Текст книги "Тонгор. Черный ястреб"

Автор книги: Лин Спрэг Картер

Они подошли к огромным воротам, выходящим к бесконечным волнам, створки оказались незапертыми. Ворота не охранялись – были пусты. Шарайта вынул волшебный меч и поторопил товарищей. Он первым вошел в зияющую пасть портала, держа в руке обнаженный сверкающий меч. И вдруг – безумие!

Туман неожиданно взвился – вскипел – сгустился, и из него возникли чудовищные черные формы. Карм Карвус выхватил рапиру. Шарайта поднял сияющий голубой меч, но из клубящегося тумана появилась черная фигура с горящими зеленым холодным огнем глазами и безобразной головой. Лоснящаяся черная рука схватила запястье Шарайты и сжала со всесокрушающей силой.

Меч вывалился из обессилевшей руки и упал, описав ослепительную дугу. Разбрызгивая голубые искры, он полетел, кувыркаясь, вниз и скрылся в грохочущих волнах. Меч исчез среди кипящего хаоса черной воды и белой пены.

Шарайта, бессильный против железного захвата, издал тонкий жалобный крик. Колдун поднял другую руку, и магические перстни вспыхнули огнем… но неведомая сила ударила его, и он упал, потеряв сознание.

Карм Карвус бросился вперед, направляя рапиру в жуткие черные привидения, все еще скрываемые мечущимся туманом. От поднятой черной руки одного призрака скользнула белая искра, несущая в себе огромную мощь, и спалила рапиру. Карм Карвус задрожал от электрического удара и без чувств опустился на влажный камень.

Громадная черная рука сомкнулась на хрупком плече Сумии. Кисть имела семь пальцев, каждый с черным когтем, и всю ее покрывала кожа с чешуей, образующая сложные узоры.

Из черной тени, которая сбила с ног Шарайту, заговорил холодный шипящий голос, в жутких нотах которого явно слышалось злорадство:

– Как глупо считать, что наше колдовство не известит нас о приближении летающего судна! Их жизни будут принесены в жертву на Великом алтаре в центре Круга монолитов в час, когда выстроятся звезды, – чтобы напитать растущую силу Князей хаоса, которым нужна жизненная энергия для перехода по внутрикосмическим коридорам. Заключите их в темницу, пока не пришел назначенный час, и заберите у старого знахаря магические талисманы. Следующий раз посмотрим на их бледные лица в Час Открытия космоса!

Холодный шипящий голос замолчал, и темные грузные фигуры выступили из тумана. Но прежде чем Сумия успела разглядеть подробно эти страшные тела, ее гордый дух не выдержал, и царица потеряла сознание.

ПОВЕЛИТЕЛИ ХАОСА

Повелители хаоса затмили небо,

Все Сыновья людей должны умереть.

Руны драконов и кровь людей.

Ворота открываются – но закроются ли снова?

Ничто не может закрыть эти Ворота,

Кроме меча, сделанного из молнии.

Алая Эдда

Единственный способ опуститься – это… спускаться! Тонгор отошел от края гнезда гракков и принялся за малоприятную работу: начал сдирать кожу с двух птенцов-чудовищ. Из их чешуйчатой шкуры можно сделать веревку и с ее помощью добраться до узкого карниза.

Это была утомительная, грязная, трудная работа. Не имея ни меча, ни кинжала, Тонгор полагался только на силу рук и на помощь острых обломков костей. Он затупил много обломков, но в гнезде гракков кости копились много лет. Он пожалел о том, что потерял свою черную накидку, которую можно было бы быстро разорвать на полоски. Но бесполезно горевать о том, чего не вернуть.

Он сдирал шкуру длинными лентами, останавливаясь время от времени, чтобы отколоть еще кость место затупившейся. Свежая шкура воняла, и скоро он от груди до колен измазался кровью этих тварей, но он сурово стиснул зубы и, несмотря на вонь и грязь, продолжал работать.

Сняв с трупов шкуру, Тонгор связал вместе длинные ленты и прикрепил один конец к выступающему камню. Он проверил конструкцию на прочность, и, когда удостоверился в том, что веревка выдержит его вес, не порвавшись и не отвязавшись, он перелез через край и полез вдоль отвесной скалы. Болтаясь над пропастью глубиной в сотни футов, он сосредоточился на том, что непосредственно делал, не позволяя себе бояться.

Сырые кожаные ремни скользили в руках. Грудь болела в тех местах, где когти ящеров изодрали ее. Порывы ветра раскачивали Тонгора из стороны в сторону, но он медленно и упорно лез, пока пальцы ног не коснулись карниза. Карниз имел лишь несколько дюймов в ширину. Валькар посмотрел в обе стороны: карниз шел влево и вправо, и нельзя было угадать, где будет легче спуститься. Так что он просто выбрал наугад и принялся пробираться по карнизу влево, по-прежнему держась за веревку.

Когда он достиг того места, где оказался вынужденным оставить веревку, уступ расширился. Тонгор отпустил кожаную веревку, уцепился расставленными руками за отвесную стену скалы и пошел дальше. Тонгор сделал еще несколько шагов, и карниз расширился еще больше и круто пошел вниз.

Тонгор начал спускаться фут за футом, ярд за ярдом. Здесь ему помогло варварское происхождение. Там, где выросший в городе человек споткнулся бы, потерял равновесие и, возможно, упал бы, он спокойно продолжал спускаться. Детство, проведенное среди ледников его северной родины, приучило не бояться высоты и дало способность терпеливо отыскивать малейшие неровности, за которые можно уцепиться.

Но все равно за час он спустился лишь на двести футов. Но оттуда он мог уже идти быстро и уверенно, выпрямившись в полный рост.

Густой туман не пропускал солнечных лучей, но, если судить по положению солнца тогда, когда он в последний раз его видел, уже начинался вечеp. А это значило, что он идет уже несколько часов. Он совершенно заблудился. Час назад, пробираясь вдоль горной гряды, он заметил черный, окутанный облаками пик Шаримбы, когда ветер на мгновение разогнал пелену тумана. Гора виднелась на самом горизонте, за много сотен форнов от того места, где он стоял сейчас. Неутомимые крылья гракка отнесли его действительно далеко от друзей. Шаримба находилась к западу от него, а это означает, что Драконовы острова лежат где-то на востоке. Тонгор повернул на восток и пошел дальше. Меч наверняка давно готов, и друзья, вероятно, уже ушли на встречу с Царями-Драконами, решив, что он погиб.

Весь день он быстро продвигался по плато, и, когда свет начал тускнеть, Тонгор отыскал легкий спуск и спустился в долину Саана. Теперь Тонгор широкими шагами шел по каменистому берегу реки. Трижды он останавливался, когда силы его были на исходе, купался в холодной быстрой воде, пил вволю и тратил несколько драгоценных мгно-вений на отдых, прежде чем продолжить путь на восток. Он знал лишь одно: Саан в конце концов впадает во Внутреннее море, так что он шел вдоль реки.

Он бежал по каменной осыпи, как вдруг душе-раздирающее шипение заставило его присесть. Из пенящейся воды поднималась лоснящаяся голова рептилии с уже разинутой пастью, полной зубов, на Тонгора глядели красные злобные глаза.

Тонгор отчаянно схватился за бедро, но там висе-ли только пустые ножны. А… чего бы он только не отдал за меч! Но здесь не было даже палки, которой можно было бы отбиться, и камни – либо такие, что не поднять, либо слишком маленькие, чтобы причинить вред неизвестному речному чудовищу. Монстр поднялся из бурлящей воды, и с его змеиной шеи животное начало вползать на землю. Тонгор побежал.

Может быть, тварь не может быстро бегать и не догонит его, но нет, у нее огромные задние ноги, как у огромной гончей. Тонгор не знал, что это за рептилия с зеленой чешуей и желтым хребтом… какой-нибудь безымянный монстр горных рек… но голодный.

Чудовище преследовало варвара целый форн, постепенно приближаясь. Размеры рептилии не позволяли ей поместиться на каменистом берегу, так что она вынуждена была двигаться более осторожно, чем Тонгор. Он бежал. И как только он подбежал к неожиданно открывшемуся перед ним входу в пещеру, чудовище поравнялось с ним.

Тупая клиновидная башка с шипением мотнулась к нему, передние когтистые лапы потянулись за его плотью. Тонгор прижался спиной к гладкой скале, ухватился за нее двумя руками и изо всех сил нанес удар обеими ногами. Он попал пятками прямо в грудь рептилии… и из-за своего огромного веса она начала скользить и съезжать по осыпающимся камням, Тонгор перевернул ее. Шипя от ярости, чудовище упало в реку с громким всплеском. Тонгор развернулся и бросился в пещеру. Через несколько секунд он уже потерялся в кромешной тьме, но все же, спотыкаясь, продолжил движение вперед. Он не знал, какая еще тварь может оспорить право обладания пещерой, но это не будет хуже, чем встреча с речным чудовищем.

Пещера круто уходила вглубь, и Тонгор пошел по ней. Некоторое время он все еще слышал у себя за спиной, как речное чудовище натыкается на сталагмиты и воет от ярости и досады, но наконец все затихло. Тварь, без сомнения, ждала, когда он вернется, так что Тонгор просто пошел дальше в темноту.

Через несколько часов пол пещеры пошел вверх, и начался долгий, медленный подъем. Вероятно, уже настала ночь, мрачно подумал варвар. Ночь Рока. Вполне вероятно, что каждый шаг уводит его все дальше и дальше от друзей. Но нечего делать, кроме того как идти дальше.

Он наткнулся на выход так неожиданно, что тут же схватился за край стены, чтобы не закружилась голова. Внизу он увидел, как волны разбиваются в мелкие брызги о каменные клыки черных скал. Море!..

И когда он полностью вышел из пещеры, так, что мог оглядеться вокруг, он удивился еще больше. Он находился не на берегу, а на крутой черной скале посредине Внутреннего моря! Вокруг простиралась серая водная поверхность под затянутым облаками небом. Он видел мутную полоску берега сзади, теряющуюся в темноте.

Пещера прошла под морским дном и вышла на поверхность на островке. Холодный, сырой ветер обдувал утомленное тело Тонгора, а варвар стоял на вершине небольшой груды камней и глядел по сторонам. Это Драконовы острова, сомнений нет, так как налево, всего в нескольких десятках ярдов, поднимался из воды остров побольше, черную вершину которого венчал фантастический замок из грубого черного камня. Божественная удача направляла его стопы.

Тонгор спустился к кромке воды и задержался гам, прежде чем нырнуть и перебраться вплавь на другой остров. Волна брызг ослепила глаза и окатила грудь, но вдруг к потрясению, вызванному ледяной водой, попавшей на его усталое тело, прибавилось еще одно – он поглядел в беснующуюся воду. Меч.

Тусклые блики играли на клинке. Его покрывали несколько дюймов воды, оружие застряло между камней. Рука непреодолимо хотела вновь привычно сомкнуться на рукояти меча. Тонгор нырнул, взял меч, снова вылез на торчащий над водой камень и сел на корточки у входа в пещеру, чтобы осмотреть свою находку. Свет был очень тусклым – уже несколько часов как настала ночь, близилась, вероятно, полночь, – но даже при слабом свете он не мог не узнать необычный зазубренный клинок, мерцающий силой.

Немедийский меч!

– Горм! – выругался Тонгор. Он понял, что его друзья либо схвачены… либо убиты, поскольку только сила могла заставить Шарайту оставить магический клинок, ради создания которого они потратили столько времени и подвергли себя стольким опасностям. Лицо его сделалось суровым, взгляд похолодел. Если Шарайту схватили, что стало с Кармом Карвусом? Что стало с… Сумией?

Он поглядел на мрачный, черный замок, башни и стены которого обволакивал туман. Замок находился совсем рядом, на острове, отделенном холодным бурлящим проливом.

Внутри этих темных стен лежали его друзья – либо беспомощные пленники, либо трупы. Холодный огонь вспыхнул в золотистых глазах, зубы оскалились в злобной ухмылке. Тонгор вложил меч в пустые ножны и нырнул со скалы в черную ледяную воду.

Если он опоздал, чтобы спасти друзей, то по крайней мере отомстит за них. Меч будет использован по назначению в роковой час, и не важно, кто – человек, чудовище или даже сами Повелители хаоса, станет на его пути!

Шарайта, Карм Карвус и царица пролежали несколько часов в сырой, зловонной и темной каменной камере. Разговаривали они мало, так как сказать было нечего. У Шарайты отняли все амулеты и колдовские приспособления, и никто из них не имел при себе оружия, кроме небольшого ножа, который носила с собой Сумия, спрятав под лямку одежды. Медленно шли часы, и суровые звезды постепенно занимали свои долгожданные места. Множество раз мысли Сумии возвращались к Тон-гору, которого она считала убитым. Она не могла подыскать имени тому странному чувству, которое возникало всякий раз, когда она думала о храбром валькарском воине, спасшем ее от ужасной смерти.

Карм Карвус и Шарайта поговорили недолго между собой.

– Что они с нами сделают?

– То, что сказал главный Царь-Дракон, как ты и передал мне его слова. Они положат нас на черные каменные алтари, посвященные их трем мрачным богам, и там мы умрем… а наша жизненная энергия напитает и усилит Повелителей хаоса.

– Жестокая смерть, другого от них и не следовало ожидать, – сказал Карм Карвус. – Эх, если бы у меня был меч! Или если бы Тонгор оказался тут. Мы бы сражались вместе, спина к спине, и показали бы Драконам, как должны умирать люди, стоя прямо и глядя смерти в лицо, а не лежа связанными на каменном столе.

– Да, грустно, – согласился Шарайта. – Или если бы у меня остался… хотя бы один талисман! Но Сссааа, повелитель Драконов все у меня отнял.

– Сссааа? Это та тварь, что схватила тебя и заставила бросить меч?

– Сссааа – повелитель или архижрец. Это он привел Драконов сюда, после того как Черная цитадель пала перед Сынами Немедии тысячи лет назад…

По мере того как звезды медленно занимали свои назначенные места, приближалось время жертвоприношения. Трое друзей попрощались друг с другом спокойно, сохраняя достоинство. Огромная дверь вдруг распахнулась. Сумия вскрикнула. Они впервые ясно вблизи увидели Драконов. Чудовища имели высоту в полтора человеческих роста и стояли прямо на полусогнутых, похожих на собачьи ногах. От массивных плеч шли короткие могучие руки с когтями. Шея была длиннее человеческой, и тупая морда не имела никакого выражения. Щелки глаз пылали холодным зеленым огнем, а выпуклый, не похожий на змеиный лоб предполагал человеческий или, возможно, превосходящий человеческий разум. Драконов покрывала черная чешуя, мерцающая в свете факелов на их отвратительных глянцевых телах. Они имели длинные мускулистые хвосты.

Но холодный свет злобного разума, горящий в их глазах, делал их более ужасными, чем звери, которых напоминали их тела. Зверь убивает, следуя инстинкту, естественной потребности утолить голод… но эти твари могут быть жестокими, как люди.

И жутко было видеть, как звери носят похожее на человеческое снаряжение. Их блестящие черные чешуйчатые тела были перевязаны толстыми поясами, через плечи проходили лямки, на которых висели сумки, драгоценные украшения или громоздкое странное оружие. Гордый дух Сумии дрогнул, однако она подняла голову и не позволила этим тварям прочесть страх в выражении ее лица или осанке. В этом хрупком, стройном теле текла кровь сотни царей, а наследственность никогда так не проявляется, как проявилась в этот черный час у последнего представителя династии Хондов.

– Час близок, выходите, людишки, – прозвучал холодный голос Сссааа.

Карм Карвус бросил взгляд на Шарайту, увидел, что тот ему грустно кивнул, и не стал сопротивляться. Эти массивные руки и плечи имели такую силу, что даже Тонгор перед ней был бы беспомощен.

Они вышли из камеры в широкий коридор. Свет, который проникал к ним в камеру, исходил не от факелов, а от странных шаров из толстого стекла, свисающих на тонких цепочках со сводчатого потолка, и светились эти шары ярким, ровным, немигающим красным светом. У друзей не было времени разглядывать это странное достижение науки Драконов, так как их подгоняли угрюмые, суровые пленители, ведя по гигантскому коридору. Они вошли в громадную ротонду, где, без сомнения, проходили советы страшных Драконов.

Здесь тоже, не мигая, горели красные огни, а в центре стоял громадный круглый стол из какого-то неизвестного серо-зеленого металла, и к нему были придвинуты странной формы стулья. По каменным стенам висели вытканные из металлических нитей гобелены, изображающие сцены, чуждые человеческому глазу: странные сады с мясистыми цветами и жуткими деревьями с перистыми листьями, под которыми Драконы былых времен красовались в необычных одеждах, слишком сложных, чтобы успеть разглядеть их, проходя мимо. Захватывающая картина мира, каким он был тысячелетия назад, когда черные Драконы являлись хозяевами Земли, когда еще человек не появился.

Они вышли из этого помещения и оказались на широком круглом дворе под звездами. По сторонам их окружала черная крепостная стена, а в центре двора высилось широкое кольцо из девяти черных столбов. Это кольцо окружало другое, внешнее кольцо из двадцати семи столбов. Столбы мели высоту по девятнадцать футов и были тщательно вытесаны из черного камня – огромные унылые менгиры, уходящие в туман, скрывающий небо. Они стояли подобно худым ногам великанов, верхнюю часть тела которых скрывали облака.

Время от времени в густой клубящейся пелене тумана образовывался просвет, и тогда зловеще проглядывали звезды. На громадных монолитах были вырезаны драконовы руны – странные, замысловатые арабески, выделяющиеся четким рельефом. Из трех людей только колдун мог прочесть их чудовищную весть, и он содрогнулся и опустил глаза.

Во дворе стояли десятка два Драконов, и каждый держал в когтях светящуюся соберу, а голову каждого защищал странный шлем из красного металла. Драконы образовали широкую колонну, и, когда троих людей повели вдоль нее, чудовища зашипели песню на своем древнем языке. Церемония начиналась.

Их провели в центр двойного кольца, туда, где, будто широкий стол, лежал громадный круглый черный камень. Запястья и щиколотки сковали цепями из красного металла, и людей заставили лечь.

– Держитесь! – проговорил Шарайта.

Вокруг них гремела древняя шипящая песнь, и ритм ее то поднимался, то падал, будто морские волны. Над головами клубящийся туман извивался среди колонн, будто прозрачные щупальца. Сквозь рваную пелену проглядывали звезды.

Вот загремели барабаны, и в такт им захлопали когтистые лапы, и все это казалось странным контрастом шипящей песне, приглушенный ритм которой эхом повторял медленно учащающийся пульс Сумии. Она закрыла глаза.

Вперед вышел Сссааа. Он взошел на диск алтаря и стал в центр. Люди были прикованы на равном расстоянии друг от друга, головами к центру алтаря. Сссааа стоял посредине между их голов. Он воздел огромные глянцевые руки к небу: – Йас – Тамунгазот!

Пение сделалось громче, зарокотало, как прибой. Барабаны гремели дробью, то учащая, то замедляя ритм. Туман вился между стоящими камнями, которые, казалось, сами начали качаться. Сумия чувствовала себя так, будто сами измерения пространства начали искажаться под действием ритма этого жуткого пения.

Сссааа громко произнес еще одно имя, и слоги другого мира эхом отразились от качающихся монолитов. Песня сделалась еще громче.

Вдруг показалось, что туман устремился к области на небе, расположенной прямо над алтарным камнем. Длинные ленты и похожие на призраков клубы тумана потекли между столбов и начали собираться в центре, сгущаясь в плотный шар темноты. Сумия поежилась от ласки липких пальцев тумана, проползающего рядом с ее телом. Она начала чувствовать странное головокружение, будто под ней закружилась планета. Круглая стена, охватывающая двор, завращалась вокруг нее, словно громадное черное колесо.

Сссааа произнес третье ужасное имя, и небо тут же мгновенно очистилось. Над головой засветились звезды, образовавшие странный узор, и медленно – одна за одной – начали краснеть. Сгусток темноты уже всосал в себя весь туман, но казалось, что он все еще затягивает окружающий воздух с той же чудовищной силой. Ветер усилился, поток холодного воздуха принялся трепать одежду людей и раскидал длинные черные волосы Сумии. Ветер дул прямо в шар темноты… будто земная атмосфера втягивалась в какое-то неизвестное отверстие, в бесконечно голодный вакуум неведомого пространства.

Гром барабанов образовал дикую, безумную какофонию, и со всех сторон раздался лязг металлических бубенцов, когда Драконы выстроились кругом и принялись раскачиваться, приседать и приплясывать на своих огромных задних лапах. По телу Сумии начало растекаться онемение, и земля, казалось ей, закачалась в такт танцу Драконов.

Наверху сияли звезды Рокового часа.

Налетел ледяной порыв ветра и завыл в качающихся монолитах. Черный шар рос, будто питаясь воздухом и туманом.

Вот вырезанные на менгирах иероглифы засветились таинственным красным светом… и необычные шлемы Царей-Драконов, и цепи, и кандалы на беспомощных жертвах тоже начали испускать неизвестное излучение. Сумия почувствовала озноб, ледяное покалывание, распространяющееся по телу.

Ощущение головокружения то усиливалось, то уменьшалось в такт ритму песни, барабанов и мерцанию алых огней звезд.

Все вдруг затихло.

Тишина, абсолютная, гробовая, словно люди неожиданно оглохли. Драконы замерли. Ветер, головокружение – все прекратилось! Будто сама Вселенная оказалась во взвешенном состоянии – задержала дыхание, как бы ожидая какого-то ужасного сигнала, какого-то заключительного действия…

Сссааа медленно вынул из ножен громадный черный меч с раздвоенным лезвием. Жертвенный меч. Дракон склонился над царицей, а она устремила непонимающий, неподвижный взгляд вверх. Раздвоенный конец приблизился к ее груди… и вдруг Сумия поняла, что через несколько секунд металл пронзит ее мягкую плоть, вырвет живое сердце и кинет его в замершую над ней Бездну. Она почувствовала, как парализовало каждый ее нерв, каждый мускул. Она не могла кричать, хотя рот ее открылся. Она не могла оторвать полные ужаса глаза от чудовищного зрелища, от того, как лезвие собирается коснуться ее неподвижной груди.

А сзади засмеялся Тонгор.

Это был глубокий звучный смех, теплый, человеческий. Тепло, казалось, растопило лед, сковавший жертв; Сссааа невольно дернулся, поднял массивную голову и огляделся по сторонам. Сумия повернула голову и увидела Тонгора, стоящего, расставив ноги, на стене, окружающей двор. Среди Драконов послышалось холодное ши пение, и Сссааа выпрямился. Тонгор вынул меч.

Сссааа издал крик, похожий на звук вырвавшейся струи пара. Круг чудовищ нарушился и смешался.

Меч вспыхнул огнем, не приглушенным алым светом от магических шаров Драконов или светом мерцающих символов на черных колоннах, а ясным голубым огнем, который прорезал темноту вокруг, ослеплял и очищал, как свет полуденного солнца.

Тонгор направил меч на середину алтарного диска, туда, где подняв жертвенное оружие стоял повелитель Злобных чудовищ.

Грянул гром!

Извилистая, зигзагообразная молния образовала дугу от Немедийского меча к черному клинку смерти. Черный меч расплавился и опалил черные лапы Дракона. Монстр с яростным криком отбросил от себя оплавленный остаток меча.

Вторая молния попала в шлем Сссааа из кроваво-красного металла. Металл мгновенно нагрелся до точки плавления, а огромное черное тело вдруг выгнулось от непереносимого удара, и судороги эторвали мышцы от костей. Повелитель Драконов, с изжаренным мозгом, изуродованным телом, лежал и спазматически подергивался на черных камнях.

Цари-Драконы с криками пришли в движение. Одни побежали длинными прыжками, чтобы укрыться в цитадели, другие бросились, чтобы сорвать варвара со стены. Но меч уже горел огнем, будто огромный бело-голубой факел. Он с треском метал молнии, которые плясали по смешавшимся рядам Драконов и осыпали брызгами ослепительного дождя.

Сноп молний ударил в столбы и разбил некоторые из них, повалив остальные. Черный лес попадал и придавил множество Драконов чудовищным весом монолитов.

Молния за молнией били в неподвижный шар темноты. Воздух дрожал и взрывался громом. Хаос, воцарившийся во дворе, освещался вспышками ослепительного белого огня. Небеса раскололись, и полился холодный дождь, и завыл ветер… словно разгневанная природа, избавившись от паралича, вызванного колдовством Драконов, мстила, подняв силы всех стихий. С неба обрушился поток воды, а безумный вой ветра сделался оглушающим. И в этом неистовстве был слышен голос Тонгора, поющего звучные строки древней песни Диомбара:

 
Ее братья погибали один за другим,
И он поднял высоко Великий меч.
Он запел руны во имя бога света —
И гром расколол небо,
Вспыхнула красная молния,
Загремели барабаны грома,
Начал падать огненный дождь,
Чтобы смыть Царей-Драконов в дымящийся ад!
 

Под чудовищным натиском урагана бело-голубых молний клубящийся центр темноты разорвался – разбился – рассыпался осколками, которые быстро разлетелись и исчезли. Поднялась буря. Шум оглушал. Ветер и дождь; грохот падающих колонн, и поверх всего этого звонкая песнь, прославляющая победу:

 
Он теснил их обломком клинка,
Стоя по горло в ревущем море,
Но огромное черное копье
Погрузилось в обнаженный бок Тунгарта.
Но перед тем как сын Йадора упал
И перед тем как силы его иссякли,
Сломанный Немедийский меч
Рассек череп Дракона.
 

Дождь лил так сильно, что сквозь его пелену неуклюже спотыкающиеся фигуры чудовищ казались на фоне вспышек света лишь темными тенями. Ослепительные молнии попадали в стены и башни, и ливень каменных обломков падал во двор. Теперь молнии сверкали в небе над головой, освещая пламенем небосвод. Будто Отец Горм, сам бог-громовержец, вступил в последнюю эпическую битву против орд Драконов. Молнии неба и молнии меча сверкали вместе, поражая Драконов одного за другим.

До того как разразился этот хаос, Сумия потеряла сознание на несколько мгновений или, может быть, на час, так как, когда она открыла глаза, буря уже утихла столь же быстро, как и началась. Под ясным светом звезд, миновавших роковую точку, дымились мокрые развалины черной цитадели, а там, где кругом стояли монолиты, в чистое спокойное небо смотрели лишь пеньки; и поднималась полная луна, чтобы залить землю мягким, мирным светом.

На развалинах стены, будто на посту, одиноко, устало стоял Тонгор и держал в руке меч, который уже больше не сверкал. В спокойной тишине ночи северянин негромко пропел последние строки древней песни:

 
По алому небу разносился гром;
Воинственные девы летели на крыльях бури
И уносили с собой душу Тунгарта
В чертоги Отца Горма.
Тогда и кончился век Драконов,
Когда моря сделались красными.
Хотя цена была высока —
Награда была огромной,
И начался Век людей…
 

Затем Тонгор спустился с осыпавшейся стены и прошел по заваленному обломками двору к расколотому алтарному диску. И острый клинок волшебного меча перерубил звенья и цепи, пленники были свободны, и Сумия наконец почувствовала, как сильные нежные руки Тонгора обняли ее, осторожно приподняли и прижали к широкой груди против сердца.

– Ты не погиб, – проговорила она, и Тонгор помотал головой, отчего буйная черная грива упала на бронзовые плечи.

– Нет, Сумия, я живой, – сказал он тихо. И его золотые глаза посмотрели в глаза девушки, мерцавшие, словно темные звезды.

Больше она ничего не сказала, так как ее охватила слабость, но губы дрогнули в слабой улыбке… и она погрузилась в темноту глубоко исцеляющего сна, находясь в объятии могучих рук валькара.

И начался Век людей…