Текст книги "Без чувств (СИ)"

Автор книги: Лилия Донская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Мы просидели в кухне еще около сорока минут, убрали осколки и помыли посуду прежде, чем услышали шум в коридоре. Я тут же побежала к двери. Открыв ее, увидела Стаса. Но за ним никто не шел, дверь в спальню была открыта.

– Ну что? – спросила я, стоило ему зайти. Снова занервничала. В смятении закусила губу и внимательно смотрела на Стаса, надеясь уловить ответ на его лице.

– Сейчас, – сказав мне это, он обратился к маме. – Вас там ждут, – мама кивнула и сразу же вышла. Мы проводили ее взглядом до двери. Дождались, пока она закроется. И только тогда закрыли дверь в кухню, чтобы остаться наедине.

– Ну?! – нетерпеливо повторила я.

– Я перед ним извинился и все объяснил.

– А он что?

– Тоже сказал, что погорячился.

– И дальше? Не томи!

– Он сказал, что не будет против наших отношений, – мне стало легче, когда Стас это сказал. Я улыбнулась и положила руки ему на грудь. – Но есть несколько условий… – он взял одну из моих рук и аккуратно спрятал в своих руках.

– Какие?

– Я прохожу полное медицинское обследование и предоставляю ему все справки. Мне даже придется идти к венерологу, – он хотел улыбнуться, и я это поняла.

– Ужас какой, – я улыбалась за него.

– Да это ладно. Дальше интересней. Мне нужно пройти курс психотерапии. То есть, вместо того, чтобы проводить свободное время с тобой, мне придется сидеть у мозгоправа, хотя от тебя в этом плане толку больше. Но я не стал спорить. По окончании курса снова справка.

– Что еще?

– Ты переезжаешь.

– Как? Куда?

– Еще неясно. Но у меня ты жить не будешь. Пока что. Там посмотрим.

– Я не хочу переезжать, – я попыталась протестовать.

– Будешь упрямиться – он заберет твои документы из университета и увезет тебя домой.

– Я же совершеннолетняя.

– А он – твой отец. И лучше его послушать, – я поняла, что он был согласен с таким решением, и лишь покорно кивнула.

– Что еще? Видеться по графику?

– Нет. Но мы должны быть целомудренны.

– Это понятно. И? – будет еще какое-нибудь условие? Стас дал мне понять, что это все. Я успокоилась. – Ну это терпимо. А как его рука?

– Нормально, я ж говорил, что несильно потянул.

Как хорошо, что все разрешилось. И никто не помешает нам быть вместе. А условия… Подумаешь, условия. Может, из-за переезда будет даже интереснее – долгожданные встречи, часы разлуки, ночные разговоры по телефону. У нас ведь ничего этого не было, нам это не было нужно. А теперь просто жизненно необходимо. Тем более, такие отношения куда больше похожи на романтичную историю любви, а не на историю, в которой только что родившаяся любовь погибла, не успев вырасти, под тяжестью быта. Я обняла Стаса вопреки его протестам, что это может спровоцировать новую ссору, и, закрыв глаза, стала наслаждаться своим счастьем.

========== Глава 16 ==========

Комментарий к Глава 16

Попытка номер два. Первые два или три абзаца копируют те, что были выложены при первой попытке, но не стоит бояться – дальше я поменяла ход событий. Помимо этой главы будет еще одна или две, как меня моя муза поведет. Приятного прочтения!

Не знаю, каким образом, но мой папа за оставшиеся три дня нашел мне квартиру, перевез туда все мои вещи и дал кучу указаний моему арендодателю. Хотя последнее не так уж и долго делать. А для Стаса он нашел психоаналитика. И тоже неизвестно, как он это сделал. Видно, слишком сильно за меня переживает.

Квартира была подобрана идеально. Идеально, чтобы на 99% оградить меня от Стаса. Мне сняли комнату в квартире старушки, помнившей времена правления Сталина. И характер у нее был соответствующий. Мне нельзя было шуметь, долго находиться в ванной, приводить гостей. И дома я должна была быть не позже десяти часов вечера. Это ей папа так сказал. И мне пришлось подчиняться. Сначала она казалась мне жуткой ведьмой, которая не давала мне жизни, но со временем я к ней привыкла. А после решила наладить отношения. Мы вместе пекли пироги и смотрели ее любимые программы, я слушала истории о ее молодости и рассматривала все фотографии, что она мне давала в руки. Она была красивой женщиной. И на моих глазах из злой колдуньи превратилась в милую старушку. Она стала делать мне небольшие поблажки. Но не во всем. Возвращаться я должна была не позже десяти. И Стасу вход был закрыт. Опять же, папина работа. Узнав об этом, Стас посмеялся (ну как, попытался) и сказал, что плохие дела можно и днем делать, так что бабулечка меня не спасет от ошибок молодости. Но шутки шутками, а пускать его она отказывалась. Никакие доводы ее не убеждали. И, получается, видеться мы почти не могли – Стас целый день был на работе, а вечером не было смысла ехать к нему – только приехав, я уже должна была возвращаться назад, чтобы успеть к комендантскому часу. В итоге, все наши встречи свелись к получасовой поездке до университета по утрам. А еще смс и звонки. Но этого было просто катастрофически мало. Да еще и с учебой опять были проблемы, я перестала успевать за преподавателем латыни. Сначала я стала переживать из-за этого еще больше, но потом меня осенило – Стас может приезжать ко мне и заниматься со мной латынью. Или анатомией. Конечно, странные свидания, но это лучше, чем ничего. Их бабуля тоже попыталась забраковать, но мне удалось надавить на жалость долгой речью о том, что мне сложно учиться, и я могу вылететь из университета, и что сложно найти хорошего репетитора по латыни. Первые несколько занятий бабушка сидела вместе с нами и пытливо наблюдала за каждым нашим действием. Не дай Бог, устроим еще что. Стас старался быть вежливым и учтивым, но бабушка не стала исключением из остальных людей – ей эта учтивость казалась недовольством и высокомерием. Но так было только сначала. Ведь она видела, как я отношусь к Стасу, и как он относится ко мне. Хоть и пустым, безэмоциональным голосом, но он спрашивал меня о моем состоянии, как прошел день, что я ела и все в этом роде. Такие вещи не могут не подкупить. Тем более, если мы говорим о пожилой женщине. Она стала ненавязчиво спрашивать меня о Стасе. Я ей рассказывала о нем, расписывала в самых лучших словах, и вскоре стала замечать, что она не так уж и следит за ходом наших занятий, начала часто и надолго уходить из моей комнаты, когда мы занимались. А после вообще принялась печь пироги к приходу Стаса. И жутко обижалась, что он отказывался пить с нами чай из-за своего режима. Она стала интересоваться его делами, здоровьем, всем, чем вообще может интересоваться заботливая бабушка. И ее уже не смущал его однообразный тон и отсутствие явных эмоций на лице.

Теперь, кроме 30 минут утром, у нас было полтора часа вечером (комендантский час все еще действовал). Но и этого было так мало. Когда мы жили вместе, время не имело значения, теперь же все было на нем построено. Просто невозможно. Раньше я не считала минуты и не переживала, если Стас задерживался. Теперь же я расстраивалась и злилась, если Стас опаздывал хотя бы на пять минут. Это же наше драгоценное время! И оно упускается. Я понимаю, что у Стаса работа, и что пробки на дорогах никто не отменял, но все же – почему нельзя что-то придумать? Я все чаще стала задавать этот вопрос при встрече, стараясь найти хоть какой-то выход. Но ответа не было. Я тщательно его искала, но не смогла отыскать. Он сам ко мне пришел спустя полтора месяца таких непонятных коротких встреч – Стас не мог оставить работу ни на минуту. Ему все нужно было контролировать. Собственно, поэтому он постоянно работал – делегирование полномочий было не для него. А если он это делал – задания выполнялись строго под его контролем. Узнав об этом, я поинтересовалась, в чем тогда вообще суть его подчиненных, если он все хочет делать сам? И тогда ему пришлось учиться доверять работающим на него людям. Сначала он делал это с ужасной неохотой и недоверием, но со временем понял, как это здорово – нужно проверять лишь результат и указывать на ошибки, если они есть, никакой нервотрепки в процессе работы. И уйма свободного времени! Теперь, пока я была на парах, Стас занимался делами, но как только моя учеба заканчивалась – он перепоручал оставшуюся работу и ехал за мной. Весь день мы проводили вместе. Могли быть у него дома, где Великан почти не слазил с моих рук, требуя любви и ласки. Или гуляли по весеннему городу, куда-нибудь ездили. Неважно, что мы делали. Главное, что были вместе. И никакая бабушка или мой папа не могли этому помешать.

Спустя пару месяцев после того, как Стас предоставил моим родителям все-все справки, он заговорил с ними о моем переезде обратно в его квартиру. Конечно же, ответ был отрицательный. И ничто не могло убедить моего папу в обратном. Я должна оставаться в комнате, которую он мне снял. И в этот раз Стас не стал ему перечить.

Сейчас я вспоминаю это с улыбкой. Как же я тогда за все переживала, как волновалась. А зачем? В итоге я же все равно переехала к Стасу, хоть и позже, чем хотела. Переехала, и сама была не рада этому – спустя полторы недели после переезда мы начали ссориться. Из-за всего подряд. Выясняли отношения, спорили. Это было ужасно. Мы заново привыкали друг к другу и учились снова жить вместе. Хорошо, что этот период быстро прошел, и мы успокоились. Мои родители еще некоторое время пытались образумить свою непутевую дочь, чтобы она нашла себе пару лучше, но вскоре они поняли, как это бессмысленно. И больше ничего не говорили, лишь пару раз упомянув, что представляли в роли своего зятя Костю. Кстати, о нем. Он решил остаться в Твери. Его взяли на работу, помогли с переводом в другой ВУЗ. Конечно, сначала ему не хотелось переезжать – как же это он уедет, меня бросит, да и к городу он привык, – но потом он встретил девушку, с которой теперь живет. И несильно-то ему и нужен этот Новосибирск. Мы общаемся по телефону, изредка видимся в столице Сибири, если он приезжает, и в столице России, если мы оба находимся там. Костя, как и мои родители, попытался объяснить мне, что мы со Стасом друг другу не подходим, но тоже бросил все попытки спустя какое-то время.

Оля успешно вышла замуж. Полностью увлечена работой и ничего не хочет слышать о детях еще ближайшие года три, как бы Вова и ее мама на нее ни давили.

Мои родители снова живут в Германии и продолжают свои исследования. С этим я смирилась, пусть будут моими личными супергероями, которые отважно спасают мир. Папа продолжает шутить над мамой, за что она смотрит на него фирменным укоризненным взглядом. Со Стасом они учтивы, и я вижу, что со временем эта учтивость становится теплее. Значит, они перестали его бояться и принимают, какой он есть.

Мы с ним вместе уже два года. Не буду обманывать, иногда все было далеко не идеально, и если бы не терпение моего молодого человека – мы бы уже разошлись. Не хочу сказать, что я законченная истеричка, и всегда была виновата, но все же именно благодаря спокойствию Стаса мы всегда находили общий язык и мирились. Хотя и он иногда терял свое спокойствие и выходил из себя. Например, когда Олег приставал ко мне. Как оказалось, он решил “проверить” меня, на самом ли деле я испытываю чувства к его другу или же просто притворяюсь. Правда, Стасу он сказал об этом уже после того, как тот вывернул ему руку и пообещал сломать нос. Знала бы, что этим кончится – ничего бы не сказала, сама бы этот вопрос уладила.

Во второй раз мой любимый мужчина вышел из себя совсем недавно. И вновь это произошло из-за меня. Дело было в том, что я так и не познакомилась с его дядей, хотя мы уже два года вместе. Это было странно. Я была знакома уже даже с родителями Олега, но никак не с дядей Стаса, который, хоть и жестоко, но воспитывал его. Одним вечером мы заговорили о нем. Стас не хотел и старался сменить тему разговора, но я не давала ему этого сделать. Он отвечал мне уклончиво и с неохотой. Сказал, что дядя живет один, с собакой. Той самой, которую я видела на фото еще щенком. Я стала спрашивать, почему они не общаются. Впервые за все время Стас увиливал от ответа. Он не хотел говорить со мной об этом. Я не стала на него давить, решила подождать. Наверно, что-то серьезное произошло, если ему сложно об этом говорить. Вновь подняла эту тему через пару недель. Потом еще раз. И снова. Стас сдался только после пятого разговора, но лишь сказал, что не хочет общаться с ним. Почему? Из-за того, как он его воспитывал? Но они ведь уже оба взрослые, должны забыть о старых обидах. Это же ненормально. Родственники хоть как-то, но должны общаться между собой. И неважно, что между ними происходило раньше. Если конечно речь идет не о серьезном предательстве. Но я не думаю, что было что-то такое. Значит, им нужно встретиться и все обсудить. Стоит ли говорить, что через полтора месяца я смогла уговорить Стаса пригласить его дядю к нам в гости?

Весь день он нервничал и переживал, хотя старался не подавать виду. Несколько раз обошёл всю квартиру, самостоятельно вычесал кота. Съездил за продуктами, хотя холодильник итак был полный. А на мои вопросы отвечал, что все в порядке. Вижу, как у него все в порядке. Чего он так переживает?

Ближе к вечеру он уже был совершенно сбит с толку, даже почти не говорил со мной. Только ждал, когда же уже придет наш гость, сидя в зале. И чем ближе было время Х, тем беспокойнее был Стас. Все время смотрел на часы.

Ровно в указанное время я услышала звонок в дверь. Глянула на Стаса. Он на мгновение закрыл глаза, а затем встал и пошел открывать, невидящим взглядом смотря перед собой. Я поторопилась за ним. Когда я вышла в коридор, входная дверь уже закрылась. На пороге стоял высокий мужчина с хорошей выправкой. Я ни у кого такой прямой осанки не видела. По словам Стаса я знаю, что ему было уже около пятидесяти, но выглядел он куда моложе, лет так на 37 он выглядел. Подтянутый, со строгими чертами лица. Одет в простую гражданскую одежду, или как там говорят военные, но даже в ней он выглядел, как подполковник. Или полковник он был? Я не помню уже. Но выглядел он, как настоящий военный. Выбрит, тщательно причесан.

– Здравствуй, – четко пробасил он, протягивая Стасу руку.

– Здравствуй, – тот кивнул и тоже протянул руку для рукопожатия. Мужчина резко ее ухватил и с силой сжал. Даже стоя поодаль, я уловила эту силу. Стало не по себе. А Стаса слегка повело от этого рукопожатия, а потом он неловко дернулся, когда его дядя положил ему вторую руку на плечо и тоже крепко сжал его.

– Давно не виделись, – продолжал он тем же тоном. Перевел взгляд на меня, и я невольно вздрогнула. – Алёна? – я тут же кивнула. Когда с тобой говорят таким тоном – сложно не закивать. – Виктор Андреевич, – я опять кивнула. Он снова глянул на Стаса. – Может, пойдем уже? – требовательно спросил он. И Стас тоже сразу ему закивал и обернулся, пропуская дядю в квартиру.

Отточенным шагом он прошел по коридору и, услышав краткую фразу об ужине, кивнул, не оборачиваясь, и направился в ванную, чтобы помыть руки. Стас кивнул мне и указал на кухню, а затем сам направился туда. Когда мы поравнялись, меня окатило его тревожностью. Чувствую, что я зря все это затеяла.

В кухне мы не садились за стол. Какое-то правило? Очень странно. Стас ничего не ответил на мой немой вопрос. Только скрестил на груди руки и стал смотреть на дверь.

– Полотенца грязные в ванной, – все, что сказал Виктор Андреевич, входя. Прошел и сел за стол.

– Час назад их менял, – ответил Стас.

– Значит, уже испачкались, – с раздражением ответил тот, будто Стас сказал какую-то чушь. – Садитесь, – и только после этого мы сели за стол.

Я не знала, куда себя деть. Чувство, что я сделала что-то плохое. Мы принялись за еду, спустя пару минут наш гость сказал, что мясо пережарено, а в салате много соли. Стас ничего не сказал, а я хотела возмутиться, но решила промолчать. Зато попыталась просто завести разговор. Сразу же замолчала, поймав взгляд Виктора Андреевича. Стас едва заметно закачал головой. Аппетит пропал, хотя до этого я очень хотела есть, т.к. не ела в ожидании гостя. Теперь же я пыталась засунуть в себя хоть немного еды.

Прошло около десяти минут, я стала постепенно привыкать к обстановке, хотя все еще была напряжена. Стас тоже слегка расслабился. И вмиг напрягся, стоило услышать скрип двери – в кухню важной походкой вошел Великан. Стас было вздрогнул, но сдержался, а затем опустил глаза, закусив губу. Что опять?

– Кот? Серьезно? – подал голос его дядя. Стас виновато кивнул. Да что такое?! – Как можно держать кота в квартире? От них столько шерсти, и они все портят. И гадят.

– У вас же собака, она то же самое должна делать? – не выдержала я. Он удивленно посмотрел на меня, но не стал отвечать. Стас нервно сглотнул. А я не стала останавливаться. – Кот у нас воспитанный, знает, что и как. Мы его регулярно вычесываем. Как раз сегодня Стас этим занимался.

Никто ничего мне не сказал, его дядя сделал вид, что не услышал меня, и прочитал лекцию о котах. И вроде же, он ничего такого не делал, не повышал голоса, руками не размахивал и никого и пальцем не тронул, но страшно было с ним не согласиться. Очень властный человек. И я поняла, почему Стас так нервничал и продолжает нервничать – этот человек придирается к каждой мелочи, к каждому слову. А меня в упор не замечает. Это вообще неуважение. Но я больше не стала с ним говорить. Критике подверглось все – еда, порядок в доме, когда мы пошли в гостиную, интерьер. Телевизор слишком большой, а стол слишком маленький. И вообще, кто делает комнату в зеленых тонах. Вот его забыли спросить, в каких тонах должна быть гостиная, правда. Кот опять ему мешается, даже сидя на моих руках и никак не трогая этого человека. Что-то рассказывал о своей службе, как он солдат гоняет. Заставил Стаса рассказать о работе. Никогда он раньше не рассказывал о своих делах с такой неохотой. И это неудивительно – даже его работа была подвергнута критике. Да что за человек такой? Зачем я настояла на его приходе?

Стас постепенно начинал закипать от присутствия своего родственника. Но продолжал молчать, лишь говоря, когда его спрашивали. Я же не придерживалась этого правила и высказывалась, когда хотела, хотя и они делали вид, что меня никто не слышит и я вообще немая. Почему Стас молчит на все упреки дяди? Почему он ему ни слова против не говорит? Неужели, настолько боится этого человека? Да, именно боится, я в этом убедилась. Страх вперемешку с ненавистью. Вот, что он чувствовал. Ему было, что сказать на упреки, но он молчал. Только кивал, соглашаясь с дядей.

Через час я уже была не в силах это слушать. Меня так и подмывало все высказать этому человеку. И неважно, что было бы потом. Но я понимала, что не стоит этого делать. Стасу потом достанется из-за меня. А я этого не хотела. Когда мне стало совсем невмоготу, я просто встала и вышла из зала с котом на руках. Ушла в спальню, чтобы немного успокоиться и взять себя в руки. И сразу же вернусь, не могу же я Стаса одного оставить!

Я вошла в комнату, которая когда-то была моей, а теперь стала нашей общей. Села на кровать, не выпуская кота из рук. Стала гладить его, чтобы хоть немного успокоиться и перестать так злиться, ведь это нехорошо. Но это плохо получалось. Тогда я еще усерднее зачесала кошачью шерсть, стараясь дышать как можно более размеренно. Это ненадолго, скоро этот человек уйдет, и я уж точно больше никогда не приглашу его к нам.

Спустя несколько минут после моего ухода послышался какой-то шум. Я быстро встала и, оставив кота на кровати, побежала, чтобы узнать, в чем дело. Распахнула дверь и уже через несколько секунд оказалась у входа в зал. И так и замерла там от происходящего.

– Оставь свои выкрутасы при себе! Мне уже давно не десять! – со злобой в голосе восклицал Стас. Они оба стояли посреди комнаты, напряженные и злые, готовые к бою. Стас слегка сгорбился, готовый атаковать, исподлобья смотрел на дядю, сжав кулаки. Я испугалась. Он никогда так себя не вел. Он был против насилия. А сейчас я прямо чувствовала, что он готов растерзать своего дядю. Атмосфера накалялась, в воздухе чувствовался металл. Наш гость стоял все также прямо, яростно оскалившись и также сжав кулаки. – Солдатню свою пугай, а меня оставь в покое! – продолжал Стас, тщательно проговаривая каждое слово.

– Ты вообще страх потерял?! – рявкнул его дядя. Я вздрогнула от этого гневного голоса.

– Лучше страх, чем совесть, – прошипел ему в ответ племянник.

– Что ты сказал? – Виктор Андреевич двинулся на него и замахнулся. Не успел опустить руку, как Стас ее блокировал и вывернул. А Стас не успел закончить начатое – дядя его грубо и умело оттолкнул от себя, при этом сильно ударив в живот. Стас, резко вздохнув от боли, отшатнулся от него и согнулся. – Поумничай мне тут, – процедил ему дядя.

– Вон пошел, – проговорил тот, держась за живот. Пытаясь справиться с болью, он указал на дверь. – Вот туда.

Они оба посмотрели в сторону двери. То есть, на меня. Я вздрогнула от неожиданности и страха. Сглотнула, глядя на обоих. Почувствовала оценивающий взгляд на себе и содрогнулась.

– Давай, скажи ей в лицо! – воскликнул Стас, выпрямляясь. – Ну же! Слабо? Это мне ты все высказать можешь, потому что с детства третировал, а ей что? Чего мнешься, как салабон? Что тебе там не понравилось? – он задавал вопросы, не понижая голоса. Виктор Андреевич молчал, продолжая оглядывать меня. Затем он перевел взгляд на Стаса.

– Молодец, – сказал он без злости. Кивнул, подтверждая сказанное. Стас замер, во все глаза глядя на дядю.

– Что?

– Молодец, ты научился стоять за себя. Этому я и пытался тебя научить, – он подошел к племяннику и похлопал его по плечу. – Я думал, что ты так и останешься сопляком до конца жизни. Но ты молодец, поздравляю, – он продолжал дружески хлопать его по плечу. Стас резко оттолкнул его руку.

– Пошел вон из моего дома, – процедил он.

– Ну, не перегибай палку, сынок, – тот даже улыбнулся, но Стас был непреклонен.

– Я показал тебе, где дверь. Уходи к себе домой, где чистые полотенца, нормальная еда и нет кошек. Ох, простите, только нет кошек. Нормальной еды у тебя отродясь не было. А уборкой ты и подавно не занимался никогда. Вали в свой идеальный дом, – он чеканил каждое слово, в упор глядя ему в глаза.

– Не забывайся, я же могу наказать, – он тут же перестал улыбаться и вновь оскалился.

– Не забывай, что мне уже не десять, когда ты мог делать со мной, что хотел. Теперь я могу тебе ответить. Еще раз показать, где выход?

Виктор Андреевич больше ничего не сказал. Он обошел Стаса, прошел мимо меня и вышел в коридор. Направился к выходу, стал собираться. Спустя пару мгновений Стас вышел из оцепенения, в котором он был, и тоже пошел к двери. Встал возле меня, наблюдая за действиями дяди. Все также сжимал кулаки.

– И все же, молодец, – вновь заговорил его дядя. Опять кивнул Стасу.

– Дверь сам откроешь? – это был не вопрос. И ответа Стас не ждал. Больше не сказав ни слова, его дядя открыл дверь и ушел, захлопнув ее за собой. Только тогда я спокойно вздохнула. Оказалось, что до этого я не дышала. Стояла, задержав дыхание. И как я не задохнулась.

Стас все также стоял, глядя на дверь, сгорбившись и сжав кулаки. Я осторожно коснулась его руки, но он резко дернул ей, и только потом опомнился.

– Прости, – сказал он уже спокойнее. Разжал пальцы и взял мою руку, крепко ухватил ее. Мы смотрели друг другу в глаза.

– Ты прости. Мне не надо было тебя заставлять это делать. Почему ты мне не сказал?

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Теперь ты поняла, что это за человек. Учил он, ага, конечно, – он фыркнул и оскалился, снова глянув на дверь. Я слегка улыбнулась – снова проявление эмоций на его лице. Они стали появляться все чаще. – Что? – он заметил мою улыбку.

– Я вижу, как ты сердишься, – я улыбнулась шире. Всегда становится легче, когда я вижу его эмоции. Хоть и прошло уже два года, и я должна была привыкнуть, но нет. Каждый раз для меня это был праздник. Стас попытался улыбнуться в ответ.

– Слишком сильно сержусь. Довел.

– Что такого он сказал?

– Что ты мне не подходишь. Ты слишком много о себе думаешь, ты строптивая. Ты плохо готовишь, – на этих словах я скривилась, потому что это Стас готовил, – но это неважно, ему моя еда никогда не нравилась. Еще ты неправильно мыла посуду.

– Чего? – еще хуже, чем моя плохая еда, которую готовил Стас.

– Не буду вдаваться в детали. Ты лезла в разговор, когда тебя никто не спрашивал. Кот еще ему не нравится. Ну и… Еще много чего он сказал.

– И ты из-за этого разозлился так сильно? – он кивнул.

– Это уже стало финишем, я до этого итак был зол. Сказал ему, раз уж ты такая плохая, пусть он сам тебе скажет. А он… – Стас закачал головой и больше ничего не сказал.

– Думаешь, соврал, что хотел научить тебя?

– Уверен. Не хотел выглядеть слабаком перед тобой. И чтоб меня потом на место поставить. Виктор же с латинского «победитель», как он может проиграть, – с сарказмом произнес он. Я хмыкнула от его последних слов. Постепенно Стас стал успокаиваться и больше не показывал своего гнева так явно. Я придвинулась к нему ближе и уже хотела обнять, но он вздрогнул и слегка отшатнулся.

– А это что такое? – недовольно спросила я, глянув на него. Он пожал плечами и сам меня обнял. – Отлично, еще не хватало, чтобы мои труды пошли насмарку, – сказала я это, обняв его в ответ и положив голову ему на плечо. Дыхание у Стаса было уже ровным и спокойным, но я слышала, что сердце все еще продолжает торопливо биться и никак не хочет успокаиваться. Хотя я сама все еще была удивлена и немного напугана от происходящего. Надеюсь, что он больше никогда не будет так сильно злиться, как сейчас.

– Пойдем в кухню. Ты ничего не ела.

Больше мы особо не говорили в тот вечер. Я не стала ни о чем его спрашивать, ведь понимаю, что это слишком личное. Если он когда-нибудь захочет – сам поведает мне всю историю, а мне сейчас остается только ждать этого дня. Я лишь сказала, что впредь не буду лезть в его семейные проблемы. Это было очень глупо и опрометчиво с моей стороны, а еще немного по-детски – давайте все жить дружно и не ссориться. Но так ведь не бывает, я сегодня в этом убедилась. Как говорится, хотела «догнать и причинить добро». И хорошо, что Стас спокойно отнесся к моим порывам, хотя мог ведь и отчитать меня, указать на мою ошибку, чтоб я больше так не делала. А он только сказал, что нам надо пойти поесть, ведь при его дяде я не смогла этого сделать.

========== Глава 17 ==========

Я проснулась из-за невыносимой жары. Впервые за все три года, что я живу в этом городе, летом стоит такая невозможная духота. Еще не открыв глаза, я сбросила с себя одеяло и рукой потянулась за телефоном, чтобы посмотреть время. Шторы были занавешены, так что в комнате было темно, и от яркого света с экрана телефона я поморщилась. 6.05 утра. Черт, итак полночи плохо спала, еще и проснулась на 45 минут раньше. Сегодня последний экзамен, а я так не хочу его сдавать. Пропедевтика внутренних болезней. Я выговорить-то с первого раза не смогла, а тут еще и сдавать это нужно. То ли дело экзамен по фармакологии – будучи девушкой фармацевта, я просто не могла не сдать. Но это же… Я же не доктор Хаус, чтобы диагностом быть.

Спать уже было бессмысленно, уснуть не смогу все равно. Но и встать я не могла. Даже глаза не открывались. Я просто лежала, откинув от себя одеяло, и надеялась, что мне станет хоть чуть-чуть легче. Ужасная жара.

В коридоре послышались осторожные шаги. Я слегка приоткрыла глаза и посмотрела на кровать – Стаса уже не было. Как всегда. Встает в шесть утра независимо от дня недели и того, во сколько он лег спать. Режим. Услышала слабый хлопок двери. Пошел заниматься. Долгое время для меня было загадкой, когда он успевает заниматься. Все оказалось легко и просто – утром, пока я сплю. Я лежала, стараясь услышать хоть какой-то шум из тренировочной комнаты. Не знаю, зачем, но мне этого хотелось. Прислушавшись, я смогла различить монотонный стук. С закрытыми глазами я слушала его и дышала в такт. Духота все никак не уходила. Конечно, я могла бы встать и открыть окно, как нормальный человек, но мне не хотелось вставать. Хорошо, что Великан летом предпочитает спать один и не лезет ко мне.

Стук не прекращался. И откуда у Стаса столько терпения и сил, чтобы каждое утро заниматься? А еще почему меня это не мотивирует тоже чем-нибудь полезным заняться?

Спустя 20 минут я, наконец, встала и направилась в ванную, нужно смыть с себя эту духоту. Великан появился откуда-то из глубины квартиры и пошел за мной, о чем-то мне мяукая. В ванную он не рискнул идти – знает, как там бывает жарко, и не захотел, чтобы ему сейчас было еще жарче. Просто разлегся на полу, ожидая меня.

Когда я открыла дверь ванной, Стас одновременно со мной открыл дверь своей тренировочной комнаты. Он остановился, глядя на меня.

– Ты во сколько встала? Только 45 минут же, – Стас неторопливо направился в мою сторону, на ходу развязывая пояс. А я, в свою очередь, вышла из ванной комнаты и встала рядом со входом, чтобы не преграждать путь.

– Как только ты встал. Не могла больше уснуть, – он вопросительно кивнул мне. – Из-за жары. Ну и экзамен.

– Последний же остался. Чего переживать.

– Последний и самый сложный, – я уже было собралась жаловаться на свою тяжелую долю, но Стас меня перебил.

– Прекращай. Ты ж готовилась. Тем более, у нас был уговор, – мастер поддержки, что сказать. Мы стояли почти вплотную друг к другу, и, закончив говорить, Стас поцеловал меня в лоб и направился в ванную.

Я решила не терять времени, сразу же направилась в кухню, готовить нам завтрак. Все это время я думала про экзамен и наш уговор – если я сдаю сессию на отлично, то мы едем на Байкал. Это было мое желание, которое Стас уже второй год не хотел исполнять. Вообще не любит куда-либо ездить. В прошлом году он меня отговаривал, а в этом, все-таки, сдался, но поставил условие – я обязана хорошо закрыть сессию. И не страдать, что я не могу этого сделать. По идее, Стас уже раз сто мог все отменить – даже сегодня утром я начала жаловаться. Но нет, он все равно еще говорит мне, что все в силе. Значит, я должна постараться.

За завтраком Стас устроил мне финальную проверку моих знаний. Спрашивал про все подряд, и в конце сказал, что не сдать я могу, только если вообще не приду на экзамен. Меня это ободрило. По пути в университет он задал мне еще пару вопросов и повторил, что я точно все сдам. На прощание Стас сказал мне, чтобы я ему позвонила, как закончу. Он постарается за мной приехать. Получила поощрение в виде поцелуя и отправилась на казнь.

Мои одногруппники почти все были в сборе, не хватало пары человек. Распределили очередность и стали друг друга проверять на знание материала. Вроде бы, я все помню, а все равно страшно. Забуду все в самый ответственный момент.