Текст книги "Полет звезды"

Автор книги: Линда Варнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вопрос Руби Смит повис в воздухе, воцарилась неловкая тишина. Тони Мейсон, почувствовав напряжение, перевел вопросительный взгляд с Опал на Марию.

Наконец Опал решительно начала:

– По-моему, это прекрасная комната.

– Ну вот и отлично. – Руби повернулась к Тони: – Бери свои вещи, и Мария проводит тебя. Мы сами живем на первом этаже, а ваши комнаты выше. С каждым годом становится все труднее и труднее подниматься по лестнице.

– Глядя на вас, этого не скажешь, – улыбнулся Тони. – Готов поклясться, что вы перетанцевали бы любую молодую девчонку на карнавале Абилин в этом году.

– На карнавале? – Глаза у Руби зажглись.

– Ну да, – хитро прищурился Тони. – Знаете это танцевальное шоу?

Руби восторженно смотрела на Тони.

– Отец высек бы меня, заикнись я об этом, – со смехом заметила она.

– А ваш отец еще жив? – спросил Тони.

– О, нет! – ответила Руби. – Он уже давно на небесах.

– Ну, тогда он ничего не узнает, – продолжал Тони в своем шутливом тоне, который Руби с готовностью подхватила, чем напомнила ему его старых тетушек, по которым он так скучал.

– Когда-то у меня и в самом деле были прекрасные ножки. – Руби игриво приподняла юбки, выставив напоказ свои, еще довольно крепкие, икры.

– Руби Рози Миллер! – возмущенно воскликнула Опал, поспешно одергивая юбки своей сестры.

– А что? Мы просто шутили. – Руби надула губы, как маленькая девочка.

– Но то, что вы сказали о своих ножках, вполне соответствует действительности, – заметил Тони.

Даже Опал с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться этому комплименту, но, бросив тревожный взгляд в сторону Марии, осталась серьезной. Мария стояла немного в стороне и с каменным лицом слушала их болтовню. Казалось, их шутки совсем ее не забавляют.

«Почему она так неприветлива?» – спросил себя Тони уже в сотый раз с момента их первой встречи. Ее самая первая реакция на него была, несомненно, положительной, может быть, в ней было даже что-то сексуальное. Но потом она стала холодной, отчужденной и даже суровой. И конечно, ее неприязнь не могла быть связана только с боязнью случайных попутчиков на дороге.

На мгновение ее холодный взгляд остановился на его лице, потом перешел на Руби.

– Комната, которая находится рядом с моей, говорите? – процедила она сквозь зубы.

Руби кивнула.

– Прошу вас, я покажу вам вашу комнату, мистер Мейсон, – обратилась к нему Мария и вышла из кухни.

Идя следом за Марией, Тони мог спокойно разглядеть эту странную женщину. Его взгляд медленно скользил по ее фигуре, не упуская ни одной мелочи. Туфли надеты на босу ногу, джинсы плотно облегают бедра, мягкие каштановые волосы красиво спадают на плечи. «Она могла бы рекламировать какой-нибудь шампунь», – подумал он, глядя на блестящие локоны.

«В ней футов пять с половиной или немного больше», – затем решил Тони, начиная жалеть, что только глазами может оценить достоинства ее фигуры. Сам он был немного выше ее, и такой рост женщины идеально подходил ему. Тони нравилось, как она двигается – грациозно и вместе с тем с достоинством. Ему нравилось ее лицо, и, хотя он видел его лишь несколько мгновений, но запомнил ее темно-синие глаза, прямой нос, крупный рот, при улыбке обнажавший красивые белые зубы.

Правда, разговаривая с ним, она ни разу не улыбнулась, но он точно знал, что улыбка у нее обворожительная. Она улыбнется! Не будь он Тони Мейсон, чье ремесло и заключалось в том, чтобы развлекать и очаровывать незнакомых людей, в особенности женщин. Этим он зарабатывал себе на хлеб.

Хуже всего было то, что она, он чувствовал, боится его. И причиной этого страха было нечто иное, нежели простая обеспокоенность за свое имущество или даже за собственную безопасность. Мария оставалась для него загадкой, и он решил во что бы то ни стало разгадать ее перед тем, как покинет этот город. А задержаться здесь ему поможет его трухлявый грузовик, который уже стал причиной их знакомства.

Мария резко остановилась перед какой-то дверью, и Тони, погруженный в свои мысли, едва не налетел на нее.

– Вот ваша комната!

Она открыла дверь и, пройдя внутрь, зажгла свет в прихожей. В убранстве комнаты преобладали светло-коричневые и зеленые тона.

– О! – воскликнул Тони. – Это не сравнится ни с одним мотелем, – радостно добавил он, обращаясь к Марии. – Я с удовольствием проведу здесь несколько дней.

Она молча смотрела на него, потом с трудом выдавила из себя:

– Мм… вообще-то это комната для родственников и близких друзей Опал и Руби.

– Тогда почему же они сдали ее мне?

– Понятия не имею, – ответила Мария с таким видом, будто ее предположения относительно ответа на этот вопрос ей так же неприятны, как и сам Тони.

«Да, ее будет трудно умаслить, – подумал он. – Уж слишком настроена против меня. Но почему?» Тони почувствовал еще большее влечение к этой непонятной женщине. Ему непреодолимо захотелось немедленно забраться в постель, и не одному, а в компании с мисс Марией Эш.

– Мне почему-то кажется, что вам не по вкусу мое присутствие здесь! – Тони посмотрел ей прямо в глаза и сделал шаг вперед. Она не отступила, но взглядом пригвоздила Тони на месте. Он не решился сделать еще один шаг и так и застыл как вкопанный на расстоянии ярда от нее.

– Я думаю, что бедные старушки сделали глупость, пригласив вас в свой дом.

– Почему же это?

– Потому что вы из породы трепачей, словам которых нельзя верить ни на грош.

Этот прямой ответ Марии удивил и оскорбил Тони.

– По-моему, у них остались приятные воспоминания от нашей первой встречи, и именно ей я обязан тем, что нахожусь сейчас здесь.

– Дайте честное слово, что в самом деле помните эту вашу первую встречу с ними, и я возьму свои слова обратно.

Он не мог этого сделать и почувствовал, что краснеет.

– Послушайте, Мария! Я обычный простой парень, от которого в данный момент отвернулась удача.

– Имеете в виду, что находитесь на обочине жизни? Как и ваш грузовик?

– Почему вы так говорите?

Тони во второй раз почувствовал себя уязвленным.

На протяжении нескольких лет он удачно вел свой небольшой бизнес и теперь имел кругленькую сумму в банке, с которой ему ежегодно капали верные проценты.

– Так мне кажется, – уверенно ответила Мария. – И потом, мне бы хотелось знать, какую сделку вы заключили с Руби.

Тони готов был рот открыть от удивления. Как, черт возьми, она могла догадаться, что Руби действительно потребовала от него в качестве платы за комнату вовсе не деньги? Мария, видимо, была убеждена, что он – бродяга и бедняк, который не может заплатить даже за комнату в мотеле.

– Вообще-то я действительно сейчас на мели.

Он решил бороться с Марией ее же оружием. Она, естественно, ожидала совсем другого ответа, а он прикинется таким простачком. Посмотрим, как она поведет себя.

– Миссис Руби милостиво согласилась подождать, пока я не починю грузовик, а тем временем… в качестве платы за комнату я предложил ей нарисовать ее портрет.

– Понятно, – произнесла Мария так, будто его слова были еще одним подтверждением ее самых нелестных предположений.

Да, она явно считает его отпетым мошенником, который втирается в доверие к людям и обирает их до нитки.

Мария повернулась на каблуках и направилась к двери. Неожиданно Тони почувствовал себя глубоко оскорбленным их разговором. Он бросился за ней и, настигнув у дверей, крепко схватил ее за руку.

– Послушайте! Мне очень жаль, что вы не любите художников. Наверное, у вас есть на это причины. Но я не подлец и не мошенник. Я нормальный, порядочный человек. Мне нравится мое ремесло. Я и вправду хочу зарабатывать им себе на жизнь. И увидите, эти леди останутся довольны своими портретами.

– О, да! Не сомневаюсь, – ответила Мария, высвобождая руку. Она будто бы говорила: «Они будут рады любой мазне, которая выйдет из твоих рук». – Кстати, – добавила она насмешливо, – к вашему сведению, я действительно имела печальный опыт общения, но не с художниками, а с такими же дешевыми обольстителями, как вы.

– Приятно сознавать, что ты – один из тысячи, – саркастически улыбнулся Тони.

– Именно так.

– И вы сделаете все, чтобы уберечь бедных старушек от такого опасного негодяя?

– Не сомневайтесь.

Внезапно ему надоела эта перепалка. Тони нагнул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Запомните, я скорее причиню боль собственной матери, чем кому-то из этих милых дам. Поэтому можете зарыть в землю свой томагавк. Войны не будет. Я неопасен для них… так же как, впрочем, и для вас.

– Будем надеяться! – Мария указательным пальцем дотронулась до груди Тони. – Но запомните, мистер Мейсон. Если вы все же их обидите, то опасной для вас стану я.

В этот вечер Тони больше не виделся с Марией. После того как она захлопнула дверь перед самым его носом, он спустился вниз к Опал и Руби, где его угостили бутербродами с ореховым маслом и вкуснющим печеньем. Однако мысль о Марии и об ее странной неприязни к нему не покидала его ни на минуту.

Поэтому он решил выведать, что знали о ней почтенные дамы.

– Мария показалась мне очень приятной.

– О, она замечательная! – подтвердила Руби. – Все клиенты ее обожают.

Тони немного помолчал, дожевывая печенье.

– Вы, кажется, говорили, что она не замужем?

Опал кивнула.

– В данный момент нет. Но она хочет создать семью. Я несколько раз слышала, как Вильярд Рейнолдс предлагал Марии выйти за него замуж. Так что думаю, когда ей надоест быть одной, она может из слабости принять его предложение.

По тону Опал было видно, что она не одобряет подобных намерений мистера Рейнолдса.

– Это – директор местной школы, – объяснила Руби, неодобрительно качая головой.

– У него большой дом и хорошая работа, – сказала Опал, как бы оправдывая возможное согласие Марии.

– Он красив? – спросил Тони с естественным любопытством, желая знать, какой мужчина мог понравиться такой интересной женщине.

Первой заговорила Руби:

– Представь себе лысеющего, с красным лицом человека. Роста он невысокого, скорее даже маленького. Склонен к полноте. Ты что-нибудь можешь добавить? – обратилась она к сестре.

– Маменькин сыночек!

Это описание вызвало на губах Тони улыбку.

– Сдается мне, вам он не очень-то нравится, этот мистер Рейнолдс? – произнес он, смеясь.

– Не то чтобы… Просто нам кажется, Мария заслуживает гораздо лучшего, – поспешила ответить Руби. – Мы как раз сегодня говорили с ней о том, что ей нужно…

– Руби! – прервала Опал свою сестру. – Скажем просто, что пока Мария предпочитает свободу.

Свободу! Это желание было ему знакомо. Однажды он уже был женат и теперь, зная, что это такое, тоже предпочитал свободу.

Правда, позже, лежа в своей новой постели, Тони должен был признать, что иногда, особенно по ночам, одиночество становилось невыносимым. Например, сейчас ему очень не хватало тепла женского тела… в особенности такого, как у его недавней знакомой.

Ворочаясь на накрахмаленных простынях, Тони подумал, что и Мария лежит сейчас одна в соседней комнате и, возможно, тоже не может заснуть.

Подобные мысли не удивляли его. Ночью всегда тобой овладевают мрачные думы. Скоро рассветет. И день снова вступит в свои права, принося с собой здравый смысл, который помогал Тони в его одиночестве и бродяжной жизни на протяжении последних лет.

И как только он опять увидит перед собой бесконечную полосу дороги, в лучшем случае завтра, в худшем – в среду, он забудет об этой загадочной женщине, чьи губы гонят прочь, а сапфировые глаза умоляют остаться.

Его разбудил аромат кофе. Он быстро принял душ и спустился в кухню, где завтракали Опал и Руби. Марии не было.

– Доброе утро, Тони, – кивнула ему Руби, отводя глаза.

Тони удивленно взглянул на нее, недоумевая, что могло измениться за ночь, что она стала так неприветлива.

– Доброе утро всем, – бодро ответил он. – Вы выпьете со мной еще по чашечке этого ароматного кофе?

– Конечно! – Опал встала со своего места.

– Нет, нет, сидите! – быстро сказал Тони. Он облокотился на кухонный столик. – Я прекрасно устроюсь здесь, если позволите.

Руби кивнула и улыбнулась. Тони почувствовал себя легче от этой улыбки. Но тут сестры переглянулись, и улыбка сползла с лица Руби так, будто на нее обрушились невзгоды всего мира.

«Интересно, что же произошло?» – подумал Тони. Ни о чем не спрашивая, он налил себе чашку горячего черного кофе, подсел к столу.

– Мария уже уехала на работу?

Он надеялся, что кто-нибудь подбросит его в город.

– Я ее сегодня не видела, – ответила Опал.

– Я тоже, – покачала головой Руби, – возможно, у нее была запланирована встреча на утро. Ты видишь ее машину? – обратилась она к сестре.

Та отдернула светло-голубую занавеску и посмотрела на улицу.

– Машина еще здесь.

«Значит, Мария ушла пешком и ни слова не сказала своим хозяйкам», – подумал Тони. Интересно! Вчера вечером у него сложилось впечатление, что они близкие подруги. Похоже, это не совсем так.

– Хочешь яичницу с беконом? – спросила Руби. – Еще у нас есть вафли. Можно подогреть и их.

– Кофе вполне достаточно. – Тони не хотел злоупотреблять их добротой, к тому же не был уверен, что сможет в полной мере расплатиться за все. Починка грузовика будет стоить недешево – один из основных недостатков такого рода колесных средств, – а Мика берет только наличными, как, впрочем, делал и сам Тони.

Сейчас, когда куча денег ушла на рождественские подарки для родственников, у Тони каждый цент был на счету. Чековая книжка могла оказаться бесполезной, так как во многих местах не принимали чеки других штатов, а именно их и имел вечно путешествующий Тони. Кредитной карточкой он пользовался редко. Последние три года большую часть заработанных денег, согласно решению суда, он высылал жене. Поэтому в повседневной жизни предпочитал расплачиваться наличными или услугами – только так он мог что-нибудь скопить. И к тому же никаких долгов.

– Но тебе нужно поесть. – Руби выглядела удивленной. – Хороший завтрак – начало хорошего дня.

– Ну, что-то хорошее обязательно должно быть, – ответил он, осматривая кухню и задерживая взгляд на тостере. – Хлеб у вас есть?

– Белый или домашний черный? – спросила Руби, доставая из хлебницы и тот и другой.

– Черный. – Отходя от стола, Тони взял из ее рук буханку. – Я все сделаю сам.

– О, позволь Руби помочь тебе. Она скучает по таким хлопотам, – заметила Опал. – И я тоже. У Руби два взрослых сына, у меня один. У меня еще две дочери и четыре внука. Сейчас нам часто вспоминаются те дни, когда мы жили все вместе и целый день проводили в заботах о своих детях.

– А вы обе напоминаете мне мою мать. Я самый младший из пяти детей, и единственный мальчик.

– Что же заставило тебя выбрать жизнь на колесах, вдали от семьи?

Этот вопрос был задан не Опал или Руби, а Марией, которая внезапно появилась на пороге.

– Они привыкли к этому, – ответил Тони, обратив внимание на то, что сегодня Мария выглядела как-то ярче. На ней были надеты коралловый топик и темные шорты. Поверх топика накинута рубашка с крупными разноцветными квадратами в тон топику и шортам. Тони острым взглядом художника уловил в облике Марии безупречный вкус. Очень стильная женщина!

– Даже твоя мама? – продолжала расспросы Мария, подходя к холодильнику. Она достала апельсиновый сок и, взяв из шкафчика стакан, налила себе немного.

– Даже она. Она знает, что я задыхаюсь дома. Я живу так с тех пор, как мне исполнилось двадцать шесть. Уже восемь лет.

Тони отдал хлеб обратно Руби, и она положила нарезанные кусочки в тостер.

Мария облокотилась о кухонный столик и, потягивая сок, спросила:

– Где ты обычно путешествуешь?

– Везде. Хотя мне больше по душе север страны, но я был и во Флориде, и в Бостоне, и в Новом Орлеане.

– Мария родилась и выросла в Новом Орлеане, – заметила Руби.

Тони улыбнулся.

– В Новом Орлеане мне нравится Французский квартал. Работа там идет всегда очень хорошо. Не знаю, что это, атмосфера, что ли, такая особенная!

На мгновение лицо Марии просветлело и смягчилось. Слова Тони разбудили в ней самые приятные воспоминания. Ей не хватало ее родины.

– Почему ты переехала в Техас? – спросил он.

В это время готовые тосты выскочили из тостера наружу.

– Я люблю васильки, – задумчиво сказала Мария, имея в виду, что василек – символ этого штата. Тони это ни о чем не говорило. Допив сок, Мария поставила стакан в раковину. – Ладно, мне пора бежать. До вечера! – Она направилась к двери.

Тони внутренне напрягся.

– Мария, подожди!

Она остановилась, раздраженно глядя на него.

– Ты не подбросишь меня до гаража?

Мария скользнула взглядом по недоеденному тосту.

– Я уже ухожу.

– Дай ему доесть, дорогая! – вмешалась Руби.

Мария вздохнула.

– Я буду в машине. Пожалуйста, побыстрее! В девять часов я должна быть на работе.

– Есть, мэм! – ответил Тони.

Мария ушла, а Опал взяла бумажное полотенце и недоеденный тост.

– Я намажу его маслом, а ты пока одевайся!

Только сейчас Тони вспомнил, что спустился в кухню босиком и полураздетый. Он широко улыбнулся и стремительно помчался одеваться. Через несколько минут он влетел в кухню, обутый и одетый, схватил завернутый бутерброд, поблагодарил и выбежал на улицу.

Мария с нетерпением ждала его, но, когда он появился, ничего не сказала, только бросила мимолетный взгляд и включила мотор. Дорога до гаража заняла не больше пяти минут. За это время Тони успел проглотить свой бутерброд. Поблагодарив Марию, он вылез из машины и захлопнул за собой дверцу. Мария стремительно уехала, даже не оглянувшись.

Несколько секунд Тони задумчиво смотрел ей вслед. Ни одна женщина, которых он встречал, не была так упорна в своей неприязни к нему.

– Должно быть, я теряю форму, – покачал он головой.

Тони повернулся и медленным шагом направился к гаражу. Подняв глаза, увидел табличку, на которой было что-то написано. Подойдя ближе, он прочитал: «Выходной».

Итак, у него неожиданно оказался впереди целый свободный день. Тони дошел пешком до первой телефонной будки и позвонил домой.

– Привет, мам! – закричал он, услышав на том конце провода голос матери. – Узнаешь блудного сына?

– Ну, здравствуй, блудный сын! – Маргарет Мейсон была рада слышать его голос. – Где ты на этот раз?

– В маленьком гостеприимном городке под названием «Плезант-Рест».

– И ты, никак, там самый почетный гость?

Тони улыбнулся.

– Ну, вообще-то я оказался здесь случайно. У меня сломался грузовик. К счастью, нашелся хороший механик, и он скоро его починит. Так что увидимся дня через два, как и договаривались!

– Это и в твоих интересах. Тетушка Ирэн строит какие-то грандиозные планы по поводу рождественского ужина.

При этих словах у Тони потекли слюнки.

– Я приеду, даже если для этого мне придется ехать автобусом!

– Ловлю на слове!

– Обещаю! Передай всем привет!

– Обязательно!

– И если на мое имя придут письма, спрячь их куда-нибудь подальше, хорошо? А то эти любопытные вечно суют свой нос куда не надо.

Под «любопытными» Тони подразумевал своих многочисленных племянников и племянниц.

– На прошлой неделе было письмо из колледжа в Амарилло. Я хотела его прочитать, но отец не позволил. Оно лежит на холодильнике.

Тони издал вопль восторга.

– Это по поводу работы! Я подумываю о том, чтобы опять преподавать рисунок.

– Это же прекрасно, Тони! – В голосе матери послышалась искренняя радость.

Маргарет Мейсон сама была учительницей по рисунку и никак не могла понять, почему ее сын отказался от карьеры преподавателя.

– Ну, я, конечно, не думаю, что стоит рассчитывать на преподавание в высшей школе, и даже вряд ли в Амарилло, так что не особенно обольщайся!

– Я и не обольщаюсь, – солгала она. Несмотря ни на что, она не переставала надеяться, что когда-нибудь ее сын поселится рядом с ней и продолжит свою карьеру. А почему бы и нет? Все его сестры сделали именно так – спасибо отцу, который обеспечил их всех землей. Тони же все еще сопротивлялся.

– Ну, ладно, я пойду! Целую тебя, мам!

– И я тебя, сынок, целую и очень люблю!

От этих слов ему всегда становилось тепло и спокойно на душе.

В половине шестого вечера от Марии ушел последний посетитель, паренек, которому она регулярно ровняла машинкой затылок. Она перевела дыхание. День оказался на удивление насыщенным и тяжелым – отчасти из-за того, что набежало много клиентов, которые не записывались предварительно, отчасти из-за жары. К тому же весь день было как-то неспокойно на душе.

«Интересно, починил Тони Мейсон свой грузовик? – подумала она, садясь в машину. – Уехал ли уже в Амарилло из города и из моей жизни?»

Мария искренне надеялась, что да. Этот человек опасен для ее душевного спокойствия, и поэтому каждый раз, когда они встречались, она, ради собственного блага, вынуждена была изображать из себя ведьму. Мария, которая работала с людьми и умела, когда надо, быть приятной и очаровательной, сама испытывала неудобство от собственного поведения. К тому же это так расстраивало Руби и Опал!

Но Тони никуда не уехал. Вернувшись домой, она увидела его на крыльце их дома, рисующего Руби, которая сидела в тени олеандра в плетеном кресле в образе красавицы времен старого Юга. Тони расположился на некотором расстоянии от нее, работая с мольбертом, который он, должно быть, принес из грузовика.

Одного взгляда на набросок было достаточно, чтобы понять, что Тони наделен незаурядным талантом.

Вместо восхищения Мария почувствовала страх. Она отчаянно пыталась сохранить в себе чувство ненависти к нему. Она скрылась на кухне, где нашла Опал, стоящую у плиты. Приятный запах жарившейся свинины смешивался с ароматом выпечки.

– Фирменное блюдо? – спросила она вместо приветствия. От жара, идущего от плиты, у Опал раскраснелось лицо.

– Тони так понравилось это печенье! – сказала она и добавила: – Ты же тоже его любишь! Поэтому я сделала два противня. А в духовке еще мясо. Обед будет готов через двадцать минут, – она кивнула на сервированный стол. На нарядной скатерти красовались новый столовый сервиз и серебряные приборы. В центре стола стояла ваза с красной розой.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила ее Мария и направилась к себе. Стараясь не думать о только что увиденном, она сбросила одежду, от которой несло парикмахерской, и скрылась в ванной. Она долго стояла под душем в надежде, что с потоками воды с нее сойдет и напряжение. Надев джинсы и широкую футболку, она почувствовала себя действительно лучше. По крайней мере, физически.

Морально же Мария все равно была подавлена. С одной стороны, ей не по себе видеть, как Опал и Руби стараются угодить человеку, который вполне мог оказаться негодяем. Ведь они знали о нем так мало, да и то только то, что он сам рассказал. Но, с другой стороны, ей не хотелось, чтобы они чувствовали себя перед ней чуть ли не виноватыми. В конце концов, они у себя дома. Тони их гость, и вполне вероятно, что он и вправду хороший и честный человек, и у него столько же прав находиться в этом доме, как и у Марии. К тому же с его появлением в доме стало веселее, а им всем так этого не хватало.

Стоя перед зеркалом и расчесывая свои роскошные волосы, Мария дала себе обещание за обедом держаться с Тони помягче, чтобы порадовать старушек. Настало время стряхнуть с себя напряжение или, по крайней мере, не обращать внимания на всякие предрассудки. Дать шанс этому человеку доказать, что он лучше, чем она о нем думает.

«С этого момента я буду судить о Тони только по его делам, а не по делам других подонков, которые встречались на моем пути», – пообещала она своему отражению и решительно направилась в кухню.

Опал была занята последними приготовлениями к обеду. Она мяла картофель для пюре. Мария принялась раскладывать по стаканам лед, потом выставила на стол масло, соль и перец.

Опал достала большое фарфоровое блюдо и велела Марии выложить на него гарнир.

Итак, Тони был почетным гостем.

Мария тряхнула головой, отгоняя от себя тревожные мысли, и принялась за дело. Она достала блюдо и для мяса и только тогда заметила, что стол разложен. Это было не простым делом: стол массивный и его составные части раздвигались с трудом. Мария была удивлена, что ее хозяйки пошли на это ради того, чтобы выставить несколько дополнительных тарелок.

Стараясь не нарушать обещания, данного самой себе, Мария молча помогала Опал. Наконец все было готово. Опал крикнула сестре и Тони, чтобы те шли обедать.

Они вошли в кухню, смеясь. Тони сразу же направился к раковине, чтобы помыть руки. Мария заметила на его джинсах и на щеках немного белой краски. Поймав его взгляд, она сделала ему знак, показывая на собственную щеку. Он посмотрел в зеркало, широко улыбнулся и принялся смывать краску.

– О! – воскликнул Тони, не скрывая удивления. – Похоже на воскресный обед в нашей семье. Мама готовит ростбиф каждое воскресенье и кормит им всех, кто попадется. Желающих всегда предостаточно. Мои сестры и тетушки живут в той же округе, что и родители.

– Как вам повезло! – улыбнулась Опал, жестом предлагая Тони сесть рядом с Марией. Они с Руби заняли свои обычные места. – Мои дети разъехались по всей Америке.

– И мои, – добавила Руби. – Тони, ты не прочитаешь молитву?

Тони согласился и сделал это так просто и искренне, что Мария почувствовала себя виноватой за то, что яростно накинулась на него в первый же день. Одним из качеств, которые она ценила в мужчинах, была любовь к семье. Когда Тони произнес последнее «аминь», на ее губах играла улыбка, а глаза смотрели приветливее.

Он встретился с ней взглядом и радостно улыбнулся в ответ.

– Как я рад, что обедаю с теми же приятными людьми, с которыми завтракал.

Итак, этот мужчина ценил семейные узы.

– Как прошел рабочий день? – спросил он, обращаясь к Марии.

– Труднее, чем ожидалось, – ответила Мария, – но ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. – Она передала ему блюдо с гарниром.

– Одна из моих сестер – парикмахер, – сказал Тони, накладывая себе бобы. – Она принимает клиентов прямо дома. А ты работаешь в собственной парикмахерской или арендуешь помещение?

– Благодаря Эмеральде Пирсон – в собственной, – ответила Мария, объяснив, что сестра ее домохозяек дала ей заем. – Именно поэтому я оказалась в Техасе.

– И еще потому, что ты любишь васильки… – Тони хитро улыбнулся своей сексуальной улыбкой.

Мария покраснела, вспомнив свой уклончивый ответ, и переменила тему:

– Как там твой грузовик?

Тони стал серьезным.

– Мика еще не заказал нужных частей.

Мария нахмурилась.

– Почему?

– Прошлой ночью Лиза родила ребенка, – вмешалась Опал, пытаясь объяснить ситуацию. – Всю ночь Мика провел в больнице.

– Все в порядке?

Марии нравилась Лиза Петерсон.

– Мать и ребенок чувствуют себя превосходно, – ответила Руби.

– Странно, что никто из клиентов мне об этом не рассказал. Кто родился? Они, кажется, ждали девочку.

– А родился мальчик, – хихикнула Руби.

– Счастливая Лиза! – вздохнула Мария, думая о том, как бы она хотела иметь сына. Она поймала взгляд Тони. – Я прошу извинить меня за то, что бросила тебя сегодня у гаража, но я не заметила, что он закрыт. Как ты добрался обратно?

– Шел пешком, и очень этому рад. Везде готовятся к Рождеству. Я с удовольствием побродил по городу.

– Мне кажется, сейчас слишком сыро для длинных прогулок, – сказала Мария, накладывая себе картофель. – А Мика сказал, когда грузовик будет готов?

– Он думает, что в пятницу или в субботу, но дело может затянуться и до понедельника.

– Мы сказали Тони, что он может не волноваться, – сказала Опал. – Наш дом – в его полном распоряжении. Мы будем только рады его компании.

«Неужели со мной так скучно?», – уязвленно подумала Мария и тут же упрекнула себя за эту детскую обиду, удивившись тому, как сильно ее это задело. Конечно, Опал и Руби хотелось разнообразия. Да и вообще, она не могла ничего от них требовать. Они ей не принадлежат. Они не члены ее семьи, хотя от этого она бы не отказалась. Сестры приняли ее, словно она была их родственница. Так они поступили и по отношению к Тони, и она не могла на это сетовать… но ей все равно было неприятно. Может быть, потому, что у него тоже была своя собственная семья.

Мария переключила внимание на Опал:

– Мясо получилось отменное.

– И все остальное тоже, – добавил Тони.

Опал зарделась от этой похвалы.

– Опал всегда прекрасно готовила, – заметила Руби и рассказала о том, как однажды ей поручили испечь торт для футбольной команды, а она попросила об этом Опал, сказав всем, что пекла его сама.

Этот рассказ повлек за собой другой, и еще один, вызывая у Марии смех и отвлекая ее от мыслей о Тони. К концу обеда она снова обрела равновесие и былое чувство юмора.

– Ну, а теперь вы должны отдохнуть, – сказала Мария, когда пришла пора убирать со стола. – Мытье посуды я беру на себя.

– Я помогу тебе, – вмешался Тони.

Подождав, пока сестры не окажутся за дверью, она сказала:

– Право, в этом нет никакой необходимости!

– Уверен, что есть, – засмеялся он, собирая тарелки.

– Абсолютно никакой, тем более что твоя роль – развлекать наших хозяюшек. Они без тебя и двух минут не могут прожить.

– Я провел с ними целый день. Теперь мне хочется немножко побыть с тобой.

– Вообще-то я сейчас не самая подходящая собеседница.

– Устала? Или расстроена тем, что я здесь? – спросил Тони.

Этот вопрос застал Марию врасплох. Выражение ее лица выдало ее с головой.

– Переживаешь, что я живу здесь бесплатно? А если я скажу тебе, что за проживание тут расплачусь наличными, ты не будешь так строга ко мне?

– Наличными?

Он кивнул.

– Если после починки грузовика денег не хватит, то я вышлю их из Амарилло или завезу их сам после Рождества.

«А в Амарилло где он возьмет деньги? Займет у родителей?» – подумала Мария.

– В этом случае я выпишу Опал и Руби долговой вексель, – продолжал он, подавая ей тарелки. – Так что, Мария, у меня есть такое же право жить здесь, как и у тебя.

– Понятно.

– Тогда почему ты не можешь расслабиться? Улыбнуться? Переступить через свою неприязнь ко мне?

Боясь, что в ее голосе прозвучит досада, Мария сосредоточила все свое внимание на раковине, тщательно моя каждую тарелку. Она старалась дышать спокойнее и глубже, все время напоминая себе о том, что поклялась дать Тони шанс. Он же вытирал каждую вымытую тарелку и ставил на алюминиевую сетку для сушки с таким видом, будто бы занимался этим всю жизнь.

Молчание слишком затянулось. Мария взяла себя в руки и начала:

– Ты помнишь, когда в последний раз была такая погода, как в этом году?

– Люди обычно говорят о погоде, когда им нечего сказать друг другу, Мария. Я надеялся, что к нам это не относится. Мы же друзья?

Ее сердце сжалось. Друзья! Да она только и думала об его влажных губах, широких крепких плечах, прикосновении тонких, чутких пальцев художника к ее обнаженному телу. Она очнулась и, ужаснувшись собственным мыслям, начала яростно тереть очередную тарелку.

– Мария?

Черт бы его побрал! Он пробудил в ней сладостные воспоминания о тех безумных днях, когда она не мешала буйству собственного естества, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Правда, несчастья всегда поджидают нас где-то за углом. И на каждый счастливый день приходится дюжина несчастливых, когда от тоски лезешь на стену. Мысль об этом напомнила Марии, что ей нужно держаться подальше от Тони. Хотя на словах он предлагал дружбу, на деле ему нужно было нечто другое. Она это чувствовала.