Текст книги "Зигзаги судьбы"

Автор книги: Линда Фрэнсис Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Рут влюбилась в Джека Беренджера со всей преданностью, решительностью и отчаянной страстью одинокого ребенка, внезапно обнаружившего для себя нечто ценное в этом мире. Грейс понимала, что девочка будет прилагать все усилия, чтобы снова увидеть Джека, однако она не предполагала, что это произойдет так скоро.

Спустя три часа после встречи с Джеком, когда она сама сидела на диване в гостиной, а Рут лежала на постели в своей спальне, Грейс услышала первый стон, доносившийся сверху.

Встревоженная, Грейс отложила в сторону газету и поспешила наверх, где обнаружила, что Рут корчится на постели.

– Рут, что случилось? – спросила перепуганная Грейс.

– Я умираю. Это из-за еды, которую ты заставляешь меня есть, – простонала девочка. – Ты меня отравила, я чувствую!

Грейс ела все то же самое, но сейчас, охваченная паникой, не подумала об этом.

– Надо отвезти тебя в больницу.

Рут повернулась к Грейс и нахмурилась.

– В больницу? А может, позвать доктора Беренджера? Он же живет под нами.

Если бы Грейс так не паниковала, она, возможно, догадалась бы. Но страх был очень велик, и Грейс даже обрадовалась, когда Рут вспомнила про Джека. Моментально выскочив из квартиры, она сбежала на второй этаж и постучала в дверь его квартиры:

– Джек!

Никто не ответил, но Грейс продолжала стучать, пока не услышала бормотание и шаркающие шаги. После нескольких минут, показавшихся ей вечностью, щелкнули замки, и Беренджер распахнул дверь.

Он стоял перед Грейс взъерошенный, заспанный, но почти одетый, только без рубашки. Наверняка пришел домой, едва успел стянуть рубашку и рухнул на постель.

– Что случилось? – пробормотал Джек.

– Не знаю, у Рут жуткие боли!

Джек моментально преобразился и, забыв даже о рубашке и туфлях, помчался наверх. Грейс едва поспевала за ним. Когда они поднялись в спальню Рут, Джек подошел к постели и первым делом внимательно оглядел девочку.

– Здравствуйте, доктор Беренджер, – поздоровалась Рут, садясь на кровати. Ее волосы были тщательно причесаны, одеяло она отвернула, чтобы была видна пижама с утятами. – Что привело вас сюда в такой поздний час? – спросила она, улыбаясь ангельской улыбкой.

Джек с угрюмым видом медленно повернулся к Грейс.

– Что это значит? – грозно вопросил он.

Грейс стало ужасно стыдно, что ее так одурачили. Она посмотрела на Рут, а та скорчила ей рожицу. Но тут Джек повернулся к Рут, и на лице девочки моментально появилась все та же ангельская улыбка. Грейс не знала, что хуже: мысль о том, как сильно, наверное, ребенок ненавидит ее, или осознание того, насколько она бездарный воспитатель.

– Я просто подумала... – начала она, но не смогла найти нужных слов.

Джек провел ладонями по волосам.

– Я слишком устал, чтобы сейчас разбираться с вами. – Он направился к выходу, остановился перед лестницей и наградил Грейс и Рут свирепым взглядом. – Сейчас лягу спать и не встану, пока не высплюсь. Будить меня только в случае пожара.

Кто-то снова барабанил в его дверь. Беренджер выругался, хотя, слава Богу, к этому моменту он уже поднялся с постели!

Это происходило на следующее утро, и Джек готовил завтрак. Вытерев руки полотенцем, он подошел к двери и распахнул ее. В коридоре стояла Рут.

– По-моему, ты что-то вчера говорил насчет пожара? – спросила она, серьезная и спокойная, как судья.

– Да, – осторожно согласился Джек. Не успела Рут сказать что-то еще, как он почувствовал запах дыма. А затем раздался вой сирен пожарных машин, остановившихся перед домом.

Второй раз менее чем за сутки Беренджер сломя голову устремился в квартиру Грейс. Рут бежала за ним. Испуганный, Джек ворвался в кухню в тот момент, когда Грейс заливала последние языки пламени. И хотя огонь удалось погасить, кухня обгорела, а квартира была полна дыма.

– Что случилось? – крикнул Джек, уставившись на Грейс. Ее лицо, раскрасневшееся от жары, покрывали пот и пятна сажи. Джеку захотелось обнять ее и успокоить, сказать, что все уже позади.

Но стоявшая сзади Рут потянула его за рубашку.

– Я говорила ей, что терпеть не могу эти яйца, которые она любит готовить на завтрак! Попросила сделать тосты с сыром. Кто же знал, что все так получится?

Джек внимательно посмотрел на маленькую лгунью, которая, в свою очередь, вызывающе смотрела на него, как бы спрашивая: ну, что скажешь? Джек медленно повернулся к Грейс. Та стояла, застыв, как каменная. Она не сдвинулась с места, даже когда в квартиру ворвались трое пожарных.

Понимая, что Грейс в шоке, Джек все взял в свои руки. Прочитал отчет, составленный пожарными, позвонил в страховую компанию и попросил прислать оценщика. Кухню предстояло ремонтировать полностью, комнаты можно было просто проветрить, хотя ковры и шторы следовало отправить в чистку.

Уже во второй половине дня, когда оценщик ушел, Грейс села за кухонный стол и уронила голову на руки.

– У меня есть приятель, он занимается строительством, – сказал Джек. – Я ему позвоню.

Грейс пробормотала какие-то слова благодарности.

– Но тебе нельзя здесь оставаться, – добавил он. Грейс подняла голову, вид у нее был растерянный. Впервые за все время и на лице Рут появилась тревога.

– А меня куда? – спросила она, покраснев от страха. При звуках ее голоса лицо Грейс прояснилось, она выпрямилась.

– Ты будешь со мной.

– Я ни в чем не виновата! – громко заявила Рут.

– Ладно, все будет хорошо, – успокоила ее Грейс. – Иди, собери вещи, которые тебе понадобятся. А я пока договорюсь...

По лицу Рут было видно, что она не поверила Грейс, а испугалась, что теперь ее прогонят. Губы ее задрожали, и она отправилась в свою спальню.

– Наверное, надо позвонить маме, – сказала Грейс. Джек одобрительно кивнул:

– Это будет самый лучший выход.

Грейс сняла трубку телефона, набрала номер Роберты.

– Мама, здравствуй. – Некоторое время Грейс пришлось помолчать, слушая мать. – Мама, почему ты сразу решила, что у нас что-то случилось? Ничего не случилось. У Рут все в порядке. Я же говорила тебе, что вполне справлюсь с ребенком. – Пауза. – Конечно, уверена. Просто хотела сообщить тебе, что мы весело проводим время. – Снова пауза. – Да, хорошо, созвонимся. Пока. – Грейс положила трубку.

– Очень интересный способ сообщить матери, что ты поживешь у нее несколько недель, – заметил Джек.

Грейс зажмурилась.

– Я не смогла ей этого сказать.

– Я так и понял. Но рано или поздно она узнает о том, что здесь произошло.

– Не думаю.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Почему она должна узнать?

Джек махнул рукой, давая понять, что ему неинтересен этот разговор.

– Никто из моих родных никогда не приезжал на квартиры, в которых я жила. Так с какой стати вдруг у них возникнет мысль приехать сюда? А сообщения на автоответчике можно будет проверять время от времени. Так что они ничего не узнают.

– А ты уже придумала, где поживешь? – спросил Джек, подозрительно прищурившись.

Ответом ему стала широкая, лучезарная улыбка.

– Ни в коем случае, – встревожился Джек. – У меня ты жить не будешь.

– Джек, пожалуйста. У тебя большая квартира, и ты совсем один...

– Значит, мне так нравится.

– Успокойся, мы не будем тебя утомлять.

– Грейс...

– Но я не могу поехать к матери, – прошептала Грейс. – Ты нас даже не заметишь. Джек, умоляю.

Джек замотал головой, словно и сам не верил в то, что собирался сказать.

– Ну ладно.

Грейс вскочила и бросилась ему на шею:

– Джек, ты чудо.

– Или полный идиот.

Он снова помотал головой, но подумал: если Грейс постоянно будет рядом, то, возможно, ему удастся избавиться от безумного влечения к ней. И тогда наконец он снова станет хозяином своей жизни.

Джек, Грейс и Рут перенесли самые необходимые вещи в его квартиру. Беренджер в основном молчал, его явно не радовал такой поворот событий. Грейс тоже молчала, чтобы не усугублять ситуацию.

Она впервые как следует рассмотрела его квартиру, поскольку в прошлые разы ее мысли были заняты совсем другим. Высокие потолки с лепниной, в гостиной стены светло-серого, а в столовой ярко-красного цвета. Когда взгляд Грейс упал на обеденный стол, ее щеки залил румянец.

– Что с тобой? – спросила Рут, почуяв неладное.

– Ничего, – торопливо заверила ее Грейс.

Джек повернулся и тоже посмотрел на Грейс.

– Нет, тут что-то не так, – добавила девочка, нахмурившись. – Увидела стол и сразу покраснела.

Джек перевел взгляд с лица Грейс на обеденный стол, и губы его растянулись в улыбке.

– Наверное, ей очень понравился этот стол. Слава Богу, Рут больше не стала задавать вопросов на эту тему.

– Джек, может, покажешь нам наши комнаты, – процедила Грейс сквозь стиснутые зубы.

Ее смущение явно позабавило Джека. Он повел их на второй этаж, где находились три спальни, расположенные рядом. И тут Грейс одолели сомнения: а разумно ли она поступает, оставаясь в одной квартире с этим мужчиной, особенно учитывая то, что он предложил ей разместиться в ближайшей к его спальне комнате?

– Только без глупостей, – прошептала Грейс, когда Рут удалилась в свою новую комнату.

– О чем ты говоришь? – с усмешкой спросил Джек, подходя ближе.

Грейс съежилась, повернулась и бросилась вслед за Рут, не обращая внимания на преследовавший ее раскатистый смех хозяина дома.

Войдя в комнату, Грейс заметила, как Рут быстро спрятала фотографию матери. Грейс ничего не сказала, она просто стояла и наблюдала, как девочка аккуратно раскладывает свои вещи.

– Я сейчас уезжаю в больницу, – раздался позади голос Джека.

– Сейчас?

– Да, если, конечно, у тебя нет другого предложения.

– Джек. – Грейс кивнула головой в сторону Рут. Джек усмехнулся:

– Тогда я пошел.

– А когда вернешься?

Джек посмотрел на Грейс с таким видом, как будто она лишилась разума.

– Зачем это тебе?

– Хочу знать, к какому часу приготовить ужин.

Улыбка исчезла с лица Джека.

– Послушай, Грейс, давай не будем играть в семью. Позаботься об ужине для себя и Рут. А я позабочусь о себе сам.

– Но это же глупо, – не сдавалась Грейс. – Тебе нет необходимости готовить самому, раз уж я здесь. И потом, должна же я отплатить тебе за твою доброту. Во сколько вернешься?

– Грейс, я могу вернуться к ужину, а могу и не вернуться.

Грейс и Рут проводили его взглядом.

– Он вернется, – пробормотала Грейс.

Теперь уже Рут посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

Разобрав вещи, Грейс и Рут уселись рядышком на диване в гостиной, не зная, что делать дальше. Пока они бездельничали, непрестанно звонил телефон. Пять часов спустя, когда Джек вернулся домой, настроение Грейс значительно ухудшилось.

Войдя в столовую, Джек обнаружил там Грейс и Рут, сидевших за столом.

– Посмотри, Джек, мы приготовили тебе ужин, – похвасталась девочка.

Джек нахмурился.

– Я не голоден.

– Может, хотя бы попробуешь, – ласковым тоном предложила Грейс. – Мы с Рут так старались, несмотря на то что нас постоянно отвлекали.

– Что ты имеешь в виду? – Джек огляделся по сторонам, проверяя, не случилось ли чего в его квартире.

– Телефон звонил без умолку, – пояснила Рут. – Миллион звонков.

– Рут, не преувеличивай, – сделала ей замечание Грейс. – Какой там миллион, всего звонков двадцать. И все женщины.

– Вы отвечали на звонки?

Рут сбегала на кухню и вернулась со списком звонивших.

– Сначала отвечали, потом надоело, и мы включили автоответчик. Но первых звонивших я записала. Бренди... – начала перечислять Рут.

Грейс фыркнула.

– Бренди? Наверное, продавщица из ближайшего универмага.

– Дженнин...

– Официантка из ресторана, да?

– И еще Тиффани, целых три раза.

– Ах, да, Тиффани. Судя по имени, она, наверное, танцовщица из ночного клуба.

Джек не дал Рут закончить, выхватил у нее список, бегло проглядел его и улыбнулся.

– Ошибаешься, милочка, – обратился он к Грейс. – Это сотрудница ипотечного банка, модельер и доктор философии. Именно в таком порядке.

Грейс снова фыркнула.

– Я видела, с какими дамами ты общаешься. Трудно представить, что кто-то из них даже слова такие знает. И потом, я тебе не милочка!

Рут захихикала, но, спохватившись, закрыла рот салфеткой. Грейс поднялась из-за стола и унесла на кухню лишнюю тарелку.

– Похоже, она обиделась, – прошептала Рут.

– А что я такого сделал? – Джек прислушался к шуму на кухне. – Я же сказал ей, что не нужно готовить мне ужин. И я не виноват, что мне звонили женщины.

– Тебе в любом случае стоит извиниться, – посоветовала Рут. – Могу поспорить, она выбросила в мусорное ведро пирожные, которые мы приготовили. И никому даже не дала попробовать...

Грейс вернулась в столовую, и от ее укоризненного взгляда Джеку стало не по себе.

– Извини, Грейс, – промолвил он строгим, почти официальным тоном.

Рут одобрительно кивнула и потерла ладони в предвкушении пирожных.

Грейс глубоко вздохнула.

– И ты меня извини. Я вела себя глупо.

– Рад, что ты это поняла. Я ведь предупредил тебя, что не приду к ужину. И давай договоримся. Если ты намерена оставаться в этой квартире, тебе придется привыкнуть к тому, что я ухожу и прихожу тогда, когда хочу.

Грейс поджала губы и снова убежала на кухню. Из груди Рут вырвался стон.

– Ох, теперь она выбрасывает десерт.

* * *

Женщины. Десятки женщин! Конечно, это было не ее дело, но Грейс испытывала какое-то странное чувство. Ревность? Нет, не похоже. Скорее, отвращение. Оказывается, Джек Беренджер ничем не отличался от ее отца, не пропускал ни одной юбки. Грейс не могла представить себе, как Джек управляется со всеми своими любовницами.

Вздохнув, она вымыла последнюю тарелку и вытерла полотенцем. Что ж, Джек очень обаятельный мужчина, этого у него не отнимешь.

Час назад Джек удалился в свою спальню, а Рут, съев пару пирожных, оставленных специально для нее, искупалась в ванной и тоже легла в постель. Закончив с уборкой на кухне, Грейс отправилась наверх.

В квартире стояла тишина, не слышно было даже шума машин за окном. Грейс заглянула в спальню Рут, убедилась, что та крепко спит, и прошла в свою комнату, расположенную всего в нескольких шагах от спальни Джека.

Внезапно их с Рут пребывание в его квартире показалось Грейс безумием. Ну что страшного, если бы она призналась матери, что у нее случился пожар?

И все же Джека Беренджера Грейс боялась меньше, чем Роберты Коулбрук, хотя он и поселил ее в соседней со своей спальне.

Грейс разделась, накинула фланелевый халат и направилась в ванную. Задумавшись, распахнула дверь и замерла в оцепенении. Это была та самая ванная, в которой она побывала однажды. Только сейчас посреди комнаты стоял Джек. Он только что вышел из душевой кабинки и энергично растирал полотенцем широкую спину, не подозревая о присутствии Грейс.

Мгновение спустя Джек повернулся, чтобы повесить полотенце на вешалку, увидел Грейс и замер, но не произнес ни слова. Стянув полы халата у горла, Грейс приказала себе повернуться и уйти. Но не смогла ни пошевелиться, ни оторвать взгляд от его тела. Он был великолепен: широкие плечи, узкая талия, бедра...

– Ты заблудилась? – спросил он сдавленным голосом.

– Боюсь, что это случилось не сейчас, а раньше.

Джек убрал ладонями волосы со лба. Грейс по-прежнему не могла пошевелиться, в ее груди медленно разливалось тепло, опускаясь к животу и ниже. Джек шагнул ей навстречу.

– Что ты делаешь? – спросила Грейс дрожащим голосом.

– Я и сам не знаю.

Она попыталась засмеяться, но смех застрял в горле.

– Тогда я тебе объясню. Ты идешь ко мне.

– Это ясно.

Джек не остановился, пока не оказался в нескольких дюймах от Грейс. Волосы на его груди, еще влажные, поблескивали в золотистых лучах света. Грейс ощутила слабость в коленках от желания дотронуться до него, но не позволила себе отпустить полы халата.

– Но почему? – выдавила из себя Грейс. – Почему ты идешь ко мне, ведь у тебя столько женщин, они едва не оборвали сегодня телефон?

– Ревнуешь? – с улыбкой спросил Джек.

– Вовсе нет.

– Я тебе не верю.

– Да мне все равно, можешь встречаться хоть со всеми женщинами Нью-Йорка.

– Послушай, Грейс, давай не устраивать сцен, подобных той, что ты устроила, когда я вернулся домой.

– Я устроила тебе сцену? Ничего подобного. – Грейс вскинула подбородок, глаза ее сверкали. – Ты повел себя как грубиян. А я просто сказала, что телефон звонил не переставая.

– Звонили женщины, с которыми я ни разу не встречался после знакомства с тобой.

– А как же та, с которой ты утром выходил из квартиры?

– Да, я пригласил ее, но все время думал только о тебе.

– Хочешь сказать, что не спал с ней?

– Нет, не спал.

Эти слова вызвали у Грейс глупое чувство удовлетворения. И когда она увидела, как по груди Джека стекает капля воды, Грейс не удержалась, протянула руку и вытерла ее. Она заметила, что с лица Джека исчезла улыбка, и почувствовала, как он напрягся от этого прикосновения. Ее бросило в жар и сердце забилось сильнее и чаще, когда Джек протянул руку и закрыл дверь ванной.

Их взгляды встретились, и хотя она мысленно сказала себе, что сейчас нужно уйти, пальцы ее не послушались и продолжили свой рискованный путь вниз по груди Джека. А он положил ладони на ее шею, погладил большими пальцами скулы.

Губы Грейс разомкнулись, дыхание участилось, а по телу пробежала дрожь, когда ладони Джека опустились ниже и раздвинули полы халата. Вот его пальцы коснулись сосков, и она закрыла глаза. А когда снова открыла их, то увидела, что Джек смотрит на нее.

– Тебе нравятся мои ласки? – тихо спросил он.

– Я их терпеть не могу, – выдохнула Грейс.

Джек улыбнулся:

– Но ты же хочешь, чтобы я сорвал с тебя этот жуткий халат, накрыл ладонями груди, приподнял их и поласкал соски языком.

– Ни в коем случае. – Эти слова едва не застряли в горле Грейс.

Но когда Джек освободил ее плечи и халат упал к ее ногам, она лишь тихонько вскрикнула, чувствуя, как горит огнем все тело. Она хотела этого. Она хотела этого мужчину, и он хотел ее. Грейс все поняла по звуку, похожему на рык, который вырвался из груди Джека при виде ее обнаженного тела.

Джек придвинулся совсем близко, положил одну ладонь на талию Грейс, другую на бедро и прижал к своей возбужденной плоти. Грейс инстинктивно ответила на прикосновение, выгнувшись всем телом. Он наклонил голову, горячий и влажный язык ласкал ее грудь, а затем его губы сомкнулись вокруг соска, и Грейс задрожала всем телом от удовольствия.

– Тебе это нравится, – пробормотал Джек. – Ты хочешь обхватить меня ногами и забыться, отогнать прочь все мысли.

Не в состоянии сделать что-либо другое, Грейс вцепилась пальцами в волосы Джека и попыталась оторвать его голову от своей груди.

– Зачем ты так, Грейс? Разве тебе плохо? Чего ты боишься?

От этих слов у Грейс почему-то перестала кружиться голова, и ее охватило полнейшее спокойствие.

– Мне тоже хочется спросить: а чего ты боишься?

Взгляд темных глаз Джека стал холодным.

– О чем ты говоришь?

– Да, я боюсь, но и ты боишься. Боишься быть искренним со мной, боишься пускать меня в свою жизнь дальше постели!

Джек резко убрал руки. Они стояли лицом друг к другу, и хотя Грейс чувствовала себя незащищенной без халата, она не смутилась под тяжелым взглядом Джека и не стала поднимать одежду с пола.

Ответа Джека Грейс так и не услышала, потому что он внезапно насторожился и шагнул в сторону.

– Рут проснулась, – прошептал Джек. Тут же послышался голос Рут:

– Грейс?

– Господи, – пробормотала Грейс.

– Грейс, ты где?

– Похоже, она тебя ищет, – сказал Джек. Наградив его убийственным взглядом, Грейс крикнула:

– Я здесь. – Торопливо надела халат, туго завязав пояс, вышла из ванной, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. В ее комнате стояла заспанная Рут.

– Есть хочется, – промямлила она.

– Может, выпьешь воды? – предложила Грейс.

– Здесь что, тюрьма? Я хочу твоих дурацких пирожных.

– Для пирожных слишком поздно. Хочешь молока?

– Да, но только с шоколадом, я видела в холодильнике у Джека, и еще там есть бутылка сиропа.

Невольная улыбка появилась на губах Грейс. Трудно было представить себе, что огромный мужчина, который сейчас совсем голый стоял в ванной, любит сладкое.

– Ладно, возвращайся в постель, а я сварю тебе какао.

Грейс спустилась вниз, приготовила какао, добавила туда сиропа и вернулась наверх. Когда она вошла в спальню Рут, девочка разглядывала фотографию матери. Грейс почувствовала, как у нее сжалось сердце.

Заметив Грейс, Рут быстро сунула фотографию под подушку.

– Что-то ты долго, – проворчала она.

Грейс подошла к постели и протянула стакан. Рут выпила какао едва ли не залпом. Попавшие на подбородок капли девочка вытерла ладонью. Грейс забрала у нее стакан и присела на постель.

– Ты можешь не прятать фотографию матери, – тихо сказала она.

– А я и не прячу. – Рут нахмурилась и вытащила портрет из-под подушки. – Я не ребенок.

– Конечно, но все мы независимо от возраста скучаем по людям, которых мы любили, но которых больше нет с нами.

– А я не скучаю! – Рут отложила фотографию в сторону.

Грейс очень боялась этого разговора, ей захотелось уйти к себе в спальню. Однако она собрала всю свою храбрость и решила продолжить разговор, моля Бога, чтобы не ранить ребенка своими словами.

– Понимаешь, это вполне естественно – переживать, когда умирает мама.

Рут гневно посмотрела на нее:

– Ты разве не знаешь, что моя мама не сама умерла?

– Знаю, но ты можешь переживать и не скрывать своих чувств. Я уверена, твоя мама очень любила тебя, и сейчас она очень скучает без тебя.

В наступившей тишине лицо девочки исказила боль, но потом ее черты смягчились. Внезапно Рут схватила фотографию и прижала ее к груди.

– Я тоже очень скучаю, – прошептала она.

– Очень хорошо понимаю тебя, Рут.

Грейс обняла девочку и, к своему изумлению, почувствовала, как руки Рут крепко обвились вокруг ее шеи. Слезы хлынули из глаз девочки, и она еще сильнее прижалась к Грейс. Успокаивая, Грейс и жалела ее, и радовалась ее душевному порыву. Она баюкала Рут, пока не стихли рыдания, но и после того, как девочка уснула, Грейс еще долго держала ее в объятиях, переполненная чувствами от того, что впервые в жизни не наблюдает за ребенком через стекло, а прижимает его к своей груди.