Текст книги "Надежда (СИ)"

Автор книги: Лилия Дворянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Почему полуграндиозный? – с усмешкой поинтересовалась она.

Женя наполнил их бокалы белым вином и объяснил, что грандиозный праздник с известными ведущими и популярными представителями шоу-бизнеса тому не по карману, а полуграндиозный означает, что будет более чем скромный ведущий, то есть он и "уже подзабытые звезды".

Они чокнулись бокалами, отпили вино и продолжили разговаривать.

– Вообще-то он обратился в одно агентство праздников, в котором работает мой хороший знакомый, а тот уже привлек меня.

– Ты давно в городе? – спросила Надя, подвинув к себе мисочку с салатом из креветок, которую принес официант, и взяв в руки вилку.

– Уже третий день, – ответил Женя, проделав тоже самое.

– И даже не сообщил, – укоризненно сказала Надя, перемешивая салат.

– Как это не сообщил? – запротестовал он, – Лично пришел к тебе сегодня и сообщил, что вот он я! Так, что не дуйся.

– Ой, ладно, я не дуюсь, просто шучу, – махнула она в воздухе вилкой. – Лучше расскажи, что будет в программе предстоящего праздника, очень интересно.

Подошедший официант забрал опустевшую посуду и принес горячее блюдо: запеченного палтуса в сливочном соусе со шпинатом. Пах палтус просто восхитительно.

– Можно, я сначала поем, а потом расскажу, – попросил Женя, отрезая кусочек рыбы, – Я очень проголодался.

– Угу-м, – промычала в ответ Надя, тоже поглощенная едой.

Через некоторое время, когда с палтусом было покончено, Женя разлил остатки вина и начал рассказывать:

– Проходить все будет в одном известном ресторане с большим банкетным залом, потому что гостей будет порядка ста человек. Сам праздник будет в цирковом стиле, соответственно будут фокусники, жонглеры, акробаты и даже дрессированные... еноты, не говоря уже о музыкальных номерах и лазерном шоу.

– О-о-у, – протянула она восхищенно, – хотела бы я побывать на таком празднике.

Женя поставил пустой бокал на стол, подумал, хитро глядя на нее, чуть прищурив глаза, и неожиданно спросил:

– Хочешь стать моей ассистенткой?

– Ты что, – засмеялась она, – я и пары слов со сцены сказать не смогу. Покраснею, побледнею и упаду в обморок.

– А тебе и не придется ничего говорить, – пояснил он, – будешь красиво прохаживаться по сцене, выносить мне конверты, ну или еще что-нибудь...я придумаю. Нарядим тебя в красивое платье с пышной юбочкой, на лице маска, на голове цилиндр. Будешь для всех молчаливой девушкой-загадкой. А это идея! – сказал он сам себе.

– Ну-у-у, слово за тобой, – выжидающе посмотрел он на Надю.

– Я все твои предложения готова принимать безоговорочно. Поэтому мое слово – "согласна"! – решительно ответила она.

Он поднял бровь, подался вперед и, внимательно смотря на нее, с недоверием, переспросил:

– Прямо так и все?

Она тоже наклонилась в его сторону и уверенно подтвердила, отвечая на его вызов:

– Все! Если они отвечают нормам морали и уголовному кодексу!

Женя откинулся в кресле, засмеялся и пообещал:

– Если тебе понравится со мной работать, то я возьму тебя к себе в команду.

– А если тебе понравится со мной работать, то знай, что мои услуги весьма дороги, – пошутила она.

Они покинули ресторан и расстались в весьма приподнятом настроении. Предстояло еще обсудить детали, и они договорились встретиться через день, когда Женя изменит ради нее сценарный план.

По дороге домой Надя думала, что с появлением Жени ее скучная жизнь наполнилась веселыми событиями и яркими впечатлениями. А участие в организованном им празднике, станет отправной точкой, которая изменит всю ее жизнь. Она это чувствовала и ждала перемен с одновременно радостным и тревожным волнением.

-16-

Банкетный зал и сам ресторан поразили, неизбалованную посещением подобных мест, Надю. У нее создалось впечатление, что она попала во дворец: зал с колоннами, расписные куполообразные потолки с лепниной и большие хрустальные люстры. И все это великолепие было превращено в арену цирка, точнее, в арену была превращена только площадка сцены, а все остальное украшено гирляндами флажков, фонариков и большим количеством воздушных шаров. Вокруг сцены полукругом располагались столики на четыре и шесть человек, покрытые разноцветными скатертями: красными, синими, зелеными и желтыми. На большом экране над сценой светилась и переливалась надпись: «Леночке 25».

Все вокруг бегали, суетились, проверяли готовность к работе. Чтобы не путаться ни у кого под ногами, Надя сидела за одним, пока еще пустым столиком, и с интересом осматривалась.

– Ну, надо же, – думала она, – повезло же этой Леночке с мужем. Наверно сильно ее любит, раз такой праздник организовал.

– Волнуешься? – окликнул ее, пробегающий мимо Женя.

– Нисколько, – отозвалась она, чувствуя, что у нее холодеют ноги и спина.

Хотя волноваться было не о чем, не такая и большая роль у нее была во всем этом действии. Стой за кулисами и выходи, когда потребуется что-то принести, подать или унести, ну еще пару раз молча подыграть Жене между выступлениями артистов. И даже хорошо, что будет в маске и парике, так она будет чувствовать себя намного свободнее и уверение.

Еще за полчаса до приезда первых гостей все было готово, десятки раз проверено и перепроверено, приглашенные артисты прибыли и готовились к выступлению.

Надя, стояла за украшенными серебряными звездами кулисами в своем сценическом костюме а-ля Коломбина, и смотрела в щель, как появляются первые гости и метрдотель, сверяясь со списками, рассаживает их по залу, а официанты неслышно скользя под музыку, передвигаются между столиками, разнося напитки и закуски.

Ее костюм представлял собой короткое платье с рисунком из желтых, красных и зеленых ромбов с глубоким вырезом и пышной юбкой, рыжий парик с длинными вьющимися волосами и приколотой на нем маленькой кокетливой шляпкой, повторяющей расцветку платья, а также черную кружевную маску, закрывающую пол-лица. Когда она впервые все это надела и увидела свое отражение в зеркале, то почувствовала, как ее охватывает дух безрассудства и дурашливости. Поэтому сейчас, в свой почти что дебют, когда праздник вот-вот начнется, она не испытывала ни малейшей нервозности и была готова к любым неожиданностям.

Зал постепенно наполнился нарядными гостями, приглашенные фотографы вспыхивали вспышками фотоаппаратов, на специальном столике в углу росла гора подарков, а в приготовленных вазонах уже не хватало места под букеты цветов.

Неожиданно, по залу прошла волна оживления, свет на минуту погас и вдруг зажегся отдельным лучом, выхватив из темноты высокую стройную женщину в струящимся и переливающимся платье со шлейфом. Под аплодисменты присутствующих, женщина прошла к сцене, где уже стоял Женя в красном камзоле с золотыми пуговицами и черном цилиндре, изображая из себя шпрехшталмейстера, поднялась на нее по ступенькам, опираясь на галантно поданную им руку и, тепло улыбаясь, поприветствовала гостей, объявляя, что мероприятие посвященное ее дню рождения начинается.

Надя так увлеклась, рассматривая ту самую "Леночку", именинницу, что совсем забыла о своих обязанностях. Только увидев Женин недовольный короткий кивок головы, она опомнилась и вынесла юбилярше огромный букет, составленный из разноцветных воздушных шаров.

Елена взяла букет из ее рук и тихо сказала:

– Спасибо, милая.

А Надя, разглядев ее лучше, недоумевала: да, конечно "Леночка" очень красива и ухожена, но видно, что она уже далеко не девочка и даже не девушка, причем тут "Двадцать пять"? "Двадцать пять" чего? Она хихикнула про себя, наверно сегодня ровно двадцать пять лет, как та отмечает свои двадцать пять. Фу, какая ты злая, – пристыдила сама себя Надя, – хотела бы я так выглядеть, когда мне самой будет столько же, сколько ей.

Хозяйка торжества произвела на нее приятное впечатление, в ее поведении не было холодного высокомерия и надменности, наоборот она одинаково приветливо разговаривала, как с гостями, так и с артистами, и официантами.

Именинница сидела за центральным столиком в компании двух мужчин и одной женщины и с нескрываемым интересом следила за представлением, лучи рассеянного света иногда выхватывали из полумрака ее восторженное лицо. Лиц остальных гостей было не видно, да и Надя не пыталась их разглядывать, она выполняла поставленные перед ней сценарием задачи и старалась больше не навлекать на себя укоризненные взгляды Жени. Никогда ранее не знавшая изнанку развлекательных мероприятий, Надя была восхищена слаженной работой всех ребят, отвечающих за техническую часть, находчивостью Бахтина и тем, что ей самой очень нравилось то, что она делает. Нет, конечно, она не собиралась бросать свою работу, та ей тоже нравилась и приносила неплохую зарплату, но в качестве разнообразия она была готова участвовать снова, если появится такая возможность.

Спустя несколько часов развлекательная программа завершилась лазерным шоу, артисты разъехались, уехал даже дрессировщик енотов, с питомцами которого, с большим удовольствием, фотографировались гости.

Объявив, что концерт закончен, но праздник продолжается, Женя с Надей собирались покинуть сцену и пойти переодеваться, но Елена неожиданно вновь поднялась на импровизированную арену и, взяв в руки микрофон, выразила им признательность за интересную программу и в благодарность протянула Наде корзину с шампанским и фруктами, которую держала в руке. Надя вопросительно посмотрела на Женю, тот пожал плечами, и Надя корзину взяла.

Затем именинница продолжила говорить, что бесконечно благодарна своему любимому мужу, за то, что он организовал для нее такой волшебный день рождения, на котором присутствуют все дорогие для нее люди.

– Милый мой, – обратилась она к мужчине, сидящем с ней за одним столиком, и поманила его рукой, – поднимись ко мне, чтобы все могли тебя увидеть.

Мужчина поднялся, вышел из-за столика и направился к сцене, где стояла его супруга. Когда прожектор осветил его лицо, Надя от неожиданности покрылась холодным липким потом, пошатнулась и чуть не выронила из рук подарок. Мужем "Леночки" был... никто иной, как ее Сан Саныч.

Кровь отхлынула от ее лица, руки похолодели, в груди защемило, а в глазах защипало. Первой мыслью было сорвать с себя маску и посмотреть на его реакцию. Лишь огромным усилием воли, она осталась стоять, как стояла, и сквозь шум в ушах слушать речь именинницы.

– Вот, это мой, дорогой Сашулик, – с нежностью говорила Елена, обращаясь к гостям, – благодаря его стараниям мы с вами наслаждаемся здесь этим праздником. Я очень его люблю. Не смотря, на свою большую занятость, он не перестает удивлять меня своими задумками. Я хочу похвастаться всем вам! Саш, можно я расскажу? – поинтересовалась она у супруга. Тот рассеянно улыбнулся и махнул рукой "рассказывай".

– Так вот, вас наверно интересует, почему здесь, – показала она рукой на светящуюся надпись над сценой, – указана цифра "двадцать пять"? Просто свои двадцать пять лет я отмечала в тот год, когда мы познакомились с Сашей и с тех пор, каждый год он поздравляет меня исключительно с двадцатипятилетием, уверяя, что я нисколько не изменилась. Я ему, конечно, не верю, – хихикнула она, – но очень признательна. Я счастлива, имея рядом такого внимательного и заботливого мужчину.

Надя стояла истуканом, слушала все это и чувствовала себя, гаже некуда, ее даже немного мутило, а Елена все говорила и говорила:

– Этой осенью, у нас был что-то вроде второго медового месяца, когда в годовщину нашей свадьбы, Саша повез меня на неделю в Санкт-Петербург и мы посетили все знаковые для нас места, где гуляли в молодости.

– Боже мой, какая я дура, какая же я все-таки дура, – ругала себя Надя, – зачем я слушала все его бредни про любовь и женитьбу. А еще на что-то надеялась?! Вот, что мне сейчас делать? – спрашивала она саму себя, – Когда так хочется посмотреть ему в глаза. Ну а смысл, – судорожно думала она, – только испорчу людям праздник. Елена, она вообще ни в чем не виновата. Женя... и его репутации это выйдет боком. Нет, надо держать себя в руках. Вот же, гад, – грустно ухмыльнулась она. – Да и я хороша, уши развесила. Ой, как же выть хочется! И главное что, обидно и отвратительно ощущать себя такой безмозглой дурой, которая шесть лет верила... в мыльный пузырь.

– Давай отпустим ребят, – остановил Сан Саныч речь своей жены. Он пожал руку Жене, взял холодную ладошку Нади и приложил к губам. Больше всего в эту минуту ей хотелось разъяренной кошкой вцепиться ему в лицо и волосы, но она, проделав все это лишь мысленно, криво улыбнулась и на ватных ногах покинула сцену и банкетный зал. Сил смотреть на все это, больше не было.

-17-

– Ну, что отметим твое удачное выступление? – предложил Женя, поднимая вверх корзинку с шампанским, когда они переоделись и вышли на холодную улицу.

– Нет, не хочу, мне домой надо. Я еще успеваю на последнюю электричку, – раздраженно проговорила Надя, пытаясь поскорее уйти, чтобы оказаться в одиночестве и дать волю слезам.

– Ну, хорошо, – удивленно произнес Женя, – тогда забери свой гонорар.

Он достал конверт и протянул ей.

Надя, отворачиваясь в сторону, чтобы он не видел ее слез, упрямо ползущих из глаз, и не задавал ненужных вопросов, отпихнула его руку со словами:

– Мне ничего не нужно. Считай, что я все делала только из любви к искусству.

– Надь, я не понимаю, что случилось? Тебя как подменили. Все же хорошо было! – недоумевал Женя.

– А все и так хорошо! – с истерическими нотами в голосе произнесла она, – А будет еще лучше! Отстань от меня, Бахтин, не приставай, мне домой надо!

– Надя, – он схватил ее за руку, – чем я тебя обидел?

– Да, ничем ты меня не обидел, всё хорошо, пусти, – вырвалась она.

– Расскажи мне, пожалуйста, я не понимаю... – умолял он.

Надя осознавала, что Женя меньше всего виноват в случившемся, но обида душила ее, негодование и возмущение накатывали все возрастающими волнами и требовали выплеска. Не совладав со своими чувствами, она обрушила всю злость, на ни в чем не повинного Бахтина.

– Ты хочешь знать?! – с вызовом заявила она, размазывая по лицу злые слезы, – хорошо, я расскажу тебе. Только что, я узнала, что последние шесть лет была глупой куклой для развлечения. А я искренне любила того человека и верила его обещаниям, что когда-нибудь у нас будет настоящая семья. А, оказывается, нет, со мной только играли в любовь.

Надя усмехнулась:

– Я всегда думала, что я умная, а выясняется, что на самом деле – наивная тупица.

Женя напряжено молчал и внимательно слушал ее неиссякаемый фонтан сбивчивого красноречия, а она продолжала говорить, не задумываясь о последствиях и не вспоминая о том, что обещала маме больше не посвящать его в свои любовные переживания.

– Ты, представляешь, я шесть лет любила мужчину, – продолжала рассказывать она, – а он раз – и оказывается Леночкиным мужем. И главное, я раньше ее не видела и ничего о ней не знала, она была для меня просто какая-то абстрактная женщина, и вот я с ней познакомилась, а она оказалась очень милой и я больше не хочу доставлять ей неприятности. Понимаешь, получается, что я хотела разрушить ее счастье. Ты, не представляешь, как мне хотелось сорвать свою маску и посмотреть этому гаденышу в глаза, но мне было жалко ее, тебя... и я не стала этого делать.

Надя перевела дух, судорожно вздохнула и снова заговорила:

– Я не понимаю, зачем я вообще согласилась участвовать в этом маскараде, жила бы себе счастливо дальше, ничего не зная. Зачем ты меня в это втянул?!

Женя ничего не отвечал, он просто стоял и слушал.

– Хорошо, – остановила она сама себя, – нет, ты конечно ни в чем не виноват, я сама на все решилась, вот, сама и разрушила свою сказку. Если бы можно отмотать время назад, я бы предпочла ничего не знать и продолжать жить в счастливом заблуждении.

– А все ты, – вдруг зло засмеялась она, – это с твоей подачи, я оказалась на "чужом празднике жизни". Ты, Женя, сам того не ведая, оказался собакой на сене "ни себе, ни людям". Зачем я вообще с тобой связалась?!

Надя была настолько опьянена своими переживаниями, что не осознавала, что именно говорит и не пыталась остановиться.

– Бахтин, – цинично спросила она, – А тебе девушки вообще нравятся? Или ты, как меня уверяли, не по этой части?

Злой вопрос с легкостью слетел с губ, она пыталась остановить его, прикрыв ладонью рот, но было уже поздно.

Побледневший Женя, презрительно посмотрел на нее и процедил сквозь зубы:

– Я тоже раньше думал, что ты умная, Надя. Больше не смею мешать твоей личной жизни. Прощай, будь счастлива!

Он поставил корзину на асфальт, развернулся и стремительно зашагал прочь.

Тут уж слезы хлынули из Надиных глаз сплошным потоком, она захлебывалась ими и не могла остановиться. Пришло осознание того, что потеря иллюзии счастья, ничего не стоит потери дорогого человека, каким и был для нее Женя Бахтин. И она только что, своими же руками, а точнее безудержным языком, разрушила их хоть и странные, но такие искренние и светлые отношения, а еще обидела его до глубины души.

Кое-как справившись с истерикой, она достала из сумки круглую пудреницу, рассмотрела в ней свое опухшее лицо с размазанным макияжем, попыталась его подправить, но махнула рукой и, зачем-то подхватив корзинку с асфальта, поплелась в сторону метро, чтобы доехать до вокзала и пересесть там на последнюю пригородную электричку.

Надя чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной. После недавней истерики слипались глаза, ей хотелось только поскорее добраться домой, рухнуть в кровать и забыться от этого кошмара.

Трясясь в пустом вагоне электропоезда, она, прислонившись к окну, безучастно взирала на красивую плетеную корзинку, выложенную кремовой гофрированной бумагой, в которой находилась бутылка дорогого шампанского, гроздья черного и зеленого винограда, зеленые яблоки и желтые груши.

Этот подарок, принятый из рук законной жены ее некогда любимого мужчины жег руки. Он как будто говорил голосом Елены "спасибо, милая, что не прибрала моего мужа к рукам. Вот тебе, в благодарность бутылочку вина и веточку винограда. Большего ты не стоишь".

Состав остановился на платформе нужной ей станции. Она вышла в темноту и зябко поежилась. Электричка тронулась, набирая скорость, двигаясь по направлению к конечной станции и увозя с собой злополучную корзинку.

-18-

Следующим воскресным днем Надя проснулась только к обеду. Мама знала, что она вернулась поздно и не беспокоила. Вылезать из постели не хотелось, она ощущала себя очень больной, поэтому потрогала рукой свой лоб – он был горячим. Сходила за термометром, измерила температуру. Так и есть, красная линия подползла к цифре 38,6. Она действительно заболела.

Это все от нервов решила Надя. Потому, что не было ни малейших признаков простуды, ничего не беспокоило, болела только душа. Сославшись на недомогание, она заперлась у себя в комнате и провела весь день, уткнувшись носом в подушку: то забываясь тревожным сном, то заново переживая последние события ее жизни.

С Сан Санычем, само собой, разумеется, встречаться она больше не станет. Даже выяснять отношения не будет. А зачем? Правду она и так знает, услышать очередные фантастичные откровения не хочет.

– А вот интересно, он сам верил в то, что говорил? – подумала она, усмехаясь про себя.

Мысли о Жене, старательно гнала прочь. Вспоминать свое поведение было стыдно.

Ей очень хотелось жалеть себя, погрузится в свои переживания, она призывала в памяти их счастливые моменты с Сан Санычем, но он ускользал от нее. А на ум шел только один Бахтин. Перед глазами стояло его лицо, каким она видела его последний раз – бледное, презрительное и злое. И от этого очень мучила совесть.

Помучившись еще какое-то время, она решила ему позвонить и извиниться. Телефон он не снял. Тогда он написала ему сообщение "Прости меня, Женя! Я не хотела тебя обижать!". Ответа не последовало.

– Ну и ладно, не хочешь со мной разговаривать и не надо! Жила же я без тебя столько лет и еще проживу, – успокаивала себя Надя, – А тебя найдется, кому утешить. У тебя Стасик есть, кем бы он тебе не приходился.

Приняв успокоительных капель на ночь, к утру, она довольно хорошо выспалась, проснулась без температуры и, решив, что с сегодняшнего понедельника у нее начинается новая жизнь, в которой уже не будет ни сказочника Сан Саныча, ни ранимого Женьки Бахтина, с его чудачествами, отправилась на работу.

Рабочий ритм ни на минуту не давал ей расслабиться, а загруженность не позволяла проявляться грустным мыслям. Лишь в автобусе по пути домой, она с тоской вспоминала, как время от времени после работы ее встречал Сан Саныч и вез домой, а теперь ей придется вечно ездить в общественном транспорте.

– Хоть какая-то мне была от него польза, – грустно улыбнулась она, рассматривая унылый пейзаж за окном.

Быстро промчались несколько рабочих дней, Надя немного пришла в себя, но неожиданный звонок от Сан Саныча снова лишил ее душевного покоя.

Собираясь однажды с работы домой, она сидела за столом и подкрашивала губы, смотрясь в зеркальце от пудреницы, как неожиданно зазвонил телефон и высветился номер Сан Саныча, с которым она недавно рассталась, уже немного успокоилась и заставляла себя забывать о нем. Но парадокс был в том, что он-то об этом даже не догадывался! И ему нужно было об этом как-то сказать, а делать этого совсем не хотелось! Поэтому, она решила пока просто потянуть время и трусливо его игнорировать.

– Может номер сменить? – думала она, разглядывая его имя на экране, – А что толку? Тогда уж сразу работу, внешность и место жительства, чтобы наверняка. Нет, я не готова на такие жертвы. Рано или поздно, нам все равно придется объясниться, я не могу избегать его вечно. Надо подумать, что ему сказать, а пока просто затаюсь, сколько получится.

Сан Саныч настойчиво звонил весь следующий день, писал сообщения, которые Надя уничтожала, даже не читая, а в пятницу вечером подкараулил ее около работы, когда она шла по направлению к метро.

– Надюша, ты почему меня игнорируешь? – внезапно преградил он ей дорогу, – Я звоню-звоню, пишу-пишу, а в ответ тишина. Случилось что-то?

Не смотря на то, что она прогнозировала такое развитие событий, встреча с Сан Санычем оказалась для нее неожиданной, хоть все последнее время она думала над тем, что ему скажет, чтобы прекратить их отношения.

– Здравствуй, Сашулик, – произнесла она, услышанное ранее обращение его жены к нему, – Да, случилось!

Сан Саныч вздрогнул, похлопал глазами, но ничего на это не ответил, а лишь обнял ее за плечи, увлекая куда-то за собой со словами:

– Пойдем, расскажешь мне в машине, а то я весь замерз, пока ждал, когда ты с работы выйдешь.

Надя выкрутилась из его рук и решительно заявила:

– Я не пойду с тобой в машину!

– Почему? – удивился он.

– Не хочу, – ответила она.

– Лапушка моя, какой бешеный клоп тебя укусил? – недоумевал Сан Саныч. – Ну не хочешь в машину, пойдем кофе попьем. Мне холодно, – канючил он, – ручки замерзли, ножек не чувствую, вот заболею и умру. Что будешь делать?

– Поплачу на твоей могилке, – съязвила Надя. – Ладно, пошли пить кофе, нам все равно надо поговорить.

Она решила, что лучше скажет ему все в общественном месте, чем останется один на один в его машине, где он будет к ней приставать, а у нее может и не хватить моральных сил ему противиться. А раз она все решила, то надо идти до конца и рубить их связь одним махом, потому что бесконечно быть на вторых ролях это не для нее.

Народу в кофейне, куда они зашли, было много, но им удалось найти свободное местечко для важного разговора.

– Так, и о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил Сан Саныч, возвращаясь от стойки, где оставил заказ на кофе и булочки.

Он опустился за стол, серьезно на нее посмотрел и настороженно спросил:

– А ты случаем не того... пополнения в семье не ждешь?

Это был настолько нелепый вопрос, что Надя расхохоталась.

– А если и так, дальше что? – сквозь смех спросила она.

Не знаю, – пожал он плечами, – Дал бы малышу свою фамилию, помогал бы вам финансово.

– Вот-вот, – с грустью сказала она, еще раз осознав бесперспективность их отношений, – Помогал бы нам... А мне не нужна только финансовая помощь, мне хочется участия в моей жизни. Чтобы рядом со мной был мужчина и только мой мужчина.

– Надюша, ты же понимаешь, что сейчас никак, я же тебе все уже объяснял, – запротестовал Сан Саныч, забирая с подноса подошедшей официантки кофе и еще теплые творожные слойки.

Он передал Наде чашку и блюдце с выпечкой, а вторую чашку с блюдцем взял себе.

Надя отодвинула от себя кофе, скрестила руки, положив на стол локти, и с усмешкой смотрела, как он одним махом проглотил две слойки, запил кофе и с жадностью смотрит на ее порцию.

– Ешь, я не буду, – разрешила она.

– Спасибо, ты настоящий друг, – поблагодарил он и быстро умял последнюю сдобу.

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, – наконец решилась она, – я хочу, чтобы наши отношения стали просто дружескими.

Сан Саныч, от неожиданности подавился и закашлял.

Прокашлявшись, он переспросил:

– То есть как, дружескими?

– Очень просто, – ответила она, – мы будем здороваться с тобой при встрече, но постараемся, чтобы этих встреч больше не было.

– Ты меня бросаешь? – испугался он, – Но почему?

Она долго думала, что будет ему говорить, как поведет беседу, расскажет, что случайно познакомилась с его женой, постарается объяснить, что при этом почувствовала. Объяснит, что тоже заслуживает счастья, а не просто маленьких счастливых моментов урывками. Что она хочет о ком-то заботиться, любить, ругаться, мириться, жить настоящей жизнью, а они с ним застряли на определенном уровне их отношений и никакого дальнейшего развития не будет и они оба это знают и много всего еще. Но неожиданно для самой себя произнесла:

– Я люблю другого человека!

Это сорвалось с языка так легко, что она сама удивилась и произнесла еще раз, чтобы подтвердить и убедиться в правдивости своих слов:

– Люблю другого мужчину.

– А как же я? – недоверчиво вглядываясь в ее глаза, спросил Сан Саныч.

– Ты? – переспросила она, – У тебя и так все отлично и ты прекрасно это знаешь. И я теперь это тоже знаю. Ты замечательный человек и я тебя любила, мне было хорошо с тобой, но прошу тебя, отпусти меня, я тоже хочу стать счастливой. Я понимаю, что тяжело, но надо принять решение и отпустить друг друга. Я уже все для себя решила!

Сан Саныч резко встал, посмотрел на нее свысока, холодно сказал:

– Ну, раз ты решила, уговаривать не буду! Будь счастлива! Если что, ты знаешь, где меня искать.

И покинул кафе.

Надя облегченно вздохнула, сходила, заказала себе еще кофе и пирожное.

Затем вернулась за свой столик, достала телефон, открыла список контактов, выбрала нужный и... удалила номер Сан Саныча.

Девушка в переднике с логотипом кофейни принесла поднос с ее заказом, Надя поблагодарила, забрала у нее кофе и сливочную корзиночку, надкусила пирожное и с блуждающей на губах рассеянной улыбкой, с нежностью мысленно произнесла "Я тебя люблю, Женя! Очень! И сделаю все, чтобы ты простил меня".

-19-

Женя боялся оставаться один на один со своими мыслями, поэтому делал все возможное, чтобы загрузить себя работой так, чтобы ни на что больше не хватало сил. Но они все равно одолевали его, нагло лезли в голову и особенно беспардонно заявлялись вечером, перед сном.

– Ну как же так, ведь все шло хорошо, – думал он, сидя за столом у себя на кухне с бокалом коньяка в руках. Пить он не умел и не любил, но в последние дни спиртное помогало лучше засыпать и спать без сновидений.

В кухне стоял полумрак, она освещалась только работающим телевизором, прикрепленным к стене, где шли вечерние новости. Телевизор он не смотрел, но производимые им звуки и свет разбавляли темноту и тишину дома, создавая ощущение, что он не один.

Общение с Надей тоже наполняло теплом и светом его душу, а жизнь смыслом. Она стала его маяком, еще со школы, тем самым огоньком, светящим в темноте, который дарит надежду и спасение и к которому он стремился, преодолевая все невзгоды и борясь не только с жизненными сложностями, но и со своим сомнениями, страхами и комплексами.

Он всегда надеялся, что они встретятся вновь, а когда это произошло, то был неимоверно счастлив и попытался сделать все возможное, для того, чтобы стать ей интересным и хоть немного нужным.

А выяснилось, что он был не просто ненужным, но и послужил помехой, внеся разлад в ее близкие отношения с тем мужчиной, для которого, по иронии судьбы, организовал этот, будь он неладен, праздник.

Женя осушил бокал, поморщился, поставил на стол и оттолкнул его от себя.

– Понятно, что она любит того мужика, – продолжал мучить сам себя Бахтин, – конечно, он самоуверенный, респектабельный, с деньгами. Да, конечно ей неприятно столкнуться с правдой вот так нос к носу, но они помирятся, а может он когда-нибудь и женится на ней, все бывает. Она хорошая и достойна счастья. Я бы тоже мог сделать ее счастливой, но она ясно дала понять, что сожалеет о том, что связалась со мной.

Он поставил локти на стол и обхватил свою голову руками. Как она спросила: "а тебе вообще девушки нравятся или ты не по этой части?". Он грустно усмехнулся. Да, он знал, что за его спиной шепчутся, знал, что именно про него говорят "за глаза". Теперь этим никого не удивишь, это даже модно. Но услышать такое от нее?! Он так старался, чтобы она все поняла сама, а она не поняла. И это было горько.

Руки выпустили голову, а кулаки опустились на стол, так, что бокал подпрыгнул на деревянной поверхности.

– Нет, не нравятся мне девушки, – в отчаянии произнес он. – Не нравятся! Мне ты нравишься, Наденька, только ты!

С девушками Женя предпочитал знакомиться в других городах, лучше, если временная подруга оказывалась замужней. Так было вернее, что она не станет обременять его отношениями. Хотя однажды, на заре его карьеры у него были длительные отношения, тогда он даже думал, что у них все серьезно и подумывал о том, чтобы сделать предложение.

Та девушка была симпатичной, глупенькой или умело прикидывалась ей, хотя нет, на самом деле была не слишком образованной, но тогда она казалась ему наивной и трогательной. Она любила рестораны и шумные вечеринки. Ей льстило, что у нее известный многим в их городе молодой человек и таскала его с собой на все свои встречи, мероприятия, тусовки и прочее. Женя, устававший от шума и внимания, любил более спокойный отдых, иногда ему требовалось вообще побыть одному. На этой почве у них постоянно возникали конфликты. Однажды он понял, что стал для своей подруги кем-то вроде карманной собачки, которую заводят только для того, чтобы похвастаться окружающим, не принимая во внимание мнение самого питомца, хочет он этого или нет.