Текст книги "Под музыку моря"

Автор книги: Линдсей Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мейзи заметила сверкающий реактивный самолет на асфальтированной дорожке, как только приземлилась в аэропорту острова Вавау.

Надпись на борту самолета ей ни о чем не говорила. И она не ожидала встретить Рафа Сандерсона раньше следующего дня.

Поэтому она едва не умерла от страха, когда чья-то рука опустилась на ее плечо, а знакомый голос недоверчиво произнес ее имя и чертыхнулся.

Она обернулась и увидела его, высокого и, как всегда, неотразимого.

– Что вы тут делаете, черт возьми? – прорычал он.

Мейзи побледнела, увидев, какой яростью засверкали его серые глаза.

– Я– я… – заикаясь, произнесла она. – Я имею такое же право быть здесь, как и вы.

– Я же сказал вам, что сам займусь этим, – выдавил он.

Она застыла.

– Но то, как вы собираетесь заняться этим, меня и беспокоит.

Очередь впереди нее продвинулась вперед.

– Что вы хотите этим сказать?

– У меня возникло впечатление, что вы знаете человека, который стал отцом моего ребенка, и, может быть, даже пытаетесь как-то защитить его!

Раф не стал отрицать этого. Прищурившись, он спросил:

– Откуда взялась такая идея?

– Я не вчера родилась! – Она гордо вскинула голову. Ее глаза сердито сверкнули. – Больше того, я не могу оставаться в стороне, пока вы… сплачиваете ряды.

– Закончили? – спокойно спросил он.

– Вообще-то я бы могла сказать гораздо больше, но тут не время и не место.

Он слегка улыбнулся.

– В данный момент ваша очередь подошла, – показал он рукой.

Мейзи увидела, что дошла до таможенника, который ждал ее.

Она поставила свою сумку на стойку и протянула декларацию, в которой написала, что ей нечего декларировать.

Таможенник вежливо поинтересовался, может ли он проверить ее багаж. Мейзи дала согласие, и на всеобщее обозрение были выставлены все ее личные вещи, включая белье.

Она старалась не смотреть на Рафа Сандерсона, стоявшего за ее спиной, но краска выступила на ее щеках.

Раф миновал собственную стойку без всякого досмотра. Его даже поприветствовали как долгожданного гостя. Мейзи раздраженно буркнула что-то себе под нос по этому поводу, а он лишь тихо засмеялся.

– Если бы вы только могли видеть сейчас свое лицо, Мейзи. Сюда, идите за мной.

Ее сумка была на колесиках, и она могла прекрасно справиться с ней сама, но не стала отказываться от его помощи.

– Я буду жить в Гостинице «Бэкпэкер», – сказала она твердо, – и доберусь туда сама.

– Вы уже забронировали номер?

– Нет, но…

– Можете останавливаться, где хотите, – заявил он, – но у меня машина с водителем, и, поскольку мы будем проезжать мимо, можете поехать со мной.

В этот момент какой-то лучезарно улыбающийся тонганец подошел к ним. Это оказался водитель Рафа.

– С возвращением! – воскликнул он и перевел взгляд на Мейзи, уставившись на кольцо-печатку ее матери, которое повернулось так, что был виден лишь золотой ободок.

Раф проследил за его взглядом. Он не замечал этого кольца раньше и удивленно поднял брови. Но водитель пошел еще дальше. Он пришел к совершенно неправильному выводу.

– Уж не миссис ли это Сандерсон? – спросил он приветливо. – Добро пожаловать, мэм… о, это большое удовольствие. Я – Джеймс.

Он протянул руку.

– Для тонганцев важны только имена, – произнес Раф тихо на ухо Мейзи.

– А я… – она замялась, пожав протянутую руку, – я – Мейзи, Джеймс. Очень приятно познакомиться с вами, но…

– Поедемте, – перебил ее Джеймс. – Моя машина ждет вас. Сюда!

И он повернулся, забрав сумку Мейзи у Рафа.

– Кстати, Джеймс, какова ситуация сейчас с гостиничными номерами на Вавау? – поинтересовался Раф.

Джеймс обернулся.

– Благодаря новой авиалинии, связывающей с Фиджи, и удачному китобойному сезону, я уверен, что все распродано. Я знаю, что гостиница «Бэкпэкер» забита, как и все гостиницы в Неиафу. То же самое и на других островах! Но вам зарезервировано, Раф и Мейзи!

Поездка в Неиафу была непростой – для Мейзи.

Она забралась на заднее сиденье машины Джеймса в ожидании того, что Раф последует за ней, но он вежливо закрыл дверцу, сел вперед и завел с Джеймсом разговор.

Пока они ехали по темной, почти безлюдной местности, Мейзи лихорадочно думала о том, как ей выйти из этой ситуации. Может быть, сказать Джеймсу, что он ошибся? Но что-то ее сдерживало. А что, если свободных мест в гостинице не окажется? Перспектива остаться на пляже или на скамейке в совершенно чужой стране была малопривлекательной.

Они въехали в Неиафу. По всему городку были развешены объявления «Свободных мест нет». И первое из них она увидела на гостинице «Бэкпэкер».

Мейзи закусила губу и прислушалась к разговору Рафа с Джеймсом. Джеймс объяснял, что у тонганского морского курорта недавно появилась новая администрация, но штат по-прежнему отличный, и Раф встретит многих знакомых.

– А уж такая новость, – добавил он и повернулся на миг к Мейзи, – доставит всем много радости!

Мейзи была совершенно сражена.

– По крайней мере, тут отдельные кровати. Мейзи стояла в центре отведенного им номера.

Это был домик типа бунгало, с блоком из четырех комнат с верандой. Она бросила сумку на одну из кроватей.

Мейзи кое-как перенесла шквал приветствий, которыми встретили ее и Рафа. Похоже, никто не обратил внимания на то, что номер был забронирован на одно имя. Никаких форм заполнять не потребовалось, никто не попросил их паспорта.

Она уже смирилась с мыслью, что все гостиницы курорта переполнены, но едва справилась с волнением, когда служащие искренне испугались, осознав, что в последней комнате, остававшейся свободной, стоят две кровати, и предложили заменить их на одну, двуспальную. Раф отказался.

Мейзи огляделась. Здесь было уютно и комфортно. Стены, окрашенные в нежный абрикосовый цвет, были отделаны панелями с традиционными тонганскими рисунками и символами. На выложенном плитками полу стояли два плетеных кресла и стекляный столик, на кроватях с яркими покрывалами лежали пушистые белые полотенца.

– Да, по крайней мере, – согласилась Мейзи.

Он подошел к ней.

– Больше ничего нельзя было сделать, Мейзи.

Она шевельнула рукой, и тут его взгляд упал на кольцо ее матери.

– Кстати, почему вы носите обручальное кольцо?

– Не ношу. – Она объяснила ему все. – Я совершенно забыла, что надела его на эту руку.

Раф порылся в карманах.

– В сложившихся обстоятельствах… чтобы пощадить местную щепетильность, не говоря уж о моей репутации… это может быть неплохой идеей.

– Нет, послушайте, нам следует каким-то образом прекратить этот фарс…

– Мейзи, – его взгляд стал твердым, – это еще один прекрасный пример того, что надо хорошенько подумать, прежде чем что-то делать. Тогда вы бы никогда не попали в затруднительное положение на «Мэри-Лу». А вы снова не подумали…

– Но…

– Никаких «но», – заявил он. – Не моя вина в том, что здесь все места зарезервированы. Что я должен был, по-вашему, делать? Бросить вас?

Мейзи закусила губу.

– Нет… и за это спасибо, конечно, но выдавать себя за вашу жену…

Она беспомощно замолчала.

– Это уже сделано, – сказал он коротко. – И мы уедем из Тонги сразу, как только… как только я во всем разберусь. Кроме того, – добавил он с убийственной ухмылкой, – мы уже провели ночь вместе, после которой, помимо того, что вы прижимались ко мне, что весьма естественно, вы вышли совершенно невредимой.

К своему ужасу, Мейзи покраснела как рак.

– Я… извините меня, я и понятия не имела. Не понимаю, что заставило меня…

– А я понимаю. У вас был долгий тяжелый день, вы были переутомлены… И вы беременны.

Ей нечего было возразить. Раф сухо улыбнулся.

– Хорошо. Вот что я предлагаю. Примите душ, а я тем временем пойду, закажу обед. Существует что-то такое, чего вы не едите?

Приняв горячий душ, Мейзи почувствовала себя значительно лучше. Она надела чистые джинсы и шелковый черный трикотажный топ с серебряными кнопками, сунула ноги в босоножки и, просушив волосы, взбила их пальцами.

Немного поколебавшись, слегка подкрасила губы, нанесла легкие серебристо-зеленые тени на веки и немного туши на ресницы. Именно в момент этого действа она осознала, что умирает от голода.

Выйдя из комнаты, она замерла в нескольких шагах от веранды.

До этого она почти не смотрела вокруг, но теперь, при свете полной луны, была потрясена волшебным зрелищем.

Грациозные пальмы, пляж почти у самого порога, белые лилии, окаймляющие песчаные дорожки. Распахнутые ставни ресторана, крытого пальмовыми листьями, открывали вид на горящие свечи и сверкающие бокалы. До нее донесся потрясающий аромат снеди…

* * *

Раф ждал ее, сидя за столиком для двоих. Он заказал бокал красного вина для себя и лимонный напиток для нее.

Он встал, пододвинул ей стул, и когда Мейзи села, сообщил, что заказал отбивную с грибным соусом.

– Подойдет? – спросил он.

Запнувшись, Мейзи виновато улыбнулась.

– Мне кажется, я могла бы сейчас съесть целую корову.

Он засмеялся, а она оглянулась вокруг. Только три пары продолжали еще ужинать.

– Здесь очень мило, – пробормотала Мейзи и сделала глоток.

– Да, – согласился Раф.

Она вспомнила о своем недавнем решении не позволять относиться к себе как к проказливой школьнице. Но как воплотить это в жизнь? Затеять разговор, во время которого он поймет, что она гораздо взрослее, чем он полагает?

Она сказала первое, что пришло в голову:

– Вы любите музыку?

Раф задумался на миг.

– Люблю. У меня есть слух, я умею танцевать, но не играю ни на одном инструменте. Тут у вас преимущество передо мной, Мейзи.

Похоже, это ее позабавило.

– Не слишком большое, но, – она улыбнулась, – приятно знать, что оно есть.

Он почесал подбородок.

– Вам действительно хочется иметь преимущество передо мной?

– Да.

– Зачем?

– Я хочу сказать… Я хотела доказать вам, что ко мне не надо относиться как к безответственному ребенку. Хотела напомнить вам, что я имею полное право находиться здесь.

Он поморщился.

– Вы хотели поставить меня на место?

Она закусила губу.

– Хотела. Должна сказать, я разозлена и расстроена с тех пор, как вы дали мне от ворот поворот в Брисбене.

Он потер переносицу.

– Мне следовало это понять, – грустно пробормотал он. – Приношу свои извинения, Мейзи. Я был не прав.

Она вытаращила глаза.

– Вы и в самом деле так считаете?

– А вы хотите, чтобы я поклялся? Считайте, что я это сделал.

Принесли отбивные. Мейзи закрыла глаза, вдыхая дивный запах, который шел от блюда.

– Наверное, все дело в еде! – сказала она, и ее ресницы взметнулись.

Он взглянул в ее зеленые глаза.

– В еде?

– Я не в состоянии продолжать злиться, когда появляется еда, особенно такая великолепная и вкусная, как сейчас.

Он засмеялся.

– Я запомню это. А вы лучше приступайте.

С этого момента их разговор принял непринужденную форму. Он спросил ее о родителях, и она рассказала ему о своей прежней жизни в семье военного. Тень грусти промелькнула лишь единственный раз, когда она сказала о том, что потеряла их.

За десертом Мейзи вдруг начала зевать.

– О-о! – протянул Раф с кривой усмешкой.

– О-о? Что это значит? – спросила она.

– Это значит… что, засыпая, вы должны свернуться клубочком, как котенок.

Она пожала плечами.

– Это был долгий день, но я всегда крепко сплю. То есть, когда не разгуливаю во сне. Я пошутила, – добавила она, когда он нахмурился. – Такое случается очень редко. Я совершенно уверена, что сегодня мне это не грозит. Вернее, вам это сегодня не грозит.

Веселые искорки вспыхнули в ее глазах. Раф рассеянно улыбнулся.

Этот черный топ невероятно шел ей, а от непокорных рыжих кудрей невозможно было оторвать глаз. Легкий макияж добавил Мейзи, расцветшей во время беременности, еще больше прелести…

Она не осознавала, что Рафа Сандерсона одолевают довольно мрачные мысли. Ему было все труднее отделить Мейрид Уоллис от той разъяренной, наивной девчонки, которую он вытащил из воды. Становилось все очевиднее, что он испытывал к ней нечто большее, чем просто покровительственные чувства…

А самое главное, как он мог провести еще одну целомудренную ночь с ней, пусть и в разных постелях, понимая, что испытывает непреодолимое влечение?

Раф беспокойно заерзал.

– Знаете, что я предлагаю? Я мог бы посидеть за рюмкой в баре, пока вы будете укладываться.

Мейзи ощутила себя так, словно ей, в каком-то смысле, дали пощечину. Но потом закрыла глаза и отругала себя за глупость. Это был очевидный выход для двоих людей, оказавшихся в одной комнате в силу сложившихся обстоятельств. Тогда почему она почувствовала себя отвергнутой?

Она сложила свою салфетку и уронила ее на стол.

– Прекрасная идея. Кстати, когда вы собираетесь рассказать мне о том, что знаете? Я хочу сказать, что, поскольку я здесь, вы могли бы уже это сделать.

Повисло тягостное молчание, потом он резко сказал:

– Завтра, Мейзи. Спокойной ночи. Хорошего сна.

Он встал.

Ей ничего не оставалось, как, пробормотав «спокойной ночи», вернуться в их комнату.

На полпути Мейзи остановилась и взглянула на луну. Ее охватило такое сильное чувство одиночества, что у нее едва не перехватило дыхание…

Проснувшись на следующее утро, Мейзи осознала, что не слышала, когда Раф пришел. Его постель была смята, но никаких признаков его самого не было.

Вместо этого на подушке лежала записка.

Она потянулась к ней нетвердой рукой.

«Кое-что возникло. Меня не будет до завтрашнего утра. Я записал вас на экскурсию – посмотреть на китов. Желаю развлечься. Думаю, что завтра мы уедем домой. Раф».

Мейзи откинулась на спину и закрыла глаза.

У него своя жизнь. Разве в этой записке не ясно сказано? Он больше не хочет иметь с ней ничего общего.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В пять часов дня Мейзи вернулась с экскурсии в гораздо более приподнятом настроении.

С расстояния нескольких метров она наблюдала за семейством горбатых китов с маленьким детенышем. Дивное зрелище!

Она пожалела только об одном. Опытные пловцы из группы поплавали в хрустально-чистых водах Тихого океана вместе с морскими гигантами. Мейзи тоже собиралась, но в последнюю минуту передумала и не стала рисковать, хотя и прекрасно плавала.

– Я беременна, – объяснила она девушке-экскурсоводу, – так что, пожалуй, воздержусь.

– Я бы тоже воздержалась, – согласилась девушка. – Но вы сможете поплавать позже, в Своллоу-Кейвсе.

Когда все пловцы вернулись на борт катера, киты устроили завораживающее представление: выскакивали из воды, описывая дуги, и били по воде хвостами.

Вокруг щелкали камеры, поскольку все фотографировали животных, и Мейзи не сразу заметила, что одна из камер снимала ее не меньше, чем китов.

Ей было невдомек, что один из постояльцев гостиницы, мужчина лет тридцати, который был в столовой накануне вечером, но ушел раньше, чем они с Рафом, с любопытством, посматривал на нее в течение всего дня. Она понятия не имела о том, что он слышал, как она сказала экскурсоводу, что беременна.

Потом они обогнули острова, высадились на великолепном белоснежном пляже, чтобы пообедать, и, наконец, поплавали с дыхательными трубками под водой в легендарном Своллоу-Кейвсе.

Наконец катер высадил их на пристани в Тонге, и Мейзи, все еще в приподнятом настроении, направилась в свою комнату. Она остановилась, чтобы полюбоваться хижиной на высоких сваях над пляжем, в которой устраивали ужины, и причудливыми очертаниями ее пальмовой крыши.

И тут вдруг до нее дошло, что на экскурсии только она была одна, все остальные – парами. Ей даже некому было рассказать о том, каким чудесным был этот день.

Мейзи грустно вошла в комнату, смахнув пару непрошеных слезинок, и обнаружила, что Раф лежит, вытянувшись на своей кровати и скрестив руки под головой, но не спит.

К ее удивлению, он сел, когда она выронила свою сумку.

– Вы! – выдохнула она.

Он нахмурился.

– Да, я. А что случилось?

– Н-ничего, – пролепетала она. – Я хочу сказать, я вся в песке и соли, видимо, что-то попало мне в глаза, и мне необходимо принять душ… вот все.

Он встал и подошел к ней.

– Похоже, вы плакали. Как прошел день?

Мейзи просияла.

– Просто великолепно. Я не стала плавать с китами, но…

– Почему? О! – воскликнул он, когда Мейзи опустила взгляд на свой живот. – Ну, конечно. Но, по крайней мере, получили удовольствие?

– Да, и большое спасибо за то, что организовали все это. Но… я не ждала вас до завтра.

– Планы изменились, – сказал он. – Может быть, вам быстро принять душ? Вы голодны?

– Нет, у нас был обильный обед, так что я могу дотянуть до ужина, но…

– Я подожду снаружи, – перебил Раф.

Приняв душ, Мейзи переоделась в шорты цвета хаки и бледно-желтую блузку. Она завязала волосы сзади и сунула ноги в босоножки.

Раф встал, когда она вышла на веранду.

– Пойдемте, погуляем, – пробормотал он.

Она удивленно взглянула на него, пожала плечами и пошла рядом.

Они направились в сторону главного входа. Вдали виднелась маленькая соломенная хижина с деревянными скамейками. Когда они подошли к воротам главного входа, из машины, стоявшей за оградой, вышел мужчина, распахнул ворота… и Мейзи остановилась как вкопанная.

Раф тоже остановился и внимательно посмотрел на ее, внезапно побледневшее, лицо. Она на мгновенье прикрыла глаза, потом ее ресницы взметнулись вверх, и она произнесла дрожащим голосом:

– Раф?..

– Это мой двоюродный брат Тим Диксон, – хрипло произнес он. – Мейзи, у меня предложение. Обсудите все с Тимом в той хижине. Я оставлю вас одних. Но я заказал ужин в хижине на сваях, где я и вы сможем… поговорить.

Он круто повернулся и ушел.

Через какое-то время Мейзи стояла на пляже и невидящим взором смотрела на море.

Тим Диксон, который был действительно похож на своего двоюродного брата, сознался в том, что выдавал себя за Рафа..

– Но для чего? – спросила она.

Тим пожал плечами и ответил, что Раф незаслуженно пользовался многим из того, что по праву принадлежало ему, Тому Диксону. К тому же, добавил он с очаровательной улыбкой, по иронии судьбы, она была единственной понравившейся ему девушкой, которая никогда не слышала о Рафе Сандерсоне.

Мейзи онемела.

Потом он рассказал ей о своем прошлом. О том, что не может ничего ей предложить, потому что по уши в долгах. По этой причине он и оказался в Тонге, где работает инструктором по дайвингу. И главное: он допускает, что она забеременела от него.

Мейзи почти ничего не отвечала. Не сказала ему, что думает, не стала называть его так, как он того заслуживал.

Она лишь согласилась, что нет причины обращаться в суд, чтобы доказать его отцовство, и тут Тим, буквально, ошеломил ее, сказав, что Раф сможет все как-то урегулировать.

– Но ты же ненавидишь его! – закричала Мейзи.

Тим холодно согласился.

Тогда она вскочила и ушла. А у него еще хватило наглости крикнуть ей вслед:

– Значит, договорились, Мейзи?

– Да. Только убирайтесь!

Вот почему она так долго стояла на пляже, держа в руках босоножки, и новыми глазами смотрела на все то, что произошло с ней.

Мейзи решила вернуться в комнату, но, когда она проходила мимо ресторана, одна из официанток, окликнув ее, сообщила, что Раф ждет ее в хижине на сваях.

Стояла тихая прекрасная ночь. Пламя свечей почти не трепетало, а волны тихо бились внизу.

Раф, переодевшийся в голубые джинсы и голубую рубашку, поднялся при ее приближении. Увидев выражение ее лица, он тут же налил ей бокал вина.

– Нет-нет, – пробормотала она.

– Да. – Он протянул ей бокал. – Один бокал не причинит вам никакого вреда. Сожалею, что поступил так, но я хотел, чтобы вы знали – я ничего не прикрываю.

– Что бы вы ни сделали, ничего уже не изменится. – Она всхлипнула и слизнула соленые слезы. Потом храбро взглянула на него. – Как вам удалось все выяснить?

Раф отвел взгляд.

– С самого начала я подозревал, что это Тим. Нас время от времени путали. И он мне завидовал.

– Но вы не говорили мне…

– Мейзи, – перебил он, – я не знал точно, что это Тим, и не был уверен в том, что вы не были сообщниками.

Ее глаза округлились, но она вынуждена была признаться себе, что у Рафа были на то основания.

– Как вам удалось заставить его признать отцовство?

– Он сказал… – Она замолчала, услышав, как официантка поднимается по лестнице. Принесли суп из спаржи.

– Он сказал… – напомнил Раф, когда официантка оставила их одних.

– Он сказал, что у него есть все основания вам завидовать. Что вы унаследовали то, что по праву должно было принадлежать ему, и что ему пришлось расти в вашей тени и терпеть это.

Раф взял ложку.

– Я тут совершенно ни при чем. Отец Тима был братом моей матери. При нормальном раскладе он бы унаследовал империю Диксонов, но он здорово провинился перед своим отцом, моим дедом, и был лишен наследства, большая часть которого перешла к моей матери. Съешьте что-нибудь, Мейзи.

Все было очень вкусно, но есть ей не хотелось, хотя она заставила себя проглотить пару ложек супа.

– Потом, – продолжал Раф, – когда Тиму было шесть лет, его отец – мой дядя – трагически погиб, прыгая с парашютом. Моя мама пожалела Тима и его мать и взяла их в нашу семью. Бабушка к тому времени умерла. Моя мама оплатила учебу Тима в школе и университете, и открыла им с его матерью счет в банке. В детстве мы с ним проводили много времени в Кару.

– Вы понимали, как он зол на вас? – спросила Мейзи.

Раф долго смотрел на темную воду.

– Он держал это в себе до тех пор, пока не умерла моя мама. Нам было тогда лет по двадцать с лишним. А потом разорвалась бомба. Тим заявил, что собирается судиться со мной из-за наследства, которое, как он считал, по праву принадлежало ему.

Мейзи положила ложку, отодвинула тарелку с супом и отпила глоток вина.

– Обошлось без суда, – продолжал Раф. – В частности, благодаря тому, что, в большой степени, деньги Сандерсонов помогли спасти империю Диксонов от разорения в связи с засухой и падением цен на шерсть… чего Тим не знал. – Раф доел суп и потянулся за вином. – Но мы решили сделать Тиму одно предложение, при условии, что он не будет больше предъявлять никаких претензий. Он согласился. К сожалению, – Раф помолчал, – похоже, он все истратил, включая то, что лежало на счету в банке.

Наполненные слезами, зеленые глаза Мейзи сверкали при свете свечей.

– Наверное… ему было нелегко.

Раф задумчиво посмотрел на нее. Не была ли она все еще немного влюблена в его двоюродного брата?

– Не значит ли это, что вы хотите его вернуть? – резко спросил он.

Она вздохнула.

– Нет. Все кончено.

– Тим Диксон, – медленно произнес Раф, – может показаться неотразимым, пока не узнаешь его как следует.

Они приступили к следующему блюду – рыбе, когда Мейзи почувствовала, что, наконец, способна думать о чем-то другом.

– Я думаю, что это – конец пути для нас, – пробормотала она.

– Мейзи. – Он помолчал. – Где вы будете жить? Вы говорили что-то о том, что собираетесь продавать родительский дом?

– Да, я бы хотела остаться в этом доме. Я чувствую там себя не такой одинокой, и он навевает приятные воспоминания. Но это невозможно, придется продать его. – Она пожала плечами. – Сниму квартиру там, где смогу давать уроки игры на фортепиано.

Он осторожно отделил кусочек рыбы и вынул кости.

– Вы сможете остаться в своем доме. Я позабочусь об этом.

Мейзи отложила в сторону нож и вилку, уловив подтекст, и вспомнила слова Тима Диксона, которые привели ее в такое негодование.

– Нет, я не желаю ничьей благотворительности, и уж, тем более, вашей, – сказала она.

Он удивленно поднял брови.

– Почему, тем более, моей, Мейзи? – настойчиво спросил он.

– П-потому что… мне надо выбраться из всего этого. Я хочу оставить все позади и начать все снова. Я…

– А кто говорит о другом?

– Это трудно объяснить, но я бы предпочла… сделать это самостоятельно. Я благодарна за вашу заботу…

– Мейзи, ваш ребенок – Диксон, нравится вам это или нет, – нетерпеливо перебил он.

– И что… из этого следует?

– Мы все… кроме Тима, – сухо сказал он, – не бросаем наше потомство на произвол судьбы.

Она неожиданно вспыхнула.

– Совсем не на произвол судьбы!

Он взмахнул рукой.

– Я не очень удачно выразился. Но разве для девушки в вашем положении не важно иметь какую-то поддержку?

– Наверное, мне лучше вернуться завтра домой… отдохнуть и дать всему улечься, – ушла она от ответа.

Он слегка улыбнулся.

– Хорошая мысль. Вы могли бы вернуться со мной.

– У меня билет с открытой датой…

– Мейзи Уоллис, – угрожающе сказал он, – не спорьте со мной.

– Что ж, спасибо. В таком случае мне не придется менять самолеты и торчать в аэропорту… и я что-то устала.

– У вас и вид усталый. Идите спать, – посоветовал он. – Я откажусь от десерта.

Но Мейзи вдруг вспомнила о том, что ей придется находиться с ним в одной комнате. Заметив смущение в ее глазах, он сказал:

– Соседняя комната пустовала сегодня весь день, и я забронировал ее.

– Но… как это будет выглядеть? Или вы сказали им, что мы не женаты?

Раф поморщился.

– Я сказал, что мне надо поработать вечером и я не хочу беспокоить вас. Они прекрасно поняли.

Раф посидел какое-то время один в хижине на сваях, обдумывая события сегодняшнего дня.

Тим Диксон спокойно признал, что, поскольку его иногда путали с его всесильным братцем, он пользовался этим для обольщения женщин.

Особое отвращение Раф почувствовал, когда Тим Диксон принялся объяснять, что не собирался так скоро умывать руки – хотя никогда и не планировал жениться на Мейзи, – но из-за нескольких кредиторов был вынужден улететь на Тонгу, чтобы не попасть в тюрьму.

Тут Раф подумал о Мейзи. Судя по ее реакции, она едва ли не сочувствовала Тиму Диксону. Или это означало, что она все еще была влюблена в Тима? Не потому ли и отправилась следом за ним в Тонгу? Могла она продолжать любить Тима? А что тут удивительного? – подумал он. Многие женщины влюбляются в обаятельных мошенников.

Но может быть, он сам чего-то не понимал?

На следующее утро, очень рано, Джеймс повез их в аэропорт.

Раф взял на себя обязанности гида, показав Мейзи плантации хлебного дерева, бананов и кокосовых пальм. Она увидела резиденцию короля и великолепную гавань с множеством яхт, стоящих на якоре.

Они миновали несколько церквей, в одной из которых колокол созывал прихожан, и Мейзи с грустью подумала о том, что ей так и не удалось услышать тонганский хор.

Она вдруг обратилась к Джеймсу:

– А что означают слова «офа ату»? Я несколько раз их слышала. До свидания?

Джеймс покачал головой.

– На тонганском это значит «я тебя люблю». А «до свидания» будет «алу а».

Вот так, подумала Мейзи. Я тебя люблю, и до свидания…

Она поняла, что была очарована Тимом Диксоном в не самый легкий момент своей жизни. Но по-настоящему она влюбилась в его брата, который, помимо одного поцелуя, не делал никаких попыток обольстить ее.

Да и невозможно сравнивать Тима Диксона с Рафом Сандерсоном…

В самолете она уснула и проспала до того момента, когда они приземлились.

Рафа встречали трое его сотрудников, в том числе Джек Гастон.

Она коротко попрощалась с Рафом, который пообещал поддерживать с ней связь. После чего Джек Гастон посадил Мейзи в поджидавшее такси.

Честно говоря, она была настолько измучена морально и физически, что боялась расплакаться при расставании с ним, а поэтому уехала с облегчением. Девушка убедила себя, что сможет лучше владеть собой, когда встретится с ним снова, в последний раз.

А до этого она обязательно придумает, как исключить Рафа Сандерсона из своей жизни.

Он приехал к ней через неделю.

Она была готова к его визиту, сварила кофе и собиралась сервировать его на веранде, но перед этим, по просьбе Рафа, устроила короткую экскурсию по дому.

Когда они вышли на веранду, он был очарован открывающимся видом и сказал, что прекрасно понимает, почему ей не хочется уезжать из этого дома. Мейзи согласилась, что вид был великолепным, но добавила, разливая кофе, что уже смирилась со своим отъездом.

Раф внимательно взглянул на нее, на ее просторную блузу, на широкие брюки, туго стянутые волосы и тени под глазами, и неожиданно нахмурился.

– Боюсь, что вам придется уезжать, но совсем не обязательно терять этот дом, Мейзи.

Она села напротив него.

– Нет, Раф, боюсь, что я не смогу принять…

– Скоро, – перебил он, – все бульварные газеты запестрят сообщениями о вас как о моей беременной любовнице, которая выдавала себя за мою жену в Тонге.

Мейзи ахнула и с глазами, полными ужаса, откинулась на спинку стула.

– Нет, – прошептала она. – Но… как?

– Кто-то на Вавау узнал меня. Им известно, когда мистер и миссис Сандерсон останавливались там. У них есть снимки, которые неопровержимо доказывают это. И даже свидетельство одного из сотрудников гостиницы, который сказал, что они с величайшей радостью принимали мистера и миссис Сандерсон.

– Я знала, что нам следовало…

– Да, – сказал он мрачно, – думать задним числом можно, но это не поможет нам – а особенно вам – сейчас.

– Как вы узнали об этом?

– Сказал один знакомый журналист. Мне удалось договориться, чтобы немного притормозили публикацию, но это ненадолго. И это еще не все.

– Куда уж больше? – закричала она.

Он скривил губы.

– У вас короткая память, Мейзи. Газетчики добрались до истории о том, что мы были на борту «Мэри – Лу» вдвоем в… интимной обстановке.

– Мелисса! – воскликнула она. – Это ваша ужасная подруга Мелисса!

– Вообще-то мы родственники, она дальняя родственница со стороны Диксонов. Поэтому я и принимаю ее.

– Еще одна! Какие же у вас отвратительные родственнички, Раф Сандерсон!

– Некоторые, – согласился он коротко. – Но есть один способ противодействовать этому.

– Какой? – изумленно спросила Мейзи.

– Вам надо выйти за меня замуж.