Текст книги "Любовь - азартная игра"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Но сама Синди уже тогда догадывалась об обмане. Несмотря на то что она была еще более ранимой, чем сейчас, у нее хватило здравого смысла, чтобы начисто отвергнуть неискренние аргументы Эрика Сантона.

Глаза Эйнджела потемнели, а лицо сделалось каменным.

– Ты заявила на него? – Он весь напрягся.

– Никто бы мне не поверил. – Синди покачала головой. – Он сам так сказал. Он ведь считался профессионалом высокого уровня и пользовался признанием.

Эйнджел ненадолго лишился своего самообладания. Расхаживая по кабинету, он выглядел таким разгневанным, что даже Синди не могла скрыть удивления. Остановившись рядом с ней, он протянул руки, и его взгляд смягчился, хотя губы были по-прежнему упрямо сжаты. Словно повинуясь внутреннему порыву, она потянулась навстречу, и тепло его пальцев передалось ей, словно отогревая тело от вековых льдов.

– Он говорил… что пациенты тешат себя иллюзиями насчет своих психотерапевтов, выдумывают то, чего вообще никогда не было. Но я-то знаю, что ничего не выдумала. В тот момент ему все же удалось убедить меня. Вообще, надо признать, он обладал даром убеждать.

– Мерзавец! – с досадой вырвалось у Эйнджела, и он мягко обнял Синди за плечи.

Она дрожала, ощущая себя затравленным зверем, который неожиданно обрел чудесное спасение. Эйнджел притянул ее к себе. Она могла бы легко вырваться, но ей… не хотелось этого делать. Щекой он прикоснулся к ее виску.

– Этот Сантон – настоящий хищник, который выбирает себе наиболее беззащитные жертвы, – сказал Эйнджел. – Надеюсь, что со временем его упекут за решетку.

– Спасибо, – прошептала Синди.

– За что? – удивился он и, отпрянув немного, взглянул на нее.

– За то, что веришь мне. За то, что ты на моей стороне и хочешь помочь…

Она отвернулась, чувствуя, что на глазах наворачиваются слезы.

– Синди, – тихо позвал Эйнджел, поглаживая ее волосы.

Он заметил, скольких сил стоило ей вновь посмотреть на него. Ее губы, такие сочные, такие заманчивые, слегка подрагивающие, находились всего в нескольких сантиметрах от его лица, и она не двигалась, не отворачивалась от него, а ее тело казалось мягким и уступчивым, несмотря на слабый огонек тревоги, мелькнувший в глазах.

– Синди? – позвал он снова, и его голос перешел на шепот.

Он чувствовал своей грудью биение ее сердца, и это ощущение возбуждало его, сводило с ума.

Эйнджел на секунду закрыл глаза и мысленно поблагодарил небеса. А потом наклонился поближе, ощутив, как девушка вздрогнула, но вскоре ее губы приветливо встретили его и затрепетали в поцелуе.

Синди окунулась в океан ощущений. Эйнджел пленил, очаровал ее своим волшебным поцелуем. Его губы были нежными и в то же время пытливо искали и просили, но ни в коем случае не требовали и не давили. Они нежно уговаривали, убеждали ее губы открыться, чтобы показать, каким может стать настоящий поцелуй.

Поначалу робко, боясь спугнуть или испортить изысканную тонкость ощущений, она осмелилась ответить на просьбу ищущих губ любимого мужчины, прижавшись – возможно, неуклюже – ко рту Эйнджела и стараясь при этом подражать ему. Синди застенчиво обвила его шею руками, слегка потеревшись грудью о его тело. Потом одна ее рука, расстегнув пуговицу, скользнула ему под рубашку.

С бьющимся сердцем Синди отклонилась назад, насколько позволяла удерживающая ее голову рука мужчины.

– Прости, – пробормотала она. – Наверное, я что-нибудь не так делаю?

Эйнджел издал какой-то странный сдавленный звук, похожий на стон.

– О, моя милая! Все хорошо… просто я ошалел от счастья!

Он нагнулся к ней, начав целовать ее с еще большей силой. Синди смутно поняла, что в этом и состоит любовь: когда вены наполняются приятным теплом, а сердце стремится вырваться из груди, когда любимый мужчина нежно целует ее и она все дальше погружается в океан счастья. Ее губы раздвигались все шире, по мере того как Эйнджел все глубже и сладостней целовал ее, крепче и крепче обнимая согнутое тело, теснее прижимаясь к разгоряченной груди.

Его рука скользнула к ее шее, потом ниже, нежно погладив левую грудь девушки. Синди шумно выдохнула, затрепетав от возбуждения, и ощутила приятную слабость. Казалось, ее сердце растаяло. Она приподняла голову, прижалась губами к губам Эйнджела, и его объятия стали крепче, а поцелуи – настойчивей, когда он вновь ощутил прикосновение дрожащих и волнующих женских губ.

Все вокруг растворялось в сладком тумане, по мере того как Синди погружалась в неведомое море новых открытий. Ее мысли улетучились прочь, смытые волнами ошеломляющего наслаждения.

Она почувствовала, что ее душа вдруг странным образом отделилась от тела, наблюдая за ним как бы со стороны. Оно извивалось в объятиях Эйнджела, который неустанными ласками доводил его до высшей степени блаженства. Его пальцы принялись расстегивать пуговицы ее рубашки, и Синди вздрогнула, когда он коснулся ее обнаженного тела.

– Нет? – тихо спросил он, и она увидела густой румянец на его щеках и огонь желания в глазах.

– Продолжай, – задыхаясь, проговорила она и снова прижала к себе его голову. – И не останавливайся.

Он затрепетал от радости, после чего его губы проделали неспешный волнительный путь от шеи Синди до ее полуобнаженной груди.

Потом он выпрямился и вновь прильнул к ее губам, чтобы не дать себе вскрикнуть от острого удовольствия, а она погрузила свои пальцы в его густые волосы, наслаждаясь их удивительной мягкостью. Синди казалось, что она парит где-то далеко-далеко, на другом уровне реальности, и каждое прикосновение, каждый все более сладостный поцелуй переносит ее все ближе к высшей и ранее недостижимой точке ошеломляющего блаженства.

Потом Эйнджел ненадолго прекратил поцелуи, осторожно увлекая девушку на устланный мягким ковром пол. Заботливо подложив ей под голову пару сброшенных с дивана подушек, он медленно снял с нее джинсы и долго и нежно целовал бедра и живот, открывая для Синди целую гамму новых волшебных ощущений.

На Эйнджеле остались только джинсы – свою рубашку он уже успел снять. Его смуглая грудь блестела от пота, но такой она была еще прекраснее. Синди протянула руку и дотронулась до его тела, а он прикрыл глаза, слегка покачиваясь в такт прикосновениям. Когда Эйнджел опять взглянул на нее, его глаза показались ей серебристыми, светящимися от переполнявшего их желания.

– Ты уверена, что не хочешь остановиться? – едва слышно спросил он. – Потому что еще немного – и сделать это будет уже чертовски трудно…

Синди молча затрясла головой. Она боялась предстоящего, но одновременно и желала этого, одурманенная и наэлектризованная новыми ощущениями.

Эйнджел убрал волосы с ее разгоряченного лица и, быстро поцеловав ее в губы, проговорил:

– Подожди меня чуть-чуть…

Высвободившись из ее объятий, он встал, а Синди инстинктивно закрыла руками свою обнаженную грудь и слегка встревожилась.

Вскоре Эйнджел вновь заключил ее в объятия, прижимая все сильнее к своему разгоряченному телу, и в этом момент Синди заметила, что он уже совершенно голый.

Она прильнула к нему, отогнав от себя последние страхи, и, когда он поцеловал ее снова, неистово ответила ему. Эйнджел приподнялся над ней, а она со смешанными чувствами облегчения, торжества и внутренней напряженности полностью подчинилась ему. Он шептал ей на ухо самые заветные слова, нежно целовал ее плечи, ласкал, возбуждая в ней и без того уже жгучее желание…

Эйнджел вошел в нее очень медленно и осторожно. И вдруг замер, когда почувствовал небольшое сопротивление. Пробормотав что-то, чего она не смогла разобрать, он чуть приподнялся, но Синди остановила его, удержав за плечи.

– Нет! – сдавленным голосом проговорила она. – Пожалуйста, продолжай…

Тогда он смущенно поцеловал ее и опустил свое тело. Синди ощутила легкую боль, едва успев подавить в себе невольный возглас.

Эйнджел поднял голову, и она увидела выражение растерянности на его лице.

– Синди… – хрипло проговорил он.

– Все в порядке, – торопливо перебила его она, подавая вперед свое тело.

Простонав, он начал совершать осторожные ритмичные движения, изредка бросая на нее взгляд. Ненадолго прервавшись, он поцеловал ее, а она, отвечая, жадно раскрыла свои губы. Подстроившись под его ритм, Синди через некоторое время явственно ощутила, что очень скоро наступит момент наивысшего наслаждения. Предчувствуя это, Эйнджел ускорил движения, и через несколько мгновений они оба перенеслись в столь желанный мир блаженства и чистого всепоглощающего восторга.

Дернувшись и издав протяжный стон, Эйнджел замер, а Синди, не в силах сомкнуть глаз, с застывшей улыбкой счастья на лице долго и неотступно смотрела на него. Затем ее руки бессильно соскользнули с его плеч.

– Что ж, – удовлетворенно заметил он, и глаза его блеснули. – Теперь для нас обоих совершенно ясно: ты не фригидна.

Осознание этого простого факта должно было обрадовать Синди, однако в глубине души она была потрясена: Эйнджел заставил ее потерять над собой контроль. Это было одновременно и откровением, и шоком. Они ничего не планировали, все произошло совершенно непроизвольно. В порыве страсти они даже не подумали о такой простой вещи, как кровать.

Эйнджел заметил, что Синди еще находится во власти эмоций. Противоречивые чувства не дают ей покоя. Он решил со стороны понаблюдать за ней. Ему показалось, что она вновь внутренне отгородилась от него и от всего остального мира.

Синди протянула руку к своей одежде.

– Не надо, – попросил он ее. – Не убегай от меня снова.

Она широко раскрыла глаза.

– Но я никуда не убегаю…

И все же это было не так. Не в буквальном смысле, конечно, но в душе она действительно начинала куда-то исчезать – он почти различал эти невидимые двери, наглухо преграждающие путь к ее сердцу. Их было несколько, и теперь они захлопывались перед ним одна за другой.

Он не позволит, чтобы это случилось. Он не должен этого допустить.

– Синди, – сказал он. – Мы же с тобой не можем притвориться, что ничего не произошло.

Застегивая рубашку, она отвернулась. Это взбесило его настолько, что он не удержался и, протянув руку, повернул ее к себе лицом.

– Должно быть, именно так ты встречала свои предыдущие проблемы, – сказал Эйнджел. – Но на этот раз все иначе. – Было видно, как напряглась кожа вокруг ее подбородка. – Поговори со мной.

Однако вместо ответа она продолжала упрямо одеваться, как будто от этого зависела ее жизнь.

Он неохотно натянул джинсы, готовый снова сразиться с Синди в словесном поединке, когда она оденется и встанет. Он поднялся раньше, преградив ей путь к двери.

Ее глаза сверкнули гневом.

– То, что произошло, было ошибкой, – наконец сказала она. – Ты понятия не имеешь, как я разбиралась со своими проблемами! И как добилась для себя приемлемого и в общем нормального существования.

В долю секунды Эйнджел принял решение. У него был выбор: либо попытаться успокоить ее и извиниться, либо побудить к познанию других, еще более тщательно скрытых тайн и инстинктов.

Он выбрал более рискованный путь.

– Существования? – переспросил Эйнджел и усмехнулся. – Но разве это жизнь?

– Это моя жизнь! Такая, которая устраивает меня.

– Так ты не хочешь меня?! – выпалил он. – Только сейчас, всего четверть часа назад ты хотела меня, еще как хотела! И получила всего, без остатка. – Он не мог скрыть оттенка торжества в своем голосе.

Синди побледнела, и Эйнджел ощутил угрызения совести.

– Зачем отрицать это? – спросил он, смягчившись. – Почему то, что когда-то произошло с тобой в прошлом, должно начисто перечеркнуть твое будущее?!

– Что ты хочешь узнать? – резко спросила она.

– Да все, черт побери! – крикнул Эйнджел, и сам поразился тому, как повысил голос.

Он уже не отдавал себе отчета в том, что слишком раздражен.

Синди растерянно заморгала, ее лицо сделалось непроницаемым, но она не отпрянула. И ему это показалось неплохим знаком.

– Об Эрике Сантоне я все тебе уже рассказала, – проговорила Синди.

– Ты была в шоке и больше не могла держать эту боль в себе. Но скажи, почему ты вообще пошла к нему?

Эйнджел тут же понял, что задал слишком болезненный вопрос. Глаза Синди стали бесцветными, а на лице отразилась усталость. Осознав, что дальше давить бесполезно, он решил вернуться к прежнему разговору.

– Как ты намерена поступить с ним?

– Поступить? – Синди снова заморгала. Ее голос был слабым, и на щеках появился румянец. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ты ведь ничего не предприняла раньше, а теперь у этого монстра еще больше жертв, – пояснил Эйнджел. – К мерзавцу наверняка обращались и другие женщины, и теперь настала пора ударить его по рукам. У тебя есть шанс подать на него в суд и выиграть дело. А главное – быть услышанной.

– В суд? – вздрогнув, ужаснулась Синди. – У них и так уже есть две свидетельницы. Этого вполне достаточно.

– Но это было бы важно прежде всего для тебя.

– Я не жажду крови…

Ее ответ он воспринял скептически. Возможно, Синди заметила это по его лицу.

– И я не нуждаюсь в твоих советах, – решительно добавила она и отвернулась.

Не находя себе места, Синди подошла к столу и принялась складывать в пакет пустые пластмассовые контейнеры из-под салатов и прочей пищи.

Смахнув со лба волосы, Эйнджел налил в бокал остаток вина и залпом осушил его. Обернувшись, он увидел, что Синди, занимаясь совершенно бесполезным делом, видимо, пытается отвлечься и навсегда забыть о том, что здесь между ними произошло. Сердце его сжалось от отчаяния и досады.

– Оставь в покое этот мусор, – сердито сказал он. – Секретарша сама все уберет.

Синди выпрямилась и посмотрела на него.

– Пожалуй, я вернусь к работе, – проговорила она. – То, что на сегодня осталось, я доделаю сама.

Опять работать? Сегодня?! Эйнджел растерянно заморгал, а потом едва сдержал смех. Видимо это было частью ее странного характера – решительно стирать из памяти случившееся, если оно для нее опасно, нежелательно и ею не запланировано. Но разве возможно вот так просто выкинуть из головы безоглядную – душевную и телесную – близость с другим человеком, погрузившись, пусть даже с головой, в любимую работу?

Увидев, что Синди направилась к двери, он холодно бросил ей вслед:

– Дай мне знать, если тебе что-то понадобится. Я останусь здесь. – И, демонстративно усевшись за стол, начал перебирать документы.

– Спасибо, – оглянувшись, ответила Синди. – Очень тебе благодарна.

Да уж, горько подумал Эйнджел, когда дверь за ней захлопнулась, она благодарна ему за то, что он избавил ее от своего общества, что не стал отвлекать ее от работы с твердой и холодной плиткой…

Его скомканная рубашка валялась на полу, словно напоминая собой о неудавшейся попытке вернуть Синди к нормальной жизни.

Эйнджел поднял ее и надел, заправив в брюки. Интересно, помнила ли сейчас Синди о том, как торопила его избавиться от одежды? Ее пальцы в тот момент не находили себе места. А когда они касались его кожи, он стискивал зубы, чтобы сохранить самообладание, боясь, что может заторопиться и повести себя как неопытный и не в меру напористый юнец.

Отшвырнув прочь бумаги, Эйнджел тяжело опустился в кресло за письменным столом и взъерошил себе волосы. Потом он нагнулся и принялся собирать с пола разбросанные документы. Если Синди может сейчас работать, то он-то чем хуже? Он ведь всегда считал себя способным в нужный момент переключиться на работу, независимо от того, что произошло. И ни одна женщина не могла отвлечь его от этого…

Но как же застенчиво Синди обнимала его за шею, и как грациозно выгибалась ее спина под его рукой! А ее рот…

О Боже! Ее рот… И ее восхитительные груди с розовыми набухшими сосками… ее кожа, гладкая как шелк, и ее ноги, ее лоно, которое приветствовало все его движения, хотя…

Хотя…

У него в голове вдруг что-то вспыхнуло. Эйнджел вспомнил о той неожиданной и кратковременной преграде, когда он, войдя в ее тело, испугался, что причиняет ей боль. Это было что-то совсем новое в его опыте общения с женщинами.

Он тупо уставился на цифры в одном из листков бумаги и никак не мог сосредоточиться.

Вот оно что! Его осенило: Синди была девственницей!

Внутри у него все похолодело, и спина покрылась потом. Но ведь она призналась, что Эрик Сантон приставал к ней. Быстро прокрутив в памяти ее слова, Эйнджел тихо выругался.

Что бы Сантон ни сделал с Синди, это было, без всяких сомнений, подло и неэтично, но…

Но внутренний голос, казавшийся вначале слабым, потом набрал силу и почти выкрикнул: а ты разве не сделал ничего подобного, Эйнджел? Может быть – и эта мысль ударила ему в голову, доставив почти физическую боль, – может быть, ты поступил еще хуже?

Вместо того чтобы спокойно выслушать Синди, выяснить, что же на самом деле с ней стряслось, оказать моральную поддержку, он просто воспользовался выгодным для себя моментом. Конечно, он заручился ее молчаливым согласием, когда начал целовать, рассчитывая, что получится сдержанный, скромный поцелуй, почти братский ну, не совсем, конечно, братский, но все же поцелуй с целью утешить, а не вызвать страсть. Но потом она ответила на его действия и все его предыдущие праведные рассуждения вылетели в форточку вместе с самообладанием.

Хорошо еще, что у него хватило приличия немного обуздать свои желания и не напугать девушку до смерти. И сделать паузу в нужный момент, как бы это ни было трудно, когда Синди издала стон, ощутив легкую боль.

Или все-таки это был стон удовольствия?..

Он не был уверен ни в чем. Но когда ему захотелось выяснить, Синди попросила продолжать.

Почему же он, опытный и разумный мужчина, не остановился? Девушка ведь пребывала в состоянии шока, и он не имел права пользоваться этим ее состоянием, чтобы потакать своим собственным инстинктам.

К горлу подступила желчь – от осознания того, что он, как оказалось, недалеко ушел от Эрика Сантона.

Но это ведь не одно и тоже! – твердил он себе.

Потому что… Почему?! – зло и безжалостно насмехался над ним его внутренний голос.

Потому, что от Синди он ждал не только секса. Одного секса было недостаточно.

Ему хотелось добиться от нее искренней улыбки, видеть, как загораются ее глаза. Он жаждал слышать ее неповторимый смех.

Ему хотелось освободить ее от скованности, которая не давала ей возможности проявиться по-настоящему. От страхов, которые преследовали ее много лет.

Ему хотелось изгнать тень тревоги из ее глаз, защитить от наглецов, которых можно встретить где угодно, от подлых авантюристов – таких, как Эрик Сантон. И таких… как он сам.

Ему хотелось сделать ее счастливой. Чтобы таковой она оставалась всегда…

Через час с небольшим он проводил ее из здания на улицу, и на прощание Синди сказала:

– Теперь леса возле стены можно убрать. В случае чего я смогу воспользоваться стремянкой. Нет смысла больше загромождать лестничную площадку.

– Хорошо, я все сделаю, – пообещал Эйнджел.

– Спасибо за помощь, – торопливо добавила Синди, когда он открывал дверь офиса. – Моя машина совсем рядом. Я дойду сама.

Он поймал ее за руку.

– Синди, постой… Прости меня. Мне следовало быть более благоразумным.

– Мне нечего прощать, – проговорила она дрогнувшим голосом. – Это было взаимно. Как ты сам понимаешь, я больше не девственница, и ты дал мне шанс изменить свое мнение. Так что не стоит себя ни в чем упрекать.

Вместо облегчения он почувствовал еще большую досаду.

– Ты же сама потом жалела о случившемся, – хрипло сказал Эйнджел.

Она вскинула голову и сделала над собой усилие, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Но это не твоя вина.

Он недоуменно смотрел на нее, видя в лице Синди смесь решимости и печали, как будто она сама отвергала то, чего отчаянно хотела. Он почти почувствовал, как между ними снова возникла некая эмоциональная дистанция.

– Если ты так сожалеешь, то знай, я тоже использовала тебя, – сказала Синди.

– Использовала меня? – ужаснулся Эйнджел.

Но, не говоря больше ни слова, она уселась в машину и, убрав его руку, захлопнула за собой дверцу.

На следующий день после закрытия салона и подсчета выручки Синди поехала домой.

Во время ужина Бетти включила телевизор, чтобы посмотреть выпуск новостей. Синди, поджав ноги, расположилась поуютнее в кресле и взяла книгу в надежде, что это поможет ей забыть события прошедшего вечера. Листая страницы, она почти не обращала внимания на телевизор, пока с экрана, словно гром среди ясного неба, не прозвучало имя Эрика Сантона.

Синди вскинула голову, и ее руки покрылись гусиной кожей, когда на экране мелькнуло самодовольное лицо ненавистного психотерапевта. Опустив ноги на пол, она уже собиралась уйти в другую комнату, когда до ушей донеслись слова диктора:

«…отверг все предъявленные против него обвинения по поводу сексуальных нападок на своих пациенток. Сейчас мы покажем интервью с этим человеком, который утверждает, что сам стал объектом преследования…»

Синди медленно опустилась в кресло. От бессильного гнева у нее застучало в висках и к горлу подступил комок. Она не видела первую часть репортажа, кроме этого пресловутого интервью, которое Сантон давал в собственном кабинете.

Оно мало что изменило. Он разгоряченно говорил о введенной в заблуждение женщине, которая предъявила ни на чем не основанные обвинения. Он был очень любезен в присутствии репортеров, проявлял сочувствие к своей обманутой пациентке. Психотерапевт не преминул с усмешкой заявить о том, что если бы подобные «душераздирающие и в то же время нелепые» предположения могли быть доказаны, то все пациентки получили бы возможность выстраиваться в очередь за крупной денежной компенсацией возле кабинетов своих психотерапевтов. Он выглядел убедительным, и Синди призналась себе, что, глядя на экран, трудно было усомниться в искренности и сострадании мерзавца.

– Ты веришь ему? – спросила она Бетти, когда передача прервалась на время рекламы.

– Говорит убедительно, – ответила ее подруга. – Может быть, чересчур даже гладко. Скорее всего, он избежит наказания. Ведь его вину доказать очень трудно. Он всегда может упирать на то, что женщины против него сговорились.

– Он не заслуживает того, чтобы так легко отделаться, – тихо пробормотала Синди.

…Секретарша Эйнджела сообщила Уэсли по телефону, что леса около мозаики в офисе «Малоун билдинг фэнтази» убраны. Теперь у Синди больше не было повода не выполнять работу по контракту.

– Уэсли, ты не хотел бы помочь с моим проектом? – движимая внезапным порывом, спросила она у своего ассистента. – Я, естественно, заплачу тебе.

– О'кей, босс, – бодро отозвался Уэсли. – Я не эксперт по мозаике, но часто наблюдал за тобой. Думаю, что смогу оказаться полезным.

Когда Эйнджел Малоун увидел рядом с Синди ее мускулистого помощника, он смерил ее пронизывающим взглядом и злобно усмехнулся.

– Уэсли поможет мне завершить работу, – сказала Синди, вызывающе посмотрев на Эйнджела.

– Вижу, вижу, – хрипло проговорил он, понимая, что она использует юношу в качестве дополнительной защиты, и не одобряя такой поступок.

Но для нее так, видимо, было все-таки лучше, чем отдаваться рискованным эмоциям, которых теперь она опасалась еще сильнее, чем прежде.

Уэсли оказался способным учеником. Кроме того, что он подносил материалы, с легкостью поднимая тяжелые ящики с плиткой и ведра с раствором, он на лету схватывал технические элементы, которые Синди ему показывала. Работа стала двигаться удивительно быстро. Когда Эйнджел зашел поздно вечером, чтобы посмотреть на результат, то, удивленный таким прогрессом, не сказал ни слова.

Как только с заливкой и укладкой раствора было покончено, Синди заявила, что остальное сможет доделать самостоятельно. Предстояло еще поработать красками, но здесь ей помощник уже не требовался.

– Большое спасибо, что выручил меня, Уэсли.

– Рад был помочь, босс, – ответил он и прищурился. – А как у тебя дела с твоим… ну, ты понимаешь, с Малоуном?

– Никак. Он любит приходить сюда и смотреть, как движется работа.

– Не только. Он следит за тобой, как ястреб. Ты боишься его?

– Конечно же нет!

– Мне показалось, что тебе страшно взглянуть в его сторону, заметил Уэсли. – Вы разве не выходите вместе в город?

– Если мы один раз сходили в театр на музыкальное представление, то это еще ничего не значит, – отмахнулась Синди. – Все остальные встречи – чисто деловые.

– Что ж, хорошо, – Уэсли задумчиво почесал затылок. – Все-таки ты боишься чего-то. Если дело в Малоуне, то ради тебя я готов разобраться с ним.

– Уэсли, ни в коем случае! – воскликнула Синди. – Он этого не заслужил.

Конечно же нет. Если она и пыталась скрыться от кого-то, то прежде всего от себя, от своей непредсказуемой реакции и бестолковых эмоций.

На следующий день Синди отправилась в офис «Малоун билдинг фэнтази», но встретила там одного лишь старика Теда, который сразу предложил ей свою помощь.

– Мистер Малоун сказал мне побыть рядом и помочь тебе, пока его не будет, – сказал он.

– Эйнджел куда-то уехал? – удивилась Синди.

– Вынужден был срочно улететь в Перт. Разве он не позвонил тебе?

– Нет, – растерянно ответила она, подумав, что у Эйнджела не было ни малейших оснований так поступить.

– Дело в том, что его брат попал в аварию, – сообщил Тед. – Он, если ты знаешь, директор нашего филиала в Перте.

В памяти Синди разом всплыли воспоминания об аварии, в которую попали ее родители: о том, какой удар она испытала, впервые узнав шокирующие известия, как потом, охваченная холодным ужасом, долго не могла понять, что ее матери больше нет, и о том, как боялась вновь увидеть отца, зная, что тот на всю жизнь останется инвалидом.

– Он сильно пострадал?

– Не знаю, – покачал головой старик. – Но мистер Малоун был очень взволнован.

Эйнджел почти не рассказывал ей о своих родственниках, но о брате всегда упоминал с особой теплотой. Ей хотелось, чтобы у нее появился шанс высказать Эйнджелу свое искреннее сочувствие и, возможно, как-то помочь. Но его голова сейчас будет полна мыслями о брате и о том, что в первую очередь нужно для него сделать. Она не могла рассчитывать на то, что Эйнджел вспомнит о ней в такую минуту.

Тед принес стремянку и постоял немного, наблюдая за тем, как Синди критически осматривает мозаику, проверяя, все ли плитки уложены ровно. Потом она надела перчатки и принялась очищать те места, где оставались следы раствора.

Вечером следующего дня Синди закончила очередной этап работы. Тед отнес лестницу в подсобное помещение, а Синди спустилась в фойе, чтобы снизу оценить свое произведение.

– Очень хорошо, – похвалил Тед, когда вернулся. – Тебе есть, чем гордиться.

Синди улыбнулась. Получилось все так, как она задумала, но ее не покидало внутреннее беспокойство по поводу того, что она забыла или не смогла воплотить в своей мозаике нечто очень важное.

Сколько бы она ни перебирала эскизы, так и не смогла пролить свет на причину своих волнений.

Уэсли застал ее в мучительных раздумьях.

– Что-то здесь не так, – растерянно проговорила она, подняв голову. – Только вот никак не могу понять, что именно.

Встав рядом и склонившись над эскизами, Уэсли сказал:

– Отличные картины. Ты уверена, что не слишком взыскательна к себе?

– То, что получается на стене, кажется мне незавершенным, – покачав головой, возразила Синди. – Как будто не хватает чего-то важного.

Уэсли, сосредоточившись, еще раз внимательно изучил все эскизы и сравнил их с тем, что было на стене. Наконец, кивнув на один из эскизов, нерешительно заметил:

– Синди… На твоей фреске из легкой дымки совершенно отчетливо и ясно проступает лишь слитое со скалой здание. А на этом эскизе так же сочно и откровенно выглядит еще один элемент картины – темно-зеленый куст гардении с глянцевыми, блестящими листьями и с единственным распустившимся белым цветком.

Всмотревшись в эскиз, Синди сказала:

– Да, я в одном случае изобразила… эту деталь, но потом посчитала ее лишней…

– Как хочешь. – Уэсли пожал плечами и засеменил к экспонатам. – Тебе решать…

Вечером следующего дня Синди, как обычно, пришла в офис «Малоун билдинг фэнтази».

Все утро и день дул сильный ветер, временами моросил дождь. Звук шин на мокром асфальте сливался с шумом работающих экскаваторов на строительной площадке по соседству. Последнее время бригады работали до самой темноты. Очевидно, подрядчик не укладывался в сроки.

Тед принес для нее лестницу-стремянку и, разложив, проверил на устойчивость.

Держа в руке цветной эскиз, Синди начала не спеша переносить его на фреску, раскрашивая мозаику. Она все-таки скопировала куст гардении с единственным цветком, сделав его намного крупнее. Постепенно, полностью сосредоточившись на фреске и совершая размеренные мазки кистью, она забыла о том, что происходит вокруг.

– Надо же, даже мне теперь понятно, что так лучше, хоть я и не знаток в искусстве, – восхищенно проговорил Тед спустя несколько часов.

Синди смущенно улыбнулась в ответ. Обмакнув кисть, она принялась раскрашивать куст с цветком и уже собиралась сделать последний мазок белой краской, когда услышала стук двери.