Текст книги "Гордая и непреклонная"

Автор книги: Линда Фрэнсис Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

Как жаль, что все так закончилось. Его тщательно продуманный план потерпел неудачу. Царапины! Кто-то появился на месте убийства раньше, чем он успел отрезать все пальцы. Кроме того, оставался еще вопрос с Элис. Она слишком много знает и, в конце концов, сумеет сложить части головоломки воедино – если уже этого не сделала.

«Будь она проклята!»

Усилием воли он подавил приступ гнева. Он не позволит своим чувствам взять над собой верх, как это уже случалось раньше, и не допустит, чтобы его усилия оказались напрасными. Сначала все шло как по маслу, но в конце концов, его замыслы обернулись против него. Сначала из-за его матери, и вот теперь из-за Элис. Все они шлюхи – все до единой! Нужно избавиться от этого раз и навсегда!

Никем не замеченный, он проник в особняк на Бикон-Хилл, зная, что в это время там не было никого, кроме Элис. Ему удалось выследить ее, улучив минуту, когда она находилась в доме одна. Шаги его были почти беззвучными, пока он пробирался через вестибюль к комнатам в задней части дома. Он вздрогнул, когда заскрипела под его ногой плохо закрепленная половица. Он услышал, как при этом звуке шаги Элис замерли. Потом – ничего. Однако его это не беспокоило. Он надежно запер заднюю дверь, прежде чем войти в дом через парадную! Она не сможет выбраться отсюда, минуя его.

– Элис, – прошептал он с улыбкой, словно поддразнивая ее. – О, Элис!

Глава 27

Итак, она полюбила убийцу!

Элис мчалась по утренним улицам, стараясь привести в порядок разбегавшиеся мысли. Она зажмурила глаза, стараясь убедить себя, что заблуждается. Наверняка есть другое объяснение, почему Лукас солгал. Добравшись до дома, она решила, что просто поспешила с выводами. А если нет? Сможет ли она когда-нибудь смириться с тем, что ее излишняя доверчивость и наивность помогли преступнику остаться на свободе?

Вдруг до нее донеслось тихое щелканье замка парадной двери.

– Отец? Макс? – Она умолкла, выжидая. – Дядя Гарри?

Однако ответа не последовало. По-видимому, все уже ушли на работу.

– Кто там?

Сердце подскочило в ее груди, по спине пробежала холодная дрожь, когда она услышала на ступеньках крыльца, а затем в вестибюле чьи-то осторожные шаги. Ее охватил панический ужас, едва она попыталась открыть заднюю дверь и обнаружила, что та заперта. Усилием воли заставив себя успокоиться, Элис бросилась обратно в коридор, лихорадочно осматриваясь по сторонам в поисках укрытия. Затем, чувствуя, как кровь стучит у нее в висках, она нашла укромный уголок под лестницей и спряталась там. Она боялась пошевелиться, боялась даже вздохнуть в этой зловещей тишине.

Страх пронизал все ее существо, когда она услышала, как кто-то ходит по дому, и Элис мысленно проклинала себя за то, что криком дала знать о своем присутствии. У нее все поплыло перед глазами, и она поняла, что единственная надежда на спасение в выдержке и быстроте реакции. Шаги приближались, но Элис, сделав над собой усилие, не двигалась с места. И только когда незваный гость завернул за угол, она внезапно выскочила из своего укрытия. Но, едва увидев, кто перед ней, она тут же остановилась как вкопанная.

– Кларк!

Кларк Киттридж чуть было не подскочил на месте от изумления.

– Боже мой, Элис, вы напугали меня до смерти!

– О Господи! Кларк!

Она попятилась назад, одной рукой держась за панельную обивку, а другую прижав к своему отчаянно бившемуся сердцу.

– Почему вы не отвечали, когда я вас звала?

Кларк присмотрелся к ней и бросил беглый взгляд на дверь за ее спиной.

– Вы меня звали? Я не слышал, – произнес он с извиняющейся улыбкой на губах.

– Ладно, забудем об этом, – произнесла Элис, понемногу успокаиваясь и с облегчением переведя дух. – По правде говоря, я рада, что это оказались вы, – добавила она с улыбкой, собираясь его обойти. – Вы, конечно, пришли к моему отцу. Но его нет дома.

– Да, я знаю. Он уже отправился в суд. – Кларк сунул руки в карманы. – Здесь нет никого, кроме нас двоих. Но это не важно, потому что я хотел видеть не его, а вас. Я надеялся застать вас до того, как вы уйдете к себе в контору.

Элис приподняла голову:

– И что вам от меня нужно?

– Я так и не сумел выбросить вас из головы. Мне очень жаль, что этот проклятый процесс встал между нами.

Протянув руку, она коснулась его запястья.

– Это очень мило с вашей стороны, Кларк. Но тут дело не только в процессе. Мы с вами никогда не были предназначены друг для друга.

– Неправда!

Она отступила на шаг, а он, усилием воли заставив себя успокоиться, накрыл ее руку своей.

– Поедем вместе на прогулку куда-нибудь за город. Мы можем купить все необходимое для пикника по дороге и там поговорить.

– Я не могу. – Мысль о Лукасе снова возникла в ее сознании, вызывая прилив страха, и на глаза ее навернулись слезы. – Сначала я должна найти отца.

Элис хотела было высвободить руку, однако пальцы Кларка крепко сжали запястье. Удивленная, она подняла на него глаза, пытаясь понять, что происходит.

– Кларк?

Его добродушная улыбка, как ей показалось, выглядела неестественной, а хватка стала железной.

Он ничего не ответил и бросил быстрый взгляд на дверь, грудь его взволнованно вздымалась.

– У нас возникла небольшая трудность, Элид, – он пожал плечами, – видишь ли, за последнее время ты причинила мне много неприятностей.

Кларк театрально вздохнул. В этот миг он показался ей совершенно непохожим на того галантного и любезного человека, которого она знала до сих пор.

– Ты вытащила из тюрьмы Лукаса. Теперь он на свободе. И все вокруг задаются вопросом: если Хоторн не убийца, то кто же? Я знаю твоего отца. Он наверняка захочет разобраться в некоторых обстоятельствах, на которые ты указала ему во время процесса, – как, например, показания коронера, неожиданно всплывшие на слушании в большом жюри, или давление, оказанное на Тони. – Он прищелкнул языком. – Если даже Уокер не захочет в этом копаться, рано или поздно этим займутся другие. И тогда люди потребуют ответа и пожелают узнать, кто несет ответственность за… – Тут он пожал плечами. – За не совсем безупречный с точки зрения этики, но совершенно необходимый поступок. – Кларк снова театрально вздохнул. – Зря ты не позволила мне отправить это ничтожество Хоторна на виселицу.

Внезапная догадка пронзила ее мозг с такой силой, что ей едва не стало дурно. Элис вспомнила опыт, проведенный ею в зале суда. Одну из ламп выключили, и свидетельнице предложили определить цвет волос пристава. «Темные», – пробормотала тогда в ответ Тони, тогда как на самом деле волосы у него оказались белокурыми и выглядели темными лишь из-за слабого освещения. Элис взглянула на белокурые волосы Кларка.

– Кларк, – прошептала она, чувствуя, как у нее пошла кругом голова, – неужели ты убил тех девушек?

– А ты и впрямь настоящий Шерлок Холмс.

– Боже правый, почему? – еле выговорила она.

– Потому что они этого заслуживали! – выпалил Кларк. – Так же, как любая продажная девка заслуживает смерти!

Затем, заметно успокоившись, он протянул руку и провел пальцами по ее щеке. Элис содрогнулась. Выражение лица Кларка стало жестким, однако он не убрал руку.

– Каких-нибудь несколько недель назад, – прошипел он, – ты изнывала от тоски по моему прикосновению.

Ее охватил приступ отвращения, однако он был прав. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней, хотела видеть его своим мужем. И все потому, что боялась собственных чувств к Лукасу Хоторну, человеку, которого она уже дважды несправедливо обвинила в убийстве – один раз, когда они только встретились, и сейчас, когда она бросилась вон из его комнаты, чтобы угодить прямо в лапы настоящего убийцы.

Кларк постепенно теснил ее назад до тех пор, пока они оба не оказались в кабинете ее отца.

– Я заставлю тебя снова изнывать от тоски по мне, моя прелесть. Да, я сделаю это, потому что ты ничем не отличаешься от других. Ты самая обычная шлюха, Элис Кендалл. И лучшим доказательством этому является то, что ты спала с Лукасом Хоторном.

Лукас вихрем промчался мимо Грейсона, уронив на ковер папку с документами. Старая, помятая и пожелтевшая от времени фотография упала на пол. На нее случайно наткнулись Брэдфорд и Эммелин, когда, сидя вместе в гостиной, перебирали все, что было связано с воспоминаниями о прошлом. Этот снимок был сделан в те годы, когда Лукас учился в Бостонской классической гимназии. На нем был запечатлен весь его класс, он сам, Оливер Олдрич. И еще один мальчик, который посещал эту привилегированную частную школу за счет благотворительной стипендии, выделенной местными богачами по просьбе одной незаурядной женщины.

Однако эти сведения сейчас мало занимали Лукаса. Ему нужно было во что бы то ни стало разыскать Элис. В один ослепительный миг ему вдруг все стало ясно. Он корил себя за то, что не догадался об этом раньше, но, так или иначе, время было упущено. И теперь, судя по ножницам и перстню, которые Элис нашла в шкафчике, она считала его убийцей. Кроме того, он понял, что ей угрожает опасность. Покинув «Найтинейл-Гейт», Лукас бросился бежать со всех ног в сторону Бикон-Хилл. Возницы дергали за поводья, осаживая лошадей, чтобы его не переехать. Он должен был добраться до Элис. Спасти ее. Попросить у нее прощения за то, что ничего не сказал ей о перстне.

Поймет ли она когда-нибудь, что он сам не знал, чему верить, после того, что произошло в ту ночь в переулке? В любом случае следы неизбежно вели в его прошлое, а он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, насколько непрочным был сотворенный им самим для себя мир. Он говорил ей правду, когда сказал, что ему безразлично, кем считают его люди, однако он прожил почти два десятка лет с твердой решимостью никогда больше не позволять себе никаких слабостей. Он хотел быть оправданным и верил, что рано или поздно так оно и случится – дело против него с самого начала было шито белыми нитками. Он сделал все от него зависящее, чтобы выйти на свободу, не давая показаний против родного отца и не примешивая к делу свое прошлое. Но в конце концов, Элис обо всем узнала.

Простит ли она его когда-нибудь? Поверит ли, если он скажет, что любит ее? Боже правый, он никогда ей об этом не говорил! Боялся сказать. Неужели он опоздал?

Зная, что сможет сократить путь, направившись прямиком через Паблик-Гарденз, Лукас ухватился за кованую ограду парка и одним быстрым движением перемахнул через нее, оказавшись на противоположной стороне.

Он бежал, молясь так горячо, как еще ни разу не молился за всю свою жизнь. По всей вероятности, Элис вернулась к себе домой, чтобы разыскать отца. Когда Лукас наконец, увидел перед собой особняк Кендаллов, там царила тишина. Он надеялся всей душой, что Элис успела убежать, и что никто посторонний не проник в дом.

«О Господи, только бы я не опоздал!»

Дверь оказалась заперта. Словно обезумев, Лукас выбил ногой стекло в ближайшем окне и повернул задвижку, после чего ворвался в образовавшееся отверстие подобно грозной буре. Но пронзительный крик, разнесшийся в доме, заставил его замереть на месте.

– Элис! – вырвалось у него чуть слышно, волосы его от ужаса стали дыбом. Издав воинственный клич, он вломился в кабинет.

– Стоп! Ни шагу дальше!

Лукас тут же остановился, едва дыша, глаза его дико блестели. Собрав в кулак свою железную волю, он отыскал взглядом Элис, быстро осмотрев ее с ног до головы, чтобы убедиться в том, что она не пострадала, и лишь затем поднял глаза на помощника бостонского окружного прокурора.

– Клаус! – произнес Лукас, обращаясь к Кларку с бесстрастностью, которой на самом деле не чувствовал. – Как странно все обернулось, не правда ли?

– Я не Клаус! – пронзительно взвизгнул тот, словно такое обращение выводило его из себя. Одним рывком поставив Элис перед собой, он поднес к ее горлу нож. – Не смей называть меня так! Мое имя Кларк!

– Сейчас – может быть, но мы оба знаем, что, когда мы вместе посещали Бостонскую классическую гимназию, тебя звали Клаус Китовски.

– Я уже давно не мальчик!

– Да, я вижу. Ты сильно изменился с тех пор, и я не сразу тебя узнал. Хотя подозреваю, что именно это обстоятельство сыграло решающую роль.

– Верно, – ухмыльнулся в ответ Кларк. – Теперь я уже не тот бедный подросток, чья мать спала с состоятельными мужчинами, чтобы ее сын мог водить компанию с их сынками. Но я никогда не был достаточно хорош для вас. Вы все до единого пренебрегали мной.

– Мы тогда совсем не знали тебя, Кларк.

– Вы и не хотели меня знать! Наконец после многолетних упорных трудов я вернулся в этот город, но местные снобы до сих пор пренебрегают мной, в то время как низкого подонка, хозяина салуна принимают с распростертыми объятиями. Те женщины, которые во время процесса каждый день толпились у здания суда, были просто омерзительны! Омерзительны!

Лукасу стоило титанических усилий держать свое крепкое, словно высеченное из мрамора тело в спокойном состоянии, поза его выдавала страх и сожаление. Он сделал осторожный шаг вперед. Нож дернулся в руке Кларка, задев кожу Элис.

– А-ах! – вскрикнула она от боли, заставив Лукаса тотчас остановиться. Кларк улыбнулся не без злорадства.

– Хотя кто бы поверил, что мне удастся так легко настроить против тебя весь бостонский высший свет при одном упоминании об убийстве. Уокер Кендалл едва не намочил штаны, как только ему представился случай тебя свалить. Если бы ты знал, как просто мне было убедить его в том, что преступник – ты! – У него вырвался резкий, неприятный смешок. – Сфабриковать против тебя дело не составило труда. Там взятка, тут угроза, и тебе остается лишь удивляться тому, на что способны люди. Но затем на сцене появилась эта маленькая дрянь и испортила все. Все!

Нож снова дернулся в его руке, и Лукас почувствовал страх, охвативший Элис. Но он заметил и яркий свет в глубине ее глаз. Она уцелеет. Эта девушка была прирожденным борцом – недаром она так отчаянно боролась за него.

– Но теперь люди меня знают, – продолжал Кларк. – Я много трудился, чтобы это заслужить!

– Ты много трудился, чтобы стать законником, одержимым манией убивать женщин.

– Убивать шлюх! – взревел он, снова задев ножом кожу Элис. – Шлюх вроде моей матери!

– Но она была доброй, чуткой женщиной, – возразил Лукас невозмутимо и тут же почувствовал на себе вопросительный взгляд Элис. – Твоя мать любила тебя, – добавил он, чтобы успокоить Кларка.

– Она любила тебя!

Эти слова потрясли стены комнаты. К ярости Кларка примешивалось безудержное отчаяние, вся его недавняя бравада исчезла без следа.

– Она любила тебя, – повторил он мрачно. – Я тоже видел ее дневник, как и все остальные. Моя мать – Найтингейл, эта шлюха! Мне известно, как она распространялась на твой счет – мол, ты и добр, и великодушен, и хочешь ей помочь!

– Она нуждалась в ком-то, кто бы о ней заботился, Кларк.

– Но ты же тогда был подростком! Глупым мальчишкой!

Кларк был прав. Как уже говорил в суде Брэдфорд, его сын тогда был молод и неопытен и не имел ни малейшего представления о том мире, с которым столкнул его отец. Лукас уже пытался разобраться во всем этом в те незабываемые дни, когда его тело пробудилось к жизни под опытными руками женщины, которой платили за ее таланты. Какой подросток на его месте не сделал бы все от него зависящее, чтобы помочь той, которая вызвала в нем новые, доселе неведомые ему переживания? И какой подросток на его месте мог бы понять, что все его благородные порывы бессильны? Им снова овладело уже привычное чувство гнева и вины, от которого в горле у него вставал комок. Найтингейл покончила с собой потому, что он так и не сумел ее спасти.

– Что ж, – продолжал между тем Кларк, – больше ей уже не пришлось меня позорить. Я сам об этом позаботился.

У Лукаса пошла кругом голова. Кларк торжествующе ухмыльнулся.

– Да, я убил ее. Затем я забрал у нее последний перстень с соловьем. Как же он мне пригодился несколько лет спустя! – Он хихикнул: – В порыве вдохновения мне пришло в голову метить с его помощью этих шлюх.

Лукас с трудом понимал смысл его намеков. Кларк снова ухмыльнулся.

– На этом все могло бы закончиться. Но нет! Тебе понадобилось открыть клуб и назвать его в честь той потаскушки, вызывая у многих влиятельных людей неприятные воспоминания. Впрочем, я знаю, что именно этого ты и хотел. Ты не давал им забыть о ней, бросая обвинение им в лицо. Мне в лицо! И я не намерен этого терпеть!

Тут Лукас неожиданно бросился на Кларка, застав того врасплох. Элис вырвалась на свободу и, отпрянув в сторону, наблюдала за тем, как Лукас и Кларк сцепились в смертельной схватке, а между ними зловеще поблескивало лезвие ножа. Оба они были достаточно сильны, гнев и ярость, копившиеся в течение многих лет, неожиданно выплеснулись наружу, поразив даже самого Лукаса.

– Ты ублюдок! – завопил Кларк.

Элис замерла на месте как вкопанная. Отчаяние переполнило ее, едва лезвие ножа коснулось живой плоти. От панического ужаса кровь стучала в висках, оглушая ее. Движимая страхом, она нагнулась к футляру, в котором дядя Гарри хранил свои ружья, и принялась неуклюжими, одеревеневшими пальцами возиться с замком, пока тот не открылся. Обернувшись, она громко вскрикнула при виде Лукаса, который лежал, раненный и окровавленный, на полу. Кларк стоял над ним, готовый нанести последний удар.

Издав яростный вопль, Элис нажала на курок. Лицо Кларка вытянулось, превратившись в неподвижную маску. Элис в шоке попятилась назад, выронив из рук ружье и приоткрыв губы, не в силах вымолвить ни слова, как раз в тот миг, когда ее отец и Грейсон ворвались в дом через парадную дверь.

– С вами все в порядке? – Грейсон осекся, увидев на полу умирающего Кларка, а рядом с ним своего брата. – Лукас! – невольно вырвалось у него.

На стене бросались в глаза пятна крови. Бросившись к Лукасу, Элис рухнула рядом с ним на колени.

– Господи Иисусе! – только и мог пробормотать потрясенный Грейсон. Но едва Элис коснулась рукой щеки Лукаса, как тот открыл глаза. Взгляд его был растерянным и ничего не понимающим до тех пор, пока он не заметил ее. Тогда лицо его снова приняло воинственное выражение, и он попытался приподняться на локтях.

– Он мертв, – прошептала она, положив руки ему на грудь. – Я в безопасности.

– Элис… – начал было Лукас, пытаясь сесть.

– Тс-с. Не двигайся. Мы позовем врача.

– Нет! – Собравшись с силами, он мягко, но решительно сжал ей руку. – Мне не нужен врач.

Несмотря на боль, губы его растянулись в прежней озорной и обезоруживающей улыбке. Прядь волос упала ему на лоб, когда он притянул ее к себе.

– Мне нужна только ты, Элис Кендалл, – прошептал он. – Только ты одна на всю оставшуюся жизнь.

ЭПИЛОГ

«Найтингейл-Гейт» был переполнен, но на сей раз не посетителями. Кендаллы и Хоторны занимали большую часть помещения. И только Лукаса среди них не было.

Элис расхаживала из стороны в сторону, шурша длинными юбками из тафты. Шляпу она уже давно сняла, и мягкие белокурые локоны изящно обрамляли ее лицо. Она едва прислушивалась к словам отца, который просил у нее прощения за то, что так долго закрывал глаза на махинации Кларка.

Дядя Гарри объяснял, что они не имели ни малейшего понятия о том, чем занимался помощник окружного прокурора.

– Но я же обращала твое внимание на несообразности в деле, – заметила Элис.

– Иногда, – ответил Гарри, с извиняющимся видом пожав плечами, – некоторые вещи приходится оставлять без внимания, когда мы знаем, что человек виновен.

Тут Элис резко обернулась, в ее глазах вспыхнули зеленые огоньки.

– Но Лукас был невиновен.

Это тотчас заставило его придержать язык. Макс, несмотря на ее гнев, привлек к себе сестру и, крепко обняв, поцеловал в лоб.

– Возможно, сейчас ты на них и сердита, но ты все равно любишь всех нас. Рано или поздно ты их простишь.

– Ты прав, – проворчала в ответ Элис.

Тут в комнату наконец вошел Лукас – высокий, красивый и сильный, несмотря на ножевую рану в плече, и Элис показалось, что еще никогда за всю свою жизнь она не испытывала большей радости. Приглашенный ими врач объявил, что Лукас скоро поправится. Правда, некоторое время ему придется быть осторожным с рукой и на теле останется шрам, хотя он и не будет бросаться в глаза.

– Жаль, что он не оказался на более видном месте, – заявил Мэтью, указывая на свой шрам, полученный им несколько лет назад и ставший менее заметным с тех пор, как в его жизнь вошла Финни. – Просто удивительно, как один небольшой шрам может привлекать внимание женщин. – Он обнял за плечи жену и поцеловал ее в лоб. – Хотя мне хотелось бы быть привлекательным лишь для одной-единственной женщины на свете.

Тут вперед выступил Брэдфорд. Он обвел взглядом своих сыновей, и все в комнате сразу притихли. Глаза его остановились сначала на Грейсоне, потом на Мэтью, который вдруг насторожился, и, наконец, на Лукасе. На лице старшего Хоторна отражалось глубокое раскаяние, однако он не произнес ни слова до тех пор, пока не обернулся к Элис.

– Мне о многом сейчас приходится сожалеть, – объявил он во всеуслышание. – Всю жизнь я поступал так, как было лучше для меня, не думая о близких, водил знакомство с людьми, от которых мне следовало держаться в стороне, заставив собственного сына поверить в то, что я способен кого-то убить. Понадобился адвокат в облике этой крохотной девчушки, чтобы меня образумить. Вряд ли я когда-нибудь смогу отплатить вам за все, что вы для меня сделали. Вы вернули мне семью. – Он обернулся к Эммелин. – И вы помирили меня с женой.

Эммелин подошла к мужу, и он обнял ее за плечи.

– Мне очень жаль, – произнес он хриплым голосом.

– Еще бы, – ответила она.

На глазах у нее выступили слезы, но то были слезы радости, и они улыбались друг другу, словно новобрачные.

Постепенно семьи разошлись. Мэтью, снова невредимый душой и телом, несмотря на шрам, Грейсон, обретший мир с окружающими в обществе Софи, и, наконец, Эммелин и Брэдфорд, которые решили оставить прошлое позади и начать жизнь заново.

Уокер, Гарри и Макс стояли плечом к плечу у стойки бара. Они тоже осознали наконец, что жизнь состояла не только из работы. Вряд ли выигранное дело стоило утраченной чести или разрушенной семьи. Они выпили за здоровье друг друга, обменялись рукопожатиями с Хоторна-ми и покинули клуб. Каждый из них по очереди обнял и поцеловал Элис. Они любили ее, гордились ею. Она уже доказала, что ее способности юриста не подлежали ни малейшему сомнению.

Однако существовал еще один человек, чье мнение, в конечном счете было для нее самым главным.

Элис обернулась к Лукасу. Белый бинт на его плече особенно бросался в глаза на фоне бронзовой кожи.

– Наверняка уже завтра утром, как только по городу разнесется слух о твоем успехе, у тебя появится столько клиентов, желающих воспользоваться твоими услугами, что очередь выстроится на целый квартал, – произнес Лукас со своей обычной лукавой улыбкой. – Тебе не нужно будет связываться ни с кем из докучливых Хоторнов или Кендаллов.

– Но я нуждаюсь в тебе, – ответила она шепотом. Улыбка исчезла с его лица, глаза потемнели от отразившегося в них глубокого чувства.

– И я тоже нуждаюсь в тебе. Так было с самого начала, но я оказался слишком упрямым, чтобы это признать.

– Упрямым, вздорным, бестолковым…

Лукас усмехнулся, хотя в этом смехе она уловила налет грусти.

– Когда-нибудь я увековечу твой словарь на бронзовой дощечке. – Он сделал шаг в ее сторону. – Но что ни говори, невозможно отрицать: именно ты спасла меня. – Он медленно протянул руку и провел пальцем по ее щеке. – Ты спасла меня от виселицы, ты спасла меня от ножа Клауса и, наконец, ты спасла меня от самого себя.

– Но ты бы не оказался на волосок от гибели, если бы я в тебе не усомнилась.

Лукас пожал плечами.

– А разве могло быть иначе? Неудивительно, что у тебя возникли сомнения, когда ты увидела перстень. Я просто не знал, как тебе сказать, что он до сих пор находится у меня. Я хотел, чтобы ты мне поверила. Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как твоя вера в мою невиновность, и мне горько было видеть колебания в твоем взгляде. Тот перстень был единственной уликой, которую почти невозможно было оставить в стороне, не объяснив при этом, как он ко мне попал. Вот почему своим спасением я обязан только тебе.

– Я просто выполнила свой долг адвоката и женщины, которая горячо тебя любит.

– И я тоже люблю тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.

Подойдя ближе, Элис крепко обняла его. Спустя мгновение Лукас осторожно и мягко отстранил ее от себя, слегка поморщившись, когда слишком резко двинул плечом.

– Пойдем. Я хочу кое-что тебе показать.

Элис вопросительно приподняла голову. Подхватив ее под руку, Лукас проследовал с ней через парадную дверь на улицу и затем по тротуару к соседнему зданию, расположенному всего в нескольких шагах от клуба.

– Лукас! – выдохнула она.

– Когда я только начал перестраивать этот дом, то думал, что делаю это для моей матери. Но даже она с самого начала понимала, что именно ты должна здесь жить. Если помнишь, она так и сказала в день вашей первой встречи. И я сделал все от меня зависящее, чтобы дом стал по-настоящему твоим.

– Розовые кусты! – прошептала Элис.

– С изящной оградой вокруг сада.

– Ох, Лукас, ты запомнил!

– Все до последнего слова. Я помню, как ты встретила меня, когда я впервые переступил порог твоей конторы, как твои янтарные глаза вспыхнули изумрудным блеском, когда ты хотела, чтобы я тебя поцеловал. – Тут он заколебался. – То, как ты защищала меня в зале суда, полном мужчин. – Он окинул взглядом роскошный сад. – Здесь есть розы всех цветов, всех оттенков – за все, что ты для меня сделала.

– Как тебе удалось пронести их сюда, чтобы никто этого не заметил?

– А чем, по-твоему, я занимался посреди ночи, когда ты обнаружила мое отсутствие?

– Царапины! Значит, они от шипов?

– А ты что подумала?

Элис невольно поежилась.

– Видишь ли, не только перстень заставил меня подозревать тебя в том, что ты убил тех девушек. В ту ночь я также заметила на твоем теле царапины. Ох, Лукас, и как только я могла подумать такое? Простишь ли ты меня когда-нибудь?

В его глазах вспыхнул озорной огонек.

– Я могу придумать для тебя несколько способов вернуть мое расположение.

Однако у Элис уже не было желания спасаться бегством, как в день их первой встречи. Она улыбнулась ему в ответ.

– И что это за способы?

Тут выражение его лица стало более серьезным, и он взял ее руки в свои.

– Во-первых, ты должна выйти за меня замуж. От неожиданности Элис приоткрыла рот.

– И во-вторых, ты никогда не перестанешь любить меня. Ты нужна мне, Элис Кендалл, – в моей жизни, рядом со мной, как моя жена.

Волнение лишило ее дара речи, и когда она ничего ему не ответила, Лукас добавил уже более настойчивым тоном:

– Элис, прошу тебя…

Но, как и в тот день, несколько недель назад, когда она, к его удивлению, позволила ему себя поцеловать, ее не нужно было просить дважды.

– Да, я выйду за тебя замуж.

Лукас подхватил ее на руки и закружил по комнате с видом такого простодушного веселья, какого не знал уже многие годы.

– Миссис Лукас Хоторн, – произнес он, едва поставив ее на ноги. – По-моему, звучит превосходно!

Губы Элис приоткрылись в озорной улыбке.

– Гм-м, а мне кажется, что мистер Лукас Кендалл звучит еще лучше.

Он запрокинул голову, рассмеялся и взял в ладони ее лицо.

– Я приму это к сведению, советник. В остальном, надеюсь, сделка тебя устраивает?

– Да. О да!

И тогда он припал к ее губам, скрепив их соглашение долгим, страстным поцелуем.