Текст книги "Русалка и гламурный пират (СИ)"

Автор книги: Лина Филимонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Лапоть треснул меня по спине, остатки водки вылетели изо рта и, почему-то, из носа. Я схватила второй бокал, с водой, чтобы погасить пожар, полыхающий в моей носоглотке. Ерш и Аркадий тоже вполне могли пасть смертью храбрых – они задыхались от смеха. Я промокнула лицо салфетками и украдкой огляделась. Люди за соседними столиками, кто с любопытством, кто с раздражением, поглядывали в нашу сторону. Хорошо, что ресторан почти пуст и все посетители сидят довольно далеко. Но все равно – я покрыла себя несмываемым позором.

– Из-за вас я больше никогда не смогу придти в это заведение, – прошипела я, откашлявшись. – А мне, между прочим, тут нравится.

– Из-за нас? – удивился Ерш, уже оправившийся от приступа истерического смеха.

– Да, – твердо произнесла я. – Из-за вас всех. Особенно из-за тебя. – Я строго посмотрела на Лаптя. И из-за тебя тоже, – пришла очередь Ерша получить мой прожигающий железо взгляд.

– Ну а больше всех, конечно, виноват я, – вмешался Аркадий.

– Несомненно.

– По-моему, здесь больше делать нечего, – продолжила я.

– Точно! Мы с Лаптем как раз подумываем пойти в клуб.

– Я не подумываю, – отметил Лапоть.

– Отличная идея, – провозгласила я. – Я на секунду удалюсь.

Пока я искала свой клатч, Лапоть подозвал официанта, тот, кивнув на Аркадия, сообщил, что молодой человек уже закрыл счет. Лапоть возмутился таким произволом, Аркадий произнес что-то примирительное, после этого я ушла.

Зеркало в туалете явило мне потрепанное существо с перекосившейся прической, без помады и со слегка потекшими глазами. Я распустила и расчесала волосы, влажной салфеткой удалила потеки и накрасила губы. Вполне приемлемо. Во всяком случае, теперь я не так сильно похожа на запойную проститутку. Еще бы отыскать свой палантин… Что-то мне абсолютно расхотелось щеголять в развратном платье.

Бравую троицу я застала уже в холле, они продолжали над чем-то посмеиваться. Уж не надо мной ли? Даже не знаю, как относиться к тому, что Аркадий спелся с Ершом и Лаптем. В нормальной ситуации я бы, пожалуй, обрадовалась, но в той, что есть… Нет, это совсем ни к чему. Но что я могла поделать?

Я вернулась к двери, заглянула в ресторан, окинула взглядом холл.

– Что-то потеряла? – спросил Аркадий.

– У меня был палатин.

– Тот кусок ткани, с которым ты устроила стриптиз? Это было великолепно, поверь мне, – восхищенно заявил Ерш.

– Какой стриптиз? Я что-то пропустил? – удивленно вытаращился мой временный любовник.

Да, пропустил!

– Не было никакого стриптиза! – огрызнулась я. – Просто мой палантин зацепился за дверь.

– А почему я ничего не видел? – огорчился Аркадий.

– Ты смотрел в телефон.

– А, точно. Пока меня не отвлекла разбившаяся солонка.

Хватит уже все это мне припоминать! Да, я сегодня была немного сумасшедшей. Ну и что? С кем не бывает?

– Палантин – это что-то вроде шарфа или покрывала? – уточнил Аркадий.

– Именно.

– Да зачем он тебе нужен? Так прикольнее, – это, конечно, Ерш.

– Замерзла, – отрезала я.

Я продолжала оглядываться по сторонам: вдруг кто-то из официантов все же подобрал мое имущество и где-нибудь его пристроил. Аркадий подошел к одному из окон, обрамленных гардинами нежного зеленого цвета, намотал ткань на руку, и изо всех сил дернул. Струящееся полотно упало к его ногам, карниз скрипнул и накренился.

– Подойдет? – спросил он, поднимая кусок ткани длиной метра четыре и шириной метра два.

– Ага, – кивнула я.

Секунду назад я заметила свой палантин, мирно лежащий на нижней полке журнального столика. Но теперь это было неважно. Конечно, я воспользуюсь тем, что добыл мой бесстрашный и изобретательный рыцарь.

Ерш выдал что-то восхищенно-матерное.

Аркадий подошел, замотал меня в гардину и чмокнул в щеку.

– Ты мой герой, – прошептала я.

– Так-то тут камеры стоят, – Лапоть кивнул на потолок.

– Бежим! – крикнул Ерш.

– Теперь нас точно больше никогда сюда не пустят! – сказала я.

– О! – воскликнул Аркадий. – Как неловко.

Он подошел к камере, приложил ладонь к груди, поклонился, достал из кармана несколько купюр, продемонстрировал их прибору, потом подошел к фикусу на окне и засунул их в горшок.

Мы дружно захохотали и втиснулись в открывшиеся двери лифта. Во время неспешного движения на первый этаж вся компания сосредоточенно обрывала крючки с моей гардины. Видимо, сегодняшний вечер в «Летней террасе» запомнят надолго.

Глава 10

Все-таки мы затащили Лаптя в клуб, как он ни отбивался. Пришлось применить физическую силу Аркадия, ловкость Ерша и мое обаяние. В клубе было весело, особенно Ершу. Он довольно быстро познакомил себя и Лаптя с симпатичными девушками, а мы с Аркадием под шумок сбежали.

Я все еще была замотана в зеленую портьеру, и мне этот вариант вечернего костюма нравился гораздо больше, чем предыдущий. В нем было тепло и уютно, как в одеяле. Сегодняшний вечер был, пожалуй, самым прохладным за последний месяц. Легкий ветерок приятно холодил кожу, остужал разгоряченные мысли, расслаблял и успокаивал. За вечер много чего произошло, но сейчас это все было неважно. Думать, анализировать, и, тем более, что-то предпринимать, абсолютно не хотелось.

Выйдя из клуба, мы пошли по набережной в сторону, противоположную от отеля, дошли до конца и повернули обратно. Как бы медленно мы ни шли, отель неумолимо приближался.

– Пойдем ко мне? – спросил Аркадий.

– Ты забыл…

– Я не забыл. Давай разделимся. Я пойду первым, ты придешь попозже. Так нас никто не увидит вместе.

– То есть ты хочешь, чтобы я прошла через весь отель, мимо охранника, администратора, ночной горничной и еще кого-нибудь, кто обязательно попадется мне на пути, завернутая в штору?

– А кто знает, что это штора?

– А потом скрылась в номере самого сексапильного постояльца гостиницы, – продолжала я. – Материала для сплетен хватит на год. Еще и до деда дойдет.

– Э-э… Ну тогда… Я знаю, что делать!

По блеску в глазах Аркадия, я поняла, что через секунду он предложит что-то совершенно сумасшедшее, и мне лучше убежать сейчас, пока я этого не услышала. Но я не убежала.

– Никто тебя не узнает, – произнес он радостным шепотом. – Ты замотаешься в штору, как в паранджу. С головой.

– Ты рехнулся.

– Да! Мы сделаем это. Я надеюсь, вход в ваш отель восточным женщинам не воспрещен?

– Э… нет.

– Приводить к себе гостей тоже, вроде, разрешается?

– Ну… да.

По правилам лица, не проживающие в отеле, должны покинуть его до 12 ночи, но на деле мы закрывали глаза на присутствие в номерах посторонних. Если запретить постояльцам заводить курортные романы, они будут выбирать другие отели. Так что да. Теоретически Аркадий мой привести в свой номер женщину, замотанную в штору, выдаваемую за паранджу.

Не успела я и слова сказать, как Аркадий размотал уже ставший мне родным кусок ткани и обмотал меня им заново, забросив один конец на голову. Я не видела, что получилось, но чувствовала, что мне теперь трудно идти. Через секунду мне стало еще и неудобно смотреть – Аркадий обернул тканью мою голову и лицо, оставив лишь узкую щель для глаз.

– Что ты делаешь! Я еще не согласилась!

– Разве?

Он отошел, чтобы полюбоваться на творение своих рук.

– Замечательно. То, что нужно.

– Я хочу на себя посмотреть!

– Э-э… Пошли.

– Куда ты меня тащишь?

– К зеркальной витрине.

Вскоре я смогла лицезреть себя во всей красе. Если в начале вечера я была похожа на бабочку, вылупившуюся из гусеницы лишь нижней частью, то теперь я полностью превратилась в зеленую гусеницу.

– По-моему, на паранджу не очень похоже.

– Вот и хорошо.

– Я думала, мы пытаемся добиться сходства.

– Мы пытаемся добиться, чтобы тебя не узнали.

И то правда.

– Готова?

– Подожди!

Я дала себе пару секунд на размышления: стоит ли оно того? Размышлять было нечего: стоит. Осталась всего пара дней. Я и так чуть не лишила себя возможности еще немного насладиться ни к чему не обязывающим восхитительным курортным романом.

Вытянувшееся лицо Марины, дежурившей за стойкой, я видела лишь мельком. Сразу же отвела глаза, мне казалось, что она может узнать мой взгляд. Но ей похоже, было не до этого. Я вошла первой – Аркадий придерживал дверь. Она вскинула голову и уставилась на меня, забыв о профессиональной невозмутимости. Подоспевший Аркадий взял меня под руку, и мы пошли. Поравнявшись с Мариной, он произнес:

– Чудесный вечер, не правда ли?

– Э-э, да, конечно.

– Мне нравится сегодняшняя прохлада, а вам?

– Да, я… да.

– Доброй ночи.

Мы уже входили в лифт, а Аркадий все не мог угомониться. Я ткнула его в бок, чтобы он прекратил этот неуместный диалог.

– Доброй ночи, – растерянно пролепетала нам вслед Марина.

Освещение в лифте было ярким, зеркало большим, и я, наконец-то, увидела себя во всей красе. Увидела и вскрикнула: гардина была полупрозрачной. Сквозь нее явственно проступали очертания моей фигуры и даже малиной цвет платья. Черты лица под тканью различить было непросто, но если, к примеру, подозревать, что это я…

– Она меня узнала!

– Уверен, что нет. Не сомневаюсь ни секунды. Ты видела ее лицо?

– Видела… Но ткань прозрачная.

Аркадий посмотрел в зеркало.

– Не совсем. И только при этом освещении. А здесь, кроме меня, тебя никто не видит.

Двери лифта открылись, за ними стояла ночная горничная Лиза со шваброй в руках. Вообще-то персонал не должен пользоваться гостевым лифтом и, насколько я знаю, они это правило соблюдают. Появлению Лизы, да еще и с рабочим инструментом, может быть только одно объяснение: ей позвонила Марина. Поделилась впечатлениями. И Лиза, конечно, рванула к лифту, чтобы посмотреть на явившееся в наш скромный отель чудо в перьях, то бишь в куске зеленой ткани. Так торопилась, что даже не успела избавиться от швабры.

– Добрый вечер, – вежливо произнесла Лиза.

– Вечер добрый, – отозвался Аркадий, загораживая меня своим широким плечом. Я, тем временем, судорожно поправляла ткань на лице. Ее там должно быть как можно больше.

Лиза отошла в сторону, я просеменила мимо нее, опустив глаза, Аркадий, как мог, пытался оказаться между мной и любопытными глазами горничной. Завтра я буду хитом дня! Все, кому не лень, будут обсуждать таинственную незнакомку, которую привел к себе Аркадий, несомненно, для самых извращенных плотских утех.

Мы ввались в дверь, рухнули на ковер и расхохотались. Я так ослабла от смеха, что не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Из моих глаз, куда-то к ушам, текли слезы. У Аркадия, в отличие от меня, руки не ослабли. Он попытался высвободить меня из моего зеленого кокона, но это оказалось не так уж и просто. От его рывков ткань затягивалась еще туже. Тогда он стал перекатывать меня, как куль, и так я постепенно высвободилась. Но сил встать у меня не было. Очень уж смешно все это выглядело. Аркадию пришлось сгрести меня в охапку, чтобы положить на кровать.

Он решил не останавливаться на достигнутом и начал стягивать с меня платье.

– Весь вечер мечтал снять с тебя это, – бормотал он.

То, с какой интонацией он произнес «это», заставило меня насторожиться.

– Подожди, – остановила его я. – Так мое платье тебе все-таки не нравится?

– Ни капельки.

– Я сейчас обижусь.

– На здоровье.

С удивительной ловкостью, вероятно, выдающий большой опыт, он освободил меня от платья. Боюсь, с боди ему никакой опыт не поможет. Лично я ему помогать не планирую. Я обижена за платье. Не нравится оно ему, видите ли!

Через несколько минут Аркадий начал рычать, как тигр, из-под самого носа которого убежал обед. Я предчувствовала, что очень скоро от боди останутся одни клочки. Ну и пожалуйста. Оно жутко тесное и вряд ли я захочу его еще когда-нибудь надеть. Как его снять, я, кстати говоря, совершенно не представляю. Вероятно, самым лучшим выходом будет острый кинжал.

– Харакири, – пробормотала я.

– Что?

Аркадий замер и прислушался к моему шепоту.

– Я хочу сделать себе харакири. У тебя есть кинжал?

– Э-э… может, не стоит? Твой танец был не так уж плох…

Зачем он напомнил?! Не хочу об этом думать. Не было ничего!

– Может, ножницы есть? – продолжала я деловито. – Маникюрные, например.

– К сожалению, свой маникюрный набор я забыл дома.

Ну почему мне не пришло в голову включить такой важный в хозяйстве предмет, как ножницы, в стандартную комплектацию номера? Или хотя бы только люкса. И ведь никто не подсказал, не посоветовал. И ножа в номерах нет. Только чайные ложки. Я, что, теперь навечно замурована в этом боди?

– Рви зубами, – скомандовала я Аркадию и откинулась на подушки.

Должны же его восемьдесят восемь белых отполированных зубов хоть на что-то сгодиться! Вскоре я услышала хруст материи.

– Передавай от меня пламенный привет своему стоматологу, – успела прошептать я, прежде чем погрузиться в восхитительное бездумное блаженство.

– Может, устроим пожарную тревогу? – предложил Аркадий. – Все выбегут на улицу, а ты спокойно пойдешь домой.

– Хорошая идея, – похвалила я. – Но не подходит. Дед наверняка будет бродить по гостинице, проверять оставшихся. И я совершенно точно на него наткнусь.

Мы уже полчаса пытались придумать, как мне выйти из номера Аркадия незамеченной. Это было сложно. Я не сомневалась, что после вчерашних событий он находится под особым вниманием персонала. Весть о закутанной по самые глаза незнакомке наверняка разнеслась по отелю, и всех разрывало от любопытства. Они не упустят шанса рассмотреть ее поподробнее при дневном свете!

Вариантов было немного: я могла либо выйти, либо остаться тут навсегда. Второй вариант вообще не вариант, так что нужно снова выбирать: выйти в платье или без платья. Не голышом, естественно, а, например, в футболке и шортах Аркадия. Может, отправить его в магазин, чтобы он купил мне что-нибудь повседневное? Это не решит всех проблем, но хотя бы избавит от одной. При любом раскладе я не хочу снова натягивать это жуткое малиновое платье. Главная проблема, магазин – это слишком долго. При самом благоприятном раскладе весь процесс займет не меньше двух часов. А мне нужно успеть вернуться домой до того момента, как дед уйдет на собрание. Ведь я обещала пойти с ним.

Сейчас почти одиннадцать, у меня осталось не больше получаса. Что же предпринять?

– Может, мне вылезти по водосточной трубе?

– Не сомневаюсь, ты была бы шикарной женщиной-кошкой, – ухмыльнулся Аркадий. – Черная лайкра смотрелась бы на тебе даже круче, чем вчерашнее платье.

– Решено. Лезу.

– Вот только водосточной трубы возле моего окна нет.

Я подошла к зеркалу и еще раз полюбовалась тем, как на мне сидит футболка Аркадия. Почти как платье. Но сразу видно, что часть мужского гардероба, и что у меня позади бурная ночь. Да… От мыслей о вчерашнем меня просто бросает в дрожь. Не надо сейчас об этом думать. Оставлю эти воспоминания на потом, буду перебирать их в памяти долгими одинокими вечерами, лежа в ванной… Так! О чем это я?

О том, что на мне будет надето, когда я буду дефилировать по коридорам гостиницы под пристальными взглядами любознательного персонала. О! Обычно по утрам я хожу в купальнике и полотенце. Возвращаюсь с пляжа. Купальника у меня с собой нет, но полотенце, очевидно, найдется. Чем можно заменить купальник? Если отрезать облегающий верх моего малинового платья, а низ прикрыть полотенцем… будет очень похоже! Я почти озвучила свою гениальную идею, но вовремя вспомнила, что подходящего костюма мало. По утрам я возвращаюсь в купальнике с моря, а не выхожу из номера, находящегося под самым пристальным вниманием. Я вообще не захожу в гостиницу, пользуюсь отдельным входом.

Нет, эта проблема неразрешима. И о чем я только вчера думала? Надо было идти домой.

Я подошла к шкафу и произвела ревизию гардероба Аркадия. Футболки, рубашки, джинсовая куртка, шорты…

– Неужели у тебя нет ни одного сарафанчика?

Аркадий оскалился, сверкнув зубами.

– По-моему, эта футболка смотрится на тебе шикарно.

– Значит, надо переодеться. Моя цель – выглядеть не шикарно, а незаметно.

– Это я и хотел сказать. Футболка вполне незаметная, просто я знаю, что под ней ты. А ты выглядишь шикарно.

Я кисло улыбнулась. Комплименты мне сейчас не помогут.

Из двух шорт Аркадия я выбрала самые короткие, со шнурком на талии. Не хотелось бы бегать по коридорам со спущенными до колен штанами, я же не начинающий репер. Футболку поменяла на самую маленькую. Но и она висела на мне, как мешок на пугале. Осталось надеть туфли на шпильках, взять в руки клатч – и можно на подиум.

Аркадий невозмутимо наблюдал за тем, как я перетряхиваю его гардероб. Мог бы, кстати говоря, хоть чем-нибудь помочь. Не знаю, чем, но вальяжно возлежать на растерзанном ложе, в то время как я волнуюсь и мечусь по комнате – это просто свинство. Как будто прочитав мои мысли, он оторвал от кровати свой ничем не прикрытый мускулистый организм, подошел ко мне сзади и обнял.

– Ты похотливое животное, – заявила я, и, поверьте, у меня для этого были все основания.

– Да, – не стал отрицать очевидного мой почти уже оставшийся в прошлом любовник. – А ты?

– Всю свою похоть я истратила сегодня ночью.

– Точно?

Э-э… не совсем. Одного поцелуя в шею будет достаточно, чтобы костер моих желаний вспыхнул снова. Но Аркадию это знать необязательно.

Я попыталась вырваться из его нежных цепких лап. Мне вообще не до этого! Меня дед ждет. Лапы не разжались, как я ни дергалась.

– Ты же не хочешь увидеть меня в гневе? – угрожающе произнесла я. – Я бы не советовала. Испортишь все впечатление от нашего феерического романа.

– Вообще-то хочу увидеть, – пробормотал Аркадий куда-то в мой затылок. – И в гневе, и в радости, и в смущении…

О чем это он?

– Мне пора. У тебя есть какой-нибудь пакет? Не идти же мне с клатчем и на каблуках, в самом деле.

– То есть ты просто выйдешь? – удивился Аркадий, ослабил хватку и я выскользнула.

– Да, – ответила я, озираясь по сторонам в поисках пакета.

– Но тогда все узнают…

– Да. Это провал.

– А, может… – начал Аркадий.

– Не может, – оборвала его я. В этот момент мне почему-то очень хотелось тюкнуть его по темечку каблуком моей лаковой туфли. – Все эти трюки не сработают. Я все равно должна выйти. И выйду. Мне не нравится шухариться, как крыса в подвале!

– Какой слог! – восхитился Аркадий. – Я преклоняюсь перед твоей готовностью броситься грудью на амбразуру. Я не шучу.

И правда, кажется, не шутит.

– Но… – продолжил он.

– Никаких «но», – возразила я, вытряхивая из пакета, найденного в шкафу, носки Аркадия.

– Даже приговоренному дают последнее слово. Просто выслушай меня.

– Ну, – требовательно произнесла я.

– Все знают, что ты в номере, – вкрадчивым голосом, как будто рассказывая сказку, начал Аркадий. – И ждут, что ты выйдешь.

– Да ты что! Вот удивил.

– Не перебивай. Вопрос вот в чем: когда они перестанут тебя ждать?

– Чего?

– Когда они перестанут поджидать и высматривать тебя?

– Ну и когда?

Я не хотела ему помогать.

– Когда ты уйдешь.

– Ну надо же! Гениально.

Туфли и клатч были втиснуты в пакет. Можно идти. Я сделала пару весьма решительных шагов по направлению к двери.

– Никто не будет тебя высматривать, – произнес Аркадий. – Ты уже ушла.

Я остановилась. Моя челюсть тихонько скрипнула и накренилась вниз.

Аркадий рассказал мне свой план за тридцать секунд. Он выходит из номера и идет к стойке администратора. По пути расспрашивает всех, кого можно, об исчезнувшей девушке. Таинственная незнакомка в малиновом платье и зеленом покрывале ускользнула рано утром, пока он еще спал!

Администратор, горничные, охранник – все будут в недоумении. Как она могла прошмыгнуть мимо них незамеченной? Видимо, это произошло где-то с четырех до шести, когда те, кто был на дежурстве, дремали, а остальные еще просто не пришли. Какая досада! Все соберутся внизу, чтобы обсудить происшествие. Никто больше не будет ее, то есть меня, высматривать. И я благополучно перемещусь в свою квартиру.

– Это гениально!

В порыве чувств я бросилась Аркадию на шею, уронив пакет.

Через пару минут мой сообразительный сообщник высунул голову из-за двери и подмигнул.

– Я дам тебе сигнал, когда путь будет свободен.

Я хотела выдохнуть с облегчением, но поняла, что еще рано. Меня еще может поджидать масса неожиданностей в извилистых коридорах нашей гостиницы.

Все прошло безукоризненно, даже не о чем рассказывать. Я думала, Аркадий даст мне сигнал по телефону, но он осчастливил меня личным присутствием: стоял на стреме, пока я с независимым видом выходила из его номера и шествовала вдоль коридора. Я поднялась по лестнице, вошла в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен» и оказалась в наших с дедом апартаментах.

Дед, кажется, был уверен, что я ночевала дома. Во всяком случае, когда я переоделась в свое и вышла к завтраку, он говорил только о подлой Шапокляк и не менее подлой городской администрации, которая пытается навязать нам невыгодную схему уплаты налогов.

У нашей Шапокляк нет черной шляпки блином, длинного носа и ридикюля с крысой внутри. Хотя за обитателя ее безразмерной, отнюдь не дамской, сумочки может сойти карманный муж, который обычно следует за ней, как верный пес, выполняющий команду «к ноге». По сравнению с ней он такой миниатюрный, что она вполне могла бы носить его в своем бауле вместо той-терьера.

Мы встретили их в холле перед актовым залом, где должно было проходить собрание. Дед сразу ощетинился и почти начал рыть когтями земли, готовясь к схватке. Вот сейчас как раз наступил тот момент, ради которого я, с помощью Аркадия, обвела весь персонал гостиницы вокруг пальца.

Я сказала:

– Фу!

Ну, то есть, не совсем так. Но посыл был именно такой. Я постаралась в доходчивых выражениях внушить деду, что прямая схватка, да еще в присутствии свидетелей, не принесет никакой пользы. И даже морального удовлетворения. Шапокляк начнет верещать как потерпевшая и науськивать на деда своего карманного мужа. Не будет же дед с ним драться, это неспортивно, у них слишком разная весовая категория. Драться с самой Шапокляк тоже не комильфо, она какая-никакая, а все же дама…

Так и представляю, как она зажимает голову деда под мышкой и дубасит его своим баулом, а карманный муж бегает вокруг и, потявкивая, пытается цапнуть беспомощного врага за штанину.

Повиснув на руке деда, я не дала ему приблизиться к этой нелепой парочке. Сейчас он этим недоволен, но, я уверена: позже, поразмыслив, он будет благодарен, что избежал позорной публичной свары.

Я почти уснула под пламенные речи пылкого оратора, призывавшего с трибуны не увиливать от налогов и грозившего владельцам частных гостиниц масштабными и при этом внезапными проверками. В зале царили скептицизм и скука. Кто-то с недоверием пытался вникнуть в три предлагаемые схемы налогообложения, кто-то пялился на экран телефона, а кто-то, как я, клевал носом. И зачем мы все тут собрались?

На выходе из здания городской администрации я столкнулась со своей старой знакомой Ленкой Петровой. Вернее, Еленой Грин – именно так теперь себя именует эта широко известная в узких кругах художница. Когда-то мы вместе занимались в кружке бисероплетения, а потом встретились в Питере. Я осваивала скучное и презренное гостиничное дело, она парила в заоблачных высях изобразительного искусства. Мы общались не очень тесно, но было приятно, находясь вдали от дома, иногда поболтать с кем-то, кто помнит тебя с ободранными коленками и рогаткой в школьном портфеле.

Правда, теперь Ленка у меня ассоциируется с величайшим провалом моей жизни. Да что там Ленка – целый прекрасный город ассоциируется, хотя ни в чем не виноват. За время учебы я полюбила Питер всей душой, но теперь мне туда совершенно не хочется, даже на пару дней. Вот идиотство!

Ленка напала на меня, как коршун на цыпленка. Затискала, обслюнявила, оглушила радостными воплями. Мне пришлось вести себя соответственно – не стоять же столбом. Дед, не ожидавший от меня такого аффективного поведения, испугался и сбежал, а мы немного побродили по набережной, почти не разжимая объятий. Моя питерская подруга непрерывно щебетала, радостно и очень быстро. Я почти захлебнулась под этим восторженным потоком, но главное все же уловила: по побережью гастролирует выставка молодых художников, в ближайшие две недели она осчастливит своим присутствием наш скромный городок. Сегодня открытие. И, самое главное, – на выставке представлены целых три Ленкиных работы! Я горячо поздравила ее с успехом и клятвенно пообещала, что непременно буду на открытии, ровно в семнадцать ноль-ноль. Придется идти, а что делать.

Прощались мы, по инициативе эмоциональной и любвеобильной Ленки, не менее горячо, чем здоровались. И тут случилось странное и неловкое происшествие. Пока Ленка меня слюнявила, я углядела на заднем плане свою любимую подругу Нику. Она шла куда-то по своим делам, как обычно, размахивая сумочкой, но, увидев меня в объятиях другой, как будто споткнулась, изменилась в лице, остановилась, а через секунду зашагала дальше. В ускоренном темпе, чаще и резче размахивая сумочкой, как будто убегала.

Ленка тоже умчалась – готовиться к открытию, а я стояла посреди набережной столбом, не зная, что предпринять. Догнать Нику? И что? Сказать ей что-нибудь вроде: «это не то, что ты думаешь»? Объяснить, что она моя любимая подруга, а Ленка так, случайная знакомая? Полный абсурд. Как будто муж застукал меня с любовником.

Я не смогла придумать приемлемого выхода из этой на удивление дурацкой ситуации, стоять столбом тоже было как-то не с руки, так что я повернула в нужном направлении и зашагала в сторону дома.