Текст книги "Вспышка на солнце"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

9

После долгого съемочного дня Майкл появился вновь для того, чтобы увезти Дейзи в отель. Но до этого он и Оливия встретились дома. Ей было необходимо посмотреть отснятый материал.

– Спасибо, что присматриваешь за Дейзи.

– Нет проблем! Давай выпьем немного вина. – Казалось, он нервничал, подавая ей бокал. Затем подошел к окну и долго смотрел вдаль. – Ну… как там она? – спросил он наконец.

Оливия облизала губы:

– Великолепно. Просто не знаю, как тебя благодарить! – И вспомнив слова Дейзи, добавила: – Она сказала, что ты сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться. Что это значит, Майкл?

– Я же говорил тебе, что Дейзи мечтала какое-то время побыть дома.

– Но ведь это же не все, не так ли?

– Остальное – строго конфиденциально, только между мной и ней.

– Ты платишь ей больше?

– Я защищаю свои инвестиции так, как считаю нужным.

Оливия поняла, что больше ничего не добьется от Майкла.

– Тогда я вынуждена поблагодарить тебя еще раз. Дейзи определенно внесет в фильм нечто особенное.

– И это – все, что для тебя имеет значение? – спросил он грубо. – Личные мотивы сюда не относятся?!

Она попыталась уточнить:

– Какие личные мотивы?

– Например, ревность.

Оливия густо покраснела. Она просто не могла избежать этого чувства. Конечно, ее одолевала ревность. Начиная с тех самых пор, как муж упомянул о своих отношениях с Дейзи Стилл. И неважно, что увлечение было давним, еще юношеским.

Майкл сказал Оливии, что она будет единственной женщиной в его жизни, если остается с ним. Ей казалось, он говорил серьезно о том, что хочет предоставить их браку еще один шанс. Майкл всегда был человеком слова.

Однако все обещания давались до того, как он вновь увидел Дейзи. Звезда ошеломляющей красоты! Вокруг нее существовало невидимое глазу, но ощущаемое сердцем сияние. Этих «чудес» было более чем достаточно для того, чтобы любая женщина почувствовала себя неуютно, даже если до этого была полностью уверена в своем муже. А Оливия как раз к таким не относилась.

Как мог нормальный мужчина хотя бы немного не подпасть под влияние этого необыкновенного существа? Если Дейзи нравилась Майклу в дни их учебы в университете, то, без сомнений, он находит ее очень привлекательной и теперь. Кроме того, Оливия начинала понимать, что личность Дейзи ничуть не менее интересна, чем ее внешность.

Майкл, до этого утопавший в глубоком кресле, вскочил так внезапно, что Оливия испугалась, забыв о собственных размышлениях. Он стоял и смотрел на нее в упор, затем осушил свой бокал и налил еще одну порцию.

– Итак, ты полностью, абсолютно невосприимчива, – констатировал он.

Наблюдая за его спиной, она переспросила:

– Невосприимчива к чему?

Майкл, да как ты можешь такое говорить? – подумала она.

Резко обернувшись, он поднял бокал и расплескал вино.

– Твои слова убеждают, что ты все же способна глубоко чувствовать.

– Ты знаешь, что я чувствительна! То же самое можно сказать и о тебе, – добавила она. Несмотря на его обычное, хорошо контролируемое выражение лица, Оливия знала, что муж может сорваться в бездну переживаний, как и она сама.

– Да, и я такой же, – согласился он мягко, но его глаза предупреждающе заблестели. – Оливия, не заходи со мной слишком далеко!

Чувство страха перемешалось с чувством ревности и мгновенно пробежало по телу Оливии. Она почувствовала невероятное напряжение, но ее мысли, казалось, были очень далеко. Ей сейчас вообще не хотелось ни о чем думать.

– Я устала. – Ее голос казался отрешенным.

– Что, испугалась? – спросил Майкл с вызовом, когда Оливия поставила свой бокал на краешек стола.

– А разве мне следует чего-то бояться? – Она посмотрела ему прямо в глаза, гордо подняв голову.

Майкл нервно засмеялся.

– Возможно, я никогда не думал о том, что можно с толком использовать силу женщины.

Ее зрачки моментально расширились, а в сердце закрался настоящий страх. Оливия достаточно хорошо знала Майкла, чтобы быть уверенной на девяносто девять процентов в том, что тот не сделает ей ничего плохого. Но девяносто девять процентов – это не сто. Как раз этот единственный процент сомнения отразился на ее лице.

– Не беспокойся, – утешил Майкл. – Я пока еще контролирую себя. Так мне кажется. Разве не удалось доказать тебе в прошлый раз, что моя натура может стать лучше и возвышенней? Но подобная ситуация не может продолжаться вечно. Я – не святоша. Пойми это.

Должно быть, Майкл чувствовал себя ужасно. Его жена отказывалась спать с ним, а теперь возникла еще и очаровательная мисс Стилл со своей невинной чувственностью. Оливия вспомнила о внезапном исчезновении Майкла, когда ей нужно было отснять эпизод с поцелуем Дейзи и Винсента.

Ей следовало бы сказать Майклу, что он свободен, и что она не держит его никакими обещаниями. Но Оливия не смогла заставить себя сделать это. Она была виновна в том, что ее муж несчастен. И ведь знала, что поступает с ним несправедливо, однако мысль о том, как он занимается любовью с другой, доставляла ей огромное физическое страдание. От этого у нее сжималось сердце. Наконец она произнесла:

– Ты выходишь за рамки условия.

– Что? Я всего лишь заправил постель, могу теперь на ней поваляться? – Юмор Майкла был холодным и злобным. – Это именно то, чего мне хотелось бы сделать, но только не одному.

Оливия попыталась разрядить напряженную атмосферу. Даже больше того: она мечтала сдаться и предложить себя Майклу в качестве награды за все испытания. Но момент для столь щедрого дара был неподходящий.

– Увидимся позже, – бросила она через плечо и, не оглядываясь, ушла в свою комнату.

С Дейзи было очень легко работать, поскольку та вела себя с другими актерами просто, доброжелательно и достойно. Она не пыталась украсть выигрышные сцены у своего партнера или у кого-нибудь другого, и не была излишне темпераментной. Ее нельзя было не любить, Дейзи Стилл была идеальна! Получив от Оливии приглашение на обед, знаменитая актриса любезно согласилась. Когда же Оливия рассказала Майклу еще и о том, что пригласила Винсента, тот удивленно поднял брови, но ничего не возразил.

Винсент и Дейзи приехали вместе в субботу вечером. Оба оделись так, словно собирались дать представление. Они смотрели друг на друга с сияющим видом, вели себя непосредственно и забавно.

Майкл выбрал для себя амплуа идеального хозяина, занимающегося выбором подходящего сорта вина для ужина. Он также развлекал собравшихся гостей разными байками, пока Оливия, как прилежная опытная хозяйка, накрывала на стол. От нее не укрылось и то, что Майкл обращается с Дейзи с особой заботой. А та вела себя, как и подобает актрисе с голливудским опытом. С толком использовала грациозность и выразительность отрепетированных жестов и сияние глаз цвета аквамарина.

Майкл то и дело покатывался от смеха. Оливия скрестила руки на груди и буквально впилась ногтями в локти. Как долго она не слышала искреннего смеха своего мужа! Даже забыла этот прекрасный, мелодичный и заразительный хохот. Когда-то общее веселье было неотъемлемой частью их жизни. Сейчас это было непозволительной роскошью. В их отношениях преобладала горечь.

Отвернувшись от Дейзи и Майкла, таких счастливых и самодостаточных, Оливия обнаружила, что Винсент как-то странно смотрит на ее лицо. Она попыталась выдавить из себя улыбку. Получилось не очень убедительно. Оливия начала убирать тарелки со стола.

– Я принесу десерт, – объявила она радушно. – Вернусь через пару минуток.

В кухне она поставила посуду в раковину и какое-то время стояла, опершись на край стола. У нее кружилась голова.

Голос Винса заставил ее вздрогнуть:

– Ты в порядке?

Повернувшись к нему, она растянула на лице резиновую улыбку.

– Конечно! – солгала Оливия.

Винсент держал в руках две тарелки с нетронутыми блюдами.

– Куда их деть?

– В холодильник, если там найдется свободное место. – Оливия открыла дверцу, достала мусс, торт и выставила их на стол.

– Точно у тебя все хорошо? Может, поделишься? – переспросил ее друг с беспокойством.

– Да. Ставь еду. Там на полке есть место. – Она взяла десертный нож, чтобы разрезать пышную бисквитно-фруктово-кремовую гору.

Но, если честно, Оливия была растрогана вниманием Винсента до глубины души. Внешне этот красавчик мог казаться мыльным пузырем, но внутри скрывался мужчина с развитой интуицией и добрым сердцем. Эти качества помогли ему стать хорошим актером, способным чувствовать и сопереживать другим людям.

– Да нечего рассказывать. Просто немножко устала. Вот и все.

Наверное, Винсент и Дейзи тоже измотались за время съемок. Но ей казалось, что усталость никак не отражается на их лицах.

Оливия кончила разрезать торт и убрала прядь волос с лица. Винс разговаривал с ней, словно с ребенком, склонив голову набок:

– Хорошо. Можешь ничего мне не говорить, но тем не менее держись!

Он обнял ее, беззаботно рассмеявшись, и молодая женщина мгновенно расслабилась в его теплых объятиях. Это был успокаивающий благородный жест, лишенный какого-либо оттенка сексуальности. Именно этого Оливии так не хватало. Существенная часть напряжения ушла из нее, и она доверчиво склонила голову на плечо Винса.

– Ты такой милый. Спасибо.

– Всегда, пожалуйста! – Он улыбнулся ей открытой дружеской улыбкой. Именно такими были и его объятия.

Оливия опустила на стол десертный нож, и спросила:

– Ты поможешь мне отнести десерт?

– Конечно, моя дорогая Олив!

Они вместе вошли в столовую. Майкл придвинул свой стул вплотную к стулу Дейзи. Она склонилась к нему и что-то говорила чуть ли не шепотом. Они оба посмотрели на только что вошедшую пару с десертом в руках, и Дейзи рассмеялась:

– Вы уже продегустировали десерт? – спросила она задорно, обращаясь к Винсенту. Он непонимающе посмотрел на нее, и Дейзи пояснила: – У тебя крем и шоколад на рукаве.

– Ах, извини! – пролепетала Оливия. Она взяла салфетку и осторожно сняла полоску крема с ткани. – Должно быть, это упало с торта, когда… – Она в растерянности замолчала, хотя собиралась добавить: – Когда ты обнял меня.

Винсент улыбнулся и непринужденно сел на свое место:

– Ничего ужасного не произошло.

Оливия не могла не улыбнуться в ответ. Затем она заметила, как Майкл изучает ее и Винса холодным прищуренным взглядом. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Майкл взял полупустую бутылку вина и наполнил бокал Дейзи. Поколебавшись, он поинтересовался:

– Ты сам отвезешь Дейзи обратно в отель?

– Мы возьмем такси.

Майкл кивнул и поднял бокал, чтобы в очередной раз выпить.

Он выглядел очень мрачно, хотя и исполнял роль образцового хозяина до той минуты, пока не закрыл за гостями дверь. Вернувшись в столовую, где Оливия убирала со стола, Майкл методично собрал пустые бокалы и бутылки.

– Они уехали в одном такси, – сказал он неожиданно громко. – Не удивлюсь, если эти двое завтра проснутся в одной постели.

Оливия проигнорировала эту ценную информацию и с безразличным видом понесла чашки в кухню. Если Винс уведет Дейзи с орбиты Майкла, она не станет об этом сожалеть!

– Это совсем не волнует тебя? – спросил он, и Оливия поняла, что снова находится в опасной близости от него.

– Единственное, что меня беспокоит – это их игра в моей картине. – Она подумала, что не в натуре Майкла спекулировать сексуальной жизнью других людей. Должно быть, у него особый интерес к интимной жизни Дейзи Стилл. Она собралась духом и сказала:

– Если их тянет друг к другу, то это продлится до тех пор, пока они заняты в одном фильме. Так часто бывает. Актеры до такой степени вживаются в свои роли, что путают их с реальностью.

– Очень прагматичное объяснение. Расскажи-ка мне лучше, как Винсент умудрился измазать рукав десертом?

Внезапная смена темы разговора на мгновение выбила Оливию из колеи. Она начала что-то придумывать, но потом решила: к чему лгать? Ей нечего стыдиться.

– Он обнял меня, – ответила она спокойно, – в то время, когда я разрезала торт.

Майкл сделал резкое движение вперед:

– Обнял?

– Он подумал, что я нуждаюсь в заботе, – попыталась объяснить Оливия. Поймав быструю недоверчивую улыбку Майкла, она резко добавила: – Мы не предавались страстным объятиям, как бы этого хотелось тебе.

– Почему ты нуждалась в его объятиях? – закричал Майкл. – Объясни! Если тебе нужна была забота, ты могла бы прийти ко мне!

– К тебе? – Оливия испуганно посмотрела на него.

– Да, ко мне. К твоему мужу. Что в этом такого странного?

– Ты не предложил мне этого, и, кроме того…

Как она могла сказать Майклу, что кроме всего прочего он являлся причиной всех ее страданий.

– Ты всегда игнорировала любое мое проявление участия, не так ли? – упрекнул он ее. – Даже после того, как потеряла ребенка.

– Зачем ты так говоришь?

– Затем! Ты оттолкнула меня.

Первые несколько дней после трагедии были свежи в ее памяти до сих пор. Она принимала кучу таблеток и делала это беспрекословно, надеясь, что они заглушат невыносимую боль потери.

– Нет, – ответила Оливия, – я не…

Майкл прервал ее:

– Когда я обнял тебя, ты была настолько равнодушной… Такой холодной, как будто едва могла вынести мои прикосновения.

Его слова были близки к правде.

– Я боялась, Майкл. Потому что чувствовала себя так, словно унижу себя еще больше, если приму твою помощь.

Он пожирал ее глазами. Затем почти ледяным тоном спросил:

– Так вот почему ты настаивала на необходимости включиться в работу сразу же, как только вышла из больницы. Я едва видел тебя в те дни.

– Мне необходимо было найти что-то, что помогло бы мне не думать о ребенке. Я испытывала невероятную боль, Майкл. Работа стала единственной помощницей в этой ситуации. В делах мне легче было забыться, хотя бы на некоторое время. И я думаю, съемки помогли мне почувствовать себя меньшей неудачницей.

– Неудачницей?

– Да, несостоятельной, как женщина. Как мать. Как жена. Съемки фильма были единственным делом, в котором я чувствовала себя профессионалом.

Казалось, ее признания потрясли Майкла:

– То, что у тебя произошел выкидыш, не сделало тебя, как женщину, неудачницей.

– Я знала, что подвела тебя и нашего ребенка, и ты… ты думал так же.

– Оливия, нет!

– Ты почти признался в этом. И твоя мать тоже.

– В сердцах я наговорил целую кучу вещей, которые в действительности ничего не значили, и о которых с тех пор ужасно жалею! – Он помассировал шею и поморщился. – Мое поведение было неадекватным. Я чувствовал себя виноватым, потому что не смог облегчить тебе жизнь, не спас от боли, через которую тебе пришлось пройти. А после всего мне стало казаться, что я больше тебе нужен. Я думал, что ты вообще никогда меня не хотела. И понимал, что подвел тебя, но не знал, что мне с этим делать.

– Ты не подводил меня, – ответила Оливия. – Мне просто надо было справиться со всем этим тем способом, который я знала.

– Что ты имеешь в виду?

Оливия задумалась над тем, как это объяснить Майклу. И решила просто сказать правду:

– Я поступила так же, как мой отец, – поколебавшись, она добавила, – когда умерла мама. Он сказал тогда, что в слезах нет никакого проку, и этим ее уже не вернуть. А мы должны продолжать жить!

Майкл неотрывно смотрел на Оливию, и как будто видел впервые.

– Но тебе было всего двенадцать лет!

Она кивнула:

– Да. Папа забывал о своем горе, когда трудился физически: он перестроил забор на территории всей нашей фермы, поставил новый сарай. И вообще делал все, что помогало ему отвлечься. Постоянно чинил что-то. Слезы делали его беспомощным, и он их ненавидел.

– А как и когда он умер?

– Это было… ужасно. Я каждый день думала о том, что, если бы нашла его раньше, папа остался жив. Если бы больше помогала ему, он не уставал бы так сильно. Он совершенно не заботился о себе. И знаешь, все эти «если бы» сводили меня с ума. – Оливия посмотрела на свои пальцы, они дрожали. Майкл потянулся и прикрыл их своими сильными горячими ладонями.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – сказал он. – Мне довелось пережить ощущение невосполнимой потери после твоего ухода. Но я – взрослый человек… Ты же была в отчаянии, увидев отца.

Она внимательно посмотрела на него. В глазах Майкла читалась безграничная нежность.

– Да, чуть не сошла с ума, пока бежала домой к телефону. Я очень испугалась. Позвонила в скорую, но знала, что было уже слишком поздно. Решила сообщить соседу, чтобы тот приехал со своим трактором. Мне самой было не по силам достать его. Кошмар! А потом… столько всего надо было сделать: похороны, приведение в порядок фермы для продажи… Соседи повели себя безукоризненно. То и дело являлись адвокаты и агенты по недвижимости, с которыми нужно было вести дела. Не было времени плакать. А когда все закончилось, было уже слишком поздно. Меня словно заморозили. Но шли дни, я перебралась в Сидней, поступила на кинематографические курсы и задвинула прошлое в глубину моей памяти. Продолжала жить так, как хотелось бы ему.

– Ты никогда не рассказывала мне всего этого!

Раньше, когда Майкл расспрашивал о ее родителях, Оливия отделывалась односложными фразами. Он уважал ее очевидное нежелание обсуждать их уход в мир иной.

– Я никогда и ни с кем не делилась этими переживаниями.

– Если бы я только знал…

Оливия захотела освободить руки из его ладоней, но вместо того, чтобы отпустить, Майкл привлек жену к себе еще ближе. Она прижалась щекой к его рубашке, почувствовала запах кожи и услышала, как сильно бьется его сердце.

Это были нежные объятия – редкие и необычайно ценные. Оливия испытала ошеломляющее чувство радости. Так много времени прошло с тех пор, как они в последний раз были столь близки эмоционально! Но, может быть, теперь все слишком поздно?

Сейчас в его прикосновениях не было страсти. Это напоминало недавние объятия Винса. Майкл видел, что жена нуждается в заботе, доброте и проявлял их.

Но не доброты она ждала от него! Оливия с вожделением прижалась к горячему телу Майкла, но затем заставила себя отстраниться. Его руки мгновенно напряглись, но он тут же отпустил ее.

Она гордо вскинула голову и посмотрела на Майкла. Выражение его лица показалось ей несколько обескураженным и напряженным. Ей вспомнилось, как искренне он говорил, что любит ее. Но неужели ее угораздило убить эту прекрасную любовь своим презрением и отказом разделить его страсть?

– Оливия, – сказал он хриплым голосом, – нам надо поговорить.

Она почувствовала себя трусихой. Да, поскольку боялась касаться того, о чем Майкл собирался с ней беседовать. Возможно, он больше не хотел ее. Или его мучили подозрения, что Винсент проводит время с Дейзи. Нетрудно догадаться, что Майклу не жаль было бы расстаться со своей бывшей романтической привязанностью лишь в том случае, если бы он мог надеяться на возобновление отношений с женой.

Зазвонил телефон и грубо вернул Оливию в реальность. Было уже поздно для каких-либо звонков. Майкл подождал, пока позвонят четыре раза, тихо выругался и подошел к телефону. Разговор был коротким. Он почти сразу положил трубку. Повернувшись к Оливии, грустно произнес:

– Плохие новости. Отца отвезли в больницу с подозрением на сердечный приступ.

10

– О, Майкл! – Оливия кинулась к нему, но тот уже выходил из комнаты.

– Мать вне себя от горя, – бросил он на ходу, торопясь в спальню. – Мне лучше поехать туда прямо сейчас.

Схватив с туалетного столика бумажник и ключи от машины, Майкл достал из гардероба куртку.

– Я поеду с тобой! – решила Оливия. Она побежала в свою комнату, сунула ноги в туфли и догнала мужа в дверях.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они добрались до больницы. Питер Битен лежал в палате интенсивной терапии. Они увидели Мэри и Риту в комнате для посетителей. Обе казались очень бледными. Оливия отметила, что это был единственный случай, когда обе женщины не выглядели безукоризненно.

– Майкл! Слава Богу! – Мэри бросилась к сыну.

Он нежно обнял мать, но поверх ее головы взглянул на Риту, свою сестру, молча стоявшую рядом.

– Что происходит? – спросил он едва слышно.

– Доктора осматривают его. – Рита всхлипнула и продолжила излияния: – Нам позволили войти всего на минуту, но после объяснили, что надо срочно сделать несколько анализов. Отец выглядит ужасно!

Оливия подошла к Рите и положила руку ей на плечо.

– Мне так жаль, – сказала она искренне.

Мэри подняла голову и утерла слезу пальцем.

– Оливия? – Казалось, она только что заметила ее присутствие. – Как хорошо, что ты пришла! – Она повернулась к Майклу. – Врачи ничего нам не говорят, не хотят говорить.

Сестра Майкла добавила:

– Они все еще пытаются привести его в норму, но время тянется невыносимо долго!

Мэри повысила голос:

– А мы не знаем, что происходит!

– Мама, почему бы тебе не присесть, – предложил Майкл. – Оливия принесет вам с Ритой по чашке кофе.

– Да, конечно! – мгновенно согласилась та. – А может, захватить что-нибудь поесть?

– Я не хочу! – простонала Мэри.

Майкл произнес властным тоном:

– Мама, теперь я здесь, и все будет хорошо. Но ты должна быть сильной, чтобы помочь папе пройти через это испытание.

Когда Оливия вернулась с бутербродами и кофе, Рита сидела в комнате одна.

– Нам позволили навестить его, но по очереди, – пояснила она.

Оливия протянула ей кофе.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, держусь. Как Майкл?

Удивительно, Рита верила в их воссоединение и семейное благополучие, при котором жена все знает о состоянии мужа.

– Нервничает, но пытается скрывать это. А где Деннис? – Оливии показалось странным, что мужа Риты не видно.

– Деннис? Его нет. Уже давно нет. Деловые поездки… По крайней мере, он так говорит. – Тон молодой женщины был скептическим, а уголки рта мелодраматично опущены вниз. – Я оставила ему записку.

В обычной ситуации она не стала бы обсуждать свои семейные проблемы с Оливией. Но обстоятельства были особые, и, возможно, Рите становилось легче при мысли о ком-то, кроме отца.

– Ты уверена, что это – не деловые поездки? – проявила участие Оливия. – Мне всегда казалось, что Деннис предан тебе.

– Предан? Неужели? – Рита была настроена саркастически. Но Оливия почувствовала, что именно этих слов ждет от нее сестра Майкла. – Знаешь, у нас никогда не было головокружительных отношений. Ничего хотя бы отдаленно похожего на ту всепоглощающую страсть, что существовала между вами, когда вы поженились…

Оливия вспыхнула. Неужели это было столь очевидно?! Она полагала, что они оба с Майклом удачно скрывали свои чувства от окружающих.

Рита, по-видимому, была настроена на волну откровенности и продолжала:

– Я даже поздравляла себя после вашего разрыва, радуясь, что у меня с мужем никогда не было подобных отношений. – Она искоса посмотрела на Оливию. – Думаю, что просто слегка ревновала и завидовала. Я могла сказать себе: вот видишь, Рита, это не продлилось долго! А Деннис всегда был моим лучшим другом. Мне казалось, мы понимаем друг друга без слов и наш брак крепок, как скала, хотя он и не такой страстный, как ваш. Но я больше не намерена продолжать в том же духе. Может, волнение – это именно то, чего нам обоим так не хватало? – последний вопрос был адресован ею скорее себе, нежели Оливии.

Оливия криво усмехнулась.

– А я так завидовала вашему браку, – призналась она Рите. – Ты и Деннис невероятно подходите друг другу. Не то, что мы с Майклом.

Рита выглядела удивленной:

– Но ведь вы с братом поразительно похожи!

– Похожи?

– Да. Оба уверенные, независимые, успешные в том, чем занимаетесь. Вам не нужны другие люди. Вы ненавидите человеческие слабости.

Оливии стоило большого труда сохранить спокойствие. Рита, сама того не ведая, помогла ей сделать грандиозное открытие. Впервые в жизни она поняла, что вышла замуж за человека, во всем похожего на ее отца. То есть выбрала мужчину с сильной волей, который очень неохотно показывает свои эмоции окружающему миру.

– Я знала, что Майкл страдает оттого, что ты потеряла ребенка, – сказала ей Рита. – Но он скорее бы умер, чем показал это другим. Да и ты вернулась к работе, как будто ничего не произошло. Представляю, чего тебе это стоило!

– Да, – ответила Оливия, но не успела продолжить, поскольку дверь открылась и на пороге возник Майкл Битен.

– Твоя очередь, – обратился он к Рите. – Попытайся заодно уговорить маму что-нибудь съесть. Хорошо?

– Попробую. – Рита отправилась в палату, а тот занял ее место.

– Вот кофе. – Оливия протянула ему стаканчик. – Как твой отец?

– Врачи делают все, что могут. Нам остается только надеется и молиться.

Именно так они и поступили, молясь всю ночь, и потом, в воскресенье, забыв о личных проблемах. Оливия следила за тем, чтобы была еда и горячие напитки. Она делала все от нее зависящее, чтобы поддержать силы членов семьи Битенов.

Днем приехал Деннис. Когда Рита вышла из палаты, он подбежал к ней и обнял, говоря при этом:

– Моя дорогая, бедная девочка! Я вернулся из поездки и, обнаружив твою записку, тут же помчался в больницу.

К вечеру Питеру Битену стало лучше. Все присутствующие настояли на том, чтобы Рита увезла Мэри домой. Майкл пообещал сидеть возле отца до тех пор, пока они не вернутся, и немедленно известить их, если состояние больного изменится.

– Если ты хочешь уехать – возьми машину, – сказал он Оливии. – Я не знаю, когда соберусь домой.

Она отказалась. Майкл любил своего отца, несмотря на разногласия, которые случались между ними. И если он принял решение дежурить у отцовской постели, ей тоже не оставалось ничего другого, ведь в глубине души Оливия тоже была привязана к Питеру Битену.

Сидя в тускло освещенной палате интенсивной терапии, пропитанной больничным запахом, она пыталась справиться с недобрым предчувствием: отец Майкла выглядел неважно.

Майкл заметил ее растерянный вид и сказал:

– Не расстраивайся, ему сделали обезболивающее. И сейчас, возможно, мыслями отец присутствует в более приятном месте, чем это.

Они сидели рядышком на жестких стульях с высокими спинками. Казалось, Питер спал. Оливия, повинуясь порыву, идущему от сердца, дотронулась до его руки. Та оказалась теплой. Молодая женщина расслабилась и облегченно вздохнула.

– Спасибо, что осталась, Оливия, – прошептал Майкл. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Небритая щетина кольнула ее нежную кожу. – Но почему ты поступила так? – спросил он с болью в голосе.

– Я подумала, просто… я ведь твоя жена, и мое место – рядом с тобой.

Майкл сделал странное движение головой, как будто не мог поверить своим ушам.

– Оливия, – выдохнул он, затем придвинулся к ней ближе и приник к ее губам.

Этот поцелуй был наполнен удивительной нежностью и немой страстью, которую она также мягко вернула ему, обвив его шею руками. Майкл чуть отстранился и посмотрел в лицо жены: она была неотразима со слегка приоткрытыми губами и блестящими глазами. Он неохотно отодвинулся от нее, понимая, что подобные эмоции неуместны в больничной палате, но продолжал сжимать ее руку своими сильными пальцами.

Майкл закрыл глаза и коротко вздохнул, подавляя тайное желание. Затем пришла медсестра и пробормотала несколько ободряющих слов относительно состояния Питера.

Тусклый свет, неподвижность пациентов, четкая работа медсестер действовали расслабляюще. Через некоторое время Оливия погрузилась в забытье. Очнувшись, она увидела, что голова Майкла лежит на спинке стула, а его глаза закрыты. Почувствовав, что она изучает его лицо, он приоткрыл веки и улыбнулся ей.

– Ты все еще здесь? – спросил он тихим голосом. – Не покидай меня, Оливия!

– Я не оставлю тебя до тех пор, пока буду нужна тебе!

Майкл проснулся окончательно и посмотрел на своего отца. Взглянул на часы и обернулся к Оливии:

– Тебе же завтра целый день работать!..

– А тебе разве нет?

– Я могу не пойти, решить все дела по телефону. Уже первый час ночи. Почему бы тебе ни поехать домой и не поспать хоть немного?

– Ты же только что просил меня не уходить.

– Я дремал. Тебе не стоит оставаться.

Скрипнула дверь, и на пороге появилась Мэри Битен. Майкл подошел к ней, и они стали что-то обсуждать шепотом. Затем он подсел к Оливии. Положил ей руку на плечо и сказал:

– Пойдем, дорогая, я отвезу тебя домой.

Стоя у машины Оливия предложила:

– Хочешь, я сяду за руль?

– Не надо, я в порядке.

Дома Оливия спросила Майкла:

– Я могу что-нибудь сделать для тебя?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, лучше поспи. У тебя всего несколько часов на отдых, а потом ты должна быть на съемках.

Да, Оливия в какой-то момент совершенно забыла о фильме.

– Ты сам собираешься ложиться? – спросила она Майкла.

Он провел рукой по волосам.

– Пожалуй. Рита обещала позвонить, если я понадоблюсь.

– Тебе… тебе не нужна компания? – смущаясь, спросила Оливия.

Ему трудно было скрыть свое удивление.

– Это что, благотворительный жест?

– Я просто подумала, что тебе, может быть, захочется…

Майкл прервал ее:

– Послушай, как мне воспринимать твое предложение? Как симпатию, заботу или пробудившуюся страсть? – Он скривил губы в ироничной усмешке. – Очень ценю твой порыв, но… я – пас! Сегодня был тяжелый день, и мне не нужны новые потрясения… – Возможно, отвергая ее, Майкл хотел, чтобы она ощутила ту же боль, что и он раньше.

Вот так! Ее отвергли… Проглотив обиду, Оливия выдавила из себя:

– Дай мне знать, если тебе потребуется моя помощь.

Когда она проснулась, Майкла уже не было дома. Возможно, он поехал самостоятельно, без просьбы Риты, навестить отца. Чувствуя себя виноватой за то, что крепко спала этой ночью, Оливия позвонила в больницу. Ей ответили, что состояние мистера Питера Битена несколько ухудшилось. Она попыталась дозвониться в палату и поговорить с Майклом, но вспомнила, что простым обывателям больничным телефоном пользоваться запрещено.

Оливия сварила себе кофе и побежала на съемочную площадку. Нужно было отснять последний эпизод в доме, после чего они смогут наконец перебраться в сад. Но на душе у нее было неспокойно. Она проконсультировала свою ассистентку Кэрол относительно крупных планов и того, как их лучше снимать, а сама вызвала такси и помчалась в больницу.

Деннис сидел в комнате ожиданий, отрешенно перелистывая какой-то журнал.

– Питер плох, но врачи надеются на улучшение, – сказал он, взглянув на расстроенное лицо Оливии. – По-видимому, опасность минует через день или два… Ты видела Майкла?

– Нет, я думала, он здесь.

– Вы разминулись. Майкл поехал на съемки, поскольку дозвониться до тебя невозможно…

– Да. Актеры и съемочная группа закончат работу в шесть. Я оставила необходимые распоряжения. Как давно ты здесь сидишь?

– Несколько часов, но это не имеет значения, ведь я нужен Рите.

– Как хорошо, что ты это понимаешь. – В словах Оливии прозвучали тревожные нотки, и Деннис безошибочно уловил их.

Он кинул на нее быстрый изучающий взгляд.

– Знаешь, семье Битенов нравится думать, что они могут справиться самостоятельно с любыми неприятностями. Но, поверь моему опыту, в подобных ситуациях им нужны те, кто их любит, так же, как и нам, простым смертным.