Пристрастные рассказы

Текст добавлен: 20 сентября 2016, 19:27

Текст книги "Пристрастные рассказы"

Автор книги: Лиля Брик

Жанр:

Биографии и мемуары

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Завтра все таки устраиваем у себя бал-маскарад! Сорок человек! Костюмы для нас еще не придуманы – некогда. Но меню уже составлено. Вот оно:

Как видишь – мы даром времени не теряем.

Как здоровье?

Напиши про всё подробно. Как с деньгами?!

Обнимаю, целую люблю ужасно крепко

О. Брик и Е. Жемчужная. 1930-е

О. М. Брику в Москву(Ленинград, 15 июня 1936)

Любименький сладенький Кэс, Арагоны вчера вечером уехали. Они всё такие же – миллион терзаний, подозрений, интриг. Я рада была, что они приехали, но еще больше, что уехали. Привезли тебе галстук, а Жене беленькую блузку, Виталию чернила, а мне две шляпы и перья. Рассказывали интересные вещи про французские дела. Арагон кончил толстенный роман, Эльза будет его переводить.

Виталий уезжает в 8 ч. утра и возвращается в 12 ч. ночи. Он ужасно переутомлен.

Я написала тебе длинное письмо – неужели не получил?!

Спасибо за открыточки и миленькие письмишки – напиши, пожалуйста, еще. И Жене спасибо за открыточку. Я очень рада, что вы хорошо отдыхаете и ужасно обидно. Что дожди.

Здесь очень жарко. Я немножко похудела.

Без тебя очень скучаю.

На днях хочу съездить в Москву – посмотреть стенку, проверить ремонт, съездить на Таганку.

Вышел 8-й том.

Поцелуй Женю. Я тебя нежно обнимаю и целую.

О. М. Брику в Москву(Ленинград, 17 июня 1936)

Кислит-Пислит!

Ужасно по тебе соскучилась! Твоя 10-рублевая облигация выиграла 25 р. Посылаю Ардовскую смешноватую книжонку.

Сегодня приехал Лева. Ездили с ним и с Виталием смотреть прыжок на мотоциклетке. Потом стреляли: Виталий сдал зачет на ворошиловского стрелка, а я не сумела! Очень обидно! Это оттого, что мартышка к старости слаба глазами стала.

Сейчас 2 часа, а в 6 ч. мы поедем до послезавтра на дачу. Вечером к нам приедет Толстой советоваться с Витей насчет своей книги о Царицыне.

Сегодня очень прохладно и дождичек. Интересно какая у вас погода.

Поцелуй Женю. Пишите мне!!!

Обнимаю, целую, ужасно люблю.

О. М. Брику в Москву(Ленинград, 21 июня 1936)

Родненький мой любименький Кэсит, ты мне совсем перестал писать! Это очень неспокойно и обидно!

Под выходной день у нас на даче [152]152
В ночь на 15 августа 1936 года на этой даче был арестован В. М. Примаков (ред.).

[Закрыть]был Толстой с новой женой и секретаршей. Все очень противные. Виталий ему массу понарассказывал. Толстой остался очень доволен. Девятнадцатого, как сознательные граждане, в 7 ч. утра (!) смотрели солнечное затмение. Это совсем не интересно и очень хотелось спать.

Слушала по радио похороны Горького, но в самый патетический момент (передавал Третьяков) радио испортилось – так я его и не дохоронила!

Завтра еду на несколько дней в Москву.

Не знаю, дождусь ли вас там, – надо 1-го отвезти маму в Сестрорецкий санаторий. Путевка уже есть, и она обидится, если меня не будет в Ленинграде.

Виталий уехал вчера на две недели.

Лева живет у нас.

Здесь скучно, а в Москве есть делишки.

Как отдыхаете? С кем водитесь? Какая погода? Как нервочки? Ужасно хочется, чтобы ты как следует отдохнул. Я чего-то тоже очень устала и не дождусь, когда мы вместе поживем в Тарховке.

Здесь очень жарко. Сейчас в тени 30°. Целую Женю.

Тебя целую в лысинку и в мордочку 100000 раз.

О. Брик и В. Примаков. Середина 30-х

В. А. Катаняну в Москву(Ленинград, 1 августа 1936)

Васенька, править корректуру в таком виде как Вы нам ее прислали – немыслимо:

1) Том еще не правлен Гихловским корректором.

2) Не хватает страниц.

3) Абсолютно перепутано оглавление.

Прошу прислать том в таком виде, чтобы мне имело смысл его прочесть и не пришлось бы делать это вторично.

Есть ли вступительная статья? Если есть, то прошу прислать.

Чувствую себя плоховато. Отдыхала-отдыхала и не отдохнула. И все решительно болит. И ни к чему нет аппетита. И делать ничего не хочется и ничего не делать скучно. У Оси голова не варит.

Виталий абсолютно переутомлен.

Всё это – секрет!

Напишите, пожалуйста, интересное письмишко.

Крепко всех целую.

Г. Д. и В. А. Катанянам в Москву(Ленинград, 4 августа 1936)

…Как живут ваши на даче? Как здоровье Левы? Спросите его от моего имени не хватит ли с него семейной жизни? Мне кажется, что если он с ними сейчас не развяжется, то, когда они переедут к нему на Мясницкую – будет поздно!!

Я очень по всем соскучилась, но сейчас у меня гостит мама, потом приедут Арагоны. Будем в Москве, вероятно, в конце августа.

Крепко всех целую

Это последнее письмо Л. Ю. Брик, адресованное Г. Д. и В. А. Катанянам. Через 11 дней, 15 августа 1936 года, на даче под Ленинградом будет арестован В. М. Примаков. Это было началом истребления военной верхушки Красной армии. Затем Л. Ю. Брик стала женой В. А. Катаняна. Они прожили вместе 40 лет, почти не расставались, и потому писем к нему (за исключением записок) не нашлось (ред.).

Э. Триоле в Париж(Москва, 19 июля 1939)

Элик! Еще раз внимательно прочла твою книжку. [153]153
Речь идет о книге воспоминаний о Маяковском (ред.).

[Закрыть]

Интересно! Трогательно! Нужно! Хорошо написано! Ты нашла настоящие верные интонации – это очень трудно в воспоминаниях. А насчет трогательности – ты специалистка!

Пишу тебе несколько мелочей. Может быть тебе интересно:

1. (стр. 12) «La revolte des objects» [154]154
Восстание вещей (франц.).

[Закрыть]– первоначальное заглавие трагедии «Владимир Маяковский»

2. (стр. 40) Володя очень часто говорил о самоубийстве. Чуть что, грозился: застрелюсь.

3. (стр. 53) Тогда ты конечно вправе была думать, что Володя рассказывал мне твои дела, но, для теперешнего твоего сведения – он почти никогда, ничего о тебе не рассказывал.

4. (стр. 64) Бедная, погибшая от родов, Булечка, которую ты обвиняешь в manies de vieille fille!! [155]155
Мания старой девы (франц.).

[Закрыть]

5. (стр. 68) По моему, Володя никогда не болел ревматизмом.

6. (стр. 69) Комнату в Лубянском проезде я передала музею. Все мелочи вывезли оттуда в музей и она представляет из себя сейчас остов комнаты.

7. (стр. 79) Прочти внимательно цитату. Она переведена неверно: est et restera, а надо: был и остается (то есть пока остается; если б было «останется» это было бы безнадежно!)

8. (стр. 103) В цирке «Мистерия-Буфф» не шла. Ее хотели туда загнать, но не удалось.

Вот и всё! Как видишь, пустяки да и их очень мало. Вообще, все это просто мои замечания «по поводу», а ошибка есть только одна – это цитата.

После жары у нас третий день чудесные грозы и дожди. Мой балконный сад зацвел пышным цветом.

Обнимаю целую люблю.

(Приписка В. А. К.)

Дорогая Эльза Юрьевна!

У меня к Вам три сообщения:

1) Очень рад, что я Вам пригодился,

2) Спасибо за доброе слово о книжке, [156]156
Имеется в виду книга В. А. Катаняна «Рассказы о Маяковском».

[Закрыть]

3) Жду от Вас экземпляра книжки – хотя бы и не «sur papier verge antique». [157]157
На бумаге «Верже-антик».

[Закрыть]Сердечный привет Арагону!

Э. Триоле. 1940

О. М. Брику в Сочи(Пушкино, 8 июня 1940)

Солник! Светик! Кислик! Любимый!

Получаешь ли ты мои письма? Я вчера послала из Москвы авио почтой. Кажется, достала мел через Влад. Николаевича и 12-го начнется ремонт.

Вышел 3-ий номер «Знамя» с моей и с Васиной писаниной. Привезли на дачу «Знамя», «Из шести книг» – сборник Ахматовой, стихи Хлебникова – малая серия библиотеки поэта, новые сборники стихов Симонова и Матусовского, книжку Овалова. Сижу, читаю.

У Ахматовой есть чудесные новые стихи, чего нельзя сказать о Симонове и Матусовском, хотя и у них можно штуки 2–3 прочесть с удовольствием. «Китежанка» в Ахматовском сборнике не напечатана.

Ремонт начинается с твоей (теперь с моей) комнаты. К твоему приезду он еще не будет кончен. Всё будет готово числу к 5-му к 10-му.

Кислик! Если в Сочи есть кофе в зернах – купи и привези обязательно, сколько влезет.

Вышла брошюра – доклад Фадеева. Он не так плох, как я думала. Не хуже других – даже, пожалуй, лучше.

Показался кусочек голубого неба. Дождь кончился, Вася спит. Через час прослушаем посл. известия и пойдем погулять – поищем лес.

Я уже очень отдохнула. Нервы отошли и даже подобрела.

Ты пишешь мне изумительно интересные письма! Пиши почаще и побольше.

Я тебе обожаю и целую.

Как Женя загорела? Если не лень пусть напишет нам.

Еще еще еще целую

Вася получил из Киева 230р. и 4-ю книгу «Радянська лiтература» с напечатанной в ней статьей «Двi зустрiчi Маяковського з Бальмонтом».

О. М. Брику в Сочи(Москва 26 июня 1941)

Осеньш! Любимый родной мой единственный!

Получила твое письмо от двадцатого. Письмоносица отдала его мне, когда я, третьего дня, дежурила на нашем дворе, у нашего подъезда от 3–6 ч. дня. Сегодня я дежурю от 2–6 ч., а Вася в домоуправлении от 10 до 2 ч. ночи.

Поставили у себя радио от Моск. сети и не выключаем его. Все сигналы и инструкции передают по Моск. сети. 24-го провели воздушную тревогу в бомбоубежище нашего дома: оно устроено в котельной. Никто не испугался, все были очень спокойны – и старики, и дети, хотя все решительно были убеждены, что налет настоящий. Не было ни паники, ни толкотни. Мы отдали проверить наши противогазы.

Каждый вечер к нам приходит Жемчужный, заходят Лева, Коля. Звонил тебе Шкловский из студии – ты там очень нужен. Тебя включили в список работников «Окон Роста». Литературной частью «Окон» ведает Кирсанов, художественной – Денисовский.

Вася пошел сейчас в «30 дней» – звонили оттуда с просьбой смонтировать разворот Маяковского.

Вчера приходили Фиалка с Валей. Валя – прощаться.

Я ужасно люблю тебя, мое солнышко.

В магазинах сейчас никаких очередей. Всё решительно можно купить.

Крепко целую Женичку.

Целую твои лапки.

О. М. Брику(начало письма утеряно, не позднее 1943)

…Сегодня были у Леонидовых, выпили за ваше здоровье.

Убиты Смеляков и Коган (помните? ученик Сельвинского). Слуцкий был легко ранен и вернулся на фронт. Кульчицкий [158]158
Относительно Ярослава Смелякова. Л. Брик ошиблась. Поэт Михаил Кульчицкий погиб на фронте (ред.).

[Закрыть]окончил военную школу, он лейтенант и на днях отправляется на фронт, в гвардейскую часть. Он очень изменился, стал похож на свои солдатские сапоги, очень возмужал. Стихов у него очень мало, есть заготовки. Но это, пожалуй, лучше и Коли, и Семы.

Приезжайте скорее!!

В воскресенье уберу твою комнату. Столовая, Васина и моя в относительном порядке. Только все ковры розданы. Не хочется отнимать посреди зимы!

М. В. Кульчицкий

Э. Триоле и Л. Арагону в Париж(Москва, 11 июня 1945)

Элик мой, Арагошенька, родные любимые!

22-го февраля в 4 часа дня Ося позвонил по телефону, что идет домой обедать и не дошел. Он умер мгновенно от паралича сердца на нашей лестнице на площадке 2-го этажа. Совсем недавно Осю смотрел врач (у него была крапивная лихорадка) и не нашел ничего угрожающего. Он был молодой, веселый, жизнерадостный.

Для меня это не то что умер человек любимый близкий, когда бывает тяжело непереносимо, а просто – вместе с Осей умерла и я.

Если б вы оба знали, как вы мне нужны сейчас – сию минуту…

Не знаю, хватит ли сил дождаться вас. Гоню от себя эту мысль, из-за тебя, Женички, Васи, но она меня неотступно преследует.

Женя сейчас живет на даче с сестрами. Надеюсь, она там хоть немножко поправится – уж очень она исхудала.

9-го получила ваши книги – пока только ненадписанные.

Aurelien и La Diane Francaise я уже читала. Арагоша конечно гениален. Спасибо, что помянул меня добрым словом в Cantique à Elsa. [159]159
Перечислены книги Л. Арагона: «Орельен», «Диана Французская», «Песнь к Эльзе» (ред.).

[Закрыть]

На твои книги гляжу не нагляжусь и не наудивляюсь. Читаю, нравятся очень. Когда прочту, напишу подробно. Читаю и как будто разговариваю с вами.

Твое большое письмо перечитываю каждый день и всё плачу над ним. Шесть страничек! А сколько дней и месяцев в каждой строчке – сколько пережито! И всё без меня! Как страшно, что Арагоша прихварывает! А ты? Пришлите непременно ваши фотографии.

Я очень постарела после Осиной смерти. Появились те самые морщины, «от которых с души воротит».

Все, о ком ты спрашиваешь, живы. Только Петя Незнамов умер в плену. А с Витей я почти не здороваюсь.

Почему ты не пишешь понравилась ли тебе Васина книга?

Господи, когда же вы приедете!

Не прошу слать мне что-нибудь, оттого что не знаю есть ли у вас деньги и сколько стоят вещи. Но всё твое впору и мне и Жене, а всё Арагошино – Васе.

Срок (15 лет) моего права на Володино литературное наследство – истёк.

Напиши мне о вашем быте – ты совсем не написала мне об этом. Если захочешь прислать подарочек, то Васе – зажигалку и галстук, а мне и Жене – духи (мне Jicky) и губн. карандаши.

Все друзья и знакомые кланяются вам и целуют. Полина Юрьевна (Осина мама) просила крепко крепко поцеловать тебя.

Очень трудно писать, Элинька, родненькая, золотая моя, любимая.

Обнимаю тебя и целую целую целую без конца. Обцелуй за меня Арагошеньку, погладь его по седой головушке.

Э. Триоле, Л. Арагону в Париж(Москва, 24 июня 1945)

Любимые мои Элинка, Арагоша, зачитала ваши письма до дыр и окунулась в вашу жизнь. Думаю неотступно о вас и о том как радовался бы Осик вашим книгам и письмам. Книгам, которые для меня – письма.

Ося очень любил вас обоих и беспокоился за вас все эти годы, когда мы ничего не знали о вас.

Арагошины стихи и проза величественно хороши. Я другого такого поэта не знаю, кроме, конечно, Володи.

А над твоими книгами, мой Элик, я плачу, плачу, плачу… Как будто себя читаю, как будто это я написала. Мои мысли, мои чувства, малейшие ощущения. Кроме того, что написано – читаю между строк, и как будто с тобой разговариваю – спрашиваю тебя и ты мне отвечаешь. Никто так не может понять и почувствовать твои книги, как я. Мог еще – Осик. 40-летняя близость! 40 лет!

Очень хороши твои книги. Мне тяжело читать их и вместе с тем после них становится легче, как после того, когда поговоришь о своем горе, хоть и Je n'ai besoin de personne pour me souvenir… [160]160
Чтобы вспоминать, мне никто не нужен (франц.).

[Закрыть]

Я очень много плачу – на улице, в метро и почти всегда по утрам. У меня нет ни одного воспоминания – без Оси. До него ничего не было. Оказалось, что с ним у меня связано решительно все, каждая мелочь. Впрочем, не оказалось, а я и всегда это знала и говорила ему об этом каждый день: Стоит жить оттого, что ты есть на свете. – А теперь как же мне быть?

Лето у нас холодное, но Москва наводнена мороженым и цветами.

Цветов я покупаю массу. Они стоят в столовой около фотографии, на которой Осик снят вместе с Володей в 1923 году. Оба совсем молодые. В моей комнате – около головы, которую я леплю. В Осиной комнате.

У Оси в комнате всё осталось как было. Постель постелена, белье в шкафу, книги, карандаши бумажки, спички… Всё так, как оставил Осик.

Осина урна на Новодевичьем кладбище, в монастырской стене. Мы сначала хотели похоронить её, но потом подумали, что стена прочнее и чище.

Цену людям я узнала. Было на чем проверить! Надино [161]161
Очевидно, речь идет о Н. Штеренберг.

[Закрыть]семейство я разлюбила. Витя [162]162
Витя – В. Б. Шкловский.

[Закрыть]законченный негодяй. С Володиной семьей мы не кланяемся.

Как интересно было делать с Осей словарь Володиного поэтического языка. Как много уже было сделано. Вся подготовительная работа. И начали уже писать самый словарь. Без Оси я его закончить не сумею. Да и ни к чему теперь всё.

Рада, что вам хорошо живется, что ты ничуть не изменилась, что все такая же красивая и элегантная – со слов Trefouel'я.

Очень пожалела, что в письме с Караваевой так настойчиво просила вас приехать. Пожалела, что сбиваю Вас с работы и с отдыха. Понимаю, что вам еще не хочется уезжать из Парижа, из своего дома.

Мне просто кажется иногда, что если вы приедете, для меня что-то переменится в жизни, хотя меняться в ней нечему – Ося не вернется.

Ничего, конечно, не шли нам. Я знаю теперь, что все у вас зверски дорого, да и купить трудно.

Как мне хочется чтобы вы оба написали об Осе. Он этого заслуживает.

О нашей жизни в эти годы войны писать особенно нечего. Жили примерно так, как у тебя описано в La vie privée.

Что вы хотели бы, чтобы у нас перевели из ваших книг? Напиши мне про это подробно. Я пока их никому не дала.

Погиб на войне сын Осиного брата, Павлика – Геня, чудесный мальчик. Он пошел добровольцем, в самом начале. Павлик тоже на фронте, с первых дней. Он жив и скоро возвращается.

Убит Витин сын, Никита. Моего отношения к Вите это не меняет.

Э. Триоле и Л. Арагону в Париж(Москва, 28 июня 1945)

Ксана и Каля достигли самых вершин эгоизма. Вот о ком написать бы повесть – тебе бы удалась! Они даже не позвонили нам, когда Осик умер – боялись, как бы не расстроиться, того и гляди прибавится где-нибудь морщинка… Зато Ксана абсолютно молода – смотреть противно!

Элинка, что вам посылать, если будет оказия? У нас всё можно купить – были бы деньги!

Разрешаете ли вы, чтобы по вашим книгам у нас сделали сценарий о французских партизанах? Чтобы его сделал Вася? Если хотите, то телеграфируйте мне ваше согласие.

Приехала Женя с дачи на несколько дней. Она посвежела и прибавила 3 кило и мне стало от этого как-то спокойнее.

(Федор Иванович говорит, что ты выглядишь много моложе меня.) Если вы действительно так богаты, как он рассказывает, то пришлите или привезите Жене пишущую машинку «portable», [163]163
Портативную (франц.).

[Закрыть]шрифт здесь переменим на русский. Наша совсем развалилась. Надо перепечатать Осин архив. И мне будет спокойнее, если я буду знать, что Женя машинкой всегда сможет заработать на хлеб насущный. Пока она вполне обеспечена, благодаря Жемчужному и своей сестре, но все таки о машинке мечтает.

Элик, я перечитываю сейчас твои книги во второй раз. Пока мне всё нравится очень, но больше всего «Yvette» и «La vie privée». [164]164
«Иветта», «Частная жизнь».

[Закрыть]Это вещи большого мастера. Ай да ты!

Солнышки мои дорогие родные тёплые – приезжайте!! Это единственное чего мне еще хочется в жизни.

Что посылать вам?

Пришлите фотографии!

Буду ждать вас каждый день! Не откладывайте, пока живы! Берегите друг друга. Боже, как хочется увидеть вас обоих.

Целую вас без конца крепко крепко.

Шоколад «Прима» и тульский пряник от Жени.

Еще целую, целую…

В. В. Катаняну в Небитдаг [165]165
В Небитдаге В. В. Катанян был ассистентом Р. Кармена на съемках фильма «Советская Туркмения».

[Закрыть](Москва, 12 июня 1950)

Васенька! Очень мы вчера с тобой хорошо поговорили! Сегодня я помчалась на угол Серебряного пер., где раньше продавалось гвоздичное масло. Хотела сегодня послать вам авиапосылочку, но, увы, ни там ни в аптеках его нет. Мажься керосином. По-моему, всё лучше, чем москиты…

Сегодня утром звонил из Кисловодска Черкасов, просил Васю срочно сделать ему, для концертного исполнения, монтаж из сценария. Говорит, что Большаков, будто бы, сценарий прочел и сказал, что надо его политически доработать и снимать картину. Черкасов горит желанием и просит Васю быть готовым работать с ним и помочь «войти в образ»…

До сих пор Вася не дозвонился Гале [166]166
Галя – Г. Д. Катанян.

[Закрыть]– не отвечают. Очевидно, она на даче. Будем звонить ей, пока не дозвонимся…

Еще целую.

В. В. Катаняну в Небитдаг(Москва, 11 июля 1950)

Дорогой наш любимый Васютка!

Я по тебе скучаю и всё время думаю – как-то ты там!.. Мы с Наташей держим связь и читаем друг другу твои письма и телеграммы. Имей это в виду и следи за тем, чтобы они хоть немного отличались друг от друга.

После приезда мы еще мало кого видели: много работы – подготовляем Володин 3-хтомничек для «малой серии» Сов. Писателя.

Я провожала Майю [167]167
Майя – М. М. Плисецкая.

[Закрыть]на вокзал. Она уехала в Цхалтубу с Рахилью и Асафом. [168]168
Рахиль, Асаф – Р. И. и A. M. Мессерер.

[Закрыть]Остальные родственники были на вокзале, но конной милиции все-таки не было. Девушки – поклонницы – психопатки плакали навзрыд. Майя была ненамазанная, лохматая, в том самом голубом халате, в кот. прилетела из Будапешта. Всё равно, она богиня!

Ходим на все балетные премьеры в Ленинградский Малый оперный театр. Ничего себе, а нам – так себе.

Был у меня Мослик. [169]169
Мослик – С. М. Успенская.

[Закрыть]Он едет сначала к своему Володе на Волгу, а потом в Коктебель. Он толстый и очень миленький.

Играли с двумя Рябовыми в Ма. Было вяловато. Я выиграла 3 р. 80 к.

Вася чувствует себя не совсем хорошо – побаливает сердце. Это всё наделал последний грипп. (Помнишь, какой был поганый, бесконечный?) Врачи говорят, что ничего органического, но что надо быть осторожным – не уставать, не нервничать и не объедаться. Сегодня ждем профессора.

Я хотела бы писать тебе более холодно или хотя бы облить тебя ушатом холодной воды, учитывая вашу жару, но мне это не удается из-за моего к тебе удивительно хорошего отношения…

Желаю тебе 20 градусов на солнце.

Крепко обнимаю, целую.

В. В. Катанян в съемочной экспедиции

В. В. Катаняну в Небитдаг(Москва, 13 августа 1950)

Дорогой нашему сердцу Васик!

Получили сегодня запоздалое письмо из Небит-Дага. А мы-то и не знали – не думали, что тебе так тошно… Получили, правда, вчера «телеграмму», но уже отправленную из Ашхабада и не такую мрачную, как сегодняшнее письмо.

Когда же ты приедешь? Виден ли конец?

Как-так – «никто тебе не кланяется»?! Решительно все кланяются тебе, не переводя духа. Мы не пишем тебе об этом, потому что думаем, что это само собой разумеется. С утра до ночи только и слышим: Что Вася? Где сейчас Вася? Как Вася? Когда приезжает Вася? Привет Васе! Поцелуйте Васю! Кланяйтесь, кланяйтесь, кланяйтесь Васе, Васе, Васе!!!

Майя прочла все твои письма. Она получила от тебя только одну открытку перед отъездом в Цхалтубо. Не помню писала ли я тебе, что мы смотрели ее в «Лебедином» – она открыла балетный сезон. Танцовала еще лучше, чем всегда. Через несколько дней пошли на Лебединое же с Семеновой. Ужас! Конский топот доносился до 5-ой ложи, в которой мы сидели с Майей. Ушли, не дождавшись конца. И успех был вполне умеренный. Майя очень тоненькая и хорошенькая. Я ее познакомила с Строевой, кот. будет снимать юбилейную картину о Большом Театре. Они разговаривали весь антракт и Строева на днях будет пробовать снимать ее так и этак…

Про «Маяковского» написали в «Сов. Искусстве», что вот, мол, есть готовый сценарий, а режиссерам всё некогда за него приняться. К чему бы это?..

Ты не пробовал в Небит-Даге снимать миражи? А вдруг получилось бы!..

В. В. Катаняну в Туркмению(14 сентября 1950)

…Вчера вечером были у нас Черкасов, Люба со своим Зархи и Тарасенков. Поматерились. Ничего интересного не рассказывали.

Сегодня ходила к Тышлеру смотреть макет и эскизы к «12 ночи». Ух, и здорово! Откуда что берется?! Завтра он везет все это в Ленинград.

Черкасов настойчиво требует от Васи монтаж сценария для концертного исполнения – на целый вечер. Хочет ездить с ним по Союзу. Вася согласился. Если не будет картины, то и это не плохо…

Не нужно ли тебе чего, Васико? Может, что-нибудь вроде денег?

Передай от меня пламенный привет всем осликам и верблюжатам и, конечно, их родителям, если ты с ними поддерживаешь связь.

Что ты мог бы привезти нам? Сколько стоят маленькие коврики? (только очень красивые и не яркие). Что там вообще продается забавное и не тяжелое? Издавался ли там Маяковский в переводе на туркменский язык?

Все тебе кланяются.

Целую щечки и носик.

В. В. Катаняну в Туркмению(Москва, 4 октября 1950)

Васик! Спасибо за гранаты, из них взорвались только две, остальные положили на красивую тарелку – есть их жалко – и поставили на мой круглый стол, кот. теперь красуется в столовой.

В воскресенье днем были на «Коньке». Майя по-прежнему – богиня. Были все Рябовы, Орловы и Жемчужный со своей девушкой. Она оказалась очень хорошенькая и симпатичная – чудные глаза и руки «и кое что другое ля-ля-ля-ля…» Серьезно! Я бы с первого дня знакомства не побоялась оставить на нее квартиру. На следующий день они у нас обедали и я расчувствовавшись, подарила ей свое зеленое пальто.

Если ты 18-го уже будешь в Москве, то попадешь на «Лебединое» – Майя мечтает об этом.

На днях к Васе приезжали из Ленфильма. Зархи и Хейфец отошли и Ленфильм будет говорить о сценарии с Эрмлером и Козинцевым, кот. на днях приедет в Москву сдавать картину. Но это еще вилами по воде писано, так что пока – секрет, не говори никому. Я рада, что не Зархи – он, ужас, какой м…к.

Майя всё собирается написать тебе. Ты подавил ее своим остроумием и ослепил своим блеском.

Обнимаю, целую

В. В. Катаняну в Туркмению(Москва, 12 октября 1950)

Васютка! Звонил нам Кармен, очень горюет, что ты не мог поехать с ним вместе в Москву – ему тут без тебя трудно. Вообще говорил о тебе только хорошее. Условились, что когда ты приедешь, он, вместе с тобой, придет к нам.

Я по тебе очень соскучилась. Надеюсь, что ты еще застанешь нашу цветущую лужайку и мы на ней сыграем в горелки. На ней цветут еще васильки. (Ей-богу!)

Мы были в «Большом» на концерте памяти Неждановой. На сцене сидели полукругом – все решительно. Начиная с Гельцер и ее бабушки Яблочкиной и кончая Майей. Выступали тоже – все. Майя танцовала «Умирающего лебедя», который тут оказался очень уместен. Перед смертью он простер руки-крылья к портрету Неждановой и овация была бурная…

Я без конца играю на рояле всё, что придется, только все prestissimo исполняю largo. Не знаю, как слушателей, а меня это почти устраивает.

Завтра, кажется, опять идем на «Ромео», а послезавтра на премьеру «Эсмеральды» к Немировичу. Противно, что тебя нет!!!.. Майя репетирует «Вальпургиеву» в «Фаусте».

Уже несколько дней чудная погода.

Вася много работает: возится опять со сценарием (неизвестно для кого) и редактирует книгу Ростоцкого, брата Стасика, «Театр Маяковского»…

А мою авиабандероль с картошкой ты, наверно, не успел получить. Я надеялась, что ты обменяешь ее на что-нибудь драгоценное…

Закажи нам обед к твоему приезду.

Целую очень крепко.

В. В. Катаняну в Монголию(Серебряный бор, 25 июня 1951)

Васюта! Очень приятно получать от тебя письма. Неужели из тебя выработался достойный партнер в покер?! Ты и блефовать умеешь?! Мечтаю сыграть с тобой!

Не скрою от тебя, что в Дубулты пляж лучше здешнего. Рядом с нами живут Кирсановы, но это решительно ничего не меняет. Вася пытается работать, но жалуется, что у него не варит котелок и даже из-за этого записался на 27-е к врачу. Я немного пишу. Заглавие такое: «Как было дело».

Майя ездила танцовать в Ленинград, Одессу, Харьков, Уфу, Ригу. Принимали везде восторженно. Черкасов с театрам на месяц уехал в Киев. Собирался выступать там с «Рассказами о Маяковском».

В Ленинграде он читал уже три раза с большим успехом.

Все про тебя спрашивают и все решительно тебе кланяются.

Ма мы даже с собой не взяли. Перед сном раскладываем пасьянсы.

Сердечный привет всем твоим.

Крепко целую тебя и очень буду рада, когда ты приедешь.

Тебя немножко похвалили в «Советском искусстве». Наташа пришлет тебе вырезку.

Целую еще раз.

В. В. Катаняну в Крым(Москва, 10 мая 1952)

Васютка! Только что получили твое письмо. Ты молодец! Пьтьюшественник!

Юбилей прошел пышно: обедали 27-го в ресторане «Советской гостиницы», шестнадцать стариков; 28-го Вася устроил себе любимому бал на дому, который заключался в там, что с утра до поздней ночи два монтера чинили магнитофон и два столяра вставляли стекла и зеркала в книжные шкафы. Было очень весело! 2-го обратно обедали в том же ресторане, двенадцать человек помоложе из коих четверо повторились – Вася, я, Наташа и Лева.

Спящая красавица (Майя) танцовала великолепно и с огромным успехам. Ее встретили бурными аплодисментами и хлопали, не переставая, до конца вариации.

Твою картину прозевали сначала в одном кино, а потом в другом. Так и не видели ее… Сейчас стараемся поймать ее где-нибудь. Очень обидно, если она от нас ускользнет.

На даче будем жить в Барвихе. Место чудесное – лес, Москва-река. У нас отдельный крошечный домик общая площадь двух комнаток и терраски – 15 кв. метров! В трех шагах – отдельная кухонька и отдельная уборная. Домик только что выстроен и в нем никто еще не жил, так что абсолютно чисто.

Вот и все новости. Да! Вася получил подарки

1) от меня – самопиш. ручку нечеловеческой красоты,

2) массу цветов и растений в горшочках от всех

3) от Кирсановых шпору с продетым в нее галстукам. Она красуется в шкафу и на ней висят галстуки. Вася чувствует себя бравым кавалеристом,

4) от Левы – телефонную книжку за 1954-й год.

5) от Кузнецовых книгу XVII века, в которой очень много написано о Васе (приедешь – увидишь)…

Целую тебя.

Э. Триоле в Париж(Барвиха, 22 июля 1952)

Родной мой Элик очень хочется чтоб ты почаще писала мне…

Мы живем на даче, к сожалению в такой тесноте, что в дождливые дни приходится уезжать в город. Таскаем рукописи и книги туда и обратно и работа (удивительно интересная!) из-за этого медленно подвигается.

А дожди пока идут часто и страшные грозы.

Зато у нас тут чудесный хозяйский пес – эрдельтерьер. Он ходит на задних лапах, а передними непрерывно «служит», а утром первое, что мы видим – его огромные лапы и нечеловечески симпатичную морду на нашем подоконнике.

Едим массу грибов и земляники. Хожу в твоих полотняных туфельках на веревочной подошве и на резине. Забыла написать тебе, что черные и коричневые замшевые, кот. ты привезла мне, чудодей-сапожник уменьшил! И они мне абсолютно впору.

Был день рожденья Володин. Мы с Васей отвезли на Новодевичье гигантскую корзину цветов и напоролись там на Людмилу с ее старушками (она всегда окружена какими-то неведомыми старухами). Одна из них меня почти выгнала, вернее непрерывно командовала куда и как мне поставить цветы. После этого я долго пила валерьянку, вместо того, чтобы отнестись к этому с должным юмором. Никак не могу привыкнуть!

Чувствую себя очень неплохо. Очевидно, чистый воздух мне совершенно необходим. Сердце давно не болело. Прибавила 2 кило, о чем несказанно жалею. Надеюсь спустить.

Пиши мне, Элик!

Вася нежно целует вас обоих. Целую Арагошу золотого в серебряную головушку.

Тебя обнимаю до хруста костей. Целую без конца.

В. В. Катаняну в Новороссийск(Москва, 11 сентября 1952)

Дорогой Васюта!

Я еще не выхожу (скоро три недели!). Брожу по комнатам, как толстая тень. Некрасивое зрелище. Читаю восп. о Чехове, переписку Чехова с Горьким.

Развлекает Черкасов. Приходит каждый день либо обедать либо ужинать – в перерыве между утренним и веч. заседаниями Съезда, или после вечернего. Он сейчас веселый, довольный и торжественный. Он единственный актер, кот. выбрали на Съезд. После Съезда останется здесь дня 2–3, чтоб записать для радио еще один, а, может, и два рассказа Катаняна о Маяковском. Первый, читанный, тоже хочет переписать. Очень интересно надумал, как должен читать чтец, чтоб было интересно слушать…

Третьего дня была у нас очень миленькая Майя в новом черном костюме (типа смокинг), в новых жемчужных серьгах. Туфли она сняла еще в передней – «намяли ноги» и надела Васины ночные. С жемчугами и смокингом получилось очень гармонично. Рассказала, что Лавровский разошелся с Чикваидзе, так что на серебряной свадьбе нам не гулять.

Назад к карточке книги "Пристрастные рассказы"