Текст книги "Незваный гость"
Автор книги: Линда Уиздом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 8
Остаток дня они провели словно в угаре. Кали смеялась, болтала какую-то чепуху, шаловливо ласкалась к Тревису. Это были часы блаженного отдыха и нежных признаний. Наконец оба проголодались и с сожалением покинули уютное пристанище. Тревис решил принять душ, а Кали надела халат и отправилась на кухню готовить поздний обед. Она так внимательно следила за жарящейся на сковородке ветчиной, что не заметила, как вошел Тревис. Он встал сзади, обнял за талию и прижался губами к ее уху.
Она обернулась и вздрогнула, когда его губы скользнули по ее щеке и замерли в уголке рта. Кали не могла устоять перед соблазном и сомкнула руки у него на талии. Их губы встретились, и она поняла, что Тревис улыбается.
– Знаешь, я чувствую себя девчонкой, впервые открывшей для себя, какую радость дарит секс, – призналась она и нахмурилась, ожидая его насмешки.
Тревис смущенно хмыкнул.
– Можешь не поверить, но, в сущности, то же происходит и со мной.
– Неужели тебе можно верить? – изумилась она.
Его рука скользнула к изгибу ее бедра, прошлась по мягкому заду и легонько ущипнула его.
– А теперь кто из нас кого дразнит и разыгрывает? – прошептал Тревис. У него потемнели глаза, и он поцеловал ее с такой страстью, что у Кали перехватило дух. Они простояли бы так еще целую вечность, но запах подгоревшего мяса на сковородке вернул их к действительности и напомнил, что они могут остаться без обеда.
– Нам надо хорошенько подкрепиться. Надеюсь, что у тебя сразу восстановятся силы, – посоветовал Тревис, доставая из буфета тарелки и столовое серебро.
– Ты говоришь о моих силах? Если я не ошибаюсь, ты на несколько лет старше меня, и это я должна заботиться о твоем здоровье, – с иронией заметила Кали, раскладывая ветчину по тарелкам. На гарнир она успела приготовить рис с приправами и подала зеленый салат.
Выражение глаз Тревиса можно было назвать жадным и голодным. Впрочем, он изголодался не только по еде.
– Думаю, я уже сумел тебе доказать – разница в возрасте мне не помеха.
Кали улыбнулась. Она слишком хорошо запомнила доказательства Тревиса. К тому же она догадалась, что он с удовольствием повторит их после обеда. Кали знала – дело отнюдь не в возрасте, а в его немалом опыте. Ее собственный был ничтожным. Она имела дело лишь с одним мужчиной и не представляла себе, что секс может быть чем-то большим, нежели обычное физическое обладание телом своего партнера. Тревис долго создавал нужную атмосферу, не торопил Кали, любовался ее телом и помог ей раскрепоститься. От одной мысли об этом у нее закипела кровь. Но в ее чувстве притаился страх, который она обнаружила лишь сейчас. Кали боялась полностью подчиниться Тревису, стать зависимой от него и утратить свое «я».
Тревис уловил смятение в ее взгляде и успокоил ее.
– Ты ничего не потеряла, Кали, – тихо сказал он и, нагнувшись, взял ее внезапно похолодевшие пальцы в свою теплую сильную руку. – Мы наградили друг друга особыми дарами. Мы поделились тем, что доступно лишь немногим. Помни об этом.
– Я пытаюсь себя убедить, но безуспешно, – устало улыбнулась Кали. – Я не из тех женщин, что ложатся в постель с первым встречным. – Тут она вспомнила их объятия в тот Сочельник и ее лицо побледнело.
Тревис перехватил ее взгляд и догадался, о чем она думает.
– В ту ночь ты мечтала о мести. Но, полагаю, ты бы не легла в постель только ради этого. Хотя ты выпила и осмелела, но смелости этой надолго не хватило бы… – Он поднял ее руку и провел ею по своим губам, продолжая следить и оценивать, как она отреагирует. Огонь, вспыхнувший в ее глазах, подсказал Тревису, что она ощутила свою слабость и готова уступить. Уступить ему. Только ему, если он сейчас что-нибудь скажет. – Даже тогда мы вели себя необычно.
У нее задрожали губы.
– Ты уверен, что ты не ирландец? Уж больно любишь льстить, – чуть слышно сказала она, чувствуя, как теряет остатки воли от его жаркого взгляда.
Тревис сделался очень серьезным и сосредоточенным. Таким она его ни разу не видела.
– Позволь мне кое-что объяснить: я никогда не лгал тебе и не пытался обидеть. Для меня это все равно, что обидеть самого себя. Я сделаю все, чтобы ты больше не страдала, и, клянусь, расправлюсь с любым твоим обидчиком.
Кали вздрогнула. Тревис никогда не бросал слов на ветер, и она это знала. Но ведь он здесь долго не задержится, и кто тогда сможет ее защитить? Она опять останется одна, а проведенное с ним время покажется кратким чудесным мгновением и сохранится лишь в ее памяти.
Она отдернула руку и взялась за вилку. Она не была голодна, но заставила себя съесть до последнего куска все, лежавшее на тарелке.
Настроение Кали беспокоило Тревиса. На глазах в ней что-то неуловимо изменилось.
Она улыбалась, откликалась на его реплики и даже шутила, но делала это как-то машинально, словно внутренне отключилась. Неужели она жалеет о том, что произошло между ними? И что он теперь должен делать? Как ему доказать, что он не похож на ее бывшего мужа и никогда с ней так не поступит?
Вскоре Кали сказала, что хочет принять на ночь теплую ванну, и покинула кухню. Тревис почувствовал, что она хочет побыть одна, и не удивился. Конечно, Кали давно не была близка с мужчиной, и надо немного привыкнуть к мысли, что теперь у нее есть он. Он остался в гостиной, и до него донесся плеск наливаемой воды. Тревис представил себе, как пузырьки пены нежно окутывают ее грудь, проплывают над животом и покрывают руки. Он вздохнул от досады. Ему очень хотелось очутиться с ней рядом, но он боялся своим вторжением нарушить тот хрупкий контакт, который установился между ними. Нет, ему лучше проявить сдержанность, по крайней мере, сегодня. Он взял книгу, оставленную ею на диване, и попытался читать, но не смог сосредоточиться, его мысли возвращались к мерцающему теплым светом обнаженному телу Кали. Тревис заерзал на стуле, испытывая все возрастающее желание, будто и не насытился за последние восемь часов. Возможно, это был сон. И он не занимался любовью с Кали. Нет, если бы он видел все во сне, то не запомнил бы ее вызывающе торчащие розовые соски на мягких холмиках грудей, не запомнил бы ее сладкие стоны, когда он касался самых чувственных ее мест, и короткие вскрики радости, когда он ею овладел. Нет, это не сон, все было наяву, и он, Тревис, с удовольствием повторил бы любовный акт, если бы она ему позволила.
Звук закрывающейся двери оторвал его от чувственных видений. Он отложил книгу, поднялся со стула и выглянул в коридор. Дверь в ванную была открыта, и в теплом влажном воздухе витали сладкие запахи пены, отдающие медом и миндалем. Но Кали захлопнула дверь в спальню, дав ему понять, что ему туда путь заказан.
Кали лежала в постели, прислушиваясь к шагам Тревиса в коридоре. Неужели он не понял намека и осмелится открыть дверь? Она сделала вид, что дремлет, но тут же услыхала, как он вернулся в гостиную, и вздохнула то ли от облегчения, то ли от обиды.
Да, она влюблена в Тревиса, в этом не может быть никаких сомнений. Она влюбилась в человека, желающего вернуть ее к жизни, к работе, к цивилизации, ко всему, что нанесло ей такую обиду. Нет, эта любовь не для нее, в конце концов, она приведет ее к гибели. Кали повернулась на другой бок и поглядела на игрушки дочери на туалетном столике. Она сразу вспомнила о Черил, и тоска, сжавшая ее сердце, заставила ее забыть о любовных переживаниях. Главное для нее – вернуть дочь домой, а все остальное не имеет значения.
Кали сжалась под одеялом, когда дверь, наконец приоткрылась. Полоса света упала на ее свернувшееся клубочком тело. Но дверь тут же осторожно закрылась, и свет исчез.
Тревис был здесь, в спальне. Она не видела его в темноте и не слышала звука его движений, но точно знала, что он рядом, и могла поклясться, что чувствует его запах. Кали не испугалась и не рассердилась. Она уже успела понять, что от него не так просто отделаться.
До нее донесся шорох упавшей на пол одежды, и в ту же минуту кровать заскрипела под тяжестью его тела, и покрывало полетело в сторону. Тревис вытянулся в постели, расправил простыню и одеяло, а затем повернулся и обнял Кали, прижав ее голову к своему плечу.
– Можешь притворяться, что спишь, но я-то знаю правду, – негромко произнес он и поцеловал ее в бровь.
Кали ничего ему не ответила. Ей незачем было волноваться – не прошло и минуты, как Тревис уснул. Она поняла это по его расслабившейся позе и мерному дыханию. Вскоре она тоже заснула – спокойно и без кошмаров и сновидений, как не спала уже долгие годы.
Наутро Кали не хотелось вставать. Она знала, что ступит на холодный пол и вдохнет ледяной воздух. Хотя весна была уже в разгаре, погода в горах никогда не считалась с календарем, и холод не торопился покидать эти места. Под одеялами ей было так тепло и уютно, Тревис согрел ее лучше самого теплого одеяла.
Она придвинула свои замерзшие ступни к его теплым ногам.
– Либо ты сейчас укутаешь свои ледышки, либо навсегда потеряешь их, – сонно пробормотал Тревис, не открывая глаз.
Кали с трудом сдерживала смех. Может быть, ей стоило возмутиться, что он оказался у нее в постели, что ночью перетянул на себя половину покрывал, но как она может сердиться на человека, все время согревавшего ее?
– У меня замерзли ноги, – пожаловалась она и прильнула к нему.
– Надень свои дурацкие носки с сердечками, – посоветовал Тревис.
– Но мне не хочется выбираться из-под одеяла.
– Ну, тогда не надевай, – пожал плечами он.
– Но в спальне собачий холод, – Кали испытывала его терпение.
– Не надо мне больше ничего объяснять, милая, я знаю, как согреть тебя. – Тревис с головой нырнул под одеяло и, задрав пижамную куртку Кали, дотянулся до ее груди. Он нащупал твердый сосок и улыбнулся. – Во всяком случае, грудь у тебя теплая.
– А ты не боялся, что я прогоню тебя этой ночью? – со вздохом проговорила Кали и потянулась под его руками.
– Мне показалось, что ты уже спала.
Кали лукаво улыбнулась.
– Ты слишком много о себе возомнил.
– У меня есть для этого основания, – с довольным видом откликнулся Тревис. – Вспомни, моя мама считала меня очень сексуальным.
Кали наконец решилась на него поглядеть. Она обвела взглядом его обнаженное тело, не испытывая ни малейшего смущения.
– Как это ты не замерз? – Она провела рукой по его бедру и крепким ягодицам.
– У всех Йетсов горячая кровь, – хвастливо заметил он.
Кали вздохнула, когда Тревис оставил в покое ее грудь и положил теплую тяжелую ладонь на плоский живот. «Тревис, я боюсь. Боюсь того, что с нами случилось, боюсь будущего, боюсь тебя!» Она не сказала это вслух, но слова отчетливо прозвучали в ее сознании.
Он повернул ее, уложил на спину и поглядел широко открытыми глазами. Они были черны как ночь и непроницаемы, но в то же время теплы и полны обаяния.
– Как хорошо, что мы не стали близки тогда, три года назад, – спокойно констатировал Тревис, продолжая держать ее за плечи. Она при всем желании не могла от него высвободиться. – Ты, выпив для храбрости, собиралась отомстить мужу, а для меня это было бы очередное любовное приключение. Наши отношения, скорее всего начались бы и закончились в тот же вечер в Сочельник. Сейчас мне страшно подумать об этом.
– Значит, я была легкой мишенью? Почему же ты этим не воспользовался? – с отчаянием в голосе начала допытываться Кали.
Тревис тяжело вздохнул.
– Можешь мне не верить, но я желал тебя не на одну ночь. И мне мешало, что ты связана семейными узами… Если бы ты осталась в Лос-Анджелесе после развода, то я бы сидел у твоих дверей с цветами, ходил бы за тобой как тень и сумел бы все-таки добиться тебя…
– Совсем как вчера? – Ей хотелось сказать ему колкость, задеть его, почему, она и сама не могла понять.
Тревис говорил спокойно и рассудительно:
– Я говорил о том, что было три года назад, а не о вчерашнем. Вчера мне впервые за десять дней удалось сломить твое сопротивление. К тому же нас влекло друг к другу, глупо это отрицать. Не будь ты так чертовски упряма, ты бы согласилась со мной. – Он желал вбить ей в голову хоть каплю здравого смысла.
– Но все произошло так быстро! – не сдавалась она. Ее удивило, что они завели серьезный разговор в постели. Кали поглядела на обнаженного Тревиса и вспомнила, что лежит в расстегнутой пижаме.
– Неужели? А может быть, мы, наконец достигли цели, проделав долгий путь?
Кали закрыла глаза, но напряженное лицо Тревиса запечатлелось в ее сознании. Конечно, она его порядком измучила, но только через переживания и душевную боль она постепенно возвращалась к нормальной жизни.
– Что-то у меня опять гормоны расшалились, – вздохнула Кали и открыла глаза.
Губы Тревиса изогнулись в ленивой улыбке.
– Ты хочешь поговорить о гормонах? Что ж, я не против, – растягивая слова, произнес он и потерся о ее грудь, щекоча усами.
Кали улыбнулась ему в ответ. Ну как она могла сердиться на этого потрясающего мужчину, разлегшегося у нее в постели?
– Боюсь, что мне в одиночку не справиться со своими гормонами, – подмигнула она Тревису.
– Ты сильная женщина, но справляться с этой проблемой нам придется вдвоем.
Он быстро стянул с нее пижамные штаны, но с тугими петлями застежки на кофточке ему пришлось повозиться.
Кали крепко обняла его за шею.
– Наверное, я должна пожалеть себя. Ты просто свел меня с ума…
Тревис наклонился и ущипнул ее за шею.
– Да, это все гормоны виноваты, – с иронией сказал он. Его руки заскользили по ее телу, с поразительной точностью находя эрогенные зоны. – Насколько я понял, я не могу быть с тобой рядом и не заниматься любовью. Возможно, эта ночь стала исключением, я почувствовал, что тебе нужно отдохнуть, но утро уже настало. Ты проспала восемь часов, и я готов к самому худшему.
Кали размякла от прикосновений Тревиса.
– Если ты готов к самому худшему, то, что же для тебя самое лучшее? – прошептала она, положив согнутую ногу на его мускулистое бедро. Она уткнулась лицом в его предплечье, жадно вдыхая аромат его кожи. Кали решила, что от Тревиса пахнет чем-то темным и опасным, но другой запах ему бы просто не подошел.
Его рот страстно впился в ее губы. Он пригласил Кали участвовать в любовном танце, и их языки на секунду встретились и нежно изогнулись. Когда язык Кали погрузился ему в рот, Тревис ощутил, как по его телу прошел мощный ток страсти. Он отнюдь не был монахом и мог бы вспомнить о многих мимолетных связях, но ни одна из женщин не действовала на него подобно Кали. А она только улыбалась ему и распаляла все больше и больше.
– Для бывшей модели у тебя весьма сексуальное тело, моя дорогая, – тихо произнес он и расцеловал ее щеку. Кали сомкнула веки, и он нежно, почти воздушно прикоснулся к ним. Потом принялся ласкать ей грудь. – Большинство из них просто кожа да кости, а у тебя тут целое богатство. – Он подтвердил свою теорию, приподняв ее округлую грудь, и припал к ней губами. Он любовно поцеловал каждый дюйм.
Теперь Кали совсем забыла о холоде. Все ее тело пылало. Разве смогла бы она согреться без Тревиса? От его губ ее кровь закипала, словно лава.
Однако сама она прикасалась к Тревису робко, и ее руки как бы преодолевали внутреннее сопротивление. Блейн не признавал в сексе активных партнерш. Да и был ли секс в их союзе, усомнилась Кали. Она узнала, что это значит, лишь теперь, когда Тревис пробудил в ней смелость, и она почувствовала, как прекрасны прикосновения к мужскому телу.
– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь, дотрагиваясь до меня? – спросил он низким голосом и положил свою руку ей на ладонь, пока она осторожно поглаживала его член. Тревис таким образом давал ей понять, что ему больше нравится.
Она виновато потупилась.
– Я надеялась, что мы с тобой чувствуем одно и то же.
Тревис лег на спину и подтянул Кали к себе. Она наклонилась над ним, ее длинные волосы шелковым занавесом опустились на лицо. Тревис провел пальцем по ее влажной нижней губе, распухшей от его поцелуев.
– С тобой я чувствую себя самым мощным и активным мужчиной на свете, – мягко проговорил он. – Я чувствую себя победителем. Кали, ты так прекрасна и сексуальна, что я готов сидеть с тобой в этой хижине вдали от всех. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Я боюсь, что кто-нибудь увидит, как ты хороша, и уведет тебя от меня.
Кали покачала головой.
– Именно это меня и пугает, – призналась она. – Чувства слишком сильны, и мы не знаем, куда они нас заведут. Ну, конечно, кроме постели, – с лукавой гримасой добавила она.
– А что в этом плохого? – спросил он и хитровато улыбнулся. А потом взял ее за талию и, приподняв, опустил себе на бедра.
Кали не так уж часто оказывалась в постели в подобной позиции, но надеялась, что тело само подскажет, что и как делать, и она не разочарует его. Тревис держал руки у нее на бедрах и помогал двигаться в нужном ритме. Она посмотрела ему в лицо, потемневшее от желания. Его глаза ярко горели. Он полностью погрузился в водоворот страсти.
– Теперь моя очередь. Кали, – прошептал Тревис. От его голоса у нее зарделось лицо, и она прикрыла глаза. – Уступи мне, будь хорошей девочкой.
Кали послушно откинулась на простыни и только застонала, когда он вошел в нее. Ее тело уже не сжималось конвульсивно, словно реагируя так на чужое вторжение. Она больше ничего не боялась, ведь Тревис все время оберегал ее от боли. Когда она в очередной раз открыла глаза и поглядела ему в лицо, то увидела в нем нечто большее, чем страсть. И если бы смогла осознать, то заметила бы, как из черной бездны его глаз засияла любовь. Кали не сдержала громких возгласов, когда сильный оргазм начал волнами сотрясать ее тело.
– Неужели я прожила столько лет, не зная, сколько наслаждений дарит близость с мужчиной?
– Лучше подумай, сколько лет, наполненных подобным наслаждением, у нас впереди, – прошептал Тревис и достал одеяла. Они укутались, потому что в комнате по-прежнему было холодно.
В сознании Кали вновь зашевелился страх, но тут же исчез. Как она может погрузиться во мрак, когда рядом с ней верный защитник, отгоняющий от нее кошмары прошлого?
– Как я хочу, чтобы ты встал и приготовил отличный завтрак. – Она сладко вздохнула под теплым одеялом, хотя Тревис согревал ее гораздо сильнее.
– Можешь хотеть сколько угодно, но боюсь, что завтрак будет несъедобным, – улыбнулся он.
Кали скорчила гримасу.
– Похоже, что мне опять отправляться на кухню.
– Прекрасная идея. Я мечтаю о ветчине с яйцами, мясном рагу, пироге с брусникой или кукурузных лепешках, а главное, о кофе.
Перед тем как встать с кровати, Кали ущипнула Тревиса. В ответ он тут же похлопал ее по заду. Она взвизгнула и вскочила, собираясь ударить его, но взглянула на его обнаженное тело и тут же передумала.
– Советую забыть о всяких пирогах с брусникой и кукурузных лепешках, – заявила она и обиженно хмыкнула. Потом надела теплый халат и вышла из комнаты.
– Я прошу тебя приготовить хоть что-нибудь, но обязательно на двоих, – крикнул ей вслед Тревис, а потом встал и натянул джинсы.
Тревис обрадовался, увидев на столе разогретые пирожки с брусникой, бекон и яйца. Однако Кали не стала ему во всем потакать. Она достала пирожки из холодильника, но они по-прежнему были вкусными. Тревис с удовольствием сообщил ей об этом, поблагодарил и расцеловал.
– Сначала я подумал, что нам стоит прогуляться по окрестностям, но мы поздно позавтракали и, похоже, не успеем дотемна вернуться, – сказал Тревис, когда они встали из-за стола.
– Может быть, завтра я отвезу тебя к Алфу, – предложила она. – Он живет неподалеку от ручья.
– А что он собой представляет, этот Алф?
– Сам поглядишь и узнаешь. – Она ограничилась этим загадочным замечанием и больше ничего не добавила, как ни допытывался Тревис.
Кали покормила лошадей, вычистила конюшню, а потом прогулялась с Тревисом по своим владениям, показывая ему ручеек позади дома, лужайку и заросли кустарника, которые вскоре должны были покрыться цветами.
– Знаешь, многие здесь до сих пор живут по старинке, а некоторые приобретают все технические новинки, – рассказывала Кали, когда они двинулись по узкой тропинке. – Кое-кто не имеет даже радио, а их соседи установили спутниковую телеантенну. Тут, в нашем штате, полно противоречий, но не представляю, как бы я жила где-нибудь еще.
– Почему ты никогда не рассказывала о прошлом? Неужели это такая тайна?
Она пожала плечами.
– Наверное, я хочу оставить хоть что-то для себя. Не то, чтобы я стыдилась собственного происхождения, в конце концов, многие знаменитости не могли похвастаться достойными предками. И я не пыталась что-то утаить. Просто у меня должно быть что-то свое. Я была счастлива, когда мой агент в этом со мной согласился.
Тревис подумал, понимает ли Кали, как ей повезло. Да, уехав из Лос-Анджелеса, она лишилась выгодных контрактов. Но заодно избавилась от затяжных судебных процессов, сплетен, слухов и грязных домыслов. До Тревиса доходили кое-какие слухи, как-никак он вращался в мире фото и кино бизнеса, где всегда любили посплетничать. Но почему-то он толком не знал, как сложилась семейная жизнь Кали и Блейна. Ему было известно разве что о бесконечных изменах ее мужа. Должно быть, Кали изо всех сил старалась скрыть правду о своем браке. Неудивительно, что она измучилась и была не в себе после отъезда из Лос-Анджелеса. У нее иссякли силы, и она ничем не могла поделиться с другими. Вплоть до нынешнего дня. Он не без самодовольства подумал, что вовремя прибыл в Виргинию, освободил Кали от добровольного заточения, а проще говоря, вытащил ее на свет и вернул к жизни.
– И ты написала «Человеческие слабости», чтобы выплеснуть весь этот яд и окончательно излечиться, – заметил он и крепко сжал ее плечи. Кали, даже если бы захотела, не могла бы вырваться от него. Тревис предвидел, что она попытается бежать, когда поймет, что он сейчас сказал. Но Кали оцепенела и застыла в объятиях. Тревис повернулся и еще теснее прижал ее к себе.
– Неужели тебе не надоело расспрашивать о моем браке? – В ее голосе звучало напряжение. – Ты уже слышал самое худшее. Разве тебе не достаточно? Так почему бы нам не поставить точку?
– Как же можно поставить точку, если ты по-прежнему прячешься от мира, – мягко возразил он и откинул упавшие ей на лицо спутанные пряди.
– Я ни от кого не прячусь. Я прихожу в себя.
– Почти три года? Лучше снимись для моей книги.
Кали постаралась высвободиться, но Тревис схватил ее за подбородок, запрокинул голову и поцеловал. На этот раз он не сдерживался, его рот безжалостно впился в ее губы и даже прикусил их зубами, а язык проскользнул внутрь и начал жадно шарить во рту. Он не дал ей возможности отстраниться. Ему хотелось подчинить ее себе, чтобы она безмолвно уступила и отдалась ему. Сначала Кали решила сопротивляться. Она знала, что Тревис ждет от нее капитуляции, но не собиралась признавать себя побежденной. А он требовал от нее полной покорности. Наконец она бессильно обмякла в его объятиях.
Прошло еще несколько минут, показавшихся Кали вечностью. Тревис поднял голову.
– Не здесь, – хриплым голосом приказал он, схватил ее за руку и потащил в дом.
Кали не успела перевести дух, как он сорвал с нее одежду, уложил в постель и лег рядом. Время для разговоров кончилось.
