Текст книги "Чувства всегда опасны (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Леди Амалия не особо баловала их визитами, но и не забывала о возложенной на неё обязанности следить за сиротой, поэтому время от времени всё-таки навещала Темптон-лодж.
Со скучающим выражением лица смакуя чай, как правило, она спрашивала о самочувствии, делилась соображениями о погоде и жаловалась на состояние дорог в Бленчинге.
Но как-то раз она завела непонятный для Элспет разговор о каких-то письмах, спрашивая, не попадались ли они среди бумаг отца?
Девушка удивленно покосилась на собеседницу.
– Письмо попало в Тенмптон-лодж по ошибке, – пояснила ей леди Амалия, – ваш отец не придал этому большого значения, а потом он заболел. Дорогая, я буду очень признательна, если ты найдешь это послание. Оно адресовано некоему Теодору. Уверена, дитя моё, что присущая тебе скромность и деликатность не позволят ознакомиться с его содержанием.
Элспет покраснела от неловкости. Конечно, она достаточно воспитана, чтобы не совать нос в чужие дела, с другой стороны, описанная баронессой ситуация была лишена малейшего правдоподобия. Что это за ошибка, в результате которой письмо попало в руки отца? И почему он не вернул его на почту? Тем не менее, девушка старательно перебрала все оставшиеся от родителя бумаги: счета, заметки, книги. Были там и письма, но ни одно из них не было адресовано Теодору.
– Не переживай, дитя моё. Если поиски не увенчались успехом, – тяжело вздохнула леди Амалия, – скорее всего твой покойный отец уничтожил письмо.
Уничтожил чужое письмо? Они обе понимали, что Флетчер никогда не поступил бы таким образом. И хотя больше к этому вопросу собеседницы не возвращались, у Элспет сложилось неприятное впечатление, что баронесса с ней не откровенна.
Леди Амалия навестила подопечную на пасхальной неделе. Её сопровождала дочь Мария. Шестнадцатилетняя красивая девушка с заметным презрением оглядывала убогую гостиную Темптон-лодж, которую едва ли смогли заметно приукрасить недавние обновки, и заметно тяготилась визитом.
Предложение миссис Хант о появлении Элспет на лондонской 'ярмарке невест' не вызывало у Вортов ни одобрения, ни особых возражений.
– В Лондоне выбор, конечно, больше, – желчно поджала губы леди Амалия, – но и предъявляемые к дебютанткам требования на порядок выше, чем в провинции. Если у тебя, милочка, есть желание быть представленной ко двору во время 'малого сезона', то подготовку нужно начинать уже сейчас. Благо, мы сейчас готовим к выходу в свет Марию: пригласили учителей танцев, этикета, музыки. Ты могла бы к ней присоединиться. Правда, для этого придется в определенные часы посещать Ворт-холл.
Она немного помолчала, в сомнении разглядывая подопечную, и неохотно добавила:
– И потом нужно справить приемлемый гардероб. Предупреждаю сразу – это очень дорогое удовольствие, но не будет никакого смысла в поездке, если ты вдруг решишь по свойственной всем Флетчерам привычке экономить и скаредничать. Денег у тебя вполне достаточно, так что не глупи!
Элспет быстро опустила голову, чтобы дама не заметила её смущения. Девушку покоробил снисходительный до презрения тон баронессы. Мисс Флетчер и сама знала, что должна сменить гардероб, но разве она разбиралась в модных фасонах, дорогих тканя и акссесуарах?
– Вы правы, – тихо согласилась она, – но где мне заказать новые туалеты?
Гостьи рассмеялись:
– Ну если нужен совет, где купить модные платья, мы с удовольствием тебе поможем. Но для этого нужно поехать в Лондон.
– В Лондон, так в Лондон.
Ах, как же ей не хотелось уезжать в чужой и далекий город.
ЛОНДОН.
Элспет с замершим от тревоги сердцем держала в руках пачки счетов.
Она не знала в точности, сколько потратила за прошедший месяц, но не сомневалась, что сумма будет огромная. И прежде чем отправить счета для оплаты к мистеру Бэнксу, всё-таки решила сама всё подсчитать.
– Шестьсот пятьдесят фунтов!
Её даже замутило при виде итоговой суммы.
– Не может быть! Я где-то ошиблась!
Элспет ещё раз тщательно сложила колонки цифр, но в результате нашла ещё пять фунтов, подлежащих оплате.
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, девушка уселась на постель в своей комнате, разложила вокруг себя счета и стала тщательно изучать их содержимое, освежая в памяти все свои покупки на Бонд-стрит и Хайт-стрит.
– Узорчатый муслин, французский батист, габардин, шёлк, атлас, парча... – бормотала она себе под нос, – три костюма для прогулок, шесть платьев для визитов, бальные платья... А это откуда здесь?
Мисс Флетчер вспомнила заведение мадам Лурье на Бонд-стрит с его коврами, драпировками, мягкими диванами и общей атмосферой подавляющей роскоши. Она заказывала там вечерние туалеты, но это платье из тяжелого узорчатого шелка вишневого цвета шили для леди Амалии. И почему счёт адресован не баронессе?
Элспет тревожно присмотрелась к другим счетам и в растерянности прикусила губу. Перчатки, туфли и даже носовые платки, выбранные баронессой Ворт, почему-то были предъявлены для оплаты мисс Флетчер.
Может, произошла какая-то ошибка?
Элспет уже месяц жила в доме сестры леди Амалии.
Леди Катрина Плоурайт была не только старше сестры, но и значительно состоятельнее. И хотя она без особого радушия приняла девушку в своем доме, со временем их отношения улучшились, и они не раз коротали вечер вдвоем, пока леди Амалия и Мария осуществляли визиты.
Леди Катрина страдала болезнью суставов, заставляющей почтенную даму проводить практически весь день в инвалидном кресле, а если она и передвигалась, то при помощи костылей. Муж у неё давно умер, единственный сын предпочитал проводить время в фамильном поместье, но хотя женщина страдала от одиночества и скуки, сестру откровенно не любила и её визитами тяготилась.
– Я плохо понимаю Амалию, – как-то проговорилась она Элспет, – некоторые её поступки ставят меня в тупик, хотя ей конечно приходится несладко. Покойный баронет настолько запутал свои денежные дела, что его наследнику Джозефу приходится сильно крутиться, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Уильям же, получив приличное наследство, вместо того чтобы помочь матери и старшему брату, тратит деньги только на себя.
При упоминании имени младшего Ворта у Элспет сожалением кольнуло сердце. И пусть чувство к молодому джентльмену давно остыло, она не отказалась бы взять в мужья человека, которого давно знает.
И вот... девушка вновь и вновь изучала счета и вспоминала отца: наверное, он знал о непорядочности семейства Вортов, раз предупреждал её не доверять им.
Утро застало Элспет в модном магазине бойкой француженки мадам Лурье. На её счастье в столь ранний час в приёмном зале пока не было посетительниц, и владелица вышла к ней незамедлительно.
– О, мисс Флетчер, – обрадовалась она при виде богатой покупательницы, – хотите ещё что-нибудь заказать для себя? Из Франции прибыл очень красивый узорчатый муслин.
– Обязательно посмотрю, – Элспет с трудом растянула губы в вежливой улыбке, – меня интересует вот это.
И она протянула француженке счёта. Хозяйка магазина помрачнела.
– Мы следовали указаниям леди Амалии.
Элспет растерянно опустилась в мягкое кресло, пытаясь сообразить, что происходит.
– Вы отказываетесь платить? – сухо поинтересовалась мадам Лурье при виде её растерянного лица.
– Я заплачу, – девушка усилием воли взяла себя в руки, – при условии, что вы больше не будете предъявлять мне к оплате заказы баронессы.
– Хорошо, – кротко согласилась француженка, – так вы будете смотреть муслин?
Элспет поняла, что лучше согласиться с предложением: ей нужно было добиться от верткой модистки ещё одного обещания:
– Мне бы хотелось, чтобы сегодняшний разговор остался между нами.
– Как вам будет угодно, мисс.
Посещение магазина оставило у Элспет настолько неприятный осадок, что она решила заехать на обратном пути в кондитерскую, чтобы в одиночестве выпить чаю со сдобой и хорошенько обдумать случившееся.
Кондитерская встретила её нарядными шляпками посетительниц, а также аппетитными ароматами ванили и корицы. Блестела ярко начищенная медь, и радовали глаза белейшие кружевные скатерти.
В первый раз Элспет сюда привели леди Амалия и Мария, чтобы выпить чаю и отдохнуть после пробежки по магазинам Бонд-стрит.
В кондитерской царили милые её сердцу чистота и порядок. Мисс Флетчер сразу понравилось это место, и она с интересом присматривалась к работе официанток в опрятных чепцах и передниках.
А уж когда девушка попробовала пироженные с вишневым вареньем, взбитые сливки и кексы с цукатами, у неё значительно повысилось настроение.
Вот и сегодня лакомясь пирожным, она с тоской разглядывала роскошный и одновременно уютный интерьер:
'Чем тратить такие деньги на кучу дорогущих платьев, чтобы приманить неведомого жениха, лучше бы я вложила эти средства в обустройство подобного заведения. Интересно, у меня бы получилось?'
Подумав про деньги, она моментально вспомнила и о мистере Бэнксе. Пожалуй, он был единственным, кто мог ей дать разумный совет в столь затруднительной ситуации.
Контора поверенного находилась в Сити, и уже в ту пору так называемая Квадратная Миля была местом беспокойным и многолюдным. Экипаж пробирался к небольшому особнячку, где располагался офис мистера Бэнкса с частыми остановками, сопровождающимися руганью и разборками извозчиков.
Элспет с любопытством наблюдала за жизнью Сити. Клерки в черных сюртуках с белыми воротничками мчались по делам своих контор, переругиваясь с пылившими на них подметальщиками улиц. Торговки цветами и различной снедью расхваливали свой товар, дымили жаровни продавцов каштанами, бегали мальчики с последними выпусками газет. Как это было не похоже на дремотную тишину родного Бленчинга, но почему-то весьма ей импонировало.
Мистер Бэнкс при виде посетительницы поручил всех остальных клиентов помощникам и, препроводив мисс Флетчер в свой кабинет, приказал принести им по чашечке чаю.
– Мне трудно выразить словами, насколько я рад видеть вас в своей конторе. Право слово, не стоило утруждать себя поездкой: я бы появился у вас по первому зову.
Конечно, он был прав, но как тогда сохранить их беседу втайне? Леди Амалия непременно бы заподозрила нечто неладное в этой незапланированной встрече, а Элспет так и не пришла к какому-либо выводу относительно этой дамы.
– Мне нужен совет, – смущенно потупила она глаза, нервно поглаживая пальцами чашку с горячим чаем, – вчера я проверяла счета...
Мистер Бэнкс внимательно выслушал посетительницу, с заметным интересом поглядывая на полускрытое полями шляпки лицо. За время, прошедшее с их последней встречи она сильно изменилась: модное платье, со вкусом подобранные шляпка и перчатки неузнаваемо преобразили вчерашнюю деревенскую простушку. Элспет всегда была хороша собой, но обретенная независимость придала её манерам уверенности, и даже синие красивые глаза, казалось, блестели теперь гораздо ярче. Даже странно, что у столь отталкивающего человека как Флетчер могла появиться столь привлекательная дочь.
Впрочем, нежный румянец на её щеках сейчас был вызван нескрываемым волнением, с которым она рассказывала о мошенничестве своей покровительницы.
Мистер Бэнкс не особо удивился, узнав о проделках леди Амалии: ему и не такое приходилось слышать от своих попавших в затруднительные ситуации клиентов.
– Что вы хотите от меня услышать? Что леди ведет недопустимо для своего положения, позоря свой род и титул? – прямо спросил он.
Элспет неловко поежилась.
– Наверное, – неуверенно протянула она, отхлебнув уже остывшего чая, – но что мне теперь делать?
– Ничего. Оплатить счета, сделав вид, что вы ничего не заметили. Леди Амалия сейчас необходима, чтобы представить вас в Сент-Джемском дворце и ввести в высшее общество. В конце концов, вы пользуетесь гостеприимством её сестры и поэтому избежали необходимости снимать дом или квартиру, со всеми вытекающими отсюда расходами на обустройство комнат, наем слуг, экипажа и прочее. Смею заверить, это обошлось бы вам значительно дороже покупок леди.
– Согласна, – печально вздохнула мисс Флетчер, – а что если она не прекратит пользоваться моим именем, допустим, когда посетит ювелирную лавку? Там уже речь пойдет о других суммах.
– Я прослежу за этим, – пообещал мистер Бэнкс, – но пока она соблюдает умеренность, мы закроем глаза на её мошенничества. По крайней мере, до вашего представления в Сент-Джеймском дворце.
Однако успокаивая таким образом клиентку, мистер Бэнкс думал о другом. Он сильно сомневался, что мисс Флетчер вообще нужно участие в 'малом' или 'большом' сезоне: всё равно!
Глядя на её аккуратное платье, застенчивые манеры и прикушенную в затруднении губу, мужчина хорошо представлял Элспет в немудрящей роли хозяйки почтенного семейства: в кладовых, в детской и даже (что уж, и он был грешен!) в супружеской спальне, доверчиво спавшей в объятиях супруга. Но что будет делать эта девушка в великосветских гостиных? Зачем ей столь дорогостоящая морока? Почему она доверилась Вортам, вместо того, чтобы искать себе мужа в среде ливерпульских родственников клана Уинтропов? В конце концов, и её дед, и отец женились на девушках не из дворянских семей, почему бы их единственной наследнице не последовать этому мудрому примеру? Неужели всё дело в тщеславии?
И тут мисс Флетчер выдохнула с неожиданным отчаянием:
– Столько затрат на вещи, без которых я спокойно бы обошлась. Всё равно, что бросать деньги в воду!
– Деньги на то и нужны, чтобы их тратить. И почему бы не на платья, более соответствующему вашему статусу состоятельной девицы? Неужели вам не нравится хорошо одеваться?
– Конечно, нравится, – без особого энтузиазма согласилась собеседница и с жаром добавила, – но это не делает меня счастливой!
– Вот как? А чтобы вас сделало счастливой?
– Я бы с большим удовольствием вложила деньги в обустройство какого-нибудь заведения, и получала бы пусть и небольшой, но доход, а не эти кипы счетов. Каждый моток кружева стоит как большой фрегат с пушками и парусами, о которых мне столько рассказывала миссис Хант. Чудовищная и бессмысленная расточительность!
– Согласен, мисс, но такова жизнь богатой наследницы.
'МАЛЫЙ СЕЗОН'.
'Малый сезон' был привязан к осенней сессии парламента и начинался в октябре. Назывался он 'малым', потому что в это время большинство аристократов увлеченно охотились в своих загородных имениях на лис, не помышляя о лондонских гостиных. Но и тех, кто оставался в Лондоне, было вполне достаточно, чтобы Элспет поняла: она зря тратит время. Да ладно если бы речь шла только о времени: было жаль потраченных впустую денег.
Лондонский сезон с его балами, бесконечными приемами, посещениями оперы и концертов был невероятно дорогим. Средства таяли с ужасающей скоростью, и вскоре до мисс Флетчер дошло, что она не уложится даже в тысячу фунтов.
Между тем, её дела отнюдь нельзя было назвать блестящими.
После представления в Сент-Джеймском дворце леди Амалия, взяв на себя роль шаперон (великосветской свахи) ввела протеже в роскошные гостиные своих многочисленных родственниц и знакомых. Однако леди быстро пришли к выводу, что мисс Флетчер не создана для светской жизни. Она не умела достойно поддержать беседу, отвечая на все обращения кратко и односложно. Рядом с яркой и обворожительной Марией её неброская красота поблекла, и девушка молчаливой малозаметной тенью скользила вслед за матерью и дочерью из гостиной в гостиную, изнывая от тоски.
Однажды в гостях у леди Элен Харди в силу обстоятельств она вынуждена была провести наедине с хозяйкой с четверть часа. Дама совсем отчаялась выбить из молчаливой гостьи реакцию на парочку курсирующих по всем салонам нашумевших сплетен.
– Вы бы, милочка, всё-таки приглядывались к тому, что происходит прямо перед вашим носом,– в раздражении забыла она о вежливости, – так и дурочкой прослыть недолго!
– Но мне нечего сказать.
– Нечего сказать, так читайте книги: там есть рецепты на все случаи жизни.
Элспет покорно последовала совету, попросив Марию подобрать ей книги для чтения. Сентиментальная девица завалила её романами Ридчарсона, Филдинга, Стерна, Марии Эджуорт, Фанни Берни, Джейн Остен.
Мисс Флетчер старательно прочитала пару книг, остальные без особого интереса пролистала и отложила в сторону, не сдерживая зевков. Увы, выдуманные страдания героинь мало соответствовали её практичной и деловитой натуре. Оставив девушку равнодушной, они едва ли заметно повлияли на её кругозор, и уж тем более на мировоззрение.
Слухи об оставленном ей наследстве между тем привлекали к девушке внимание охотников за приданым, и время от времени джентльмены просили леди Амалию представить их мисс Флетчер. Однако просидев рядом со скучной и угрюмой девицей ряд тоскливых вечеров без малейшей надежды хоть как-то заинтересовать её собой, кавалеры разочарованно ретировались.
– Элспет, так ты никогда не выйдешь замуж, – укоряла её леди Амалия. – Мужчины, хоть и не пчёлы, но слетаются на сахар, а не на уксус.
– Мне никто не нравится, – возражала Элспет, – так зачем же подавать напрасные надежды?
– Ты слишком разборчива для девицы твоего происхождения.
Снобизм дамы у дочери Джона Флетчера не вызывал должного почтения. Мало того, казался глупым и нелепым у женщины, которая мошенничает со счетами.
Несколько раз возле старой знакомой появлялся и Уильям Ворт. Наверное, он всё-таки ухаживал за Элспет, судя по настойчивым попыткам вести непринужденную беседу и по количеству танцев, в которых он был её партнером. Но в джентльмене уже ничего не осталось от прелестного юноши: черты лица огрубели и застыли в надменности, а тщательно уложенные и напомаженные волосы лишали его облик обаятельной бесшабашности, когда-то покорившей её сердце. К тому же предубеждение против леди Амалии да ещё слово данное отцу заранее исключали какие-либо отношения между молодыми людьми кроме дружеских.
Элспет не стала доводить дело до прямого предложения руки и сердца, и деликатно дала понять, что её сердце занято.
Конечно, это не было правдой. Но Ворт среагировал на её завуалированный отказ неожиданно болезненно. Его глаза недобро сверкнули.
– И когда я смогу вас поздравить с помолвкой?
Элспет покраснела от стыда. Она не ожидала столь прямого вопроса, и теперь не знала, что сказать в ответ.
– И всё-таки? На правах старинного друга я могу узнать имя покорившего ваше сердце джентльмена?
– Едва ли это уместно, пока не сделано предложение.
Понятно, что после этого Ворт в гневе ретировался, и больше к ней не подходил.
Скорее всего, девушка так бы и просидела тихо в углу, страдая от скуки до конца сезона, если бы леди Амалии не прислали приглашение на ежегодный бал Гильдии бакалейщиков. Ожидались члены королевской семьи, министры, пара герцогов и множество аристократов рангом пониже, поэтому баронесса приложила массу усилий, чтобы оказаться в списках приглашенных.
Леди Амалия, конечно, хлопотала не только ради Элспет. Все её старания были направлены на поиски выгодной партии для красавицы Марии.
Обычно балы и танцы начинались с десяти часов вечера и продолжались до трех утра. Ежегодный бал Гильдии бакалейщиков должен был открыть брат короля, поэтому Ворты предусмотрительно подъехали к снятому гильдией бальному залу в половине десятого. Мать, сестру и Элспет сопровождал старший сын баронессы сэр Джером Ворт – тридцатилетний джентльмен с заметной склонностью к полноте. Он сразу же пригласил мисс Флетчер на два первых танца, и хотя бы в этот раз ей удалось избежать порядком надоевшего сидения у стены наряду с пожилыми дамами.
Толкучка на балу царила отменная, и девушки не смогли разглядеть, что творится в центре залы, зажатые со всех сторон самой разношерстной публикой.
– Фу, – брезгливо поморщилась леди Амалия, отодвигаясь от какой-то толстухи в безвкусном платье алого цвета, – не удивлюсь, если встречу среди танцующих кучеров и лакеев!
Но тут раздались звуки музыки, и толпа, резко потеснившись, освободила место под танцы.
В описываемый нами период балы обычно открывались вальсами, за которыми следовала кадриль или упрощенная форма котильона – буланже. Во время буланже дамы всё время меняли партнеров, так что любая из них успевала хоть немного потанцевать с каждым из участвующих в развлечении джентльменов.
Вот и Элспет, подав изначально руку сэру Джерому, во время одной из фигур танца поменяла кавалера. Им оказался высокий красивый мужчина средних лет в отлично сшитом фраке, выгодно отличавшийся от пыхтящего и обливающегося потом Ворта.
– Я вас не знаю, – неожиданно заметил новый партнер, – вы – дебютантка?
Элспет дико покосилась на невежу.
– Мы не представлены, – укоризненно напомнила она.
– Ну, так давайте познакомимся: меня зовут Истхэм, Гай, лорд Истхэм...
Никогда ещё так не радовалась Элспет смене партнера, как в тот момент, когда фигура танца вновь отдалила её от странного джентльмена, столь возмутительно пренебрегающего правилами этикета.
Но окончательно избавиться от него не удалось, потому что стоило Ворту после буланже отвести её к леди Амалии, как она вновь увидела Истхэма, проталкивающегося к ним сквозь толпу:
– Рад вас видеть, леди Амалия. Не окажите ли мне честь быть представленным вашей прелестной дочери?
И его бесцеремонный взгляд заинтересованно скользнул по плечам и груди покрасневшей от гнева Элспет. Она поспешно прикрыла веером низкий вырез. Дурацкая и бесстыдная мода!
– Это мисс Флетчер, – сухо представила её леди Амалия, и губы дамы раздвинулись в теплой улыбке при виде приближавшейся дочери, – а вот и моя дочь Мария. Позвольте представить её вашему вниманию.
– Гай, лорд Истхэм!
Столь неприятное внимание джентльмена сразу же переключилось на девицу Ворт. Облегченно вздохнувшая Элспет поспешила отойти в сторону.
Пока Мария и Истхэм перебрасывались дежурными фразами, началась кадриль, и Элспет обрадованно встала в пару с сэром Джеромом. А когда она вернулась после окончания танца, назойливый джентльмен уже оставил леди Амалию ради других участников бала.
Это знакомство хоть и оставило неприятный осадок, наверняка вскоре оказалось забытым, если бы не последовавшие события.
На следующий день в доме только и разговоров было, что о лорде Истхеме. Оказывается, пока Элспет выплясывала па кадрили, тот умудрился произвести неизгладимое впечатление на Марию.
– Пэрство! Двадцать тысяч годового дохода! Плантации в Вест-Индии! – в упоении восклицала леди Амалия, восторженно сверкая глазами. – Какой завидный жених! Девочка моя, это очень хорошая партия для знатной девицы.
– Не очень-то разлетайтесь в мечтах, – попыталась осадить сестру леди Катрина, – вот уже лет двадцать, как Истхэм – завидный жених. Видимо, до седых волос так и не соберется жениться.
– Ты не видела, как он разговаривал с Марией, – пылко возразила леди Амалия, – сэр Гай выказывал такой живой интерес к моей дочери, был столь любезен, и лишь потому, что ранее пригласил на танец какую-то девицу, был вынужден покинуть наше общество!
Сидевшая за шитьем леди Катарина кинула на сестру насмешливый взгляд.
– Он просто не знает, что ты ничего не даешь за Марией.
– У Истхэма и без того денег гораздо больше, чем надо. В будущей супруге он в первую очередь будет искать красоту и благонравие, а не приданое. И лучше моей Марии ему не найти!
Леди Катрина разгладила шитье на коленях, придирчиво рассматривая свою работу, а потом перевела взгляд на лениво перебиравшую нитки племянницу:
– А тебе, Мария, понравился сэр Гай?
– Истхэм – интересный мужчина, – кокетливо хихикнула та, – у него такие непринужденные манеры...
Во время лондонских сезонов аристократия каждое утро ещё до завтрака устремлялась на верховую прогулку в Гайд-парк. Престижнее всего считалось кататься по песчаным дорожкам Роттен Роу. Это было излюбленное место встречи обитателей роскошных гостиных, поэтому девиц с детства приучали умело управляться с лошадьми в толпе. Они могли не только грациозно спешиваться, но и пожимать руки многочисленным знакомым и перекидываться фразами, не покидая седла.
В то утро леди Амалия и Элспет оказались в парке вдвоем. Мария, поленившись вставать в семь утра, сказалась больной и осталась в постели.
Элспет и леди Амалия неторопливо гарцевали по засыпанным рыжей листвой дорожкам и, опасливо косясь на хмурое осеннее небо, рассуждали о приближающихся холодах, которые положат конец обязательным прогулкам. Надо сказать, что аллеи парка в тот день были относительно пустынны и хорошо просматривались, поэтому всадницы заметили фигуру одинокого наездника задолго до того, как сообразили, что он направляется именно к ним.
– Это же Истхем! – взволнованно воскликнула леди Амалия.
Джентльмен, подъехав поближе, приветственно прикоснулся пальцем к шляпе и окинул Элспет тем самым взглядом, который привел её в смущение ещё на балу. И хотя на ней был теплый жакет, высокий воротник которого упирался в подбородок, а лицо наполовину скрыто вуалью, девушка почему-то почувствовала себя раздетой.
– Леди Амалия, мисс Флетчер! Не правда ли приятная погода для прогулки?
– О да, конечно... Жаль только Мария не смогла нас сегодня сопровождать, – нервно защебетала баронесса, – у неё такое деликатное сложение, а сегодня разболелась голова.
– А вам, мисс Флетчер, нравится Лондон?
Вот ведь привязался.
– Что же здесь может нравиться: плохой воздух, толпы людей, шумно.
Леди Амалия незаметно, но больно ущипнула её за бедро, напоминая о правилах хорошего тона. Однако нелюбезность собеседницы не произвела на джентльмена должного впечатления:
– Очевидно, вам по нраву деревенская жизнь?
– Да.
– Однако вы немногословны, – с улыбкой заметил джентльмен.
Баронесса, испугавшись, что подопечная отпугнет предполагаемого жениха Марии, немедля вступила в разговор, красноречиво рассуждая о прелестях городской жизни. Лорд Истхэм терпеливо выслушал всё, что она хотела сказать и, попрощавшись, покинул собеседниц.
– Ты невыносима! – отчитала леди Амалия подопечную. – С таким настроением нужно было оставаться в Бленчинге и не позорить меня перед людьми!
Прошло три дня.
Всё семейство сидело за завтраком, когда леди Амалии принесли письмо от леди Эвелины, графини Рочестер.
– Вот, – победно помахала она листком перед сестрой, – что я говорила! Нас с Марией приглашают погостить в загородном поместье графини. Леди Эвелина – родная сестра Истхема. Можно не сомневаться, что её светлость это сделала по просьбе брата.
Элспет и леди Катрина обменялись довольными взглядами, предвкушая несколько спокойных вечеров в обществе друг друга. Но, увы, их ждало разочарование.
Леди Амалия ещё раз просмотрела письмо (видимо, чтобы вновь насладиться триумфом) и удивленно вздернула брови:
– О... в приглашении упомянуто и твоё имя, дорогая! Видимо, лорд посчитал тебя нашей родственницей.
У Элспет вытянулось лицо, и она поспешила возразить:
– Так объясните графине ошибку, а я останусь в Лондоне.
– Нет, – возмущенно возразила леди Амалия, – так нельзя! Её светлость может оскорбить такое пренебрежение приглашением. Ты поедешь с нами!
Её голос практически сорвался на визг.
– И ещё... Элспет, я тебя прошу! Слышишь, прошу! Оставь хоть на время свой дурной нрав и будь приветлива с лордом!
– Сделаю всё, что смогу, – буркнула Элспет, яростно втыкая иголку в английское кружево, и вполголоса обратилась к леди Катрине. – Надеюсь, сама леди Эвелина окажется более приятной дамой, чем её племянник.
Но пожилая дама только раздраженно перевела дыхание:
– Хотелось бы тебя порадовать, но нечем. Эвелина – молодая вдова, да ещё по слухам не слишком строгого поведения. Но разве Амалию образумишь? Сияет, как новенький соверен. Хоть ты держи ухо востро да приглядывай за Марией, раз её матери окончательно голову затуманило.
РОЧЕСТЕР-ХОЛЛ.
Леди Эвелина собрала в своем поместье довольно многочисленную компанию и, забыв про вдовство, проводила время шумно и весело, чуть ли не каждый день устраивая праздники с танцами и массой других развлечений.
И хотя леди Амалия возлагала особые надежды на этот визит, даже её несколько покоробила царящая в доме легкомысленная атмосфера.
Впрочем, в имении гостили тетки графини: леди Лидия Эббот и леди Мэри Дэрхэм, дружно заверившие обеспокоенную мать:
– Наши племянники хорошо понимают свой долг и никогда не переступят границ дозволенного. А нам, дорогая, тоже есть чем заняться: не разложить ли нам ломберный столик?
И баронесса охотно дала себя убедить, что веселящаяся практически без присмотра молодежь будет руководствоваться некими 'границами дозволенного'. А может она просто понадеялась на благоразумие собственной дочери?
Так или иначе, но пока дама уделяла внимание ломберному столику, за происходящим вокруг шокировано наблюдала Элспет.
На её взгляд джентльмены вели себя слишком фривольно. Она не понимала смысла некоторых словечек, которыми они обменивались, и зачастую комплименты, которыми кавалеры одаривали дам, казались странными и двусмысленными барышне, выросшей в патриархальной простоте деревни.
В один из вечеров графиня затеяла игру в 'фанты'. И пока остальные участники пели песни, читали стихи и рассказывали смешные истории, Элспет выпало принести книгу из библиотеки.
Не опасаясь там кого-либо застать, она переступила порог комнаты и растерянно замерла, не сразу сообразив, что произошло.
Кто-то со сдавленным писком метнулся в сторону и спрятался за высокой спинкой кресла, а на неё откровенно враждебным взглядом уставился один из гостей графини – сэр Генри Райт.
Элспет удивилась, застав здесь джентльмена: немногим ранее ему поручили принести цветок хозяйке дома.
– Что вам здесь нужно? – между тем, ледяным голосом осведомился сэр Генри.
– Книга.
Он раздраженно повел рукой в сторону книжных полок.
– Так выбирайте!
Особенно выбирать ей было нечего и, схватив первую попавшуюся книгу, девушка поспешила покинуть комнату, но возвращаться к остальным гостям повременила, решив всё же выяснить: кого она спугнула? Уж не Марию ли?
Затаившись у окна за полотнищем бархатной портьеры, Элспет дождалась, когда на пороге библиотеки показалась одна из гостий графини – миссис Уайт. Опасливо оглянувшись, женщина сделала несколько шагов по направлению к гостиной, но выскочивший следом сэр Генри заключил её в объятия, и парочка обменялась поцелуями.
У ошеломленной Элспет едва не выпала книга из рук.
Что происходит? Муж миссис Уайт играл в соседней комнате в фанты, конечно же не подозревая, что позволяет себе его жена.
После этого Элспет уже более внимательно наблюдала за гостями графини, отмечая некоторые подозрительные нюансы в их поведении. Особенно настораживало одновременное исчезновение некоторых дам и джентльменов в разгар вечера, когда вся компания задорно отплясывала рил или музицировала.
