Текст книги "Посредница"

Автор книги: Линда Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

У дверей ресторана Эбигейл взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что сейчас ровно половина восьмого.

– Мисс Кассон? – блестя раскосыми глазами, встретил ее у дверей официант.

– Да, – недоуменно протянула она. Обслуживание в отеле было превосходным, но не мог же персонал помнить наизусть фамилии всех постояльцев.

– Сюда пожалуйста. – Снова одарив ее лучезарной улыбкой, официант повел ее вокруг высокой стойки, увенчанной, точно пагода, фарфорово-черепичной крышей, и остановился у столика, накрытого на двоих. Итан поднялся со своего места, когда официант отодвинул для нее стул.

– Я рад, что вы передумали, – улыбнулся он.

Эбигейл застыла в нерешительности. Официант выжидательно посмотрел на нее. Она оглянулась вокруг и, увидев, что зал полон и все места уже заняты, неохотно села за стол.

– Сейчас я принесу карту вин, – пообещал официант на безукоризненном английском и, изящно поклонившись, отошел, как только Итан снова опустился на стул.

– Я подумал, что лучше заранее занять место для вас, – объяснил он.

Эбигейл напряженно выпрямилась на стуле.

– Вы сказали официанту, что ожидаете меня?

– Я предупредил его, что, возможно, буду ужинать не один.

– Благодарю, но… если вы не возражаете, я закажу себе отдельно.

Итан внимательно посмотрел на нее.

– А если возражаю? – спросил он. – В конце концов, ведь это я пригласил вас поужинать со мной.

– Я предпочитаю расплачиваться сама.

Он чуть обиженно пожал плечами.

– Ну, раз вы настаиваете. Хотя я и не считаю, что, оплатив ваш ужин, приобрету тем самым какие-то права на вас.

– Это не имеет значения, – холодно заверила Эбигейл, – поскольку платить вы не будете.

– Гм. – Итан откинулся на стуле и задумчиво уставился на нее. Официант принес карту вин, Итан взял ее, пробормотав «спасибо», но не сводя при этом взгляда с Эбигейл. – Надеюсь, вы разделите со мной бутылку вина? – сказал он. – Я угощаю. Или вы пьете только минеральную воду?

Ее удивило, что он заметил, что она пила в баре. Она-то думала, что Джоан полностью владела его вниманием.

– Я пью и вино, – буркнула она. – Иногда.

Весь день ее томила жажда, и разумнее было бы выпить просто холодной воды. Но все же бокал вина к ужину был более приятной перспективой. Да и само присутствие Итана за столом, вызывающее у нее какую-то нервную дрожь, было лишним доводом «за».

– Какое вы предпочитаете? Белое или красное?

– Белое… если не возражаете.

Он расплылся в улыбке.

– Прекрасно. Полусухое или сухое?

– Обычно я предпочитаю сухое.

– Хорошо. Значит, наши желания совпадают. А теперь давайте-ка посмотрим…

Незаметно он вовлек ее в обсуждение, и в конце концов они остановились на бутылке рислинга. Когда же официант принес меню, оба выбрали легкий ужин.

– Мисс Кассон хотела бы отдельный счет, – добавил Итан как само собой разумеющееся, на что официант согласно склонил голову.

Еда оказалась такой вкусной и разнообразной, что Эбигейл съела больше, чем намеревалась, с аппетитом пробуя изысканные тайские блюда с маленькими шариками рассыпчатого белого риса и свежим салатом.

Конечно, молчать весь ужин было невозможно. Итан спросил, где она живет, чем занимается.

– В Кингстоне, – ответила Эбигейл. – Мы с компаньоном содержим небольшой магазин, специализирующийся на продаже мебели и аксессуаров для спален и ванных комнат.

Она старалась говорить как можно непринужденней, без всякого намека на скованность. Зачастую мужчины отпускали двусмысленные замечания, когда она говорила им о своем бизнесе, но Итан лишь заинтересованно кивал, задавая все новые вопросы о ее клиентуре, товарах, поставщиках.

– Я уже побывал здесь на торговой ярмарке, – сообщил он. – Надеюсь увеличить поставки сельскохозяйственных машин, которые производит моя компания. Мы работали через посредников, но я решил побывать в этой стране сам, чтобы завязать новые контакты.

– Ваша компания? Вы владеете компанией? – Эбигейл пыталась сдержать удивление в голосе, чтобы вопрос прозвучал равнодушно, между прочим.

– Именно так.

Она постаралась придать лицу безучастное выражение и прикусила язык, но на кончике его так и вертелся вопрос: каким образом молодой газонокосильщик сделался за это время крупным бизнесменом?

– Но есть ведь специальные туры для бизнесменов.

– Ни один из них мне не подходил, а этот, как мне показалось, дает хорошее представление о стране. Путешествовать в одиночку довольно стеснительно, если не знаешь языка и ограничен во времени.

Они поговорили еще немного о том, что повидали за этот день, и обменялись отрывочными познаниями в истории и культуре стран Юго-Восточной Азии, поняв, что знают до обидного мало.

Слушая его, Эбигейл улыбалась, сама удивляясь себе. Должно быть, еда и вино подействовали на нее размягчающе.

Теплота и мужской интерес в его глазах ясно говорили, что он не остался нечувствителен к ней как к женщине. У нее это плохо укладывалось в голове, но что же в этом в конце концов удивительного? Во-первых, она была теперь взрослой женщиной, а во-вторых, он понятия не имел, кто она такая, и совершенно не помнил ту девочку, которую когда-то знал. Удивительней было другое – что ее щеки горят под его взглядом, полным скрытого любопытства, а по жилам разливается чувственное волнение.

Покончив с десертом, Эбигейл отказалась от кофе, а вместо этого попросила принести ее счет.

– И мой тоже, – сказал Итан. Когда официант ушел, он повернулся к ней. – У вас есть планы на остаток вечера?

– Я… хотела прогуляться перед сном.

– Я бы тоже не прочь поразмяться. А женщине нельзя разгуливать ночью одной, – добавил он.

– Я думала, в Бангкоке безопасно.

– Может быть, но со мной вам будет спокойнее.

Что-то, должно быть, промелькнуло в выражении ее лица. Он спросил:

– Вы в это не верите?

– А вы полагаете, я должна поверить вашему слову?

Он поднял руки вверх, словно защищаясь.

– Вам нужны рекомендации?

– А они у вас есть?

Итан ухмыльнулся.

– У меня в самом деле есть пара очень солидных рекомендательных писем, но они могут пригодиться лишь в коммерческих делах. Да к тому же, я оставил их у себя в номере.

Официант принес счета и положил их на стол. Эбигейл написала в уголке свою фамилию и номер комнаты и взялась за сумку.

Когда она поднялась, Итан сделал то же.

– Итак, – усмехнулся он, – принести рекомендации?

– Разумеется, нет.

Если она пойдет гулять в одиночку, он все равно последует за ней. Возможно, на расстоянии, но будет сопровождать ее повсюду. Ведь по иронии судьбы он был как раз из тех упрямых мужчин, которые ни за что не отпустят женщину одну разгуливать по темным улицам чужого города.

Вечерний воздух был теплым и душным. Магазины и уличные ларьки уже закрылись, но люди все еще сидели на низких скамеечках возле своих домов, играя в шахматы или карты. Проходя под раскидистым деревом, бросающим густую тень на тротуар, Эбигейл слегка споткнулась о выступающий камень, и Итан взял ее под руку.

Девушка сделала робкую попытку отстраниться, и он отпустил ее. Эбигейл надеялась, что он не заметил тот слабый трепет, который вызвало его короткое прикосновение.

Навстречу им шла пожилая женщина в черном, сопровождаемая мальчиком лет двенадцати.

– Привет, – сказал мальчик по-английски. – Как поживаете?

Старушка гордо улыбнулась, когда Эбигейл и Итан ласково ответили на его приветствие. Из грохочущего вентилятора, установленного в ближайшей стене, распространялись по улице кухонные запахи. Город источал горячий, тяжкий, чужой аромат. Груз веков и бремя перенаселенности, казалось, чувствовались в самом его воздухе.

– Интересно, где наши сейчас ужинают? – спросила она, стараясь повернуть разговор так, чтобы отвлечься от пугающих мыслей о том, насколько они сблизились за короткое время.

– Жалеете, что не пошли с ними? – спросил он.

– О нет, конечно нет! – Возможно, ее отрицание прозвучало слишком настойчиво и более поспешно, чем хотелось бы ей самой. – Еда в отеле очень вкусная. А вам как показалось?

– Да, ужин был превосходный, – серьезно подтвердил он, явно не замечая тех усилий, которых ей стоила подчеркнутая небрежность во время этого разговора. И слава Богу, что не замечал. Теперь, когда она была уверена, что он не догадывался, с кем имеет дело, лучше всего было продолжать в том же духе. Ведь у нее не было никакого желания обсуждать прошлое с Итаном Миллером и тем испортить себе весь отпуск.

Когда они дошли до угла, Итан спросил:

– Ну как, пойдем дальше?

– Да, – согласилась она. – Пойдем.

Они молча двинулись вперед, и Эбигейл подумалось, а не жалеет ли Итан, что не присоединился к остальным. Джоан, должно быть, скучно без него.

– Со мной не очень-то весело, – сказала она, презирая себя за то, что извиняется перед ним. Но молчание тяготило ее. Старые воспоминания и новые тревожные ощущения, слишком сильные, чтобы игнорировать их, но слишком противоречивые, чтобы о них задумываться, делали затянувшееся молчание опасным.

– Почему вы так говорите?

– Я слишком… слишком устала, чтобы поддерживать разговор.

– Если бы я хотел поболтать, то пошел бы ужинать со всеми остальными. Мне кажется, у нас с вами очень приятный вечер.

Они дошли до другого угла, и Эбигейл наугад изменила направление, повернув, как она надеялась, в сторону отеля. Простая вежливость требовала, чтобы она сказала, что ей тоже нравится этот вечер, но для ее нервов это была бы слишком большая нагрузка.

Она ускорила шаг, но вдруг дорога оборвалась, сменившись неосвещенной аллеей, и Эбигейл резко остановилась, тут же почувствовав, что Итан, едва не налетев на нее, встал за ее спиной.

– Мы не туда свернули, – пробормотала она.

– Вероятно.

– Нам надо вернуться на главную дорогу.

Она собралась повернуть назад, но он остановил ее, мягко взяв за руку.

– Там, впереди, какой-то свет и виднеется другая дорога, видите?

Она вгляделась в полумрак и увидела в конце аллеи людей, снующих туда-сюда, дорогу, по которой катили машины и велосипеды.

– Никогда не следует возвращаться назад, – многозначительно изрек Итан, – если только нет иного выхода.

Эбигейл пожала плечами. Она не поняла, что он этим хотел сказать, скорее всего, просто бросил ради красного словца. И хотя здравомыслящие женщины избегают пустынных темных мест, она позволила ему вести себя дальше.

По одну сторону аллеи выстроились десятки велосипедов, стоявших вплотную друг к другу и блестевших в полумраке. По другую сторону виднелись закрытые двери домов.

Довольно быстро аллея вывела их на широкую улицу, и Эбигейл обнаружила, что они совсем недалеко от отеля. А когда через несколько минут они входили в вестибюль, он показался ей необыкновенно ярко освещенным и просторным.

– Выпьем на сон грядущий? – предложил Итан. – Бар все еще открыт.

– Ни в коем случае, – решительно отказалась Эбигейл. – Спасибо за компанию. Я пойду.

Она должна была немедленно уйти, чтобы разобраться в своих чувствах.

Но Итан словно не заметил руки, которую она протянула ему на прощание.

– Тогда и я не стану пить. Лучше уж пойду спать.

В вестибюле было пусто, и они вошли в лифт вдвоем. Когда двери открылись на ее этаже, Итан вдруг взял ее за плечи и мягко, но уверенно повернул лицом к себе.

Не успела она и слова сказать, как он наклонил голову и прижал свои губы к ее губам в жарком, настойчивом, требовательном поцелуе. Застигнутая врасплох, Эбигейл ощутила, как губы ее дрожат и раскрываются под его губами, прежде чем смогла осознать, что делает.

Потом он отпустил ее и, подняв руку, придержал для нее двери. Она отступила назад, изумленно глядя на него, и услышала, как Итан произнес:

– Спокойной ночи, Эбигейл. Встретимся завтра.

Двери закрылись, лифт пошел вверх. А она так и осталась стоять, ошеломленно глядя на табло со светящимися цифрами, бесшумно отсчитывающими пройденные лифтом этажи.

На следующий день туристическая группа, в которой находились Эбигейл и Итан, осматривала великолепнейший храмовый ансамбль Изумрудного Будды.

Эбигейл старалась не встречаться взглядом с Итаном, и все же он подошел к ней, стоящей возле гигантской статуи Будды.

– Впечатляюще, правда?

– О да!.. – согласилась Эбигейл. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть на него. Звук его голоса сразу воскресил живое воспоминание о коротком неожиданном поцелуе в лифте вчера вечером, или, вернее, уже ночью.

Стараясь не встречаться с ним глазами, она выдавила из себя улыбку и повернулась, чтобы присоединиться к группе, удалявшейся за экскурсоводом. Итан несколько секунд глядел ей вслед. Когда он догнал их, Эбигейл уже шла рядом с Келси, демонстративно не обращая на него внимания.

Джоан невольно помогла ей, весь оставшийся день не отходя от Итана ни на шаг и отвлекая его внимание на себя. Казалось бы, Эбигейл должна была быть ей благодарна за это. Однако она обнаружила, что ее терзают недобрые мысли о них обоих: о Джоан с ее явной навязчивостью по отношению к мужчинам, и об Итане, который, хоть и с насмешливым видом, но все это терпит. В душе она язвительно их заклеймила.

В конце концов ей пришло на ум, что она ведет себя, как собака на сене, но эта мысль только еще больше разозлила ее. Прошлой ночью, ворочаясь без сна в своем темпом номере, не в силах забыть случайный поцелуй, Эбигейл решила, что причину своих необъяснимых чувств она должна искать в бокале выпитого за ужином вина. Несомненно, свою роль сыграли и ожившие воспоминания отрочества, когда Итан, в ее представлении, был самым красивым и романтичным мужчиной на свете.

Нужно глядеть правде в глаза, сказала она себе, переодеваясь в отеле к ужину после возвращения с экскурсии. Он был ее первым сильным увлечением, ее детской любовью, и, несмотря на все что произошло, отголоски былых чувств все еще дают о себе знать. Вот почему его странный поцелуй прошлой ночью оказался для нее столь волнующим. Но в тринадцать лет она ясно сознавала, что взрослый мужчина, вроде Итана, никогда не заинтересуется девочкой-подростком. А потому по мере своих сил даже содействовала его любовной связи с Ванессой – форма замещения, как теперь можно было сказать.

Мог ли Итан когда-нибудь ответить на ее чувства – на ту смесь полуосознанного чувственного влечения и слепого поклонения своему кумиру? Боже, она надеялась, что нет! Ее бросило в жар от этой мысли, словно она опять вдруг превратилась в девочку, с той же самой острой жаждой и боязнью любви.

Этим вечером все ужинали в отеле, потому что по программе было намечено отправиться на представление акробатов. Теперь уж она точно в безопасности, сказала себе Эбигейл. Ей не придется снова сидеть с Итаном за одним столом.

К ее несчастью, все обернулось иначе. Едва войдя в обеденный зал, она увидела, что почти вся ее группа собралась за двумя большими столами и Келси уже заняла ей место. А два стула рядом с ее оставались пустыми. Это были единственные свободные стулья и, когда немного позднее появились Итан и Джоан, Эбигейл с чувством обреченности наблюдала, как он усадил свою спутницу, а потом занял место рядом с ней.

– Привет, – шепнул он ей на ухо.

Эбигейл лишь чуть-чуть повернула голову.

– Привет, – как эхо отозвалась она и тут же углубилась в изучение меню, лежащего перед ней.

– А почему бы нам не заказать все подряд? – предложил кто-то. – Мы можем все поделить и все перепробовать.

После краткого обсуждения план был одобрен и меню составлено.

Ужин прошел в дружеских передачах блюд туда-сюда и дегустации кушаний, сопровождаемой живым обсуждением. За два дня мало кому удалось освоить искусство есть палочками, и когда Эбигейл ловко переложила несколько рисовых шариков с общего блюда к себе на тарелку, Итан заметил:

– А у вас чертовски здорово это получается.

Самому ему потребовалось несколько попыток, чтобы захватить палочками хотя бы один из покрытых соусом кусочков.

– Я дома довольно часто обедала в китайских ресторанах, – ответила она и тут же повернулась к Келси. – А ты хочешь это попробовать?

– С удовольствием, если ты мне положишь, – обрадовалась та, взмахнув своими палочками. – Не знаю, как ты управляешься с этими проклятыми штуковинами…

За столом было очень весело, а иногда и шумно.

– Какая дружная группа, – пробормотал между тем Итан, бросив искоса взгляд на Эбигейл. – Как вам кажется?

– Что? – Она с усилием взглянула на него, и ей показалось, что его глаза темнее обычного.

– Мне кажется, вы избегаете меня, Эбигейл, – проговорил он негромко, но его голос был заглушён взрывом смеха, когда кто-то случайно уронил креветку в свой стакан. – Я сделал что-то не так?

– Я не очень вас понимаю, – ответила Эбигейл, уткнувшись в свою тарелку.

– Нам предстоит пробыть вместе некоторое время. А дружеские отношения могут значительно помочь некоторым вещам. Вчера вечером я подумал…

– Что вы подумали? – перебила она его, пожалуй, более резко, чем сама того желала.

Он смотрел на нее испытующе.

– Я о том поцелуе, – наконец сказал он напрямик. – Должен ли я извиниться?

– В этом нет необходимости, – отрезала Эбигейл. – Едва ли можно считать это настоящим поцелуем.

Напряженная ухмылка появилась на губах Итана.

– Значит, вы обиделись?

– Я не обижаюсь на малознакомых людей.

Его брови изогнулись.

– Ого! Час от часу не легче! – Он оглядел стол. – Знаете, это был просто порыв. Хороший способ закончить вечер, как мне казалось. И…

– И что? – посмотрела она на него с вызовом.

– И… мне хотелось узнать, отвечаете ли вы мне взаимностью. Казалось, что я могу надеяться… Но если я обидел вас, мне очень жаль.

– Я уже забыла об этом, – заверила она его с хорошо разыгранным равнодушием. – Это был абсолютный пустяк. – И, отвернувшись, заговорила с Келси.

Она чувствовала, что Итан закипает, хотя и слышала, как он вежливо отвечает на вопросы Джоан. Ну что ж, с вызовом подумала она, сам напросился – вот и получил, прямо и откровенно. По крайней мере, теперь будет держаться от нее подальше остаток поездки. Единственно, что не давало ей покоя, – это тяжелое неотвязное чувство, словно она совершила что-то глупое и ужасное.

За несколько дней в их туристической группе укрепилась настолько дружеская атмосфера, что можно было подумать, будто все знакомы между собой не один год. Но Эбигейл по-прежнему старалась избегать Итана. Даже во время пятидневной поездки на север Таиланда, в Чиенгмай, где туристы осмотрели потрясающей красоты древнебуддистский монастырь Семи Башен, построенный в XV веке, Эбигейл ни на минуту не отходила от Келси. Итану оставалось только изредка бросать на девушку печально-вопросительные взгляды и довольствоваться обществом Джоан, которая, видимо, по-прежнему не оставляла надежды перевести свои отношения с ним в особое русло. Интересно, насколько она преуспела в этом?

И вот они снова вернулись в Бангкок, усталые, но счастливые от переполнявших их впечатлений.

На следующий день, после обеда, Келси заявила, что намерена немного вздремнуть, и Эбигейл воспользовалась этой возможностью, чтобы погулять в одиночестве.

Прогуливаясь по набережной и разглядывая разношерстную толпу, Эбигейл устала и, остановившись, оперлась о барьер.

Кто-то подошел и встал рядом. Она словно кожей почувствовала, что это был Итан.

– Ну разве это не глупо? – вкрадчиво спросил он.

– Что именно?.. – Она опустила руку, но не повернулась к нему.

– Не разговаривать, – сказал Итан. – Вы избегаете меня при всякой возможности.

– На самом деле было не так уж много возможностей…

Слово «к счастью» невысказанным повисло в воздухе между ними.

Его рука сжалась на перилах рядом с ее рукой. Неожиданно он рассмеялся. Расхохотался заразительно, запрокинув голову в неподдельном веселье. Наблюдая за ним, она почувствовала, как что-то сжало ее сердце, и закусила губу, не желая признать, что было причиной этого.

Глаза его все еще смеялись, когда он посмотрел на нее, качая головой.

– Получается, что вы никогда не упускаете возможности избегать меня. Очень забавно получается. А вы знаете, почему я все время заговариваю об этом?

– Понятия не имею. – Эбигейл выпрямилась и, отойдя от перил, повернулась, чтобы возобновить прогулку.

– Я в это не верю. – Он зашагал рядом с ней. – Ведь вы производите впечатление умной женщины.

– Благодарю вас. Но к чему вы это говорите?

– Разве я похож на человека, который бьется головой о стену шутки ради?

– Раз уж вы спрашиваете… – Эбигейл из деликатности замолчала, остановившись, чтобы посмотреть на разложенный на лотке речной жемчуг. Итан встал рядом, полуобернувшись к ней.

Продавец с готовностью заулыбался Эбигейл.

– Хэллё, хэллё! Настоячий земчуг, осень класивый.

– Очень красивый, – подтвердила она, подняв нить с маленькими, продолговатой формы бусинами.

Итан не отходил от нее.

– Вы хотите, чтобы я объяснился? – спросил он.

– А у вас получится? – холодно осведомилась Эбигейл.

– Дёсево. Земчуг класивый, – настойчиво затараторил продавец, когда Эбигейл положила бусы на место.

– В самом деле, – подтвердил Итан, бросив на него короткий взгляд. И понизив голос, шепнул Эбигейл: – Я нахожу вас безумно привлекательной и хочу провести с вами время. Как видите, я открыто говорю об этом.

– Всего тлидцать долларов, – воззвал продавец и добавил после паузы: – Двадцать пять, о'кей?

– Извините, но меня это не интересует, – сказала Эбигейл.

– Двадцать! Белите! – крикнул торговец, когда она двинулась прочь. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Не интересует? – тихо повторил Итан. – Но ведь вам понравилось.

Да. Но я передумала.

– И все-таки я не теряю надежды. – В его голосе послышался смешок.

– Я говорила о жемчуге.

– А я нет, и вы это знаете.

Эбигейл посмотрела на него, готовая бросить колкий ответ, дав ему раз и навсегда понять, что она хочет только одного – чтобы он оставил ее в покое. С любым другим мужчиной это было бы нетрудно. Она бы вежливо, но твердо и недвусмысленно заявила, стараясь не задеть его самолюбия, что его ухаживания не будут приняты благосклонно.

Но когда она встретилась взглядом с Итаном, слова замерли у нее на устах. Сейчас он выглядел вполне серьезным, и она не могла отвести взгляда от блестящей янтарной глубины его глаз. Эбигейл почувствовала, как ее собственные глаза широко раскрылись.

Он остановился, преградив ей дорогу и не обращая внимания на идущих мимо людей.

– Так в чем же дело? – решительно спросил он. – Вы ведь незамужем, так ведь? Или у вас есть кто-то там, дома? А может, кто-то причинил вам зло, и теперь вы боитесь снова сделать шаг в неизвестность?

– Ничего подобного. – Она с усилием постаралась взять себя в руки и говорить спокойно, беспристрастно, точно речь шла не о ней. Может, стоит сказать, что у нее есть жених, что она помолвлена? Но инстинкт подсказывал ей, что это не будет иметь никакого значения. – Я очень польщена, разумеется, но… – Она пожала плечами. – Больше я ничего не могу вам сказать.

– Вы же признались, что вам понравилось.

– Жемчужины…

– К черту жемчужины! Вы дразните меня и наслаждаетесь этим, Эбигейл. Точно так же, как наслаждались тем поцелуем в лифте.

– Вы не страдаете от ложной скромности, как я погляжу.

– Как и вы, – напомнил он. – Я бы не поцеловал вас тогда, не будь уверен, что вы сами этого хотите.

Ну и нахальство! Какая самонадеянность! Он не имел никакого права принимать то, что она раскрыла губы, за благосклонность. Но она не могла отрицать и того, что это все же был ответ. Пусть невольный…

– Это рефлекс. Вы застали меня врасплох!

Какой-то прохожий наткнулся на нее, и Итан, взяв ее за руку, отвел с середины дороги в сторону.

– Если бы вам это не понравилось, то ваш рефлекс заставил бы вас отпрянуть и влепить мне пощечину.

– В другой раз… – Она остановилась, видя, как насмешливая ухмылка скривила его губы. – Но мне почему-то казалось, что вы не мазохист.

– А может, я хочу попробовать? Мне всегда нравились эксперименты. А привкус горечи может быть даже освежающим после диеты из меда и сахара.

– Джоан, кажется, приятная девушка.

Глаза его насмешливо блеснули.

– Очень.

Ванесса тоже была приятная – чрезвычайно. Значит, он нашел ее приторной, пресытился се сладостью?

Приступ боли и гнева заставил Эбигейл резко отвернуться и невидящими глазами уставиться на здания, возвышающиеся вдоль набережной.

– Я думала, вы приехали вместе.

– Нет.

– Джоан хотелось бы, чтобы это было так.

– Вероятно. Но, может быть, ей нужен кто-то другой, а не я?

– А мне – нет? – возмущение прозвучало в ее голосе.

– Как знать…

Она повернулась и с любопытством уставилась на него.

– Почему я должна вами интересоваться?

– Понятия не имею, но мне показалось, что были какие-то признаки.

– Признаки? – ледяным тоном спросила она. Он был так самоуверен, так убежден, что она интересуется им. Однако ее чувства были куда более сложными и гораздо менее лестными для него, чем он воображал.

– Мне кажется, вы чувствуете, когда я вхожу в комнату, если даже стоите спиной к дверям. Вы поднимаете подбородок, а щеки ваши слегка розовеют, хоть вы и стараетесь не смотреть на меня. А это кое-что значит.

Это значит, что я ненавижу тебя. Она хотела выкрикнуть ему это прямо в лицо, здесь же, на людях, и уйти. Но, схватившись за раскаленные солнцем перила, лишь отвела взгляд, чтобы он не видел, как глаза ее горят от негодования. Нет, он ничего не помнил из того далекого лета. Во всяком случае, не помнил о ней. Но не мог же он совершенно забыть Ванессу?..

– Вы наблюдаете за мной все время, когда думаете, что я на вас не смотрю, – продолжал он. – А я наблюдаю за вами. – Он помолчал. – Если вы захотите, я уйду я больше не потревожу вас. Но иногда мне кажется, вы скорее боитесь, что я уйду.

– Я ничего не боюсь! – Ее отрицание было настойчивым и страстным.

– Ну-ну… Продолжайте.

– Я не боюсь, – повторила она скорее самой себе, чем ему.

Ее подмывало рассказать ему все, раскрыть всю правду и посмотреть на его лицо в тот момент, когда она объявит ему, кто она такая. И увидеть, поймет ли он, почему она презирает его.

Помнишь Ванессу? – спросила бы она его. А помнишь ее маленькую сводную сестру? Ту, которая носила ваши записки все лето? Помнишь меня?..

– Тогда в чем же дело? – продолжал допытываться Итан. – Может, у вас есть какая– то мрачная тайна?

Он улыбался: это была только шутка.

У меня нет, могла бы ответить ему она, но у тебя – есть, я знаю.

Хотелось бы знать, как много других ванесс попадалось ему на пути, скольких еще он любил и бросил. Теперь ему, видите ли, наскучили женщины, которые сами падают к его ногам, и он затеял более сложную игру. Похоже, пытаясь избежать общения с ним, Эбигейл невольно подогревала его интерес к ее персоне.

Но зато она теперь может отпраздновать маленькую победу, дав ему от ворот поворот. Слабая, но все же месть за Ванессу.

Однако едва она открыла рот, чтобы наговорить ему резких слов, как другая, более коварная мысль, пришла ей на ум.

Стоит ли удовлетворяться столь слабой местью? Почему бы не сыграть с Итаном Миллером в его собственную игру? Водить его за нос, завлекать, довести до исступления, а потом отвергнуть.

Что-то в ней сопротивлялось, противилось этому, но идея была так заманчиво проста. Сердце ее вдруг сильно забилось, какое-то особое возбуждение охватило ее.

Когда-то давным давно, еще девочкой, в припадке отчаяния она хотела убить его. Но зачем становиться убийцей, когда есть более утонченный способ мести. И разве не обязана она ради Ванессы воспользоваться им?

– Эбигейл? – Итан улыбался той самой ослепительной, неотразимой улыбкой, которую на ее глазах обращал к Ванессе много лет назад.

Разумеется, она могла бы на какое-то время притвориться, что он нравится ей. Ради памяти Ванессы.

Она улыбнулась ему в ответ медленной и загадочной улыбкой.

– Конечно, у меня есть тайны. А у вас разве нет?

– Ничего подобного.

Она сохранила улыбку на губах, хотя в висках застучало. «Ничего подобного»!

Он вполне заслуживал того, что она намеревалась с ним сделать. Вполне заслуживал.

– А у вас нет жены в Австралии? – спросила она.

– Ни жены, ни подруги.

Завлекать мужчину – это опасно, жестоко и в общем-то непорядочно. Но тут другое дело. Все это ради Ванессы, пусть и запоздалое, но возмездие…

– А как же Джоан? – продолжала она допрашивать, все еще испытывая угрызения совести. Та ведь совершенно не скрывала своей склонности к Итану.

– Уж разумеется, на Джоан я не женат, – сухо ответил он. Мы познакомились в туристическом агентстве и пару раз выпили вместе. Она очень… дружелюбна, и я стараюсь быть вежливым. Но я никогда не целовал ее в лифте… или где-нибудь еще.

– Понятно. – Облегчение, которое она испытала при этих словах, было абсурдно и явно неуместно. На мгновение решимость ее оставила. Стоит ли затевать с ним игру? Не благоразумнее ли пока не поздно отступить?

Но она справилась со своими колебаниями. В конце концов она знала об этом человеке немало и была достаточно зрелой, чтобы не позволить ему дешевым шармом и внешней привлекательностью себя ослепить. Она широко улыбнулась и, повернувшись, пошла дальше, молчаливо приглашая его следовать за ней.

На обратном пути в отель они заглянули на рыбный рынок. Запах тут был ужасающий, но сомнений в свежести рыбы он не вызывал. Большая часть ее была еще живой; здесь же продавали морских черепах, темно-зеленых лягушек, копошащихся в огромных чанах, и даже соевых гусениц, которыми были заполнены большие тазы.

– Наверное, они считаются деликатесом, – заметила Эбигейл, поднимая фотоаппарат, чтобы заснять этих жирных извивающихся тварей.

– Я куплю их, если они вам нравятся, – предложил Итан, засовывая руку в карман.

– Большое спасибо, но я все равно не смогла бы их приготовить, – с иронией сказала Эбигейл. – В отеле на сей счет существуют строгие правила. Вы читали инструкции?

– Да, разумеется. «Все постояльцы должны возвращаться в отель к одиннадцати часам вечера».

– «Быть вежливыми и воспитанными и содержать свои номера в чистоте», – процитировала Эбигейл, заглядывая в чан с огромной пятнистой морской змеей. – По-моему, это очаровательно.

– Что? Эта гадина? – Итан наклонился, чтобы рассмотреть медленно свивающуюся кольцами змею.

– Нет, свод правил для постояльцев.

Усмехнувшись, Итан выпрямился и посмотрел дальше. – А там что такое?

– Крабы, – решила Эбигейл, подойдя ближе к глубокому контейнеру. Каждый краб был привязан чем-то вроде льняной бечевки. Видимо, для того чтобы не расползлись, подумала она. – Бедняги.

– Так можно сказать о любом создании, предназначенном на съедение. А вы любите креветки? – Итан показал на большую корзину, полную крупных розовых ракообразных.

– Очень, – призналась Эбигейл. – А вам больше нравится рыба, не так ли?

– Откуда вы это знаете?

Она растерялась. Она даже вспомнить не могла, откуда ей это известно, но наверняка это было в те времена, когда все в нем казалось ей полным очарования.