Текст книги "Оставить на память (СИ)"

Автор книги: Лина Ласс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 9

Когда Пол позвонил и предложил прилететь в L.A. для празднования Пасхи, Генри поначалу отказался. За несколько месяцев он уже отвык от шумных сборищ и поэтому не мог представить себя в их кругу. Но Гитис заверил его, что это будет сугубо семейное сборище. Мать Генри уезжала на праздник к брату, и, недолго думая, он купил билет.

Он всё ещё с тоской вспоминал лицо той, что оставила глубокую рану на его сердце. Но постепенно из памяти стиралась её улыбка, а чувства, что она в нём всколыхнула, притупились. И пусть она до сих пор не исчезла из его головы, сон его становился более спокойным, а беспокойство почти сошло на нет. Генри вновь стал подолгу гулять с псом, каждый раз приветливо здороваясь с соседями, с одним из которых он даже сдружился.

Альфред, стареющий учитель истории был невероятно вежлив и дружелюбен к Войту и не раз угощал Теда крекерами, когда встречал их на утренних прогулках. У него не было семьи, но он охотно приглашал своих друзей на посиделки под бутылочку хереса. Он не раз звал своего знаменитого соседа, и Генри даже согласился провести в его компании пару вечеров. Разговаривать с Альфредом и его окружением было увлекательно – это были в основном люди научного круга, им не интересны были работы Генри в кино, зато его мнение по вопросам истории и политики, волновало чрезвычайно.

Поэтому, когда Войт постучался к нему с просьбой приютить на несколько дней его пса, он, кажется был только рад такой компании.

– Куда собрались? – спросил историк.

– Мой старый друг пригласил отпраздновать Пасху вместе. – ответил Генри. – Он живёт в Америке. А я не успел сделать Теду все необходимые прививки. Надеюсь, я не слишком навязываюсь?

– Ну что вы, Генри! – Альфред потрепал по голове Теда. – Я только рад такой компании. И рад за вас, – он торжественно улыбнулся.

– За меня? – переспросил Войт.

– Конечно! Вы стали затворником. Раньше, когда вы только поселились на нашей улице, вы то и дело пропадали по вечерам. Я видел вас из окна своего кабинета, порой вы возвращались не один, – он заговорщицки подмигнул. – Но теперь вы хоть выберетесь из этой глуши и, надеюсь, прекрасно проведёте время с друзьями.

– Мне нравятся вечеринки, которые вы устраиваете со своими коллегами, – сказал Генри, совсем не кривя душой.

– Ах, что там сборище старых учёных… – отмахнулся от него Альфред. – Вы ещё совсем молоды. Вам по возрасту положено развлекаться, крутить романы и прожигать жизнь на полную катушку, – тут его шутливый тон сменился более серьёзным, будто он всё знал о произошедших с Генри переменах. – Не хороните себя раньше времени, мой друг. На этой земле полно вещей, ради чего стоить жить.

Альфред многозначительно посмотрел на него. Не смотря на то, что они сблизились, Генри никогда не рассказывал о своей личной жизни, но даже его сосед чувствовал перемену в нём. Но в его взгляде чувствовалась такая поддержка, что мысленно Войт пообещал, что хотя бы на этот уик-энд он позволит себе пожить в своё удовольствие.

Когда Генри приехал к семейству Гитисов, он поначалу почувствовал себя обманутым, так как дом был полон людей. Но, как оказалось, семья Пола не ограничилась женой и детьми. Здесь были его родители, сестры со своими семьями и несколько кузенов и кузин. Он поочередно представил своего друга каждому. Мужчины пожимали ему руку, а женщины приветствовали его широкой улыбкой. Вокруг шныряли и бегали дети от мала до велика. Гостиная, столовая и задний двор были наполнены их криками и смехом.

Генри поздоровался с Джоанной, поцеловал её в щёку и вручил купленный по дороге букет пионов.

– Спасибо, что пригласили. Правда, я думал, что народу будет меньше.

– Да, как-то неожиданно, узнав, что Генри Войт будет праздновать Пасху у нас, – Джоанна многозначительно посмотрела на мужа, – всё семейство Пола вдруг решило нагрянуть.

Генри почувствовал себя неловко – значит, причиной столь большого количества гостей стал он. Но Джоанна не злилась на него, хоть ей и пришлось готовить большой званый обед вместо скромного семейного застолья. Она всучила Полу самое большое блюдо и заставила мужа накрывать стол и носить тарелки, пока сама заканчивала с закусками.

– Ни о чём не беспокойся, дорогой, – приободрила его хозяйка, – возьми в холодильнике пиво и иди во двор. Все собрались у бассейна. А если ты захочешь искупаться, вся женская половина семейства Гитисов тебе только спасибо скажет. – Она весело ему подмигнула и рассмеялась.

Генри достал охлаждённый Budweiser и вышел на улицу. До этого утра он не был знаком c другими членами семьи Пола, кроме самых близких, хотя и часто бывал у него. Поначалу было неловко, но потом Генри выяснил, что с одним кузеном Пола, Адамом, он в одно время служил в Афганистане. Разговор завязался сам собой. Они долго вспоминали службу, обсуждали в какой армии, США или Великобритании лучше сухпаёк и жёстче командиры. Разговор их так увлёк, что они не услышали, как Джоанна позвала их в дом.

– Два? У меня пять ранений, – будто пытаясь перещеголять Генри, сказал Адам.

– Не знал, что это соревнования, – усмехнулся Войт. Кузен Пола ему понравился, хоть и был малость заносчивым.

– На правой ноге не хватает трёх пальцев. И вот, – Адам повернул голову, – нет мочки. Просвистело рядом. Клянусь, на той пуле было написано моё имя, но что-то меня отвлекло и прошла по касательной, оттяпав сантиметр плоти.

– Простите, что прерываю ваш удивительный разговор о ранениях, но Джоанна уже дважды звала вас к столу, – обратился к ним приятный женский голос. Генри обернулся и увидел перед собой привлекательную молодую женщину. Высокая, статная, с длинными тёмными волосами и карими глазами, она была одета в чудное голубое платье, подчёркивающее её мягкий калифорнийский загар. Она заметила заинтересованный взгляд Войта, ведь он не мог припомнить, чтобы их знакомили.

– Марта! – воскликнул Адам и обнял женщину. – Генри, познакомься. Наша младшая кузина Марта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Девушка неожиданно протянула руку для рукопожатия, и Генри ответил на него.

– Простите за опоздание. Дела не отпускали даже в такой день, – произнесла она с улыбкой.

– Марта у нас ведёт бизнес одной калифорнийской винодельни, – объяснил Адам. – Прекрасно разбирается в вине. Так что, если понадобится помощь в выборе бордо к мясу, обращайся к ней.

Генри кольнуло от воспоминаний о ещё одной девушке, которая выбирала вино для стейка на его кухне, но он тут же отмёл их, переключив своё внимание на зардевшуюся от похвалы Марту. Они втроём прошли в дом, и Генри не отрывал взгляда от лёгкой походки девушки. На неё было невероятно приятно смотреть. Все её движения были плавны и выверены, будто она заранее их отрепетировала. Джоанна рассадила их так, что Войт и Марта оказались друг напротив друга. Так он мог открыто ей любоваться, что, кажется, только льстило девушке.

За столом все живо переговаривались, хвалили стряпню хозяйки, расспрашивали, что новенького у каждой семьи, и только эти двое молчаливо ловили взгляды друг друга. Каждый заметил их игру в "гляделки". Пола, как опекуна Марты после смерти её родителей, немного беспокоила их взаимная симпатия. И, хоть она уже давно вышла из-под его опеки, он каждый раз чувствовал за неё ответственность. Конечно, Марта давно уже была взрослой женщиной со своей головой на плечах и наверняка понимала, какое впечатление она производит на мужчин своей эффектной внешностью и утончёнными манерами. А то, что она произвела его на Генри не было сомнений ни у одного человека, сидящего за столом.

К вечеру, когда все стали понемногу расходиться, Марта внезапно обратилась к Генри.

– С моей стороны не будет слишком нагло, если я попрошу тебя проводить меня до дома? – она легко прикоснулась к его предплечью и заглянула в глаза. Её зрачки расширились, она покраснела и кокетливо закусила губу. По телу Генри тут же прокатилась жаркая волна, ведь в её взгляде сквозило неприкрытое желание. Он попросил машину у Пола и тот нехотя дал ему ключи, не потому что было жалко отдавать машину, а потому что он чувствовал, что ночью Войт не будет как обычно ночевать в их гостевой спальне.

Почти всю дорогу до дома Марты, они не проронили ни слова, но в машине стояло такое сладкое напряжение, что, казалось, дрожал сам воздух между ними. Конечно, она пригласила его в дом под предлогом выпить вина. Конечно, они оба старались делать вид, что не думают о том, чем на самом деле хотели бы заняться друг с другом, когда распивали за барной стойкой бутылку Каберне.

Она первая его поцеловала. Её губы были податливы и нежны. Её руки скользили по его плечам, рукам, затем проникли под рубашку. По её уверенным движениям можно было сказать, что она привыкла брать то, что пожелает, и Генри это вполне устраивало. Она будто без слов руководила им в постели, доминируя и заставляя делать так, как удобно ей. Но между тем ему хотелось подчиняться и угождать столь красивой женщине. Она совершенно не стыдилась себя, а наоборот старалась показать все свои грани и подвести к ним его самого.

Секс с Мартой был страстен, порывист и несдержан. Она кончила громко, царапая ему плечи, но чтобы достичь финала, самому Генри пришлось постараться. Он не был так раскрепощён как она из-за того, что его не покидала мысль, что Марта была первой его женщиной после Ники. Будто призрак, она снова незримо следовала за ним, и ему приходилось даже напоминать себе, что рядом с ним одна из самых шикарных женщин, что у него были. Совсем не похожая на ту, другую, уверенная в себе, с потрясающими формами, знающая цену своей красоте и опытности. Но в голове то и дело возникал образ хрупкой затравленной девушки с зелёными глазами.

Марта, чувствуя, что Генри никак не может достичь разрядки, взяла инициативу в свои руки. Она ловко поработала ртом и руками, доведя его до мощного оргазма, ещё больше удивив его тем, что не оставила никаких следов на простыне. Закончив ласкать его член, она неловко пальчиком вытерла губы, призывно посмотрев на Войта. Ловко соскочив с постели, прошла в ванную комнату и включила воду. Она что-то напевала под горячими струями душа и через несколько минут вернулась, обернутая полотенцем. Вода каплями лежала на её коже, от неё пахло цветами и мятой.

– Ты потрясающая, – Генри позвал её обратно в постель, руками обхватил за талию и посадил себе на бёдра. Марта с улыбкой раскрыла полотенце, давая вволю насладиться открывшимся зрелищем. Большая грудь с тёмными ореолами сосков, тонкая талия, тёмные волосы между ног, крепкие бёдра. Она была совершенна и к утру заставила забыть его обо всех призраках прошлого.

На следующий день около полудня Генри вернул Полу машину. Гитис отвёл его в сторону и показал страничку одного таблоида в твиттере. Утром они выложили фото, на котором Генри и Марта, держась за руку, выходят из кофейни. На лице Войта была улыбка, а Марта смотрела на него с обожанием. Подпись под фото гласила "У Генри Войта новый роман? Кто эта девушка?"

– Быстро они, – ухмыльнулся Генри.

– Только пойми меня правильно. Я чувствую себя ответственным за неё и как старший мужчина в семье должен спросить тебя напрямую. Какие у тебя планы в отношении Марты?

– Ты серьёзно?

Но на лице Пола не было и тени иронии:

– Я только надеюсь, что ты не будешь использовать её, чтобы забыть кое о ком.

– Брось, – Генри не мог поверить, что старый друг опустился до того, что стал отчитывать его как провинившегося школьника. – Это уже в прошлом. Уверяю тебя, что у меня и в мыслях не было поступать с ней нечестно. Марта мне нравится. Очень.

Но Пол продолжал с недоверием смотреть на Войта, уперев руки в бока, как ворчливый дедушка.

– Мы с ней взрослые люди и, не смотря на моё глубокое к тебе уважение, но, думаю, ты сейчас третий лишний. Разберёмся сами.

– Я не могу вам запретить, но не думай, что вашу связь я одобряю.

– Почему?

– Марта прагматичная девушка.

– Думаешь, она может использовать меня?

– Как раз наоборот, – вздохнув, Пол пригладил редеющие волосы. – Бежать в постель к мужчине в первый же вечер знакомства для неё несвойственно. Она взвешивает за и против по много раз, оценивает человека, узнаёт о нём всё, что можно узнать. Но не с тобой. Что, если она влюбилась в тебя?

Новость приятно поразила Генри. Неужели девушка потеряла от него голову? Это казалось маловероятным, ведь они толком друг друга не узнали, да и говорили в основном о каких-то пустяках. Но это совсем не испугало Войта. Марта и правда привлекала его.

Утром, когда они решили прогуляться, чтобы выпить кофе, где и застали их папарацци, он чувствовал, что с ней легко и просто. Взять её при всех за руку оказалось вполне естественной вещью, или страстно поцеловать в губы при прощании с обещанием встретиться вновь сегодня вечером.

Вопреки ожиданиям Пола, Генри был уверен, что для него это не просто секс на одну-две ночи. Он пока не загадывал наперёд, но ему было комфортно с этой женщиной, чьей встречи он вновь жаждал.

***

– Ты… что? Прости, кажется, у меня что-то со слухом. – Пол часто моргал, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Слушай, мои родители так воспитали меня, – начала объяснять Генри. – На душе будет не спокойно, если я сначала не спрошу у тебя разрешения. Родители Марты умерли, а так как ты её старший кузен, считай, вместо отца, то моё предложение в первую очередь адресовано тебе.

– Не подумай, что я против. – Пол взмахнул рукой. – Я считаю тебя близким другом и, может быть, у меня даже мелькала такая мысль – породниться с тобой. Но, Генри, ты уверен, что хочешь жениться на Марте?

Войт замешкался на секунду, но Полу этого было достаточно.

– Ты засомневался.

– Нет!

– Я вижу то, что вижу, – Гитис даже немного повысил голос. – Вы встречаетесь каких-то четыре месяца. Ты не готов.

– Готов, – на этот раз голос Генри был твёрд. – Марта прекрасная девушка. Мне с ней хорошо. Правда, очень хорошо. Она красива, умна, моя мать её обожает. Назови хоть одну причину, по которой я не должен сделать ей предложение.

– Ты её не любишь, – Полу даже не пришлось задумываться. И судя по застывшему лицу Войта, он оказался прав. – Ты хоть раз говорил ей эти слова?

– Она знает, что дорога мне. А я хочу сделать её счастливой.

– Не любовь ли основа для счастливого брака? – Пол нахмурился. – В том, что Марта в тебя влюблена я не сомневаюсь ни секунды – каждый раз, когда она садится мне на уши, я только и слышу "Генри такой! Генри сякой! Ах, Генри!" Но в тебе, – он показал на Войта пальцем, – я этого не вижу. И что-то мне подсказывает, что такая поспешность вызвана тем, что кое-кто оставил гигантскую брешь вот здесь, – он ткнул в грудь Генри.

– Неправда.

– Как-то неубедительно звучит. Учитывая, что у тебя весь кабинет выглядит как памятник твоей поездке в Норвегию. – Пол тяжело вздохнул.

– Как близкому другу я не хочу тебе лгать. Может, в какой-то степени это тоже играет свою роль. – Генри отвернулся и провёл рукой по волосам. – Бывает, по вечерам я вспоминаю её, и мне становится так тоскливо… Может, всё дело в том, что вопросы, которые я задаю, так и остаются без ответа. Что тогда произошло? Почему она сбежала? Вернулась ли к мужу? Это как стучаться в запертую дверь. Но когда я вижу Марту или слышу её голос в телефонной трубке, эта тоска отступает, мне легчает. Она будто лекарство от печали. Пойми, Пол, я не пытаюсь заменить одно другим. Просто хочу уже перевернуть эту страницу. А Марта – это мой путь вперёд.

Пол подумал как бы это лекарство от печали не оказалось с временным эффектом, но вслух произнёс:

– Я не так консервативен как ты, парень. Моё благословение тебе не требуется. Марта – девушка современная и самостоятельная, и сама в состоянии решать свою судьбу. Но я рад, что ты решился двигаться дальше, – он дружески похлопал Генри по плечу. С Войта после этих слов будто сняли тяжкий груз. Напутствие Пола его воодушевило. Войдя в дом своего друга, он ещё испытывал небольшие сомнения, а правильно ли он поступает? Созрел ли он на самом деле для такого серьёзного поступка? Не разочарует ли он Марту? Он видел как она в него влюблена, как смотрит и ловит каждое его слово, жест, улыбку. И сам замечал, что думает о ней с нежностью.

Но это была не любовь. Он даже никогда не говорил ей это слово. Но Марта, сама однажды произнеся заветное "люблю", не требовала взамен ответного признания. А может просто не показывала, что хочет услышать его. Но девушка и правду стала ему дорога, о чём Генри не раз ей говорил. И она каждый раз обнимала и целовала его с такой страстью, будто большего и не нужно. С ней было удобно. Марта не устраивала сцен, не капризничала, не требовала большего. Казалось, она была совершенна во всём – её отличало прекрасное сочетание ума и красоты, силы и женственности, лёгкости и напористости. В сексе она была искусна и раскрепощена, но в жизни скромна и собрана. Для любого мужчины Марта была воплощением идеала. И мысль, что с ней можно прожить счастливую спокойную жизнь, не оставляла Генри.

Правда, порой его смущало то, что он не чувствовал в ней надлома. Она будто всю жизнь прожила в воздушном замке, не зная горестей и печалей. Не было той ниточки, что связала его с одной рыжей девушкой, когда два человека, каждый со своей болью, нуждались друг в друге, будто от этого зависела вся их жизнь. Генри никогда не говорил с Мартой об этом, никогда не упоминал о Нике, даже не рассказывал о Уилле и о том, как его смерть повлияла на него. Всякий раз, когда речь заходила о брате, Войт старался уйти от этой темы, и Марта, замечая, как это ему неприятно, старалась не затрагивать её. Генри чувствовал, что не достаточно откровенен со своей девушкой и это его беспокоило, но он боялся не почувствовать того облегчения, что испытал, открывшись Нике. Будто понять его могла только одна женщина на всей земле.

Однако он уже купил кольцо, и сделать предложение Марте не показалось такой уж безумной идеей. Ему непременно будет с ней хорошо. Они постараются сделать друг друга счастливыми. Он никогда не забудет того, что было с ним в Норвегии, но застревать в этих воспоминаниях не хотел. Хотя его ещё мучили вопросы и порой они готовы были разорвать ему голову, мешая заснуть. Тогда помогал виски… или Марта. Стоило её языку проникнуть ему в рот, а руке под резинку трусов, он выбрасывал эти мысли прочь.

Тем же вечером, получив от Пола благословение, он пригласила её в ресторан. Романтика была совершенно не свойственна для Генри. Он не хотел бросать кольцо в бокал и при всех просить выйти за него. Всё это отдавало крайней пошлостью. Ужин был всего лишь ужином, но это помогло ему собраться с мыслями. Марта как всегда была ослепительна. Укладка волнами и красная помада на губах делали её роковой женщиной, и, глядя на неё, Генри всё больше убеждался, что всё делает правильно.

После он отвёз её домой и прежде чем за ними закрылась дверь он достал из кармана бархатную коробочку и преклонил колено. Марта от неожиданности слегка покачнулась на каблуках и, ахнув, закрыла рот руками.

– Марта, ты знаешь, что я не умею делать красивые жесты, но… – начал Генри, – боюсь тебе придётся поверить мне на слово, что это самый романтичный из всех поступков, которые я когда-либо делал. Я не знаю как ещё больше выразить то, насколько ты стала для меня родным человеком. Я пойму, если ты расценишь моё предложение как необдуманное и поспешное, но уверяю тебя, что в своём решении я уверен. Я хочу сделать тебя счастливой и приложу для этого все усилия. Марта Луиза Гитис, выйдешь ли ты за меня замуж?

Генри казалось, что её молчание длилось вечность. Он уже подумал, что ошибся в её чувствах, когда услышал тихое "да". Марта протянула ему дрожащую левую руку, и он надел ей на палец кольцо. Она улыбалась, рассматривая крупный бриллиант, хотя в глазах блестели слёзы. Он вытер их и легко поцеловал в том месте, где они успели пролиться. Затем поцелуи стали более смелыми, и спустя минуту Марта уже срывала с него одежду, распалив его так, что сексом пришлось заняться тут же, не отходя далеко от входной двери. До спальни они так и не добрались.

Свадьба состоялась уже в декабре в скромном семейном кругу в одной живописной английской деревеньке. Марта оказалась непритязательной невестой, не настаивая на пышной церемонии, о чём мечтают многие девушки. Друзьям и родственникам, прислав приглашение на празднование Рождества, до последнего не говорили о реальном поводе, чтобы уберечься от любой попытки посягательств вездесущих папарацци.

Никого не смутило, что они знали друг друга всего восемь месяцев. Мать Генри была растрогана, узнав, что сын будет жить с супругой в Англии, ближе к ней. После гибели Уилла она ощущала пустоту и одиночество не смотря на то, что её брат был рядом и поддерживал её. Ей не хватало сыновней любви, а теперь её старший ребёнок возвратился к ней. Марта, с которой она познакомилась за несколько месяцев до этого ей нравилась, но Генри чувствовал в ней какую-то настороженность, словно его мать не до конца доверяла его выбору.

После медового месяца, который они провели на Мальдивах, они вернулись в Лондон. Марта с энтузиазмом принялась обустраивать теперь уже их общий дом. Постепенно холостяцкая берлога Генри начала преображаться. Стены покрасили в более светлые тона, старая непрактичная мебель сменилась уютными диванами и винтажными комодами, на пол постелили пёстрые ковры, а стены украсили картины. Его жена оставила работу в Калифорнии и продала там свою квартиру. Но бросать любимое дело не собиралась.

– Мне нравится, что ты теперь всецело принадлежишь мне, но сидеть у тебя на шее я не намерена. – Она гладила своей ладошкой его грудь, лёжа в постели. – Я подумывала заняться тем же, чем занималась в Америке.

– Ты решила разбить виноградник в Гайд-Парке? – пошутил Генри.

Она рассмеялась, запрокинув голову.

– Нет. Я хочу открыть винный бутик. Я знаю этот бизнес, у меня хорошо получалось вести его в Калифорнии. Тем более там у меня уже налажены связи. Стану эксклюзивным поставщиков гаражных калифорнийских вин. На этом можно неплохо заработать.

– Думаю, в Лондоне больше оценят хороший виски.

– Не говори за всех англичан. Это ты любишь виски.

– Ты забыла? Я здесь родился и вырос и сроду не пил вино, пока не приехал в Голливуд.

Казалось, это её задело.

– Потому что ты вырос на ферме. Куда вам было до изысканных напитков? – она приподнялась на локте и заискивающе взглянула на Генри. – Я присмотрела в Челси одно местечко, на Кингс Роад. Мне шепнули на ушко, что владелец не будет продлевать контракт с нынешним арендатором и через полгода помещение освободиться.

– Ты и правду хочешь заниматься этим? – он притянул её к себе.

– Всё, что я хочу, это чтобы ты был рядом. – Марта крепко обняла его и поцеловала в шею, почувствовав как дрожь возбуждения пробежала по его телу. – Хочу прожить с тобой всю жизнь в тишине и покое и не делить тебя ни с кем и никогда.

Она говорила искренне, но Генри почувствовал себя в клетке. Мысль "что ты наделал?" мелькнула в его голове, но тут же исчезла под напором её поцелуев и ласк.