Текст книги "Образец женской логики"

Автор книги: Лина Мерканто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

15

Виолетта вбежала в «Людо», задыхаясь и размазывая слезы по щекам. В висках стучало. Она только сейчас начала понимать, что произошло. Рикардо крикнул ей: «Беги!» – и она побежала, не раздумывая, не разбирая дороги. Она бросила его одного на растерзание каким-то негодяям, а сама унесла ноги, как последняя трусиха. Слезы отчаяния и бессилия струились по ее лицу, застилая глаза мутной пеленой. Мысль о том, чтобы вернуться, мелькнула в ее разгоряченном мозгу, но она вовремя поняла, что от нее там будет мало толку. Надо было срочно найти подмогу.

Первый, кого она увидела, влетев в ресторан со служебного входа, был Веселин. Она чуть не сшибла его с ног.

– Эй, полегче на поворотах, красотка, расшибешься. – Он подхватил ее на лету и заглянул в лицо. – Ба! Да это Виолетта! Куда так разлетелась?

– Где Цеца? Позови ее скорее, – умоляюще проговорила Виолетта. Сама мысль о том, что ей придется разыскивать ее по всему залу, была сейчас невыносима.

– Я бы и сам хотел это знать. И не только я. Коста рвет и мечет. – Виолетта в недоумении посмотрела на него, даже слезы высохли. – Что смотришь? Она не вышла сегодня на работу, даже не сообщила ничего.

Виолетта развернулась и, не говоря ни слова, бросилась вон из ресторана.

– Постой! Ты куда? – крикнул ей вслед Веселин, но она была уже далеко и не ответила ему или не захотела отвечать. – Совсем девчонки с ума посходили, – покачал головой Веселин. – Одна исчезает неведомо куда, другая носится, как угорелая кошка. Дела!

– Ты не понимаешь, – растолковывала Ивану Цеца. – Дело даже не в том, что они сделали со мной. Самое ужасное, что мне это понравилось. Вернее, не понравилось, а… – Она замялась.

– А что? Ты говори, говори, я внимательно тебя слушаю, – сказал Иван, понимая, что ей сейчас нужно выговориться до конца. – Ты что-то почувствовала?

– Вот именно. Как бы тебе это объяснить. Я получила удовольствие. Ну, в сексуальном смысле. – Она покраснела и сделала вид, что что-то ищет в сумочке.

Иван улыбнулся ее смущению. Они провели вместе целый день, и только сейчас она наконец расслабилась и заговорила о том, что ее мучило больше всего.

– Что ты все ходишь вокруг да около? У нас, художников, принято называть вещи своими именами. Ты кончила вместе с ними, так, что ли?

Цеца кивнула. Щеки ее разгорелись так сильно, что, казалось, тронь и брызнет кровь.

– А в чем, собственно, проблема? – Иван прикурил сигарету, со вкусом затянулся и, выпустив колечками дым, протянул ей. – Ты их как-то провоцировала?

– Нет.

– Ты могла убежать и не сделала этого?

Цеца отрицательно мотнула головой.

– В такой ситуации есть одно золотое правило: «Если не можешь ничего изменить, расслабься и получи удовольствие». Что ты и сделала.

– Но я не хотела!

– Чего?

– Чтобы мне было хорошо.

– То есть ты хотела, чтобы тебе было плохо? Абсурд!

Цеца возбужденно ударила себя кулачком по колену.

– Но это неправильно. Так не должно быть!

– Либидо, – торжественно изрек Иван. – Неуправляемая вещь. Может быть, сегодня ты узнала о себе что-то новое, и теперь твоя сексуальная жизнь станет богаче.

Цеца не выдержала и захихикала.

– Ты все-таки потрясающий тип, Иван. Хорошо, что ты приехал именно сегодня.

В дверь постучали, вернее, замолотили кулаками. Цеца, мгновенно побледнев, вцепилась в руку Ивана.

– Цеца, ты здесь? Открой! – раздался из-за двери знакомый голос.

– Это Виолетта! – Цеца вскочила и бросилась к двери. На пороге стояла Виолетта, вся исцарапанная, растрепанная и дрожащая. Цеца схватила ее за руку и втащила в холл.

При виде Ивана Виолетта остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. От изумления она не могла вымолвить ни слова.

– Да, да, это действительно я, не смотри на меня, как на привидение. Если еще сомневаешься, можешь пощупать. – Иван наслаждался произведенным впечатлением.

– Что с тобой? – теребила ее тем временем Цеца. – У тебя такой растерзанный вид. И где Рикардо?

Услышав это имя, Виолетта мгновенно пришла в себя.

– Надо бежать, скорее. Где здесь полицейский участок?

– Куда бежать? Объясни толком, что стряслось.

– Расскажу по дороге. Сейчас нельзя терять ни минуты. Они убьют его, может быть уже… – Она разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.

Иван вскочил, схватил ее за плечи и силой усадил на стул. Она отбивалась, что-то кричала, но он не слушал и крепко держал ее.

– Цеца, принеси воды. Быстро! – Иван опустился на колени перед Виолеттой и, на всякий случай придерживая ее руки, ласково спросил: – Что случилось, девочка? Будет лучше, если ты успокоишься и расскажешь все по порядку.

Звук его голоса, такой знакомый, привел ее в чувство. Она глубоко вздохнула, отхлебнула воды из стакана и заговорила.

– Они были в доме. Воры, наверное. Потом к воротам подъехала их машина. Рикардо велел мне бежать, а сам остался, чтобы задержать их. Я ушла через заднюю калитку. Надо срочно известить полицию. Он ведь остался там, и может быть уже поздно.

Она закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали. Иван и Цеца переглянулись.

– Это не воры, Виолетта, – тихо сказал Иван. – Это люди твоего отца.

Виолетта медленно подняла голову и уставилась на него невидящими глазами. Губы ее дрогнули, словно она хотела спросить о чем-то, но не смогла.

– Они приезжали еще утром, когда я убирала в доме, – проговорила Цеца и коротко рассказала ей обо всем.

Глаза Виолетты снова наполнились слезами.

– О, Цеца, – только и смогла она произнести.

– Ничего, все уже в прошлом. Слава Богу, что приехал Иван, а то не знаю, что бы со мной было. – Цеца еле заметно и чуть-чуть грустно улыбнулась.

– Значит, вы не увидели моего знака, – покачал головой Иван. – Жаль. А я так старался. Впервые в жизни рисовал на заборе.

– Череп! – догадалась Виолетта. – Значит, это твоя работа.

– Я не знал, как предупредить вас. Мне нельзя было там светиться. Я надеялся, что вы поймете.

Виолетта задумалась. Как отец вышел на Рикардо? Откуда он мог узнать, где искать ее? Вопросов было слишком много, а ответов она не находила.

– Полиция нам ни к чему. Твоему Рикардо ничего не угрожает. Он иностранец, а Георгию не нужны лишние осложнения, – продолжал тем временем Иван. – Ему нужна ты, а поскольку тебя не нашли, они подержат его немного и отпустят.

– Я поеду туда, – решительно сказала Виолетта.

– А вот этого как раз делать не стоит, – перебил ее Иван. – Опять попадешь под замок и уже не выберешься. Поедем лучше со мной. Побудешь у меня, пока не выпустят Рикардо, а потом тихо смотаетесь отсюда вместе. Я готов рискнуть.

– Спасибо, Иван, – тихо сказала Виолетта. – Я всегда знала, что могу на тебя положиться. Спасибо, но нет. Я поеду к отцу. Мне есть о чем поговорить с ним.

– Как знаешь, как знаешь, – пробормотал Иван, совсем не убежденный в ее правоте.

– Да ладно тебе, Иван, – вмешалась в разговор Цеца. – Она уже большая девочка, сама сообразит, как поступить. Кроме того, это в общем-то их семейное дело. Я вот что думаю. – Она перешла на шепот. – Нам бы надо сходить туда сейчас, посмотреть что и как.

Виолетта слегка приподняла брови. Чего-чего, а такой прыти она от Цецы не ожидала. Она восхищенно посмотрела на подругу. Все ей нипочем, столько переживаний, угрозы, изнасилование, наконец, а она рвется в самое пекло.

– Отличная мысль, Цеца, – тоже почему-то шепотом ответила она. – Но только ты никуда не пойдешь. Это слишком рискованно. Если они еще там, они не должны тебя видеть. Пока ведь они думают, что ты никому ничего не сказала, и пусть продолжают так думать.

– Это верно, – вмешался Иван. – Пойду я один.

– Тебе тоже нельзя, – заметила Виолетта. – Они вообще не должны знать, что ты здесь был. Тебя кто-нибудь сегодня видел?

– По-моему, нет.

– Вот и отлично. Значит, пойду я. – Виолетта встала и направилась к двери.

– Погоди! – Цеца бросилась к ней и схватила ее за руку. – Не ходи одна. Надо, чтобы кто-нибудь тебя подстраховал, а то мало ли что.

– Но кто?

Цеца на секунду задумалась. Вдруг лицо ее осветилось, глаза заблестели.

– Мартин и его ребята, спасатели с пляжа. Они здесь рядом живут.

– Не понимаю, зачем их-то впутывать в это дело?

– Они просто проводят тебя и все. А нам будет спокойнее.

Терраса домика спасателей была ярко освещена. За столом сидели Мартин, Минчо и еще два парня и играли в карты. Судя по их возбужденным голосам и количеству пустых бутылок, разбросанных по террасе, игра шла не всухую.

– Привет, ребята, – непринужденно сказала Цеца, подходя к столу. – Кому повезло на этот раз?

– Ого, смотрите, кто к нам пришел! – Раскрасневшееся лицо Мартина расплылось в радостной улыбке. – Цеца собственной персоной. И подружку привела. Иди сюда, моя птичка, ты принесешь мне удачу. А то эти разбойники совсем меня раздели.

– Не расстраивайся, Мартин, – сказала Цеца. – Зато в любви повезет.

– Твоими бы устами да мед пить. Ни черта не получается. Я их в прошлый раз всех обставил, а где она, любовь, спрашиваю я. Где? Вот и подружка твоя меня отшила. – Он задиристо посмотрел на Виолетту. Та улыбнулась и подошла ближе.

– Это точно, Мартин. Туфта она туфта и есть, – подтвердил один из парней.

– Не компания, а прямо Клуб одиноких сердец, – вздохнула Виолетта.

Общий хохот был ей ответом.

– Точно! Присоединяйтесь, девочки, у нас и вино еще осталось. – Мартин широким жестом пригласил их к столу.

– Мы, вообще-то, к вам по делу, – сказала Цеца, присаживаясь около Мартина. Минчо подвинулся, освобождая место для Виолетты. Она опустилась на скамейку рядом с ним.

– Как моя идея с портретами? – спросил он шепотом. – Сработала?

– Еще как! – Она благодарно ему улыбнулась. Если бы он только знал, насколько была хороша его идея. Ведь не будь его, она, может быть, никогда не встретила бы Рикардо. – Сногсшибательный успех!

– Надо было мне ее вовремя запатентовать. Глядишь, и мне бы чего-нибудь перепало. – Его глаза искрились юмором. – Хотя я внакладе не остался. Ты меня тогда поцеловала. Я три дня это место не мыл.

– Ты всегда так поступаешь, когда тебя целуют?

– Нет, только в особых случаях.

– Значит, мы квиты, – засмеялась Виолетта.

– Эй, кончайте секретничать! – крикнул им Мартин. – Вам разве мама в детстве не говорила, что шептаться при посторонних невежливо.

– Не лезь к ним, Мартин, – поддел его один из парней. – Зависть, знаешь ли, нехорошее чувство.

– А тебя никто не спрашивает!

– Ладно, ребята, кончайте перепалку, – вмешалась Цеца. – Дайте сказать.

– Говори, говори, разве тебя остановишь, – проворчал Мартин.

– Помните, я вам рассказывала, что устроилась работать на белую виллу. Так вот, сегодня после обеда я пошла туда прибраться и увидела около дома каких-то типов. А хозяин, между прочим, уехал на несколько дней. Вот мы и подумали, может быть, воры. Я туда заходить не хочу, еще затаскают потом, если что украли. А Виолетту здесь никто не знает. Она хочет сходить посмотреть, но боится одна. Может, проводите ее?

За столом воцарилось долгое молчание. Мужчины переглядывались между собой, переваривая информацию.

– Что за вопрос! Конечно, проводим, – сказал Минчо, вставая. – Пошли, ребята.

Те неуверенно поднялись следом за ним. Его решительный тон не оставлял им возможности отказаться, не потеряв при этом лица. Хотя никому не хотелось ввязываться неизвестно во что.

– Погодите. Я захвачу свою цепь, – сказал Мартин и исчез в доме.

– У тебя, кажется, был кастет, – крикнул ему вслед Минчо. – Возьми и его.

Парни поежились. Им совсем не нравились эти приготовления.

– Что это вы зажались, ребята? – насмешливо сказал им Минчо. – Струхнули, что ли? Так и скажите. Никто вас насильно не тянет.

– Да ладно тебе, Минчо, – смущенно произнес один. – Ты же нас знаешь.

Мартин нагнал их уже за воротами и сунул кастет Минчо. Все молча зашагали по дороге. Фонарей здесь не было. Парни поминутно спотыкались и переругивались сквозь зубы. Виолетта и Минчо обогнали их и пошли впереди.

– Спасибо, – шепнула она ему и слегка пожала руку. – Если бы не ты…

– Тссс, – остановил ее Минчо. Всю оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании.

Виолетта привела их к задней калитке. Они с трудом протиснулись в сад. Кругом царила полная тишина. Дом был погружен во тьму. Они некоторое время прислушивались, потом осторожно подошли к входной двери. Виолетта тронула ручку. Дверь бесшумно отворилась.

– Оставайся здесь, – шепнул Минчо одному из парней. – Гляди в оба. Свистнешь, если что.

Он вошел первым и включил свет. Виолетта зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Картина царящего здесь хаоса поразила ее. Стол был сдвинут, стулья перевернуты. На полу в луже воды лежала разбитая ваза. Раздавленные чьим-то тяжелым башмаком цветы трагически рассыпались вокруг. Приглядевшись, она с ужасом заметила в углу темные пятна. Кровь, подумала она, холодея. Чья?

– Вы посмотрите здесь, а я поднимусь наверх, – шепотом скомандовал Минчо. Он как-то незаметно стал у них главным, и они охотно подчинялись ему. – Только старайтесь ничего не трогать.

Виолетта, дрожа, прислонилась к стене, не сводя глаз с пятен крови на полу. Если это кровь Рикардо, они дорого заплатят за каждую каплю.

Вскоре на лестнице появился Минчо.

– Там никого нет, – сказал он мрачно. – Но, похоже, Цеца была права. Грабанули его основательно. Наверху такой же разгром. Пошли, нам здесь больше нечего делать. Приедет хозяин, сам разберется.

Мужчины вышли на улицу. Виолетта осталась стоять у стены. Минчо подошел к ней.

– Ты жила здесь, – сказал он тихо. – Я видел твой купальник наверху, тот самый, в котором ты была тогда на пляже.

Она кивнула, закусив губу.

– Не бойся, никто ничего не узнает. Они, – Минчо мотнул головой в сторону двери, – тоже будут молчать, это я тебе обещаю. Ты остаешься?

– Да, – сказала она твердо.

Он взглянул в ее глаза и прочел там что-то такое, что говорило яснее любых слов.

– Прощай. – Он легко коснулся ее руки и вышел, прикрыв за собой дверь.

Иван и Цеца примчались через полчаса. Они нашли Виолетту наверху. Со спокойствием и деловитостью робота она укладывала в чемодан вещи Рикардо. Такие знакомые, они, казалось, еще хранили тепло его тела. Она прикасалась к ним пальцами, как к живым, складывала рукав к рукаву, носок к носку, бережно упаковала в футляр компьютер, а внутри все клокотало. Что ты наделал, отец? Как ты мог так поступить с нами? Ты, который столько пережил от людской несправедливости?

– Что ты собираешься делать? – спросила Цеца.

Виолетта посмотрела на нее стеклянными глазами. От этого взгляда у Цецы мурашки побежали по коже.

– Ты видела кровь внизу? – Слова падали с губ холодные, как льдышки.

Цеца почувствовала, как к горлу подкатил скользкий комок. Она нервно сглотнула и не стала больше ни о чем спрашивать.

Иван перенес вещи в машину. Виолетта в последний раз окинула взглядом спальню, где они с Рикардо пережили столько волшебных минут, помедлила на пороге и спустилась вниз.

– Эти деньги передай, пожалуйста, Косте. – Она протянула Цеце несколько банкнот. – Я ему задолжала за вчерашний вечер. Не хочу, чтобы он думал обо мне плохо. А это Рикардо приготовил для тебя. – В руках у Цецы очутился толстый конверт и длинный шелковый шарф теплых осенних тонов. Она протестующе затрясла головой.

– Ты что? Мне ничего не надо. Я же…

– Знаю. Это на память. Он так хорошо к тебе относился. Относится, – быстро поправилась Виолетта. – А деньги тебе пригодятся. На бензоколонку. И еще. Вот возьми. Это от меня. – Она быстро надела на руку Цецы массивный браслет, весь состоящий из сложного переплетения золотых цепей. – Мы с мамой купили его, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Она еще смеялась тогда, говорила, что он вдвое толще моей руки. Теперь я хочу, чтобы он был твой.

Цеца стояла перед ней, беспомощно опустив руки. В глазах у нее сверкали слезы.

– Не плачь, не надо. Я обязательно свяжусь с тобой через Ивана. Ты не теряй его из вида, ладно?

Виолетта подхватила свой рюкзачок и сделала несколько шагов к двери. Вдруг ее что-то будто толкнуло. Она обернулась. Цеца стояла неподвижно. Деньги выпадали из конверта, кружились в воздухе, как осенние листья, и падали веером у ее ног. Виолетта бросилась к ней. Девушки порывисто обнялись.

– Береги себя, – шептала Цеца. – И, ради Бога, не теряй головы.

– Обещаю. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Она поцеловала подругу и направилась к двери. С порога обернулась.

– А насчет Ивана подумай. По-моему, вы очень подходите друг другу. – Подмигнула ей и, не оглядываясь, пошла к машине.

Они уже подъезжали к Евксинограду, когда Иван наконец решился нарушить молчание.

– Может, все-таки передумаешь, а, Виолетта? – неуверенно спросил он. – Боюсь я за тебя.

– Все в порядке, – ответила она, почти не разжимая губ.

– Да ни черта не в порядке, – взорвался он. – Ты же ничего не видишь перед собой. У тебя глаза повернуты внутрь!

Виолетта лишь усмехнулась.

– Знаешь, что я чувствую сейчас? Что могла бы пройти босыми ногами по раскаленным углям.

16

Атанас сам втащил Рикардо в кабинет Георгия и грубо толкнул в спину. Тот покачнулся, но устоял. Его распухшее, покрытое запекшейся кровью лицо было почти неузнаваемо. Георгий изумленно рассматривал эту неподвижную маску, на которой, казалось, жили только глаза. И эти глаза, как два синих холодных клинка, впились в лицо Георгия. Ему стало не по себе. Ишь, как смотрит, подумал Георгий, отчаянно и независимо. Это в его-то положении. Крепкий орешек.

– Что это значит? – осведомился он.

– Этот тот самый Манчини, – самодовольно сказал Атанас. – Я обещал добыть его для вас и добыл.

– Немедленно отведите его в ванную и окажите первую помощь, – распорядился Георгий. – Ледяной компресс, йод, все, что надо. И смените одежду.

– Моя одежда останется при мне, – с трудом шевеля губами, произнес Рикардо.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами Георгий и повернулся к Атанасу. – Распорядись сделать нам кофе и немедленно возвращайся. Мне надо поговорить с тобой.

Когда Атанас вернулся, Георгий даже не предложил ему сесть. Он с трудом сдерживал себя.

– Что это значит? – повторил он свой вопрос.

Атанас, почуяв неладное, неуклюже переминался с ноги на ногу.

– Все сделано, как вы просили, – пробормотал он.

– Я просил привезти его и Тиминушку, но не просил никого избивать. Или ты уже не можешь без зверств?

– Так получилось, хозяин. Он здорово отделал Димитра. Его до сих пор приводят в чувство.

– Значит, он оказался крепче, чем ты думал? – с непонятным самому злорадством констатировал Георгий. – Вовсе не хлипкий интеллигентик, так, что ли?

Атанас понурил голову.

– А где Тиминушка? – продолжал Георгий. – Я же велел привезти обоих.

– Она была с ним, но сбежала. Так вышло. Завтра я привезу и ее. Теперь я знаю, где ее найти, – соврал Атанас.

Георгий усмехнулся.

– Не надо. Уже не надо. Ты обладаешь уникальной способностью запарывать любое порученное тебе дело. Я сам этим займусь.

Атанас задохнулся от нанесенного оскорбления. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Если бы перед ним был не хозяин, а кто-нибудь другой, от него давно осталось бы лишь кровавое месиво. А тут хочешь не хочешь, а приходилось терпеть. Но до чего же все несправедливо в этой жизни, если все хорошее, долгие годы верной службы, собачья преданность – все забыто в мгновение ока.

– Иди к себе и не выходи, пока я тебя не позову, – коротко бросил Георгий. Что-то в его голосе подсказало Атанасу, что возражать бесполезно. Ссутулившись, он вышел, так и не сказав ни слова в свое оправдание.

Георгий быстро нажал кнопку звонка. Вошел охранник.

– Проследи, чтобы он никуда не отлучался. А итальянца, как только будет готов, немедленно ко мне.

Горничная принесла кофе. Георгий ей указал на журнальный столик около себя и спокойно распорядился:

– Достань из буфета коньяк и две рюмки и можешь быть свободна.

Оставшись один, он задумчиво потер двумя пальцами переносицу. Он понимал, что ему предстоит нелегкий разговор, и хотел сосредоточиться. Все выходило совсем не так, как он задумал. Этот дурак Атанас опять подставил его. Теперь в глазах этого итальянца он выглядел каким-то мясником, главарем банды, мафиозным боссом. Хорошенькое амплуа, невесело подумал Георгий.

В этот момент охранники ввели Рикардо. Теперь он выглядел намного лучше, хотя вся левая сторона лица была в багровых кровоподтеках. Красивый, мужественный парень, с долей удовлетворения отметил про себя Георгий. У его дочери хороший вкус. В любой другой ситуации он был бы совсем не против иметь такого зятя. Да, в любой другой.

Он указал Рикардо на кресло рядом с собой и сделал охранникам знак оставить их вдвоем. Некоторое время они внимательно изучали друг друга, как бойцы перед схваткой. Наконец Георгий откашлялся и заговорил.

– Я хочу принести вам свои извинения за действия моих людей. Они не совсем правильно поняли мой приказ.

Рикардо усмехнулся. Улыбка вышла кривой. Гримаса боли на миг исказила его лицо.

– Боюсь, я не оставил им другого выбора.

Георгий покачал головой.

– Да уж. Одного из них до сих пор приводят в чувство.

– Означает ли это, что это я должен извиняться? – издевательски осведомился Рикардо.

– Вовсе нет. Вы поступили как настоящий мужчина, и я отдаю вам должное. Выпейте кофе с коньяком. Вам станет легче.

Рикардо отрицательно покачал головой.

– Как угодно. А я выпью. – Георгий плеснул в рюмку коньяку и опрокинул в рот. Крепкий напиток обжег горло. – Зря отказываетесь. Хороший коньяк.

Снова наступило молчание. Рикардо спокойно разглядывал Георгия, не испытывая ни малейшей неловкости. Тот в который раз подивился его самообладанию. У парня просто железные нервы.

– Вы невольно стали свидетелем известного события, которого я вовсе не желал. Это должна была быть всего лишь деловая встреча. Атанас сильно перестарался и поплатится за это.

– Это, конечно, не мое дело, Джи-Джи, но на вашем месте я бы серьезно подумал об этом. Мало того, что он убийца, он еще очень любит избивать безоружных людей, особенно когда их держат за руки два дюжих парня. Интересно, не так ли?

– Интересно, – согласился Георгий. – Я как раз думал об этом, когда вы вошли. Как видите, я с вами откровенен и рассчитываю на ответный шаг.

Рикардо удивленно поднял брови.

– Куда вы дели Тиминушку?

– Кого?

– Виолетту. Мою дочь.

– Я не думаю, что она одобрила бы мою откровенность в этом вопросе.

Георгий начал терять терпение.

– Манчини, вы напрасно испытываете свою судьбу. Лично к вам у меня нет никаких претензий. Единственное мое желание – это чтобы вы как можно скорее покинули эту страну. Надеюсь, причины вам понятны. И вы сделаете это сегодня же, слышите?

Лицо Рикардо оставалось непроницаемым. Только глаза выдавали охвативший его гнев.

– Вы очень самоуверенны, Джи-Джи.

– Не смейте называть меня так! – не выдержав, закричал Георгий.

– Вы не можете ни запрещать, ни приказывать мне, – спокойно возразил Рикардо. – Я уеду, когда мне заблагорассудится, и уеду не один.

Георгий в ярости вскочил на ноги. Рикардо невозмутимо наблюдал за ним. Его спокойствие еще больше взбесило Георгия. Ему хотелось топать ногами, кричать, бить это неподвижное лицо, чтобы стереть с него невыносимое выражение превосходства. Однако он сделал над собой нечеловеческое усилие, взял себя в руки и сел.

– Позовите своих людей, – сказал Рикардо. – Они с удовольствием выполнят ваше желание и изобьют меня еще раз. Я ведь в вашей власти. Или вы предпочитаете сделать это сами?

Я совсем разучился владеть собой, с отчаянием подумал Георгий. Он читает мои мысли. Надо поставить его на место.

– Если вы рассчитываете уехать отсюда с Тиминушкой, можете сразу забыть об этом. Я найду способ закрыть ей выезд из страны. Кроме того, ее паспорт находится у меня.

– Вы упускаете из вида одно маленькое обстоятельство, – заметил Рикардо. – Она совершеннолетняя и гражданка Итальянской Республики. И все ваши связи здесь ничего не стоят. Через консульство я подниму ужасный скандал.

– До консульства еще надо добраться, – тяжело уронил Георгий. – Вы не выйдете отсюда. Просто исчезнете и все. Все.

Их взгляды скрестились, и, казалось, ничто не сможет их разъединить. Вдруг в коридоре раздался топот ног. Дверь распахнулась. На пороге стоял растерянный охранник.

– Хозяин, там, там…

– Что такое? – Георгий конвульсивно дернулся.

Охранник посторонился, и в комнату вошла Виолетта. Лицо ее было смертельно бледно, губы крепко сжаты. Огромные глаза неподвижно уставились на Георгия. Он так крепко сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Никогда еще она не казалась ему такой красивой, как сейчас. И такой страшной. Как одна из эриний, богинь мести. Он завороженно смотрел на нее. Ему даже показалось, что волосы ее извиваются, как змеи. Холодный пот выступил на лбу, ноги похолодели.

С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Виолетта повернулась и увидела Рикардо. Он неподвижно сидел в кресле и тоже потрясенно смотрел на нее. Она быстро подошла к нему, опустилась на колени перед креслом и легко провела пальцами по его лицу.

– Что они сделали с тобой? – спросила она по-итальянски.

– Ничего, кара [4]4
  Кара – дорогая ( итал.).


[Закрыть], – ответил он тихо. – Небольшая мужская разборка.

Она обхватила руками его колени, прижалась к ним лицом и замерла. Он гладил ее по волосам, и слепому было ясно, что в эту минуту для этих двоих ничего, кроме них, не существовало на свете.

Охранник, кашлянув, вышел. Георгий остолбенело глядел на них и впервые в жизни ощущал себя невидимкой. В комнате повисла абсолютная тишина, и только часы своим тиканьем напоминали, что время все-таки не остановилось.

Лица Виолетты Георгий не видел, оно было полностью скрыто рассыпавшимися по плечам волосами. Он поднял глаза и посмотрел на Рикардо. Выражение его лица поразило Георгия. Перед ним сидел абсолютно счастливый человек, которому просто нечего больше желать. В глазах как будто затеплились свечи, озаряя все вокруг нежным, трепетным светом. Наивные маленькие дурачки, подумал он. Не понимают, что это в последний раз. И вдруг отчетливо понял, что проиграл. Они были сильнее его. Он мог разлучить их навсегда, истерзать, убить, наконец, но победить был не в силах. Победа, казавшаяся столь близкой, предательски обернулась поражением.

– Тиминушка! Девочка моя! – позвал он дрогнувшим голосом. – Что ты делаешь со мной?

Виолетта оторвалась от колен Рикардо и грациозно, одним неуловимым движением поднялась с пола.

– Я ухожу, отец. – Слово «отец», вместо обычного «папа», больно резануло Георгия. – Ухожу с ним.

– Ты не уйдешь. Здесь твой дом, и ты остаешься. А он может идти хоть сейчас.

– Здесь моя тюрьма, и я бегу отсюда.

– Если дело только в этом, то, обещаю тебе, с сегодняшнего дня все будет иначе. Все будет, как ты хочешь, только не уходи. Я не могу без тебя.

Виолетта нетерпеливо поморщилась. Слова уже не имели для нее никакой цены. Бесполезные, как прошлогодние листья.

– Помнишь, отец, ты говорил мне, что когда ты был молод и любил маму, вмешалась система и искорежила твою жизнь. Она требовала от людей, чтобы любили только ее, и уничтожала непокорных. Так вот, она искалечила не только твою жизнь, она искалечила тебя самого, настолько, что ты воспроизвел ее в своем доме. Ты хотел, чтобы я любила только тебя, а теперь, когда ничего не получилось, готов меня уничтожить. Ну что ж, давай, только счастливее от этого ты не станешь. Мне жаль тебя, отец.

– Убирайся! – завопил Георгий. В углах его рта закипела пена. Жилы на шее угрожающе вздулись. Лицо побагровело. – Убирайся вместе со своим итальянским ублюдком. И будьте вы навеки прокляты! Чтоб вам не знать ни минуты радости на этом свете!

Виолетта с сожалением посмотрела на него. Как страшно, что они в одну минуту стали чужими друг другу. Она подавила в себе желание подойти к нему, приласкать, еще раз попытаться ему объяснить. Глядя в его безумные вытаращенные глаза, она поняла, что все бесполезно. Он по-прежнему слеп и глух. Она тронула Рикардо за руку, и они исчезли за дверью.

Георгий сидел в кресле, жадно хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Он позвал было охранника, чтобы приказать ему немедленно вернуть их, но голос не подчинялся ему. Из горла вырвался только клокочущий бессильный хрип.

Он услышал, как внизу хлопнула дверца машины, взревел мотор, заурчал, удаляясь, и все стихло. Она уехала, а он снова остался один.

Дрожащей рукой он нащупал выключатель лампы, повернул его, и комната погрузилась в серую, предрассветную муть. Он и не заметил, как прошла ночь, самая кошмарная в его жизни. Или нет. Была еще одна, много лет назад. Регина. Регина…

– Джи-Джи, – прошелестел в ушах ее голос. – Джи-Джи, я так люблю тебя.

– Регина, – прошептал он хрипло. – Я опять один. Все кончено.

– Все еще только начинается, Джи-Джи. Только начинается. Открой глаза.

Из неверного света зарождающегося утра и ночных теней соткалась гибкая женская фигурка. Маня к себе, она покачивалась перед ним. Рука в прощальном приветствии взлетела над головой, заклубились призрачные волосы. Она скользнула прочь и растаяла.

– Любовь сильнее смерти, – донеслось до него издалека.

– Регина! – Его крик взлетел над спящим домом и затих. Только чайки, проносясь над морем, ответили ему.