Текст книги "Любовный контракт (ЛП)"

Автор книги: Линдси Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 13

Нина

В конце концов они решили, что общественное место будет лучшим вариантом. Потому что так, даже если Шейн захочет начать драку, ему придется сдержать себя. Он же не может просто надрать задницу своему брату посреди ресторана, правда? Она очень надеялась, что ответ будет отрицательным, но с Шейном все было возможно.

Нина каким-то образом пережила целый день занятий, а потом часы в библиотеке, работая над документом, который она еще не закончила. Ее мысли были совершенно о другом. Девушке неоднократно приходилось возвращаться, перечитывать и перепечатывать то, что она уже написала.

Когда же ее жизнь так вышла из-под контроля? Когда-то между встречей с Четом, его собакой и приглашением в свою квартиру. Это была серия разрушительных решений, которые, как она должна была понимать, будут иметь последствия. Дело было не в том, что она ничего не могла с собой поделать. Она знала, что это неправильно. И она все равно это сделала. Потому что она понимала, что впервые в жизни это будет что-то значить.

И Нина хотела, чтобы это что-то значило. Она хотела кому-то принадлежать, хотя бы на одну ночь, если это все, что у них было. Секс всегда был просто сексом, но с Четом все иначе. Это было превосходство. Это превратило ее в человека, которого она почти не узнавала, когда смотрела в зеркало. Она была все та же Нина, что и вчера, во всяком случае снаружи, но что-то в ее глазах изменилось. Она изменилась внутри, и это отразилось во взгляде.

Нина боялась, что как только она проскользнет в красную виниловую будку рядом с Шейном в закусочной в стиле пятидесятых, он узнает, просто взглянув на нее, что что-то не так.

Он уже заказал себе молочный коктейль – классический Шейн. Парень не мог ждать и пяти минут, чтобы не начать поесть, как только входил в какое-либо заведение. Ему всегда нужно было что-то пить или жевать, чтобы поддержать, как ребенка, пока не принесли еду.

У Нины в животе был такой беспорядок, что она сомневалась, что вообще сможет что-нибудь съесть. Девушка задавалась вопросом, сможет ли она хотя бы выпить воду. На столе перед ней стоял символический стакан, и она схватила его, наклонила голову, обхватила губами соломинку и глотнула немножко воды, чтобы промочить пересохшее горло.

Девушка почувствовала себя лучше после этого живительного глотка. Шейн посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.

– Как думаешь, удивляет ли меня то, что я не видел своего брата много лет, а теперь, менее чем за пять дней, я ужинал с ним и выпивал дважды? Да, определенно да.

– Он вернулся в город, – Нина заставила себя улыбнуться на этих словах, – он хочет видеться с тобой.

Девушка чуть не подавилась этой ложью. В первый раз это было правдой, но насчет второй встречи она не была уверена. У нее было ощущение, что все обернется катастрофой, поэтому провела большую часть дня, готовясь к удару.

У нее не было больше времени раздумывать, бессмысленно пытаясь утешить себя или представить ужасную драку, где братья разрушают закусочную, кидаясь друг в друга стульями стулья, поскольку в этот момент вошел Чет.

Девушка сделала выдох, который был очень похож на дрожь. По крайней мере, парень пришел вовремя. Когда они с Четом решили встретиться в закусочной, она думала, что у нее будет несколько минут, чтобы придумать план разговора, по крайней мере, до того, как туда приедет Шейн. Она не рассчитывала, что парень появится раньше. Он никогда не приходил рано. Когда Нина вошла в причудливую маленькую закусочную, которая им так нравилась, потому что в ней были лучшие в Хьюстоне молочные коктейли и домашний картофель фри, он сидел в той же будке, которую они всегда выбирали, недалеко от задней части закусочной.

Чет скользнул в будку с легкой улыбкой на лице. Он выглядел совершенно невозмутимым в черной джинсовой куртке, черной футболке и паре тех странных черных брюк, которые ему так нравились. Она не могла понять, где он их взял и к какой категории моды они вообще относятся. Да и ей было все равно впрочем, девушка просто знала, что на нем они выглядят ужасно сексуальны.

– Шейн, – Чет кивнул, – Как дела, мужик?

      – Ты имеешь в виду, с тех пор, как мы в последний раз разговаривали несколько дней назад? Хорошо, как ни странно всё так же.

– Что ж, а для меня все изменилось.

Нина затаила дыхание, боясь, что Чет просто ляпнет, что случилось. Она посмотрела на свои руки, гадая, стоит ли ей вскочить, пойти к стойке и найти официантку, чтобы они могли принять заказ. Ей нужно было отвлечься. Шейн почти незаметно застыл рядом с ней. Она чувствовала это больше, нежели видела движение.

– О, да?

– Да уж. У меня есть собака.

– Какая? – Шейн слегка хлопнул ладонью по столешнице. – Ну, это... это просто безумие.

Нина тяжело вздохнула. Она потянулась и ухватилась за край стола обеими руками, как будто это был своего рода маяк, который мог спасти ее от утопления в море проблем, которые она сама создала для себя.

Я солгала ему. Я ужасный друг. Мысли крутились у нее в голове весь день. Удивительно, но всю ночь она крепко спала рядом с Четом. Это только усугубило ее чувство вины, насколько абсолютно, поразительно, удивительно правильно было просыпаться утром рядом с ним, вместе варить дерьмовый кофе и готовить яичницу. Это было будто самыми естественными вещами в жизни, у той, у которой никогда раньше не было парней, которые проводили с ней ночь.

– У Нины тоже есть щенок.

Шейн повернул свое удивленное лицо к ней. Все, что девушка могла сделать, это пожать плечами и кивнуть.

– Ох, надеюсь, что мой новый домовладелец дружит с собаками, – прошептала она. – Я дала им твой номер.

– И я должен сказать, что ты живешь со мной?

– Нет, просто надеюсь, что ты любишь собак.

Шейн медленно кивнул.

– Ну, это и правда какие-то дикие новости. Я бы никогда не подумал.

Парень переводил взгляд между Четом и Ниной, и девушка решила взять себя в руки, уверенная, что он понимал, что между ними что-то есть, по выражению вины, написанному на ее лице. – Ребят, а чем еще вы занимались?

И вот оно. Ужасный вопрос, ответ на который Шейн никогда не ожидал. Еще до того, как их официантка в фирменном красном клетчатом фартуке и красном козырьке подошла к их столику, все стало ясно.

– Я... э... – она не могла это произнести. Нина беспомощно посмотрела через стол на Чета, который оперся локтями о край стола и наклонился вперед.

– Я решил, что хочу остаться в Хьюстоне. Открыть свой собственный магазин тату здесь. Я хочу быть ближе к тебе и маме. Я имею в виду расстояние, понимаешь... Узнать друг друга получше. Я хочу быть твоим братом, которым никогда не был для тебя.

– Никогда не думал, что этот день настанет, – Шейн закатил глаза, чтобы замаскировать истинное чувство, которое было и так очевидно. Парень был тронут. Он плохо справлялся с эмоциями и в лучшие времена.

Нина обычно вмешалась бы какой-нибудь грубой шуткой, чтобы избавиться от всех тех чувств, с которыми Шейн не был способен справиться, но не могла произнести ни слова.

– Я хочу… видеться с Ниной, – выпалил Чет. Он с тревогой взглянул на них обоих, переводя взгляд с одного лица на другое.

Нина зажмурилась. Девушка приготовилась к взрыву гнева, приближение которого уже чувствовалось в воздухе. Девушка буквально видела, как негодование возрастает в Шейне.

– Что ты сказал? – Он замолчал. – Ты хочешь встречаться с моим лучшим другом?

– Да, это именно то, чего я хочу.

В этот момент Нина знала, что если бы они были в доме Шейна или в ее доме, или даже в гостиничном номере Чета, парни бы уже начали убивать друг друга. Она не могла смотреть на Шейна из-за страха перед тем, что она увидит на его лице, из-за страха, что это она его спровоцировала. Она просто знала, что он закипает.

– Ты думаешь, что можешь прийти сюда, – прошептал Шейн сквозь зубы. – Ты думаешь, что можешь прийти сюда и просто… вот так украсть моего лучшего друга?

– Я никого не краду. То, что я хочу встречаться с Ниной, не означает, что она не может с тобой дружить.

– Да, это так, – Шейн наконец повернулся к ней, и ей пришлось взглянуть на него. Ей было больно видеть предательство в его глазах. Она точно знала, что он будет чувствовать. Она знала, что ее собственные слабые желания разрушат дружбу, которая длилась два десятилетия. Она знала это, но не могла отказаться от Чета. Еще до того, как они заговорили, она цеплялась за надежду, что каким-то образом все уладится само собой, и она не потеряет ни одного из них.

– Нет, это не так. Давай, Шейн. Мы же не дети.

– Единственное, о чем я просил во всей этой сумасшедшей, глупой ситуации – быть профессионалом. Я знал, что ты заинтересовался Ниной, как только предложил всю эту херню. Я знал, что ты не хотел просто рисовать ее или какое-то другое глупое оправдание, которое было у тебя в голове. Я не позволю тебе топтаться по ней, причинять ей боль или бросить. Она мой лучший друг. Она мне как сестра, и я буду защищать ее, как сестру.

– Шейн… – Нина понизила голос, осознавая, что другие люди в закусочной оборачивались, чтобы посмотреть на них.

– Что? – Он резко развернулся, – Что, Нина?

– Я взрослая женщина. Я могу делать свой собственный выбор. Каким бы милым ни был этот жест, мне не нужно, чтобы ты заботился обо мне.

– Нет? – Шейн зарычал. – А что произойдет, когда мой брат разобьет тебе сердце, и я стану ненавидеть его всю оставшуюся жизнь? Что произойдет потом? А, Нина? Ты хочешь быть ответственным за то, что разлучила мою семью тогда когда она пытается воссоединиться? "

– Шейн, – вмешался Чет. – Это несправедливо по отношению к ней. Нельзя с самого начала предполагать, что что-то пойдет не так.

– Ой, я знаю, что так и будет. Все отношения в конечном итоге рушатся. И когда это произойдет, это станет невероятной проблемой. Это разобьет маме сердце так, как когда уехал папа и ты. Больше она не вынесет. Я не позволю этому случиться. Если тебе вообще не безразличны мы, мама, я и даже Нина, ты вернешься в Европу и останешься там.

– Я никуда не собираюсь, – Чет был слишком спокоен, и это только усиливало гнев Шейна.

– Тогда, если ты не собираешься уходить, по крайней мере держись подальше от Нины. У нее никогда даже не было парня. Я не знаю, что ты ей сказал, но что бы это ни было, ее супер легко убедить просто из-за отсутствия опыта.

– Я вообще-то все еще тут, – сухо прервала его Нина.

Шейн повернулся к ней. – Ну же, Нина, давай. Это не ты. Это совсем не ты. Ты всегда говорила, что тебя не интересуют парни, свидания или что-то в этом роде, пока это не станет серьезным, пока у тебя не будет возможности посвящать этому достаточное количество времени. Ты не видела смысла. Почему сейчас? Почему именно мой брат?

Жаль, что у нее не было ответа на этот вопрос. Она не могла просто выпалить, что чувство, возникающее рядом с Четом, не было похоже ни на одно другое чувство в мире. Она не могла объяснить это ощущение правильности или магнетического влечения с первой секунды, когда встретила его. Она не могла объяснить, что его прикосновение сделало с ней, как он разгадал ее, как ее жизнь внезапно обрела смысл, когда он был рядом с ней. Нина не могла сказать Шейну, что хочет будущего с Четом и что это было первое будущее с кем-либо вообще, о котором она позволяла себе мечтать.

Она не могла ему сказать, но он, должно быть, понимал. Ее глаза, как и она сама выдавали ее.

– Ты трахалась с ним, не так ли? – Глаза Шейна загорелись ужасным светом. Свет явной неконтролируемой ярости. – Ты трахалась с моим братом?

ГЛАВА 14

Нина

Знаете, вот говорят иногда, что напряжение можно резать ножом… вот у нас сейчас тот самый случай, кажется. Тишина вокруг их стола была настолько гигантской, что казалась гнетущей. Воздух покинул легкие Нины. И слова тоже. Их просто не было, чтобы даже попытаться объяснить или рационализировать происходящее, и уже было понятно, что нет никакой надежды, что Шейн каким-то волшебным образом их поймет.

– Хватит, Шейн! Не говори с ней в таком тоне. Она не сделала ничего плохого.

Шейн повернулся к брату, резко взмахнув рукой, и ткнул в него пальцем.

– О нет, это ты не должен сидеть тут и говорить, что, черт возьми, мне делать. Ты мне не брат. Настоящие братья остаются. Настоящие братья не проводят половину своей жизни, не говоря друг другу ни слова. Настоящие братья не трахаются с лучшими друзьями друг друга.

– Я твой брат, – спокойно сказал Чет. Его голос даже не дрожал, взгляд оставался уверенным, а лицо бесстрастным.

Нина понятия не имела, как ему удавалось оставаться таким собранным, когда ей хотелось сломаться и рыдать прямо за столом. Она сморгнула обжигающие слезы, зная, что они только ухудшат ситуацию. Девушка знала, что это выйдет из-под контроля, Шейн потеряет рассудок, вспылит и все станет максимально уродливым. Нина знала, что кто-то пострадает. Даже если это не закончится мордобоем, это не отменит того факта, что она прямо сейчас разрывала связь между братьями, между своим лучшим другом и мужчиной, о котором заботилась гораздо больше, чем следовало бы.

      – Ты мне не брат, если ты с Ниной. Решай, Нина. Мой брат, который собирается бросить тебя, уйти, как он впрочем-то всегда делает, или я.

– Это несправедливо, Шейн. Подумай об этом минутку, чувак. А еще лучше возьми паузу на пару дней. Ты сейчас максимально не рационален.

– Пошел ты, Чет. Я веду себя совершенно рационально. Тот факт, что я не перепрыгнул через этот стол и не повалил тебя на землю, является рациональным.

– Если ты можешь справиться с этим только таким образом, окей. Но только не здесь. Встретимся с тобой вдвоем на улице. Мы решим это как братья и продолжим нормально жить. Оставь Нину в покое, не ставь ей ультиматумы, не заставляй ее выбирать.

– Ты знаешь ее несколько дней. Я знаю ее почти двадцать лет. Она никогда не выберет тебя. Мне не нужно идти с тобой никуда и драться. Я сломаю тебе гребаные руки, и это будет конец твоей дерьмовой карьере. Знаешь, Чет, твое искусство действительно отстойно. Я знаю, ты думаешь, что ты крутой татуировщик, но это не так. Я поддерживал тебя, и единственная причина, по которой у тебя есть клиенты – это то, что им не хватает художников в Европе. Есть миллион человек лучше тебя. Любой может появиться и занять твое место.

– Тогда мне нечего терять.

– О, тебе есть что терять.

– Остановись, – прошипела Нина. – Прекратите оба! Так и знала, что это произойдет. Я дала тебе слово, Шейн, и мне правда жаль, что я его нарушаю. Мне не стоило давать такое обещание никогда. То, что я делаю со своим телом и своей жизнью, не твое дело. Я благодарю тебя за попытку защитить мою честь, но мне двадцать четыре года. Ты не мой отец и, конечно же, не мой брат. Ты мой лучший друг, и я люблю тебя до смерти, но ты не мой телохранитель. Именно поэтому, тебе лучше не говорить сейчас тех слов, о которых ты потом пожалеешь. Это сейчас никому не поможет.

      – Нина… – начал Шейн, но она оборвала его.

– Нет, позволь мне закончить. Она посмотрела на Чета.

– И Чет, я понятия не имею, что между нами происходит. Я понятия не имею, что нас ждет в будущем. Ты первый человек, который вообще что-то значит для меня. Я всегда буду держать это чувство в самом сердце.

И именно в этот момент из ее глаз полились слезы, несмотря на все ее попытки сдержать их.

– Но я не могу разлучить вашу семью. Я знала, что это случится. Я должна был прийти и быть честной с вами обоими. Я надеюсь, что это что-то значит. Если ты не хочешь больше со мной дружить, Шейн, тогда, думаю, мне придется смириться с этим. Я не выбираю. Я не выберу тебя и не выберу Чета, вы братья, не враги, а братья. Это должно было быть для тебя новым началом, а я все испортила, проблема во мне, это я разделяю вас. Я не стану причиной того, что вы в конечном итоге будете ненавидеть друг друга. Соберитесь уже в конце концов!. Вы оба. В общем, мне надо сделать выбор, и знаете что, я выбираю вас обоих или ничего. Я хочу, чтобы ты был моим лучшим другом, Шейн и Чет, я тоже хочу тебя ... независимо от того, кем мы решаем быть друг для друга. Я хочу этого больше всего на свете, но если это невозможно, то я не хочу ничего из этого.

Она выскользнула из будки и устремилась к проходу, лицо покраснело от взглядов, которые были обращены на нее, смущения и обжигающих слез, бегущих по щекам.

– Нина, подожди! – Чет попытался позвать ей, но она не повернулась.

Она вылетела из кафе и продолжала бежать, не замедляя темп, пока не добралась до своей машины, которую припарковала в квартале отсюда. Девушка поняла, что не заплатила за парковку, когда приехала, ее слишком все отвлекало. И вот, кто-то уже засунул ей билет под дворник со стороны водителя.

– Просто прекрасно, – пробормотала она, вырывая его.

Нина проскользнула в машину и захлопнула дверь. Мгновение спустя билет был брошен на пассажирское сиденье. Она вытерла руками лицо, затем вытерла их о джинсы, чтобы высушить. Сделав несколько глубоких вздохов, девушка наконец успокоилась. Слезы прекратились, и хотя нервы были расшатаны, она чувствовала себя лучше, чем когда выбежала из кафе. С этим было покончено.

Она поставила Чету и Шейну ультиматум. Им придется со всем разбираться самостоятельно. Или нет. Она отчаянно хотела своего лучшего друга и Чета. Ей так хотелось узнать, во что может обернуться все эти чувства. А вдруг, это стало бы чем-то чудесным. Девушка не собиралась быть пленницей собственной жизни, она не собиралась пройти через это бессильно или, как таран, который оставит руины после себя.

Никто из них не был честен с ней, особенно Шейн. Да, она нарушила свое обещание, но обещание, о котором он, в первую очередь, не должен был просить. Почему вообще она не подумала об этом раньше? Это было настолько очевидно, что гнев вновь взял верх над ней.

Медленно она отъехала от парковочного места и встала в гигантскую пробку. Она собиралась подать объявление, чтобы найти новую квартиру. Даже если бы это было хуже, чем ее нынешнее дерьмовое жилище, ей нужно было найти место, где можно жить с собаками. Она не собиралась отказываться от своего щенка. Даже если она больше не будет жить с Шейном, даже если он не даст ей ни цента из тех денег, даже если все эти машины сейчас взорвутся у нее перед лицом, она позаботится о себе сама, как и всегда.

Она была сильной. По крайней мере, Нина пыталась убедить себя в этом. Остальные слезы она приберегла для дома, где можно было безопасно предаться страданиям. Ей нужно было надеяться. Надеяться, что Шейн одумается, надеяться, что Чет не встанет и не уйдет, как обычно. Надеяться, что каким-то образом весь беспорядок удастся уладить, когда эмоции остынут, боль утихнет, и все увидят здравый смысл.

В довершение всего, их любимая закусочная с сегодняшнего дня, по очевидным причинам, была закрыта для нее. Нина никогда не вернется туда, уж точно ни после того представления, которое они устроили для гостей. А, ведь, некоторые из них были завсегдатаями. Теперь придется найти новое место, или нет. Без Шейна, ее лучшего друга, ее приятеля по мороженому, парня, который всегда успокаивал ее, называл ее все проблемы ерундой, вытирал слезы, когда ей это было нужно, и отпускал грубые шутки, чтобы рассмешить ее… Без него ей было уже все это не нужно.

ГЛАВА 15

Чет

Стук в дверь мотеля разбудил Чета от глубокого сна. Парень стряхнул с себя сонный туман, сковавший его сознание и потер глаза. Снова раздался стук, и что-то дикое и иррациональное начало появляться у него в груди.

Нина? Чет ничего о ней не слышал с того дня в закусочной больше недели назад. Она вырвалась наружу, злая и испытывая отвращение к ним обоим, хотя вообще-то имела на это полное право. Он несколько раз пытался написать ей, но, не получив ответа, понял намек и остановился. Девушка явно не хотела говорить, и он не собирался ее заставлять. Он хотел просто извиниться перед ней. Нина четко сказала ему, она знала Шейна, а он – нет. Ему казалось, что он вбил клин в их дружбу, а все потому что когда увидел ее фотографии и влюбился.

Снова раздался стук, и на этот раз Шарлотта приподняла голову с края кровати. Она была добродушной собакой, конечно, не лучшей сторожевой собакой в мире, но зато она была отличным компаньоном, а это было очень важно для Чета.

Шарлотта издала низкий, глубокий рык, в то время, как ее черная шерсть вздыбилась на затылке.

Может, она и правда лучшая сторожевая собака. То, что она не устраивала раздражающие приступы лая, не означало, что она не могла защитить его. Они мгновенно соединились, связь между ними была такой глубокой и любящей, как будто они знали друг друга всю свою жизнь.

Вроде так было с Ниной. Парень не знал, откуда он все это знает, но осознание пришло само собой – она особенная. У нее была сила изменить его, заставить его остаться, может быть, даже заставить его полюбить, о чем он даже не думал никогда в жизни. С ней он хотел этого, он хотел будущего с ней так сильно, что даже испытывал боль, которая все сильнее пронзала его кости с каждым днем.

– Чет, я знаю, что ты там. Твоя машина припаркована внизу. Открой чертову дверь, ладно? – Голос Шейна доносился через дверь, или, может быть, он стоял под окном, которое Чет оставил открытым после ужина из микроволновки и повторного просмотра фильма, который он смотрел как минимум двадцать раз до этого.

Чет молчал, а Шарлотта снова зарычала и громко гавкнула, пронзая этим звуком стены маленькой комнаты. Это был первый раз, когда она вообще удосужилась лаять. Парень нежно положил руку на ее мягкую, милую, теплую головку, чтобы успокоить. Так как размещения с животными разрешалось только при длительной аренде, им с Шарлоттой нужно было быть аккуратными: громкий лай мог выдать их. Парень ласково похлопал ее по макушке.

– Все в порядке, дорогая. В этом нет ничего плохого, – Он надеялся, что Шейн не пришел надрать ему задницу.

В дверь снова постучали. Он закрыл глаза. Если он хотел остаться в Хьюстоне и не собирался уезжать, ему рано или поздно придется столкнуться с братом. Ему нужно было встретиться с ним лицом к лицу. Восстановление отношений с семьей было одной (наверно самой значимой) частью причины, по которой он был в Хьюстоне.

Наконец Чет заставил себя встать и подойти к двери. Парень распахнул ее в тот самый момент, когда Шейн поднял кулак, готовый снова бить по двери или, может быть, по чему-то еще, например, по лицу Чета. А может, кстати, он больше собирался нанести удар ниже пояса в живот.

– Что ты там делал? Я стою здесь уже вечность, – раздраженно пробормотал Шейн. Он был одет в свою обычную одежду: джинсы, футболка, бейсболка задом наперед, длинные светлые волосы, рассыпанные с обеих сторон. Раздражение промелькнуло на лице брата, но ярость, которую Чет видел в последний раз, когда они были вместе, исчезла.

– Извини, я спал.

Шейн заглянул внутрь и, скептически подняв одну бровь, окинул комнату взглядом. – Значит, долгий день? Ничего не делать, должно быть, утомительно.

Чет решил не вестись на провокации.

– Я сделал достаточно. Должно быть, ужин с индейкой утомил меня.

– А?

– Ничего. Заходи, если хочешь. Я могу предложить тебе холодного пива, и все.

– Если это не виски, я буду.

– Правда? – на самом деле он не собирался озвучивать эту мысль вслух.

– Думаю, да. Если только ты не хочешь стоять на пороге и обсуждать наше личное дерьмо на глазах у всех.

Чет оставил дверь открытой и, отвернувшись от Шейна, закатил глаза. Он знал, что его брат мог быть довольно неприятным, когда хотел.

– Милая собака.

Шарлотта снова грозно зарычала, но Шейн проигнорировал это и вошел в комнату. Когда парень закрывал дверь, Шарлотта медленно поднялась с кровати, глядя на него.

Чет не знал, что его новая собака может сделать с незнакомцем. К нему никто не приставал в отеле с тех пор, как он ее заполучил. Он подошел и положил руку ей на холку, а она виляя хвостом, повернулась и лизнула его ладонь.

– Хорошая девочка, а теперь можешь лечь.

Она повиновалась и плюхнулась на пол, положив свою массивную голову в форме сердца на лапы и пристально уставилась на Шейна настороженными бархатно-карими глазами.

– Я правда серьезно, она красивая – парень нахмурился и шагнул дальше в комнату. Там стоял потрепанный столик и стулья – круглый светлый предмет мебели, испещренный бесчисленными следами от пивных бутылок и стаканов, которые раньше ставили прямо на поверхность. Два несовпадающих друг с другом деревянных стула завершали эту отвратительную концепцию.

Шейн вытащил один из стульев и плюхнулся на него. Чет ждал, что брат что-нибудь скажет. Когда он этого не сделал, Чет прошел через маленькую комнату и достал два холодных пива из холодильника. Комната не была впечатляющей, она была ничем иным, как обычным номером в мотеле. Кровать с одной стороны, прикроватная тумбочка, напротив нее, старинный стол с уродливой лампой девяностых годов с пятнистым розовым плафоном и символическим отельным телефоном. Слева от стола находился барный холодильник, втиснутый в нижнюю часть шкафа с микроволновой печью наверху. В нескольких футах справа была ванная и на этом все. В некоторых странах, где он бывал, это считалось роскошью.

Шейн не поблагодарил брата за пиво, но, опять же, тот и не ожидал от него подобного. Он был поражен тем, что Шейн вообще там был. Казалось, что он пришел поговорить, или поторговаться, или сказать ему, чтобы он убирался к черту из города. Но, видимо, он пришел не для этого, иначе он бы, наверное, просто прыгнул на Чета сразу же.

– Для чего ты вообще здесь? – Чет выдвинул другой стул и сел. Он наклонился вперед, опершись локтями о стол, как всегда, но поймал себя на этом и отстранился. Это был непростой разговор.

Шейн открыл пиво и сделал большой глоток. Банка была большой, но все же его брат выпил как минимум половину с первого раза. Чет был впечатлен, сам он практически не пил. Вообще, он не любил пиво.

– Я хотел бы спросить тебя о том же.

– Я живу здесь, – небрежно сказал Чет, – По крайней мере, на данный момент.

– Тогда может пора двигаться дальше? Убираться к черту из Хьюстона?

Чет попытался считать эмоции на лице брата. Было ли что-то обнадеживающее в голосе Шейна или нет? Парень, вероятно, хотел, чтобы он ушел, чтобы его жизнь могла снова стать нормальной, какой бы она ни была. Однако, лицо парня оставалось совершенно бесстрастным, настоящий подвиг. Чет не мог разглядеть ни одной эмоции из множества кипящих в этих синих глазах.

– Не планировал, нет. Я думал, что задержусь здесь ненадолго. Я сегодня посмотрел несколько зданий, подумал, что мог бы выбрать какой-нибудь старый кирпичный дом в индустриальном стиле. Есть один, в котором раньше был банк, думаю там может получиться интересный тату-салон. У него два этажа, я мог бы превратить его в квартиру для себя и всех, кто этого захочет, а остальную часть сдайте в аренду после того, как я закончу.

– Итак, у тебя есть план и ты действительно собираешься остаться? А что, если тебе станет скучно и ты снова захочешь заняться чем-нибудь? Что тогда? Когда ты оставишь нас всех позади? Что будет с твоими инвестициями, собственностью и бизнесом?

      – Я не собираюсь уезжать. Только если не в отпуск или куда-то еще.

Шейн моргнул, было видно, что он опешил и не знал что говорить. Это была Нина. Это Нина заставила Чета захотеть остаться здесь. Он и раньше хотел вернуться в Хьюстон, но именно ее нежное подталкивание открыло ему глаза на ту боль, которую он причинял всем, а он отчаянно хотел избавиться от этой боли. По крайней мере, он думал, что это возможно.

– У тебя есть еще пиво?

Чет взглянул на свою закрытую банку и толкнул ее через стол, – Просто возьми мою.

Между братьями воцарилась тишина. Наконец, Шейн протянул руку и взял банку, открыл язычок и сделал большой глоток. Парень поставил банку на стол и просто сел, глядя на Чета.

Наконец Чет не выдержал. Он попытался придумать способ поднять эту тему естественным образом, но знал, что этого не произойдет. Вместо этого он просто выпалил все.

– Я переведу тебе деньги. Мне жаль, я никогда не должен был ставить никаких условий. Даже если бы ты сказал «нет» или если бы Нина сказала «нет», я бы все равно отдал их тебе. Не знаю, зачем я это сделал, это было глупо, это была самая худшая идея в моей жизни. Если бы я мог вернуться и отменить все, я бы сделал это.

Скрип пивной банки, скользящей по столу, и медленный вдох, потом глоток, и еще один глоток, сопровождаемый движением руки Шейна по рту, были единственным звуком в комнате. Чет был настолько напряженным, что ему казалось, что мышцы на его шее могут порваться, если он еще больше напряжется.

– Почему?

Чет разинул рот, – Что почему?

– Зачем тебе это отменять? Потому что тебе жаль, что ты не встретил Нину? Потому что ты не думаешь, что она того стоит?

– Конечно, нет, – Чет схватился за край стола. Он удерживался от того, чтобы наклониться вперед и не заполнить собой все пространство брата, он совсем не пытался запугать его. – Это было неправильно. Это были твои деньги.

– На самом деле это было не так. Папа оставил все тебе.

– Он оставил это мне, потому что... ну... потому что…

– Что? – Глаза Шейна впились в него.

– Ничего, – Чет покачал головой, – Я не знаю, почему он это сделал. Думаю, потому, что он был сумасшедшим, или у него было чувство вины. Я был самым старшим ребенком. Это имело смысл. Думаю, он думал, что я сделаю то, что правильно, и распределю все честно.

– Ты мог бы оставить все себе. Особенно после того, как я... ну, особенно после того, что случилось в проклятой закусочной.

– На самом деле, тут нет чьей-то вины…

– Это… это моя вина. Я не должен был так реагировать. Я немного подумал. Реально серьезно поразмышлял, что я обычно не люблю делать, потому что тогда всякая дурацкая ерунда попадает мне в голову, и мне это действительно не нужно. Я спрошу тебя еще раз. Если бы тебе пришлось это сделать, как бы ты это сделали?

– Свидания? – Чет замолчал, не зная, что имел в виду Шейн. Произошло невозможное? Неужели его брат действительно пытался уладить отношения между ними? Сказал ли что-то Нина, чтобы Шейн передал Чету? Это было маловероятно. Шейн был умным, хотя, Чету пару раз говорили то же самое. Может, у них было больше общего, чем он думал.

– Да, свидания.

– Я бы… я бы сделал это снова. Я бы отдал все, чтобы снова пойти на эти свидания. Думаю, единственное, что я бы сделал иначе – это правильно спросил. Я бы спросил тебя…

– Я бы сказал нет. Конечно нет. И надрал бы тебе задницу.

– Я бы спросил ее тогда…

– Я бы узнал и надрал тебе задницу. Дважды за то, что ты перескочил через меня и пошел сразу к ней.