Текст книги "Не судьба (СИ)"
Автор книги: Лина Эрали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Не судьба
Лина Эрали
Пролог
8 лет назад
– Знаешь, недавно читала книгу, называется «Лев». Это автобиографическая история парня из Индии, которого воспитала семья из Австралии. Представляешь, его приемные родители, хоть и могли иметь собственных детей, все же отказались от этой идеи. Так как решили, что принесут миру гораздо больше пользы, если возьмут на воспитание сирот. И так они вырастили двух сыновей, – девушка лежала на груди парня, вырисовывая невидимые узоры на его животе. – Как думаешь, мы бы смогли сделать то же самое?
Парень лежал с закрытыми глазами, все еще одурманенный страстным сексом, гладил ее по волосам. Нежно. Ласково.
– Усыновить детишек? Добро! Я не против. Но я все же хотел бы и своих, хотя бы одного. Родители с меня не слезут, если мы с тобой не подарим им внука или внучку. Родную кровинушку, – мечтательно улыбнулся парень и сильнее прижал к себе любимую. Девушка быстро смахнула со щеки слезу, пока он не заметил. Она только что приняла решение. Окончательно и бесповоротно.
1,5 месяца назад Аня поняла, что у нее задержка. К контрацепции она относилась серьезно. Сразу же, вначале отношений Аня обозначила Руслану, что хочет закончить университет, поработать, а потом уже семья и дети. Они уже год вместе, и не всегда удавалось держать контроль над страстью. Тест на беременность оказался положительным.
– Добился своего, засранец! – радостно улыбалась девушка, глядя на две полоски.
Аня хотела сразу же обрадовать Руслана, который был готов хоть сейчас жениться и начать штамповать детишек. Оно и понятно. Этой ей всего 21, а ему уже 28, университет закончил, даже в армии отслужить успел, и работает в фирме своего отца.
– На руках буду носить, Анют! Будешь жить, как королева! Хата своя, деньги зарабатываю, через несколько лет отец мне полностью передаст дела. Будешь женой олигарха. Ну, чем не жизнь, а? И работать сможешь. Я тебе нянечек найму! – в который раз говорил ей Руслан уговаривая выйти замуж и незамедлительно приступить к размножению вида. Все эти разговоры он всегда начинал после того, как встречался с родителями. Тимур Александрович и Тамара Васильевна одобрили выбор сына, Аня им сразу в душу запала и потому усердно капали ему на мозги.
– Руслан, пока ты ворон будешь считать, уведут Анютку. Таких, как она боем берут. Смотри! Ты лучше женись давай скорее. Ребятёнка ей заделай, никуда не денется! – советовал ему отец.
К слову, первый раз предложение Руслан ей сделал всего через 2 месяца после начала отношений. Еще до того, как с родителями познакомил. И дело не только в крышесносной страсти, он ее полюбил. Так быстро, но искренне, по-настоящему. Надышаться ей не мог.
Аня решила, что будет гораздо эффектнее и романтичнее, если она помимо теста на беременность преподнесет ему еще и снимок УЗИ. Она всегда наблюдалась у маминой подруги Елены Гавриловны. Но та была в отпуске, поэтому Аню принял другой врач, который и открыл ей страшную тайну – она не может иметь детей. Тест оказался ложным.
5 лет назад, Аня вместе с родителями попала в страшную аварию. Повреждены были многие внутренние органы. Ей удалили один яичник и одну маточную трубу, тогда ей было всего 16, потому родители решили пока не говорить об этом, а дальше все как-то не решались… Многим с подобным диагнозом удается забеременеть и выносить здоровых детей, но Ане не повезло.
После долгого и тяжелого разговора с родителями, нескольких часов слез и истерик, она решила все же пройти обследование повторно. Целый месяц она ходила по медцентрам, говорила с разными специалистами, отправляла свои снимки в зарубежные клиники. Ответ один – чуда не будет. Она не сможет забеременеть.
Вот уже 2 недели девушка думала, много думала, о том как ей поступить. За целый год они не сорились так часто, как за эти две недели. Несознательно, сама того не понимая Аня отталкивала от себя Руслана. И сейчас они оба лежали в кровати, тяжело дыша после жаркого примирительного секса, который начался из-за ее истерики на ровном месте, по мнению Руслана. Он видел, что с ней что-то не так, но не мог понять в чем дело. Говорить она отказывалась, придумывая самые бредовые причины для ссор.
Уходил каждый раз громко хлопая дверью, но всегда возвращался с букетом цветов, вином, сладостями, украшениями. А, она от этого еще больше себя ненавидела. Считая себя ненормальной, бракованной, неполноценной женщиной, недостойной его.
– Анют, я побегу, на работу опоздаю. Сегодня буду поздно. Выспись перед моим приходом. Спать не дам до самого утра, – наигранно угрожающим тоном сказал Руслан поднимаясь с кровати. Перед уходом прямо в выглаженном костюме набросился на лежащую девушку, осыпая поцелуями не только губы, но и шею, груди. Она страстно ему отвечала. С недовольным рычанием парень поднялся и выбежал из квартиры. Счастливый.
Как и обещал Руслан вернулся поздно, за полночь. Раздеваться начал уже с порога, предвкушая долгую и страстную ночь. Но в спальне никого не было, отсеки шкафа с ее одеждой пусты, все украшения, что он ей дарил лежали на месте, не тронутые, в ванной полки тоже опустели. Теперь там сиротливо лежали средства для мужчин и в стакане всего одна зубная щетка. На кухне записка.
«Прости, Руслан! Все происходит очень быстро. Я не готова. У меня другие планы на жизнь. Прости, если сможешь, или ненавидь, проклинай. Но главное будь счастлив. Не ищи, я давно приняла это решение.»
Но он все равно ее искал, через друзей, знакомых. В первую очередь, конечно, к родителям ее поехал. Те с виноватым видом развели руками. Уехала. Не знают куда и насколько. Караулил ее у дома, ждал. Проклинал ее, себя, но ждал. Через месяц начался учебный год, по идее она уже переходит на 4 курс. Должна была объявиться, но не было ее. Забрала документы на перевод. Куда неизвестно. Лишь спустя пару месяцев узнал, что сейчас она в США, учится. Хотел рвануть к ней, посмотреть ей в глаза, высказать все что думает о ней, а потом… еще не решил.
– Есть у тебя в конце концов гордость? Ты мужик или кто? Не любит она тебя! Смирись. Мы с матерью тебе уже невесту нашли. Вот на ней и женишься. А поедешь, считай нет у меня сына.
– Пап!
– Ну, ладно, поедешь ты к ней. А она тебе там отворот поворот и что будешь делать? За волосы притащишь? Ты же потом мужиком себя чувствовать перестанешь. Да, и не простишь ты ей этого. Все равно все помнить будешь. Вокруг тебя вон девчонки вьются, чуть ли не под окнами ночуют. Выбирай любую.
Ему уже было все равно, вот и выбрали за него. Елену Давыдову, дочь бизнес-партнера отца. Хорошая девушка между прочим.
1
Аня
– Папочка, не волнуйся! Я уже в аэропорту. Нет, встречать не надо. Будь с мамой, – говорю, а сама еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться. Мамочка моя заболела, старые травмы позвоночника после аварии дали о себе знать. Неугомонная женщина, знает же, что нельзя ей перенапрягаться. Так нет, ей надо на даче, где между прочим садовник есть, самой таскать рассаду. Приеду и отчитаю, как следует.
Восемь лет прошло, как распрощалась с этим городом. Нет, я конечно прилетала раз в год, но исключительно ради родителей и как оказалось единственной подруги Кати. Но в каком-то смысле он перестал мне быть родным, когда я оборвала все связи с любимым мужчиной. И даже приезжая на родину старалась ограничить перемещение по городу, все боялась столкнуться где-нибудь с Русланом. Поэтому, как правило мы с родителями проводили много времени в загородном доме, а с Катей обычно встречались в спа, убивали двух зайцев одним выстрелом так сказать, и душу отводили за болтовней, и себя баловали процедурами красоты. Правда толку от них было мало. По традиции каждая встреча с моей верной подругой заканчивалась питьем вина в моей комнате. Это уж точно не изменилось со времен старших классов.
Мы в отличие от наших подруг и одноклассниц знакомились с алкоголем у меня дома и под пристальным наблюдением мамы. Она говорила, что впускать в свою жизнь алкоголь и учиться его употреблять нужно там, где чувствуешь себя в безопасности.
Теперь мы уже без пяти минут тетки, со спиртным давно на «ты», но оказывается даже находясь в шаге от тридцатилетнего юбилея, есть некое очарование за вот таким невинным поглощением вина в стенах родного дома. Это стало традицией. В такие моменты, казалось, что не было всех этих лет, и мы с ней до сих пор те самые юные девчушки, которые только-только вступают во взрослую жизнь. Как результат – по опухшим на утро лицам нельзя было сказать, что еще вчера над ними старательно колдовали феи-красоты, причем за нехилые деньги. И вот во время такой посиделки, спустя год после моего побега, Катя проболталась, что Руслан женат, еще через несколько лет о том, что уже и детишки имеются.
Подробностей я не знала, так как вообще изначально запретила своим близким даже упоминать его имя. Я искренне желала Руслану счастья, но как бы я его не любила, мысль, что он меня забыл и уже благополучно женился, растит детишек доставляла мне боль. Хотя ведь именно этого я желала сбегая от него. Но все же, я не мазохистка, поэтому излишними подробностями себя не изводила. Женат, растит сына и дочь. Отлично. Но я даже не пыталась представить себе какие они. Похожи ли они на него? Поэтому даже в соцсетях не искала его, пусть они будут в моем воображении эфемерные, размытые, без лиц. Так проще.
Не знаю почему, но из родного города я сбегала с непонятно откуда взявшейся и абсолютно идиотской мыслью, что я «бракованная и неполноценная» женщина.
Все эти мысли молниеносно развеялись, когда я оказалась заграницей. На моем пути встречались множество женщин, у которых не было детей, и это никак не влияло на их жизнь. Счастливы, любимы и успешны. В нашем представлении бездетная женщина всегда выглядит, как старушка Шапокляк – одинокая и злая. Теперь я знаю, что это не так. Одинокими и злыми – мы становимся, когда виним в своих бедах других, когда не умеем радоваться тому, что имеем, и самое главное, я поняла разницу в значении слов: одна и одинока. Если ты одна, то вовсе не значит, что ты одинока.
Но тот самый переломный момент восприятия мира произошел во время благотворительного бала, где я подрабатывала официанткой. Одной из почетных гостей была Сью Брайерли. Это приемная мама Сару Брайерли, который стал известен всему миру благодаря книге «Лев», на основе которой позже был снят одноименный фильм. Помню, как тогда это книга перевернула мое сознание и подтолкнула к решению уйти от Руслана. Дать ему возможность построить свою жизнь согласно своим представлениям, а мне свою, согласно моим обстоятельствам.
В тот вечер Сью Брайерли произнесла очень проникновенную речь о том, как осознанно пришла к идее не рожать собственных детей, а вместо этого подарить семью, любовь и тепло чужим деткам – ими стали двое мальчиков из Индии. Зал аплодировал стоя несколько минут, а я наконец поняла – вовсе не обязательно познавать радость материнства в традиционном смысле, чтобы чувствовать себя счастливой и полноценной женщиной.
С этого дня многое изменилось в моей жизни. Я перестала себя жалеть, и задышала полной грудью. Да, сердце болело и изнывало от тоски по Руслану, но я знала, что это временно, просто надо это пережить. Но… как ни печально признавать, за 8 лет я не перестала любить его, но счастливой стать смогла.
Я получала истинное удовольствие от своей новой жизни, от учебы, новых друзей, путешествий. А сколько было радости, когда мне сразу после стажировки предложили работу. Полгода назад я доросла до заместителя руководителя отдела маркетинга.
В моей жизни были короткие и страстные романы, но на что-то серьезное я ни с кем так и не решилась. Хотя точнее будет сказать, что просто не хотела. Конечно, я не кричала на каждом углу, что не могу иметь детей, но когда очередной кавалер отказывался исчезать из моей жизни, приходилось прибегать к бесчестному приему: «Прости, вряд ли мы сможем построить настоящую семью, я не могу иметь детей». Как ни странно это еще никого не пугало, даже наоборот. Все-таки на западе общество чуть проще относится к вопросу продолжения рода.
Я часто думала, что если бы я сказала правду Руслану? Что если бы призналась ему в своем бесплодии, что было бы тогда? Я уверена, он бы все равно остался со мной. Но надолго ли? Я помню, как загорались его глаза, когда его женатые друзья с детьми все время подтрунивали, намекая, что пора бы и нам с ним обзавестись собственными. Мы даже несколько раз обсуждали сколько детей мы хотим, как бы назвали.
Я страдала и проклинала судьбу, за то что не могла дать любимому мужчине то, чего он хотел больше всего на свете. Любовь любовью, но уверена, рано или поздно это стало бы проблемой. Тогда я решила, что лучше уж сбегу сейчас без объяснений, чем потом он искренне извиняясь проедется по мне танком, когда поймет, что не готов разделить свою жизнь с женщиной, неспособной подарить ему наследников.
Сейчас уже бессмысленно думать «а что если бы». Наши пути разошлись, наверняка он уже забыл о моем существовании. Так что и сожалеть не о чем.
Из аэропорта сразу отправилась в больницу, куда маму положили. Взяла отпуск, пока на месяц, дальше посмотрим, как мамино восстановление проходить будет. На работе меня ценят, шеф сказал, что 3 месяца точно смогу поработать удаленно.
В клинику влетела прямо с чемоданом. Уставшая, заплаканная, с синяками под глазами. Папа мой военный в отставке, побывал не в одной горячей точке, всегда был сильным и стойким человеком. А сейчас, выглядит таким растерянным и даже напуганным. Бросилась в его объятия и реву, как не в себя. И не потому, что с мамой все плохо, а потому, что он так выглядит, что сердце кровью обливается. Зашли к маме в палату, а она лежит и улыбается, я к ней, а она руку вперед выставляет.
– Доча, ты сопельки и слюни сначала подотри, потом обниматься и целоваться лезь, – а я смеюсь сквозь слезы, послушно вытираю все рукавом, как детстве. Мама та еще генеральша! Тут она уже сама не выдерживает, и руки ко мне тянет со слезами на глазах.
Вроде не все так серьезно, но чтобы не возникло осложнений врачи прописали постельный режим, обследование выявило еще несколько проблем с давлением, почками, в общем пролежит тут еще как минимум месяц. Сидели мы с папой возле маминой кровати и болтали втроем, как раньше. Смеялись, вспоминали всякое. Папа даже выпрямился, настроение поднялось и вновь стал тем стойким, непоколебимым воином, каким я всегда его видела.
Увидев родителей пусть и не при самых приятных обстоятельствах, выслушав врача я воодушевилась. Все будет хорошо! А мне нужно кофе, причем срочно. Выхожу в холл, ищу автомат с бодрящим напитком. Выбираю просто черный, без сахара, копошусь в кармане, в кошельке, и понимаю, что нет у меня наших отечественных, только доллары, которые аппарат отказывается принимать. Даже Бенджамин Франклин его не подкупил и тут кто-то опускает деньги в купюроприемник. Оборачиваюсь с благодарной улыбкой, которая тут же сползает с моего лица, потому что сердце мое перестало биться.
Надо мной стоит Руслан. Все такой же высокий, широкоплечий, та же шевелюра. Благородно возмужавший, красивый до рези в глазах. А вот, кстати, глаза чужие, словно не его, холодные, жесткие. Нет в них больше той задорной искринки, хоть и пытается изобразить доброжелательную улыбку.
– Привет, Анют! Давно не виделись, как поживаешь? – осматривает меня с ног до головы недовольным и даже разочарованным взглядом. Ну, да, я и сама знаю, что после 13-часового перелета и кучи слез выгляжу так себе. Но вот это его «Анют» … Когда-то это грело мне душу, а сейчас он произносит мое имя таким холодным тоном, что лучше бы не слышать. – Ты плакала? Что случилось?
– П-привет! Да, пойдет. Я немного, да, не обращай внимания. Просто мама спину опять повредила. Положили ее сюда примерно на месяц, – не проговорила, а прям протараторила, словно выплюнула скороговорку. Дура.
– Ясно. Ну, пусть выздоравливает. А ты вернулась значит? Или так на время? – тон все такой же холодный, видно, что из вежливости спрашивает.
– Не знаю, посмотрим, пока на месяц. Ты сам, что тут делаешь? – а сама себя ругаю. Надо было извиниться, попрощаться и бежать.
– У дочки воспаление легких, она в детском отделении. Ты сама, как? Муж, дети? – я отрицательно качаю головой, – А ну, да. Ты же карьеристка. У тебя другие планы на жизнь, – а теперь он весело ухмыляется. Я до сих пор помню, что тогда в записке ему написала именно эти слова, и так больно стало в груди, ком к горлу подкатил, глаза прикрыла.
На работе нас учили управлять эмоциями и улыбаться при любых обстоятельствах, отличный навык, не раз пригождался, как на работе, так и вне.
– Я рада, что у тебя все хорошо, Руслан. Пусть дочка поправляется и не болеет. Спасибо за кофе! Я пойду, меня родители ждут, – искренне расплываясь в улыбке прощаюсь, стараюсь идти так, чтобы не выглядело, как побег, а это он и был.
– Пока, – тихо говорит он.
Сжимаю руки, впиваясь ногтями в ладони, губу закусываю, чтобы не рвануть со всех ног, не завыть. Ну, почему в этом огромном городе, мы встретились в этой больнице. Столько лет возвращаясь домой мне удавалось избегать с ним встреч, судьба злодейка, не иначе. Мало мне мамы, решила Русланом добить. Оказавшись в палате опять срываюсь на рев.
– Доча, ну хватит плакать! Ну, не умираю же, ей богу! – мама даже руками всплеснула.
– Мааам! Я там Руслана встретила! Мамаааа! – рухнув на стул, кладу голову ей на живот, а она гладит меня, как и тогда восемь лет назад, когда ушла, сбежала от него.
– Дочка, может все-таки надо было ему сказать тогда, как есть? Может жили бы, ребеночка усыновили, а может и нескольких, – тихо говорит она.
– Нет, мам. Он бы из благородства тогда бы со мной остался. Но со временем все равно возненавидел бы меня. У него уже тогда друзья многие женаты были, с детьми. Он грезил о своих детях, только об этом и говорил, а сейчас он счастлив.
– Ты то откуда знаешь, что он счастлив? Может хотя бы сейчас правду скажешь ему, почему тогда ушла?
– Все, мам! Проехали, уже неважно. Сложилось, как сложилось. Давай лучше думать, как тебя на ноги ставить и домой возвращать, а то на папу смотреть больно, он же без тебя, как слепой щенок, – натянуто улыбаюсь.
– Ты, дочка, не обижайся, но тебе бы домой съездить, душ принять да поспать. Видок у тебя не лучший, в тоску меня загоняешь, – улыбается мама. Вот такая она у меня. А я еще наивная душа планировала ее отчитать. Ага, конечно.
Еду домой, а меня трясет до сих пор. Ну, как так, а? Вот казалось успокоилась, а стоило его увидеть, так сердце словно вырезает, медленно, жестоко. Почему все так? Почему не я ему родила эту девочку? Я была бы хорошей мамой. Кстати, почему бы мне действительно не взять ребеночка приемного? Давно ведь думала об этом. Хотя кто мне ребенка даст? Да, финансово я могу себе позволить, только вот у незамужней женщины шансы усыновить не велики.
2
Руслан
– Папа, а ты кого больше любишь? Меня? Славу? Или маму? – Алина хитро смотрит на Лену и улыбается.
– Я всех люблю одинаково, – говорю нарочито громко, а потом наклоняюсь, целую ее в щечку и шепчу на ушко, – но тебя люблю больше всех.
– Я тебя тоже, – шепчет в ответ.
– Я все слышала! – наигранно обижается Ленка, а мы с Алей хихикаем.
– Ладно, я поехал. После работы постараюсь заехать, если будет не поздно. Из дома что-нибудь привести? – спрашиваю Лену.
– Да, привези какие-нибудь книжки, эти мы уже наизусть перечитали и побрейся ради бога! – треплет меня по отросшей щетине и целует в губы, а я в ответ обнимаю жену.
– Фу! Хватит целоваться! – пищит Аля.
Смотрю на них обеих и на душе как-то спокойно. Нет волнений, мягкое, приятное тепло. Ленка у меня хорошая. И хотя брак был по расчету, как-то само собой у нас с ней сложилось. Правда стоит признать, что в этом только ее заслуга. Я не противился желанию родителей женить меня на Лене, но и особым энтузиазмом не горел. Я был зол на весь мир, в особенности на женщин. Точнее на одну, но этой обиды, злости и ненависти вместе с тоской хватило всем. Я был похож на дикого, озлобленного зверя. В первый год брака часто обижал жену.
Но Ленка добрая, мудрая, мне раны все залечила. Мы с Аней обсуждали будущих детей, не часто. Обычно разговор на эту тему заводил я. Наивный придурок. Но все же, в те редкие моменты, когда она подключалась к обсуждению, то говорила, что дочь обязательно назовет Алиной, и будет ласково обращаться к ней Аля, Алюша. И вот 4 года назад у меня родилась дочь, и я какого-то черта, так и назвал ее. Не знаю почему. Может просто назло. Еще долго потом проклинал себя, ведь каждый раз, когда к дочери по имени обращаюсь, невольно вспоминаю об этой твари. Идиот! Поэтому просто дочь зову принцессой.
Я уже почти вышел из больницы, когда краем глаза заметил силуэт девушки и такую знакомую походку, волосы. Замер и даже кажется забыл, как дышать. Боялся обернуться. Здоровая детина, почти 2 метра ростом, десантник, и боюсь.
Повернул голову и смотрю в упор во все глаза. Словно и не было всех этих 8 лет. Стоит в спортивном костюме, кудряшки спадают на лицо, пытается кофе купить. Иду, но кажется, что крадусь, как хищник, боюсь спугнуть, вдруг убежит опять. Пусть бежит, но до боли в груди хочу еще раз посмотреть в ее синие глаза, на губы, носик курносый.
Стою прямо за ней, а у нее в кошельке только доллары. Достаю купюру, просто на автомате просовываю в приемник. Она оборачивается с улыбкой на лице и замирает. Что-то ей говорю, фигню какую-то несу, а сам разочарованно вздыхаю и морщусь. Все такая же красивая, только уставшая и глаза заплаканные. Но губки по-прежнему сочные, носик ее, так и хочется потереться об него, зарыться руками в кудряшках. А пахнет, все также…
Признаюсь, ждал этой встречи, ждал, что приползет и молить будет о прощении. А если нет, то думал вот бы ей урод какой попался, чтобы растолстела, подурнела, пожалела и страдала. Чтобы поняла, что никто и никогда ее не любил, как я тогда, поняла кого потеряла. Мелочно, не по-мужски, знаю, но все же. А она, сука, все такая же. Будто не в штатах была, а в заморозке, в криогенной камере. Только взгляд у нее уже не тот девичий, озорной. Взгляд взрослой, сильной успешной женщины. Все как она хотела. Но вот от вида ее опухших от слез глаз понял, не хочу чтобы страдала, как-то неприятно кольнуло в груди.
Весь день на работе, как на иголках. Переговоры по слиянию, аудит уже какую неделю проводится, но мне на все плевать. Мысли путаются, сердце бешено стучит, а перед глазами она. Твою мать! Вот на хрена я к ней подошел? Бежать надо было от нее, не смотреть, не говорить, не вдыхать запах ее. Не люблю ее больше. У меня жена есть. Умница, красавица, Аня ей в подметки не годится. Лена не только чудесная жена и мать, но и успешная женщина. Все успевает, все может, она в тысячу раз лучше Ани. Аня и волоска Ленкиного не стоит. Не стоит!!! Так что ж меня так колбасит то?
Наверное все же уязвленное самолюбие, обида, вот и все дела. Ну, уж точно не от любви. Не люблю я ее больше. Не люблю! Ненавижу! Хотя и ненавидеть то ее не должен, у меня же все хорошо, все отлично. Я счастлив. А на Аню должно быть плевать. Блядь!
– Лен, ну, как вы там? Только освободился.
– Все хорошо. Не волнуйся. Можешь не приезжать. Завтра нас выписывают. Заберешь?
– Да. Во сколько?
– В 11.
– Ну, тогда на связи.
– Люблю тебя, целую, – говорит Ленка
– И я, – выдавил из себя. Трубку положил, а в груди неприятно саднит. Сука, да что ж такое?
Выхожу из офиса и еду в бар, надо выпить, расслабиться и успокоиться, но одному оставаться нельзя. Мыслей в голове куча, и все о ней, боюсь натворить дел, о которых потом жалеть буду. Да, и просто оставаться наедине со своими мыслями не хочу. Опять ударюсь в самокопание. Да, мужики обычно не страдают подобной херней, но когда любимая девушка, после года совместной жизни сбегает, не объясняя причин… Хочешь не хочешь, то не просто ударяешься в то самое пресловутое самокопание, ты тонешь в болоте. Почему? Что произошло? Что сделал не так? Как так вышло, что не разглядел в ее глазах, голосе, поведении, в ее стонах той самой лжи, которая не просто ранила, а убила.
Мне однозначно нужен надсмотрщик сегодня. Вызваниваю Марата, его ненаглядная сейчас в положении, по вечерам он ее одну не оставляет, мы все это знаем и потому не беспокоим. Но он приехал, понял, раз уж звоню и прошу составить мне компанию, значит дело важное.
– Ну, и что у нас с лицом? – без лишних слов приветствия подсаживается за мой столик.
– Аню встретил, – отвечаю безжизненным голосом.
– Какую Аню? – не понял Марат, но буквально пара секунд и его озаряет, – бляяя, только не говори, что до сих пор ее… ну того… ты понял, – умоляюще и с беспокойством смотрит на меня.
– Ты пить будешь или мне в одиночку, как алкашу бухать? – оставляю его вопрос без ответа, потому, что сам не знаю.
– Пздц! Приехали, блдь! Братан, восемь лет прошло.
– Ты пить будешь, нет?
– Бутылку виски, – говорит он официанту, – Рус, – снова пытается он вывести меня на откровенный разговор.
– Я не знаю. Весь день меня колбасит, хоть башкой об стенку бейся.
– А она что? Что она говорит? Где встретились то? Она сама тебя что ли нашла?
Отрицательно качаю головой, гнев и злость бурлит по венам, что даже слова сказать не могу. И сам не знаю на что я злюсь. Что меня так взбесило? То, что у нее все хорошо, и она не страдает? Или то, что я до сих пор не могу отпустить историю восьмилетней давности?
– Мы сейчас с тобой набухаемся, а ты следи за мной, я реально могу дел натворить.
– Понял, – тяжело вздыхает Марат.
Качественный виски и верный друг помогли приглушить эмоции. Пару часов пролетели быстро, и хотя пили мы одинаково, меня накрыло от души, с трудом оставался в сознании, самое то, значит пора домой. Изрядно захмелевшие, но все же повеселевшие идем к выходу и я резко торможу. Кажется начинаю трезветь, когда вижу двух девушек за баром.
– Твою ж мать! Да вы издеваетесь? – не могу сдержать нервный смех, а потом хоть и шатаясь, но все же стремительно иду к ним.
– Анюта, как же так, а? То за восемь лет ни слуху, ни духу, то за один день и на тебе, – весело ухмыляюсь, а она подскакивает и смотрит на меня как затравленный зверек. Но через несколько секунд, берет себя в руки и дружелюбно улыбается.
– Еще раз привет, Рус, и тебе, Марат, привет! – а мой друг смотрит на нее, как коршун на мышь, и отвечает ей пренебрежительным кивком, отчего Аня виновато опускает глаза.
– Привет, ребят! – вклинивается Катя, ее подруга, – Да, вот, еле вытащила ее из дома, почти час уговаривала поехать, выпить и расслабиться, а то она вся на нервах из-за мамы, – несмотря на алкогольное опьянение понимаю, что Катя пытается деликатно мне намекнуть, что у Ани непростое время. Смотрит на меня с опаской, словно ждет от меня чего-то нехорошего.
– Рад, что вы до сих пор дружите! Столько лет прошло, а поддерживаете связь, молодец, Анют! Любить не умеешь, но хотя бы умеешь дружить, – не сдерживаюсь от сарказма, улыбаюсь, но чувствую, что улыбка моя скорее похожа на оскал. Аня судорожно делает глоток, а Катя сочувственно поджимает губы и кладет свою руку ей на плечо.
– Да, Руслан, не все у меня получается хорошо. Ты прав, – говорит с легкой улыбкой Аня. А меня от ее комментария еще больше трясет, так и хочется наорать на нее, взять за шкирку и потащить куда-нибудь в укромный уголок, вытрясти из нее ответы и мольбы о прощении. – Извините, мне звонят, – встает и уходит в сторону уборной.
– Ребят, вы же вроде уходить собирались… – умоляюще смотрит на меня Катя.
– Тебя забыли спросить, – злобно шиплю девушке. Да, она не заслужила грубости, но ничего не могу поделать, а Катя лишь глубоко вздыхает и укоризненно качает головой.
– Слушай, мы ж реально собирались уходить, давай, меня Танюха дома одна ждет, – говорит Марат и тащит меня к выходу. А я резко вырываюсь и иду туда, где Аня от меня спряталась. Сука!
