стать учителем для детей с особыми образовательными потребностями. Нина сказала тебе об этом, когда ты смеялся над ней?

Что-то тяжелое и неприятное, близкое к стыду, появилось у Чета под ложечкой.

– Извини, я не это имел в виду. Мы просто разговаривали, и я высказал свое мнение о нынешнем положении вещей, я не хотел ее оскорбить.

– Не думаю, что она обиделась. Просто она мой лучший друг, действуй осторожно. Она рассказала мне, что ты хочешь нарисовать ее. Мне кажется, что вся эта затея с деньгами и контрактом полная чушь, ты мог просто спросить Нину или попросить меня спросить ее.

– Знаю, она сказала мне то же самое. Я… я без понятия, зачем предложил эту идею с деньгами и контрактом, это было глупо. Наверное, это была гарантия, что я получу то, что хочу. Мне встречается очень мало людей, которых я хочу превратить в произведение искусства.

– Нина очень красивая, – глухо сказал Шейн, – Не делай глупостей. Сделаешь ей больно – и ты труп, и мне будет все равно, что ты мой брат.

В этот самый момент Фил принес две полных пинты. Он молча поставил их на стол, бросил взгляд на Чета и ушел. Очевидно, что все друзья Шейна, будь это настоящие друзья или просто приятели, прикрывали ему спину. Что было в его брате, что вызывало такую преданность? Сказать, что он не завидовал, означало соврать. Чет столько времени скакал с места на место, у него было много знакомых, но из всех этих людей, он никого не мог назвать настоящим другом.

– Я выпью за это, – Чет поднял свой стакан. Шейн растерялся на мгновение, но через несколько секунд поднял свое пиво и чокнулся с Четом.

– Я не собираюсь делать ничего, что могло бы ее ранить, – по крайне мере, он надеялся, что это было правдой. – Я уважаю то, что она твой друг и что ты присматриваешь за ней.

– Просто чтобы ты знал, может быть, эта идея и не самая худшая. Нина никогда бы не согласилась позволить тебе нарисовать ее, никогда в жизни.

– Почему? – У Чета на секунду перехватило дыхание. Даже от простого упоминания имени Нины или мысль о том, что она на самом деле позирует для его полотна и набросков, живое и дышащее, прекрасное, невероятное произведение искусства, у него внутри все сжималось.

– Нина не думает, что она хорошенькая. То есть, она знает, что выглядит хорошо, но не понимает, насколько она красивая. За все эти годы мне пришлось отфутболить кучу парней, чтобы защитить ее честь.

– А тебя никогда к ней не тянуло?

Шейн сморщил нос.

– Не-а. Ну да, она симпатичная. Я вижу, что она красивая, но я просто не могу представить… это как, эм, влюбиться в собственную сестру или типа того. Вот так я думаю о Нине – как о сестре.

– Понятно, – разве что ничего понятно не было. Неужели все было так явно, что Шейн точно понял, чего хочет Чет, хотя сам он не был даже уверен? Он понимал, что если у него будет возможность прикоснуться к Нине, чтобы запомнить приятную мягкость кожи, отметить каждую деталь, изгибы, каждый дюйм ее нежной, гладкой кожи, ее запах, сладкий звук ее голоса, хриплый от желания… он сделает это, несмотря ни на что.

И вот так это случилось, спустя годы, Нина из музы для многочисленных набросков и рисунков в его голове и на бумаге, из мыслей о чертах лица и миниатюрного, сексуального тела, созданного для искусства и тату эскизов, превратилась во что-то совершенно другое.

Чет желал ее и поэтому совершил немыслимое – прибегнул к подкупу своего брата деньгами из завещания. Сумма была оставлена Чету, но он все равно отдал бы часть брату, даже если бы Шейн отказался от идеи со свиданиями, ведь это были и его деньги тоже. Он был таким же сыном, каким был Чет, даже несмотря на то, что отец ушел прежде, чем родился Шейн.

– У меня есть еще тост, – тихо произнес Шейн.

Чет очнулся от мыслей, которых вообще не должно было быть. Он был на грани, взвинчен, совершенно не в своей тарелке. Парень чувствовал, что сделал что-то глупое, будто засунул вилку в розетку, и ток, не найдя выхода, накапливался внутри, жег и сводил с ума. Теперь, когда Нина была так близко, во плоти, а не на фотографии, было гораздо хуже, она как искра, из-за которой мог случиться взрыв.

Шейну не следовало говорить, что она находит Чета привлекательным. Что ему теперь с этим делать? Что теперь делать, когда он знал, что находится под этим холодным, спокойным, почти отчужденным обликом Нины?

– Жги, – прохрипел Чет.

– За новые начинания, за дружбу с моим старшим братом, за то, чтобы прошлое оставалось прошлым и за нас, способных оставлять его позади, там, где ему и место. За новую жизнь. Ты, придурок, на этот раз лучше сделай так, чтобы оно того стоило.

Чет поднял свой стакан и пробормотал несколько слов, пытаясь быть искренним. Не то, чтобы он не хотел наладить отношения со своим братом, парень годами желал этого, сожалея, что не может вернуться, чтобы исправить прошлое и все изменить.

Он мог обещать, что не причинит Нине боль, но гарантировать, что будет держаться подальше, он не в силах. И что не будет ее хотеть или медленно и головокружительно не влюбляться в нее.

Он не мог этого пообещать, потому что это уже происходит.

ГЛАВА 7

Нина

К моменту второго свидания Нине хотелось просто придушить Шейна. Оказалось, что у него просто поехала крыша после примирительного вечера со своим горячо любимым братом, потому что с легкостью сообщил Чету ее адрес и номер телефона. Несмотря на все предупреждения Шейна не делать глупостей, сам он не особо осторожничал.

Может это из-за того, что она пообещала, а для Шейна это много значило. Нина никогда раньше не нарушала обещания, она всегда была человеком слова. Если бы он только знал, что она на самом деле чувствовала к его брату, может быть тогда Шейн не стал бы так вольно распоряжаться информацией.

Так или иначе, Чет написал ей накануне и назначил второе свидание. Все, что ей было известно, так это что свидание будет вполне обычное, поэтому джинсы и кроссовки вполне подойдут, но остального Нина не знала. Чет должен был заехать за ней в шесть, что означало, у нее было всего десять минут, чтобы попытаться сделать что-нибудь с непослушными волосами.

Нина разочарованно застонала. Она нанесла немного косметики, так как у нее оставалось совсем мало времени, чтобы привести себя в порядок после занятий и работы над первой частью огромного школьного проекта. Ей не очень-то и хотелось прихорашиваться, лучше всего было бы выйти из дома в отвратительном мешковатом свитере и безобразных лосинах, которые она надевала для работы в саду или когда помогала маме красить что-нибудь дома. Еще лучше было бы сходить на пробежку перед свиданием, хорошенько вспотеть и забыть принять душ. Будь у нее время и если бы ей действительно нравилось бегать, соблазн сделать все это мог победить.

Как бы то ни было, Нина подкрасила ресницы и нанесла немного пудры персикового цвета на скулы, в надежде, что это поможет скрыть предательский румянец, который она не могла контролировать. Девушка накрасила губы бальзамом, выглядело не так ярко, как помада, тем более у нее сохли губы. В конце концов, техасское солнце беспощадно.

Хотя задумка с уродливым свитером и лосинами была заманчивой, она надела голубые рваные джинсы свободного кроя в стиле ретро, похожие на бойфренды с мягкими потертыми прорехами, которые купила в любимом секонд-хенде. На верх Нина выбрала черное боди, похожее на рубашку, так что джинсы не терли над пупком, и не было видно голой кожи, если девушка наклонялась.

В последней попытке сделать хоть что-то с волосами, которые она не успевала вымыть последние четыре дня, Нина наклонилась, собрала их и заколола в небрежный пучок на макушке. Подумав, она надела на голову кружевную повязку, чтобы спрятать, что волосы были очень грязными.

Довольная, она отошла от зеркала, собираясь быстро перекусить перед выходом, как зазвонил телефон. Пронзительный звук, эхом отозвавшийся в ванной, напугал ее. Нина схватила мобильник и вздохнула, узнав номер Чета. Она знала, что больше никто не должен был позвонить.

– Эй, я припарковался около твоего дома. Серебристый седан. Я арендовал его, на бампере есть наклейки. Спускайся, когда будешь готова, не торопись.

Нина отчаянно пыталась проигнорировать табун мурашек, промчавшийся по спине. Она взглянула на свою руку и с ужасом увидела, что светлые волоски стоят дыбом.

– Ладно. На парковке есть всего одно место для гостей, не займи чье-нибудь еще. Если кто-нибудь из жильцов вернется домой через пять минут, а их парковочное место будет занято, они разозлятся, и мне придется спускаться.

– Понял. Я встану на улице, тут еще есть место.

– Странно, когда я возвращалась домой, все было забито.

– Наверное, уехали, – В трубке Нина услышала помехи, тихий треск, а потом снова голос Чета, – Я встал прямо за тем черным минивэном, знаешь, который используют вот эти странные семьи, где какой-то чувак нажрался и отключился на заднем сиденье. Остальные пытались оторвать его от окна, но в конце концов ему оторвало руки.

Нина хихикнула, – Ага, я поняла, про какой ты говоришь, я его тоже заметила. Подожди, я сейчас приду.

Она положила трубку, и чтобы не показаться полной нетерпеливого желания встретиться, пошла на кухню и отрезала пару кусочков сыра, который был ее тайной слабостью. Она смаковала его, пока шла в коридор, чтобы обуть пару блестящих фиолетовых кед, на которых были нарисованы маленькие губки, молнии, облачка, радуга и смешные смайлики. Это был подарок отца, и Нина очень их любила. Такие кеды были ей не по карману, поэтому она не часто их надевала.

Не то, чтобы это был особый случай. Это определенно не особый случай, и ее дыхание точно не слишком частое, а ладони совершенно не влажные, и сердце абсолютно не бьется, как сумасшедшее. Черт возьми.

Нина хлопнула дверью квартиры сильнее, чем нужно. Она вздрогнула и подождала, когда пожилая женщина из соседней квартиры начнет кричать на нее, как иногда бывало, когда музыка в квартире Нины играла «слишком громко». Ничего. Тишина. Она сунула ключ в обшарпанную скважину и поспешила по лестнице к подъездной двери. Девушка заметила, как кто-то раскидал недавно доставленные листовки, все они были разбросаны по полу. Иногда она останавливалась, чтобы подобрать их, но сейчас торопилась. Нина вылетела за дверь и попыталась снизить темп, пока шла по тротуару.

Она сразу же заметила машину Чета. Идти к ней и садиться туда казалось странным. Она ходила всего на несколько свиданий, и почти все они были обычнее, чем это. Нина сказала Шейну, что у нее нет времени на свидания и отношения, и это было правдой. Ей хотелось сосредоточиться на учебе, а свободное время, что оставалось от занятий, посвятить семье и друзьям.

Ее рука задрожала на дверной ручке. Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

– Привет, – но слово прозвучало хрипло, когда она села на переднее сиденье.

Первое, что меня поразило, это запах в машине, который был пропитан ароматом лосьона Чета, или дезодорантом или его одеколоном, что-то пряное, мужское и восхитительное, первым поразил ее. Вторым шоком невероятно голубые глаза, бездонные и проникновенные, знаете, в них было что-то древнее и таинственное. Живот сдавило, и ей пришлось заставить себя сделать вдох, чтобы полностью не сойти с ума.

– Привет, – мягко ответил он, – У меня не было никаких определенных планов на свидание до тех пор, пока я не встретился с Шейном, и он сказал, что ты любишь собак.

Резкость была единственным способом защитить себя, Нина потянулась к ремню безопасности, сказав – Видимо, Шейн много чего тебе рассказал. Не понимаю, почему вы говорили обо мне, – проворчала она.

Чета не отпугнула ее нарочитая раздражительность, у него даже хватило смелости рассмеяться, пока он заводил машину и выезжал с забитой парковки.

– Ты не была нашей главной темой для разговора, просто всплыло по ходу.

– Мой номер телефона и адрес тоже?

– Шейн подумал, что нет ничего плохого, если я буду знать твой номер телефона, чтобы связаться с тобой напрямую. Он сказал, что не хочет быть посредником, и если мне надо связаться с тобой, то я должен отрастить яйца и сделать это сам.

– Это похоже на то, что сказал бы Шейн.

– Ага, я начинаю понимать, что у него очень своеобразный список часто употребляемых слов.

– Чтобы это понять, много времени и не надо.

– Ну, в любом случае, я подумал, что отвезу тебя куда-нибудь, где много собак.

– В зоомагазин? В собачий парк? Одолжим чужую собаку?

– Нет, кое-что получше.

Двадцать минут они ехали в тишине. Нина изо всех сил пыталась игнорировать жару в машине, жар светившего в окно солнца, жар Чета, жар ее собственного чертового влечения.

До тех пор, пока Чет не свернул на парковку, она не догадывалась, что они ехали в приют для животных.

Очень мило. Завоевать меня с помощью щенков.

Она отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины. Чет догнал ее возле большого синего металлического здания и открыл для нее дверь.

– Я приезжал сюда, когда был ребенком. Ну как ребенком, подростком точнее. Ехал сюда на автобусе или иногда просил маму довезти меня. Я выгуливал собак, мыл или гладил их и все такое. Для животных очень важно получать хоть немного общения с людьми, когда питомец счастливее, я уверен, это увеличивает шансы найти хозяина.

– Наверное, – ответила она голосом, похожим на писк.

Нина была благодарна, что может немного отвлечься в приюте. Сильный запах мочи, животных и чистящего средства ударили в нос сразу, как только они вошли. Милые девушки в приемной, лет двадцати, не больше, приветствовали ее и Чета.

– Могли бы мы выгулять несколько собак сегодня?

– О, конечно, – блондинка встала из-за стойки, осторожно взглянув на Нину перед тем, как ее взгляд переместился на Чета, который стоял рядом. Она, не скрываясь, рассмотрела его, и когда брюнетка протянула ей планшет, Нина отметила во взгляде намек на враждебность к себе.

Она не могла винить девушку. Чет был, ну, он был чертовски привлекательным мужчиной, и блондинка решила, что они с Ниной вместе.

А они не были. Не совсем. Не сейчас. Никогда.

Чет быстро заполнил бланки и, к счастью, именно брюнетка забрала у него бумаги. Она провела их мимо нескольких клеток с взволнованными лающими собаками и остановилась напротив одной с напуганным псом. Чья помесь было непонятно, но морда в форме сердечка с черно-коричневым окрасом говорили, что один из родителей явно был ротвейлером.

Девушка прикрепила поводок к простому синему ошейнику и передала его Чету. Он взял его, но собака отступила назад.

– Мы только что ее получили. Собаке шесть лет, семья отказалась от нее, она очень напугана. Ее зовут Шарлотта.

– Красивое имя для красивой девочки, – Чет протянул руку и легонько потрепал собаку по ушам, после чего предложил ей обнюхать свою руку, и она неохотно это сделала. По-видимому, она решила, что Чет заслуживает доверия, потому что высунула длинный розовый язык и облизала его руку.

И вот так Нина убедилась, что проиграла битву, в которой сражалась. Достаточно было увидеть Чета с собакой, чтобы растопить ее сердце и разрушить стены, которые она так сильно старалась возвести, чтобы держать его на расстоянии. Для некоторых женщин такой же эффект мог возыметь мужчина с ребенком, а для нее это были определенно собаки.

Нина всегда хотела собаку, а мама отказывалась брать на себя эту ответственность, да и папа все время пропадал на работе. Шейн тоже хотел собаку в детстве, но у его мамы не было денег, чтобы просто кормить, не говоря уж о том, чтобы ухаживать за питомцем, если вдруг что-то пойдет не так.

– Пойдем с нами, девочка? – еще немного почесываний по голове убедили Шарлотту, что она в надежных руках, и собака завиляла хвостом, посмотрев на Чета добрыми, доверчивыми глазами.

– Да у вас талант, – брюнетка улыбнулась им, – Можете выйти через заднюю дверь. Территория огорожена, но старайтесь не спускать Шарлотту с поводка, если там будут другие люди с собаками, мы не хотим, чтобы они нервничали. Потом можете просто вернуть ее на это место, закрыть клетку и уйти, или я могу дать вам еще одну собаку позже.

– Спасибо, – Нине показалось, что ей стоит сказать хоть одно слово. Она беспомощно наблюдала, как брюнетка уходит.

Чет вышел из вольера вместе с Шарлоттой. Всего несколькими минутами позже напуганная несчастная собака полностью преобразилась, когда они открыли дверь и вышли на траву. Шарлотта хорошо вела себя на поводке, но ее хвост вилял в десять раз быстрее, а огромная улыбка изогнула собачью морду.

– Какая красивая девочка, – сказал Чет. Животное в восемьдесят с лишним фунтов посмотрело на него, и улыбка, казалось, стала еще шире. Вот что было милым в ротвейлерах, питбулях и всех этих «опасных» собаках, они действительно умеют улыбаться.

– Согласна, она очень красивая, – Нина боялась поднять взгляд от собаки на Чета, волновалась, что он заметит, как пала ее защита.

– Хочешь взять? – он протянул ей поводок.

– Конечно, – она потянулась, чтобы перехватить его, и в последнюю секунду рука Чета коснулась ее руки. Все ее тело напряглось, сердце забилось с огромной скоростью, по коже распространился жар, но хуже всего была явная пульсация между бедер.

Нина зажмурилась, пока обвивала поводок вокруг запястья.

– Давай, крошка, – она побежала, Шарлотта неслась рядом, пыхтя. Нина смеялась и продолжала бежать, даже несмотря на то, что из волос посыпались шпильки, и неряшливый пучок каскадом рассыпался по спине.

Она бежала и бежала и чувствовала себя такой свободной, добродушная зверюга скакала рядом, и Нина почти забыла, что Чет остался позади.

Когда она остановилась и медленно обернулась, их взгляды встретились даже на огромном расстоянии, которое она успела преодолеть между ними в огороженном покрытом травой поле. Его взгляд обжигал, от нее не укрылся проблеск влечения или… или обожания в его глазах, и пульсация между ее ног усилилась.

Черт. Серьезно, черт побери.

Если у Нины и оставалась надежда на оборону, то она растаяла, когда Чет подбежал к ним. Красивая улыбка на этих прекрасных, обезоруживающе очаровательных губах, осветила его лицо, от чего Нина тоже широко заулыбалась.

– Ну, что думаешь? Мне кажется, нам стоит ее взять.

– Нам? – она поперхнулась, – в моей квартире нельзя держать животных.

– Я имел в виду себя. Мне хотелось иметь собаку еще с детства, но у мамы не было денег.

– Да, знаю.

– Я думаю, она то, что надо, – Чет нежно посмотрел на Шарлотту, которая счастливо виляла хвостом, – Смотри, она хочет, чтобы я забрал ее домой из этого места.

– Думаю, с этим она спорить не будет. Так ты собираешься остаться?

– Остаться?

– В Хьюстоне.

– Пока не знаю.

Его слова огорчили ее, хотя она прекрасно знала, что он вел кочевой образ жизни и нигде не задерживался надолго. Для Нины не должно было иметь значения, что Чет делает или куда едет, но почему это стало важным, а это всего лишь второе свидание. Ага, она в заднице. Нет, безнадежно. Она безнадёжная, так звучит лучше.

– Как ты собираешься путешествовать по миру с собакой?

– Так же, как с кем-либо другим, наверное. Это не может быть таким уж сложным.

– О, уверена, может.

– Есть много способов путешествовать. Я решил, что хочу иметь время на то, что действительно важно. Когда взрослеешь, вещи, которые были важны раньше, перестают быть такими значимыми. Я всю жизнь хотел иметь собаку, тридцать два года, и сейчас моя детская мечта, наконец, исполнится.

– Детская? Мне кажется, это и взрослая твоя мечта.

Он сверкнул своей сокрушительной улыбкой, которая превратила ее внутренности в кашу. Нина действительно чувствовала, как тает и стекает лужицей к ногам. Она вручила Чету поводок и медленно последовала за ним и его новым, шумно дышащим и виляющим хвостом лучшим другом.