Текст книги "Надежда (СИ)"
Автор книги: Лилия Дворянская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Дворянская Лилия
Надежда
Надежда
-1-
Хорошо знакомый город вгонял в легкую депрессию. Даже в летнюю солнечную погоду он казался Наде серым и унылым. В нем ей никогда не было комфортно – летом душно и пыльно, весной и осенью грязно, а зимой очень холодно. Она уехала из него пятнадцать лет назад, сразу после школы, поступила в столичный ВУЗ, благополучно закончила его, устроилась на хорошую работу. Еще учась в университете, уговорила переехать к ней маму, вместе с которой они приобрели квартиру в ближайшем Подмосковье, где и живут в настоящее время. С тех пор в этот город она никогда не приезжала. До сегодняшнего дня.
Ее настойчиво просила съездить мама. Той, видели ли, приснились покойные родители, которые с укоризной жаловались, что все про них забыли, никто им и цветочка не принесет. Мама почти неделю страдала и уговаривала Надю слетать и проведать бабушку с дедушкой на кладбище. Сама она только недавно сняла гипс со сломанной, неудачным падением со стремянки, ноги, и поехать не могла, вот поэтому пришлось Наде брать несколько дней отпуска и в кои-то веки побывать в городе, в котором она когда-то жила и училась в школе.
Зарегистрировавшись в гостинице и оставив свои вещи в номере, она, от нечего делать, решила немного пройтись по вечерней набережной, которая была традиционным местом прогулок горожан. Там гуляли мамы с колясками, пожилые пары с собачками, катались на велосипедах и роликах взрослые и дети, обнимались и целовались подростки. Надя неспешно шла и думала, что здесь ничего не изменилось за столько лет, а пройдет еще столько же и все будет точно так же – те же мамы, пенсионеры, дети, подростки и собачки.
Прогуливаясь вдоль реки, Надежда поравнялась с шумной яркой женщиной, которая облокотившись на чугунный парапет набережной, грызла семечки и громко отчитывала своего маленького сына и мужа, первого за то, что он весь перепачкался шоколадом, а второго, за то, что недоглядел за первым. Надя бросила на эту троицу быстрый любопытный взгляд и пошла дальше.
Внезапно мама малыша замолчала, пристально посмотрела на проходившую мимо Надю, расплылась в улыбке и воскликнула:
– Надька? Надька Чайковская! Это ты?!
Надя обернулась и с недоумением стала рассматривать полную сильно накрашенную женщину с черными, как вороново крыло, длинными распущенными волосами, облаченную в облегающее розовое платье, делающее ее похожей на сардельку, и не понимала кто это.
– Если она меня знает, значит, я тоже должна ее знать, – думала она, – ну вот откуда я могу ее знать, этого я не знаю.
Женщина подскочила, стиснула Надежду в объятиях и обдала жаркой волной таких резких духов, что защипало глаза и захотелось откашляться.
– А ты совсем не изменилась. Все такая же, только чуточку поправилась. Я тебя сразу узнала, – заявила пышная брюнетка и переспросила, – А я? Я сильно изменилась?
Надя натянуто улыбалась и лихорадочно пыталась понять, кто бы это мог быть, и чтобы не обидеть ее, подтвердила, что та нисколько не изменилась, а еще осторожно предположила, что поменялся только цвет волос, так точно помнила, что ни у кого из ее прошлых знакомых, не было такой иссиня-черной шевелюры.
– Ну, надо же, узнала, узнала! – ликовала незнакомка.
– Верка, долго ты там? – крикнул ее спутник.
– Сейчас, – отмахнулась она и командирским тоном дала мужу указание, – Иди, купи ребенку мороженого.
Мужчина взял чумазого мальчика за руку и направился, к стоящей неподалеку, палатке с мороженым.
– Верка?! Верка Моргалкина?! Не может этого быть?! – поразилась Надя.
В памяти возник образ разбитной хохотушки Верки Моргалкиной, стройной длинноногой красотки с выразительными голубыми глазами и длинными русыми волосами, первой заводилы их 11 "А". И этот образ совершенно не вязался с той женщиной, которая сейчас стояла перед Надей.
– Моргалкина, я рада тебя видеть! – искренне сказала ей Надя.
– Я не Моргалкина, – замотала головой Вера.
– Неужели, ошиблась? – испуганно подумала Надежда и смутилась.
Вера наклонилась к Наде, отчего та затаила дыхание, чтобы не вдыхать ее удушливые духи, и, снизив голос, сообщила, указывая пальцем с длинным розовым ногтем, похожим на леденец, на стоящего в отдалении мужа:
– Я теперь Потапова.
Второй раз за день Надя была потрясена до глубины души.
Во-первых, от того, что Веркиным мужем стал ни кто иной, как Андрюха Потапов, скромный стеснительный "ботаник", а во-вторых, что этот лысый дядька с усами и пивным животиком, на которого сейчас указывает Верка, и есть Андрюха Потапов.
За какие-то полчаса Надя уже знала о Вериной жизни все, даже то, какими детскими болезнями переболели трое ее детей и то, что у нее на огороде слизни пожрали всю капустную рассаду.
Наобщавшись с разговорчивой Верой, получив море ненужной информации и надышавшись вдоволь ядреными Веркиными духами, Надя решила, что пора потихоньку сворачивать беседу, попрощаться и направиться обратно в гостиницу. У нее начинала побаливать голова.
– Ой, чуть не забыла самое важное! – хлопнула себя по лбу Вера, отчего один из ее розовых ногтей отвалился и упал на асфальт.
Она внимательно посмотрела на свой палец, к которому некогда был приклеен отвалившийся пластиковый ноготь и раздосадовано протянула:
– С этими детьми и огородом даже приличные ногти себе не сделать.
Подняла упавшую розовую пластинку, сунула в крохотную сумочку, висевшую на плече, и продолжила:
– У нас же завтра встреча одноклассников! Хотя зачем я тебе это говорю, ты, наверное, знаешь уже...
– Нет, не знаю, – помотала головой Надя.
– Как не знаешь? – удивилась Вера и растерянно похлопала густо накрашенными ресницами, – а зачем тогда приехала?
– Ну... я здесь по своим семейным делам, – неопределенно ответила Надя, не вдаваясь в подробности.
– Тогда я тебе официально сообщаю, – торжественно произнесла Вера, – завтра в восемнадцать ноль-ноль мы собираемся в ресторане "Прибрежный", так что подходи, будут все наши!
Увидев, что Надя ничего ей не ответила, Вера взяла ее за плечи и распорядилась тем же тоном, что отправляла мужа за мороженым:
– Ты должна прийти!
Чтобы поскорее отделаться от нее, Надя пообещала, что придет и быстрым шагом направилась в гостиницу, чтобы не встретить кого-нибудь еще.
-2-
Надежда вернулась в свой гостиничный номер с четким убеждением, что ни на какую встречу одноклассников она завтра не пойдет. Съездит утром на кладбище, навестит бабушку с дедушкой, наведет там порядок и проведет свой последний вечер в этом городе в тишине и спокойствии за чтением увлекательной книги.
Она подошла к окну и, придерживая рукой угол тяжелой пыльной гардины, с тоской рассматривала проезжающие мимо грязные машины, заросшие лопухами газоны и неспешно бредущих по улице прохожих.
Этот город так и не стал ей родным. Да, она прожила в нем какую-то часть своей жизни, но всегда была убеждена, что придет время и она из него уедет.
Родилась Надя в подмосковном Королёве, где счастливо жила до одиннадцати лет. Когда училась в пятом классе, ее родители развелись и мама, забрав Надю с собой, вернулась к себе на родину, в этот самый город.
Какое счастье, что послезавтра я уезжаю домой, – думала она. – Если бы я здесь жила, то с тоски бы удавилась. А может и не удавилась, вышла бы замуж, родила троих детей, как Вера Моргалкина, выращивала на огороде капусту и морковку. Тихое провинциальное беспросветное счастье. Какой ужас!
Она задернула гардину, взяла яблоко, книжку и прилегла на пружинистую кровать. Уткнувшись в детективный роман и прочитав первый абзац несколько раз, но, так и не поняв смысл, Надя обнаружила, что неожиданная встреча с Верой занимает все ее мысли.
Она отложила книгу, грызя яблоко, уставилась перед собой в обклеенную желтоватыми обоями стену и начала размышлять про себя:
– А может все-таки сходить завтра на эту встречу?! Но... я не видела никого из одноклассников уже много лет и совсем по ним не скучала.
Надя проучилась с ними с пятого по одиннадцатый класс, но трепетных воспоминаний о чудесных школьных годах не сохранила и близкой подруги не завела. Одноклассники всегда были ей немного чужими, а спустя столько лет, еще и совсем незнакомыми. Как Вера, которую она узнала с таким трудом. Хотя, неприятных воспоминаний тоже не было – обычная школьная жизнь, со своими обидами и радостями.
Когда она только пришла в их класс, ее приняли очень настороженно и даже первое время сторонились. Но благодаря тому, что она была со всеми дружелюбна, хорошо училась, всегда подсказывала и охотно давала списывать, вскоре стала "своей". А за то, что была симпатичной, умненькой хорошей девочкой, никогда не пыталась сбить с пьедестала первую красавицу и активистку класса Веру Моргалкину, ни с кем не ссорилась, никого не обижала, то заработала определенный авторитет и к ее мнению даже прислушивались.
В ее классе был только один человек, которого она хотела бы увидеть вновь. Но вероятнее всего, завтра его не будет, так как он тоже всегда хотел уехать. Тот человек был слишком яркий для этого серого города.
День заканчивался, а на завтра было запланировано много дел, поэтому поднявшись с кровати, перекусив купленным по дороге йогуртом за просмотром старого комедийного фильма по телевизору, Надежда постаралась больше ни о чем не думать, и легла спать.
А на следующий день, осуществив все, что задумывала, Надя, без особой радости и с большими сомнениями, все-таки, пошла на встречу со своими одноклассниками, решив, что сможет уйти в любой момент.
И вот она бредет по оживленной набережной в сторону ресторана "Прибрежный", смотрит, как по поросшему травой городскому пляжу вальяжно разгуливают толстые белые чайки, шлепая своими розовыми лапами по серому песку, и мысленно разговаривает сама с собой:
– Вдруг, они будут интересоваться подробностями моей личной жизни и смотреть, как на ущербную, когда узнают, что я не замужем и детей у меня нет? Не буду же я рассказывать, что уже несколько лет встречаюсь с одним средней руки чиновником, который столько же лет разводиться со своей сварливой женой и никак не разведется.
Может соврать? – рассуждала Надя. – Рассказать, что есть любящий заботливый муж-спортсмен и дочь. Нет, лучше дочь и сын. Еще собака. Нет, не буду, заврусь и только запутаюсь. Лучше ничего не стану рассказывать.
В задумчивости она дошла до ресторана, с любопытством посмотрела на стоявших у крыльца мужчин и, никого из них не узнав, поднялась по ступенькам и шагнула в холл.
Веру она сначала почувствовала по резкому запаху ее духов и только потом увидела. Та налетела на нее откуда-то сбоку, страстно прижала к своей сильно декольтированной пышной груди и закричала:
– Чайковская, ты все-таки пришла! Дай я тебя поцелую!
Надя с трудом выбралась из ее объятий и по блестящим Веркиным глазам и яркому румянцу, пробивавшемуся сквозь толстый слой тонального крема, догадалась, что та уже встречу отмечать начала.
– Пойдем, Надюша, там уже почти все собрались! – сказала ей Потапова, бывшая Моргалкина, и потащила в зал.
– Ну-ка, догадайтесь, кого я вам привела? – спросила она у сидящих за длинным столом людей, подведя к ним Надю.
Надя приветливо поздоровалась с присутствующими и поочередно начала их рассматривать: кого-то узнавала сразу, кого-то с трудом, пару человек не вспомнила вовсе, решив, что потом спросит у Веры.
– Чайковская, ну ты – красотка! – восхитился мужской голос рядом. – Совсем не изменилась, как будто вчера из-за парты вышла.
Надя обернулась и увидела рядом с собой все еще симпатичного Рому Трубина, в которого когда-то были влюблены многие девчонки из собственного и параллельного класса. Он обошел ее вокруг, восхищенно разглядывая со всех сторон, чуть обнял за плечи, наклонился и шепотом добавил:
– Не то, что наши тётушки!
Она хихикнула и поблагодарила его за комплимент.
– Пойдем, сядешь рядом со мной, – сказал он, беря ее за руку.
– Ну, уж нет, – схватила ее за другую руку Вера, – Чайковская будет сидеть со мной, правда, Надя?
Надя развела руками, сказав этим Роме "уж извини, я тут не причем" и, отодвинув стул, села между Верой и Наташей Ракитиной, которой в школе постоянно давала списывать геометрию.
– Я еще вернусь! – с интонацией Арнольда Шварцнейгера из фильма "Терминатор" сказал Трубин и пошел на противоположный конец стола, где его уже ждали бывшие школьные приятели – Миша Котов и Паша Герасименко.
Начав общаться со своими бывшими одноклассниками, Надежда вдруг поняла, что зря не хотела идти, никто не лез к ней с расспросами, а больше рассказывали о себе, вспоминали забавные истории школьной жизни и болтали на отвлеченные темы.
Вера заботливо подкладывала салат и закуски, сидящему рядом мужу Андрею Потапову, который в разговоре участия не принимал, а только сидел, молча уткнувшись в тарелку, и беспрерывно жевал. А его активная супруга с завидным постоянством чокалась бокалом с сидящей напротив нее Тамарой Поповой. Как выяснилось, Тамара была владелицей одного из местных салонов красоты и весь вечер она настоятельно приглашала в него Надю, вручая ей свои визитки. Надя визитки брала и складывала в сумку, решив, что позже оставит их где-нибудь.
Присутствовал почти весь класс, за исключением пяти человек: Петя Волков, служил на Крайнем Севере, Света Ильина жила в Австралии, Костя Тропин был "в местах не столь отдаленных", Жанна Мамалых лежала в роддоме на сохранении и еще Надя искала глазами и не могла найти ее школьного приятеля, с которым сидела за одной партой, Женю Бахтина.
– Смотри, смотри, сейчас начнется, – внезапно толкнула ее локтем Вера. – Еле уговорили его!
Свет в зале потух, остался лишь яркий полукруг на небольшой сцене прямо напротив их стола. Заиграла веселая музыка и в этот яркий полукруг вышел франтоватый плотный мужчина невысокого роста и в каком-то немыслимом пиджаке попугайской расцветки – на огненно-красном фоне располагались зеленые и синие завитушки.
– Это наверно, шоу-программа, – решила Надя и приготовилась смотреть.
Мужчина вел программу очень профессионально: шутил, пел песни, устраивал конкурсы, Надя насмеялась до слез, как и все остальные.
Когда он ушел на перерыв, сменив свое выступление живой музыкой, а в зале вновь зажгли свет, уже порядком захмелевшая Вера, облокотившись на Надю, спросила ее заплетающимся голосом:
– Ну что, узнала?
– Кого? – удивилась она.
– Как кого? Его! – сказала Вера и указала рукой на сцену, где в это время некая девушка исполняла джазовую композицию, – Женьку Бахтина.
– О Господи! – радостно изумилась Надя, – это Женька?!
– Ну да, он самый, – подтвердила Вера, снова наполняя свой бокал.
Она сделала глоток, закусила виноградиной и продолжила:
– О-о-о, он в нашем городе самый известный... этот, как его, – пощелкала Вера пальцами.
– Тамада! – подсказала ей Тамара.
– Да какой тамада, – отмахнулась Потапова и икнула, – Вспомнила! Шоумен! Еле уговорили прийти к нам, но от денег он отказался, попросил только оплатить работу его команде. Не вопрос! Ромик оплатил. Ромик нас спонсирует! Торговой фирмой владеет. Большой человек стал, наш Ромик! И Женька хороший парень, но, – скривила она губы, – ... гомик. Забавно, Ромик-гомик! Ой, нет, Ромик не такой, это Женька такой. Почему я не стала с Ромкой тогда встречаться? Сейчас бы как сыр в масле каталась, а не кредиты выплачивала.
Прервав нетрезвые рассуждения Веры, Надя удивленно переспросила у нее:
– А с чего ты решила, что Женя... такой?
– Ты чё, Чайковская? – выпучила на нее удивленные глаза Верка Потапова, – ты только посмотри на него, как он одевается, сразу все понятно. Жены у него нет, да и с девушкой никто никогда не видел.
– Не видел! – подтвердила Наташа Ракитина.
– Вы же дружили в школе! – вспомнила Вера. – Ну, скажи, он хоть раз пытался тебя поцеловать?
Надя задумалась: да, действительно, не пытался. Она сама однажды поцеловала его в щеку, так он чуть чувств не лишился.
Приняв Надино молчание, как подтверждение своих слов, Потапова выставила указательный палец, на это раз без накладных ногтей, и многозначительно произнесла "Во-о-от!".
Женя выступал еще раз, но Надя больше не прислушивалась к его шуткам, она просто смотрела на него и недоуменно думала:
– Неужели это правда?!
После завершения развлекательной программы, когда Бахтин стоял в углу, о чем-то разговаривая с музыкантами, Надежда решила подойти и поздороваться с ним. Она встала за его спиной, дождалась, когда закончится беседа и произнесла:
– Женя, здравствуй!
Он обернулся, расплылся в улыбке и радостно ответил:
– Надя, дорогая моя, Наденька, как же я счастлив тебя видеть! Я не знал, что ты будешь здесь!
– Я и сама не знала, Жень, – пожала она плечом, – Приехала по делам, вчера случайно встретила Веру и она сообщила мне об этой встрече.
Спохватилась и предложила:
– Ой, а чего мы здесь стоим, пойдем к нам!
Женя обвел глазами сидевших за столом людей и серьезным голосом ответил:
– Нет, не хочу. Я уже собрался уходить.
– Ну, тогда и я с тобой, – сказала Надя, – вернусь в свою гостиницу.
Уточнив, где она остановилась, Женя вызвался ее проводить. Они договорились встретиться на улице, и Надя пошла за сумочкой, оставленной на стуле, где она сидела.
Вера уже дремала, подперев рукой голову, ее муж играл в какую-то игру на телефоне. Попрощавшись с одноклассниками и, взяв очередную визитку Тамары, Надя вышла из душного зала на свежую от вечерней прохлады улицу.
-3-
– Ты это куда?! – преградил ей дорогу внезапно появившийся Рома Трубин, – Мы же еще не станцевали с тобой!
Правой рукой он сжал ее ладонь, левую руку положил ей на поясницу и закружил в импровизированном танце. Надя вырывалась, но Рома крепко ее держал.
– Надюша, пойдем к тебе в гостиницу, – жарко шептал он, обдавая запахом алкоголя.
– Ромка, уймись, – возмущалась она, пытаясь отцепить его руки от себя, – Забыл, как я в школе тебе по мордасам надавала?! Я и сейчас могу!
– Трубин, руки от нее убери! – прозвучал рядом грозный оклик.
Роман остановился, медленно повернулся, увидев Женю, выпустил Надю и в притворном испуге прикрыл свои глаза рукой.
– О Боже, мои глаза! – пафосно воскликнул он. – Я ничего не вижу! Ты лишил меня зрения, ослепительный ты наш! Ты победил, так забирай себе эту принцессу-недотрогу.
Хрипло засмеявшись, он добавил:
– Если знаешь, что с ней надо делать.
После этих слов, Трубин приложился влажными губами к Надиной щеке, развернулся и нетвердой походкой вернулся в ресторан.
– Дураком был, дураком и остался! – заключила Надя, вытирая тыльной стороной ладони Ромкины слюни со щеки.
– Ну, пойдем, прогуляемся, я провожу тебя, – уже спокойно сказал Женя, жестом, приглашая Надю проследовать за ним.
Они неспешно шагали рядом, как в старые добрые времена, когда еще учились в школе, и разговаривали.
– Чем ты занимаешься? – спросил он.
Надя, ответила, что закончила финансовый университет и работает экономистом-аналитиком в крупном инвестиционном холдинге.
– Тебе нравится копаться в цифрах? – удивился Бахтин.
– Мне нравится отгадывать загадки этих цифр, строить прогнозы и следить за тем как они свершаются, – с милой улыбкой ответила она.
– Значит, ты любишь разгадывать загадки, – задумчиво протянул Женя и замолчал, на некоторое время, что-то обдумывая.
– Я думала, что тебя уже нет в городе, – сказала Надя, нарушив паузу в их разговоре.
– Нет, я пока еще здесь, но вскоре все может поменяться, – уклончиво ответил он.
– А чем ты занимался до того, как стал местной знаменитостью? – поинтересовалась она.
– Не поверишь, – усмехнулся Женя, – Учился на психолога. В институте начал участвовать в самодеятельности, дальше как-то само пошло – сначала свадьбы вел, потом вечеринки. Сейчас организовываю корпоративы и городские праздники.
– А почему согласился во встрече участвовать? Я заметила, что... тебе не очень хотелось это делать, – осторожно спросила Надя.
– У меня один заказ на этот день сорвался, – объяснил он, – А мои ребята рассчитывали. Я просто дал им возможность подзаработать.
– Я слышала разговор... – начала она и тут же осеклась, – если решишь, что это не мое дело, то не отвечай, – и, увидев, что он приготовился ее слушать, продолжила, – что ты отказался от оплаты за мероприятие.
Женя криво усмехнулся, посмотрел наверх в серое вечернее небо, помолчал, затем повернув голову и глядя ей прямо в глаза, резко сказал:
– Ромка, торгаш. Он считает, что стоит ему пошелестеть купюрами, и все будут прыгать перед ним, как дрессированные мартышки. Он оплатил тот ресторан и работу моих ребят, но зато лично Я – Трубину ничего не должен!
Дальше какое-то время они шли молча. Надя удивлялась про себя, оказывается, Бахтин принципиальный и гордый, а еще, что, скорее всего, он не может простить Ромке его школьные насмешки.
Внезапно Жене на плечо, откуда-то сверху опустилась маленькая зеленая гусеничка. Надя увидела ее и протянула руку, чтобы убрать, но заметив, как от ее жеста, Женя странно дернулся, лишь сказала, показывая пальцем:
– У тебя там гусеница.
Женя скосил глаза и расплылся в довольной улыбке:
– Гертруда, краса моя ненаглядная, а я уже начал переживать, куда ты делась?!
Надя сначала смутилась, но поняв, что он обращается к гусенице, прыснула со смеха.
– Гертруда – это Надя, Надя – это Гертруда, – познакомил он их, двигая плечом, где находилось насекомое.
– Рада, вас видеть, Гертруда. Вы отлично выглядите. Зеленый вам к лицу, – дурачилась Надя, разговаривая с гусеницей.
Женя внезапно снова стал таким, каким его помнила Надя – милым и смешным.
Остаток пути они прошли весело хохоча, подшучивая и разговаривая с гусеницей.
На языке у Надежды вертелся не совсем тактичный вопрос, но она стеснялась его задать.
Дойдя до гостиницы, Женя сообщил, что они с Гертрудой не смеют больше занимать Надино время и раскланиваются.
– Ой, а где же Гертруда? – удивилась Надя, увидев, что гусеницы у него на плече больше нет.
Он печально оглядел свое опустевшее плечо и трагичным голосом сообщил:
– Мы ее потеряли!
Внезапно он погрустнел и серьезно спросил:
– А с тобой мы тоже снова потеряемся?
На что Надя, копаясь в сумочке и доставая блокнот и ручку, усмехнувшись, ответила:
– В отличие от безвременно покинувшей нас Гертруды, меня ты всегда сможешь найти.
Она записала в блокноте все свои контакты, оторвала листок и передала ему.
Женя взял страницу блокнота и лицо его заметно просветлело.
И вот Надя уже совсем было решилась задать мучавший ее вопрос, как Женя посмотрел на часы и сообщил:
– Ну, я пойду. Поздно уже. А то меня дома Стасик совсем заждался.
– Стасик заждался, – мысленно повторила она и коротко ответила ему, – В таком случае, пока!
– До встречи, Наденька. Теперь точно не потеряемся, – помахал он ей блокнотным листком и зашагал прочь.
Она проводила его взглядом и зашла в холл гостиницы.
-4-
Женя Бахтин. Милый забавный Женька, они когда-то дружили, – вспоминала Надя уже лежа в кровати и глядя в темный сумеречный потолок, – Она доверяла ему все свои секреты, плакала в плечо, советовалась в любовных вопросах. Он всегда ее внимательно выслушивал, успокаивал, давал дельные советы и всегда смешил.
Женька тоже был приезжим. Его дед – военный моряк, служил на Дальнем Востоке, а после выхода на пенсию вернулся с семьей на родину. Так Женя появился в их классе.
Когда он впервые пришел, Надя болела, а вернувшись в свой 9 "А" она с удивлением обнаружила новенького – пухлого настороженного парня в больших очках. Он сидел на первой парте, на которую никто не хотел садиться, потому, что была прямо перед учительским столом и, стойко переносил насмешки одноклассников. Особенно доставалось ему от любимчика девчонок и учительниц Романа Трубина, тот обращался к нему не иначе, как "эй ты, жиртрест", а отсутствие какой либо реакции со стороны Бахтина злило его еще больше и он отпускал в отношении того едкие, обидные замечания, под одобрительные насмешки остального класса.
Поведение Трубина Надю возмущало, и она даже выговаривала тому, чтобы он оставил новенького в покое, хотя, как и прочие, ему симпатизировала. Самого же Женьку считала не способного постоять за себя рохлей и немного жалела. Но однажды она стала нечаянной участницей ужасного разговора, который произошел между Бахтиным и Трубиным и это событие, полностью поменяло ее отношение к ним обоим.
Произошло все во время занятий по физкультуре, в то время, когда класс бегал по стадиону на лыжах, она неудачно упала и подвернула ногу, поэтому была отправлена в медпункт, после которого решила вернуться в класс и там подождать следующего урока.
Подходя к классу, она услышала доносящиеся из него голоса, принадлежавшие, как она поняла, прогуливающим урок, Роме и Жене. Терзаясь от мук совести за подслушивание, но с побеждающим их любопытством она осталась за неплотно закрытой дверью и стала слушать разговор, тем более, что речь шла о ней.
– Ты жалкий фигляр, Трубин, – говорил Бахтин, – Ты пустышка, тебе никогда не заинтересовать такую девушку, как Надя Чайковская. Тебе даже хорошие оценки ставят, за то, что твои родители заваливают учителей подарками.
– У меня по крайнее мере есть родители, – цинично ответил Трубин, – А твоя мать родила тебя, посмотрела на такого жирного урода и отказалась, подкинув своим родственникам.
– Не смей, так говорить! Не смей, тебя это не касается, – с яростью в голосе прохрипел Женя.
– А что ты сделаешь мне?! Ударишь?! – смеялся Ромка. – Ну, попробуй, только сначала догони.
Надя услышала топот ног, шум сдвигаемых стульев и парт, смех Трубина и голос тяжело дышавшего Жени:
– Отдай очки, подлец. Я плохо вижу.
– А зачем тебе очки? – насмехался над ним Роман. – Ты своего отражения в зеркале еще не пугаешься? Да не одна нормальная девчонка и близко к тебе не пойдет, тебя никто не любит, ты никому не нужен, даже собственной мамочке был не нужен.
Женя вылетел из класса пулей, не разбирая дороги и никого не замечая вокруг, побежал по лестнице вниз.
Впервые Надя осознала, какой Трубин на самом деле самовлюбленный и жестокий, а еще ей очень было жалко несчастного Бахтина.
Она решительно зашла в класс, подошла к обрадованному ее появлению Роману и выхватила очки Жени у него из рук со словами: "ты, Трубин, и есть настоящий урод!". Затем гордо вышла в коридор, оставив недоуменного Романа в одиночестве и спустилась в раздевалку, где надела шапку, куртку и пошла разыскивать Женю, чтобы вернуть ему очки.
Женька обнаружился на заднем дворе школы, он сидел на перевернутом деревянном ящике у заколоченного "черного" входа, где иногда курили старшеклассники с завхозом, и смотрел в стенку, отвернувшись от всего мира.
– Жень, – осторожно позвала его Надя.
– Уходи! – рявкнул, не оборачиваясь, Бахтин.
– Жень, я очки твои принесла.
– Оставь их и уходи, – резко произнес он и почти прокричал, – Оставь меня в покое, оставьте все меня в покое!
– Послушай, Бахтин, – спокойно ответила на его истерику Надя, – Трубин дурак и моральный урод и если ты сейчас не вернешься в класс, он решит, что ты слабак и можно издеваться над тобой и дальше.
Женька обернулся к ней и она, тактично не заметив его покрасневших глаз, нацепила на него очки.
– Пойдем! – требовательно сказала она, кивнув головой в сторону школьного здания, – у нас "история" сейчас начнется.
– Иди, Надя, одна, – уже спокойно и чуть растерянно произнес он, шмыгая носом, – Я немного посижу и приду.
– Ну как знаешь. Я тогда предупрежу училку, что ты задержишься, – бросила она напоследок и заспешила к началу урока.
Когда Женя вернулся в класс в середине урока, то с удивлением обнаружил, что за его партой с невозмутимым видом сидит Надя.
– Что ты здесь делаешь? – усаживаясь на свое место, удивленным шепотом спросил он.
– Я плохо вижу со своей парты, решила пересесть поближе, – усмехнулась она и продолжила что-то писать в своей тетрадке.
Женя обернулся назад и, поймав раздосадованный взгляд Трубина, презрительно посмотрел в ответ.
И вот после этого случая, они c Женей начали общаться, проводить время вне школы, делать вместе уроки. Вскоре и остальные одноклассники изменили к нему отношение, а Женька перестал всех дичиться. Бахтин творчески раскрылся, без него не обходилось ни одно школьное мероприятие, а к одиннадцатому классу, он уже стал для всех "Душкой Женюшкой". У него оставались натянутые отношения только с Трубиным, с которым они время от времени обменивались колкими "любезностями".
Даже будучи в хороших отношениях с одноклассниками, Надя и Женя все равно чувствовали себя немного "другими", по сравнению с окружающими и может поэтому держались вместе. Вместо лучшей подруги у Нади был задушевный друг Женя, с которым можно было говорить на любые темы и искать в его лице утешение в своих подростковых переживаниях.
Она знала его печальную историю, что родная мама, родила его в весьма юном возрасте и, оставив на попечение собственных родителей, пропала в неизвестном направлении. Что мамой и папой он привык считать бабушку с дедушкой, которые сделав промашку в воспитании дочери, своего внука держали в строгости.
Не раз его бабушка, предупреждала Надю, что если Женя будет позволять какие-то вольности в отношении нее, то ей следует незамедлительно сообщить об этом, для принятия своевременных мер. Но Женя вольности себе не позволял и теперь она начинает догадываться почему.
Ну, надо же, – думала Надя, уже закрывая глаза и устраиваясь в кровати удобнее, – милый трогательный пухлый Женя превратился в весьма привлекательного успешного мужчину. И она, возможно, была бы не против каких-либо вольностей с его стороны, но, к сожалению, ничего подобного уже не будет.
Надя уснула. Ей снился Женя Бахтин, вальсирующий с громадной зеленой гусеницей, наряженной в красный пиджак с сине-зелеными разводами. Сама Надя стояла в уголке, наблюдала за их танцем и тихо плакала, а Женька говорил ей:
– Познакомься, Чайковская, это Гертруда – любовь всей моей жизни. Мы скоро поженимся. А тебе лучше быстрее уехать домой, ты мешаешь нашему счастью.
-5-
Проснулась Надя в скверном настроении, по стеклу барабанил дождь, а серость и тоска вползали с улицы в комнату и заползали в душу, сворачивались там клубочком и оставались лежать противным холодным комком. Единственной светлой мыслью было то, что скоро она соберет свои вещи, уедет в аэропорт и забудет, что вообще сюда приезжала.
Выпив в кафетерии при гостинице чашку растворимого кофе со сдобной булочкой, она вернулась в номер и начала складывать свои немногочисленные вещи. В сумочке обнаружились с десяток визитных карточек салона красоты "У Томы", которыми снабдила ее одноклассница Тамара Попова. Первой мыслью было выбросить их в мусорное ведро, но, подумав, Надя вложила визитки в папку с услугами гостиницы, решив, что возможно они кому-нибудь пригодятся. Окинув прощальным взглядом гостиничный номер, она спустилась вниз, села в поджидающее такси и направилась в аэропорт.
