Текст книги "Незваный гость"

Автор книги: Линда Уиздом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Кали не просила Тревиса повторить последние слова, да и он не стал себя утруждать. Когда утро, наконец настало, она все еще была под впечатлением и не могла опомниться от его признания. Меньше всего она ожидала, что он скажет ей о своей любви. О вожделении, о страсти, это она допускала, но не о любви.

– О нет, мадам, сегодня за руль сяду я, – заявил Тревис, когда Кали сообщила, что ей нужно съездить в город за почтой. – Я надеюсь дожить до следующего дня рождения. К тому же я устал трястись и думать, что мой желудок вот-вот подскочит куда-то к горлу.

– Отлично. – Она сунула ключи от машины ему в руку и устроилась на сиденье сзади.

Тревис прекрасно знал, почему Кали была так сдержанна, пока они медленно ехали в город. Он признался ей в любви и, возможно, она просто не знает, как реагировать на обрушившуюся на нее новость. Все-таки ему надо было объяснить, что его чувства серьезны. Это не просто вспышка страсти, несколько ночей в постели, а затем – «Прощай, дорогая, созвонимся позже», как это случалось сплошь и рядом в кругу его знакомых. Как бы то ни было, он обязан убедить ее, что это не пустые слова.

Он последовал указанию Кали и притормозил джип на грязном клочке земли за магазином Дж. С.

– Я хочу забежать к Милли, вдруг у нее есть булочки с корицей, – пояснила она, выскочив из машины. – Она их отлично печет. Обычно я запасаюсь ими и кладу в холодильник. – Кали кивнула в сторону маленькой булочной.

– Я думал, что женщины в этом городке пекут булочки сами, – заметил Тревис и двинулся вслед за Кали.

– Так оно и есть, но у Милли свои особые рецепты, которые она держит в секрете.

Кали смутилась, когда к ним приблизилась пожилая пара. Она вымученно улыбнулась, в ее глазах улавливалось волнение.

– Привет, Том. Доброе утро, Сара.

Если бы взгляды способны были убивать, то Кали уже лежала бы на земле бездыханным телом. Они холодно посмотрели на нее, а выражение их лиц стало откровенно злобным.

– Из-за тебя мы лишились сына, Каллион. Надеюсь, ты не доставишь горя еще одной матери, – ядовито проговорила женщина, не спуская глаз с Тревиса, и вошла в магазин.

Кали побледнела и закусила губу. Она схватила Тревиса за руку и не отпускала его.

– Я… я не знаю, нужны ли мне булочки с корицей, – прошептала она и отвернулась.

Тревис заметил, как несколько женщин, увидев его с Кали, собрались в кружок и принялись негромко обсуждать их появление. Нетрудно было догадаться, о чем они говорили.

– Пойдем к Дж. С., – предложил он.

Кали покачала головой.

– Нет, я хочу вернуться домой.

Тревис положил ей руки на плечи и тихо сказал, глядя прямо в глаза:

– Мы сейчас же пойдем к Дж. С., и ты будешь вести себя так, словно ничего не случилось.

– Я не могу, – непослушными губами прошептала она.

– Можешь. И обязательно сделаешь. – Он подтолкнул ее к входу в магазин и провел внутрь.

Кали затаила дыхание и оглядела зал, обнаружив, что он пуст, если не считать его владельца.

– Привет, Дж. С. – Она заставила себя улыбнуться. – Как поживаешь?

– Неплохо, если бы не проклятый артрит. Он меня совсем измучил, – проворчал старик, вышел из-за прилавка и поцеловал ее в щеку.

Он сразу заметил смятение Кали.

– Отчего это ты так расстроилась?

Кали попыталась беспечно улыбнуться.

– Со мной все в порядке, Дж. С.

– Нам только что встретились некие Том и Сара. – Тревис назвал их по имени, хотя сразу догадался, кто они такие.

Дж. С. тяжело вздохнул.

– Они убиты горем, и для них существует лишь одна сторона медали. – Он повернулся к Тревису. – Это родители Гаролда. Они всегда обвиняли Кали, что она увела у них сына. Так и не поняли, что это он рвался отсюда изо всех сил. Впрочем, и она тоже. Но он считал себя лучше других, а ее ни во что не ставил. – Дж. С. крепко обнял Кали. – А еще они возненавидели ее за то, что она добилась ордера на его арест, если он вернется в страну. Думают, что она вынудила его скрыться. А то, что он увез с собой Черил, для них в порядке вещей.

– Они считают, что по моей вине лишились сына, но забывают, что я потеряла дочь, – прошептала она.

Все трое несколько минут молчали, потом Дж. С. тяжело поднялся.

– Дай-ка я посмотрю твой список и подберу, что у меня есть. Кстати, я получил для вас письма. – Он взял список и скрылся за дверью.

Кали принялась нервно расхаживать по магазину, пока Дж. С. наполнял пакеты и разбирал почту. Она увлеклась просмотром новых книг и не заметила, как Дж. С. кивнул Тревису и провел его в заднюю комнату.

– Надеюсь, что я ошибся, – сказал он, понизив голос, и протянул Тревису конверт с иностранной маркой. – Но, если я прав, не оставляй Кали одну, когда она его откроет. А лучше не показывай до поры до времени.

Тревис поглядел на темно-синие неразборчивые строки на голубой бумаге. Обратного адреса не было, но тревожное чувство, охватившее его, подсказало, кто послал это письмо.

– Вы правы, – медленно проговорил Тревис, продолжая смотреть на конверт. – После всего происшедшего ее надо поберечь.

Дж. С. понимающе кивнул.

– Она может бурно проявлять чувства – плакать, кричать и проклинать весь свет, – предупредил он.

– Пусть делает что угодно, лишь бы ей стало легче, – пробормотал Тревис и спрятал письмо. А затем с деланным безразличием вернулся с Дж. С. в магазин.

– Чем вы там занимались? – с подозрением спросила Кали и повернулась к ним. – Разглядывали картинки в «Плейбое»?

– Лапочка, ты же знаешь, я только читаю в нем статьи, – притворился простачком Дж. С.

Кали недоверчиво хмыкнула. Она взяла один из пакетов, но Тревис тут же забрал его, подхватил другие вещи и направился к джипу. Она обратила внимание, что он помрачнел, и почему-то подумала, что его тревога как-то связана с ней.

По дороге домой Тревис взял Кали за руку и крепко сжал ее. Она начала догадываться, что он хочет что-то сообщить ей, но боялась услышать дурные вести.

Тревис быстро выгрузил сумки и пакеты, помог Кали разложить покупки и предложил ознакомиться с почтой, пока он будет готовить кофе.

Кали послушно отправилась в гостиную, бегло просмотрела почту, прочла письма Дженни и другой подруги, открыла посылку с кассетами и книгами от Малкольма. Она отложила их в сторону, зная, что займется ими, когда останется одна. Одна. В самом этом слове звучала безнадежность. Она так привыкла к Тревису, что совершенно забыла о его приближающемся отъезде. При мысли об этом она заколебалась, не вернуться ли ей в Лос-Анджелес, но у нее по-прежнему не хватало мужества сделать этот шаг.

Кали прошла на кухню, взяла чашку с кофе, открыла застекленный шкафчик и подлила изрядную порцию ликера в крепкий ароматный напиток.

– Не рановато ли ты начала? – заботливо осведомился Тревис.

Она повернулась и взглянула на него.

– Зависит от того, что ты мне скажешь.

Тревис пожал плечами. Что ж, когда-то он должен ей отдать письмо, почему бы не сделать это теперь? Он неторопливо достал конверт из кармана рубашки и молча протянул ей.

Когда Кали увидела знакомый почерк, то у нее онемели кончики пальцев в ожидании плохих вестей. Отхлебнув глоток кофе, Кали собралась с силами, вскрыла конверт ногтем и осторожно развернула письмо. Ей на колени упала маленькая фотография. Бумага задрожала в ее пальцах, когда она сложила лист. Тревис взял снимок и посмотрел на него.

Девочке на цветном фото с каштановыми волосами и глазами, как у Кали, на вид было лет шесть или семь. Она очень походила на мать тонкими чертами лица и открытой улыбкой. У него снова сдавило под ложечкой. Почему он сам не прочел это письмо перед тем, как отдать Кали? И пусть бы она устроила ему потом скандал за вмешательство в ее личные дела.

Лицо Кали исказила болезненная гримаса.

– Как же он меня ненавидит… – прошептала она и вырвала фотографию из рук Тревиса. По ее щекам текли слезы, а она нежно гладила фотографию кончиками пальцев. – Чем я заслужила этот кошмар?

Тревис поднял упавшее письмо. Оно было коротким, всего шесть строк и без подписи, но он сразу понял, кто его автор.

 
«Маленькая Бо Пип потеряла свою овечку
И не знает, как ее найти,
Оставь нас в покое, и она вернется домой.
Когда голубой мальчик этого захочет.
 

Прости, милая, что пишу не в рифму. Я всегда был не в ладах с поэзией».

Тревис аккуратно вложил письмо в конверт и сунул его в карман джинсов. Потом он прочтет повнимательнее. Хоть какая-то зацепка появилась, все же лучше, чем ничего.

– Откуда он узнал, что я по-прежнему живу здесь? – безжизненным голосом спросила Кали, не выпуская из рук фотографию.

– А разве письмо не было отправлено через твоего адвоката? – удивился Тревис.

Она покачала головой.

– Нет, оно было прислано на адрес Дж. С. для меня. – На ее лице появилось решительное выражение. – Я непременно узнаю, как ему удалось пронюхать, где я живу. – Кали достала из сумки ключи от джипа. – Я вернусь к вечеру.

– Нет. – Он схватил ее за руки и удержал на месте. – Без меня ты никуда не поедешь.

– В любом случае мне надо вернуться в город, и надеюсь, что Дж. С. сможет многое объяснить.

Тревис не стал возражать против того, чтобы Кали села за руль, потому что почувствовал – ей нужно побороть шок и дать выход своей энергии. Они доехали до магазина с рекордной скоростью. Кали влетела внутрь с пылающим от гнева лицом.

– Прежде всего, я не понимаю, как вы посмели отдать письмо Тревису, даже не показав его мне, – напустилась она на Дж. С. – Во-вторых, оно пришло прямо сюда, минуя адвоката, и я хочу знать все, что вам о нем известно. И не разыгрывайте простачка, старый мошенник. Ведь к вам в магазин стекаются все городские сплетни.

Старик вздохнул.

– Поговаривают, что Блейн часто пишет родителям и просит у них денег. Уверяет, что ему дорого обходится содержание Черил, и даже обещает привезти к ним девочку, лишь бы они никому не проболтались.

Кали застыла от ужаса. Она ожидала услышать многое, но только не это.

– Его родители знают, где он? – Ее голос был монотонным и безжизненным.

– Это только слухи, им нельзя верить, – попытался приободрить ее Дж. С., заметив лихорадочный блеск в глазах Кали. Потом он перевел взгляд на Тревиса, безмолвно предупредив его об осторожности.

Кали резко повернулась и выбежала из магазина.

– Она отправилась к Грэшамам, – сказал Дж. С. Тревису. – Поторопись, а не то не догонишь.

Тревис кивнул и ринулся вслед за Кали. Не успел он вскочить в джип, как она включила мотор, и машина с ревом тронулась с места. Тревис посмотрел на угрюмое лицо Кали и решил промолчать. Они выехали из городка и двинулись в противоположную от ее дома сторону. Машина мчалась по узкой грязной дороге и вскоре остановилась у светло-серого дощатого дома.

Кали выскочила из машины и поспешила к дому. Она нетерпеливо постучала в дверь, еле сдерживая ярость. Сара приоткрыла дверь и окинула гостью ледяным взглядом.

– Что тебе здесь надо?

– Вы знаете, где он? – вырвалось у Кали.

– Если и знаю, то тебе этого не скажу. Это ты исковеркала жизнь моему сыну, Каллион Хоуард, а теперь имеешь наглость являться сюда. Ты подбила моего Гаролда на побег в Калифорнию, – с ненавистью проговорила она. – Из-за тебя он не может вернуться в родной дом, к своей семье. Ты плохая женщина, Каллион, и когда-нибудь заплатишь за свои грехи, – заключила она. – Я надеюсь дожить до этого дня.

Кали холодно рассмеялась.

– Я не соблазняла вашего драгоценного сыночка. Это он успел переспать чуть ли не с каждой девочкой в старших классах. – Она произнесла эти слова с нарочитой вкрадчивостью, словно кобра, готовая к прыжку. – Вы можете давать самые страшные клятвы, утверждая, что не знаете, где ваш сын, но я вам все равно не поверю. И учтите, вы укрываете преступника, человека, укравшего мою дочь.

– Мы никого не укрываем. Мы только помогаем нашему сыну, потому что ты от злости запретила ему видеться с Черил после развода! – Голос Сары сорвался на крик, а в ее глазах сверкнула ярость. – Почему он не мог общаться со своей дочерью?

Глаза Кали гневно сузились. Она подумала об унижениях и обидах, которыми ее изводил Блейн. Сколько всего она сумела вынести и скрыть от посторонних глаз! Но все, с нее хватит! Ей больше незачем церемониться.

– Ваш драгоценный сынок с первого дня был неверным мужем и не пропускал ни одной юбки, – спокойно сообщила она.

– Будь ты ему лучшей женой, он бы не смотрел на сторону.

– Он не очень-то хотел жениться и не хотел заводить ребенка. Он настаивал на аборте, как только узнал, что я беременна. Пока я ждала ребенка, он вообще не обращал на меня внимания. Если он и брал на руки Черил хоть на пять минут, то лишь для того, чтобы позировать журналистам. Он о ней ни капли не заботился. Не думаю, что он вообще способен на такое чувство. Он хотел одного – проучить меня. Ведь он завидовал моему успеху и не мог пережить того, что я решилась на развод. Ему повезло, что я не стала поливать его грязью в суде. Поверьте мне, если бы не Черил, меня бы ничто не остановило. – Она окинула пожилую женщину долгим тяжелым взглядом. – Прошу вас, передайте вашему сыну – я не забыла ни об одной обиде. Я помню все, что он со мной сделал. Ему за это воздастся в полной мере!

Она не стала дожидаться ответа, повернулась и двинулась к джипу.

Кали резко тронула с места и, как только они доехали до поворота на шоссе, затормозила, заглушила мотор и бессильно опустила руки.

– Буду очень признательна, если за руль сядешь ты, – еле слышно прошептала она, глядя прямо перед собой.

Когда они подъехали к дому. Кали, не говоря ни слова, скрылась в спальне. Тревис понимал, что ей нужно побыть одной. Он решил, что работа на воздухе ему не помешает, взял топор и начал рубить дрова.

Кали, съежившись, сидела на кровати, прижав колени к груди. Она не могла вспомнить, когда ей было так холодно. Почему все это с ней случилось? За что ее так наказала судьба? Она горько заплакала, не в силах выносить боль, сдавившую грудь. Кали дала волю слезам, надеясь, что они помогут облегчить душу. Но легче ей не стало, да к тому же у нее разболелась голова. Она пошла в ванную, скорчила гримасу перед зеркалом, а потом ополоснула покрасневшее от слез лицо холодной водой.

В доме стояла тишина. Кали была благодарна Тревису за то, что он оставил ее в покое. Однако сейчас она нуждалась в его участии. Кали прошлась по дому, но так и не обнаружила Тревиса. С улицы до нее донесся шум, она выглянула из окна и увидела Тревиса, колющего дрова. Он разгорячился от работы и снял рубашку, по его плечам и спине струился пот. Кали невольно залюбовалась этим зрелищем. У нее пересохло во рту, когда она следила за его ловкими мощными движениями. Она вспомнила, как гладила эти мускулистые плечи и руки, когда они ласкали друг друга в постели. Его лицо немного исказилось от напряжения. Нет, в минуты их близости он был совсем не таким. Внезапно в Кали вспыхнуло желание. И дело вовсе не в том, что ей захотелось согреть свое окоченевшее тело, она мечтала вновь почувствовать себя женщиной. Желание было столь сильным, что она не в состоянии была ему сопротивляться. Кали медленно, как сомнамбула, пересекла кухню и вышла во двор.

Тревис, как раз занес топор над очередным поленом, когда заметил Кали, идущую через двор в его сторону. Он опустил руки и как завороженный следил за ее плавной грациозной походкой.

Кали приблизилась к Тревису, взяла у него топор и отбросила его в сторону. Не говоря ни слова, она обняла Тревиса и потянулась к его губам для поцелуя. Ее язык проскользнул ему в рот, двигаясь робко и словно бы даже просительно.

Тревис замер от неожиданности. Он обнял Кали за талию и крепко прижал к себе, как будто мог укрыть ее в своих объятиях от всех житейских бурь и тревог. Ему хотелось поделиться с нею своей силой, поддержать ее в трудную минуту, помочь выстоять под очередным ударом судьбы.

– Я хочу тебя, – прошептала она ему на ухо, опалив его горячим дыханием. Кали позабыла обо всех своих невзгодах, прижавшись к его мускулистому обнаженному торсу. Сейчас для нее важнее всего на свете была его любовь, его нежность, его страсть.

– Ты играешь с огнем, Кали, – простонал Тревис, когда она опустила руку на ширинку его джинсов.

– То же самое можно сказать и о тебе, – сдавленным голосом откликнулась Кали, прильнув к нему. Она жалела, что была одета, ей очень хотелось ощутить его разгоряченную кожу и соприкоснуться с ней.

– Я хочу тебя, – повторила она.

– Это можно устроить, – улыбнулся Тревис.

Глаза Кали потемнели.

– Я хочу тебя прямо сейчас.

Тревис немного опешил от ее настойчивости. Он с удовольствием немедленно занялся бы любовью с обожаемой женщиной, но усомнился, стоит ли делать это во дворе, на холоде. Решив, что несколько минут отсрочки лишь подстегнут их желания, он, крепко прижав ее к себе, повел Кали к дому.

Тревис подумал, что Кали цепляется за него, как утопающий за спасательный круг, и решил для себя, что никогда не предаст ее. Им хотелось как можно скорее утолить свою страсть, и, едва они очутились в гостиной. Кали остановилась.

– Здесь, перед камином, – тихо предложила она.

Тревис встал на колени перед горящим огнем. Кали опустилась на коврик рядом с ним.

– Ты даже не представляешь, как сексуально выглядел, когда колол дрова… – прошептала Кали, уткнувшись ему в плечо. От теплого чистого запаха его кожи у нее закружилась голова, словно от шампанского. Она обняла его за плечи. – Когда я наблюдала за тобой, то думала лишь о том, как мы займемся любовью. Я не могла дождаться, пока ты закончишь работу…

Тревис стянул с нее свитер, снял блузку. Кали бездумно подчинялась ему. Он расстегнул бюстгальтер, ее груди высвободились и замерли в ожидании его ласк. Тревис с нежностью поочередно поцеловал их, а потом стал играть ее розовыми сосками, пока они не затвердели. Потом он принялся ласкать соски губами, крепко сжимая ее гибкую талию. Кали закрыла глаза, словно вслушиваясь в отклики собственного тела. Ей показалось, что кровь стремительно заструилась у нее по жилам. Кали будто бы со стороны видела, как Тревис берет в рот ее сосок, легко сжимает его зубами, ощущала, как он щекочет кончиками усов ее чувствительную кожу. Ей хотелось, как можно дольше продлить это удовольствие.

– Ты необыкновенно хороша в отблесках огня, – пробормотал Тревис и взялся за другой сосок.

Кали засмеялась, и по ее спине прошли волны чувственной дрожи.

– Сейчас еще не стемнело.

– Это не имеет значения, я же знаю, как ты выглядишь при любом свете. – Его руки ослабили объятия, и он неторопливо расстегнул ее джинсы.

– А теперь я хочу увидеть тебя всю.

Тревис снял с нее джинсы и отшвырнул их, а потом быстро разделся сам. На Кали остались только крошечные трусики, которые не мешали ему наслаждаться созерцанием ее соблазнительного тела.

– Ты сводишь меня с ума, – признался он, проводя пальцем по резинке трусиков. – Я очень хочу тебя, но не желаю спешить.

Кали покрыла его лицо короткими нежными поцелуями, легко касаясь губами его кожи.

– Пусть это длится вечно.

Она прерывисто вздохнула, когда его руки скользнули под шелк трусов, и Кали ощутила жар своего лона, истосковавшегося по нему.

Тревис улыбнулся ее словам, вырвавшимся у нее в порыве страсти. Он чувствовал, что ей хорошо с ним, и был рад, что может подарить любимой мгновения счастья. Но сдерживать себя он больше не мог, ему казалось, что Кали тоже ждет от него решительных действий, потому Тревис дразнящим движением стянул с нее трусики, и их тела сплелись в объятиях.

Когда Тревис наконец вошел в нее. Кали испытала настоящий экстаз.

Они двигались медленно, как при замедленной съемке, стараясь продлить наслаждение близостью, смаковали каждое движение и любовались друг другом.

– Испытав такое счастье, можно и умереть, – прошептал Тревис, обхватив ее бедра.

Кали улыбнулась. Она вся пылала и просто не могла вообразить, что совсем недавно отчаянно мерзла и никак не могла согреться. Наверное, впервые в жизни она испытала от физической близости такое удовлетворение.

– Ты сделал меня счастливой, так помоги мне сохранить это чувство, – тихо попросила Кали и наклонилась, чтобы его поцеловать.

Она увидела столько тепла и нежности в его взгляде, что сердце ее радостно забилось.

Кали крепко прижалась к нему и отдалась пробудившейся вновь страсти.

Вскоре они оба забылись в любовном угаре.

Глава 11

Дрова в камине превратились в груду золы, когда Тревис и Кали пробудились от этого сладкого забытья и вернулись в реальный мир.

– Мадам, мне понравилось ваше умение соблазнять мужчин, – шутливо сказал Тревис, натянул джинсы и принялся разжигать огонь.

Она грустно улыбнулась и покачала головой:

– Никогда не думала, что окажусь на это способна.

Тревис обнял ее за шею, наклонился и поцеловал.

– Все дело в том, что тебе еще не попадался настоящий мужчина.

Кали взглянула на него снизу вверх.

– Ты думаешь, что настоящий мужчина – это ты?

– Черт возьми, неужели я не доказал тебе этого? – В его глазах сверкнули искры. – Чем скорее ты это поймешь, тем лучше для нас обоих.

Кали были неприятны его слова, она нахмурилась и хотела высвободиться из его рук, но Тревис не отпустил ее.

– Насколько я понимаю, судьба свела нас еще три года назад. Кали, а потом, непонятно почему, разлучила, – спокойно сказал он, держа ее за подбородок. – Но теперь настало время посмотреть правде в глаза и не откладывать на будущее решение жизненно важных вопросов.

– Я поклялась никогда не возвращаться в Лос-Анджелес и не собираюсь нарушать свою клятву. Я думала, что только так смогу сохранить душевное здоровье, – сказала Кали, заметив, как его лицо становится чужим. Ей не хотелось причинять ему боль, но она должна была высказать все до конца. Пусть Тревис знает, что она чувствовала. Она любила его, Боже, как она любила его! Но прошлое цепко держало ее, и Кали никак пока не могла освободиться от него.

– Вот поэтому ты и не можешь выйти из шока, даже когда мы стали по-настоящему близки, Кали. Пойми, что это не обычная любовная интрижка, после которой спокойно прощаются и идут каждый своим путем, – с болью сказал Тревис. Его пальцы с силой сжимали ее плечи. – Мне неприятно слушать, как ты пытаешься принизить то, что мы испытали.

Почему она почувствовала себя такой запуганной? Кали боялась до конца поверить в реальность их отношений. Она хотела признаться Тревису, как сильно она его любит и всегда будет ему принадлежать, но, черт возьми, он же скоро уедет в Калифорнию. Неужели Тревис считает, что она не сможет прожить без него ни минуты и тут же ринется вслед за ним? Разве он этого хочет? Она отпрянула, и Тревис разжал пальцы.

Ее отказ больно подействовал на Тревиса. Это было видно по его потускневшим глазам, но Кали сделала над собой усилие и отвела взгляд.

– Пойду приму душ, – сказал Тревис и покинул гостиную.

Кали обхватила себя руками и застыла у потухшего камина. Ей пришло в голову, что Тревис проголодался, но она не могла себя заставить двинуться с места. Сама она есть не хотела, но должна была чем-то себя занять и забыть о неприятном эпизоде.

Кали отправилась на кухню, достала из холодильника все нужное для салата и тушеное мясо. Нарезая овощи, она погрузилась в размышления, почему события стали развиваться именно так. Зачем она обидела Тревиса? Он с самого начала понял, что с ней происходит, вел себя с ней безупречно, прощал ей срывы и перепады настроения. И все же она не осмеливалась сделать последний шаг навстречу и признаться, как он ей нужен. Слишком долго Кали твердила себе, что может прожить одна и никому не должна доверять, особенно мужчинам.

Тревис встал под душ и закрыл глаза, чтобы расслабиться под теплыми струями и хоть немного снять напряжение. Он знал, почему его так расстроил этот разговор. Времени у него оставалось в обрез. Через три дня он уедет в Лос-Анджелес, а ему до сих пор не удалось уговорить Кали вернуться туда. Тревиса не слишком волновало, согласится ли она позировать для его новой книги. Он по-прежнему считал, что это хорошая идея, но ни в коем случае не стал бы оказывать на нее давление. Тревис успел понять, что любой нажим лишь усугубит ее враждебность, а он и так затратил много времени, чтобы уничтожить эту преграду. Но, к своему стыду, не сумел разрушить другие.

Он впервые по-настоящему полюбил, но эта любовь принесла не только радость и счастье, но и невероятно усложнила его жизнь. Тревис вспомнил о своих прежних романах. Нет, в отличие от Кали, женщины, с которыми он имел дело, не мучили его и не сводили с ума, но с ними он не испытывал и сотой доли такого счастья. Он глубоко вздохнул, выключил воду и вышел из-под душа.

Они молча поужинали без всякого аппетита. Тревис взялся навести порядок в кухне, пока Кали принимала душ. Прихватив два бокала бренди, он направился в гостиную и застал Кали у камина, где она сушила вымытые волосы. Отблески огня озаряли ее задумчивое лицо, отчего оно казалось еще красивее и выразительнее. Недолго думая, Тревис поставил бокалы на низкий столик, прошел в спальню и распаковал свою спортивную сумку.

Когда он вернулся. Кали взглянула на него и оцепенела. Тревис держан в руках какой-то аппарат в кожаном чехле.

– Что это? – растерянно спросила она.

Он сухо усмехнулся:

– Прошло так мало времени, а ты уже все забыла?

Тревис вынул фотокамеру, некоторое время манипулировал с кнопками и рычажками, проверяя оборудование перед работой.

Кали посмотрела на расческу и не удивилась, что у нее задрожала рука.

– Никогда бы не подумала, что ты начнешь снимать меня среди ночи, – с явной иронией заметила она.

– Мне показалось, что ты дала свое согласие. Я собирался снимать тебя в доме. – Тревис привел фотокамеру в готовность.

У нее сузились глаза и окаменело лицо. Ему не удастся так легко добиться своего.

– Если ты хочешь меня снимать, это обойдется тебе в пять тысяч долларов.

Как бы предвидя ее сопротивление, Тревис сунул руку в карман джинсов и достал оттуда чековую книжку. Он проставил нужную сумму, размашисто расписался, вырвал чек из книжки и протянул ей. Кали, даже не взглянув на бланк, сунула его себе в карман халата. Она улыбнулась уголками губ и встала.

– Какую позу мне, по-твоему, надо принять? – Она, словно исполняя медленный экзотический танец, стала двигаться по гостиной, поворачиваясь и принимая различные позы, которые становились все более вызывающими.

– Скромную? Чувственную? Откровенно сексуальную? – нараспев произносила она, словно предлагая товар.

Кали распахнула халат и с бесстыдным кокетством обнажила грудь.

– А может быть, тебя больше привлекают ноги? – Она задрала полу и высунула голую ногу, пошевелив в воздухе пальцами. – Наверное, мне стоит воспользоваться косметикой. Тональный крем растекается от слишком яркого света, если я, как следует не попудрюсь. Ты не желаешь, чтобы я посильнее накрасила веки и оттенила тушью ресницы? Или тебе нужно мое лицо без грима? Разумеется, все это на твое усмотрение. – Каждое ее слово было резким, отточенным, как лезвие ножа. – Ты только скажи, и я все сделаю. В конце концов, ты же заплатил.

Тревис сидел с бесстрастным видом. Он понял, что Кали старается вывести его из равновесия.

– Прими самую непринужденную позу. – Он поднял камеру на уровень ее лица.

Кали последовала его совету, но явно переусердствовала. Ее лицо сделалось надменным, она круто повернулась, и полы халата разошлись на коленях. Она подняла волосы кверху, склонила голову и закрыла глаза. Тревис без колебаний отщелкивал один снимок за другим. Отблески огня служили ему фоном.

Повинуясь какой-то слышной лишь ей мелодии, Кали принимала разные позы. Ее лицо приняло мечтательное выражение, глаза были полузакрыты, а длинные ресницы напоминали темные полумесяцы, подчеркивая белизну кожи. Еще никогда она не казалась Тревису такой красивой. Вскоре ее движения перешли в чувственный танец. Она принимала позы одна соблазнительнее другой, лицо ее раскраснелось, глаза вспыхнули страстью. Ей захотелось показать Тревису, что она не утратила профессиональных качеств, и это желание было во многом безотчетным. Кали не обратила внимания, что Тревис уже два раза перезарядил камеру, улавливая все нюансы ее перевоплощений.

Внезапно Кали остановилась, вытерла рукой пот со лба, ее плечи устало поникли. Тревис опустил камеру. Какое-то время он сидел на корточках и наблюдал, как она потряхивала кистями, чтобы стряхнуть напряжение.

– Похоже, ты заставил меня сделать то, чего мне совершенно не хотелось, – сказала она, завернулась в халат и достала расческу. – Я много думала о наших отношениях. Я вижу лишь одно – нас влечет друг к другу. А с этим связано и все остальное.

– Ты просто не желаешь видеть ничего другого.

– Мы живем в свободной стране. Мы видим то, что хотим, делаем то, что пожелаем. По-моему, ты скоро вернешься в Лос-Анджелес?

– Да, через три дня. – Он понял, что лгать ей бесполезно. – Я же говорил тебе, что могу остаться только на две недели. И они, к сожалению, уже на исходе.

Ее губы искривились в горькой усмешке:

– Три дня? Неудивительно, что ты решил пустить в ход свою камеру. Так сказать, смягчить ситуацию с помощью техники. Ты знал, что времени на сантименты у тебя больше нет. Очень жаль, но это не сработало.

Тревис был с ней абсолютно не согласен. Он не считал, что «смягчает ситуацию с помощью техники». Просто он никогда не расставался с камерой. В поездках Тревису удавалось снимать новые места и встреченных в пути интересных людей. Так было и на этот раз. Он даже успел сфотографировать колоритного Дж. С., когда был в городе без Кали.

Тревис чувствовал, что снимки Кали ему удались. Им вдруг завладело профессиональное нетерпение. Захотелось поскорее очутиться в лаборатории и проявить пленку, отпечатать фотографии, с трепетом ожидая, как на мокрых снимках проявляется прекрасное лицо Кали.

– Наверное, мне не стоило снимать тебя ночью после долгого и трудного дня, но обычно возбуждение идет модели на пользу.

Кали легла на ковер у камина, тот самый, на котором они с Тревисом самозабвенно занимались любовью еще несколько часов назад. Она вынула из кармана халата шпильки и высоко заколола волосы. Разрешит ли она Тревису исчезнуть опять из ее жизни или согласится поехать с ним в Калифорнию позировать для его книги? Кали не знала, на что решиться, она чувствовала себя опустошенной, и ей казалось, что она не в состоянии сделать выбор.

– Мне нужно было пристрелить тебя еще в первый день.

Тревис усмехнулся:

– Честно признаться, удивляюсь, что ты этого не сделала. С виду ты была к этому вполне готова.

– Я очень хотела сначала выстрелить, а уж потом задавать вопросы. Но в ту минуту почему-то раскисла. – В ней снова вспыхнула жажда мести.

Тревис сосредоточенно занимался своей аппаратурой: уложил пленки в герметические упаковки, затем прочистил линзы и убрал камеру.