Текст книги "Мадьярская венера"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Как драматично! – говорит он. – Если через три минуты ты все еще будешь здесь, тебя прилюдно выведут в наручниках.

Я слышу, как шаги удаляются по коридору, а Кароль шуршит бумагами на столе. Я чувствую, что сейчас чихну, и зажимаю рукой нос, чтобы сдержаться. Я задеваю что-то на столе. Шуршание бумаги прекращается. Я задерживаю дыхание. Я прямо вижу, как Кароль стоит там и внимательно прислушивается. Думаю, если бы эта пьеса, в которой я участвую, была «Гамлетом», меня бы проткнули через гобелен, приняв за крысу. Итак, я стою, переминаясь с ноги на ногу в жутком замешательстве. Но ничего не происходит, и через пару минут Кароль выключает свет в своем кабинете. Я слышу, как он удаляется по коридору. Я очень медленно считаю до пятидесяти, затем потихоньку открываю дверь и направляюсь к гостям.

* * *

Акт второй, сцена четвертая. Я потратилась: семьдесят пять долларов с мелочью, хотя, полагаю, оно того стоит. Книга называется «Путешественник и пещера: Загадка Мадьярской венеры». Я стою в очереди за автографом. Очередь очень длинная (наверное, Фрэнк будет доволен), а я оставила где-то очередной бокал с шампанским, третий за сегодняшний вечер и недопитый. Но мне любопытно, как поведет себя Кароль и какой окажется моя собственная реакция. Моя очередь подошла, и он одаривает меня ослепительной улыбкой.

– Привет, – говорю я, протягивая ему книгу. – Приятно увидеться.

Он берет книгу, открывает ее на титульной странице.

– Вы бы хотели простой автограф или персональную подпись? – интересуется он.

– О, подпиши ее для меня, – прошу я.

Повисает пауза, и он смотрит на меня выжидающе.

– А ваше имя…? – наконец, спрашивает он.

Я чувствую острую боль, хотя часть меня понимает, что это нелепо. Просто короткий период моей жизни Чарльз Миллер был всем для меня. Как можно забыть такое время, даже двадцать лет спустя? Очевидно, он забыл. Даже находясь там, я сознаю, что, если бы не факт нашего с Робом разрыва, мне бы было все равно.

– Я передумала, – говорю я. – Просто подпишите ее, пожалуйста.

– Мне кажется, я вас где-то видел, – произносит он, отдавая мне книгу. – Мы не встречались?

– Не думаю, – качаю я головой, поворачиваюсь и ухожу.

* * *

Акт третий, сцена первая. Снова в баре отеля. Со мной Фрэнк, Диана, Грэйс, Сибилла.

– Где Анна? – спрашивает кто-то. Думаю, это Фрэнк.

Я посадила ее на такси и отправила домой, – отвечает Сибилла. – Бедняжка.

– Что случилось-то? – интересуется Грэйс.

– Думаю, она плохо переносит такое скопление народа, – поясняет Сибилла. – Я не смогла добиться от нее ничего вразумительного. Она только повторяла: «Не верю, не верю, не верю» – снова и снова. Надеюсь, с ней все в порядке. Возможно, зря мы привели ее в такое людное место, не дав ей освоиться.

– Что это значит, «не дав ей освоиться»? – спрашиваю я.

– Это такая печальная история, – говорит Сибилла. – Ты же слышала, как она рассказывала, что из-за несчастного случая погиб ее сынишка. Худшего и произойти не могло, Анна просто не смогла справиться с этим. Она оказалась в таком состоянии, когда ты не можешь покинуть дом. Как это называется? Какая-то фобия.

– Агорафобия, – поясняет Грэйс. – Это не специальный термин. Это означает боязнь пространства, открытой площади или толпы.

– Точно, – кивает Сибилла. – Дело в том, что она также не позволяла другим своим детям выходить на улицу, ни в школу, ни куда-либо еще. Муж бросил ее, пришли социальные работники и забрали детей от нее. Она долго находилась на лечении и только недавно стала выходить. А тут такая толпа. Но она хотела пойти и повидать всех. Очевидно, это была плохая идея.

– Ужасно, – констатирует Грэйс, и мы все соглашаемся.

– А Моргана придет? – спрашиваю я. Мне интересно, как она там после того короткого неприятного разговора с Каролем.

– Без понятия, – отвечает Сибилла – Наверняка, отправилась на какую-нибудь шикарную светскую тусовку. Я говорила ей, что мы пойдем сюда. Она бы пришла, если б захотела. Хотя, похоже, она в довольно странном расположении духа.

– Следующий заказ выпивки за мой счет, – вставил Фрэнк. – Отметим выпуск книги, так сказать.

– Ты издал рукопись Кароля? Разве у тебя есть на это право? – спрашивает Сибилла.

– Так оно и есть, – отвечает Фрэнк. – Он нашел меня, когда был готов к изданию книги, и нам удалось договориться. Я не знал, кем был этот Кароль Молнар, но сразу же узнал его, как только увидел, да и он меня. Уверен, что в войне предложений получилось так, что факт нашего давнего знакомства сыграл в мою пользу. Мне сложно тягаться с серьезными ребятами. Конечно, я сильно волнуюсь. Думаю, благодаря международной известности Мадьярской венеры эта книга станет бестселлером. Предварительные продажи, скажем так, радуют. Дневники интересны сами по себе, а комментарий Кароля – всего лишь малая часть, конечно, написанная научным языком, но в очень доступной манере. Ну, вы видели его сегодня. Боже, люди слушали его как зачарованные, пока он разглагольствовал про верхний палеолит! Надо признать, в этом он мастер.

– Так что ж ты не позвал его присоединиться к нам? – спрашивает Сибилла.

– Я-то звал, – говорит Фрэнк, – но он сказал мне, что у него есть приглашение получше. Конечно, он выразился короче. У него все еще есть этот шарм.

– Свинья, – внезапно вырывается у Дианы. Это первое слово, которое она произнесла при мне с момента ссоры в кабинете Кароля.

– Кто? – недоумевает Фрэнк.

– Кароль Молнар, – отвечает она.

– С чего бы это? – не понимает Фрэнк.

– С того, – отрезала она.

Фрэнк подзывает официанта.

– Что это был за напиток, который мы пили в колледже? – спрашивает Фрэнк. – Ну, тот, со странным названием?

– В52,[5]5
  Коктейль, состоящий из трех ликеров, наливаемых слоями, по одной из версий коктейль назван в честь бомбардировщика «Boeing В52 Stratofortress».


[Закрыть] – вспоминает Грэйс. – Не слишком хорошая идея. Адская смесь, если мне не изменяет память.

– Ну, не будь ты такой брюзгой, Грэйс. Всем по В52, за мой счет, – говорит он официанту.

– Где здесь туалет? – спрашиваю я, понимая, что, направляясь туда ранее, я забыла зачем шла, неожиданно натолкнувшись на Анну. Когда я возвращаюсь, народу становится больше. Пришли несколько человек из Коттингема, некоторых я знаю, других – нет. Фрэнк жестом указывает в направлении адской смеси на столе.

– Это твое, – произносит он одними губами. – Будь осторожна.

– И что же там намешано? – интересуюсь я, делая небольшой глоток.

– Всего понемножку, – говорит Сибилла. – Шамбо,[6]6
  Сорт вина марки «Шато».


[Закрыть] шоколадный ликер, только небу известно, что еще. Навевает воспоминания, не так ли?

– Больше слезу вышибает, – вставляет Грэйс. – Действительно ужасно. Поосторожнее, девочки.

Думаю, она права. Коктейль в самом деле отвратителен, так что я делаю пару небольших глотков и заказываю себе еще один бокал вина.

– Вижу, он все-таки пришел, – говорит Диана, жестом показывая в сторону группы людей у стойки бара. Теперь к ним присоединились Кароль, Вудвард Уотсон и Кортни Коттингем. – В более важной компании.

– Думаешь, он спит с ней? – спрашивает Сибилла, указывая на Кортни.

– А разве кто-то этого не делает? – вставляет Моргана, незаметно садясь рядом со мной.

– Я, – говорит Фрэнк, наклоняясь к Моргане сзади.

Она тянется и крепко целует его в щеку.

– Обожаю тебя, Фрэнки! Всегда обожала.

Фрэнк улыбается и направляется к стойке бара.

– Он уволил меня, – говорит Диана.

– Угу, – вырывается у меня.

– Как ты узнала? – подозрительно спрашивает она.

«Ой!» – мысленно вскрикиваю я про себя.

– Он даже не узнал меня, – говорю я сердито.

– Ты ведь не собираешься лить по этому поводу слезы над бокалом? – спрашивает Грэйс.

– Ты сказала «угу», когда я сказала тебе, что меня уволили, – настаивает Диана. – Откуда ты узнала?

Я пытаюсь сообразить ответ, но меня спасает внезапная неприятность в лице Анны. Она направляется прямиком туда, где находятся Кароль и остальные. Она говорит достаточно громко, так что ее слова долетают до моих ушей:

– Как ты мог?!

Кароль смотрит сначала на нее, а затем на окружающих его людей и пожимает плечами.

– Прошу прощения? – выдавливает из себя он.

– Кто вы? – спрашивает Кортни.

– Мы не встречались? – вставляет Вудвард.

– Ну-ну, Анна, – начинает Фрэнк.

– Ты знаешь! – кричит она. – Вы все знаете!

Сибилла спешит к ним и пытается увести Анну.

– Ты все неправильно понял! Вот увидишь! – кричит Анна. Бармен подает сигнал одному из официантов, и двое из них начинают выводить Анну из бара. Сибилла пытается пойти с ней, но Анна отмахивается от нее. – Ты тоже часть всего этого? – выпаливает она, и Сибилла отступает.

– Что все это значило? – спрашиваю я. – Частью чего ты являешься?

– Понятия не имею, – отвечает Сибилла. – Ведь она просто не в себе?

– Может, нам следует пойти и убедиться, что она добралась до дома? – предлагаю я. – Я пойду с тобой, Сибилла.

– Не думаю, что она захочет, чтобы я ее сопровождала, – отвечает Сибилла. – Кажется, она считает, что я в чем-то замешана. Лучше дать ей успокоиться.

– Согласен, – кивает Фрэнк, подходя к столику. – Не трогайте ее сегодня, а утром позвоните. Вот, я заказал вам еще по бокалу.

– Почему бы тебе не дать мне адрес Анны, Сибилла, – обращаюсь я к ней. – Я все равно собираюсь брать такси после В52, так что заскочу к ней и проверю, в порядке ли она. Ей меня не в чем обвинить. Она меня сто лет не видела.

– Ваши бокалы принесли, – говорит Фрэнк. – Лара, белое вино твое?

– Лучше ее не трогать, – говорит Диана. – Вряд ли у нее есть желание поговорить, иначе она разрешила бы Сибилле проводить ее.

– Должно быть, что-то ее расстроило, – говорю я. – Что бы это могло быть?

– Предполагаю, тот факт, что Кароль – первоклассный кретин, – говорит Диана, когда Фрэнк присоединился к группе за стойкой бара.

– Согласна, – кивает Моргана.

– По крайней мере, он узнал тебя, – ворчу я. – А меня он вообще не узнал.

– Ты уже говорила, – реплика Дианы.

– И что ты там все сидишь как истукан? – спрашиваю я ее, ну, по крайней мере, пытаюсь, но слова, кажется, слетают с моих губ как-то не так.

– Я планирую месть, – отвечает она, кивая в сторону группы у стойки бара.

К этому времени я чувствую себя странно, голова слегка кружится. Уж не заболеваю ли я гриппом или чем-то в этом роде. Фрэнк, который оставил нашу компанию на время, чтобы поболтать с симпатичным молодым человеком у стойки бара, возвращается и садится рядом со мной, а я думаю, какой же он очаровательный. Я напоминаю себе, что он – гей, но понимаю, что мне хочется любого парня из бара, на какого бы я не посмотрела. Ко мне подходят двое и пытаются познакомиться. Я напоминаю себе, что не связана никакими обязательствами и могу делать все, что захочу. Возможно, для Чарльза Миллера я и ничтожная личность, но я все еще привлекательна для мужчин.

К этому моменту я действительно ощущаю себя как-то странно, ноги перестают меня слушаться.

– Эй, эй! – восклицает Фрэнк. – Поаккуратней с В52.

Про себя я думаю, что сделала всего-то пару глотков.

– Тебе действительно нравятся только мужчины? – спрашиваю я Фрэнка.

Он удивлен.

– Боюсь, что так, – отвечает он.

– И я бы не смогла изменить твое мнение? – продолжаю я.

– Вряд ли, – говорит он. – Я положил глаз на одного изумительного молодого человека у стойки бара, но, если когда-нибудь я передумаю, ты узнаешь об этом первая.

– Хорошо, – киваю я.

– Думаю, тебе хватит, – произносит он, забирая у меня бокал с вином и осторожно, но настойчиво усаживая меня на стул рядом с Дианой, которая почти не участвует в веселье.

– А ну отдай! – говорю я, кажется, слишком громко. Грэйс смотрит с неодобрением.

– Ну, уж нет, – возражает Фрэнк. – Мне нужно идти, у барной стойки меня ждет автор.

– Вот, возьми мой, – предлагает Диана. – Я к нему даже не притронулась.

– Думаю, нам всем пора по домам, – произносит Грэйс. – Кое-кто из нас, кажется, не знает, когда нужно остановиться.

– Чарли в самом деле станет знаменитым, – говорю я, но даже мне кажется, что мой голос смешно звучит. – Нравится нам это или нет. Эта венера прославит его, да и Фрэнк считает, что книга будет бестселлером.

– Это… милая мысль, – говорит Моргана. – Я лучше тоже пойду. Кажется, мигрень начинается. И причина всему встреча с Каролем.

– Ты подала мне идею, – обращается ко мне Диана.

– Правда? А что я сказала? – Я плохо слежу за нитью беседы.

– Ты сказала, что венера прославит его. Так знаешь что?

– Не-а, – мотаю я головой. Комната начинает вращаться.

– Я собираюсь выкрасть Мадьярскую венеру прямо из-под носа Кароля Молнара. А ты, – говорит она, поворачиваясь ко мне спиной, – мне поможешь.

И это последнее, что я помню.

Глава третья

6 сентября

Я проснулась и ощутила болезненную пульсацию в висках, меня тошнило, а в ушах стоял раздражающий звон. Очевидно, мое воссоединение с одногруппниками вылилось в пьяный кутеж времен колледжа. Понятно, почему я бросила это занятие, как только окончила колледж. Я чувствовала себя просто отвратительно, мерзко.

На мне было нижнее белье, я была в своей кровати, но как я умудрилась добраться сюда, я понятия не имела. Моя одежда лежала на полу, образуя дорожку от самой двери, сумочка валялась около кровати, а содержимое было разбросано по всей комнате. Ключи от машины лежали на стуле. «О Боже…» – подумала я, глядя на них.

Шум прекратился на пару мгновений к моему огромному облегчению, но затем возобновился. Я сообразила, что это телефон. Недавно я, недолго думая, приобрела новый телефон со всевозможными звонками и свистками, и пришлось приложить огромные усилия, чтобы он заработал.

– Алло, – прохрипела я в трубку.

– С тобой все в порядке? – спросил Клайв.

– С чего это ты взял, что я не в порядке? – огрызнулась я. Если вчера он думал, что я была раздражительной, то сегодня его ждет настоящее испытание.

– Есть парочка причин, – ответил он. – Первая – сейчас одиннадцать утра, и как ты, возможно, помнишь, мы открываемся в 9:30. Второе – твоя машина у офиса, а тебя здесь нет.

«Это хорошо», – промелькнула у меня мысль. Было облегчением узнать, что, когда почти все высшие мозговые функции уже отключились, часть моего мозга, которая не позволила мне сесть за руль, продолжала функционировать.

– Я решила не садиться за руль, – пояснила я.

– У тебя штраф за неправильную парковку, – сообщил он. – Довольно большой.

– Правда? – сказала я. Наши парковочные места вне дороги позади магазина были абсолютно законными днем и ночью. – Как это вышло?

– Ты оставила машину на проезжей части, – пояснил он.

«Нехорошо», – подумала я. Я ничего не помнила о том, чтобы я вообще в нее садилась.

– У меня теперь тоже большой штраф за неправильную парковку, – добавил он.

– Это почему? – удивилась я.

– Потому, что ты поставила машину так, что она перекрыла проезд в переулок, и мне этим утром тоже пришлось припарковаться на проезжей части.

«Совсем нехорошо», – снова пронеслось у меня в голове.

– В столе в кабинете есть запасные ключи, – вспомнила я. – Можешь переставить мою машину.

– Где? – спросил он. Я слышу, как он раздраженно обшаривает кабинет. – Так, нашел. А как ты умудрилась так помять свой бампер?

«Очень плохо», – подумала я.

– Трудно сказать, – ответила я.

– Я начинаю беспокоиться за тебя, Лара. Ты придешь сегодня?

– Возможно, позже, – отвечаю я.

– Кстати, ты уже в курсе?

– Терпеть не могу, когда ты так задаешь вопросы, – проворчала я.

– Тогда не буду рассказывать, – обиделся он.

Я подождала. Клайв не мог долго сдерживаться, чтобы не рассказать что-то интересное.

– Кто-то пытался проникнуть в Коттингем, – наконец сказал он. – И, похоже, чтобы похитить венеру. Я так толком и не понял, но, по-моему, там полный разгром. Ты не поверишь, но кто-то просто въехал на машине через окно с задней стороны здания? Конечно, был ужасный грохот, сигнализация сработала, а этот кто-то, по словам полиции, просто сдал назад и выехал через ворота. Невероятно!

«Совсем плохо», – пронеслась мысль. Сколько же я вообще выпила?

– Кошмар! – воскликнул он. – Сейчас нас погрузят на эвакуатор. Мне нужно идти. Я беспокоюсь за тебя, Лара. Это не похоже на тебя.

– Со мной все в порядке, – ответила я.

– Собирайся, – сказал он. – Нам надо поговорить.

– Ты сказал, что твою машину собираются увозить на эвакуаторе? – напомнила я.

– Я тебе перезвоню, и мы все обсудим, – продолжал он.

– Пожалуйста, не надо. Я в порядке, – повторила я. Хотя это было не так. Встав на ноги, я поняла, что меня сейчас стошнит. Невероятно. О чем я только думала? Неужели я действительно решила, что смогу утопить свои печали в алкоголе? И самое важное, что же я все-таки натворила?

* * *

Телефон снова зазвонил.

– Я в порядке! – рыкнула я в трубку.

– А я нет, – произнес мужской голос.

– Роб? – спросила я. – Извини, я подумала, что это кто-то другой.

Роб звонит, потому что увидел по телику, что на меня полным ходом идет общенациональная облава?

– Я все пытаюсь понять одну вещь, – сказал он.

– Что именно? – спросила я. Да, почти наверняка полиция ищет меня.

– Почему ты меня бросила! – раздраженно ответил он. – Или ты уже забыла об этом?

– Все, я кладу трубку, – сказала я. Слава богу, что только это.

– Нет, пожалуйста, – спохватился он. – Прости.

– Роб, мы уже все это проходили, – ответила я.

– Я знаю, но я все еще не могу понять, – говорил он. – У меня чувство, будто я не замечал каких-то признаков, что ли, но все произошло словно гром среди ясного неба. Я правда не понимаю, что означает «мы с тобой просто по-разному смотрим на мир».

Я вспомнила наш последний год, чем я занималась, какие принимала решения, у меня никогда не возникало желания обсудить с ним мои дела или поступки.

– Возможно, ты действительно меня не знаешь, – произнесла я наконец.

– Думаю, я знаю тебя достаточно хорошо, – возразил он. – У тебя невероятное чувство долга, ты добра к друзьям, у тебя сильно развиты чувства морали и этики. Ты – прекрасная мачеха для Дженнифер. Знаешь, она ужасно все это переживает.

– Пожалуйста, не надо об этом, – вставила я. – Это нечестно.

– Извини, – сказал он.

– Поверь мне, Роб, ты не знаешь меня. Я совершала такие вещи, с которыми ты никогда не смиришься.

– О, пожалуйста, Лара, – настаивал он. – Какие, например? Твоя страсть к тому, что мы называем «французской парковкой»?

– Французской парковкой? – не поняла я.

– Ну, то, что ты обычно делаешь, когда видишь свободное место для парковки на другой стороне улицы и поспешно занимаешь его, так что паркуешься капотом не в ту сторону. Здесь, в добропорядочном Торонто, подобные вещи запрещены.

– Неужели? – удивилась я. – Так постоянно делают в Европе, особенно в Париже.

– Полагаю, поэтому мы и называем это «французской парковкой», – ответил он.

– О-о, – протянула я. – Ну, тогда нам не следует этого делать. Уверена, что с политической точки зрения это неправильно.

Он тихо рассмеялся.

– Я действительно люблю тебя, Лара, и тому множество причин. И не последней из них является то, что ты умеешь меня рассмешить. Я хочу сказать, что не представляю, что ты должна сделать, чтобы я с этим не смирился. Ты даже не стала просить меня позвонить одному из моих уважаемых коллег в Провинциальную полицию Онтарио, когда тебе выписали штраф за превышение скорости. Я тебя и за это тоже люблю.

– У меня даже и в мыслях не было просить тебя о чем-то подобном, – сказала я.

– Вот и я о том же. Слушай, попробуй объяснить так, чтобы я понял. Я – мужчина. «Ты действительно меня не знаешь» – это не ответ. Я надоел тебе? В постели или еще как?

– Нет, – ответила я.

– Может, у меня есть раздражающие привычки, с которыми ты больше не можешь мириться?

– Нет.

– Я слишком много смотрю бейсбол по телевизору?

– Нет, – ответила я. – Хорошо, возможно, но дело не в этом.

Он снова рассмеялся.

– Что, если я пообещаю больше никогда не смотреть ни единого матча по бейсболу, даже Уорлд Сириз?[7]7
  Уорлд Сириз – ежегодный чемпионат США по бейсболу среди обладателей кубков Американской и Национальной лиг с участием канадских команд.


[Закрыть]

Теперь была моя очередь смеяться. А зря. От этого в голове запульсировало еще сильнее.

– Ты же знаешь, что такое обещание ты бы никогда не сдержал, и даже если бы попытался, то не вытерпел.

– У тебя… – Он заколебался на мгновение. – У тебя есть кто-то другой?

– Нет, – ответила я. – Позволь мне задать тебе один вопрос. Для примера возьмем случай со штрафом за превышение скорости. Что бы ты сделал, если бы я тебя попросила ради меня позвонить кое-куда?

– Я бы этого не стал делать, – твердо сказал он. – Это было бы неправильно. Ты превысила скорость. Тебе и отвечать.

– Именно этого я от тебя и ожидала. Теперь представь, что ситуации поменялись местами. Я – полицейский, а ты – водитель. Ты просишь меня позвонить. Как ты думаешь, что бы я сделала?

– Понятия не имею, – ответил он.

– Ну вот, – кивнула я. – Мне пора.

– Что же мне делать: приложить все силы для того, чтобы забыть тебя, или же попытаться убедить тебя вернуться? – произнес он.

– Думаю, тебе следует выбрать первое, – посоветовала я.

– Я знаю. Но, скорее всего, это будет второе.

– До свидания, Роб.

– До следующего раза, – попрощался он.

* * *

Через две минуты телефон снова зазвонил.

– Нет, Роб, – сказала я в трубку.

– Здравствуйте, – произнес женский голос. – Это Лара?

– Простите, – смутилась я. – Я подумала, что это другой человек. – Зачем я платила за определитель вызовов на этом новом навороченном телефоне, на который я даже не утруждалась посмотреть, было для меня загадкой. – Это Диана?

– Да, – ответила она. Ее голос звучал странно, будто она находилась под водой или что-то в этом роде. – Ты слышала новость?

– Конечно, да, – сказала я.

– Ужасно, правда?

– Хуже некуда. – Интересно, кто из нас был за рулем, когда мы решили бросить вызов стеклянной стене Коттингема.

– Я просто не понимаю этого, – произнесла она.

– Что ты под этим подразумеваешь? Это же была твоя идея!

– Что ты сказала?! – изумилась она. – Да как ты можешь!

– Ведь это ты предложила это, разве нет?

– Поверить не могу, что ты говоришь такие ужасные вещи. Что я такого сделала? Ты всегда была единственной, кто прямо высказывал свое мнение, но я и представить себе не могла, что ты можешь быть такой жестокой. Ты просто жалкая пьяница! – выпалила она, – Бедняжка Анна, – и Диана повесила трубку.

Я с минуту тупо смотрела на телефон, затем стала обшаривать ящик прикроватного столика, пытаясь найти руководство пользователя от этого дурацкого аппарата.

Через пару минут я перезванивала последнему по последнему номеру, с которого мне звонили. Мне ответил автоответчик.

– Диана, пожалуйста, возьми трубку. Думаю, мы говорили о совершенно разных событиях.

Через несколько мгновений она подняла трубку.

– И о чем же ты говорила? – спросила Диана. Было ясно, что она плакала.

– Про взлом в Коттингеме, – пояснила я.

– Кто-то проник в Коттингем? – переспросила она. – Я не знала об этом.

– Ты ж ведь сказала, что мы украдем венеру прямо у Чарли из-под носа, разве нет?

– Но я же не в буквальном смысле, – возразила она.

– Тогда о чем же ты говорила? – спросила я.

Она глубоко вздохнула.

– Анна мертва. Она покончила с собой, – произнесла Диана.

– Что?! – воскликнула я. – Нет! Что произошло?

– Она бросилась с моста над Роздейл Вэлли роуд, – пояснила она. – Она упала на крышу автомобиля, который, к несчастью, проезжал в тот момент под мостом. Бедный парень.

– С водителем все в порядке?

– Не совсем, – сказала она. – Он жив, но машина восстановлению не подлежит. Полагаю, даже такой маленький человек, как Анна, падая с большой высоты, мог нанести достаточно сокрушительный удар. Он в тяжелом состоянии, но должен поправиться. Не сомневаюсь, что до конца жизни ему придется посещать психиатра, но, по крайней мере, Анна не забрала его с собой. Думаю, это хоть что-то. Об этом говорят на канале новостей. Эпизод про машину показывают примерно каждые пятнадцать минут.

– Все это просто ужасно, – промолвила я.

– Да, ужасно. Я думала, что ей становится лучше. Мне действительно так казалось. Также думала и Сибилла, которая, надо сказать, сейчас чувствует себя совершенно опустошенной. Ей тоже казалось, что Анне становится лучше. Она начала выходить из дома. Мне показалось, что прошлым вечером ей было хорошо в нашей компании, по крайней мере, отчасти. Возможно, нам следовало догадаться, что подобное может произойти, но мы даже не подумали.

– Прошлым вечером, – сказала я. – Что произошло прошлым вечером?

– Ты имеешь в виду с тобой? Ты отключилась.

– Это я знаю. Что после случилось?

– Я оплачу ущерб, нанесенный твоей машине, ладно? Это займет некоторое время, но я расплачусь.

– Вопрос не об этом, – возразила я.

– Я довела тебя до твоей машины, поняла, что ты не в состоянии сесть за руль. Я решила, что довезу тебя до дома, а от тебя возьму такси. Я не привыкла к твоей машине, да еще эта аллея была такой узкой. Мне вообще не следовало садиться за руль. Я поцарапала крыло, я знаю. В конце аллеи был столб, где поворот на проезжую часть, и я его не заметила. Я испугалась и оставила машину, где она была. Я подумала, что не смогу нормально припарковаться, не задев еще что-нибудь. Ее эвакуировали?

– Нет, – ответила я.

– Это хорошо. Я взяла такси, довезла тебя до дома, а сама пошла пешком. Я собиралась позвонить тебе и рассказать про машину, но потом это несчастье с Анной… – Ее голос затих.

– Но ты ведь не знаешь, где я живу, – дошло до меня. – Разве нет?

– Адрес указан на твоем водительском удостоверении, и ты сама подтвердила, что это твой дом, когда мы добрались до места. Я проследила, как ты, пошатываясь, шла к двери.

– Ничего не помню, – протянула я.

– Очевидно, что у тебя проблемы с алкоголем. Но на данный момент, по правде говоря, меня не это волнует, – сказала она. – Анна мертва. Похороны в пятницу. Дай мне знать, какова сумма ущерба, – она резко бросила трубку.

Без сомнения, она думала, что я – эгоистичная сволочь, которую больше волнует разбитая машина, чем подруга, которая бросилась с моста. Как я могла объяснить, что меня переполняло страшное, непреодолимое чувство, будто вчера ночью я была замешана в чем-то ужасном?

Я включила телевизор. Ладно, эпизоды про машину, на которую приземлилась Анна, мелькали каждые несколько минут, а скучный комментатор продолжал бубнить об этом, включая постоянные замечания по поводу того, что спрыгнувшая страдала от психических расстройств и на тот момент находилась в состоянии депрессии. Машину практически сплющило. Чудо, что водитель остался в живых. Я заварила чаю, поджарила тост и постаралась взять себя в руки. Я просто не представляла, что же дальше делать. Подумала было прийти с повинной, что бы я там ни натворила, и сесть за решетку, но ведь я не знала, что именно. Я бы наверняка выглядела полной идиоткой в полиции. Я бы могла перезвонить Робу, но что бы я ему тогда сказала?

* * *

К полудню я была в более-менее приличном состоянии, чтобы действовать дальше. Для начала я отправилась в магазин и выдержала тираду Клайва о том, как же мило было с моей стороны заскочить на работу. Затем я пошла взглянуть на свою машину, проезд по аллее и столб. Машине прилично досталось: без сомнений, ремонт влетит в копеечку, но, очевидно, я не стану предъявлять счет Диане. Что же касается столба… правда была в том, что почти все рано или поздно врезались в него, и на нем было уже столько отметин, что я не могла с уверенностью сказать, столкнулась ли моя машина с ним или нет. Что я точно решила для себя: состояние машины было далеко от той, на которой могли бы пробить стекло в Коттингеме, так что я велела себе расслабиться.

После я поехала на Роздейл, припарковалась у обочины и пешком дошла до пешеходного моста по Глен роуд над Роздейл. Был прекрасный осенний день, мир сиял красками, солнце пригревало, но в воздухе ощущался холодок. Мне было сложно представить, чтобы нечто столь ужасное могло произойти в таком чудесном месте. Я подошла и, перегнувшись через перила, посмотрела вниз. Да уж, высоко было отсюда падать. В нескольких ярдах от места, где я стояла, между стойками ограждения застрял крошечный лоскуток бледно-голубой ткани. На Анне было голубое платье, и это, без сомнения, была его часть. Должно быть, это то самое место, где она перелезала через ограждение.

– Вы ведь не собираетесь прыгать или еще чего? – спросил взволнованный голос позади меня.

Я повернулась и увидела похожего на эльфа пожилого мужчину. На нем были клетчатые штаны, зеленая куртка и лихая желтовато-коричневая кепка.

– Не стоит беспокоиться, – ответила я. – Это в мои планы не входит.

– Прошлой ночью отсюда спрыгнула женщина, – произнес он.

– Я знаю. Она моя подруга еще с колледжа. Я просто пришла сюда, чтобы…

А для чего, собственно, я сюда пришла?

– Я все видел, – продолжал он.

– Что?

– Живу здесь, – пояснил он, указывая на желтое кирпичное многоквартирное здание на краю лощины. – Мое окно – то, что с краю.

– Вы видели все? – переспросила я.

– Много спать-то уже не могу. На пенсии, знаете ли. Заняться днем практически нечем. Вот и сижу возле окна спальни часами. Ночью особенно интересно смотреть: деревья и городские огни, пожарная станция через дорогу. Город никогда не спит, как говорится.

– Так что же вы видели прошлой ночью?

– Как молодая женщина выбежала на мост.

– Что вы имеете в виду под «молодая»? – уточнила я.

– Ну, родился я в 1922-м, – пояснил он. – Поэтому и выглядела она для меня молоденькой. Она все время оглядывается через плечо, будто ее преследует кто. А потом этот грохот, а она раз – и перелезает через перила. Правда, ей пришлось два или три раза попробовать, и все это время она оглядывается назад. Думаю, она убегала от кого-то, кого очень сильно боялась.

– Грохот? – спросила я.

– Ну, звук был похож на то, будто машина врезалась во что-то, возможно, в дорожное ограждение в конце моста. Но не видел этого из своего окна. Рассказал все полиции, но они думают, что просто имеют дело с сумасшедшим старым чудаком. И что вы обо всем этом думаете, раз вы подруга и все такое?

– Даже и не знаю, – промолвила я. – Пойдемте, посмотрим на ограждение.

Дело в том, что было сложно, но, тем не менее, можно доехать на машине до дорожного ограждения мимо клумб, но при этом скорости не хватило бы, чтобы сбить его. Ограждение было металлическое, видно было, что оно довольно изношено. Однако я не увидела свежих отметин. А вот с каменной стеной вокруг клумб дело обстояло иначе. Один большой камень покосился, а на тротуаре вокруг него была рассыпана земля. Выдернутая с корнями герань, последний привет лета, валялась рядом.

– Вот, – указал мужчина. – Вот где, должно быть, это произошло.

Я перевернула ногой камень, и вот, пожалуйста, на нем была полоска краски, вернее, царапина, серебристая. А так как серебристый был очень популярным цветом для машин, то просто случайно так совпало, что это был цвет и моей машины. Я уже было исключила одну возможную причину, как мне показалось, для вмятины на бампере, и только что получила по-настоящему ужасный альтернативный вариант. Внутри все сжалось.