Текст книги "Жена по контракту (СИ)"
Автор книги: Лина Манило
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Не суетитесь, всё хорошо. В четыре начало?
– Да, ровно в шестнадцать ноль ноль.
Я кивнул и, больше не говоря ни слова, вернулся к домику. Пусть занимаются, чего людям мешать?
Свадьба, твою мать. Романтическая, как в слезливых мелодрамах, которыми когда-то фанатично увлекалась моя покойная жена.
На сердце что-то царапнуло, кольнуло больно под ребром, но я посмотрел в небо, пытаясь увидеть в облаках образ той, которую когда-то так глупо и больно потерял. Той, чьё лицо почти стёрлось из памяти. Но в кристальной синеве ни единого облачка и мне показалось, что это хороший знак.
21 глава
Лана
Внутри домик оказался совершенно необыкновенным и очень уютным: сложенные из полированных охристых брёвен стены, конусная крыша, вершина которой уходила в небо, и стеклянная стена, сквозь которую легко можно было увидеть море. Казалось, протяни руку и можно коснуться водной глади, захлебнувшись от счастья. Тёплые оттенки мебели, большая кровать, укрытая от посторонних глаз воздушным пологом, маленький диванчик, обтянутый светлой тканью…
Потрясающе.
Когда я в последний раз была на море? Не помнила, но точно знала, что всё это со мной случилось в какой-то другой жизни, в которую я слишком плотно прикрыла тяжёлую дверь, навесив на неё тысячу замков.
Обошла комнату, погладила рукой полированную круглую столешницу, в центре которой стояла ваза с белоснежными цветами, источающими одуряющий аромат – медовый, необыкновенный. Зарылась носом, вдохнула полной грудью, почти до головокружения, и на душе вдруг стало тепло и радостно. Жаль, что ненадолго, но каждый из нас сам должен строить свою жизнь и искать моменты счастья там, где им вроде бы не место.
Кровать королевских размеров – явно не только для того, чтобы лежать в позе морской звезды и сопеть в две дырки. Лицо обдало жаром, когда поняла, что целую неделю проведём здесь с Армандом наедине. Перед глазами ожили картинки того, чем можно заниматься под этим балдахином, и сердце застучало часто-часто.
Эти мысли будоражили воображение и пугали одновременно, потому что я очень боялась, что через неделю всё рухнет, и сказка эта осыплется вокруг меня пеплом. И станет больно и пусто, хотя, казалось бы, куда больше?
Подошла к кровати, распахнула полог и застыла на месте от изумления. Платье… на покрывале лежало платье. Нет, не белоснежное и пышное, в каких положено выходить замуж в первый раз в глупой юности, а насыщенного винного оттенка, обтягивающее и струящееся до пола.
Казалось, ничего красивее в своей жизни не видела. Не знала, как Арманд всё успевал, как получалось у него угадывать на сто шагов вперёд, но эта черта его личности каждый раз удивляла.
Рядом с платьем лежала коробка с золотистым тиснением на крышке, а под ней обнаружился комплект белья в тон платью и тончайшие чулки – тронешь и порвутся. И хоть я никогда не была палкой на красивые вещи и блестяшки, в этот момент ощутила почти детский восторг. А у кровати нашлись красивые туфли на таком высоком каблуке, что легко можно шею свернуть. Вот ничего мужики в удобной обуви не понимали!
Приняв быстро душ, оделась, потому что понимала – Арманд может вернуться в любую секунду, а я хотела, чтобы он увидел меня уже красивой. И хоть говорили о плохих приметах, не верила в них. Никакого толка не было во всей этой суеверной таинственности, особенно, когда всё это – лишь воздушный замок и представление для отвода глаз.
И вот, когда стрелка часов неумолимо приближалась к четырём, я, в полном облачении, при макияже и с красиво уложенными волосами, подошла к окну, за которым что-то обнюхивал Лорд, виляя массивной филейной частью. Вот кому всегда хорошо и весело, при любых условиях, что бы ни подкинула судьба.
Раздался стук в дверь – настойчивый, нетерпеливый, а я вздрогнула, понимая, что время истекло. Не знала, насколько шумной будет свадьба, сколько гостей на неё приглашено, но всё это не очень-то волновало – давно уже была готова ко всему. Давно уже была готова.
Распахнула дверь, встречаясь с сосредоточенным взглядом зелёных глаз.
– Охренеть, какая ты красивая, – выдохнул Арманд, а я почувствовала, что краснею.
– Спасибо.
Он стоял, засунув руки в карманы тёмных брюк, а смуглая кожа удивительно контрастировала с белоснежной рубашкой. Такой красивый, в чёрном костюме, с идеально уложенными тёмными волосами, а на чётко-очерченных губах блуждала улыбка.
– В кустах переодевался? – спросила, а Арманд шире улыбнулся. Сейчас мы были почти незнакомцами, которым совсем скоро нужно стать супругами.
Забавная штука – жизнь.
Арманд протянул мне руку, приглашая на выход, и я сделала шаг вперёд, утопая в яркой зелени глаз этого самого невероятного мужчины на свете. Мужчины, рядом с которым я снова могу чувствовать себя живой.
– Только не пугайся, – шепнул на ухо, касаясь губами мочки, рождая этим почти невинным прикосновением волну дрожи, молнией пронзившей насквозь.
– Пока ты не попросил, я не знала, что боюсь, – ответила таким же шёпотом, а Арманд лишь хмыкнул в ответ.
– Главное, помни, что я рядом. Остальное – ширма и иллюзия. И ещё… вряд ли я долго выдержу рядом с тобой, когда ты настолько невероятная сегодня.
Улыбнулась, глядя на море впереди, и волны плескались чуть слышно, умиротворённые, успокаивающие. Я топила все страхи и волнения в насыщенной лазури, и тёплая рука Арманда, крепко сжимающая мою, дарила уверенность.
– Так, невеста, бери меня под руку, – тихо скомандовал, а я, хихикнув, подчинилась. – Три, два, один… понеслись.
Синхронно сделали шаг вперёд, и я чуть не остолбенела. Если бы не Арманд, точно бы развернулась и унеслась со всех ног обратно.
Потому что пляж был в буквальном смысле забит людьми. Людьми, которых я не знала, и знакомиться не планировала. Правее, у самой воды, стояла украшенная всем, чем только можно, арка. Я такие видела только в романтических комедиях, и всегда это казалось какой-то глупостью – лишним атрибутом никому не нужной показухи. Между стойками арки, увитыми лентами и цветами, притулился столик, на котором ждали своей очереди кольца и бокалы с шампанским. Мы двинулись с Армандом к цели под тихую романтическую музыку, а вслед неслись приглушённые охи-ахи и напутствия. Сидящие у прохода забрасывали нас белоснежными лепестками, а мне вдруг так жалко стало цветы, которые погибли для того, чтобы весь этот фарс больше походил на реальность.
Внутри всё сжалось пружиной, а звуки доносились будто бы сквозь вату. Арманд мягко накрыл мою ладонь своей, и этот простой жест успокоил окончательно. Повернула голову, посмотрела в глаза Арманду, а он слегка кивнул, улыбаясь. Всё, теперь точно всё будет хорошо. Я справлюсь, я со всем обязательно справлюсь.
Дальше всё происходило точно в тумане: очнулась, когда Арманд целовал меня под звуки ликования и громкие аплодисменты.
Какие-то женщины, разодетые в пух и прах, спешили поздравить нас, тянули ко мне руки, пытались обнять, а вспышки фотокамер ослепляли. Казалось, каждый присутствующий стремился приобщиться к нашему празднику, многие выглядели даже очень искренними, но через полчаса такой суеты у меня отчаянно заболели щёки от улыбок. Чувствовала себя Маргаритой на балу у Сатаны, и от этого ощущения слегка подташнивало.
Я держалась за Арманда, как за спасательный жилет, а он был рядом, не давая упасть, защищая от всего, что могло стать угрозой.
Махом допила положенные невесте сто граммов шампанского и поняла, что если сейчас не закурю, лопну. Толпа вокруг нас постепенно рассасывалась: распорядительница всего этого цирка, именуемого свадьбой, направляла гостей в парковую зону отеля, где рядом с огромным бассейном организовали фуршет.
– Ты бледная, – шепнул мне Арманд, когда бойкая журналистка местного таблоида фотографировала нас для первой полосы.
– Хоть не синяя и на том спасибо, – шепнула в ответ, улыбаясь во все тридцать два, и приняла нужную позу.
– Ещё немного и всё закончится, – успокоил мой муж, когда журналистка убежала готовить статью для завтрашнего номера, а ей на смену пришла другая, но не менее бойкая. – Потерпи. Я сам еле держусь.
После отвечали на вопросы, как познакомились, как приняли решение пожениться, и я снова городила какую-то романтическую чепуху о вечной любви и соединившем нас Лорде.
А тот откровенно наслаждался вниманием, потому что его тоже спешили сфотографировать, погладить и задобрить чем-то вкусненьким. Остроухий Купидон упивался праздником, важно восседая на газоне, на фоне пышного розового куста.
– Всё, можно сворачивать лавочку, – сказал Арманд, когда гости, набрав полные тарелки еды, разбрелись по огромной территории парковой зоны. – Подожди меня, я пойду, пообщаюсь быстро, и будем прощаться.
Поцеловал меня в макушку и ушёл, а я присела на место, отведённое для невесты, и выдохнула.
Перед глазами всё кружилось, ноги ныли в неудобных туфлях, а лицо окончательно одеревенело от улыбок. В голове ни одной умной мысли, а язык распух от извечных “спасибо!”. Сколько времени прошло с момента росписи? Не знала, да и чёрт с ним. Скорее бы закончилось всё это, в самом деле.
Сидеть всё-таки стало скучно, потому решила прогуляться по набережной. Оглянулась по сторонам, понимая, что никому до меня дела нет, потому сняла туфли и побрела по мягкому песку вдоль кромки воды. Прелесть… Музыка играла всё тише, я шла и шла, думая, что всё-таки Вселенная любит меня. Что бы я делала, не встреться мне на пути Арманд? Не знала и, честно признаться, даже думать не хотела. Слишком тяжело.
Вдруг что-то мягко коснулось плеча, потом чьи-то руки обхватили меня сзади, а я даже вскрикнуть не успела. Зажали рот, оторвали от земли, куда-то потащив, а я сучила ногами, пытаясь вырваться. Мамочки!
– Тихо-тихо, не дёргайся, – послышалось над ухом, и я замерла.
Твою мать, не может быть.
Меня, уже не брыкающуюся, так и не поставив на землю, оттащили куда-то в сторону. Ладонь ото рта, правда, не отняли, хотя я совершенно не собиралась вырываться. Во всяком случае, не тогда, когда перевес силы явно не на моей стороне. Иногда лучше не делать резких движений, чтобы хуже не стало. Главное, не расслабляться.
– Точно не будешь орать? – спросил Юра, а я с таким удовольствием плюнула бы ему сейчас в харю, что аж слюной рот наполнился.
Но сдержалась, лишь отрицательно качнула головой. Мне нужно было, чтобы этот придурок, по глупой случайности бывший некогда моим мужем, отпустил меня, всё остальное – потом.
– Привет, – сказал Юра, ставя меня на землю, а я медленно повернула голову, встречаясь со своим прошлым лицом к лицу.
Мы стояли за какой-то металлической конструкцией, скрытые от посторонних глаз – раздевалкой, что ли? – а мне казалось, что попала в параллельную реальность. И вся эта свадьба, гости, а самое главное, Арманд лишь приснились мне. И ничего хорошего в моей жизни нет, есть лишь Юра – бывший муж, которого я почти ненавидела.
Всё, от чего я убегала, рухнуло сверху, заваливая осколками, погребая под обломками, и надежда, что всё ещё можно исправить, таяла с каждым мгновением.
А ещё эта часть пляжа была настолько пустынна и почти заброшена, что хоть оборись, хоть умирай тут – найдут точно не сразу. Вот нужна мне была эта прогулка, чёрт возьми!
Закрыла глаза, делая глубокий вдох, позволила себе поверить, что стоящий рядом Юра – плод моего больного воображения, и вот сейчас распахну глаза, и он исчезнет. Но море плескалось, шумело в такт бурлящему в венах адреналину, а дыхание Юры – тяжёлое, надсадное какое-то – вот оно, совсем близко. И отвращение до судорог, и ненависть до головокружения.
– Детка, ты красавица, – сказал Юра, а я вздрогнула. – Я соскучился.
Распахнула глаза, подавила рвотный позыв от его слов, и сделала шаг назад. Инстинктивно, неосознанно, но попятились, пока не упёрлась спиной в прохладный металл пляжной раздевалки.
– Ты как тут оказался? – вырвалось, хотя я ведь совершенно о другом хотела сказать.
– Ну… – повёл плечом, а я рассматривала человека, за которого однажды вышла замуж. Человека, который оставил меня разгребать свои проблемы, позорно убежав.
– Как ты тут оказался?! – почти закричала, срываясь в пропасть ненависти к этому куску недочеловека.
– Господи, Лана, да об этой свадьбе во всех газетах писали. Думала, я мог пропустить такое событие? Правда, на церемонию было не пробраться…
– А исчез ты куда? – отмахнулась от его болтовни, пытаясь уловить саму суть.
Юра отвёл взгляд, сморщился, а широкая ладонь ерошила волосы на затылке. Он всегда так делал, когда нервничал, а сейчас он явно был на пределе.
– Детка, я сильно увяз в этом дерьме… деньги, проклятые деньги! – Стукнул кулаком по железной стенке раздевалки рядом с моей головой, а я вздрогнула, настолько оглушительным оказался звук удара. Точно выстрел над самым ухом.
Юра стоял напротив, возвышаясь надо мной на целую голову, широкоплечий и красивый. Юру не обделила природа внешними достоинства: голубые глаза, ослепительная улыбка, светлые волосы – классический образец самцовости, хоть сейчас на обложку. Только за всем этим великолепием прятался мелкий трусливый подонок.
– Они всё забрали, ты понимаешь меня? Всё описали… ты ведь всё просрал! Абсолютно! – не выбирала выражений, и после каждого слова Юра напрягался всё сильнее. – А потом в дом вломились люди, они тебя искали! А тебя нет. Кому ты ещё должен? Что это за люди?
Вопросы вылетали со скоростью автоматной очереди, без конца и края. Я лепила всё в кучу, спрашивала обо всём и ни на что не получила ответа. В итоге поняла, как смертельно устала от всей своей жизни.
– Да иди в задницу! – выплюнула, но Юра не дал сказать что-то ещё или уйти: впился в губы поцелуем. Сделал это настолько неожиданно, что я на миг растерялась.
Придя в себя, попыталась разорвать поцелуй, только фиг мне. Молотила его по плечам, пока этот урод пытался протолкнуть свой мерзкий и скользкий язык в мой рот, шарил ладонями по открытой спине, пытался забраться под юбку. Извернулась, почти попала ему по яйцам, но силы быстро заканчивались, когда такая туша всё теснее прижимала меня к раздевалке.
Но сдаваться я не собиралась, даже под страхом смерти готова была сражаться, но надолго ли меня ещё хватило бы?
Противно, Господи, как же противно. Мы давно уже стали чужими, и тем отвратительнее было на душе от его внезапной страсти.
Моя душа рвалась на части, гадливость наполняла вены, и я изо всех сил пыталась отгородиться от этой грязи, но во мне так мало было сил. Лишь иступлённое отчаяние и злость до истерики. Мысленно звала Арманда – казалось, только он и мог меня спасти от этого ужаса, но его не было рядом. Надеялась, изо всех сил верила, что он услышит мой немой зов, откликнется… или хотя бы Лорд заскучает и пойдёт меня искать.
Но, наверное, Вселенная всё-таки любила меня. Или это Бог? В момент, когда казалось, что не выдержу, сдамся, мне всё-таки удалось укусить Юру за нижнюю губу, а он взвыл, резко отстраняясь. Дышал глубоко, а в глазах чистая похоть пополам с ненавистью. Нет, это был не мой бывший муж, не человек, которого любила. Сейчас передо мною стояло чудовище и потерявший всё людское в себе урод.
– Сучка! – бросил в меня, но при всём желании задеть не смог. – Он тебя тоже так целует, да? Твой Шахов настолько хорош в постели, что ты прыгнула на его член при первой же возможности, да? Ну, конечно, с его-то бабками… шкура продажная!
– Ты больной ублюдок! – закричала, толкнула Юру в грудь, а он, будто бы вмиг осознав, что сделал, качнулся назад, не пытаясь возражать. – Я убью тебя, урод, убью. Чтоб рот свой поганый заткнул. Всю жизнь мне испортил, а Арманда не трожь, он в миллион раз лучше такого куска дерьма, как ты.
Я не выбирала выражений, хоть сыпать такими словами вовсе не в моих правилах. Но Юра переступил последнюю черту, и чёрная пелена гнева заволокла мои глаза.
Можно ли ненавидеть сильнее? Казалось, что нет. Чистая ярость захлестнула, затопила, утаскивая на дно всё хорошее, что ещё помнилось о прошлом.
Плечи Юры поникли, в глазах мелькнуло что-то вроде сожаления, а я лупила его по плечам, била по щекам, выплёскивая всю боль, что скопилась во мне за это время.
Она, точно гниль на яблоках, разъедала душу, отправляла кровь. Слёзы выступили на глазах, но я не обращала на них внимания, потому что слёзы – слабость, которую не могла себе позволить.
– Лана, прости, прости, – повторял, точно заведённый. – Я не знаю, что на меня нашло, извини!
– Да пошёл ты! Чтоб я тебя не видела больше никогда. А не то, клянусь, убью тебя.
Снова толкнула в грудь, норовя уйти, но Юра вдруг схватил меня за руку и, заглядывая в глаза, проговорил:
– Я хочу, чтобы ты знала: я не виноват. Меня заставили. Прости.
И, резко развернувшись на каблуках, быстрым шагом ушёл.
Я смотрела ему в спину пытаясь понять, за что именно он попросил у меня прощения.
22 глава
Арманд
Снова вспышки камер, фальшивые улыбки, лживые слова. Но я привык лавировать в этом переполненном пираньями болоте, потому почти не обращал на эту шелуху внимания. Главное, что Лана официально теперь под защитой моей фамилии, а Дмитриевский практически счастлив. Не этого ли мы добивались, когда подписывали контракт? А все остальные могут идти на хер стройной колонной под звуки бравурного марша.
Фуршетные столы стремительно пустели, народ, сытый и довольный, постепенно разъезжался, и уже можно было вздохнуть спокойно. Почти что можно было, но расслабляться слишком рано – кожей чувствовал, что в любой момент может случиться какая-нибудь херня, последствия которой придётся разгребать очень долго.
Внутри что-то шевельнулось холодной ящерицей – подозрение, что ли? Казалось, что что-то упустил, о чём-то не подумал… странное ощущение, но избавиться от него не получалось, как ни пытался.
Оглянулся по сторонам, но вроде бы всё было в порядке. Гостей всё меньше и меньше, охрана рассредоточилась по периметру, Дмитриевский даже румян и весел – вон, в кругу особо приближённых о делах толкует. Нет же причин нервничать, но невидимая шерсть на моём загривке вставала дыбом, и я, чёрт возьми, совершенно не понимал, о чём “вопила” моя интуиция.
Минут двадцать я трепался о всякой ерунде, вынужденный поддерживать иллюзию счастья, хотя… в самом ведь деле был почти счастливым. Если бы не прогорклый привкус во рту, от которого тошнило.
Захотелось хоть на миг остаться одному, чтобы привести мысли и расшатавшиеся вдруг нервы в порядок, потому проник в узкий проход, утопающий в зелени – что-то вроде лабиринта, – и, сделав пару шагов вглубь, достал из кармана сигареты. Ослабил галстук, превратившийся вдруг в удавку, сделал глубокую затяжку, наслаждаясь привкусом табака. Гадость, конечно, но расслабиться помогала.
Шелест за спиной, и я развернулся резко, а мне на шею легли тонкие руки, а тяжёлый аромат парфюма вызвал приступ тошноты. Снежана, чтоб её черти в Ад утащили, прижималась грудью, а меня скрутило от рвотных позывов.
Никогда баб не бил, даже в худшие свои времена, но эта прямо напрашивалась.
– Арманд, – выдохнула Снежана, тычась носом мне в шею, хватаясь за мой пиджак. – Какой же ты дурак… какие мы оба дураки.
Наверное, мне нужно было посочувствовать этой одинокой, по сути, бабе. Возможно, мне нужно было трахнуть её, чтобы отстала, только от одной мысли увидеть её голой в своей постели в висках застучало. И дело даже не в Лане – не только в ней. Дело в том, что мне противна сама мысль иметь что-то общее с женщиной, которую любил Женя. Да, я скотина, но не до такой же степени.
– Иди на хер, – шепнул на ухо, а Снежана отошла от меня, послушная. Буквально отшатнулась, зацепилась каблуком и чуть не упала. – Я же тебя предупреждал, дура ты набитая. Какого чёрта не уймёшься никак?
Сжал пальцами её щёки, заставляя смотреть в глаза, а сам был на грани бешенства. Ещё бы одно её прикосновение, хоть слово, и тормоза моего терпения точно слетели к чёрту.
Надавил, наверное, слишком сильно, потому что Снежана всхлипнула едва слышно, а в глазах застыли слёзы.
– В последний раз повторяю, для особенно тупых: ты мне даже для единоразового траха не нужна. Ты мне противна, подстилка наштукатуренная. Всё ясно?
Кивнула, а я медленно разжал пальцы.
Выбросил окурок, вышел из своего укрытия и почти столкнулся со своей женой. Да твою ж ты мать!
Лана мазнула по мне лихорадочным взглядом, а я насторожился, потому что ни разу не видел её в таком состоянии. Она как-то странно глянула мне за спину, потом снова на меня и сделала шаг назад. Будто отгораживалась, закрывалась, заползая в раковину, а я, чёрт возьми, совершенно не понимал, как реагировать.
– Лана… что с тобой?
Мне показалось или её причёска слегка растрёпана? И помада…
– Арманд, я… – она хотела быть сильной, пыталась сдержаться, только голос выдавал бушующую внутри хрупкого тела бурю.
Лана сжала в кулаках подол своего платья, а он отчего-то был измят. Мать вашу, что происходит?
Рядом показалась Снежана – она улыбалась во весь свой ботоксный рот, изображая фальшивую радость.
– Лана, Арманд, поздравляю вас с этим знаменательным событием! Совет да любовь!
Протянула руки, норовя то ли обнять Лану, то ли похлопать её по плечу, но я не дал дотронуться: посмотрел так, что Снежана заметно сникла и, что-то пробормотав о позднем времени и необходимости пить лекарства, ретировалась.
– Скажи честно: вы любовники? – вдруг спросила Лана, когда остались наедине. И пусть пыталась скрыть, что её вообще это хоть как-то волнует, не вышло. И будто в подтверждение моих мыслей: – Нет, это не моё дело, прости.
– Господи, нет, конечно. Она… она просто стерва. Забей.
Я притянул напряжённое тело к себе, но Лана даже не думала расслабляться. А я, кусок идиота, совершенно не мог понять, что делать и как справиться с эмоциями, от которых отвык, казалось, давным-давно.
– От тебя пахнет её духами и… помада. – Всхлипнула, уткнувшись носом мне в грудь, провела раскрытыми ладонями по ней, а я впервые был готов убить человека. Снежана точно когда-нибудь допросится. – На шее помада, красная.
Кстати, помада.
Поддел пальцем подбородок Ланы, заглянул в лицо, но она старательно прятала глаза, отводила взгляд, слово сама в чём-то виноватой была передо мной.
– Так, детка, я не знаю, что за херня произошла, но сейчас мы пойдём и поговорим.
– А гости? – пропищала Лана, а у меня внутри бомбы взрывались после каждого её тяжёлого вздоха и всхлипа.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что она на грани истерики.
– Им и так хорошо, да и по домам пора.
Одной рукой прижимая к себе Лану, закрывая её от всего мира, второй набрал короткое сообщение Дмитриевскому. Это его идея устроить этот показательный цирк? Пусть тогда и сворачивает шатёр.
На нас уже мало кто обращал внимание, а те, кто могли посмотреть, не увидели бы ничего, кроме обнимающейся парочки молодожёнов. Впрочем, плевать.
Несколько шагов отделяли от тропинки, что вела к нашему жилищу. Знал, что за время торжества комнату должны были украсить всей этой свадебной чепухой в виде цветочков и ленточек, и это раздражало. Но да ладно, не в этом суть – переживём как-нибудь, и не в такой переплёт попадали. Мишура эта вряд ли могла усугубить.
– Арманд, мне больно. – Лана попыталась освободиться, вырвать руку, но проблема в том, что я не хотел её отпускать. Не сейчас, когда мой внутренний зверь оскалил клыки, утробно зарычал, буквально сходя с ума от предчувствия опасности.
В ту ночь, когда погибла Оля – моя жена, – я чувствовал то же самое. Спустя много лет я стал умнее, а мой зверь заматерел, став моим союзником. В этот раз я не планировал повторять те же ошибки. Беспечность оставим пылким юношам.
И да, тем более не мог отпустить Лану, когда её помада размазана вокруг рта, губы припухли, а платье измято кем-то в хлам. Проклятье!
Я пытался успокоиться и призвать на помощь всё своё самообладание – качество, что не раз спасало мою психику и других людей вокруг. Пытался размышлять трезво, убеждал себя, что не имею права ревновать, но все эти увещевания летели к чертям, стоило подумать, что кто-то за моей спиной касался Ланы. Касался своими грязными лапищами моей, чёрт возьми, жены! Чтоб ему черти член оторвали.
Имел ли я право что-то требовать от неё? Нет. Но легче всё равно не становилось, будто кто-то открыл шлюзы, и мой мир начало заливать пахнущей тухлятиной водой.
Отчего это настолько бесило, отчего кислотой выжигало сердце, я не понимал. Шахов никого и никогда не ревновал, Шахов просто не способен на подобные эмоции, только всё это хрень, когда в горле клокочет едва сдерживаемый крик.
– Отпусти! – вскрикнула, а я толкнул эту чёртову дверь, чуть не срывая её с петель. – Господи, да что с тобой?
Я сделал, как она просила: отпустил. Это было правильным, ибо мог сделать то, о чём потом бы пожалел – причинить Лане боль мне хотелось меньше всего на свете. Сжал кулаки, упёрся лбом в прохладную стену, чтобы немного прийти в себя. Картинки того, что могла делать Лана, пока я не видел, сводили с ума, но я ведь сердце мог своё поставить на то, что она не из тех, кто станет врать. Зачем ей? Ведь это целиком и полностью моя идея – весь этот брак. Если у неё был кто-то, она бы точно сказала, уверен.
Дикая смесь ярости, злости и ревности кипела в душе, и я изо всех сил пытался удержаться от слишком резких движений. Сначала нужно поговорить.
– Лана, что с твоим платьем? И помадой?
Всё, спросил, можно выдохнуть.
Где-то вдалеке лаял Лорд, а я пожалел, что его нет рядом: этот парень умел успокаивать моих демонов. Как и Лана, вот только…
– Я… – начала, а я замер. Если она сейчас соврёт, я не знаю, что буду делать дальше. Незаметно для самого себя я ведь поверил, что с этой женщиной в мою жизнь может вернуться свет и надежда.
Оторвался от стены, повернулся к Лане лицом, ожидая продолжения рассказа. Чёрт, никогда не видел у неё такого взгляда: боль, смешанная со страхом и… разочарованием. Будто бы я ударил её, и она почти ненавидела меня в этот момент.
Не смог противиться порыву: в один шаг оказался рядом. Сел на корточки, но касаться не торопился, потому что показалось: одним движением разрушу всё.
– Лана, прости, – выдавил из себя и удивился, как легко было просить у неё прощения. Органично как-то правильно.
С Ланой вообще всё казалось правильным.
– Я дурак, но я… я ревную.
Чёрт, признался, но не чувствовал себя беззащитным, а Лана…
Протянула руку, касаясь моих волос, провела по ним, взъерошила, а я просто смотрел в её глаза, ожидая, когда же она нарушит тишину. Торопить не хотел, словно боялся чего-то, но и терпеть молчание уже не было никаких сил.
– У тебя кто-то есть? Тот, кого ты любишь? – спросил, а слова расплавленным оловом текли на свободу, обжигали.
Впервые за долгое время я не боялся быть слабым, но я боялся её ответа. Чёрт знает что творилось со мной, и я давно уже бросил попытки разобраться в этом жутком и пугающем клубке эмоций, что распирали, стоило только оказаться рядом с этой женщиной.
Я нашёл её в лесу во спасение.
Я обрёл её на погибель.
– Ты же всё выяснил обо мне, – горько улыбнулась, а большие глаза наполнились грустью. Она не плакала, но лучше бы лила слёзы, чем вот так смотрела. – Никого у меня нет.
– Расскажи мне, что произошло.
Лана закусила нижнюю губу до побелевшей кожи – боролась с эмоциями, отгоняла слёзы. Дышала тяжело и прерывисто, словно там, впереди зияла необъятная пропасть, в которую можно сорваться в любой момент.
– Юра, – прошелестела осенним ветром, а я моргнул.
Юра?
– Муж твой бывший, что ли?
Я знал, что никаких других Юр в нашем с ней окружении не было, но не мог поверить, что это сыкло каким-то образом нарисовалось на горизонте.
– Я пошла гулять… – выдавливала из себя слова по капле, проталкивала их, еле слышные, из горла, а я закостенел, пытаясь не пропустить ни звука. – Ты ушёл, мне стало скучно…
Она тихо рассказывала, глядя куда-то за моё плечо, обо всём, что случилось с ней, пока я отбивался от назойливого внимания соратников по бизнесу и чёртовой Снежаны. От мысли, что с Ланой могла случиться беда, пока эта ботоксная сука липла ко мне, темнело в глазах.
– То есть эта гнида тебя целовала… – Я не спрашивал, нет, потому что и так знал ответы на все свои вопросы, но повторить для самого себя было не лишним.
Чтобы горящими буквами в сознании горело, не затухая. Чтобы я ни в коем случае не забыл об этом, когда Юра попадётся мне в руки. А то вдруг ещё пожалею, слабость проявлю.
Хотел ли я его убить? Однозначно. Стану ли это делать? Посмотрим.
– Арманд, – обхватила моё лицо тёплыми ладонями, наклонилась вперёд, упираясь своим лбом, а я почувствовал, насколько горячая у неё кожа, – я прошу тебя, не нужно. Не знаю, что он хотел от меня, но не ищи его.
Будто бы знала, о ком я тогда разговаривал ночью с Толиком, словно почувствовала, что именно её бывшего муженька я искал.
– Нет, Лана, исключено. – В ответ тихий вдох. – Я никогда ничего не прощаю, так уж устроен, иначе бы не выжил. Понимаешь меня? И любому, кто решил тронуть моё, я отрываю руки с корнем.
– Твоё? – вскинула взгляд, а до меня только дошло, какую именно неясную мысль облёк в слова.
– А ты имеешь что-то против? – усмехнулся, а Лана в глаза мне заглядывала, ища ответы. – Знаешь, я совершеннейшее сокровище, от которого желательно бы держаться подальше. Я не умею быть откровенным, часто бываю злым и вспыльчивым, но ты нужна мне…
А в голове блуждали неясные образы, и я пытался сложить пазл, но детали общей картины ускользали. Как её муж оказался здесь? Почему просил прощения? И самое важное: кто стоит за всем этим? Я ведь так и не смог выяснить, кому Юра должен самую крупную сумму.
Чувствовал, что этот человек рядом, но не мог никак сообразить: ниточки, что вели к ответам, были пока слишком тонкими. Ничего, и не с таким дерьмом разбирались.
– Кстати об откровенности, – сказала тихо и замялась. Потом нахмурилась и принялась яростно оттирать что-то с моей шеи.
Справившись, поднесла пальцы к моему лицу, и я заметил красные разводы на подушечках.
– Помада. Красная, – в голосе звучали обвинительные нотки, и я понял, что Лана ревнует не меньше моего. Забавно.
Поймал её руку, коснулся губами ладони, глядя в голубые глаза. Скрывать, что нас связывает со Снежаной не только глупо, но и подло.
– Несколько лет назад я снял в клубе одну девицу. Трахнулись пару раз и разошлись. Я не искал серьёзных отношений, она, вроде как, не возражала. Через пару месяцев Женя познакомил меня со своей будущей женой.
