Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"

Автор книги: Линдси Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Линдси Харт
Любовный контракт

перевод группы

BLISS BOOKS

Команда:

Переводчик: Наталья Полозова (1-10 главы), Анастасия Сорокина (11-17 глава)

Вычитка и редактура: Екатерина Анашкина

Внимание!

Этот текст предоставлен исключительно для ознакомительных целей.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

ОБ АВТОРЕ

Линдси Харт – счастливая жена и мать, живет в штате Огайо с мужем и двумя пушистыми персидскими кошками, которые считают себя хозяевами дома.

Она пишет романы, от нежных до супер-горячих и грязных, и верит в хэппи-энд. Если Вы ищите книгу, от которой невозможно оторваться, то найдете здесь возможность отправиться в дикую и рискованную поездку с темпераментными героинями и брутальными героями.

ГЛАВА 1

Нина

– У меня есть одно чертовски заманчивое предложение для тебя.

Это не совсем то, что Нина Андерсон ожидала услышать от своего лучшего друга сразу после того, как вошла в двери его ветхого одноэтажного дома. Шейн Ремпел обещал отремонтировать дом с тех самых пор, как купил его три года назад. Пока что замена перегоревших лампочек – единственное, в чем он преуспел. Почти. В коридоре до сих пор висела одна, которую так и не поменяли.

– О, да? И какое? Если это еще одно предложение прикинуться твоей девушкой, чтобы заставить кого-то ревновать, то забудь об этом. Ты знаешь, чем это кончилось в прошлый раз…

Нина плюхнулась на кожаный диван – единственный сносный предмет мебели в доме, занимающий почти все пространство маленькой гостиной. Он был слишком большой и совершенно не к месту. Перед тем, как купить его, Шейн долго не раздумывал, но в этом и был весь Шейн. Импульсивный. Немного безрассудный. Слишком обаятельный. Он любил жизнь и проживал ее по типу «стакан наполовину полон».

– Нет, никаких интриг.

Шейн задумался. Он провел рукой по своим взъерошенным светлым волосам. Эта великолепная грива в сочетании с пронизывающими голубыми глазами, пухлыми губами, резными скулами и телосложением, как чертово произведение искусства, заставляло немало женщин сохнуть по нему.

– Ну, ладно, может совсем чуть-чуть.

К счастью, Нина была невосприимчива к чарам Шейна. Она не могла сказать, что именно отличало ее от других. Она никогда не находила его привлекательным. Глаза у нее были на месте, она видела, что он красив, но это было скорее поверхностное наблюдение, как если бы она видела привлекательных женщин и восхищалась их красотой и безупречностью, но не преследовала каких-либо целей. Она была уверена, это связано с тем, что они стали друзьями, когда им было по четыре. На протяжении многих лет она и Шейн прошли через все возможные неприятные ситуации, безумные авантюры, смелые приключения и некоторые не очень блестящие идеи. Это их сплотило. Некоторые не верят в дружбу между мужчиной и женщиной, но они верили.

Нина тяжело вздохнула.

– Ты хотя бы собираешься предложить мне выпить перед тем, как обрушить на меня свою ужасную идею?

– Она не ужасная. Она вообще-то беспроигрышная.

– Я в этом уверена, – сухо сказала Нина с тончайшим сарказмом. – Сначала выпить, иначе никаких предложений.

– Что ты будешь пить?

– А что есть?

Шейн закатил глаза.

– Может, пара бутылок пива завалялась.

– Ой, да ладно. Вот так ты обращаешься со своей лучшей подругой? Подругой, стольким пожертвовавшей ради тебя на протяжении всех этих лет? Терпевшей тебя, когда никто не стал бы больше терпеть? Подругой, которая одолжила тебе денег, чтобы купить этот кусок дерьма, а не дом?

– Мой дом не кусок дерьма. Когда я закончу ремонт, ты его даже не узнаешь. И ты дала мне только пятьсот баксов.

– Сколько лет ты уже говоришь одно и то же? Ой, подожди, с самого первого дня. Мы оба знаем, что ты никогда не отремонтируешь его. Для этого нужны деньги.

– Не будь так уверена. Может у меня есть пара тузов в рукаве.

– У тебя осталась смесь для маргариты? Помнится мне, тут была бутылка текилы, которую я видела, когда заезжала на прошлой неделе.

– Да, да, я достану блендер. Специально для вас, Ваше Величество.

– Сначала выпить, иначе никаких предложений. Это мое условие.

Шейн, ворча, вышел из маленькой гостиной. Дом построили в шестидесятых, когда открытой планировкой и не пахло. Чтобы добраться до кухни, которая находилась через стенку от гостиной, Шейну пришлось выйти в коридор и повернуть за угол.

Через несколько мгновений заработал измельчающий лед блендер. Нина сглотнула. Она уже предвкушала ощущение прохладного коктейля во рту. Несмотря на неохоту к гостеприимству, Шейн готовил чертовски вкусные коктейли. Гораздо вкуснее, чем она могла найти в барах по соседству. Хьюстон большой город, но их захолустному пригороду не хватало изысканности. Если Нина хотела пойти развеяться, то приходилось идти в продуктовый магазин, а не в клуб.

– Держи.

Шейн вернулся в комнату с двумя запотевшими бокалами с зеленоватым мелко раскрошенным льдом в каждой руке. Он протянул один Нине и сел рядом с ней на диван.

Она обратила внимание на то, как футболка натянулась на его широкой груди, как низко сидели джинсы на его бедрах, и как виднелась черная полоска его красных трусов, когда он наклонялся. Она замечала такие вещи с детства. Шейн носил штаны слишком низко. Его мама до сих пор на это жаловалась. Что до рельефных мышц, так это было просто то, что отличало ее лучшего друга-парня от девчонки. Он был рельефный. Она не была впечатлена или не впечатлена. Он просто был таким.

Один глоток сладкой маргариты перенес ее в другую реальность.

– О, Боже, Шейн, ты превзошел сам себя.

Шейн криво улыбнулся.

– Отлично. Надеюсь, ты согласишься обдумать это после того, как услышишь, что я собираюсь сказать.

– Почему у меня ужасное предчувствие?

– Все не так плохо. Я просто хочу, чтобы ты выслушала меня и не перебивала, пока я не закончу. Я ручаюсь, что если ты подождешь до конца и придержишь протесты и крики о том, что я придурок, и что я предлагаю худшие, дерьмовые идеи, ты поймешь, что оно того стоит.

– Ты внушаешь такую уверенность.

Шейн глубоко вздохнул. Маргарита таяла в его руке, капли конденсата капали на его джинсы. Он даже не заметил.

– Ладно. Ну, ты же знаешь, что у меня есть отец.

– Разве не у всех нас он есть?

– Но ты знаешь, что моего никогда не было рядом.

Нина заговорила мягче.

– Конечно, я знаю это. Мы были друзьями еще до детского сада. Я знаю, как тяжело было твоей маме воспитывать вас одной. Трудно представить, как она справлялась.

– Она работала на двух, иногда трех работах, экономила, если приходилось, мы ели в бесплатных столовых. Вот так она справлялась.

В его голосе слышалась явная нотка горечи.

– Да, я знаю. Твоя мама святая, – Нине очень нравилась Дарлин Ремпел.

В то время как ее родители развелись, и у нее остались два младших брата, ее мать никогда не сводила концы с концами. Отец всегда присутствовал в их жизни, разделяя опеку и поддерживая их. Что касается отца Шейна, то тот ушел сразу после того, как Шейн был зачат и больше не возвращался. Никогда не звонил, не интересовался, ни разу не отправил и копейки.

– Хорошо, это сведет тебя с ума. Держи себя в руках.

Предупреждение от Шейна о том, что это сведет с ума, лучше не воспринимать легкомысленно. Большинство его планов были неконтролируемыми и безумными, без тормозов. Нина приготовилась. Ее рука на запотевшем бокале сжалась так, что побелели костяшки.

– Окей, я держу себя в руках, – осторожно сказала Нина

– Итак, мой отец, нет, я думаю, это неправильное слово – мужик, который сделал меня и моего брата – ну, он умер.

– Ох. Мне жаль. Наверное. Я имею в виду, я знаю, что он ничего для тебя не значил.

– Меньше, чем ничего. Но есть главный сюрприз. Все эти годы, что он мог отправлять хоть немного денег, чтобы помочь моей маме, но не стал… теперь я узнаю, что чувак умер и оставил завещание. Он указал моего брата единственным наследником, как будто он даже не знал, что я существую.

– Твоего брата?

Чет был немного старше Шейна, на восемь лет. Нина плохо его знала. Если Шейн был светловолосым и светлокожим как его мать, то Чет был полной противоположностью. У него были темные непослушные кудрявые волосы и смуглая кожа. Он всегда был хмурый, худой, но спортивный, умный, творческий, каким Шейн никогда не был. Парень всегда был загадкой, которую Нина никогда особо не хотела разгадать. Она знала, что Шейн и Чет не были близки. Чет уехал из дома в шестнадцать и не возвращался. Она была еще ребенком, училась во втором классе, и с тех пор особо о нем не думала.

– Да. Моего брата. Он как раз решил прилететь в Хьюстон, чтобы рассказать мне о завещании.

– Он собирается отдать тебе какую-то часть денег? Сколько там было?

– О, не так много. Пустячный миллион долларов.

– Сколько? – Нина чуть не свалилась с дивана. Она расставила ноги и прижала стопы к полу.

– Да, у меня была такая же реакция. Почему у мужика было столько денег, а на нас ему было все равно, а сейчас он оставил все это Чету? Понятия не имею. Бессмыслица. Мама никогда не рассказывает о нем. Я никогда и не спрашивал, потому что знаю, что это ее расстраивает. Мужик, вероятно, был невероятным скрягой, который написал завещание на всякий случай, несмотря на то, что думал, что никогда не умрет.

– Ладно… – Нина быстро посчитала в уме. – Я вижу, как вращаются шестеренки в твоей голове. Это пугает. Я не думаю, что мне понравится то, что ты собираешься сказать.

Шейн кивнул.

– Скорей всего нет.

Он наклонил бокал и осушил большую его часть. Он вздохнул и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Чет встретился со мной. Я получил этот странный звонок, и он дал мне адрес отеля. Мы встретились в лобби-баре. Он пил виски. Чистый. Терпеть не могу. Я даже не знаю, как мы можем быть братьями. Скажу сразу, он выглядит сумасшедшим.

– Он разве не путешествовал последние два года?

– Ага. Он делал тату в каждом месте, где бывал: Берлин, Тайланд, Вьетнам, Индия, еще кое-где в Европе. Не знаю, я никогда за ним не следил.

– Он есть в твоих соц. сетях.

– Ладно, поправка. Я держал моего брата в поле зрения, как делал бы совершенно незнакомый человек.

Нина сдержала грубый комментарий. Шейн, вероятно, имел право на очевидное разочарование. Ей даже показалось, что она заметила скрытую боль. Что было естественно, учитывая, что Чет не удосужился позвонить, написать или приехать за все это время. Она знала, что Шейну хотелось бы, чтобы его старший брат был рядом. Знала, что где-то глубоко в душе он скучал по Чету.

– Хорошо, и что он хотел? Дать тебе часть денег? И твоей маме тоже?

– Чет непредсказуемый человек. Я имею в виду полностью отмороженный. У него все чертовы руки и шея в тату.

– Поскольку он творческая личность, то я могу это понять. Очевидно, ему это по душе.

– Я не знаю, что ему по душе. В любом случае, тебе нужно добавить его в свои соц. сети.

– И зачем мне это? – осторожно задала вопрос Нина, чувствуя, что будет не в восторге от этой информации.

– Он согласился отдать маме третью часть денег. Она заслуживает этого больше всех. Мне он тоже предложил треть.

– Это же здорово!

– Нет. Не здорово. Он оговорил условия.

– Что? Какие условия? – на этот раз Нина точно знала, что ответ ей не понравится.

– Он сказал мне, что откажется от части денег в нашу пользу, только если я уговорю тебя пойти с ним на три свидания.

ГЛАВА 2

Нина

Нина открыла рот от удивления. Ее мама всегда говорила «закрой рот, а то муха залетит», но сейчас она ничего не смогла с собой поделать. Наконец, ей удалось его закрыть. Бокал в ее руке сильно холодил пальцы, но она не могла пошевелиться, чтобы поставить его или допить.

– Зачем… зачем ему о таком просить? Нелепость какая. Он же даже меня не знает.

– Я задал ему точно такой же вопрос. Он просто сказал, что отлично знает, кто ты. Рискну предположить, что помог интернет. В наше время можно найти информацию о ком угодно. И он знает, что мы друзья.

– Откуда он это знает?

– Он спросил об этом в самом начале, и я не увидел ничего плохого в том, чтобы ответить честно.

– Я до сих пор не пойму, почему он хочет пойти со мной на свидание, – Нина медленно покачала головой. – Это странно.

– Ты права, это странно. Но опять же, мой брат никогда не был обычным. Даже ребенком я помню, как он мог облажаться. Я все понимал, даже когда мне было всего шесть, пока он, как в наваждении, рисовал целыми днями напролет. Он мог даже прогуливать школу. Мама устала заставлять его и просто пустила все на самотек. Иногда он спал несколько дней подряд. Я думаю, с тех пор, как он стал старше, научился это контролировать. Я больше не могу сказать, что он угрюмый или может облажаться. Он просто… не такой как все. Я понятия не имею, какой у него к тебе интерес.

– И что, я должна смириться и пойти с ним на три свидания, и надеяться, что все будет хорошо? Что вообще подразумевается под словом «свидание»? Полчаса будет достаточно? Или дольше? Что вообще входит в «свидание»? – она даже не могла поверить, что приходится задавать такие вопросы. Что-то темное внутри нее заставило девушку их озвучить. Любопытство, которое есть в каждом человеке, когда не можешь не смотреть на крушение поезда.

– Я не знаю. Нам стоит зафиксировать это в письменной форме. Ничего странного или, эм, ничего против твоей воли. Я не думаю, что подразумевается секс.

– Какого хрена, Шейн? Секс? – Нина, наконец, поставила бокал. Он с грохотом приземлился на кофейный столик. – Я не собираюсь трахаться с твоим братом, чтобы ты мог получить деньги.

– Эй, я и не говорил, что тебе придется. Я имел в виду, мы дадим ему понять, что это невозможно. Я подготовлю документы.

– Это безумие, – Нина скрестила руки на груди. – Мне это не нравится. Мне это абсолютно не нравится. Это худшее, что ты когда-либо предлагал.

– Во-первых, это не моя идея. Во-вторых, именно поэтому и можно сказать, что мы с Четом родственники. Мы придумываем худшее дерьмо.

– Итак, гипотетически, если я соглашусь пойти с ним на эти свидания, которые не включают секс или что-то непристойное, типа связи на одну ночь, твой брат откажется от денег в твою пользу.

– Да, я так думаю.

С минуту она обдумывала это.

– Ладно, если я собираюсь тебе помочь, то я хочу половину.

– Половину! – уставился на нее Шейн. – Да ладно тебе, Нина. Это большая сумма. Речь идет о трехстах тысячах. Это очень важно, я смогу починить дом. Это единственная причина, почему я прошу тебя. Ты знаешь, что я в сложном положении. Я хочу вернуться обратно к учебе, но не могу. Закладная слишком велика для такой развалюхи, как эта. Мне нужно двигаться вперед.

– А как же я? Ты же знаешь, я живу в однокомнатной квартире. У женщины из соседней квартиры в прошлом году завелись клопы. Клопы! Ты знаешь, что я превысила задолженность по студенческому кредиту, и что устала совмещать учебу и полный рабочий день. Я тоже хочу передохнуть.

– Я знаю. Поэтому если ты поможешь мне, я отдам тебе пятьдесят тысяч. Этого хотя бы должно хватить, чтобы погасить задолженность. Я возьму пятьдесят тысяч на ремонт дома, а остальное положу в банк. И я заплачу за твое обучение, за два следующих года.

Нине не верилось, что она правда обдумывает эту идею. В этом не было никакого смысла. Согласиться на это было таким же сумасшествием, коими являлись все идеи Шейна. Ей правда нужна была помощь. Родители поддерживали ее, как могли, но отец, будучи учителем, зарабатывал немного, а мама до сих пор заботилась о младших братьях. Джеймс еще учился в школе. Хоть родители и не бедствовали, лишних денег никогда не было. Ей было двадцать четыре, и она тонула в догах. Пятьдесят штук могли бы помочь. Оплата последних двух лет обучения стала бы огромной помощью, и она бы закончила колледж без долгов.

– У меня есть условие. Нет, точнее у меня есть еще одно условие, – поправила Нина.

– Давай, – Шейн сидел понуро, глядя на нее, как если бы она была его последней надеждой в этом мире.

– Я согласна на все, что ты назвал, но кроме этого, возьми чуть больше денег на ремонт. Я помню, ты хотел обустроить подвал, и я хочу, чтобы ты отремонтировал его и позволил мне жить там до тех пор, пока я не закончу обучение. Бесплатно.

Шейн медленно кивнул. Прядь светлых волос упала ему на глаза, и он инстинктивно откинул ее назад.

– Хорошо, Я могу это сделать.

– Я ни на что не подпишусь, – протараторила Нина, – до тех пор, пока не увижу контракт.

– Естественно, – Шейн кивал, его голубые глаза сияли так, как всегда, когда он собирался провернуть одну из своих безумных, жутких идей.

Нина поняла: что бы ни было написано в чертовом контракте, у нее большие неприятности.

ГЛАВА 3

Чет

Чет понимал, что накладывать условия на получение Шейном части денег, было неправильным просто потому, что они предназначались ему по праву. Шейн хороший парень. По крайней мере, всегда был хорошим, пока Чет еще жил дома. Они не общались друг с другом, как ему того хотелось. У него никогда не было много общего с братом на восемь лет его младше и с отцом, который бросил его, он тоже не общался. Отец, которого он едва помнил, почему-то завещал ему целое состояние.

Нет, Чет вовсе не был самым лучшим братом в мире. Он и не претендовал на это звание, но он следил за братом в соц. Сетях, там то он и увидел фотографии.

Фотографии Шейна с выпускного, где его красивая лучшая подруга, держащая его под руку, была одета в облегающее изумрудное платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее шикарного тела. Он помнил Нину с детства, она не была надоедливой. Девочка была голосом разума непослушного братишки Шейна, и следовала за ним, куда бы он ни пошел, а он в свою очередь ходил тенью за ней. Они были разные, как небо и земля, но каким-то образом им удалось стать друзьями.

Он забыл о ней до тех пор, пока шесть лет назад не появились те фотографии.

И не смог выбросить ее из головы.

Даже будучи в другой части земного шара, независимо от того, как много он работал, со сколькими женщинами встречался, несмотря на то, как сильно он пытался забыть, ее лицо всегда было в его мыслях. Она не преследовала его, как привидение, но ее изумрудные глаза и длинные, мягкие светлые волосы, ее волшебной красоты лицо никогда не исчезали.

Ему было неловко это признавать, но она была вдохновением для его тату эскизов. Он рисовал разных женщин, но все они были чем-то похожи на нее. Каждая деталь его творчества была связана с Ниной. Просто у нее было такое лицо. Такое тело. Такой взгляд, который мужчина помнит до конца своих дней, стоит только раз его увидеть.

Когда Чет узнал о кончине своего отца в Ирландии, и о завещании, он был шокирован. Постепенно, он разобрался со всем, еще до того, как вернулся в Хьюстон, в место, которое никогда не ощущалось домом. Парень думал, что несколько свиданий это не так уж и много. Поужинать, поговорить – вполне безобидно. Но то, что он на самом деле хотел – уговорить Нину попозировать ему для пары рисунков. Рисунков, на которых была бы именно она. Может тогда получилось бы изгнать из своих мыслей ее лицо. Получилось бы перестать просматривать страницу брата в надежде увидеть ее снова, еще одну фотографию, еще одно чужое воспоминание, в которое он не имел права вмешиваться.

Импульсивно. И совершенно бессмысленно. Это возникло из места в подсознании, в которое он не посмел углубляться.

Тем не менее, подготовленный и уже подписанный контракт лежал в гостиничном номере, который ощущался как все, что угодно, но не дом. Застегнув черную хлопковую рубашку, которую он только что купил, но не стал стирать и натянув пару черных зауженных к низу штанов, он подумал о том, что брату такой его прикид точно бы не понравился. Чтобы завершить образ он не стал заправлять рубашку, посчитав это неуместным

Чет мог бы купить пару классических туфель, но он всегда их терпеть не мог. Вместо этого он надел кеды с высоким голенищем. Они завершили мрачный хипстерский образ, который почему-то уже укоренился в его облике. Вся его одежда была черного цвета, за исключением нескольких пар классных джинсов, которые он ни разу не надевал.

Свидание номер один. Ужин и выпивка. Нечто незамысловатое. Познакомиться с лучшей подругой своего брата и женщиной, которая во всех смыслах этого слова была его музой.

Еще раз осмотрев свой образ в огромном зеркале в холле отеля, Чет направился к парковке. Он взял напрокат дерьмовый седан, в котором было так мало места, что его колени ударялись о руль каждый раз, как он садился в машину.

Он знал и худшие в жизни времена. Машина это просто машина. Сейчас ему просто нужно было добраться из точки А в точку Б, и если он решит остаться здесь, найдет что-нибудь получше, что было маловероятно. Хьюстон его не интересовал. Чет был не тем парнем, кто мог бы пустить корни и надолго задержаться на одном месте.

Ресторан, который он выбрал для их первой встречи, не был модным и популярным, но и дешевой закусочной тоже не был. Парень выбрал обычное место, потому что не хотел производить впечатление или пугать Нину. Излишняя роскошь могла выставить его слишком самонадеянным.

Как будто эта ситуация еще не выставила меня самонадеянным?

Девушка администратор, одетая в белую блузку и юбку-карандаш до колен, проводила его за дальний столик. Видимо ресторан все же был хороший, так как официанты-мужчины были в галстуках и черных фартуках, завязанных на талии. Женская половина персонала была одета так же, как и администратор.

Вся эта идея была нелепой, Чет с легкостью готов был это признать. Он положил руки на стол и стал ждать, уставившись на стоящий напротив бокал с водой и мерцающие свечи по правую сторону от него.

Чет задавался вопросом придет ли она вообще. Контракт, который они составили, был весьма надежный. Если бы она не собиралась выполнять условия, то явно не приложила бы столько усилий к его составлению, но контракт был законным, она подписала его по доброй воле. Было зафиксировано, что свидания должны проходить в публичных местах, исключая физическую близость, написано черным по белому, как будто он какое-то животное. Триста кусков большие деньги, Чет хотел бы знать, что Шейн пообещал ей взамен на такую услугу. Он сомневался, что ничего. Никто ничего не делал за просто так.

Пять минут ожидания плавно перетекли в десять минут. Потом в пятнадцать, затем в двадцать. Тридцать минут спустя он почти потерял надежду, что Нина придет, но тут заметил ее, следующую за хостес прямо к его столику.

Чет выпрямил спину, даже не пытаясь это скрыть. Нина скользнула на стул напротив него. Перед тем, как посмотреть на мужчину, она отложила сумочку и поправила платье. Красивое, очень ей шло. Платье было золотого цвета с блестками, но в то же время смотрелось гармонично, не вульгарно. Одновременно соблазнительное и сдержанное, неглубокое декольте, чтобы показать небольшую грудь, но не демонстрировать лишнего.

Ее потрясающие волосы были завиты в локоны. Она оставила их распущенными, что Чету очень нравилось. Он хотел протянуть руку через стол и прикоснуться к ним. Исключительно в художественных целях, конечно. Ага, как же. Он хотел знать, насколько мягкими были эти волосы, определить текстуру и точный оттенок, чтобы все было идеально, когда он нарисует ее.

Ее совершенство, абсолютная безупречность кожи, хрупкое телосложение, ее неземная красота поразили его, будто внезапный удар в живот. Ему казалось, что она была красивой на тех странных фото, что Шейн иногда выставлял на свою страницу, но сейчас Чет был совершенно не готов увидеть Нину вживую, естественный ее образ. Что-то тяжелое и горячее развернулось в груди. Сердце начало биться о ребра, стуча так громко, что он мог поклясться, она услышала. Его мысли спутались, и парню пришлось сжать руки в кулаки под столом, чтобы сохранить видимость самообладания. Он не мог вспомнить, когда в последний раз женщина вызывала в нем такую сильную, первобытную реакцию.

– Извини, я опоздала.

Когда ее большие глаза невероятного изумрудного цвета обратились к его лицу, он понял, как сильно она смущена. Ее щеки зарделись, и дело бы не в косметике. Высокие скулы выделяли изящную челюсть, тонкий нос и приятных очертаний лоб. У нее было лицо в форме сердечка, в очертаниях которого прослеживалось что-то сказочное, даже эльфийское. Такое лицо можно было бы изобразить в любом типе искусства. Он почти мог назвать ее моделью, но для модели она была слишком фигуристой. Изгибы ее груди и бедер были чувственными, а ноги длинными и стройными. Он осмелился взглянуть на них, пока она шла к столику.

Чет ощутил странный душевный подъем, как если светишься изнутри, полыхаешь. Он чувствовал, как горит и покалывает его кожа, будто при лихорадке.

– Я… моя машина сломалась на полпути. Нет, не так. Колесо спустило. Я могла бы починить, но только не в этих чертовых туфлях.

В ее глазах сверкнуло раздражение, когда она посмотрела под стол на свою обувь. Его глаза проследили за направлением ее взгляда, и он увидел ее золотые двенадцатисантиметровые туфли, которые подходили к платью.

– Я пыталась, но потом сдалась. Я не смогла бы сделать это, будь я даже без каблуков.

– Я под впечатлением, – Чет откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Почему? Потому что я пыталась сменить шину сама или потому что знаю, как это сделать?

– Я думаю тем, что ты вообще это знаешь. Я назову мало парней, которые могут поменять колесо.

– Не говоря уже о женщине.

Она закатила глаза, и он сразу понял, почему они с Шейном подружились. Они были схожи в своей необузданности. У нее была та неукротимая внутренняя сила, которая нечасто встречается в людях. Нина не просто вспыльчивая, она гораздо более многогранная.

– Не говоря уже о женщине, – признался он. – И что ты сделала? Оставила машину на дороге и прошла пешком половину пути?

– Нет. Я вызвала эвакуатор, они поставили мне запасное колесо, и я приехала.

– Это потрясающий предлог, чтобы опоздать.

Румянец на высоких точеных скулах Нины потемнел. Теперь щеки ее были не просто розово-румяные, а ярко-красные.

– Не такой потрясающий, как твой предлог чтобы привести меня сюда.

– Это не предлог.

Чет про себя восхитился ее острым умом, но совсем не собирался сообщать девушке об этом.

– Ну, может, и нет. Я не знаю, как это назвать. Может взятка. Свидания в обмен на деньги?

– Вообще для этого есть другое название или даже несколько, но не думаю, что ты захочешь их услышать.

Краска залила все ее лицо и шею, даже нос немного покраснел. Она приоткрыла рот, но ничего не сказала. Наконец Нина наклонила голову, уступая ему победу.

– Ты немного напоминаешь мне Шейна, – призналась она. – Он всегда говорит глупости и хочет, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Я не всегда хочу, чтобы последнее слово осталось за мной.

– Сказал ты, пытаясь оставить последнее слово за собой.

Теперь настала его очередь смущаться. Он протянул руку к меню.

– Заказывай все, что тебе хочется, – сказал Чет, не поднимая глаз. – Я плачу.

– Я на это надеюсь.

Он поднял глаза и увидел, что Нина смотрит на него. Несмотря на то, что она сохраняла невозмутимое выражение лица, ему казалось, что она смеется над ним.

– Я слышал, в этом месте подают отличный стейк.

– Я вегетарианка.

Она снова выбила его из колеи. Он был благодарен, что на такой смуглой коже, как у него, хуже видно румянец.

– Да?

– Я шучу. Мне просто было интересно, что ты ответишь.

– Я бы сказал, что на первый взгляд тут огромное количество салатов в меню.

Нина пробежалась глазами по меню, захлопнула его и отодвинула в сторону на край столика.

– Знаешь, Шейн сказал, что ты сумасшедший. Естественно, он думает так из-за твоих тату на руках и шее.

Ее красивые зеленые глаза захватили Чета, внутри разлился странным жаром. Он начал распространятся, путешествуя вверх к груди и вниз к паху, и Чету пришлось мысленно встряхнуться, чтобы прогнать это чувство.

Это во имя искусства. Во имя моего творчества и только творчества.

Он и вполовину не верил в свой мысленный рациональный монолог.

– Я не знаю, что сказать. Шейн почти меня не знает.

– Потому, что ты ушел и не возвращался. Он хочет узнать тебя, понимаешь. Он скучает по тебе.

Нина стиснула зубы, как будто сказала слишком много. Волна вины ударила Чета прямо в живот. Он тоже отложил меню, отодвинув его к краю, где лежало меню Нины.

– Я не хотел никого обидеть. Шейн наверно и правда думает, что у меня не все в порядке с головой. Предполагаю, что он прав я и правда сумасшедший. Чувствую что-то такое с самого детства. Желание путешествовать и видеть мир вызвано лишь мыслями о том, что я могу застрять здесь до конца моих дней, меня это пугает и сводит с ума.

– Тебе не нужно было уезжать так рано, Шейн почти тебя не помнит. Ты хотя бы мог поддерживать связь.

Чет пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным, что было неправдой. На самом деле он чувствовал себя изможденным, воздух будто застрял у него в груди.

– Некоторые люди просто не очень хороши в подобных вещах. Я хотел написать ему, но что можно сказать брату, который еще ребенок?

– Он больше не ребенок, – Нина нахмурилась, размышляя. – Хотя, наверное, ты помнишь его именно таким. Думаю, было бы сложно просто явиться из ниоткуда и снова начать разговаривать с ним, и выяснить, кем он стал и как изменился. Сложно, но оно того стоит.

Она пристально посмотрела на него, и он сразу понял, что лучше не стоит быть у Нины на плохом счету. Чет также осознал, как это чертовски горячо, когда она смотрит на него вот так, с подчеркнутым значением во взгляде.

К их столику подошла официантка в униформе, идеально подгадав момент, чтобы прервать разговор, который Чет не очень хотел продолжать. Нина откинулась на спинку стула и сладко, со всем изяществом и очарованием, улыбнулась женщине. Он оценил, как вспыхнули ее глаза, когда она защищала его брата. Что он мог сделать, чтобы иметь такого же друга, как она? Нет, не друга. Чет не рассматривал ее как друга. Он не был уверен, как брату удалось сохранить дружбу за все эти годы, на месте Шейна он пересек бы это черту уже тысячу раз.

– Мне, пожалуйста, соус со шпинатом, лаваш, и я также хочу попробовать ваши жареные грибы в панировке, греческий салат, французский луковый суп и пинту самого вкусного светлого пива, что у вас есть на розлив, – Нина откинулась назад, явно довольная собой.

Ручка официантки порхала на бумагой. Чету было почти жаль ее. У нее могла начаться судорога, пока она записывала столь большой заказ.

– А мне, пожалуйста, стейк. Средней прожарки. И то же пиво, светлое на розлив.