Текст книги "Не судьба (СИ)"

Автор книги: Лина Эрали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

19

Аня

Мы действительно просто катались. Как раньше. В прошлом, когда у Руслана выдавались тяжелые дни или не было настроения он любил выезжать за пределы города и отправляться в дальний путь без цели, любуясь пейзажами. Мы набирали с собой разнообразной еды, напитков и просто колесили часами, слушая музыку и болтая обо всем на свете.

Со временем эта привычка перешла и ко мне. Я часто прибегала к этому методу снятия стресса, которая действовала лучше любой медитации.

Сейчас же мы в пути больше часа, но так и не заговорили. В этом не было нужды. Мы ехали по тому же маршруту, что и раньше, но местность за окном уже была едва узнаваемой. На полях, где мы когда-то собирали полевые цветы разрослись коттеджные поселки, на обочинах возвели магазины и придорожные кафе. Многое изменилось с тех пор.

Сквозь толщу воспоминаний пробивается болезненная мысль – прошло слишком много времени.

Чувства и воспоминания свежи, встряхивают память мучительно-яркими вспышками. Мне бы запротестовать, потребовать остановиться или отвезти обратно в город. Но я, как мазохистка позволяю себе наслаждаться этой сладкой пыткой.

– Тебе разве не нужно на работу? – не удерживаюсь от вопроса. Я специально приехала ранним утром, чтобы успеть перехватить его перед офисом и в то же время, чтобы у меня была возможность вновь позорно сбежать, если мое покаяние и исповедь не приведут к логичному финалу. В дороге Руслан отклонил несколько звонков и отправил пару сообщений.

– Расскажи мне лучше, как ты жила, Анют? – не отрываясь от дороги попросил он хмуро.

– Что именно ты хочешь знать?

– Все. Что тебя радовало? Расстраивало. Куда любила ходить? Про новых друзей и работу. Как познакомилась с Лансом… Вспоминала ли ты меня, хоть изредка?

Многое произошло за эти годы. Многим хочется похвастаться, особенно своими достижениями в карьере. Но вопреки всему я не могу выдавить из себя ни слова. Боюсь, что это укрепит его мысли, что мне было легко, что я была счастлива без него.

Мне претит роль жертвы, ведь я столько лет отгоняла прочь мысли о своей ущербности. Но сейчас эгоистично хочу воспользоваться этим правом. Рассказать, как мне было тяжело, как я страдала без него. Хочу, чтобы мы заехали в то укромное место, у пруда, где любили устраивать пикники. Забраться к нему на колени и позволить себе излить душу и все те обиды на судьбу, что травили меня все эти годы.

– Когда я уезжала отсюда, то меня гложили разные чувства. Среди них было и чувство вины перед тобой, но в гораздо большей степени я жалела себя, – признаюсь ему. Возможно, это единственный шанс быть честной с ним. – Ты бы меня не узнал в то время. Я была похожа на тень…

Удивительно легко и гладко лилась моя речь. Я не думала, а просто говорила, не искала подходящие слова. Время от времени Руслан обращал свой взгляд на меня, крепче сжимая руль.

Напряжение начало спадать, когда я плавно перешла к рассказу о новой жизни и переосмысления ценностей.

Он смеялся в голос вместе со мной над историями о том, как я искала съемную квартиру и какое-то время мне пришлось жить с фокусником. Или как надо мной решил поглумиться одногруппник и на презентации в колледже, почти три минуты с важным видом я разглагольствовала о важности правильной утилизации мусора, в то время, как на проекторе одна за другой сменялись фотографии с девичника моей подруги Клэр. Даже рассказ знакомства с Ромой и о том почему я стала с ним встречаться дался мне легко.

– Рома в курсе, что ты не можешь иметь детей?

– Да, я рассказала ему с самого начала.

– Мне вот, что интересно, Анют, – его голос стал вкрадчивым, вся легкость и веселье вмиг испарились. Резко вывернув руль свернул на обочину и припарковался. – Ты сказала, что сбежала потому что не хотела обрекать меня на бездетное будущее. Но с Ромой ты по этому поводу угрызений совести не чувствуешь. Почему? Считаешь, что он достойнее меня справиться с этим?

В его глазах вновь плескались знакомые мне гнев и обида.

– Вовсе нет. Дело не в этом. Просто со временем я поняла, что для него это действительно не имеет значения.

– Ясно. Извини, что опять злюсь, но я не могу понять почему не удостоился такой же привилегии? Почему мне ты не захотела дать это самое время?

– Рус, прошу тебя прости меня. Но пойми… я тогда была растеряна, раздавлена, а еще была очень молода. Мне был всего 21 год. Во мне было очень много юношеского максимализма. Поверь мной двигала лишь любовь. Да, не стоило принимать решение за двоих, но я верила, что поступаю правильно. Возможно сейчас я бы так не поступила.

– Значит жалеешь все-таки? – ухмыльнулся Руслан, зацепившись за последнюю фразу.

– Почему ты до сих пор так злишься?

– Нам пора обратно, – буркнул отвернувшись.

В город мы возвращались в полной тишине. Не знаю почему, но у меня язык не повернулся признаться, что с Ромой я рассталась в тот же день, когда он высадил меня у пекарни.

Это был самый тяжелый телефонный разговор в моей жизни. С того дня прошло столько времени, но в груди до сих пор становится тесно, стоит только подумать о том, сколько боли я принесла Роме.

Я не смогла вытравить из себя чувства к Руслану, но Рома мне дорог. И как бы не любила Руса, Ромы мне тоже не хватает, я скучаю по нему. Но так хотя бы честно.

Рома один из самых благородных людей на свете, и скрывать от него измену я бы не смогла.

– Какие планы на жизнь? Наверное уже планируете свадьбу? – Руслан заехал во двор моего дома и поинтересовался, как бы между делом.

– Нет, о свадьбе речи не идет. В конце недели я уже возвращаюсь обратно. Мама полностью восстановилась.

– Ясно, – Руслан нахмурился, глядя в глаза и потянулся ко мне. Целовал жадно, остервенело. Сердце ухнуло куда-то вниз от невыносимой горечи, даже мысли не возникло оттолкнуть. Он прощается со мной. Я чувствовала это. – Будь счастлива, Анют, – прошептал мне в губы.

– И ты, – это все, что я смогла выдавить из себя.

На негнущихся ногах поднялась на свой этаж пешком. Легче было бы вызвать лифт, но тело само понесло меня вверх по ступеням.

Ну, что мне стоило просто сказать несколько слов: “Мы с Ромой расстались”?

Руслан был прав, называя меня трусихой. Потому что если бы на мое признание он ответил мне равнодушием или сочувствием, кажется я бы умерла на месте.

А еще я лицемерка.

Где-то в глубине души я убеждала себя, что мое самопожертвование и побег – признак силы духа и непоколебимой воли.

Но я врала самой себе. Суровая правда заключается в том, что я просто трусиха. Мне было легче сбежать, чем попробовать преодолеть все трудности вместе с ним, или же с достоинством принять его решение расстаться.

Возможно, поэтому на работе я с таким упорством демонстрировала твердость характера. Пыталась доказать себе и окружающим, что я не тряпка.

В итоге, сейчас я опять, словно страус спрятала голову в песок, прикрываясь Ромой.

Мне вновь некого винить в своих бедах, кроме себя самой.

Даю себе возможность отдышаться прежде, чем войти в квартиру. Не хочу расстраивать родителей.

– Анютка, вернулась, – мама радостно встречает меня в коридоре, но от меня не ускользает ее нервозность.

– Да. С тобой все хорошо? – растягиваю слова с подозрением.

– С моим здоровьем все в порядке. Не волнуйся. Мы с папой хотели поговорить с тобой.

– Не волноваться становиться сложнее, мам, – невесело усмехаюсь, глядя на отца, который сидит за столом с очень виноватым видом.

Мама суетится. Разливает по чашкам чай, подталкивает в мою сторону конфеты и печенья.

– Так, мам, сядь! – прошу вежливо, но настойчиво. – Ну!? Говорите уже.

– Помнишь, несколько месяцев назад ездили в церковь, были в гостях у бабы Гали? – молча киваю. – Пару недель назад, когда ты улетела по делам она умерла. Мы узнали только потому, что она завещала нам одну из своих икон.

– Какой ужас. У нее же внук остался.

– Да. У Димы есть мать, но… видно, что до сына ей дела нет, да и отчим у мальца не самый приятный тип. Приехали только ради дома, и ее сбережений. Они поссорились при нас. Была очень некрасивая сцена.

– Бедный мальчик.

– В общем, недавно мы узнали, что пацан в итоге с ними не ужился и сбежал. По улицам шатался, пока мне на глаза не попался. Посерел, похудел…

– Все! Хватит ходить вокруг, да около. Анечка, мы хотим взять его под опеку, – выпалила мама, но в конце испуганно уставилась на меня, в ожидании моей реакции.

А я не знаю, как на это реагировать.

– Эм, – промямлила. Лица родителей выглядели комично. Но я вместо улыбки, лишь растерянно уставилась на них. Я пыталась прислушаться к себе и понять, какие эмоции вызывает во мне эта новость.

– Анечка, твоя комната по-прежнему останется твоей, как и всегда ты будешь нашей самой любимой дочерью. Для Димы я переделаю свой кабинет, но если ты против, мы поможем ему найти другую семью, – затараторил папа.

Это действительно смешно. Через несколько месяцев мне исполнится целых 30 лет, а родители говорят со мной, как с маленькой. Но самое паршивое то, что в глубине души чувствую острый укол ревности. Глупо, но это так.

– Вы хорошо подумали? У него сейчас не только трудное время, но и возраст. Вы вспомните, как я чудила в подростковом возрасте. А с мальчиком могут быть более серьезные сложности.

Но стоило озвучить эти мысли, услышать саму себя со стороны, как обжигающий все нутро стыд ошпарил с ног до головы. Вспомнились слова Ромы. Он рассказывал, что у подростков, гораздо меньше шансов найти семью. Чаще всего усыновляют малюток, тех кого считается еще можно “воспитать”.

– Рому твоего тоже усыновили в 14 лет. Чем мы хуже его приемных родителей? – словно услышав мои мысли сказала мама.

– Дочь, ты знаешь, – продолжает папа, за всю свою жизнь я могу по пальцам пересчитать моменты, когда он был столь взволнован и растерян. – Каждый раз, когда ты уезжаешь, нам с мамой становится одиноко. Мы не имеем права просить тебя остаться, ты столько трудилась ради того, что достигла.

– Пап, Дима человек, а не домашний питомец, – не сдержалась, – его нельзя взять к себе, только потому что вам скучно. Вы должны быть уверены, что готовы взять на себя ответственность за чужую жизнь.

Папа с мамой охнули, то ли обиженно, то ли возмущенно.

– Мы не собираемся его усыновлять, тем более при живой матери. У нас нет цели заменить ему родителей, но мы можем дать ему дом и заботу. Понимаю твои сомнения, мы были не лучшими родителями для тебя и совершили много ошибок.

– Па-ап, – морщусь, не люблю такие разговоры. Родители до сих пор винят себя в том, как закончилась наша с Русланом история. Но не я. У меня самые лучшие папа с мамой и это факт, ничто не способно повлиять на мое отношение к ним.

– Вижу, вы все для себя решили. Я лишь хотела в этом убедиться. Дайте, я вас обниму.

Детское, иррациональное чувство собственничества к родителям, к счастью, быстро растаяло. В них скопилось много нерастраченной родительской любви, сложно ею делиться, когда дочь за океаном, на внуков им надеяться тоже не приходится. Даже хорошо, что теперь у них будет Дима. Значит я могу спокойно возвращаться в отлаженную, выстроенную с таким усердием жизнь.

20

Аня

Перед отъездом я успела поприветствовать Диму и даже уступила свою комнату. Папа любит свой кабинет, не хочу чтобы он его лишился. В конце концов я уже большая девочка, как никак не за горами тридцатилетний юбилей.

За эти месяцы я оказывается так привыкла наведываться в Чикаго наездами, что непривычно было возвращаться сюда насовсем. По инерции всю работу делала бегом, словно пытаясь успеть к какой-то неизвестной мне дате.

Тяжелее всего было дома. Особенно смотреть на коробки с моими вещами, которые Рома отправил службой доставки еще несколько месяцев назад. До сих пор не могу их распаковать. Недавно встретила его друга Уэсли, он рассказал мне, что Рома переехал в Майами.

Жизнь шла своим чередом. Работа, как и раньше приносила удовольствие, к тому же я ужасно скучала по друзьями и любимым местам в этом городе.

Но сердце все равно было не спокойно. Навязчивая мысль не давала мне покоя – я трусиха. Даже в зеркало смотреть было противно.

Неужели я такая жалкая?

На работе я не боюсь брать на себя ответственность, рисковать. Расставание с Ромой далось непросто, но ведь я смогла. Почему же, когда дело касается Руслана я превращаюсь в трусливую зайчишку, которой проще пуститься наутек, чем биться за свое.

Возможно, потому я и не смогла переболеть Русланом, потому что бежала от своих чувств и проблем, а надо было просто сигануть в эту пропасть и надеяться, что там внизу, меня поймают, а если нет, то смиренно принять свою участь и научиться жить дальше, пусть и с покалеченной душой.

Ну, хотя бы есть очевидный плюс – я больше могу не прятаться по углам от Руслана. Могу спокойно приезжать в свой родной город, в который заново успела влюбиться за это время.

Самобичевание не прошло бесследно и постепенно мозги встали на место. Я вдруг поняла, что должна делать. Перед глазами словно нарисовалась пошаговая инструкция.

С утра проснулась от телефонного звонка. Родители позвонили поздравить с днем рождения по видеосвязи. Мы проговорили около часа. Смеялись, плакали. Слезы сами хлынули рекой, когда Дима смущенно, но искренне поздравил меня с днем рождения и тут же скрылся из виду, убежав в свою-мою комнату.

Несмотря на столь сентиментальное, слезливое утро настроение на высоте и мне хотелось сообщить об этом окружающим. С особым усердием навела марафет, надела строгое, но красивое платье, каблуки.

На работе устроили праздничный обед в конференц-зале и подарили сертификат в магазин уходовой косметики.

Празднование моего дня рождения затянулось и шеф под возмущенные вздохи начал всех разгонять по рабочим местам. Усевшись за стол, как обычно начала отвечать на письма.

Пиликанье, оповещающее об очередном уведомлении по началу вызывает улыбку. Наверняка, кто-то из бывших сокурсников или друзей прислали поздравления.

Хватаю телефон, открываю мессенджер и руки начинают подрагивать, легкие каменеют от нехватки кислорода.

“Привет! С днем рождения! Проездом в Чикаго, всего на пару дней. Если есть возможность и желание, то приглашаю на ужин.”

Отвечаю согласием не медля ни секунды. Мы договорились встретиться возле моего офиса.

Это настолько неожиданно, что посещает мысль ударится головой о стол, чтобы убедиться наверняка, что это не сон. Ведь сколько бы себя ни щипала поверить в реальность происходящего никак не удается.

Мысли путаются и продолжить работу не выходит. Вместо этого трачу все силы на попытки утихомирить бешеное сердцебиение, которое так и норовит пробить дыру в груди, чтобы прыгать от радости.

К вечеру радость сменяется нервозностью и даже злостью. Без конца смотрю на время, прожигаю ненавистным взглядом стрелки часов на стене, гипнотизирую цифры на экране телефона. Почему мне кажется, что время проверяет мои нервы на прочность?

Мой синдром отличницы и гиперответственность не позволяли мне уходить с работы пока не выполню свой минимум запланированных дел, но сегодня буквально сбежала с работы ровно в 18:00.

Усилием заставляю себя притормозить у главного входа, делаю несколько глубоких вдохов и лишь затем выхожу наружу.

Он ждет меня возле машины с водителем. До него всего пару метров, несколько шагов, пока иду жадно впитываю в себя его образ и получаю неимоверное эстетическое удовольствие. Как же он красив.

– Привет! – слышу бархатный голос Руслана.

– Привет, – выдаю сипло.

– Это тебе, – протягивает букет гортензий, хватаю его с такой быстротой, словно он может передумать.

Мы садимся в авто, молчаливый водитель везет нас в неизвестном направлении, да мне и неважно куда, лишь бы с ним.

– Спасибо, что согласилась поужинать со мной. Я думал ты сегодня будешь праздновать с Романом или друзьями.

– Да, шумная вечеринка запланирована на пятницу, – ответила уклончиво.

Больше мы не проронили ни слова. Я столько всего хотела сказать, но я боялась испортить вечер. Поэтому решила дождаться его окончания. До ресторана тайской кухни мы доехали довольно быстро. Официант принял заказ.

– Каким ветром тебя занесло в Чикаго? Ты здесь в первый раз?

– По работе, нужно обновить контракт с поставщиком запчастей на наше оборудование. Головной офис партнеров находится в Детройте.

Мне хочется спросить, а что же он тогда делает в Чикаго, но этот вопрос так и остается незаданным.

– Тебе понравится суп с креветками. Он потрясающий.

Дальше мы вели непринужденную беседу, намеренно не затрагивая тем, касающихся личной жизни и того, что было между нами.

Удивительно, то ли из-за уже принятого мной решения, то ли из-за понимания, что между нами больше нет былых обид, но ужин проходит легко и весело. Хотя внутри все еще бушует ураган эмоций. Страх, волнение, но в гораздо большей степени запредельное счастье. Руслан рядом. Достаточно протянуть руку. Он смотрит прямо на меня, его лицо озаряет искренняя улыбка и такая… теплая.

Раньше я и мечтать не могла о таком вечере.  К н и г о е д . н е т

Когда ужин подходит к концу мозг начинает судорожно работать и искать повод не расставаться, ведь ради этого я решилась на кардинальные изменения в жизни.

– Отличная погода, – произносит Руслан.

– Да. Если у тебя есть время, то мы можем прогуляться до моего дома. Я живу недалеко.

Руслан лишь кивает, а мое сердце в ответ делает кульбит.

Эта была долгая, молчаливая, и безумно волнительная прогулка.

Мысли спутались, я знала, что должна сказать, но мне вновь не хватало смелости. Было бы здорово, если бы небольшую горсточку отваги можно было заказать по интернету. Но это мое испытание и я должна его пройти, иначе так и не обрету покой.

– Хочешь подняться? Посмотреть, как я живу? – заговариваю первой, когда мы наконец доходим до крыльца моего дома. Он вновь молча кивает, но делает это уверенно, а в его глазах заплескался такой знакомый мне огонь, от которого скрутились все внутренности.

С замком пришлось повозиться, от волнения руки подрагивали.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила робко, пока Руслан с интересом оглядывался.

– Если только, что покрепче, – ухмыльнулся он.

– Есть виски, мне привезла подруга из Шотландии.

– Ты недавно сюда въехала?

– Нет, я живу здесь два года.

– Но она пустая, почти нет мебели и эти коробки вокруг.

– Руслан, скажи честно. Зачем ты приехал? – наконец решаюсь задать самый волнующий вопрос, подавая ему виски. Руслан не церемонится с выпивкой и осушает стакан в один глоток. Невольно затаила дыхание. Слишком напряженным он выглядел.

– Можно закурить? – нетерпеливо пожимаю плечами в знак согласия и не свожу с него глаз. Ожидание – самая невыносимая пытка для меня сейчас. Испытываю настоящее облегчение, когда он тушит сигарету после нескольких затяжек.

– Руслан я… – не выдерживаю, пытаясь начать разговор первой.

– Стой, дай сказать. Я знаю, что у ты в отношениях. Наверняка в счастливых. Понимаю, что не должен злиться. Тебе было не просто, тяжелее, чем мне, – он делает шаг, обхватывает мое лицо. – Я не знаю почему до сих пор злюсь на тебя. Что-то очень ядовитое травит изнутри. Но я должен спросить… Ты ведь еще любишь меня, Анют?

– Никогда не переставала, – отвечаю, не колеблясь, Руслан громко выдыхает, уткнувшись в мой лоб своим.

– Я не могу обещать тебе, что все будет, как прежде. Не могу обещать, что перестану злиться на тебя. Но я хочу забрать тебя у Романа, каким бы распрекрасным принцем он ни был, – невесело усмехается. – Знаю, что не имею права просить тебя бросить все и всех и все же прошу – поехали со мной.

– А ты… любишь меня?

– Нет, Анютка, то что я испытываю к тебе нельзя назвать любовью. Это чертова болезнь. Неизлечимая.

– Тогда хорошо, что я решила уволиться и вернуться домой, – улыбаюсь, чувствуя, как слезы счастья стекают по щекам.

– Что?

– Да. Мне осталось доработать три дня. В пятницу будет прощальная вечеринка c коллегами и друзьями. Поэтому тут нет мебели и все эти коробки стоят.

– Ты решила вернуться…потому что…

– К тебе, Руслан. Я много думала о нас. И хотела исправить эту ошибку. Я составила настоящий план по завоеванию твоего сердца и… доверия, – прошептала, потираясь щекой о его щетину.

– А Роман?

– Я рассталась с ним на следующее утро после нашей ночи.

– Аня, – застонал он, – почему ты раньше не сказала?

– Мне было страшно.

– Дурочка, – процедил сквозь зубы, но тут же впился в мои губы жестким поцелуем. Почувствовав, как я страстно и не менее жадно отвечаю ему, его губы стали мягче, ласковее. Резко отрываюсь и отталкиваю его от себя. Руслан от неожиданности поддается и растерянно смотрит на меня. Я же уверенно глядя в его глаза распускаю волосы, расстегиваю молнию на платье, стараясь изящно стянуть его с себя. Когда тянусь к застежкам на лифчике Руслан меня останавливает.

– Стоп! Белье я сниму сам, – рычит, подхватывает меня на руки и несет в спальню.